Текст книги "Путь Базилио (СИ)"

Автор книги: Михаил Харитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 59 страниц)

Глава 28, в которой наш отважный пилигрим достигает, наконец, цели своих стремлений, но обременяется новыми заботами

17 ноября 312 года о. Х. В конечном итоге – всё-таки утро.

Страна Дураков, Зона, северо-восточный сектор

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

БОБРУЙСК. Мифический домен, символ социальной справедливости. По представлениям верующих – область где-то на северо-западе Евразии, в которой сохранилась высокая дохомокостная культура, и даже электорат обладает правами на жизнь, свободу и стремление к счастью. Миф о Бобруйске распространён среди электората с IIQ>70, но находящемся в подчинении у авторитетов и регулярно дудолимых ими. См. также Китеж, Куршавель, Тбилиси.

Евг. Бут. Легенды и мифы Страны Дураков. – ООО «Хемуль», г. Дебет, изд-во «Сентбернар, Зайненхунт и Ретривер», 294 г. – С. 31.

Когда холодные губы почти сомкнулись, кот – последним, отчаянным рывком – всё-таки выдернул проклятый пульт и успел на что-то нажать.

Электрический разряд был такой силы, что с кота посыпались искры. Тварь, напавшая сзади, издала какой-то мерзкий звук, – как пенопластом по стеклу, – и вдруг бабахнуло.

Огромная воздушная лапа ударила кота под лопатки, выбив из лёгких остатки воздуха. Перед глазами мелькнуло небо, и Базилио со всей дури приложило о сугроб. Потом по голове стукнуло что-то увесистое. Кот на секунду отключился, а когда пришёл в себя, лицо его было залито кровью, а вокруг падали куски «ведьминого студня». Один шлёпнулся коту на хвост. Ощущение было такое, будто хвост загорелся или угодил в крепчайшую кислоту. Баз зашипел, извернулся, ударил лазером – ток, наконец, разомкнуло, – и обрубил повреждённую часть. Попытался было прижечь обрубок, но неудачно: обжигающий луч прошёлся вдоль, завоняло шашлыком и палёным волосом. Базилио показалось, что шерсть горит, он отчаянно застучал хвостом оземь, пытаясь сбить пламя, и задел болтающийся на проводе пульт. Опять шибануло током – на этот раз так, что кот вырубился напрочь.

На этот раз сознание возвращалось медленно, неспешно – как всегда после длительного отсутствия. Зрение почему-то показывало длинноволновой диапазон. Там не было ничего, кроме неподвижных теней высотой до неба, полного белёсой рябью. Потом подключилось тепловидение. В поле зрения расплылось зелёно-голубое, где-то слева вспухло красное, горячее – смотреть на него было издалека долго.

Тут, наконец, вернулись осязание и слух. Он лежал на левом боку, под ним было что-то мягкое, а сверху – тёплое. Вблизи веяло жаром, шуршал и потрескивал огонь и тихо звенели струны – кто-то играл на педобирской балалайке, напевая незнакомую песню.

– Солнышко-хуёлнышко[25]25
  Солнышко-хуёлнышко... – Первый куплет песни принадлежит Матвею «Козинарху» Козлуеву, остальное дописано Юдиком Шерманом. Я не в восторге от творчества Козлуева, но признаю, что в данном случае оно пришлось в плепорцию.


[Закрыть], – у певца был высокий баритон, довольно приятный, – реченька-хуеченька, травушка-хуявушка – очень хорошо…

Баз принюхался. Пахло дымом, старой кожей, бумагой, салом и электричеством. Не хватало одного – запаха хозяина дома. Невидимый голос не пах никак. Поэнергичнее втянув воздух, кот различил что-то вроде очень слабого аромата, который мог бы исходить от кого-то живого, скорее тушняка, нежели доширака. Кем бы ни был таинственный певец, он был сделан из мяса. Увы, это было всё.

– Действице-хуействице, жизнюшка-хуизнюшка, счастьице-хуястьице[26]26
  «Действие, жизнь, счастье» – см. Аристотель, Поэтика, 1449 b15. Поэт имеет в виду культовый перевод М.Л. Гаспарова: «Трагедия есть подражание не [пассивным] людям, но действию, жизни, счастью». Трудно с этим не согласиться; согласиться с этим, однако ж, тоже непросто, хотя и по иным причинам.


