Текст книги "От Гринвича до экватора"

Автор книги: Михаил Озеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Теперь, кажется, понятно, почему забываешь прекрасную историю, которая так захватывала прежде: она произошла с другими. И испытываемое сейчас чувство просто невозможно ни с кем разделить.

Идея личного – от тебя ко мне – общения прослеживается во всем искусстве Индии.

Когда выступает хореографический ансамбль Удая Шанкара, чувствуешь то же, что возле Тадж-Махала. Опять не восхищение. Да, пластика, грация, смены ритма – все прекрасно. Но главное: артисты обращаются к тебе, только к тебе и ни к кому другому. Идет неслышный диалог двоих: артиста и зрителя. Поэтому ансамблю не особенно нужны сцена, декорации, он часто дает представления прямо на улицах…

Индия поражает и впечатляет очень многим. В том числе масштабами, грандиозностью: семьсот миллионов человек живут в трех тысячах городов и шестистах тысячах деревень, говорят на 187 языках, исповедуют с десяток религий. В промышленном отношении она тоже «солидная» держава. В нашей гостинице работали индийские полупроводниковые телевизоры и индийские кондиционеры. В недавнем прошлом отсталая британская колония теперь экспортирует сталь и запускает искусственные спутники Земли, производит сложнейшие станки и расщепляет атом.

Правда, проблем еще предостаточно. В городах постоянно приходится отбиваться от нищих. Они тянут к тебе руки, просяще заглядывают в глаза, останавливают. О них писали сотни раз. Писали и у нас, и на Западе. Но там забывали о главном – о причине нищеты. А она очевидна – англичане буквально терзали страну. Простое сравнение: в Калькутте «благодетели» находились все два столетия своего владычества, и нет в Индии края беднее, а на севере, где они пробыли восемьдесят лет, народ живет куда лучше.

Тем не менее мимо этого прошли и Киплинг, и Эдвард Морган Форстер, чье творчество многими нитями связано с Индией, и даже Марк Твен, который уже зрелым, всемирно известным писателем отправился в кругосветное путешествие, а затем выпустил книгу «По экватору».

С этой книгой я не расставался. Большинство высказываний автора казались мне очень точными. Например, описание индийского вокзала: «Пестрая людская толпа лилась поток за потоком, в разные стороны, – люди толкались, спешили, опаздывали, волновались, бросались к длинным поездам и втискивались в них со своими тюками и свертками, потом исчезали, и тут же подступала новая людская волна, новый поток. И среди всей этой сумятицы и толчеи, как будто не обращая на это ни малейшего внимания, то тут, то там на голом каменном полу группами сидели индийцы: молодые стройные смуглые женщины, седые морщинистые старухи, нежнотелые коричневые ребятишки, старики, юноши, подростки, – все бедный люд, но на всех женщинах здесь, от девочек до старух, дешевые яркие украшения: кольца в носу, кольца на щиколотках и пальцах ног, браслеты на руках; украшения эти, несомненно, составляли все их богатство. Люди эти молча сидели на полу, окруженные жалкими свертками и всяким домашним скарбом, и терпеливо ждали – чего? Поезда, который должен отойти в какое-то время днем или ночью!»

На одной из страниц дневника Твена я подчеркнул слова: «Индия – единственная страна, которую хотят увидеть все люди, а увидев ее хотя бы мельком, уже никогда не забудут, не променяют на все зрелища земного шара».

Эти строки я процитировал вскоре после того, как расстался с Дели. Сразу из Шереметьева отправился в другой аэропорт – Быково, а оттуда на самолете в Воронеж. Там в университете рассказал студентам о поездке по «стране чудес». И закончил выступление фразой Марка Твена…

Мы были на маленькой железнодорожной станции, о которой упоминал американский писатель. В те времена на ней хозяйничал королевский бенгальский тигр. Однажды отсюда ушла телеграмма управляющему железной дорогой: «Тигр ест начальника станции у главного входа, телеграфируйте инструкции».

Как не восхищаться юмором Марка Твена, его меткими замечаниями!

Марк Твен уверял, будто ни в одной другой стране «нет вагонов столь уютных». Нам запомнился этот восторг, и мы решили отправиться из Дели в Калькутту поездом, хотя обычно гости летают на самолете: три часа – и ты на другом конце Индии.

Тот вагон, в который попали, вроде плацкартного в наших поездах, но еще более тесный. Чемоданы ставить некуда, лампочек нет. А это – вагон первого класса.

