Текст книги "Эпоха харафишей (ЛП)"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Чтобы посоветовать тебе развестись со своей женой!

Сердце в груди его упало от страха, он почувствовал, что умирает, и изумлённо спросил:

– Развестись?! Но ведь нет ничто в моей жизни, для чего бы требовалось сделать это!

Однако тот решительно отрезал:

– Разведись с ней!

51

Мухаммад Анвар покинул дом Нуха Аль-Гураба, лишённый всех пяти чувств. Вот и пришёл его черёд: с ним обращаются точно так же, как когда-то – с Абдуррабихом. Неужели он, респектабельный коммерсант, потерпит с собой такое же обращение, что и тот пекарь? Неужели его жизнь, счастье, честь ничего не стоят, чтобы вот так с ним поступали?! Его охватил отчаянный приступ гнева, сносящий всю его нерешительность и рассеивающий её в воздухе. Мухаммад Анвар полностью обезумел.

Я сделаю то, что никто раньше не предпринимал в этом переулке.

52

Джибрил Аль-Фас, шейх переулка, отправился к главарю клана Нуху Аль-Гурабу, когда тот сидел как всегда в кафе. Поприветствовав его, он сказал:

– Господин Фуад Абд Ат-Таваб, начальник полицейского отделения, желает встретиться с тобой.

Главарь клана удивился и, нахмурившись, спросил:

– Для чего?

– Я не знаю, мастер. Посланник должен только доставить сообщение.

Тот вызывающим тоном задал вопрос:

– А что, если я откажусь?

Но шейх переулка мягко ответил:

– Возможно, он хочет видеть тебя, чтобы заручиться твоими услугами для обеспечения всеобщей безопасности, мастер. Так что нет необходимости бросать ему вызов без необходимости.

Главарь клана презрительно пожал плечами и промолчал.

53

Начальник полиции Фуад Абд Ат-Таваб встретил начальника местного клана Нуха Аль-Гураба с радушием. Нух сидел перед ним лицом к лицу через рабочий стол, нацепив на себя мягкую улыбку. Запах кожи забил его ноздри. Он сказал:

– Клянусь Господом Святого Хусейна, что я счастлив встретиться с вами, господин инспектор.

Начальник полиции улыбнулся. Это был полный человек среднего роста, обладатель густых усов и приятных черт лица. Он ответил:

– И я тоже счастлив встретиться с вами, мастер. Клан на самом деле состоит из надёжных людей!

– Благодарю вас, господин инспектор.

– Начальник клана – это рыцарь переулка и его защитник, само воплощение доблести и неустрашимости, правая рука полиции и её глаза на местах… Вот так вас ценит Министерство внутренних дел.

Нух немного подумал, и волнение его стало постепенно сгущаться.

– Благодарю вас, господин инспектор.

Но тот сказал с твёрдой решимостью, шедшей вразрез с его любезностями:

– Вот поэтому я ожидаю, что Мухаммад Анвар обретёт под твоей сенью безопасность для себя.

Лицо Нуха побагровело. Он спросил:

– Он жаловался на меня вам?

– У меня есть разные способы узнавать новости. Предположим, он обратился ко мне – на то у него есть полное право! А у меня есть обязанность обеспечить ему эту безопасность. Однако я удовлетворюсь тем, что попрошу тебя сделать это!

Между ними нависла тишина. Нух понял, что инспектор угрожает ему и одновременно предупреждает в учтивой манере. Когда молчание затянулось, инспектор спросил:

– Ну, что скажешь?

На что Нух с подозрительным спокойствием ответил:

– Мы первые из тех, кто уважает закон.

Полицейский решительно заявил:

– Я считаю, что ты в ответе за него.