[Закрыть] – очень хорошо… – звенели струны.

Кот лежевесно вытянул хвост и тут же ощутил что-то неприятное ниже крестца – как будто там застряла льдинка. Он осторожно подвигал ягодичными мышцами. Льдинка не исчезла и даже стала как будто больше и ощутимо холоднее. Ощущение было, будто в задницу засунута сосулька. Базилио несколько раз сжал сфинктер – нет, ничего не мешало, и тем не менее мёртвый холодок под хвостом никуда не делся.

– Душенька-хуюшенька, правдушка-хуявдушка, боженька-хуёженька – о-очень хорошо… – на этот раз певец как-то особенно поднажал на «о»: похоже, он и в самом деле считал всё перечисленное очень хорошим, и щедро делился обретённым пониманием.

– Фубля, – прошептал Базилио, пробуя голос. С голосом было что-то не совсем то, но не то чтобы фатально.

На всякий случай он попытался включить навигационную систему. Тут же у него закружилась голова: система показывала, что север где-то под ногами, восток южнее, а сам он находится в десяти километрах над уровнем моря. Широту и долготу кот смотреть побоялся и вырубил всё взад.

– Сангхушка-хуянхушка, дхармушка-хуярмушка, Буддушка-хуюддушка – очень хорошо! – певец оборвал песню резким аккордом, сделал паузу, потом добавил короткий наигрыш – «пап-паба – пабадам, пам-пам».

– Пить, – попросил кот, с усилием сводя зрение к видимому спектру.

– А смысл? – осведомился голос.

– Не надо. Пить, – снова попросил кот.

– Правильная постановка вопроса. Сейчас… – что-то звякнуло, потом зашипело так, как будто гусю свернули горло.

Кот тем временем сел, скорректировал зрение до видимого спектра и принялся осматриваться.

Первое, что он увидел – свет, покойно льющийся из высокого окна. Занавеси были раздвинуты, и можно было видеть ветви в тяжёлых снежных шубах и презрительно синеющее небо. Слева виднелась застеклённая дверь, ведущая, сколько можно было видеть, на двор – просвечивало крыльцо, почерневшая доска, угол какого-то сарайчика. С окном и дверью было что-то не так, но кот не мог понять, что именно.

Он покрутил головой и увидел, что сидит на старинной тахте, с ватным одеялом и тощей, продавленной подушкой. Над тахтой висел вытертый коврик с оленями у водопоя. Странным образом тепло и запах дымка шли как раз от ковра.

Сбоку стояла тумбочка – нет, пожалуй, тумба, на ней – склянка тёмного стекла, в которой доживала свой век огромная, багровая в черноту, роза.

Потом в поле зрения вплыл здоровенный стол, наполовину накрытой клеёнкой. Стол был хорош, даже в некотором смысле живописен. Посреди царил-возвышался белый, как айсберг, кусок сала, пронзённый ножом с серебристой рукояткой. Коту показалось, что нож этот он уже где-то видел. Рядом дожидались едоков полбуханки черняшки, банка поняшьей сгущёнки и огромный кривой огурец. Водки не было, и её отсутствие ощущалось почти физически.

Правый угол закрывала ширма из розово-серой рисовой бумаги. Из-за ширмы робко выглядывал складной подрамник. С потолка свисала хрустальная люстра без лампочек.

– Так как насчёт выпить? – снова тот же баритон. Кот повернул голову и увидел, наконец, хозяина дома.

Это был типичный хомосапый – невысокий человечек с седым ёжиком волос, закутанный в махровый халат. Он сидел в кресле-качалке, удобно устроив короткие ручки на подлокотниках. Глаза его закрывали чёрные солнцезащитные очки. Вторая пара очков – узенькие, с длинными золотыми дужками, – балансировала на самом кончике носа. Конструкция показалась коту вычурной, но, судя по всему, хозяину дома она не доставляла особенных неудобств. Во всяком случае, на лице его если что и отражалось, так это спокойное, уверенное самодовольство.

Незнакомец поднял руку, и кот увидел невесть откуда взявшийся – его не было, буквально секунду назад не было – высокий бокал с золотистой жидкостью, прошитой изнутри белыми струйками салютующей пены.

– Шампанское – единственный напиток, который можно пить по утрам, – с удовольствием сообщил очкастый. – Можно пить – и нужно пить! Или, может, валерьяночки? Я могу устроить.

