Текст книги "Путь Базилио (СИ)"

Автор книги: Михаил Харитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 59 страниц)

Глава 65. Самая обыкновенная глава – в которой, в общем-то, всё понятно и так

29 ноября 312 года о. Х.

Директория. Девятая ул. Шанзализе, д. 11 корп. 4. Бывш. помещ. спорткомплекса «Тонус-клуб Фигурия».

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ:

;-)

Алиса плотно прижала ушки и плюхнулась в бассейн, подняв тучу брызг.

Кот за ней не последовал. Свесив ноги в тёплую водичку, он молча смотрел, как расплывается в в иссиня-синей воде – бассейн был выложен голубой плиткой и подсвечивался – рыже-белый лисий хвост.

Лиса перевернулась на спину, и у кота снова захватило дух от вида изящных лапок в чёрных чулочках.

– Как же хорошо… – пробормотала Алиса, выныривая.

– Печень как? – несколько нервно спросил Базилио.

– Не чувствую, – лиса счастливо улыбнулась.

– Ступни что? – не отставал кот.

– В воде не больно, вес не давит, – легкомысленно ответила лиса, c трудом рульнула намокшим, отяжелевшим хвостом и поплыла назад.

– Хочешь? – спросил Баз, показывая на блюдо с виноградом.

Алиса чуть высунулась.

– Да он какой-то зелёный, – разочарованно протянула она. – Несладкий, наверное.

– Мне сказали – сладкий, – вздохнул кот. Пробовать самому было бесполезно: как все кошачьи, он не чувствовал сладкого вкуса[122]122
  ...как все кошачьи, он не чувствовал сладкого вкуса. – Увы, это так. Бедные котики!


[Закрыть].

Он поднял кисть, которая ему самому казалась в оптическом диапазоне фиолетовой. Но Алиса сказала, что ей этот виноград зелен – а значит, для неё он и был зелёным. Этим сомнительным аргументом кот отгонял от себя неприятную мысль, что лисичка попросту капризничает, а если совсем честно – выпендривается. Мысль была неприятной, поскольку за ней следовал закономерный вопрос, почему он ей это позволяет. Напрашивающийся ответ коту заранее не нравился. Причём до такой степени, что он предпочитал не думать в этом направлении. Даже не начинать.

Вместо этого Баз тщательно обнюхал ягоды.

– Земляникой немножко пахнет, – заключил он. – Американский сорт. На основе vitis labrusca.

– Дикий виноград? Не хочу-у…[123]123
  Дикий виноград? Не хочу-у... – Название labrusca переводится с классической латыни как «дикая лоза». Но, разумеется современные сорта винной лозы на его основе «дикими» считаться никак не могут.


[Закрыть] – лиса оттолкнулась от бортика и проплыла метра два.

– Между прочим, – ехидно заметил кот, – по-английски он назывался fox grape. Лисьи ягодки.

– М-м-м? Лисьи? Дай вон ту веточку? – попросила Алиса.

Баз не стал уточнять, какую веточку лиса назвала «вон той». За неделю знакомства с Алисой Зюсс он уже убедился, что восприятие пространства у неё несколько своеобразное. На вопросы о том, где находится то-то и то-то она сначала честно думала, что-то вспоминала, а потом уверенно говорила – «там». Попытка уточнить, где находится «там» вызывала комментарии типа «ну, там», «там же!», «ну говорю же – там» и укоризненным взглядам, в которых явственно читалась «ну какой же бестолковый идиот, я ему всё ясно сказала, а он опять не понимает». При этом сама лиса в этих своих «там» отлично ориентировалась и никогда ничего не путала. Проблемы начинались именно на уровне слов. Кот было заподозрил, что Алиса когда-то работала с телепатами – это хоть как-то объясняло бы ситуацию. Но нет, лиса с телепатами не работала. Просто она была уверена, что её мысли, желания и намерения легко понять и так, если только Базилио проявит хоть чуточку внимания. Соответственно, когда кот в очередной раз чего-то не угадывал, она понимала это как пренебрежение к себе – и дулась.

В очередной раз промотав в голове всё это, Баз взял самую большую кисть и сделал вид, что собирается её кинуть в воду.

– Не надо так, – почти серьёзно попросила лиса, подплывая поближе и цепляясь за бортик. – Покорми меня.