54

Никогда раньше ничего подобного в переулке не случалось. Если полицейский и наведывался туда, то только по какому-то важному делу. Множество преступлений, совершённых главарями кланов, оставались обычно нераскрытыми благодаря показаниям фальшивых свидетелей. Сделал бы инспектор Фуад Абд Ат-Таваб что-то, чего не делал никто иной, наткнись он на труп Мухаммада Анвара где-нибудь под аркой или в проходе? И как Мухаммаду Анвару хватило смелости обратиться к нему за помощью? Как согласился инспектор бросить вызов Нуху Аль-Гурабу в своей приставучей манере? Казалось, что инспектор впервые помещает себя на одну чашу весов с главой клана, ставя на карту свой покрытый позументами престиж!

Но был тут и один неизвестный никому аспект: личность Фуада Абд Ат-Таваба. Он был смелым и упрямым человеком. До своего переезда из Верхнего Египта в Каир он был известен в деревне как Кровавый! Но в силу традиций Министерства внутренних дел в проведении намеченной политики с вождями кланов он бы уже давно предпринял смелую инициативу по очистке всего переулка от клана.

Вот почему едва до него дошло известие о том, что Мухаммад Анвар находится в опасности, как он выбрал решительную демонстрацию силы, которая бы заткнула людям рты и потрясла бы сердца их до самого основания. Раньше переулку не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, как в тот день: инспектор совершил поход на него, стоя во главе вооружённый людей! Раздались военные команды, привлёкшие всеобщее зрение и слух. Затем показался Джибрил Аль-Фас, окружённый группой сыщиков, за ним следовал офицер из местного полицейского участка, и инспектор в официальной форме, и завершала процессию огромная шеренга с ног до головы вооружённых солдат. Всё это шествие шло неторопливо и решительно, пока не пересекло арку в направлении к площадке перед обителью, где остановилось, чтобы выполнить несколько грохочущих военных манёвров, а затем так же медленно вернулось обратно. Улица с обеих сторон была заполнена народом, будто в день, когда паломники несут паланкины с дарами для Каабы в Мекке. Инспектор равнодушно смотрел на людей, но иногда взгляд его скользил по окнам, заполненным женскими лицами. На небольшом расстоянии от фонтана к нему приблизился шейх переулка и указал ему на Захиру в окне как на главную ось всей ссоры. Нух Аль-Гураб оставался на своём привычном месте в кафе, а Мухаммад Анвар сидел, съёжившись, в своей лавке, и ожидая ещё бо́льших бед, вместо безопасности. В то же время пекарь Абдуррабих в замешательстве наблюдал за процессией и говорил всем окружающим:

– Вскоре мы все предстанем перед богом на Страшном суде.

55

Захира не единожды уже замечала на себя как бы случайные взгляды инспектора Фуада Абд Ат-Таваба на Новой дороге, когда возвращалась из мечети Хусейна домой. Не единожды она замечала эти пронизывающие, голодные, острые взгляды, и про себя бормотала: «И инспектор туда же!» Вся площадь, казалось, была переполнена соблазнами и насмехалась над ней. Как сумка фокусника с мышами, кошками и змеями, тело её извивалось под ритмы тщеславия. Она представляла себя сидящей верхом на сказочном орле, бившем крыльями – мощно, воодушевлённо, созидательно… Азиз… Нух Аль-Гураб… Фуад Абд Ат-Таваб. Магия, любовь, вершина славы, увенчанная звёздами. Она следила за биением своего сердца, и с каждым ударом формировался сияющий лик, превосходящий все, виденные ею ранее…

56

Инспектор вызвал к себе на встречу Мухаммада Анвара в обстановке абсолютной секретности. Усадив его перед собой, сказал:

– Я поднял знамя закона с такой силой, какую этот переулок не знал никогда раньше. Теперь вы в безопасности?

Мухаммад Анвар лишь в замешательстве покачал головой и сказал:

– Я не знаю.

Фуад Абд Ат-Таваб тоном капитуляции подтвердил:

– Вы правы. Я тоже. По правде говоря, я опасаюсь за вас.

Мухаммад Анвар встревожился:

– В нашем переулке жизнь не стоит ни гроша.