– Лучше шампанского, валерьянку не употребляю, – быстро сказал кот, избегавший наркоты.

– Ну как знаете. Да вы берите, берите бокальчик. Вон там, слева.

Кот повернулся и увидел, что вместо банки с розой на тумбочке стоит такой же бокал, с кружевной шапочкой пены наверху. Над ним клубился, щекоча ноздри, аромат виноградного вина и углекислоты.

– Благодарю, – вежливо сказал Базилио, взял бокал и осторожно пригубил. Вино оказалось очень сухим и каким-то звонким на вкус.

– Что-то вроде Айала зеро дозаж, вы не находите? – спросил хозяин. – Побочный результат моих экспериментов с зобной железой кровососа. Утренняя дойка обычно самая удачная. Сейчас экспериментирую с коньячными породами… Да, пора бы представиться. Зовут меня Дуремар Олегович[27]27
  Проницательные читатели черновиков романа неоднократно интересовались, каким же именно Олеговичем является Дуремар – Глебом или Виктором. «Мне нравятся очень обои», поэтому я предпочёл не выбирать – тем более, что образ Дуремара не имеет сколько-нибудь существенного отношения ни к первому, ни ко второму.


[Закрыть] Айболит, также известен как Болотный Доктор. Считайте, что я хомо или что-то вроде того. Будучи буддистом, я иногда в этом сомневаюсь, но это мои проблемы. Разрешите также узнать ваше первое имя и основу. То есть я его, конечно, знаю. Но тут уж извините – люблю формальности.

– Базилио, электрический кот, – представился кот и фыркнул: загадочный хозяин вдруг начал пахнуть, резко, как будто включили рубильник. Запах был сложный и крайне любопытный – такую смесь одорантов коту вдыхать ещё не доводилось. Впечатление было, будто у хозяина одни органы старше других, ну или проходили ребилдинг по отдельности. Как это возможно, кот не понимал.

– Всё правильно, – заключил Болотник и с удовлетворённым видом отпил шампанского. – Ну что ж. Не люблю начинать знакомство с извинений. Увы, в данном случае они неизбежны. Вы, наверное, уже не раз мысленно упрекали меня в том, что я не выходил с вами на рандеву. Но есть нюанс. Я предпочитаю общаться с кем бы то ни было у себя дома, а с незнакомыми существами – только у себя дома. Это моё правило, и я от него не отступаю. А попасть ко мне домой кому-то постороннему можно только с какой-то проблемой – как правило, травмой, болезнью, ещё чем-то таким. Это условие поставил не я, и отменить я его не могу. Поэтому я ждал, пока с вами что-то случится, чтобы своевременно прийти на помощь. К сожалению, вы оказались слишком хороши. Обломинго стала для меня полной неожиданностью.

– Вы же обещали встретить группу на месте высадки? – вспомнил кот.

– Встретить и провести – да, – доктор с удовольствием отпил шампанского, – а вот с полноценным общением возникли бы сложности. Не удивляйтесь. Я вам скоро всё объясню и даже покажу… Так вот насчёт моих правил… – человек задумался, подбирая формулировку. – Я не сомневаюсь в ваших добрых намерениях и высоких моральных качествах. Но, видите ли какое дело. Я довольно востребованный специалист в своей области. Увы, это имеет оборотную сторону. В частности, от меня регулярно пытаются чего-то добиться силой. В том числе – носители высоких моральных качеств. Как правило, им нечем платить, зато у них очень много благородных порывов. Кого-нибудь спасти, исцелить, наказать, извести. В общем, восстановить справедливость какую-то там, – последние слова Дуремар Олегович процедил сквозь зубы. – И довольно часто опускаются до попыток меня запугать или принудить. Мне это надоело. Вот только не говорите, что вы не такой и что для вас лично можно было бы сделать исключение. Все почему-то уверены, что именно для них нужно сделать исключение. Буквально все.

– Справедливость – не моё ремесло и даже не хобби, – заметил кот и воздал должное шампанскому. – Я на задании.

– В «Штях» вы тоже выполняли задание? – прищурился Дуремар.

– Угу, – ответил кот. – Карабас сказал засветиться по полной. Я засветился.

