Текст книги "Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны"
Автор книги: Мухаммад ан-Насави
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
Глава 74
Рассказ об 'Изз ад-Дине Балбане ал-Халхали и как закончилась его жизнь
Упомянутый был из числа мамлюков атабека [Узбека]. Он завладел Халхалом и его крепостями, стремясь навести страх на дорогах и грабить на путях из Ирака в Азербайджан. /194/ Жалобы следовали одна за другой, умножилась вражда, и к султану стали поступать просьбы очистить эту область и погасить огонь возмущения. Зло и бесчинства Балбана стали еще больше, когда султан был занят татарами, а пламя [войны] с хаджибом ['Али] разгорелось в Азербайджане.
Когда султан возвращался из Ирака, то сделал из-за него остановку и несколько дней осаждал его в крепости Фирузабад[677]677
Фирузабад – средневековая крепость в области Халхал. См.: Йакут, 6, С. 409.
[Закрыть], пока не запросил пощады и не вышел к султану с мечом и саваном. Султан, простив его, успокоил его душу, отвел от него страх и принял от него крепости Балак[678]678
Балак – средневековая крепость в горах между Халхалом и Занджаном.
[Закрыть] и Фирузабад, назначив вали Фирузабада Хусам ад-Дина Тегин-Таша – мамлюка ата-бека Са'да[679]679
12 шавваля 625 г. х. (14. IX 1228 г.) султан Джалал ад-Дин по случаю победы над 'Изз ад-Дином Балбаном отправил правителю Сурмари Хусам ад-Дину Хидру послание с последующей передачей его хаджибу 'Али и ал-Малику ал-'Адилу. Приводим часть послания: «Джалал ад-Дунйа ва-д-Дин Абу-л-Музаффар Манкбурны ибн султан Мухаммад ибн Текиш, хорезмшах, Помощник Эмира верующих, а 'унван его – “Победа только от Аллаха!”
Во имя Аллаха милостивого, милосердного! (Далее следует полный титул ал-Малика ал-'Адила. – З. Б.)
Знай, что все дела султаната идут согласно приказаниям, [адресованным] нашим мамлюкам и странам. Во время нашего прибытия в Азербайджан нашим твердым решением было направиться в страну ал-Арман и в аш-Шам, но смута 'Изз ад-Дина Балбана преступила границы [дозволенного] в то время, когда он воочию увидел [наши] победоносные знамена. Он использовал этот случай и начал смущать эти окраины. По нашему решительному мнению, которое является зеркалом тайн, надо было подрубить сначала корни смуты упомянутого, чтобы наша высокая мысль освободилась от дел этой страны. Поэтому мы подготовили отряд из наших слуг, чтобы направить [его] против этих упомянутых в середине месяца рамадана (середина августа 1228 г.).
Затем [Балбан] бежал, вошел в крепость Фирузабад и укрепился в ней, а мы пребывали у границ Халхала до конца рамадана для того, чтобы запастись кормом для лошадей. По окончании праздника мы отправились к крепости Фирузабад, и наши мамлюки и войска остановились против крепости. Мы окружили ее так, чтобы даже птице невозможно было влететь в нее, а ветры не могли дуть в ее сторону. Мы приказали установить катапульты и приказали каждому десятку наших воинов собрать сколько можно коровьих шкур. Они были доставлены в течение трех дней, и с оружием и снаряжением их невозможно было пересчитать.
Когда жители крепости увидели все это снаряжение и готовность [войск], Балбан понял, что он сможет выйти из этого затруднительного положения, только извинившись и получив прощение и убежище под сенью пощады и поддержки со стороны столпов государства и ходатайства у них об этом. После этого наше расположение открыло ему врата согласия при условии прощения его ошибочных проступков и укрытия их подолом нашей милости... Три дня назад Балбан вошел в состав наших мамлюков, и мы приказали назначить в каждую [его] крепость нашего вали» (см.: ал-Хамави Мухаммад, л. 176б—178а).
[Закрыть]. Балак он поручил нескольким тюркским шейхам. Затем [султан], оставив свою казну, гарем и имущество в Мукане, направился со своими свободными [от обоза] войсками по направлению к Хилату с тем [гневом], что накопился у него в душе против хаджиба ['Али][680]680
Зимой 1228-29 г. хорезмшах Джалал ад-Дин с малочисленным, но отборным войском выступил против хаджиба 'Али, надеясь в короткий срок закончить военные действия против него. Однако операция эта успеха не имела, и хорезмийские войска, рассеявшись, как обычно, по округам и областям, занялись мародерством, грабежом и насилием. Совершив опустошительный рейд по Юго-Восточной Анатолии, хорезмшах вновь возвратился в Азербайджан (см.: Ибн ал-Асир, 9, С. 378).
[Закрыть].
Когда он достиг Арджиша[681]681
Арджиш (совр. Эрджиш) – крепость на северном берегу оз. Ван. См.: Йакут, 1, с. 181—182; ал-Казвини. Нузхат, с. 100.