– Вы правы. Любой подлец может тебя убить. Какой толк будет, если мы сотрём в порошок весь клан и вырвем его с корнем?

– Да, а что же тогда поможет мне?

– А готовы ли вы выслушать мой совет, каким бы странным он ни показался? – спросил инспектор.

– В чём он?

– Разведись с женой.

Мухаммад Анвар опешил и пробормотал:

– И вы советуете мне это?

– Это тягостно для моей чести, как и для твоей, но я боюсь за твою жизнь…

– Я почти схожу с ума, господин инспектор…

Инспектор пытливо ответил:

– Это лишь временная мера, пока я не рассчитаюсь с тираном…

– Временная мера?

– А потом всё вернётся на круги своя.

Мухаммад Анвар немного подумал и сказал:

– Я серьёзно это обдумаю.

57

Домой он вернулся, барахтаясь в отчаянии. Но из недр отчаяния к нему неожиданно нагрянуло вдохновение, и он сказал Захире:

– Собери все лёгкие и дорогие вещи: сегодня ночью, когда весь переулок погрузится в сон, мы сбежим.

Захира опешила и пробормотала:

– Сбежим?

– Даже сам инспектор полиции посоветовал мне развестись с тобой.

– Инспектор?!

– Он признался, что не в состоянии защитить меня, и мне не оставалась ничего другого, кроме побега.

Она догадалась, что стояло за таким советом инспектора, однако не знала, как ей поступить со своим мужем, и встревоженно спросила:

– Куда же мы пойдём?

– Земли Аллаха просторны, а у меня есть деньги, так что мы откроем новое предприятие.

Вот дьявол! Он хочет развеять все её мечты всего одним ударом, чтобы сделать её скиталицей и привязать к себе навечно, чтобы покончить с её силой и новым существованием, чтобы она растаяла во мраке бедствий подобно Самахе. Кто знает? Может быть, он заставит её снова выполнять ручную работу как нищенка? Пусть лучше этот трус бежит в одиночку, пусть исчезнет из её жизни навсегда.

– Не теряй напрасно время…

Она вяло ответила:

– Я уже два раза об этом подумала.

– А я подумал целую сотню раз, и нет другого выхода, кроме побега.

– Нет.

– Нет?!

– Это невозможно.

– Это возможно, вот увидишь – ещё до рассвета мы убежим.

Но она была упряма:

– Нет.

Он в оцепенении поглядел на неё, и она повторила:

– Нет. Это бродяжничество и потери.

– Но у меня есть достаточно средств для нас.

– Нет.

– Разве ты не понимаешь, что меня угрожают убить?

– Ты сам ошибся и знаешь об этом!

– У меня не было иного выхода!

– А я то в чём провинилась?

Он с безумными нотками в голосе ответил ей:

– Жена должна следовать за мужем.

Она казалась твёрдой, питающей к нему отвращение и готовой ускользнуть от него:

– Ты не можешь защитить меня.

Он ударил себя кулаком в грудь и закричал:

– Гадюка!

Она инстинктивно отошла к окну, а он воскликнул:

– Ты снова хочешь играть в эту старую игру свою?!

Она увидела смерть на его бледном отчаянном взгляде, сжатых кулаках и в напряжении мышц, и самым громким голосом, на который только была способна, заорала из окна, призывая на помощь, в то время, как он бросился на неё, словно тигр.

58

Дверь сломали. Внутрь ворвались Нух, Азиз и Джибрил Аль-Фас, шейх переулка. Мухаммад Анвар отступил назад, а Захира упала на пол без сознания. Заголосили Джалаль и Ради.

Мужчины занялись тем, что приводили её в сознание. И пока она приходила в себя, Мухаммад Анвар исчез бесследно. Нух Аль-Гураб поглядел на Джибрила Аль-Фаса многозначительным взглядом, и официальным тоном последний произнёс:

– Покушение на убийство и попытка бегства.