Когда настало время ложиться спать, мы попросили у проводников постельное белье. Те громко рассмеялись. Выяснилось, что в индийских поездах белья не бывает, его надо брать с собой…

Мы так и не поняли, чем приглянулся индийский поезд Марку Твену.

«Голод, – писал он, – это специальность Индии. Во всех остальных странах голод – просто преходящая случайность, но в Индии это опустошительная катастрофа, если в других странах от голода умирают сотни людей, то здесь – миллионы». Точное перо публициста передает картины бедствий и нищеты в Индии в конце прошлого века. Однако эти картины словно лишены грунтовой подкладки, автор даже не задается вопросом, где корни нищеты.

В чем дело? Внезапное измельчение таланта? Беззаботность писателя-путешественника, стремящегося лишь к тому, чтобы более-менее точно описать замеченное? Вряд ли – не того калибра художник.

Тут другое. Во-первых, Твен, как и Киплинг, явно находился под влиянием историков, утверждавших, будто британская власть несет Индии блага цивилизации, мир и порядок. Но есть и второе объяснение: очень уж завораживает Восток своим внешним обликом, оболочку легко принять за само ядро ореха!

Восток… Но в Индии я нередко оказывался – конечно, в мыслях – и на Западе, прежде всего в Англии.

У Индии особые отношения с Лондоном, как-никак она в прошлом его колония. Отсюда и названия: «Госпиталь Веллингтона», гостиница «Империал», улица Каннинг-роуд. Отсюда и широкое распространение английского. На нем выходят газеты, журналы и книги; ведется ряд передач по телевидению; написаны всевозможные объявления, включая те, что висят на дорожных столбах (а в Англии, как читатель помнит, это делать запрещено); выбиты на Воротах Индии в Дели имена павших в первую мировую войну.

Отсюда и мемориальная табличка на доме в переулке Калькутты: «Здесь родился великий английский писатель Теккерей».

Отсюда и восседающая в Калькутте, бывшей индийской столице, мраморная королева Виктория. Пройдя мимо ее статуи, попадаешь в… Лондон.

Со стены смотрит герцог Веллингтон: руки скрещены на груди, голова гордо откинута. Такая же поза у генерала Хавелока и фельдмаршала Напиера, которые стоят на Трафальгарской площади, у секретарей Форин офиса, чьи портреты развешаны по британскому МИДу, да, по сути дела, у всех «лучших сынов» Альбиона, запечатленных в Англии на холстах, в мраморе и бронзе.

В Индии королева Виктория выглядит не менее величественно, чем у себя на родине. В центральном зале двенадцать гигантских картин воспроизводят эпизоды из ее жизни. По соседству – привезенные из Виндзорского дворца личные вещи монарха: рояль, письменный стол, книги и коллекция оружия, с помощью которого британские солдаты расправлялись с восставшими индийцами.

Полотно Верещагина «Въезд принца Уэльского в Джайпур в 1876 году». Табличка сообщает, что это самая большая по размерам картина в Индии, что раньше она хранилась в США, а затем ее купил магараджа Джайпура, что Верещагин жил в этих местах с 1874 по 1876 год и снова приезжал в 1882 году. Но об одном факте табличка умалчивает: британские власти выслали Верещагина из Индии по сфабрикованному обвинению в шпионаже.

Мемориал Виктории в Калькутте – это мощь (былая!) Британии. Его воздвигли в начале нынешнего века, и в нем все преисполнено достоинства, все славит английскую корону…

Королева Виктория однажды произнесла: «Индия – самый большой камень в моей короне». Но далеко не все англичане были настолько самоуверенны. Они писали о том, что «Индия полна для нас проблем, первая из которых – страшная жара» (историк Ф. Стил). О том, что жителям Альбиона мешает их «имперская психология»: «Мы слышим о больших реках в Индии и инстинктивно думаем о Темзе под Лондонским мостом, забывая, что великая индийская река может в наводнение затопить пространство от Вестминстерского аббатства до Хрустального дворца» (философ и государственный деятель Д. Фортескью).

Позже тот же Ф. Стил сделал вывод: главный и неразрешимый вопрос, стоящий перед англичанами, – вовсе не погода, а то, что они «не в состоянии править Индией».

Вскоре и официальному Лондону пришлось в этом признаться. И не просто признаться – уйти с чужой земли.