Кот кивнул и свесил гроздь над самым носом лисички. Та тявкнула, потом подняла голову и принялась объедать ягодки, урча и пофыркивая. Кот опускал веточку всё ниже, лиса с жадностью снимала ягодку за ягодкой. Её мордочка была перемазана соком. Кот старательно не думал о том, какая она сладкая сейчас, эта мордочка, если провести по ней языком – сначала под носом, потом по вибриссам, а потом и по губам. Ещё старательнее он не думал, какой у Алисы горячий и влажный язык. Увы, подобные размышления были совершенно бесполезны. Лиса была недоступна ни в каком смысле, и он это знал.

Наконец, Алиса расправилась с последней ягодкой, разочарованно облизнулась – и тут же озабоченно сдвинула крочешные белые бровки.

– Ох, – сказала она. – Ну вот зачем ты меня этим кормишь? Виноград – это же фруктоза!

– И глюкоза, – подтвердил кот, пока не чуя худого.

– Фруктоза. Пятьдесят процентов фруктозы. Ты понимаешь?

– Уже догадываюсь, – буркнул кот. С этой темой он тоже был знаком – хотя предпочёл бы не знать и никогда об этом не слышать.

– Она попадает в печень и превращается в жир, – сказала Алиса. – И блокирует переработку углеводов в гликоген. Которые тоже в жир! На боках! А ещё я принимаю небуплексин. Который повышает кортизол. А кортизол образует жир в области пресса…

Кот издал звук, совершенно не свойственный его основе – зарычал. Лиса почему-то не услышала.

– Ты. Не. Толстая, – эти три слова Базилио сказал в три приёма, сопровождая каждое слово сдавленным рыком. – Ты не можешь быть толстой. Во-первых, ты лиса. Толстых лис не бывает в принципе.

– Я больная лиса, – напомнила Алиса. – У меня всё что угодно может быть.

– С твоими-то энергопотерями? – прищурился кот. – У тебя же кости растут! Ты знаешь, сколько это калорий?

– Да знаю, – лиса вздохнула. – Я всё время ужасно голодная. Но голод – это одно, а жир – это другое. В ситуации постоянного физиологического стресса организм мобилизует жировое депо…

– Свиную отбивную будешь? – не выдержал Баз. – Тут напротив магазинчик есть. Я заходил, нюхал. Мясо свежее. И если они ещё не закрылись, то мы можем отлично посидеть. С вином.

– Ну… я даже не знаю, – ответила лиса.

Эту фразу Баз уже научился понимать правильно. Поэтому он молча протянул руку, помогая Алисе выбраться из воды.

Та вышла, легко встряхнулась – окатив кота облаком крохотных капелек – и летящей походкой, на пальцевых подушечках, подбежала в сушилку. Коту почему-то вспомнилось, что хомосапые самочки, чтобы добиться такого положения стопы, носят специальную обувь с высокими каблуками. В очередной раз пообещал себе купить лисе нормальную обувку. И пошёл к шкафчикам, в одном из которых он хранил деньги на текущие расходы.

Со спортклубом им, можно сказать, повезло. Двадцать первое ноября они убили на то, чтобы найти себе хоть какое-то пристанище: гостиницу, отель, мебилированные комнаты, что угодно, лишь бы не требовали документов и не докладывались в органы правопорядка. Но здесь всё оказалось зарегулировано. Самое же скверное – везде требовалась бумага из полиции, куда коту был путь заказан. Впрочем, кое-где хозяева намекали, что за дополнительную мзду могут посмотреть на отсутствие документов сквозь пальцы. Но рожи у них были ну до того протокольные, что Баз даже и разбираться не стал – бандиты это, полицейские агенты или то и другое в одном флаконе. Что касается частного чёрного рынка, то на него, судя по всему, можно было выйти только через знакомых, которых у кота не было – исключая разве что крольчиху, обращаться к которой было, гм, несвоевременно.

Лиса честно пыталась помочь. Она даже вспомнила какую-то маленькую гостиницу, в которой она сама останавливалась пару раз, будучи в городе по делам – где вроде бы никаких документов не требовали. Но, во-первых, это было три года назад, а во-вторых, она так и не смогла объяснить коту, где же эта волшебная гостиница находится. Самым внятным ориентиром, который она смогла вспомнить, было – «ну там, рядом, где это самое, ну как его… большое такое». Кот даже попытался вывести на навигатор все большие строения, и тут же убедился, что в Директории их чуть менее чем дохуя.