[Закрыть], выпал снег, усилился мороз, и из-за этого он направился в Тугтаб[682]682
Тугтаб (совр. Дутах, Турция) – город и крепость в верховьях р. Евфрат. См.: Йакут, 6, с. 27.
[Закрыть], который давно был заброшен жителями и разорван на куски руками грабежей. Здесь он оставался десять дней, а [войска его] совершали набеги налево и направо и топтали долины и горы. Группа войск добралась до Арзан ар-Рума и доставила оттуда добычу[683]683
Ибн ал-Асир (9, С. 378) излагает эти события так: «В этом году хорезмшах Джалал ад-Дин дошел до Хилата и от него направился к равнине Муша и Джабал Джура. Он ограбил всех, взял в плен женщин, обратил в рабство детей, перебил мужчин и разорил селения, а потом возвратился в свою страну. Когда до городов ал-Джазиры – Харрана, Саруджа и других – дошло известие о том, что Джалал ад-Дин прошел Хилат и движется в сторону Джабал Джура, приближаясь к ним, жители области испугались, как бы он не явился к ним, так как дело происходило зимой. Они думали, что он направляется в ал-Джазиру, чтобы перезимовать в ней, ибо здесь холода несильные. Поэтому жители решили перебраться из своей области в аш-Шам. Но когда некоторые из жителей Саруджа добрались до Манбиджа, что в аш-Шаме, то до них дошло известие о том, что Джалал ад-Дин ограбил их область и возвратился. Причиной его скорого возвращения было то, что в Хилате выпало много снега, подобно которому никогда не выпадало» (см. также: ал-Макризи, 1/1, с. 228).
Муш – крепость западнее оз. Ван. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 105.
Джабал Джур – город в области ал-Джазира (Верхняя Месопотамия). См.: Йакут, 3, с. 49.
Харран – город в области ал-Джазира. См.: Йакут, 3, с. 241—242.
Сарудж (совр. Сюрюч, Турция) – город в области ал-Джазира. См.: Йакут, 5, с. 77.
Манбидж – город в Сирии к с-в от Халеба. См.: Йакут, 8, с. 169—171.
[Закрыть].
В дни пребывания султана в Тугтабе прибыло письмо от правителя ар-Рума – 'Ала' ад-Дина [Кай-Кубада], в котором он подстрекал [султана] к вражде с Айюбидами, обещая ему помощь против них. Он говорил, что был занят в том году [борьбой] против соседящих с ним безбожных, что завоевал несколько их крепостей, так же как и султан, который был занят татарами и отбросил их назад. А теперь осталось только направить свои усилия против этой группы тиранов и клики деспотов. Он даже впал в преувеличение, заявляя, что «мы обратились от малого джихада к джихаду великому»[684]684
Письмо султана 'Ала' ад-Дина Кай-Кубада I хорезмшаху доставил Шамс ад-Дин Алтун-Аба. Вместе с письмом Джалал ад-Дину были преподнесены богатые подношения – верблюды, мулы, дорожные принадлежности, трон и драгоценности на двухстах верблюдах, столовая и пиршественная посуда, шатер с внутренним убранством, золотые монеты на ста мулах, почетные одежды и золотые изделия.
Шамс ад-Дин Алтун-Аба вручил хорезмшаху письмо и, сказавшись больным, ушел с пира. По наущению вазира Шараф ал-Мулка хорезмшах в течение месяца не давал ответа на письмо, забавляя послов ар-Рума пирами и потехами. Наконец, даже придворные Джалал ад-Дина стали выражать недовольство затягиванием дела, и послов отправили обратно в сопровождении таштдара Джамал ад-Дина Фарруха, Джамал ад-Дина ас-Саваджи, Наджм ад-Дина Абу Бакра ал-Джами и двух хорезмийских эмиров, которые везли письмо 'Ала' ад-Дину Кай-Кубаду I и богатые подарки. Пять дней послов хорезмшаха ублажали весельем и пиршествами, а на шестой их представили 'Ала' ад-Дину Кай-Кубаду I. Прием был обставлен так пышно и торжественно, что послы, по словам историка, были поражены и удивлены. Они вручили послание и вновь были приглашены к султану через восемь дней. 'Ала' ад-Дин восседал на отделанном золотом троне. Он сказал послам: «Мы испытываем большое уважение к победоносному султану. Передайте ему, что его высокие помыслы по наущению некоторых изменников обернулись в сторону Хилата, а эти его действия весьма далеки от разумной мысли. Мы полагаем, что сегодня самым приемлемым для нас путем является путь мирного согласия с монголами. И если это окажется приемлемым, то пусть султан сделает все возможное для того, чтобы открыть со своей стороны двери мирных переговоров. Было бы полезным во имя интересов всех мусульман, чтобы султан по примеру своего отца немедленно направил послов к монголам. И есть надежда, что с помощью мягких слов, денег и подарков обе стороны смогут погасить полыхающий повсеместно огонь раздора. Безусловно, султану известно, что если он начнет действовать в этом направлении, то он сможет использовать и наши возможности. Это вы доведите до султана неукоснительно. И если султан сможет добиться исполнения этого единственного решения, способствующего процветанию его государства, то тогда он освободит свои войска от походов на христиан Грузии и соседних земель и использует их в походах на Арран. Если султан направит послов к монголам, запросит договора и мира и откажется вт притеснений мусульманских стран и бесцельного кровопролития, то мы не пожалеем для этого ни золота, ни серебра. Но если он по наущению изменников (имеется в виду Шараф ал-Мулк. – З. Б.) отвернется от этих советов, то тогда возникнет необходимость дать ему вразумительный совет со стороны союза мусульманских правителей. Мы будем защищать свои цели и изберем путь отражения угроз и будем сражаться во имя своих интересов». См.: Ибн Биби, С. 146—150.