Однако следы его остались. О некоторых из них, прежде всего о нищете, уже говорилось. Недобрым словом вспоминают англичан и в Тадж-Махале. Это они вывезли из храма самое дорогое сокровище – усыпанную бриллиантами и голубыми сапфирами ширму из золота и эмали. Ширма стояла перед надгробиями супружеской четы. Сыны Альбиона заменили ее мраморной решеткой.

В XIX веке британский губернатор решил разобрать весь Тадж-Махал и отправить его в Англию, но, испугавшись гнева индийцев, отказался от этого плана.

В 1857 году, расправляясь с восставшими патриотами, англичане варварски обстреляли эти места, и мавзолей уцелел опять-таки по чистой случайности.

Однако хватит истории. Тем более что многое не объяснишь только ею. Выходим из кинотеатра «Шила» в Старом Дели. Под мостом спят люди. Спят в таких же мешках из грубого холста и в таких же позах, что и бездомные под Чаринг кросс – мостом на набережной Темзы. Этот мост, как и тот, для нищих и жилье, и очаг, и место общения. Здесь, как и в Лондоне, надо идти очень быстро, – могут напасть и ограбить…

Отъезжаем километров пятьдесят от города Канпур, что южнее Дели. Неожиданно шофер тормозит. И сообщает: в этих местах действовал индийский Робин Гуд, его звали Ман Сингх. Да, еще один Робин Гуд! Он поступал по тому же принципу, что английский атаман и сингальский Сардиал: грабил богатых и защищал бедных…

Делийский университет имени Дж. Неру большой и красивый, в нем много зелени. Много и плакатов, они прикреплены к стенам зданий, заборам, волейбольной сетке. Плакаты призывают повысить стипендии. До тех пор, пока этого не произойдет, студенты намерены бойкотировать занятия.

Точно такие же события и точно по такой же причине довелось наблюдать в Эссекском университете…

«Нет Востока, и Запада нет…» В том-то и дело, что Индия – причудливый конгломерат того и другого. Подобно многочисленным перевоплощениям бога Вишну, она предстает в разных измерениях, открывает с каждым днем все новые грани. В одной из книг о Южной Азии написано: «Если вы хотите увидеть Восток и Запад соединенными в архитектуре, философии, музыке, еде, одежде, языке, приезжайте в Индию».

А в работе академика Конрада «О смысле истории» есть строки: «Весьма ненадежны такие понятия, как «Восток» и «Запад». В лучшем случае они обозначают некоторые группы народов… Строить концепцию исторического процесса на материале, ограниченном рамками Европы или Азии, Запада или Востока, невозможно. Материалом может быть только история всего человечества, которое именно в целом и является подлинным субъектом истории».

В Индии постепенно расстаешься с бессознательным, со студенческих лет привычным европоцентризмом в восприятии культуры (колоссальные пласты – Япония, Китай, Южная Азия, Ближний Восток, Африка – остались за пределами университетских знаний). И перед тобой медленно открываются черты мирового единства.

Речь идет, конечно, о существенных свойствах. Ибо следы поверхностных контактов обнаруживаются сразу и радости подчас не приносят.

В книжных магазинах, на уличных развалах – сочинения Марио Пьюзо, Жаклин Сьюзен, других авторов дешевой беллетристики. Их берут, берут охотно, не смущаясь ценой. А Хемингуэй, Томас Манн, Флобер остаются лежать на полках.

Экспансия «массовой культуры», конечно, развращает вкус людей. Кроме того, толкает национальное искусство в объятия коммерсантов. И, наконец, убивает интерес, особенно у молодого поколения, к собственному великому наследию и к нынешним художникам.

Об этом шел разговор с Чаваном Дхаваном. Мы встретились в двухэтажном доме писателя. Собственно, на втором этаже всего одна комната – кабинет. На полках бок о бок стоят «Рамаяна» и последний роман А. Хейли «Корни», стихи корейских поэтов и «Поднятая целина» М. Шолохова. На стенах картины индийских, американских, английских художников.

– У меня здесь все перемешано, – улыбается хозяин. – Впрочем, все перемешано, и подчас причудливо, и в самой Индии. Взгляните.

Дхаван показывает на телевизор. Минуту назад закончился индийский фильм, он шел на хинди. А теперь группа специалистов-международников обсуждает на английском языке события в Индийском океане.