Однако именно Алиса сделала принципиальный шаг к решению проблемы. А именно – затащила База в помещение, которое ей показалось похожим на «то, которое там». Это оказалась не гостиница, а маленькая сауна. Менеждер, старый и сонный муравьед, уставился на них с удивлением – видимо, знал, что у лисьих и кошачьих потовые железы есть только на подушечках ног. Кот объяснил, что их интересует не сама баня, а холл – поспать. Менеджер ответил, что не хочет проблем с полицией нравов. Кот объяснил, что в данном случае «поспать» означает именно поспать. Тот покрутил в сомнении хоботком и запросил десятку. Кот было обрадовался, порядка ради сбил цену до восьми золотых и совсем было собрался вселяться. К сожалению, именно в этоот момент объявилась разудалая конская компания, имевшая статус постоянных клиентов. Которые и сняли баню на целые сутки, заказав сверху ведро водки и травы позабористее – что-нибудь типа цикория с чабрецом. Коту с лисой оставалось только ретироваться.

Однако самая идея – пристроиться в каком-то нетривиальном месте – показалась Базу перспективной.

В конце концов он всё-таки отыскал вариант: закрывшийся спорткомплекс. Хозяева куда-то отъехали, оставив на объекте пару выдр-охранниц. Те своё дело знали, но деньги любили, и против левых приработков ничего не имели. Отсутствие документов у База и Алисы их не смутило. Кот договорился на шесть соверенов за восемь часов и получил в распоряжение раздевалку для копытных, санузел для хоморазмерных с унитазом и биде, а также подсобку с электроплиткой. Ещё один соверен открыл ему дверь в бассейн, ещё за пять выдры его почистили и наполнили водой.

Впрочем, бассейном удалось воспользоваться только на третий день пребывания. Буквально через час после вселения Алисе стало плохо. Она лежала на полу, закусив зубами полотенце, и тихо стонала. Базилио вспомнил про обезболивающие и пошёл искать аптеку. Ему повезло – она нашлась. Правда, большая часть сильнодействующих препаратов была только по рецептам. В результате Базилио принёс лисе эталгиновые пастилки и какой-то панацин провит. Лиса сказала, что панацин – это средство от тяжёлых месячных, но одну таблетку приняла. Потом съела пастилки и отправилась в аптеку сама – точнее, с котом под ручку. Там она представилась фельдшером из Центра, поговорила с провизором на профессиональном языке, после чего выписала себе все рецепты, смело оставляя на бланках отпечаток ауры и закорючку вместо подписи. Базилио это очень не понравилось, но, прикинув риски, он решил, что они меньше, чем если, скажем, попытаться аптеку ограбить – или пытаться добыть рецепты каким-нибудь незаконным способом. О чём он уже, честно говоря, подумывал.

Следующие два дня лиса проспала, просыпаясь только затем, чтобы сделать себе уколы и выпить таблетки. Кот тем временем отдыхал, обследовал окрестности, а также общался с выдрами и играл с ними в подкидного дурака. На второй день девушки предложили ему сыграть на желания. Баз отказался, и тогда они уже открытым текстом объяснили, что если у него возникнет желание разнообразить личную жизнь, то обе готовы к услугам. Базилио был как бы и не против, – выдры были секси, – но почему-то решил не форсировать эту тему.

На следующее утро лисе стало лучше. Она поела пельменей – кот нашёл место, где продавались самолепные, с вкусным фаршем. И принялась рассказывать о себе.

Базилио воспринял новые сведения, можно сказать, стоически. Информация насчёт лисьей болезни и её причин, мягко говоря, не порадовала. Эпизод с Нефритовым Сокровищем вызвал смешанные чувства, в которых кот разбираться не стал. Зато ему удалось не подавиться пельменем, когда рассказ дошёл до пьяного бамбука и его отломанного носа.

Но дальше было не смешно. Пленитель Алисы, таинственный инсект, узнав о провале, пришёл в ярость. И решил лису примерно наказать. Благо, в её случае сделать это было несложно: он просто распорядился приковать её за руку к стене и лишил обезболивающих. Крысу он, правда, куда-то отослал, препоручив присмотр над пленницей домовятам. Каждый из них был слабее Алисы, но их было много. Они выводили её только к автоклавам – следить за режимом. Кормили они её раз в день, и половину корма съедали сами.

От боли и голода лиса, что называется, поплыла. Она даже думала перегрызть себе руку – в надежде, что та отрастёт со временем – но вовремя сообразила, что организм не справится с кровопотерей.