– Мндя… – Дуремар Олегович пожевал губами. – Но вы же привнесли в это некую личную нотку? – Кот вспомнил, как нафунял в сортире, и невольно ухмыльнулся. – Зря смеётесь, – строго сказал Доктор. – Я потерял хорошо сработанный коллектив и получил совершенно ненужные проблемы с шерстяными. Откровенно говоря, ваша эскапада обошлась мне недёшево. Да, мне лично. Я – фактический владелец «Штей». Могли бы и сами догадаться.

– Приношу свои соболез… то есть я очень сожалею, – сконфуженно сказал Баз, чтобы хоть что-то сказать.

– Не стоит, вас можно понять. Я к тому, что даже существа на задании иногда ведут себя непредсказуемо. Так вот, у меня дома непредсказуемо себя вести могу только я. Чтобы было понятно, почему – посмотрите в микроволнах.

Кот включил микроволны – и шерсть на хребте вздыбилась, а диванная обивка затрещала в судорожно выпущенных когтях.

– Ох, простите… Да не пугайтесь вы так, – в голосе Дуремара Олеговича явственно обозначилось довольство: похоже, произведённым эффектом он был удовлетворён.

Кот свёл картинку в обычную оптику и снова увидел доски пола и ноги Доктора.

– Ваши приборы вас не обманули, – сказал Доктор. – Мы находимся в самом центре аномалии весьма сложной природы. То, что вы видели, несколько напоминает «электру», так? – кот подавленно кивнул, стыдясь порыва. – Ну да, основу составляет очень старая и очень сильная «электра». К ней подсажено ещё с полдюжины всякого разного, включая «карусель» и «билингву». Вся конструкция стабилизирована «аскольдовой могилой». Поэтому аномалии как бы пропитывают стены моего скромного жилища. Вот, к примеру, за тем ковриком живёт «жарка», – он показал на оленей. – А в люстре – «антонов огонь». По-моему, в этом есть свой стиль. А вы как полагаете?

Кота не впечатлили ни люстра, ни олешки, но он счёл за лучшее покивать головой.

– Вот и я так думаю, – удовлетворённо заметил хозяин дома. – Управляется всё это хозяйство набором очень редких артефактов. Это даёт мне возможность использовать их энергию в мирных целях. «Карусель», например, успешно заменяет прислугу. Вот, пожалуйста, – он сделал странный жест рукой, как будто натягивал на неё невидимую перчатку, висящую в воздухе. – Позвольте обновить ваш бокальчик?

Базилион почувствовал, что бокал с шампанским как будто теряет вес. Он отпустил его, готовый подхватить падающий предмет, но тот не упал, а повис в воздухе, лениво покачиваясь. Уровень шампанского в нём вдруг начал сам собой повышаться, пока не выплеснулась шапка игристой пены. Мельчайшие пузырики и водяная пыль полетела по воздуху в разные стороны, вспыхивая всеми цветами радуги.

– Вот так вот, – удовлетворённо заключил хозяин дома, сажая бокал обратно – коту на лапу.

– Психокинез? – уважительно спросил кот.

– Нет, что вы. Что-то с электричеством. Правда, такие фокусы проходят только с диэлектриками. Металл начинает отчаянно искрить. Если бы я попытался поднять вас, боюсь, вам бы это не понравилось. У вас внутри слишком много железа.

– А вино откуда взялось? – не отставал кот.

– Очевидно, не из воздуха. Просто я вам не показал, откуда оно. В смысле – убрал часть картинки. Оптикой в доме тоже управляю я. Кстати об этом. Посмотрите в окошко. Как вам?

Кот поднял глаза. В окне плавало раскалённое небо и горная вершина внизу.

– Нангархар? – спросил он, настраивая зрение в длинных волнах. В длинных за окном не было ничего, кроме всё тех же высоких теней.

– Нангархар, – подтвердил Дуремар, снова делая непонятные жесты руками. Кресло качнулось и со скрипом развернулось к окну. – Красивые места, вот только климат, – кресло развернулось назад. На сей раз в руке хозяина дома дымилась трубка, хотя табачным дымом почему-то не пахло.

– Это «зомбоящик», довольно редкая аномалия. Редкая и капризная. Показывает далеко не всё и далеко не всегда. Именно поэтому я несколько раз терял вас из виду. И, разумеется, обломинго обломала мне всю видимость. То, что я вас всё-таки нашёл – это вам в каком-то смысле повезло, – тут в голосе Дуремара образовалась некая неуверенность. – Впрочем, про везение мы ещё поговорим, потому что это отдельная проблема, – хозяин дома замолчал, покачиваясь в креслице.