Улица Дели

Чтобы почувствовать Индию, надо увидеть ее. Чтобы понять – нет, не понять, конечно, – хоть на шаг приблизиться к пониманию, надо отдалиться, сбросить наваждение Востока.

И тогда удивление при виде того, как естественно вписываются в пейзаж Дели построенные Ле Корбюзье здания, уходит: становится ясно, что архитектор уловил своеобразие восточного города, а город с готовностью принял идеи, родившиеся в далекой Франции.

И тогда магическое очарование Тадж-Махала обнаруживает глубинное родство с европейской культурой. У них общая основа, общая цель – гуманизм, хотя идут они к ней разными путями.

И тогда популярность, которую завоевала и продолжает завоевывать повсюду система йогов, уже кажется естественной. Перестаешь задавать вопрос, почему вроде бы восточное учение прививается ныне в Италии, ФРГ, Соединенных Штатах. В Лондоне я посещал секцию йогов, она есть в каждом районе английской столицы. И в Советском Союзе велик спрос на литературу о физической и психической саморегуляции, статьи на эту тему (пока они, правда, редки) – нарасхват.

…У ворот – табличка: «Центральный институт изучения йоги». Во дворе группа людей, постелив на траву коврики, выполняет упражнения. На гостей они не обращают внимания. Что ж, умение сосредоточиваться, не отвлекаться совершенно необходимо для занятий йогой.

Чуть в стороне – руководитель делийского института К. Шарма. Он здоровается, пожимает руку так, что становится больно. Во время разговора подпрыгивает то на одной, то на другой ноге.

– Вам холодно?

– Нет, просто когда вы пришли, я делал упражнения, а прерывать их ни в коем случае не следует.

Шарма крепкий, мускулистый. А пятнадцать лет назад врачи вынесли приговор: почечно-каменная болезнь, которой он страдает, неизлечима. Шарма ухватился за последнюю соломинку – йогу. В результате болезнь отступила. По его словам, за тринадцать лет он ни разу не чувствовал недомогания.

Медицинская наука родилась в Индии около шести тысяч лет назад. Тогда были написаны Аюрведа – книги, где исторические сказания переплетаются с медицинскими текстами. В них рассказывается о Джанвантре, основавшем хирургическую школу, и Супруте – знатоке диагностики. В древней Индии врача уважали, но от него и многого требовали. «Врач должен быть добрее и внимательнее к больному, нежели отец, мать, друзья и наставники», – говорится в одной из книг.

Печати с изображениями йогов были обнаружены среди остатков доисторической хараппской цивилизации, процветавшей в III и II тысячелетиях до нашей эры. Позже мудрец Патанджали систематизировал отрывочные сведения и рецепты. Считается, что он создал систему йогов. Это произошло во II веке до нашей эры. Несмотря на почтенный возраст, учение и сегодня чрезвычайно популярно. О нем выходят все новые книги, снимаются фильмы, в каждом городе есть центры йогов. Постановлением правительства методы саморегуляции в обязательном порядке изучают в школах и вузах, используют в армии, полиции, медицинских учреждениях.

Действительно, разве не полезно уметь разбираться в себе, контролировать свои поступки и психическое состояние? Вряд ли вызывает сомнение и необходимость утренней гимнастики. А кто откажется выглядеть в шестьдесят лет на сорок? Эликсир молодости – замысловатые позы, во время которых развивается завидная гибкость, и благодаря этому соли не откладываются в организме.

Делийский институт – научное учреждение. Но знаменито оно прежде всего больничным комплексом. В нем борются со стенокардией и диабетом, солевыми отложениями и бронхиальной астмой, гипертонией и радикулитом… Выписавшись, пациенты продолжают приходить сюда – занимаются оздоровительной гимнастикой и водными процедурами, обследуются. Институт открыли в 1976 году, за это время удалось вернуть здоровье тысячам людей.

Шарма показывает на очень полного пожилого мужчину. У него была тяжелая форма астмы, по ночам мучил кашель, он задыхался. Четыре месяца назад его положили в институт. Теперь он здоров.

– Возраст и тучность не мешают лечению?

– Йога доступна всем. И мужчинам, и женщинам. И старикам, и юношам. Телосложение тоже не имеет значения. Лишь для детей примерно до шести лет некоторые упражнения трудны.