В какой-то момент – Алиса не помнила, когда именно – бешеные вектора взялись за её левую руку. Точнее, за кисть. Косточки стали мягкими, и она сумела их сломать, а руку – пропихнуть сквозь наручник. Домовёнок при ней был только один, и тот дремал. Алисе удалось его загрызть. Что было дальше, она помнила смутно: от боли она почти не соображала. Ей запомнились какие-то люки, каменная лестница, темнота и вонь настоявшихся фекальных вод. Видимо, это была старая канализация. Бежать по ней она не смогла – было темно, оступиться или поскользнуться было просто, а утонуть в дерьме лиса не хотела. Она случайно нашла какой-то отнорок. Именно в этот момент векторам вздумалось взяться за сломанную кисть. От боли она потеряла сознание и пролежала неизвестно сколько. Потом пришла в себя, собралась с силами и поползла вперёд. Ей повезло: после нескольких поворотов отнорок открывался в большую яму, вырытую то ли строителями, то ли ремонтниками. Было темно, но яму освещали лампы. Так что ей удалось найти подъёмник, а в нём – аптечку для аварийных случаев. В которой обнаружились два шприца, заряженные септамедолом, на случай экстренного обезболивания при тяжёлой травме. Алиса вкатила себе двойную дозу этого зелья, выбралась из ямы и стала думать, что делать дальше. Тут она почувствовала, насколько голодна, и вспомнила про столовку.

Под конец лиса повторила своё прежнее предложение. Она вбила себе в голову, что Болотный Доктор – её единственный шанс. Поразмыслив, Баз пришёл к выводу, что лиса не так уж и не права. Пришлось объясняться – то есть признаваться в том, что он здесь, в сущности, ждёт появления начальства, и в этом его долг. Лиса поняла это так, что они расстаются вотпрямща и навеки, принялась благодарить за всё, что он сделал и снова предлагать деньги – в качестве компенсации усилий и расходов. Это было честно и по понятиям, но кот почему-то выбесился. Они поругались. Лиса собралась уходить непонятно куда, кот заявил, что никуда её не отпустит. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но тут Алисе снова стало плохо, и следующие двадцать часов коту пришлось провести у её ложа, водить в туалет и кормить с ложечки.

Сейчас всё было почти хорошо. Лиса ожила, много ела, купалась в бассейне и три-четыре раза в день бегала к выдрам – по её словами, «пообщаться». Врать лиса не умела совсем, так что кот понимал, что они что-то скрывают. Но предпочитал не совать в это нос: лиса реагировала на эти расспросы неожиданно нервно.

– И-извини, – поток воспоминаний был грубо прерван вернувшейся лисой: сухой, распушённой. – Так ты за мясом идёшь?

– Меня вообще-то зовут Базилио, можно Баз, – проворчал кот. – И-извини – это не моё имя.

– Ой, ну да, конечно, и-извини, – лиса, кажется, всё-таки смутилась. – По дороге винограда купи, пожалуйста. Только не такого.

– А какого? – кот вздохнул, предвидя сложности.

– Ну такого. Этого! Который я вчера покупала.

– Где? – машинально спросил кот.

– Там. Где я покупала, – объяснила лиса.

– Я этого не видел, – попробовал ещё кот. – Там – это где?

– Ну там же! Ну вот идёшь отсюда, потом поворачивашь туда, ну и дальше прям сразу, и увидишь!

– Ладно, как-нибудь найду. Хотя ты виноград второй день лопаешь.

– Тебе жалко? – тут же надулась лиса.

– Тебя жалко, – вздохнул кот. – Долго тебе потом придётся скакать на белом коне.

– Чего? – не поняла Алиса.

– Продристон от него бывает, – пояснил кот.

– Фу! – лиса замахала руками. – А вообще-то виноград очень полезен. В нём содержится ресвератрол, а тот регулирует адипонектин, это гормон, от которого зависит развитие жировных тканей…

– То есть от него худеют? – решил внести ясность Базилио. – Раньше ты другое говорила.

– Ну… понимаешь… это же процессы… там всё не так однозначно, – заюлила лиса совершенно по-лисьи. – Я тебе потом объясню.

– Когда налопаешься, опоносишься и будешь искать виноватого? – не отставал кот.

– В чём виноватого? – удивилась Алиса. Мордашка у неё при этом была ну до того невинная, что кот только фыркнул и рукой махнул.

На улице было прохладно. Кот задумался о жилетке.