– Что со мной было и как вы меня нашли? – кот решил, что уместнее всего будет поинтересоваться именно этим.

– Гм-гм-гм, – Дуремар выпустил клуб призрачного, лишённого запаха дыма, который тут же бесследно растворился в воздухе. – Да что вы на трубочку-то смотрите?

– Не пахнет, – объяснил кот.

– А, ну да. Это фантом. Я регулярно пытаюсь бросить курить, вот и сейчас. В трубке – микроаномалия «чих-пых», производит всякие забавные иллюзии. Вот, пожалуйста, – из чёрного отверстия вылетел рой цветных огоньков, которые поднялись в воздух и начали, мерцая, лопаться, сияя и переливаясь всеми красками. – Помогает не очень, но хоть какое-то утешение. Впрочем, согласно учению школы Карма-Кагью, которой я продолжаю сохранять сентиментальную верность, настоящий табак столь же иллюзорен. Так что я ничего не теряю, кроме иллюзий… хотя и весьма приятных. Так мы о чём? Ах да. Давайте так – вы мне расскажите, что делали, начиная с появления в Зоне и до финала. А я дополню. Мне так удобнее реконструировать некоторые детали. Да и вообще: хорошая история начинается с начала.

– Ничего хорошего в этой истории не было, – скривился кот и принялся рассказывать.

Дуремар случал очень внимательно и даже забыл о своей трубке, которая, воспользовавшись этим, начала жить своей жизнью, выпуская то колечки, то пузырьки, то какие-то мелкие смешные кракозябры.

Наконец, Базилио закончил и вознаградил себя добрым глотком шампанского.

– Ясненько, – после недолгого молчания сказал Болотный Доктор. – Никогда бы не подумал, что барабаку можно убить, – он сделал маленькую паузу, – таким способом… Она к вам уже присосалась, а вы в этот момент ток включили. Ей губы замкнуло. А внутри барабаки жуть и мрак… то есть я сам не знаю, что у неё там внутри. Кажется, «ведьмин студень». Который, между прочим, и сам по себе гадость преизрядная, так ещё и взрывается. Вот и она взорвалась. Полетели ошмётки, один попал в яму. В ней тоже сдетонировало – и вуаля. Вы ещё, можно сказать, дёшево отделались. Хотя, конечно, это всё цыганское счастье… К сожалению, от вашего снаряжения остались рожки да ножки. Даже эта ваша жилеточка… в общем, её пришлось срезать с тела. Буквально. Она очень плохо резалась, кстати.

Кот вздохнул – разгрузки было и впрямь жаль.

– Зато водка ваша цела, – утешил его Айболит. – Возьмите. Нам чужого не надо.

Базилио оглянулся и увидел на тумбочке бутылку. Сначала ему показалось, что жидкость внутри помутнела. Приглядевшись, он сообразил, что помутнело стекло.

– Её пить-то можно? – хмуро поинтересовался Базилио.

– Хотите попробовать? После всего пережитого? – подначил хозяин дома. – Кстати, идея. Если угостите – прошу за стол. С меня закуска.

– Водку? С утра? – усомнился кот.

– А кто сказал, что сейчас утро? Ах да, я же и говорил… Давайте смотреть шире. У нас тут утро, но ведь где-то вечер, – человечек пошевелил руками, и в окне загорелись другие окна, узкие и заострённые кверху, как бойницы, почему-то подсвеченные зелёным. За окнами двигались странные тени.

– Вот пожалуйста, обычный вечер в штате Орегон, – довольно улыбнулся Доктор. – Признаться, не ожидал, что вот так сразу получится. Обычно раз на раз не приходится, Америка всё-таки. Но это место более-менее берёт. Я так понимаю, там постоянное зацепление. Аномалия связана с точкам приёма энергии. Как – не знаю.

Кот заинтересовался, подошёл к окну, прильнул к стеклу. Потом с недоумением обернулся.

– Это кто там такие? – не понял он. – Никогда не видел.