Азиз пробормотал:

– Достаточно и того, что он сбежал.

Нух Аль-Гураб спросил:

– А как же покушение?

Джибрил Аль-Фас ответил:

– Покушение ясно как божий день, и мы все свидетели.

Тогда Азиз обратился к Захире:

– Приходи сегодня ночью ночевать в дом моей матери.

59

Мухаммад Анвар исчез с её горизонта, не дав ей развода. Она вскоре вернулась в свою квартиру. Поначалу чувство свободы опьяняло её, а затем она поверила в то, что по-прежнему связана с мужем узами брака. Она жаждала развода. Дыхание золотых снов захлестнуло её. Она решила не терять ни минуты своей жизни. Посетив мастера Азиза Самаху Ан-Наджи, сказала ему:

– Он сбежал, но мстить теперь будет мне издалека…

Азиз понял, о чём она. Это показалось ему сладкой магией. Он охмелел от восторга и надежды. И спросил её:

– Но как же ты справишься с жизнью?

– Сдам в аренду дом – этого вполне хватит на жизнь.

Он мягко сказал:

– Ты не одна, уверяю тебя.

Она с благодарностью наклонила голову:

– Спасибо вам. Но я хотела бы обеспечить жизнь детей.

С трепетом в сердце он спросил её:

– А какое у тебя мнение на этот счёт?

Она смело сказала:

– Я потребую развода с ним – он преступник, совершивший покушение и сбежавший от закона.

Так перед ним открылась дверь в неизвестное, мощной волной затопив и потряся до основания его жизнь.

Он сказал:

– Мы должны подумать об этом.

60

Мастер Азиз занялся тем, что заочно следил за процессом Мухаммада Анвара, наняв адвоката по бракоразводным делам для Захиры. Он по-прежнему волновался, разрываясь между желанием и своей репутацией, между сердцем и почтением к жене – мадам Ульфат, и своим другом, Мухаммадом Анваром, тогда как за стеной разворачивались события, объявившие о развязывании безудержных, горячих страстей.

61

Ночью к ней в дверь постучались. Она открыла глазок и увидела тень, и почувствовала запах, вызвавший одновременно ностальгию и отвращение. Она с подозрением спросила:

– Кто там в такой поздний час?

До неё донёсся знакомый с давних пор голос:

– Абдуррабих, пекарь.

Всё нутро её задрожало от гнева и желания. Она резко спросила, укрывая свою слабость:

– Что тебе надо?

Умоляющим, пьяным голосом он ответил:

– Вновь попытаться жить сначала.

– Ты сумасшедший и пьяный…

– Я твой единственный муж.

– Убирайся, а не то я позову людей.

Она закрыла глазок, и грудь её вздымалась от гнева и решимости сопротивляться…

62

В ту же ночь к её окну подкрался Джибрил Аль-Фас, шейх переулка. Он вошёл внутрь, объятый осторожностью и страхом, и усевшись, сразу перешёл к делу:

– Прибегаю к помощи Аллаха от шайтана, побиваемого камнями, однако нет иного выхода, как передать вам послание.

Строя догадки о том, что это может быть, как и о его страхах, она спросила его:

– Что у вас за послание?

– Господин инспектор полиции просит вашей руки.

Предположение её оказалось верным. Он же боялся того, что Нух Аль-Гураб поймёт, в чём состоит его роль. Но кто такой этот инспектор? Что он может ей дать, кроме имени и внешнего вида, причём и то, и другое – бессмысленны! Возможно, самым лучшим из них троих был Азиз, однако Нух Аль-Гураб был такой силой, с которой нужно считаться. Он также был истинной силой, и обладал неограниченным авторитетом.

– Ну что скажете, госпожа Захира?

– А Нух Аль-Гураб что? Молчит?

– Инспектор позаботится о нём.

– Но у меня двое детей, а доход мой ограничен, а инспектор к тому же уже и так женат, и у него есть дети.

– Он лучше знает, как с этим справиться.