[Закрыть].
К его письму было приложено [другое] письмо, которое ему прислал Сирадж ад-Дин ал-Музаффар ибн ал-Хусайн[685]685
О Сирадж ад-Дине ал-Музаффаре ибн ал-Хусайне см.: Berchem.
[Закрыть], на'иб 'Ала' ад-Дина, правителя Аламута, в области аш-Шам. Этот на'иб, когда султан находился в Ираке, писал, что Джалал ад-Дин, оставленный без помощи, уже убит в сражении близ Исфахана, а его войска рассеяли /195/ руки Сабы[686]686
Поговорка. Саба' – название государства на ю-в Аравийского полуострова. Упоминается в Ветхом завете, греческой, римской и арабской литературе. См.: Tkatsch.
[Закрыть] и что его брат Гийас ад-Дин нашел спасение у врат 'Ала' ад-Дина, ступив на стезю покорности, и точно так же атабек Кызыл-Арслан, то есть ал-Малик Хамуш, стал одним из преклонивших колена у того же порога, ожидающим милости, и что во владении Ираком соперничать с 'Ала' ад-Дином [больше] некому, и далее подобно этому.
Султан передал мне это письмо, чтобы я прочитал его ему. А когда я заглянул [в текст], то нашел, что это – бессмысленная небылица, содержащая все вредное и порочное. Это происходило в то время, когда собрались все ханы, малики и эмиры, и я сказал: «Это не такое [письмо], которое подобает читать перед султаном». Однако он настаивал на чтении и сказал: «Не обращай внимания на это!» Я ответил: «Если так необходимо читать его, то [только] наедине». Затем люди ушли, собрание опустело, и я прочел ему письмо. Он взял его у меня, запечатал и положил в свою сумку.
Так вот, Балбан ал-Халхали ночью сбежал из Тугтаба в Хилат, и об этом узнали тогда, когда было уже поздно. Хаджиб ['Али] снарядил его [для похода] на Азербайджан, полагая, что если он окажется в центре султанских земель, то сможет поднять смуты, которые удержат султана от его похода на Хилат. Но это не уменьшило решимости [султана], ибо Балбан после того, как сдал крепости, стал подобен птице с отрезанными крыльями или воину, оружие которого сломалось. Он (Балбан) направился в горы Занджана, где стал снова наводить страх на дорогах и назло [султану] совершать беззакония; [так было до тех пор], пока его не убили в Исфахане. Голова его была отправлена султану, как мы еще упомянем об этом в своем месте, если позволит Аллах всевышний.
Затем султан возвратился из Тугтаба в Хартберт[687]687
Хартберт (Хисн Зийад) – совр. Харпут, расположен к с-з от оз. Хазар, в 60 км восточнее Малатьи в области Элязыг в Турции. См.: Йакут, 3, с. 415.
[Закрыть] и совершил там грабеж и разорение, как в Тугтабе, угнал крупный рогатый скот. Одна пятая (хумс) угнанного скота составила семь тысяч голов, исключая другие виды [добычи]. Этим набегом были разграблены окрестности Хилата, и смута уснула, да проклянет Аллах того, кто ее пробудил.
/ 196 / Глава 75
Рассказ о прибытии Наджм ад-Дина ар-Рази [688]688
Наджм ад-Дин ар-Рази (ум. в 1247 г.) – видный суфийский богослов. После вторжения монголов в Ирак перебрался в Конийский султанат. Автор известного суфийского сочинения на персидском языке Марсад ал-'ибад мин ал-мабда' ила-л-ма'ад («Наблюдение за рабами Аллаха от сотворения мира до загробной жизни»).
[Закрыть] и Рукн ад-Дина Ибн 'Аттара [689]689
Рукн ад-Дин Абу Бакр Мансур ибн Абу-л-Касим Наср Захир ад-Дин Ибн 'Аттар – вазир халифов ан-Насира и аз-Захира.
[Закрыть] – послов имама аз-Захира би-амри-ллаха
Они прибыли, когда султан находился в Табризе, с радостной вестью о том, что имам аз-Захир би-амри-ллах занял место своих предков – халифов[690]690
Новому, 35-му халифу из династии Аббасидов, аз-Захиру би-амри-ллаху, присягнули в шаввале 622 г. х. (6. X—3. XI 1225 г.). Его правление длилось менее года – он умер 24 раджаба 623 г. х. (21. VII 1226 г.).