Раздается удар гонга. Йоги приступают к водным процедурам. Они набирают в рот воды, а затем, в течение нескольких минут через одинаковые промежутки времени выплескивают ее фонтанами: раз, другой, пятый…

Шарма водит меня по институту. В больничном корпусе каждая палата рассчитана на три-четыре человека. На полках библиотеки две с половиной тысячи книг, примерно половина о йогах, другая половина – литература о медицине: о современной западной и о древней индийской. В лаборатории врачи изучают анализы, читают электро– и энцефалограммы.

Говорю Шарме, что хотя в Лондоне я полгода занимался йогой, однако принципиальной разницы в самочувствии не обнаружил.

– Вполне понятно, – отвечает собеседник. – Йога помимо физических упражнений еще образ жизни и мышления. Разум и поступки человека зависят от множества обстоятельств, от различных впечатлений, эмоций, мыслей. Хочешь стать йогом – научись контролировать себя и свое поведение.

Шарма рассказывает древнюю притчу о мальчике по имени Начикента. Он мечтал узнать правду жизни, смерти и бессмертия. И однажды бог смерти поделился с ним этой тайной, в которой, как и в других тайнах, нет ничего особенно таинственного. Победа над смертью, поведал бог, приходит в результате самоконтроля: человеческое тело – это колесница, которой правит разум, чувства – запряженные в колесницу лошади, а объекты чувств – дорога. Тот, чей разум не сдерживает чувства, подобен плохим лошадям в колеснице, добавил бог.

Для того чтобы контролировать свое поведение, необходимо познать себя. Задача трудная. Но, по мнению йогов, разрешимая. Собственно, самопознание и составляет основу системы. Путем самопознания, согласно ей, индивидуум может достичь «освобождения» от окружающей обстановки. Это учение, в общем, зовет к уходу в себя, созерцательности, оно отнюдь не способствует энергичному участию человека в том, что происходит вокруг.

Йоги убеждены, что болезни тесно связаны с настроением. У Шармы был знакомый – рабочий на фабрике. Однажды директор фабрики, объявил: скоро все производство будет механизировано. Рабочий испугался, что потеряет место. Ему стал сниться сон: станок в облике чудовища пожирает людей. Как-то проснувшись, он забыл, что с ним было вчера. Врачи поставили диагноз: амнезия – потеря памяти.

В делийском институте довелось слышать: отрицательные эмоции приводят к тяжелым заболеваниям, включая рак. Потому над входом в больничный корпус развевается плакат: «Главное – спокойствие души». Потому у пациентов стараются создать положительный эмоциональный настрой, поднять их жизненный тонус.

Удается ли это? У тех, с кем я встречался в институте, жизнерадостный, бодрый вид, никто не жалуется на плохое самочувствие или настроение.

Духовная закалка – необходимый элемент системы йогов. Другой не менее существенный элемент – закалка физическая. Она достигается упражнениями. Некоторые асаны (позы) можно выполнять лишь после месяца упорных тренировок. Многие асаны взяты из самой природы и носят названия птиц, животных, растений: «поза лотоса», «поза змеи», «поза лягушки».

Шарма выполняет асану «поза змеи». Садится на стул и не спеша, маленькими глотками выпивает два стакана горячей воды. Затем ложится на живот. Ноги – вместе, пятки и носки – тоже. Руки обращены ладонями вниз и немного согнуты в локте.

Сначала Шарма, опираясь на ладони, поднимает верхнюю часть туловища и голову. При этом он смотрит вверх. В таком положении остается приблизительно полминуты. Потом поворачивает туловище и голову вправо и старается через правое плечо увидеть пятку правой ноги. Затем поворачивается в другую сторону. Завершая упражнение, повторяет то, что делал вначале, то есть поднимает верхнюю часть туловища и голову. После этого возвращается в исходное положение.

Вроде бы не очень сложная асана, однако польза от нее, утверждает Шарма, большая. Укрепляются мышцы живота. Ликвидируются искривления позвоночника и боли в пояснице. Регулируется функция надпочечников.

– Очень важно правильно дышать, – уверяет Шарма. – А это почти никто не умеет делать. Учиться контролировать дыхание надо постепенно, шаг за шагом. Если пренебречь осторожностью, могут начаться неприятные симптомы: головная боль, резь в ушах, иногда даже возникает астма… Вообще мгновенных результатов от занятий йогой ждать нечего. А в наше время люди хотят именно этого. Они вечно спешат, у них не хватает времени. Даже суп готовят теперь из порошка, а жаркое – из полуфабрикатов!