В мясном у него спросили какую-то «карточку покупателя», «районный прикрепительный» и справку об усиленном питании. На все три вопроса кот ответил одним совереном. Ответ был принят, и через двадцать минут кот брёл по улице с увесистым кульком, размышляя, не купить ли ему сковородку и нож – или попросить их у выдр, у которых наверняка всё это есть. Решил, что для начала нужно разжиться солью и перцем.

Думая об этом, он чуть было не налетел на фонарный столб. Поневоле пришлось остановиться.

Прямо перед ним висел свеженаклеенный лист формата А4. На нём – крупными буквами, шрифтом Arial Black – было написано

ВПЕРВЫЕ В ДИРЕКТОРИИ

В павильоне «Прибрежный»

ЭМПАТЕТИЧЕСКИЙ ТЕАТР

имени Антонена Арто

ТОЛЬКО ОДНО ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

31 ноября. 19.30

ТОРОПИТЕСЬ!

ТОРОПИТЕСЬ!

ТОРОПИТЕСЬ!

Внизу была отпечатанная в два цвета карта – довольно подробная, со стрелочками – и приписка мелким кеглем:

Художественный руководитель

– Карабас бар Раббас

«Ну всё. Наши пришли», – понял кот.

На душе у него стало спокойно и немного грустно. Задание практически выполнено. Осталось доложиться шефу и получить очередные указания. Ну и посовещаться насчёт Алисы Зюсс. Всё-таки она была тораборским агентом, и Карабас мог это принять во внимание. А мог и не принять – но тут уж от кота совершенно ничего не зависело.

Кот немного покумекал, каким будет следующее задание. Скорее всего – Мальвина, решил он. Карабас не любил оставлять за спиной нерешённые проблемы. То есть – подумал Базилио – в Директории он, скорее всего, не останется. Эта банальная мысль вызвала у него какое-то странное сожаление. Нет, местные порядки ему оказались не по нраву, местные удовольствия – не впечатлили, красоты – быстро приелись. И всё же ему было жаль – будто он оставляет тут что-то… что-то… чего ему будет не хватать.

Потом он вспомнил, что представление только послезавтра. Где до этого будет находиться Карабас – неизвестно. Значит, единственный шанс на контакт – застать его во время мероприятия. До того момента суетиться не нужно и даже вредно.

«У нас есть ещё день», – подумалось Базилио. Мысль была странная, непонятно к чему относящаяся, так что кот не стал тратить силы на её прояснение. Зато насчёт посуды и всего прочего стало ясно: нечего тратить время, мотаясь по незнакомой местности, надо всё взять у девочек, и вообще Алиса давно проголодалась. А вот виноград… виноград желательно всё-таки найти, она же просила, да и вообще он должен продаваться где-то рядом… И всё-таки нужен перец, она говорила, что любит перчёное… Овощи тоже были бы не лишними, ей полезно… Ноги сами ускорились, хвост чуть задрался, как это обычно бывает при быстрой ходьбе. Базилио вызвал встроенный навигатор, отметил своё положение и построил оптимальный маршрут по ближайшим улицам.

Через полчаса, нагруженный уже двумя кулями и сеткой, Базилио заглянул к выдрам, выпросил у них кухонные принадлежности и пошёл со всем этим добром в подсобку.

Он сильно сомневался в том, что на местной электроплитке можно приготовить что-то выдающееся. Но полон был решимости сделать именно это.

Глава 66, в которой Буратина идёт в школу, а приходит в совершенно другое место

31 ноября 312 года о. Х. То, что называется «ещё не вечер», хотя это уже он.

Директория. Центр Трансгенных Исследований – павильон «Прибрежный»

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Входящие /000866129942

ДОКУМЕНТ: разрешение на посещение общей зоны

ФОРМА ДОКУМЕНТА: стандартная

ВЫПИСАНО НА: Ib 635787

СРОК: 120 суток с н/м

ЦЕЛЬ ПОСЕЩЕНИЯ ОБЩЕЙ ЗОНЫ: обучение в частном колледже

ОТВЕТСТВЕННЫЙ: доктор Карло Коллоди, Ib 15808

ТЕКСТ: Разрешить Ib 635787 (эволюэ Буратина) пребывание в общей зоне сроком на 120 суток начиная с момента подачи заявления с возможностью дальнейшего автоматического продления срока.

В cей знаменательный день Буратина впервые в жизни вышел за ворота Центра.