[Закрыть]. Их посольство было сопровождено любезными обещаниями и речами, которые [внушали] различные надежды.
Ибн 'Аттару было приказано остаться при дворе султана, а ар-Рази – вернуться вместе с тем, кто будет послан с ним для получения почетных одежд и участия в церемониях, которые являются такими событиями, что к ним тянутся шеи ожиданий и ради них считают часы ночи и дня, однако такие события задерживают непредвиденные случайности, и они остаются за завесой промедления.
Султан сопроводил его кади Муджир ад-Дином. Они вернулись с почетными одеждами, но их настигла весть о смерти аз-Захира би-амри-ллаха – да будет доволен Аллах им и его праведными предками, – которая пришла раньше, чем они. Почетные одежды были возвращены в Багдад. Султан объяснил [свой] приказ вернуть их в этот город тем, что изменилось намерение относительно его права и он [сделал это], чтобы выяснилась причина[691]691
С вступлением на престол ал-Мустансира би-ллаха – 36-го халифа из династии Аббасидов (1226—1242) – политика Высокого дивана могла измениться. Джалал ад-Дин рассчитывал, вероятно, на большее внимание и уважение к нему как к государю, а может быть, и на титулование его султаном. См. гл. 85 и 108.
[Закрыть].
Глава 76
Рассказ о зимовке султана в Азербайджане и обнаружении им ошибок Шараф ал-Мулка, которые изменили мнение султана о нем
Войска возвратились, отягощенные добычей, в Мукан, а султан оставался в Хое в течение месяца. Его пребывание в Хое было для него полезно, так как он обнаружил, каково было положение населения из-за повальных конфискаций [имущества] и жестоких поборов. Он узнал причину испуга малики, дочери Тогрула ибн Арслана ас-Салджуки, [а также] что она невиновна в грехах, которые ей приписывали. Ему стало известно, что Шараф ал-Мулк отобрал у нее ее луноликих и подобных солнцу красавиц-служанок.
Затем он, перейдя /197/ зимою в Табриз, нашел, что он, так же как и его сестра [Хой], находится в самом скверном состоянии. К этому прибавилось еще и то, что он остановился в селении Кузе-Кунан[692]692
Кузе-Кунан – большое селение западнее Табриза. См.: Йакут, 7, с. 294; ал-Казвини. Нузхат, с. 82.
[Закрыть] в области Табриза, откуда в диван [ранее] поступал большой доход, и каждый раз, когда он приезжал туда, ра'ис селения оказывал должное гостеприимство, доставляя все, что было необходимо для кухонь, пекарен и конюшен, и так же хорошо принимал в качестве гостей придворных и чиновных лиц. Однако на этот раз султан не увидел ра'иса, и ему сообщили, что тот схвачен по обвинению в кровопролитии и сейчас находится в Табризе, где у него требуют уплаты тысячи динаров, Шараф ал-Мулк поручил [взыскать] деньги своему мамлюку Насир ад-Дину Буге и джашнигиру Сайф ад-Дину Тогрулу. И когда султан отправился в Табриз, он приказал арестовать тех служивших этим обоим гулямов, которым была передана [указанная] сумма. Они были задержаны, и у них изъяли полученный ими выкуп. Султан конфисковал их лошадей, и они были изгнаны в Мукан пешими.
Когда султан увидел, насколько тягостно положение Табриза и его посевов, он решил избавить его [от налогов] и унять беду на его просторах. Поэтому он снял с него (Табриза) харадж на три года и написал указ об этом.
Затем к нему стали непрерывно поступать жалобы и умножились тайные доносы о том, какие насилия чинили над [жителями] во время его отсутствия, пока Аллах не даровал им его возвращения. А он слушал это и преисполнился скрытым гневом против Шараф ал-Мулка. В это же время прибывали письма от Шараф ал-Мулка о важных делах, но султан не отвечал на них.
Когда султан увидел, что Табриз не может обеспечить его конюшни фуражом и в его личных владениях (ал-хасс) нет зерна, он решил открыть зернохранилища Шараф ал-Мулка и приказал расходовать зерно в пекарнях и конюшнях. И тогда люди стали строить догадки и предложения и говорили, что дни Шараф ал-Мулка миновали навсегда.
Когда султан возвратился в Мукан и они встретились там, он ни в чем не изменил отношения к нему, будто гнев и не коснулся его души и враждебность не дошла до его слуха.
Шараф ал-Мулк в течение прошлых лет собирал 'ушр с областей держателей икта' (мукта') /198/ и с земель ал-хасс, так же как это делали прежние вазиры. Однако предшественники делали это скрытно, а он [явно], в силу своей власти, без султанского приказа. И если кто-либо отказывался вносить [налог], то Шараф ал-Мулк не требовал, так как султан не разрешал ему взыскивать его. Но в это время вышел султанский приказ о сборе им десятины ('ушра) с земель ал-хасс и держателей икта' во всех областях. Султан написал ему указ об этом.