Физические упражнения. Правильное дыхание. Еще один элемент оздоровительного комплекса – умение расслабиться. Йог лежит на коврике, руки – вдоль туловища, глаза закрыты. Вначале он расслабляет ступни ног, потом икры… Когда все тело становится «мягким», йог минут пятнадцать находится без движения.

Большое значение имеет также режим питания. У йогов строгая диета: вегетарианская пища, отказ от алкоголя, чая и кофе. Кроме того, рекомендуется пить много воды – до двенадцати(!) стаканов в день.

– Вы действительно можете творить чудеса? Например, не дышать с четверть часа?

Шарма смеется:

– Знаете, какое еще качество нужно йогу? Чувство юмора. На какие только вопросы мне не приходилось отвечать: «Ты, наверное, целый день стоишь на голове?» Или: «А ты можешь спать на гвоздях?» Но, хотя я не пробовал делать то, о чем вы спрашиваете, думаю, это вполне возможно. Мы в состоянии «погасить» в себе жизненные процессы и довольно долго находиться без воды и пищи или в холоде.

О йоге бытует немало нелепых представлений, ее окружили ореолом таинственности и мистицизма. Если рисовать картину под названием «Йога», на нее следует положить и черные тона.

Некий «волшебник» из Хайдарабада утверждает, что вылечивает от любого недуга. К примеру, приходит к нему человек, у которого больное сердце. «Исцелитель» советует пациенту повторять каждое утро: «Сердце, ты должно работать лучше. Я не доволен тобой. Работай и не делай глупостей!» Других рекомендаций он не дает. И без зазрения совести кладет в карман гонорар.

Другая категория псевдойогов – те, кто на глазах зрителей «чудодействуют»: разгрызают стеклянные стаканы и жуют их; пьют дымящуюся соляную кислоту; сладко потягиваясь, засыпают на гвоздях.

К подобным «фокусникам» и «исцелителям», которые спекулируют на горе и болезнях человека, на его доверчивости, истинные йоги относятся с презрением.

…Коннаут-плейс называют «сердцем Дели». От этой большой круглой площади в центре столицы по улицам, словно по артериям, растекаются в разные стороны потоки автобусов, автомобилей, мотоциклов, велосипедов, пешеходов. Посредине площади разбит парк с фонтаном, а чуть сбоку расположен вход в подземный маркет-лабиринт. Однажды на Коннаут-плейс я заметил листовку. Под фотографией индийца, сидящего в «позе лотоса», было написано: «П. Сингх выдает себя за йогу. На самом деле он жулик, который дискредитирует всех нас. Позор Сингху!» Листовку подписали самые видные йоги.

Их возмущение понятно. Ведь система йогов – серьезное учение, вобравшее в себя многовековую мудрость народа…

Да, когда сбросив первое наваждение, начинаешь всерьез изучать Индию, то многое воспринимаешь по-другому. В том числе отношение к нашей стране, нашей культуре. Уже не реверансом в сторону делегации советских писателей звучит утверждение индийских коллег о том, что никто не оказал столь сильного воздействия на их современную поэзию, как Маяковский.

А во время литературных дискуссий речь снова и снова заходила о социальной ответственности художника. Неужели это «восточная» идея? Или «западная»?

Правда, М. Р. Ананд, когда мы встретились, почти ничего не сказал о литературе. Полтора с лишним часа он рассуждал о нынешней тревожной ситуации на планете, об американской экспансии в Азии.

Но разве это разговор не о литературе? Конечно, и о литературе тоже!

И разве эти слова может сказать лишь «человек Востока»?

…Утром, отправляясь к Индийскому океану, мы захватили свежие газеты, и пока машина пробивалась через бесконечные «пробки» Калькутты, читали их. В крупнейшем городе Индии, помимо прочего транспорта, полно рикш. Еще лишь в Гонконге есть рикши, передвигающиеся не на велосипедах, а на «своих двоих». Несколько лет назад власти решили избавиться от них, но не тут-то было: профсоюз рикш устроил грандиозную демонстрацию, и правительство отступило.

Проехали по Чоуринги – центральной магистрали Калькутты; затем Ленин-сарани – улице Ленина, где в 1970 году был воздвигнут первый в Индии памятник Ильичу; обогнули по мягкому зеленому ковру Майдана – главной площади – небольшой пруд; миновали белый постамент, на котором выбита дата – 29 декабря 1972 года, день, когда премьер-министр Индира Ганди торжественно открыла невиданную в стране чудес стройку – сооружение метрополитена. В этот момент в глаза бросилась перепечатанная из «Нью-Йорк таймс» статья. В ней утверждалось: цель США способствовать стабильности в регионе, которая-де подорвана Москвой, мечтающей прибрать к своим рукам теплые воды Индийского океана.