Она немного помедлила, а потом сказала:

– А я лучше знаю, чего хочу!

Джибрил Аль-Фас спросил:

– Так ты предпочитаешь быть любовницей Аль-Гураба вместо того, чтобы стать законной женой господина инспектора?

Она резко воскликнула:

– Я самая респектабельная дама во всём переулке!

63

До того, как Джибрил Аль-Фас покинул её дом, к ней пожаловала Умм Хашим, акушерка, которую Захира спрятала в другой комнате. Когда они обе остались наедине, старуха сказала:

– Теперь на нашем пути ничего не стоит.

Захира сказала:

– Я охотно выйду за Нуха Аль-Гураба, но у него уже есть четыре жены!

– Ты заменишь одну из них.

Захира высокомерно воскликнула:

– Захира не будет соперницей другим жёнам!

Старуха удивлённо переспросила:

– Он должен развестись со всеми четырьмя?

Захира настаивала:

– Он свободен, и может делать что хочет.

64

И Нух Аль-Гураб развёлся со всеми четырьмя своими жёнами.

Весь переулок был потрясён этой новостью, как потрясены и все четыре семьи. Имя Захиры было у всех на устах как гимн бессердечия и жестокости. Услышав об этой новости, инспектор только кусал губы. Азиз тоже узнал об этом и опешил, однако спрятал своё горе в себе и только молчал.

Внезапно вдобавок к этой новости пришло известие о смерти Румманы в тюрьме – в тот же день, что и свадьба Захиры. Одновременно с тем мадам Раифа покончила с собой от скорби по Руммане, сгорев в огне.

Свадебная процессия Нуха Аль-Гураба шла огромной вереницей, охраняемая по соглашениям о дружбе, заключённым им с главами соседних кланов. Однако в квартале Дарраса случилось нечто неожиданное, и никем не предвиденное – глава клана Атуф напал на процессию, нарушив уговор и пакт. Как это случилось и почему?

В любом случае, разгорелась кровавая драка. Тут же на месте появились силы полиции, которые словно ожидали в засаде подходящего момента. Они действовали, рассеивая враждующих без всякой жалости. И одна пуля угодила прямо в жениха, убив его тут же, на месте.

65

Весь переулок разгорелся от этой новости. Все члены клана устроили пышные похороны своему главарю. Захира тоже ужаснулась. Страха было больше даже, чем грусти. Она была опечалена тем, что такое катастрофическое событие произошло одновременно с её свадьбой, и сожалела о том, что всего лишь несколько часов смогла наслаждаться своим положением в клане. Её завистники – а их было немало – говорили, что свадьба её совпала сразу с несколькими трагедиями сразу – и её прозвали «госпожа беда». Смерть Румманы и самосожжение Раифы, приговор Мухаммаду Анвару, развод четырёх женщин и гибель Нуха Аль-Гураба. Какое зловещее предзнаменование было перед этой красавицей, чья алчность не знала пределов! Её это угнетало, но она прогнала эту мысль из сознания своей железной волей, и с глубоким удовольствием, заждившимся под этим железным панцирем, принялась подсчитывать то богатство, которое должно было прийти к ней. Она быстро пришла в себя после потрясения, и её наводнило облегчение. Она наслаждалась высоким положением в клане, при этом не платя ничего человеку, к которому она не испытывала никакой естественной привязанности. Лучше было признаться, что он был убит в самое подходящее время, прежде чем нарушить святость её прекрасного тела, и получил по заслугам как грязный тиран и деспот. Какое это было бы унижение для великого семейства Ан-Наджи, если бы она – его замечательный потомок – отдалась этому развратному преступнику в одеждах вождя клана! Она сказала, что её не стоит порицать, как и гордый ветер, что искореняет гнилое червивое дерево.

66

Прокатились обострённые слухи о том, что инспектор полиции Фуад Абд Ат-Таваб может стоять за спланированным мероприятием, приведшим к гибели Нуха Аль-Гураба, и что он устранил его со своего пути не ради соображений безопасности, а стремясь заполучить его очаровательную жену Захиру.