– Вы про местных? Да, они странноватые, в этом Портленде… то есть как он у них там сейчас называется, Рьохе… или Рльёхе… никак не могу понять, что они квакают. Кажется, у них в моде ретроэволюция. Вот эти – типичные мелкие динозавры: основу, видимо, открутили от птиц вниз по эволюционной лестнице. А правит ими какой-то неинтеллигентный моллюск. Или спрут: я так и не разобрал. Сейчас он спит, но скоро проснётся и у них начнётся ритуальная оргия. Хотите посмотреть?

Кот решительно отвернулся от окна, которое тут же поблёкло.

– Нет уж, лучше водки, – сказал он.

Через пару минут Базилио уже пластовал сало и сёк огурцы тем самым ножом, а Дуремар протирал чистой тряпицей питейную снасть: у хозяина дома обнаружилась целая гора разнообразной мелкой посуды, которую он подвесил в воздухе и предложил коту выбрать что-нибудь подходящее. Баз предпочёл классику и выбрал лафитнички зелёного стекла.

– Ну что ж, за знакомство, – предсказуемо предложил Доктор, чокяась, после чего немедленно выпил, ничем не закусывая. Кот сделал то же. Водка была водкой, действие возымела обыкновенное: в голове прибавилось шума, зато кровь побежала по жилочкам чуть быстрее.

Кот положил на черняшку два куска порезаного помидора и лучок, распластал поверх шматину сала, и, довольно щурясь, отхряпал половину.

– Вы редисочку попробуйте, – предложил Дуремар. – Повторим? А потом всё-таки прервёмся, я же обещал вам рассказать свою часть истории.

Употребив – по-врачебному чинно, как микстурку от кашля – ещё пятьдесят, Доктор приступил к обещанному рассказу.

По его словам, кота он заприметил ещё в «Штях», а после эксцесса с шерстяными уже не сомневался, что это кто-то из команды Карабаса. Последние сомнения отпали, когда вместе с очередными артефактами и ценными предметами – в число последних входил и замеченный котом ножик – ему донесли, что визитёр, наделавший столько шуму, упоминал Тора-Бору. Потом Дуремар Олегович потерял его из виду, так как был занят разруливанием ситуации с нахнахами и набором новой команды – заместо бобиной, сдристнувшей в нети. С кем конкретно общался Доктор, он объяснять не стал, ограничившись туманным «ну, перетёрли, решили вопрос». Так или иначе, разошлись по нулям: обе стороны отказались от претензий. Правда, родственники погибших нахнахов не смирились и собрались идти на Зону искать обидчика, – тут Болотник очень неприятно осклабился… Что касается Базилио, то за ним он присматривал, ожидаючи какой-нибудь мелкой неприятности, после которой он, наконец, сможет его принять у себя как врач. Когда кот поинтересовался, кто же это поставил Доктору такое условие, тот сморщился – так, что вторые очки сползли ну на самый-самый кончик носа, – и ответил коротко и туманно: «работодатели». Сказано это было очень знакомым тоном: таким обычно говорил Карабас, обозначая для агента границу компетентности.

Миновав это скользкий момент, доктор сообщил, что потерял кота из-за облома, а когда картинка восстановилась, к шее Базилио уже пристраивался кровосос. К счастью, упырь был знакомым, Доктор когда-то выводил ему прыщи на присосках.

– Пришлось появиться и показать ему, что вы, так сказать, у меня под эгидой, – закончил Дуремар Олегович.

– Это как – появиться? – не понял кот.

– Через «зомбоящик». Он работает в обе стороны, как у Оруэлла, – несколько туманно высказался Доктор. – Ну то есть я могу проецировать своё изображение туда, – он показал на окно, в котором на сей раз не было ничего, кроме густого тумана. – Кстати, встречать вашу группу я собирался именно так, в несобственном виде. К сожалению, передаётся только изображение без звука. Хотя разговаривать я и не собирался, показал бы вас проводнику и оставил бы на его попечении. О, кстати, – он прищёлкнул пальцами, – вам же нужен проводник. Надо вас представить, когда она вернётся… Ладно, об этом потом. Вы не возражаете, если я вас на минуточку покину? Удобства у меня, к сожалению, во дворе. Аномалии не любят, когда на них ссут… извините, грубовато вышло. Но я доктор, а доктора все циники, нам можно.

Кот муркнул и развёл лапами, давая понять, что он тут гость и не ему указывать хозяину, что ему делать. Тот улыбнулся и вышел, аккуратно притворив стеклянную дверь снаружи.