Памятник Ленину в Калькутте

О том же вещали в публичных выступлениях, интервью, с голубого экрана высокопоставленные западные эмиссары, которые колесили по Индии.

Но вот что написал делийский еженедельник «Блитц»: «Шаги Вашингтона в Индийском океане приближают мир к войне». Какие шаги имелись в виду? Расширение военной базы на острове Диего-Гарсия и поиски баз в других частях океана: на побережье Пакистана и в Кении, в Омане и Сомали.

Базы именуют «непотопляемыми авианосцами». Что же касается потопляемых, то океан заполнила невиданная в истории армада военных кораблей США.

Под сладкие трели об атлантической солидарности Белый дом затягивал в свои сети западноевропейских партнеров. И кое-кого затянул: Лондон направил военные корабли на соединение с«американским 6-м флотом.

Когда мы были в Индии, все это делалось под крики о «советской интервенции» в Афганистане. Но в них не верили. В республике не забыли о том, как в конце прошлого века англичане трубили о «русской угрозе» Пакистану, а сами тем временем трижды нападали на Афганистан, пытались захватить страны Центральной Азии, превратить в свой бастион Индию.

Джавахарлал Неру писал в 1928 году: «В течение долгого времени перед нами выставлялось пугало русского вторжения, которое служило оправданием для огромных расходов на вооружение».

Уроки истории помогают разобраться в том, кто твой истинный друг. Сколько раз Соединенные Штаты отказывались выполнять просьбы индийского правительства, а Советская страна давала позитивный ответ! Так было и в 50-е годы, когда Индии потребовалась помощь в создании национального государственного сектора, и в 60-е, когда на повестку дня встало строительство металлургического гиганта в Бокаро, и в 70–80-е, когда развивались новые отрасли хозяйства республики.

…С башни Кутб-минар открывается великолепный вид на Дели: новые здания и памятники старины, зеленые улицы и парки, трубы заводов.

Башня, воздвигнутая из красного песчаника и белого мрамора, уже которое столетие возвышается над Махраули, пригородом Дели. Возвышается наперекор времени и стихиям природы, в том числе сильнейшему землетрясению 1803 года, когда были разрушены куда более низкие сооружения.

Со всех концов света приезжают сюда, чтобы взглянуть на это чудо зодчества, а также на еще одну достопримечательность – железную колонну у подножия башни. Она непостижимым образом не ржавеет, хотя открыта всем ветрам и дождям. Столб отлит из особого, до сих пор не разгаданного сплава черного металла. Согласно легенде, тот, кто обхватит колонну руками, встав к ней спиной, будет жить счастливо. Миллионы людей пытались сделать это за шестнадцать веков (потому на расстоянии примерно метра от земли столб гладко отполирован), но мало кому удавалось.

Я тоже не сумел, хотя здоровенный индиец в чалме изо всех сил тянул мои руки, приговаривая: «Чуть-чуть, ну еще чуть-чуть!» Потом он то же самое говорил другому, третьему, четвертому… И всякий раз просил вознаграждение за труды.

Железная колонна в Дели

А вот девушка и ее спутник обхватили колонну без помощи индийца. Правда, они… взяли друг друга за руки.

– Мы вчера стали мужем и женой и представляем собой теперь одно целое, – засмеялась девушка. И добавила уже серьезно: – Мы хотим, чтобы наша семья была счастливой.

– А что такое, по-вашему, счастье? – поинтересовался я.

Девушка на секунду задумалась:

– Это когда любят друг друга. И когда верят, что завтрашний день будет радостным.

Чтобы завтрашний день был радостным… К этому стремятся люди всей планеты, у них общее представление о счастье. Как тут опять не вспомнить слова: «Нет Востока, и Запада нет»!

Еще не раз я оказывался среди вечного лета. Страны, о которых пойдет сейчас речь, тоже с полным основанием можно именовать прекрасной землей, они богаты историей, культурой.

Однако, к глубочайшему сожалению, не всегда мне было до того, чтобы любоваться красотами природы, изучать традиции – в нелегкий момент посещал эти края.