Подозрения эти в его адрес усилились, когда он помешал избранию нового вождя клана в переулке, странным образом вмешавшись в это дело, так что жизнь в переулке продолжалась, но уже без того, кто бы контролировал её, – впервые за всю свою долгую историю. Люди же чувствовали себя униженными больше, чем когда-либо.

Они задавались вопросом – когда же инспектор сорвёт с себя маску и попросит руки Захиры?

67

Шейх переулка попросил её о встрече. Она тут же догадалась, что стоит за этой встречей. Она казалась охладевшей к инспектору, ведь на сегодняшний день она была богаче его самого со всем полицейским участком. Только Азиз Самаха Ан-Наджи – эта драгоценная жемчужина – был достоин увенчать её мечты. Недостатком его было то, что он был благородным господином, унаследовавшим от своего предка только достоинство, но не его силу и смелость. Его предок однажды влюбился в женщину, которой добивались собственные его сыновья, проучил их и женился на ней. А Азиз любил, но скрывал свою любовь глубоко в себе, сторонясь ошибки и неуклонно старея. Возможно, она и могла бы околдовать его и овладеть им, но к чему ей тогда иметь дело с тем упрямым злодеем – инспектором, – который не содрогнётся, применив к Азизу те же меры, что и к Нуху Аль-Гурабу?

О ветерок надежды, светящийся лучик, что блуждает поверх облаков!

68

– Меня не устраивает быть второй женой, это понятно, – сказала она Джибрилу Аль-Фасу.

Шейх переулка ответил:

– Всем известно, что жена инспектора старше его, она ему в матери годится, и к тому же богата. Заполните ли вы этот пробел?

– А что меня обязывает к этому?

Шейх сказал извиняющимся тоном:

– Это одно из бедствий нашего времени.

Она гневалась, но тщательно скрывала свой гнев. Воображение её заработало в полную силу, а воля окрепла. Притворившись покорённой, она ответила:

– Пусть подождёт период идды[7]7
  Идда – период после развода или смерти мужа, когда женщина не может по шариату выйти замуж: для вдовы это четыре месяца, а для разведённой женщины – три менструальных цикла.


[Закрыть], а там уж с божьей помощью.

Лицо шейха осветилось радостью, и он пробормотал:

– Хвала Аллаху, Господу обоих миров.

69

Она не теряла ни минуты без дела: словно пьяный от росы и духов ветерок штурмом ворвалась в кабинет мастера Азиза. Вид у неё был элегантный, хотя и грустный, и глядела на него она пленительным, умоляющим взглядом. Она заметила румянец на его щеках, подёргивание глаз, возбуждение, и мягким, просящим о помощи тоном, сказала:

– Что я могла поделать? Кроме как обратиться к вам со своей бедой.

Всё в нём, за исключением языка, признавалось ей в любви:

– Добро пожаловать, госпожа Захира.

Обрадовавшись его любезности, она спросила:

– Что мне делать?… Сдаться тому кровавому инспектору?

Азиз осуждающим тоном спросил:

– Он просил твоей руки?

– Без всякого смущения.

Мужчина нахмурился:

– Какой конец для несчастной женщины, у которой ни разу даже не было свободы выбора своего спутника жизни.

Явно проникнувшись чувствами, он сказал:

– Не соглашайся с тем, что ненавидишь.

– Признаюсь вам, я боюсь его.

Он резко сказал:

– Не надо! Он же преступник, и всем это известно, это он убил Нуха Аль-Гураба!

– Один преступник убил другого.

Затем она спокойно произнесла:

– Да. Если бы Министерство внутренних дел допросило членов клана Атуф, то добралось бы до истины…

Она некоторое время смотрела на него, а потом сказала:

– В этом деле требуется респектабельный человек, к словам которого прислушаются в Министерстве внутренних дел..

