Текст книги "Волчья степь (СИ)"

Автор книги: Михаил Сухоросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 29.

Время замедлилось, возможно, совсем пропало – или я покинул его. Мир вокруг наполнен светом, а сам я превратился в летящую на огонь бабочку, но это, как выяснилось, совсем не страшно, скорее наоборот, подобного ощущения легкости – светлой и радостной – я еще никогда не испытывал. Я почти растворился в теплом жемчужном свете, и нет на свете никакой реальности, только красивая зыбкая сказка, и когда из нее выплывают знакомые лица, я задыхаюсь от счастья. Плохо то, что иногда она кончается, мир всплывает из небытия и становится жутко неудобным, во рту сразу пересыхает, ремни нестерпимо врезаются, каждый толчок повозки отзывается во всем теле, а запахи начинают мучить и вызывать тошноту. В такие моменты я смутно понимаю, что меня куда-то везут, но не могу даже засечь направление. А потом – новое блаженство вне времени и пространства.

Новое прояснение сознания – и я ощущаю, что поверхность подо мной не движется, более того – почему-то уверен, что она вообще статична. Руки и ноги свободны, но мне так худо, что невозможно даже открыть глаза, невозможно прислушаться и определить, где находишься. Да, меня куда-то везли… И то, что со мной сейчас, смахивает на морфиновую интоксикацию. С трудом собрав воедино разбегающиеся мысли, соображаю, что меня накачали каким-то снадобьем, причем по самые уши, а сейчас наступил жестокий отходняк, и продлиться он может очень и очень долго, а чувствую я себя так, словно вот-вот подохну. Нет, надо пересилить себя и оглядеться…

Попытки с четвертой мне удалось открыть глаза и сфокусировать зрение. Прямо надо мной, довольно высоко – дощатый потолок. В ногах – бревенчатая стена. Значит, я нахожусь где-то под крышей. И, насколько можно судить, под контролем, хотя в непосредственной близости от себя никого не чувствую. За стеной кто-то перекликается на незнакомом гортанном языке. На стене – квадратик света, и, наверно, можно увидеть окно, если повернуть голову, но об этом пока лучше даже не думать.

Не знаю, сколько я пролежал неподвижно, глядя, как квадрат света медленно перемещается по стене – меня не хватало даже на то, чтоб опустить веки. Кажется, прошла вечность, прежде чем я услышал приближающиеся шаги и голоса. Вот теперь глаза надо закрыть. Будем считать, что я все еще в отрубе. Сейчас я не то что говорить – слушать не могу, под веками красноватая муть колышется медленно и вязко.

Вошли. Не меньше троих. Чувствую их Силу – вернее, только одного, она настолько велика, что забивает всякий фон от остальных.

– Это он и есть?– негромко спрашивает обладатель Силы, голос, кажется, эхом отдается под сводами черепа. Кто-то, наверно, молча подтверждает, что да, это я и есть, потому что негромкий голос произносит снова:

– Хорошо его обработали… Что ж с ним, таким вот, делать?

Отзывается другой голос – хрипловатый, низкий, громкий:

– А что делают с лазутчиками? Пустить по степи на паре диких жеребцов…

– Нет, Воденвирт,– обладатель Силы явно не соглашается, голос более жесток.– Этот человек мой. И второй, орденец, тоже.

– Я их у тебя не отнимаю.

– Вот и хорошо. Значит, так,– повелительно бросает негромкий кому-то,– завтра он должен быть вполне здоров, в здравом уме и твердой памяти, понятно? Иначе пеняй на себя.

– Будет сделано,– без особого энтузиазма откликается третий голос.

– И учти: хоть немного его повредишь – будешь ходить с собственной головой в руках. Действуй.

Открылась и закрылась дверь, а потом появился еще кто-то, вызванный, очевидно, мысленной командой, и за меня принялись всерьез.

Силовой массаж центральной нервной – удовольствие ниже среднего, ощущение такое, словно к каждой клеточке подключен высоковольтный кабель. Но в норму приводит, надо сказать, очень быстро. Несмотря на это, я продолжал симулировать отключку, а потом мне снова вкатили в вену что-то, от чего я провалился в глубокую, без сновидений, черноту.

Судя по ощущениям – утро. Не знаю, чем именно меня вчера приводили в норму, но это явно удалось: я свеж и полон сил. Почти как новый. И, самое странное, не заблокирован по Силовым делам! Контроль, конечно. ощущаю, словно кто-то сквозь стенку за мной следит, но как-то так… Конечно, можно попробовать ребят за это наказать и уйти – остановить сердечко – проще простого. Но это уж крайний выход. Так что самоуничтожение лучше покуда отложить до лучших времен и оглядеться. Говорят, помогает…

Обстановка в хижине предельно простая: топчан, на котором я, собственно, и лежу, стол, лавка. вделанная в стену. И все. Окошко маленькое, затянутое то ли бычьим пузырем, то ли чем-то еще – и без всяких признаков решетки! Только пары стульев в интерьере не хватает… Хотя их можно как дубины использовать… Я чуть не заржал: Чародеи – круче некуда, и вдруг опасаются удара стулом из-за угла… хотя, в принципе, правильно – любая мелочь может боком выйти, и я тому – живой пример. Но пока я жив, а значит, игра продолжается. И надо собраться. Эх, сигарету б сейчас… Ч-черт, запросы стали прямо королевские, Мик! Мало того, что жив, так еще и курить подавай…

Не знаю уж, чего я ждал – но ждать пришлось долго. Сначала я решил, что обо мне забыли, потом – что решили извести бездельем. дальше – что тут таких, как я – хоть пруд пруди, и с каждым в отдельности разбираться… В процессе этих раздумий я проглотил какой-то нехитрый и почти безвкусный завтрак, принесенный охранником. смахивающим на эльфа-недомерка. То, что меня все же кормят, вселяет определенные надежды… Хотя поводов для радости я тут не вижу – тот вариант, что со мной будут разбираться весьма и весьма круто, сбрасывать со счетов попросту глупо. А уж расслабляться и благодушествовать – тем паче.