Базилио решил потратить пару минут вынужденного одиночества на себя любимого.

Короткий осмотр, ощупывание и проверка основных функций показала, что Доктор залатал его на ять: даже вибриссы были целы, хотя кот помнил, как они горели. Провод в заднице нормально входил и выходил, вилка тоже была на месте – только цвет изоляции намекал на то, что с ним что-то было не так. Пульт не вываливался – видимо, Дуремар каким-то образом вживил его обратно. Как всё это можно было проделать без самозапиральника и так быстро, кот не понимал, но факт был налицо и это радовало. Из недоисцелённого оставалось только непроходящее ощущение холода под хвостом, да ещё какое-то трудноформулируемое, но очень неприятное чувство крупного проёба, вот только что именно проёбано, было совершенно неясно.

Когда Доктор вернулся, кот пожаловался на подхвостный холод.

– Ну-с, батенька, – Дуремар, снова устраиваясь в кресле, пожал плечами, – что ж вы хотите, истощение жизненной энергии тканей. Губы барабаки – они такие… В принципе, это лечится парочкой артефактов, но уж извините, я их поберегу. Это вообще лечить её не нужно. Во-первых, через полгодика само прошло бы. А во-вторых, вам это место и так залижут.

– Залижут? – не понял кот.

– Ну да. За недельку как раз и залижется. Я попрошу вашего проводника, он займётся. Говорю же, вам нужен проводник. Вы же собираетесь в Директорию? – кот кивнул. – Так вот, Вильгельмштрассе… это сталкеры так прозвали тропу, я тоже привык… в общем, она идёт мимо Монолита, ну и по другим опасным местам. А возле Монолита вы, как бы это сказать… ослепнете в некоторых диапазонах. Там такие помехи, что Дочка-Мама не горюй. При этом вокруг такое творится – «жарка» на «электре» сидит, «каруселью» погоняет. В общем, сами вы не пройдёте. Нет-нет, и не спорьте даже! – Болотник взмахнул руками, хотя Баз и не спорил.

– Кстати, – Доктор посмотрел в окно, где тем временем сгустилось что-то вроде сумерек, – у меня тут есть одна недоделанная работа. Надо сменить пиявки кровососу, не возражаете? Можете пройтись со мной, но умоляю – осторожнее.

Кот согласился, Дуремар взмахнул рукой, и ширма отъехала, а подрамник, как живой, отскочил куда-то в сторону. Там обнаружился проход, куда доктор и направился, сделав приглашающий жест коту.

За стеной обнаружилось немалых размеров пространство – это кот разглядел в рентгене, другие диапазоны были зашумлены, включая оптический: всё было окутано зелёной дымкой. Доктор, однако, ориентировался в этой дымке весьма уверенно и вёл кота в каком-то одному ему известном направлении. Баз брёл следом, ощущая подушечками лап тёплую сыроватую землю. Вообще, было тепло – заметно теплее, чем даже в доме. Пахло тоже теплом, сыростью и чем-то незнакомым, но не пугающим.

– Это у меня тут аномальное болотце, – довольно заметил доктор. – Греется само, очень удобно. Кстати, не увлекаетесь ли вы лепидоптерологией? Тут порхают дивные чешуекрылые, крылышками бяк-бяк-бяк-бяк… Нет? Ну и правильно, я тоже не увлекаюсь. После Стэплтона, Алфераки и Набокова это было бы как-то вторично, что-ли – на болотах бабочек ловить. Вы не находите?

Кот с ответом не нашёлся.

Доктор свернул в какой-то закуток, Базилио сунулся следом. Там зелёной дымки не было, а было что-то вроде лужи с прозрачной водой, в которой колыхалось нечто массивное и кургузое.

– Мыкола! – позвал Доктор, склонившись над лужей. – Ты как? Здоров?

– Трохи живый, – из лужи высунулась чёрная башка, украшенная шевелящимися щупальцами, самое длинное свисало с макушки. – Навищо прийшов, лепила?

– Повежливее будь, – предупредил Дуремар. – Я тебе, мил дружочек, новых пиявочек принёс для твоих кровососущих удов.

Дуремар засунул руку в карман халата и вытащил оттуда пару чёрных, извивающихся существ, которых и прикрепил к щупальцам. Черноголовый – видимо, это был кровосос – довольно ухнул и плюхнулся обратно в воду.