Летние облака обнажили светлый лик солнца.

70

Внезапно был издал приказ о переводе инспектора Фуада Абд Ат-Таваба на работу в Верхний Египет. Небо очистилось от опасного гибельного шторма, и на престол взошло лето, украшенное арбузами и дынями. Вскоре главарём клана стал Самака Аль-Алладж. Захира же была пьяна от чувства гордости, и уверовала в то, что она и есть самый настоящий глава клана, стоящий за всеми событиями. Она говорила себе:

– Я и есть ум, я и есть воля, я и есть красота, я и есть победа.

Нежно глядя на Джалаля и Ради, она шептала:

– Пусть ваша слава превзойдёт славу всех.

71

Она поспешила к мастеру Азизу Ан-Наджи, чтобы поблагодарить его, и с облегчением промолвила:

– Вот бы все мужчины были такими же, как вы, а не как…

Польщённый её словами, он улыбнулся и промямлил:

– Я рад видеть тебя счастливой…

Она игриво сказала:

– Как и наш великий предок, я спаслась от эпидемии.

Затем грустно добавила:

– Что до моего счастья…

Он с любопытством поглядел на неё, и она ответила:

– Что есть счастье, которое, как мы считаем, мы заслуживаем по праву?

– Возможно, оно познаётся интуитивно.

– Как можно назвать женщину в моём положении счастливой?

Пряча своё волнение, он сказал:

– На сегодняшний день ты ни в чём не нуждаешься.

Она изящно поднялась, посмотрела на него долгим взглядом, пока его воля не растаяла, или стала близка к тому, и уже уходя, сказала:

– Я нуждаюсь в самой главной вещи в жизни.

72

Мастер Азиз отдался на волю судьбы, сознавая свою слабость перед необычайной, пронизывающей силой: словно древняя стена или ворота дервишской обители, как однажды случилось в баре с его предком. Им завладело безумие – из тех, что поражает мужчину в немолодом уже возрасте. Он долго украдкой глядел на мать, Азизу, находясь с ней в её флигеле дома наедине. Наконец он сказал:

– Мама…

Чувствуя необычные нотки в атмосфере, она сказала:

– Выкладывай, что там у тебя.

Он спокойно сказал:

– На то воля божья, чтобы я снова женился.

Мадам Азиза была в изумлении. Долго и пристально поглядев на него, она промолвила:

– Это правда?

– Да.

– На ком?

После некоторых колебаний он ответил:

– На Захире.

Азиза протестующе воскликнула:

– Нет!

– Это правда.

Она воскликнула:

– Но она же гадюка!

– Мама, не спеши судить её! – умолял он.

– Змея!

– Но вы сами её любили когда-то.

– Да, любила, и Ульфат тоже любила её когда-то. Но она змея!

– Она просто несчастная женщина, которой не повезло.

Азиза лишь грустно улыбнулась и пробормотала:

– Ещё одна Раифа…

Он снова стал умолять её:

– Не судите по внешности.

– Как она смогла околдовать тебя, умный ты мой, разумный?

– Мама, я полностью понимаю, что делаю.

Мать только вздохнула и спросила:

– А как же Ульфат, твоя настоящая жена?

Он решительно ответил:

– Она и дальше будет оставаться хозяйкой этого дома и матерью моих детей.

– Интересно, ты ещё уважаешь свою мать?

– Всецело уважаю, мама.

– Тогда откажись от своего решения.

Он с сожалением ответил:

– Не могу.

– Она околдовала тебя, сынок мой.

– Ты должна быть счастлива, потому что я счастлив.

– А ты уже забыл, что приключилось с Абдуррабихом, Мухаммадом Анваром и Нухом Аль-Гурабом?

– Они все поступали с ней несправедливо, – ответил он раздражённо.

– Это она поступала с ними несправедливо. А ты сам наживаешь себе неприятности.

Он тихо пробормотал:

– Дела судят по намерениям.