Папа Карло собрался было его проводить, да не вышло: научный совет, на котором доктор собирался выступить с просьбой закупить у Тора-Боры запчасти для секвенсора Sherman/KA-5003, неожиданно перенесли с вечера на утро.

Буратина был смурной, невыспавшийся: ночь он убил на тесты. Результат получался вроде бы не самый скверный. Всё-таки за последнее время бамбук много занимался и несколько поумнел – хотя именно что несколько. Доктор Коллоди, тем не менее, был доволен: угроза церебральной облитерации с последующим дефолтом отступила, а в Аузбухене скучать не дадут – уж в этом папа Карло не сомневался.

Перед выходом возникла ещё одна проблема, совсем смешная – одежда. В ЦТИ одежду носили в основном обладатели статуса человека или человекообразного. За воротами действовали общегражданские правила Директории, согласно которым уличная одежда должна, как минимум, прикрывать гениталии. Соблюдалось это правило не особенно строго, но в последнее время полиция стала придираться, а за Буратиной водилось свойство влипать в неприятности. Кроме того, по школьным правилам нужно было иметь при себе головной убор. Все эти вопросы папа Карло решил не самым честным образом, зато быстро – притаранил из Института одноразовый бумазейный костюм ассистента, используемый в операционных: коричневый верх, зелёный низ, тряпочный лабораторный колпак на голову. Буратине он, правда, был мал: едва налезал на лоб. Пришлось оставить его болтаться на голове наподобие сопли. Прикид, конечно, получился смешной, но на поездку в один конец его должно было хватить.

Денег доктор Коллоди не дал. Когда Буратина заикнулся хотя бы о паре сольдо на дорогу, тот пожал плечами и сказал:

– Дорога бесплатная, а в колледже у тебя всё отберут старшие ребята. Ну ты понял, да?

Буратина понял, что карманные деньги ему не светят, и приуныл.

На прощание папа Карло от всей души отвесил деревяшкину хорошего пинка под копчик, так что за ворота Буратина вылетел пулей.

На воле он повеселел. С аусбухой в сумочке – он решил захватить его с собой на всякий случай – бамбук шёл по дороге, выложенной твёрдой плиткой. Деревянное лицо обдувал горячий ветер, пахло солнцем и пыльной зеленью. Жёлтый пластик глухо бумкал под бамбуковыми ступнями. Жизнь казалась вполне сносной, вот только в животе было пустовато. Забеганный папа Карло забыл принести сынульке хавчика, а бессонная ночь вымотала. Но Буратину не оставляла надежда на сытную кормёжку в конце пути. Если он быстро сдаст все тесты, то, надеялся он, дадут пожрать.

Буратина шёл и кумекал о своей будущей жизни. Скорее всего, поначалу придётся нелегко – его, как новичка, будут всячески щемить и цукать. Но это временно, это можно пережить. Он войдёт в авторитет и сам начнёт всех строить. Учиться надо будет хорошо – хотя, если верить тому, что рассказывал цыпль, других вариантов просто не предвидится. Интересно, есть ли там какие-нибудь поблажки или скидки для успешных учеников? А потом, конечно, Центр. Надо будет делать карьеру. Самую крутую карьеру из всех, доступных его деревянным мозгам. Ах, если бы где-нибудь нарыть бабла ещё на один ребилдинг! С корой мозга папа Карло поработал неплохо, но тонкую работу оставил на потом… Ничё, и так прорвёмся…

Строимые Буратиной наполеоновские планы были хороши уже тем, что отвлекали от грустной реальности. Бамбук бодро игнорировал встречающиеся на дороге соблазны.

Он не заметил стайку домовят, запускающих рекламного воздушного змея с надписью «Молодое вино Фанкони». Он бодро прошагал мимо придорожных лавочек, в которых торговали комбикормом, маргарином, маковыми треугольниками на меду и прочими радостями жизни. Задержался он только возле киоска, где предлагали витаминизированных леденцовых петушков на палочках: Такие штуки он видел в Центре, но ни разу не пробовал – их приносили из общей зоны и они дорого стоили. Насмотревшись на разноцветные леденцы до колик в животе, деревяшкин решил про себя, что хороший брикет комбикорма всё-таки лучше.