Эту грамоту Шараф ал-Мулку доставили Да'и-хан и Атлас-Малик – эмиры йулука. За это сообщение Шараф ал-Мулк выдал им пять тысяч динаров согласно «обычаю посольства».
После этого Шараф ал-Мулк только от 'ушра Ирака – несмотря на то что [хаджиб] 'Али препятствовал ему и он мало занимался [сбором], – ежегодно получал более семидесяти тысяч динаров. Что касается земель икта', то их держатели, желая его ублаготворить, делили собранное с ним, и ни один из них не осмеливался подать жалобу [на это]. Поэтому он наряду с каждым султанским диваном учредил [еще] и свой диван для взимания 'ушра во всех владениях.
Глава 77
Рассказ о прибытии гюр-хана на султанскую службу
Кипчакские племена были связаны с этим домом (хорезмшахов) дружбой и любовью, так как и в давние времена и ныне у них рождались дети только от матерей из числа посватанных и введенных в этот дом дочерей кыпчакских владык. Поэтому Чингиз-хан и его сыновья сделали все для полного уничтожения кыпчаков, так как те были опорой силы хорезмшахов, корнем их славы и основой многочисленности их войск.
Когда султан после сражения близ Исфахана вернулся из Ирака – а его войска были напуганы тем, что увидели в деле с татарами, и их смелостью, – он счел необходимым прибегнуть к помощи кыпчакских племен. Он отправил Сиррджана-Киши, кыпчака по происхождению и семейным узам, чтобы тот уговорил их оказать помощь султану, объяснил им, что их собственная безопасность – в союзе с ним против врагов, а если они будут разделены, то обеим сторонам не миновать полного уничтожения и гибели.
/199/ Упомянутый (Сиррджан-Киши) обнаружил, что они рады его посольству и хотят присоединиться к нему. Вначале к Дербенду направились некоторые их племена числом около пятидесяти тысяч шатров, но они не смогли переправиться и расположились близ Дербенда. Море пересек лишь гюр-хан, один из их владык, с тремястами своих приближенных и родственников и прибыл к Шараф ал-Мулку, который находился в Мукане. Только после того, как дороги освободились от сугробов и конница весны приблизилась к победе, султан возвратился в Мукан, где его встретили Шараф ал-Мулк и гюр-хан. Последний просил извинить его за отказ от службы и довольствоваться обещанием, что он впоследствии явится и приложит усилия для этого. Но его извинение не было принято, пока он не спешился и не поцеловал руку султана. Затем султан через несколько дней одарил его и прибывших с ним людей и вернул его, обещая в условленное время завоевать Дербендский проход[693]693
В 1221 г. монголы, разорив Шемаху, направились на север, к Дербенду, однако они не сумели пройти через Дербендский проход. «Тогда они послали к ширваншаху, правителю Дербенда Ширвана, сказать ему, чтобы он прислал к ним посла» (Ибн ал-Асир, 9, с. 339—340; Рашид ад-Дин, пер., 1/2, с. 228—229), который провел бы монгольское войско через проход. Но «войско таджиков, занявшее Дербендские ворота, не допустило их» (Гандзакеци, Тер-Григорян, c. 105). Этими «таджиками» были 50 тысяч дружественных хорезмшаху кыпчаков, захвативших Дербенд и отрезавших монголам путь на север (см.: Ибн Халдун, с. 124—125).
[Закрыть].
И Дербенд был бы вскоре взят, если бы не скверное руководство [делом]: когда гюр-хан вернулся с обещанием объединиться при взятии Дербенда – известного под названием Баб ал-Абваб, – султан послал письмо правителю Дербенда, который был [еще] ребенком, а его делами руководил его атабек по прозванию ал-Асад. Последний хотел использовать этот случай, чтобы заслужить милость султана и внимание с его стороны, и отправился сам к султанскому двору. Султан оказал ему почет и одарил его и назначил на его имя и на имя ребенка, его государя, икта', но при условии, что он (ал-Асад) будет сопровожден лицом, назначенным султаном для передачи Дербенда ему. Султан направил с ним шесть тысяч всадников, среди которых были Инам-хан, Сункур-хан и Хасс-хан.
Удалившись от ставки султана, они через несколько дней арестовали ал-Асада, заковали его в цепи и распустили слух о том, что он хотел покинуть их без разрешения. Затем они стали разорять поселения Дербенда вне его стен: последствия уничтожений и разрушения были таковы, что, казалось, здесь вчера не было ничего.
А ал-Асад, со своей стороны, пошел на хитрость, которая освободила его от гибели, и он возвратился в Дербенд, как газель, /200/ охваченная страхом, и как лев, израненный и обиженный.