– Это подлое существо, – презрительно фыркнула Азиза.

Он запротестовал:

– У неё и у меня одно происхождение, мама.

– Происхождение – то, чем гордятся: добрые дела, а не кровь в ваших жилах. Разве тот же Руммана не был убийцей твоего отца, а ведь они одного происхождения?… А Вахид разве не был из того же рода?

– Что предопределено, то и будет, – сказал он тихо.

73

Захира вышла замуж за Азиза Курру Ан-Наджи. Мадам Азиза отказалась присутствовать на празднике, не признавая его. Она так и жила в своём флигеле вместе с Ульфат и внуками, вечно расстроенная. Азиз купил дом у наследников Нуха Аль-Гураба и подарил его Захире, обновив там мебель, предметы интерьера и украшения, сделав его гнёздышком своей вечной любви. При этом он полностью соблюдал права мадам Ульфат, не причиняя вреда ни ей самой, ни детям, выказывая им идеальную заботу и солидную любовь. Однако истинную любовь он познал только на склоне своих лет.

74

Захира наслаждалась возвышенным изысканным чувством, похожим на сияющее вдохновение – величием своей победы, пышностью и совершенством сбывшихся мечтаний. Дом, богатство, знатное положение и респектабельный супруг. Она не печалилась из-за гнева Азизы или грусти Ульфат. И хоть и были более знатные люди, чем она, но она была королевой знати и имела на то самое что ни на есть подлинное право благодаря той красоте и уму, которыми её наделил Аллах. Она уверовала в то, что является вождём клана, только в женском обличье, и что такая благословенная жизнь покоряется лишь сильным. Впервые у неё был муж, которого она уважала и которым восхищалась и не проявляла ни единой небрежности к нему. Но любовь она давно уже в себе самой подавила ради чего-то более величественного и возвышенного. Она всегда говорила себе: «Я не какая-нибудь там слабачка, как другие женщины».

Она наслаждалась своим положением вовсю: садилась ранним вечером в свою двуколку и сажала на сиденья перед собой Джалаля и Ради, и та продвигалась медленно вперёд, позвякивая серебряными колокольчиками. Захира восседала в ней как царствующая особа, и колдовские очи её сияли через шёлковую вуаль. Люди глядели на неё с восхищением, завистью и изумлением. Она же эгоистично и понимающе получала удовольствие от прелести сих моментов, упиваясь возвышенным вдохновением и получив крылья, делая из мира своими пальцами бриллиант, отражающийся её прекрасное очаровательное личико.

Она посетила мечеть Хусейна, радуясь скоплению нищих вокруг неё и подавая им милостыню.

75

Она родила Азизу сына, назвав его Шамс Ад-Дином, и мир стал ещё краше и благороднее. Пока она ещё сияла красотой и молодостью, мастер Азиз всё больше старел и дряхлел. Со своей семьёй она была настолько щедра, что превзошла все ожидания, и родные сёстры её и мать вели зажиточную жизнь. Лишь один настойчивый вопрос смущал её: что такого ей сделать, чтобы история её жизни была уникальной, отличной от всех прочих женщин, живших до неё?

76

Однажды она выходила из мечети Хусейна, как обычно, окружённая толпой нищих и помешанных, и уже посадила перед собой на сиденья повозки Джалаля и Ради, собираясь подняться сама, как услышала знакомый голос, что прошептал:

– Захира…

Она обернулась в сторону этого голоса и увидела Мухаммада Анвара, смотрящего на неё, словно лик смерти. В панике она бросилась скорее в свою двуколку, однако он поднял свою толстую трость и изо всех сил замахнулся ею по её благородной красивой головке, и она медленно скатилась на землю с воплем. Он продолжал жестоко избивать её по голове, пока не разбил полностью, не обращая внимания на плач Джалаля и Ради.

Всё, что осталось от её прекрасного, чудесного лица, была лишь кучка раздробленных костей, утопающих в луже крови.