Дорогу переходил полосатый котан – понурый, болезненного вида. Возможно, если бы Буратина знал, что он побывал в терновом кусту, а ночевал на природе, то посочувствовал бы бедолаге. Вместо этого бамбук вспомнил, что пересекающий дорогу кот – плохая примета. Захотелось как-нибудь наказать гада – ну, например, потянуть за хвост. Буратина было и дёрнулся – но его остановила мысль, что сейчас будет драка. Драки он не боялся, дело это любил, однако бой вне вольера грозил вмешательством полиции и мало ли чем ещё. У бамбука же была ясная, определённая цель – школа. Деревяшкин решил проявить благоразумие. Стиснув зубы, он прошёл мимо котана, будто и не было его.

И пошкандыбал дальше, так никогда и не узнав, что совершил свой первый – а вообще-то и единственный в жизни – подлинно свободный выбор.

Именно в этот миг фрагмент тентуры вокруг кота и бамбука застыл в неустойчивом равновесии. Натянулись нити судеб. Конфигурация грядущих событий почти сложилась. Не хватало капли, волоска, последнего штриха, чтобы судьба – и более того, история! – пошла по наиболее вероятному пути.

Не сдержи Буратина свой порыв, через пару минут валялся бы он на дороге с ножом в брюхе. Рядом со своим обидчиком, который всё-таки лишился бы глаза, а также заработал себе парочку иных неприятных травм. Обоих подобрал бы полицейский патруль. Буратина был бы передан своим владельцам, то есть Институту. Там бы его подлечили, а счёт за медуслуги и дисциплинарный рапорт отправили по инстанциям. В тот же день обе бумажки легли бы на стол доктора Коллоди – которому утром на совете отказали в запчастях, а днём заставили оформлять документы практикантам, хотя это и не входило в его обязанности. К тому же один из практикантов его обхамил, причём публично. Взбешённый доктор отреагировал на новую неприятность именно так, как обычно реагируют в таких случаях. То есть истерически: заорал, что снимает с себя всякую ответственность за дурацкую заготовку, и тут же подмахнул соответствующую бумажку. На следующий день, несколько остыв, он попытался бы забрать её назад. Увы, именно в этот момент на втором потоке общего развития не хватало существ – из-за случившегося несколько раньше массового списания. Так что серожопые бюрокрысы, обычно мариновавшие подобные заявы по три-четыре дня, на сей раз сработали практически мгновенно: доктору Коллоди предъявили приказ, подписанный Нефритовым Сокровищем, о переводе на общее девятнадцати существ, среди которых значилось и изделие номер 635787, ещё недавно носившее личное имя «Буратина». Доктор, может быть, и попросил бы Семнадцать Дюймов о небольшой любезности, и непутёвого сына вернул. Но ему гораздо больше хотелось получить дефицитные детали для шарманки, средства на закупку каковых он из Нефритового Сокровища и вытряс, а точнее – вымолил. После этого просить ещё и за какую-то заготовку было бы уже каким-то запредельным нахальством.

Буратина, конечно, горевал. Однако на общем не так уж и скверно: нормальная кормёжка, много доступных самок и простенькие занятия – чтение, письмо, арифметика. На фоне прочих заготовок Бур – такую кликуху ему дали из-за длинного носа и твёрдого члена – казался неглупым малым. При распределении его забрал себе – в качестве прислуги – молодой доцент Ибикус XXVII, по основе маммилярия. У Ибикуса Бур жил не то чтоб вот прям как у Дочки в Лоне, но неплохо: колючий хозяин терпеть не мог мясных, но к бамбуку относился по-доброму. Хотя однажды сломал ему руку: Бур по рассеянности забыл полить спящего доцента и не доложил ему в кадку калийных удобрений. По сравнению с тем, что обыкновенно приходится терпеть кактусячьей прислуге, это были сущие пустяки.

Деревяшкин погиб во время октябрьских событий, на площади у губернаторского дворца. Его глупую деревянную голову размозжил бронзовый мизинец статуи Абракадабра Мимикродонта, свергнутой с постамента революционным электоратом.

У Базиля – да-да, это был он самый – судьба была бы другой, более интересной. Его сволокли бы в полицию, где, помимо первой помощи, он получил дополнительных пиздюлей и не только их. Вышел бы он оттуда на костылях, но с жизненной перспективой. А на соответствующей полочке в полицейском управлении появился очередной бланк с полосками.