– Ну вот и всё, остальное пиявицы сами сделают, – Дуремар довольно потёр руки. – У нас тут автоклавов нет, автоматике я не доверяю. А эти милые существа отлично трудятся. Присасываются к нужному органу, впрыскивают вектора, контролируют состояние. Всё, что доктор прописал. То есть я.

– Интересная технология, – признал кот.

– И удобная. Позволяет, например, перепрошить отдельный орган, не задевая остальное.

– И что, я лежал в такой же луже? – на всякой случай осведомился Базилио.

– Ну да. И не возражали, – заметил Доктор. – Я вообще многое умею. Кстати, во избежание непоняток в дальнейшем – небольшой спич на эту тему. Вас я починил, потому что считаю себя некоторым образом ответственным за происшедшее. Но вообще-то моя основная работа – поддержание в рабочем состоянии тесла-мутантов Зоны. Лечение – это приработок. Причём моё вмешательство стоит недёшево, а беру я в основном артефактами. Они мне нужны, в том числе, и для лечения, так что это своего рода самообслуживание. Меня интересуют только редкости – обычные я добываю сам или через сталкеров. Так что если у вас оторвало лапу или вы хотите поменять основу, то в Институте Трансгена вам это обойдётся дешевле, чем у меня. Но если у вас сложная стяжка, которая не просчитывается – обращайтесь, за три «гравицапы» я всё поправлю. А если вы при перепрошивке потеряли паранормальные способности и хотите их вернуть – вам это обойдётся в четыре капли «молочка комсомолки» или два «студебеккера» в хорошем состоянии.

Баз сказал, что о «молочке» слышал, а вот «студебеккеры» ему доселе не попадались.

– Ну ещё бы, они очень редкие, их разве что на Поле Чудес ещё можно найти, – раздражённо сказал Доктор. – Однако если вы мне это принесёте, я возьмусь за дело. Ну а если добудете заряженный «двойной луидор», я вылечу вас от чего угодно вообще. Кроме вероятностных аномалий, тут уж я бессилен… За этим исключением я могу всё или почти всё. Но только на обозначенных мною условиях, понимаете? Просить, умолять, угрожать убийством или самоубийством, предлагать мне себя в рабство и так далее – бессмысленно и контрпродуктивно! – последние слова Болотник едва не выкрикнул.

Кот оторопело закивал головой.

На обратном пути Айболит вспомнил, что не проверял внутрипанцирную температуру у исцеляемого спиногрыза, после чего как-то очень быстро юркнул в другой куток. Базилио чуть замешкался и прошёл лишние пару шагов. Тут же и заплутал: зелёная дымка оказалась коварной и отлично скрадывала перспективу. Звать на помощь гордому коту не хотелось. Вместо этого он попытался пройти обратно, положившись на чутьё. Оно, разумеется, подвело: кота вынесло в какое-то совсем непонятное место, напоминающее большую грядку. Из неё торчали три чёрные безглазые башки, покрытые мелкими шевелящимися щупальцами. Одна из голов кота почуяла. Щупальца разошлись, посередине лица открылась пасть – не хищно, а как бы зеваючи. Зевок оказался заразным: кот почувствовал, что и у него сводит скулы, и от души зевнул в ответ. На секунду возникло такое чувство, будто у изо рта что-то тянут, и сразу очень захотелось спать. Базилио это резко не понравилось, он отступил шага на два – и тут же наткнулся на Доктора.

– Что-то я вас потерял, – озабоченно сказал тот. – Вы где гуляли? – вопрос был задан вроде бы участливо, но кот напрягся.

– Не знаю, тут ничего не видно, – ответил он, не детализируя.

– Я же говорил: осторожнее, – тем же двусмысленным тоном сказал Дуремар Олегович. – У меня тут, знаете ли, всякое водится. Вот сейчас вы стоите буквально в двух шагах от сектора новых разработок. После близкого знакомства с некоторыми из них мне пришлось бы повторить курс реабилитации.

Кот не стал выяснять, что такое новые разработки и кто их, собственно, разрабатывает. Что-то подсказало ему, что его любопытство будет истолковано неправильно и создаст проблемы в общении.

– Ладно, пойдёмте, это у меня всё-таки рабочее место, а у нас ещё есть дела, – доктор кота приобнял, и они пошли назад.