Дело с Дербендом из-за их скверного образа действий запуталось, и на его взятие не осталось надежды. Если бы Аллаху было угодно, чтобы Дербенд был взят, то для этого был бы назначен Шараф ал-Мулк. Ведь затруднения, подобные этим, облегчаются только денежными подарками, а затем мягким обращением, без нарушений обязательств, и щедростью, сопровождаемой доброжелательностью.
А упомянутый (Шараф ал-Мулк) выходил из трудных положений только благодаря тому, что проникал, оттачивал и разрезал. И не было такого дела, чтобы он, решая его сам, не завершил его до самого конца и не добыл того, что было надеждой ищущего и предметом желаний домогающегося.
Глава 78
Рассказ о том, что было предпринято Шараф ал-Мулком в Мукане, когда он узнал об изменении мнения султана о нем и выявлении его проступков
К нему (Шараф ал-Мулку) стали поступать известия, что мнение султана о нем изменилось, и он был этим опечален. Затем он счел, что должен удовлетворить султана во время его отсутствия какой-либо службой. Такая служба заняла бы место выкупа за его провинность, и [благодаря] ей возобновилось бы внимание, которым он пользовался у султана. Он выступил во главе своих войск и части войск султана, переправился на судах через реку Араке, овладел областью Гуштасфи[694]694
Гуштасфи (Гуштаспи) – историческая область, ограниченная междуречьем рек Куры и Аракса и тянущаяся вдоль побережья Каспия. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 94.
[Закрыть], изгнав оттуда 'амилей ширваншаха, и отдал ее на откуп в том же году за двести тысяч динаров бербери[695]695
Область Гуштасфи была весьма плодородной. Годовой доход с нее накануне монгольского нашествия составлял миллион динаров. См.: ал-Казвини. Нузхат, с. 94.
[Закрыть].
Особенностью этой местности было то, что она находилась между реками Араксом и Курой и в нее можно было попасть, только переправившись на судах. Здесь много водоемов и получают много дохода от водоплавающей птицы и рыбной ловли. Бывает, что стадо в сотню гусей продается [здесь] за динар.
[Еще] тогда, когда султан вернулся в Мукан, он отдал эту область в качестве икта' Джалал ад-Дину Султан-шаху, сыну ширваншаха. Отец Джалал ад-Дина передал его грузинам, а те окрестили его, с тем чтобы женить на дочери царицы (ал-малики) Русуданы, дочери Тамар[696]696
Джалал ад-Дин Султан-шах был выдан грузинам в качестве заложника своим дядей, правителем Дербенда ширваншахом Рашидом, который удалил из страны претендента на престол, благодаря тому что на его стороне была большая группа влиятельных лиц и часть армии.
Возвратившийся из плена Джалал ад-Дин Султан-шах сразу же вошел в столице Ширвана в контакт с людьми, недовольными жестокой политикой Рашида, поднял против него восстание, изгнал из страны и стал правителем Ширвана. См.: Ибн ал-Асир, 9, с. 357; Ибн Халдун, с. 291.
[Закрыть]. Когда султан завоевал страну грузин, он освободил сироту из ножен плена и вместе с ним освободил сына правителя Арзан ар-Рума, <которого [грузины], окрестив, женили на упомянутой царице Русудане. Но сын правителя Арзан ар-Рума>[697]697
Слова вставлены по рук. В.
[Закрыть] вернулся /201/ в яму безбожия и вновь сбежал к грузинам, несмотря на то что его положение среди них пошатнулось, а царица вышла замуж за другого, объявив о разводе с ним[698]698
Об этом см. примеч. 166 к гл. 55.
[Закрыть].
Что касается сына ширваншаха, то он был подобен прекрасной жемчужине в великолепной оправе. Султан воспитал его самым лучшим образом и совершил над ним обряд обрезания, как над царскими детьми. Затем он сделал его владетелем Гуштасфи – части того, что было оставлено ему в наследство его отцом. Султан нашел его сиротой и приютил, нашел его заблудшим и направил его на путь, нашел его бедным и обогатил[699]699
Перефразировка Корана (XCIII, 6-8/6-8)
[Закрыть] – «по установлению Аллаха о тех, которые прошли раньше. Ты не найдешь для установления Аллаха перемены!»[700]700
Коран XXXIII, 62 (62)
[Закрыть].
Шараф ал-Мулк выделил для себя каналы, отведенные от реки Араке, и назвал их аш-Шарафи, ал-Фахри и ан-Низами[701]701
Т. е. по двум своим лакабом – Шараф ал-Мулк и Фахр ад-Дин (ал-Мулк) – и третьему, который рассчитывал получить, – Низам ал-Мулк.
[Закрыть]. Он заселил на них три округа, которые давали большой доход. Когда он почувствовал, что мнение султана о нем изменилось, он возвратился из Гуштасфи и зимой, когда земля замерзла, остановился на берегу реки Араке. Он приказал, чтобы его люди приволокли деревья из ближайших чащ, порубили их и набросали по линии. Потом деревья подожгли, земля под кострами оттаяла, и тогда стали рыть канал. Так копали до тех пор, пока не открыли глубокий канал, который нельзя было перейти вброд. Его назвали Султан-Джуй. Он сдал его в аренду в том же году за восемьдесят тысяч динаров, но не потому, что [на этой земле] что-либо посеяли. Сумма эта была получена [лишь как доход] от аренды водоемов.