Буквально за пару месяцев котан, получивший агентерный псевдоним «Бози»[124]124
  ..получил агентeрный псевдоним «Бози»... – Вообще-то агентурный псевдоним не должен быть связан с настоящим именем или характерными приметами заагентуренного. Однако после масштабных перемен в полиции, связанной с политикой социальной реабилитации, новые сотрудники не всегда соответствовали требованиям. Кота поручили бы практикантке, по образованию филологу, специалистке по творчеству Оскара Уайльда, которую взяли на эту работу по протекции нового начальника районного ОВД, удода по основе – видимо, по причинам, не связанным с её профессиональными компетенциями. Через четыре месяца удода заменили бы на волка, при котором отдел достиг невиданной прежде эффективности. К тому времени кот уже работал бы на другую структуру.


[Закрыть], заработал репутацию толкового осведомителя. Был поощрён морально и материально, получил официальные документы на имя Юозаса Задрищотки и продвинут в провокаторы, в каковом занятии и нашёл своё подлинное призвание. Через пару лет он стал известен как «товарищ Огилви», один из признанных лидеров революционного электората.

По официальной версии, «товарищ Огилви» героически погиб при штурме губернаторского дворца – но были и другие мнения. То есть были бы, случись всё это на самом деле.

Но не склалось. Конфигурация множества судеб, уже почти сложившаяся, распалась. Не случилось ровным счётом ничего из вышеперечисленного – ни великого, ни мелкого, ни общественного, ни личного.

Выпавшая в итоге коту доля оказалась самой незавидной. Где-то через полчаса после несостоявшегося инцидента он неудачно споткнулся посреди улицы – и попал под бричку, влекомую пьяным в зюзю першероном. Хозяин-гамадрил тоже был пьян, но не в зюзю, а, скорее, в дрова. Эти тонкие различия не заинтересовали господ полицейских, которые стрясли с пьянчужки пятьдесят монет за закрытие дела. Мясо кота приобрёл ресторатор, разыскивающий свежую кошатину для заказанного ужина: некий сентбернар собирался с размахом отметить долгожданное дарование ему ордена Пятой Ноги. Так что следующий вечер Базиль встретил прямо посередине праздничного стола – и отлично пошёл под молодое барбареско[125]125
  ...и отлично пошёл под молодое барбареско. – Вообще-то к кошатине обычно рекомендуют амароне. Кроме того, именно амароне – точнее, подобные ему «изюмные» вина – является классическим маринадом для кошатины (а также ослятины и конины) чуть ли не с античных времён. Однако собачьи обычно предпочитают мариновать кошатину в тёмном пиве, особенно если кот чёрный.
  Приведём наиболее популярный в Директории рецепт маринада. На килограмм очищенного котового мяса – пинта (британская) тёмного пива, две небольшие луковицы, 8 мл. винного уксуса, две-три ягоды можжевельника, 5 горошин чёрного перца, две-три почки гвоздики (учтите, гвоздика даёт сильный аромат; не переборщите, иначе вы убьёте естественный вкус кота), тимьян из расчёта «чайная ложка на пять кило кошки». Сам маринад делается так: лук чистят, режут кольцами, соединяют с остальными ингредиентами и проваривают на сильном огне 25-30 минут. Горячий маринад выливают на заранее приготовленные куски кота. Остывшее мясо в накрытом виде ставят в прохладное место на 12 часов.
  Котятину желательно тушить или запекать в духовке; жарка – не самая удачная идея. К коту хорошо подходит сметанный, ватрушковый зелёный и ореховый соус. Рекомендуется овощной гарнир.


[Закрыть].

Но всё это случилось потом. А пока ни о чём таком не подозревающий Буратина весело чапал по дороге, крутя башкой и пытаясь свистеть. В конце концов он дошёл до развилки. Одна вела направо, к насыпи. Другая уводила налево, в сторону побережья.

К насыпи надо было свернуть направо. Однако, с левой стороны доносились какие-то интересные звуки. Если бы Буратина знал слово «музыка», он бы, наверное, понял, что это она и есть. А так он просто почувствовал, что от этих звуков ему хочется одновременно плакать и смеяться, прыгать и махать руками.

– Пи-пи-пи, – пищал голосочек.

– Ла-ла-ла-ла, – в лад ему подпевал глубокий нежный голос.

– Дзинь-дзинь, – раздавалось мелодичное позвякиванье.

– Бумс! – это напоминало о спарринге, но удары были уж очень ритмичными.

В Аузбухенцентр нужно было поворачивать направо, музыка играла слева. Буратина стал спотыкаться. Ноги сами поворачивали к морю, где раздавалось все эти интересные «пи-пи-пииии», сладкие «ла-ла-ла» и загадочный «бумс».