Глава 79
Рассказ о прибытии ширваншаха Афридуна ибн Фарибурза
Когда султан Малик-шах ибн Алп-Арслан овладел Арраном, присоединив его к остальным обширным своим владениям, к его двору прибыл ширваншах его времени[702]702
Джалал ад-Даула Малик-шах I ибн Алп-Арслан (1072—1092) – третий великий сельджукский султан. Ширваншахом в это время был Фарибурз I ибн Салар (1063—1096 ?).
[Закрыть]. [Он явился] после непрерывных набегов на его страну и сражений, уничтоживших большую часть его войск. Было решено, что он будет ежегодно вносить в султанскую казну сто тысяч динаров[703]703
Арран был завоеван Малик-шахом в 1078—1079 гг. Источники по истории Сельджуков отмечают, что когда Малик-шах совершил рейд через Арран, то к нему после некоторого раздумья явился на службу правитель Ширвана Фарибурз и дал обязательство выплачивать ежегодную дань в размере 70 тысяч динаров. Сумма эта затем была снижена до 40 тысяч динаров (см.: ал-Бундари, С. 140; ал-Хусайни, с. 76; Минорский, с. 63). Однако версия ан-Насави, как непосредственного участника событий, представляется более достоверной.
[Закрыть].
Когда султан в шестьсот двадцать втором году[704]704
1225 г.
[Закрыть] овладел Арраном, он послал письмо ширваншаху Афридуну ибн Фарибурзу[705]705
О ширваншахе, правившем во время хорезмшаха Джалал ад-Дина, см. примеч. 81 к гл. 72.
[Закрыть], требуя дани, определенной для казны Малик-шаха. Но ширваншах сослался на стесненные обстоятельства в его стране и на то, что большая часть ее вышла из-под его власти, как, например, /202/ Шаки и Кабала, и, [кроме того], грузины захватили окраины [страны]. Между ними продолжался обмен послами по этому делу, пока они не определили [сумму] ежегодного взноса в казну Джалал ад-Дина – пятьдесят тысяч динаров.
Когда султан на этот раз вернулся в Арран, к нему прибыл ширваншах Афридун ибн Фарибурз без приглашения, так как считал, что поцеловать руку султана и ступить на его ковер будет для него делом почетным и станет защитой от превратностей судьбы, запасом на черный день. Он подарил султану пятьсот тюркских коней, а Шараф ал-Мулку – пятьдесят. Но Шараф ал-Мулк считал это для себя унижением и умалил достоинство подарка. Он стал советовать султану схватить ширваншаха, а его страну присоединить к соседним с ней владениям султана. Однако султан с этим не согласился и отправил ширваншаха с почетными одеждами, соблюдая церемонии.
Затем он распорядился, и я составил для ширваншаха указ об утверждении его в том, чем он владел, и об уменьшении суммы, предназначенной [для казны], на двадцать тысяч динаров. Ширваншах подарил мне в качестве обычной [награды] за составление указа тысячу динаров.
Глава 80
Рассказ о походе султана на город Лори в Стране грузин
Когда султан перед уходом из Азербайджана еще находился в Мукане, Коч-Аба Гек-хан поднял свои войска, и некоторые разрозненные отряды, без разрешения их командиров и не советуясь [ни с кем], пошли с ним в поход. Он направился с ними к городу Лори[706]706
Лори – средневековая крепость, развалины которой находятся близ города Джалал-оглы (Армения).
[Закрыть], напал на него и ограбил, а [затем] собрал пленных и добычу. И когда он со всем этим дошел до озера Баттах[707]707
Озеро Ваттах – болотистая местность в верховьях рек Джилга и Борчала (притоков рек Храми и Кура).
[Закрыть], часть его войск остановилась на ночлег на западном берегу озера, а другая – на восточном. Ночью грузины напали на тех, которые находились на западном берегу, перебили их, [а частью] взяли в плен. Среди них находился Оз-Аба Та'и, который пропал без вести и не был найден среди убитых. Те, что находились на восточном берегу, спаслись и вернулись с награбленным.
Султан был в гневе из-за того, что причинили грузины его войскам после того, как они должны были довольствоваться спасением в своих домах и сохранением жизни.
/203/ Вслед за этим прибыло известие о том, что царица [Русудана] и Иване собрали [войска] и к ним на помощь сошлись лакзы (ал-лакз), аланы (ал-алан), сваны (ас-суван) и их число достигло сорока тысяч или более. Они преисполнились радости при виде того, сколько было с ними [этих] пылающих дров [для адского огня] и толп [разного] сброда, «но обещает им сатана только обольщение!»[708]708
Коран IV, 119 (120); XVII, 66 (64)
[Закрыть]
Султан тотчас же собрался, выступил из места, где находились его обоз и имущество, и к нему слетелись всадники группами и в одиночку, пока не умножилось полчище его сподвижников и помощников, и тогда он отправился [навстречу] им. Когда он приблизился к упомянутому озеру, столкнулись два авангарда: авангард грузин обратился в бегство, и помощь Аллаха принесла победу. Привели нескольких из них, и он приказал отрубить им голову.
Затем султан направился против их войск, а они улетели на крыльях бегства, как пичужки, завидевшие парящих соколов или взмывших с места орлов. Они пустились врассыпную и рассеялись группами по дорогам. Мечи стали искать их плеч и преследовали их, пока не делали их прямыми. Некоторые из числа [войск султана] догнали и захватили в качестве добычи обоз Иване[709]709
Картлис Цховреба (с. 182—183): «Султан оставил Азербайджан и второй раз пошел на Тифлис. Когда об этом узнала царица Русудана, она призвала войска восточное и западное, Шанше – мандатуртухуцеса (церемониймейстера), Авага – амирспасалара (главнокомандующего), Варама – мсахуртухуцеси (ведающего царским двором и хозяйством), [войска] херов, кахов, армян, джавахов, месхов, таойцев, дадиани, абхазов, джикиев, открыла двери Дарьяльские и впустила оттуда осетин, дурзукиев и всех горцев. Собралось множество их у Начармагеви (царский лес в Картли, восточнее левого притока Куры – Большой Лиахви. – З. Б.), и всех их она направила на битву с хорезмийцами. Они прошли в Тифлис, а султан стоял лагерем около Болниси. Когда сторожевые посты султана заметили их приближение, они сообщили об этом султану. Он двинулся вперед, и началась страшная битва. Вначале грузины побеждали, но господь был разгневан на грузин, никак не мог унять этого гнева и опять вспомнил наши грехи. И снова царские войска потерпели поражение и бежали. А султан снова пришел в Тифлис. Если еще что-нибудь осталось для разграбления, он грабил и уничтожал» (ср.: История Грузии, с. 224).
Когда в 625 г. х. (12. XII 1227 – 29. XI 1228) султан Джалал ад-Дин направился в Грузию, 'Ала' ад-Дин Кай-Кубад I и правители областей Сирии, боясь захвата их земель хорезмшахом, вступили в переговоры с царицей Русуданой, предложив ей план совместной борьбы с хорезмшахом. Однако Джалал ад-Дин разгадал их замысел и разбил противников поодиночке, и, прежде чем союзники успели собраться вместе, он ворвался в Грузию. Покорив Тифлис, он повернул обратно и вскоре приступил к осаде Хилата. См.: ал-Джувайни, 2, с. 438—443; Рашид ад-Дин, пер., 2, с. 27—28; ср.: Ибн Халдун, с. 292.
[Закрыть].
А султан подошел к Лори и остановился близ города. Он направил к грузинам, находившимся в Лори, посла с угрозой, что начнет осаду Лори, если они не освободят тех тюрок, которых они взяли в плен ночью у озера. Они освободили всех, кроме Оз-Аба Та'и. Султан полагал, что он был в числе взятых в плен, так как ему сообщили, что грузины окружили их, не оставив возможности бежать. Султан повторил свое требование в отношении его, ведь упомянутого не нашли среди убитых. Требования о его выдаче повторялись неоднократно, пока грузины не поклялись клятвой, которая считалась у них твердой, в том, что ни одного хорезмийца у них в плену нет. Они рассказали, что хорезмийцы, когда были окружены, частью погибли, а частью попали в плен. И оставался только один человек, который высыпал из колчана стрелы, прислонился спиной к камню и стал стрелять в каждого направлявшего к нему грузина. Он убил троих из них, и тогда они ушли, оставив его. И дело обстояло так, как они рассказали. Упомянутый в этом рассказе и был Оз-Аба Та'и. Когда его окружили и не смогли взять, он пошел пешком в сторону Азербайджана, /204/ не по главной дороге, пока не достиг границ Бджни[710]710
Бджни – средневековая крепость на р. Занги, совр. Бжни (севернее Еревана).
[Закрыть], а это одна из крепостей Авака, сына Иване Грузинского[711]711
Атабек Авак (ум. в 1250 г.), сын Иване Мхаргрдзели, – правитель крепости Каен (на р. Борчала). Сдался монголам в 1236 г. и поступил на службу к Чормагуну, который использовал его для подчинения других грузинских князей. См.: Гандзакеци, Тер-Григорян, с. 132—134; Гандзакеци, Ханларян, с. 163—165; см. также гл. 104.
[Закрыть]. Он нашел там пасущихся овец, убил пастуха и погнал овец в долину. Затем он зарезал овцу, изжарил на вертеле и запасся в дорогу. Он невредимым дошел до Нахичевана и оставался там до тех пор, пока туда не прибыл султан во время похода для осады Хилата. Тогда он встретил шествие [войск султана] и рассказал ему о том, что произошло с ним, и о своем спасении, так же, как рассказали это грузины, – без [каких-либо] отличий.