И вот тут я почуял того, вчерашнего – обладателя громадной (и непонятной) Силы. Явно топает сюда – и явно не один, но кто с ним – не разобрать. Тут у меня очко-то и заиграло… Ладно, спокойствие. Собраться… Я забрался на топчан и устроился в позе Будды.

Прошла, может, минута или около того – но мне это время показалось нестерпимо долгим. Дверь наконец открылась, я нарочито ленивым взглядом скользнул по троим вошедшим и снова отвернулся. Первой в дверях появилась пучеглазая рожа охранника-полуэльфа, он у дверей и остался. А двое остальных вплотную подошли к топчану, так что мне волей-неволей пришлось их разглядывать. Первый – высоченный, плечистый, осанистый, лет сорока с чем-то на вид – в пластинчатом панцире и плаще, лицо настоящего вояки, как с плаката – словно из гранита высечено, крупные черты, тяжелый подбородок, глаза – два автоматных ствола. И Силой владеет, но какая-то она у него… Чародейской сшибки даже со мной он может и не выдержать.

А та Сила, которую я со вчерашнего дня запомнил – это от второго исходит. Сам этот второй совсем неприметен: невысокий, плотненький, лысоватый, в жеваном комбинезоне цвета хаки, в очках с толстыми стеклами… Этакий бухгалтер, лет пятидесяти…

Они тоже молча разглядывали меня, и наконец высокий повернулся к очкастому:

– А ты уверен, что он тебе нужен?

Тот только плечами пожал:

– Тебе он ни к чему, во всяком случае.

– Ну, как сказать…– усмехнулся верзила.– Ребята заскучали…

Очкарик рывком повернул к нему голову и бросил неожиданно резко:

– А это уж твой просчет. Давай своими делами заниматься. У тебя – войска, а каждый Чародей, поступающий к нам – моя законная добыча. А с этим вообще разговор особый. Договорились?

– Ладно,– с явной неохотой пробурчал верзила, делая охраннику знак убраться, потом, тяжело ступая, подошел к лавке и уселся, нога на ногу. Оба продолжают себя вести так, словно меня здесь и нет… В каком-нибудь там метафизическом смысле это, пожалуй, и верно: когда меня распотрошат, что рано или поздно случится, я интереса представлять уже не буду, а следовательно, можно считать меня трупом уже сейчас.

Очкастый покачал головой:

– Воденвирт, с этим человеком у меня свои дела. А ты тут упоминал, что ребята твои заскучали. Так что иди и займись своими прямыми обязанностями – до похода считанные дни.

– Пожалуй,– выдавил из себя верзила, вставая и направляясь к двери. Мне почему-то кажется, что он здесь не первая скрипка…

Когда дверь закрылась, невысокий прошелся по хижине, глядя в пол и что-то мурлыча под нос, покачался с носка на каблук, скрестил руки на груди и повернулся ко мне:

– Видишь, с кем приходится работать? И никуда не денешься, серой массе нужен герой, повелитель. А этот – как раз такой герой и есть, армия на него молиться готова. Если вдуматься, все эти повелители толпы – Чингиз-хан, Аттила, Троцкий – все они порядочными ничтожествами были, согласен?

Так, начало в духе светской беседы. Что бы это значило?..

– Это еще как посмотреть,– выдавил я на редкость глубокую мысль, настороженно разглядывая собеседника.

– Да как ни смотри… Завести толпу может только тот, кто в плане интеллекта способен опуститься на ее уровень – при наличии соответствующей Силы, конечно. А этот Воденвирт – фактически мое творение, без моего участия он бы до сих пор племенем на побережье командовал.

– Может быть,– осторожно отреагировал я. Очкастый усмехнулся:

– Все гадаешь, почему я на тебя с раскаленными клещами не набрасываюсь? У меня одно предложение: давай для начала пообедаем, поговорим не торопясь – а там уж сам решай, будешь ли ты мне что-то рассказывать. Я имею в виду, сам. Годится такой вариант?

Так. Надеюсь, ему в голову не придет подсыпать в хавку какой-нибудь скополамин…

– Идет. Только хотелось бы знать, с кем я беседую. Ты, я думаю, мое имя знаешь.

– Имя…– мой собеседник вразвалочку подошел к лавке, уселся поудобней, закурил, толкнул пачку мне через стол.– Угощайся. А имя… Орденцы называют меня Волком, свои – Хозяином, а как звали раньше… Не все ли равно? Тот человек уже не существует.

Свят-свят-свят… Неужто опять старый знакомый? Или демарш насчет моей беседы с Херувимчиком? В общем, я благоразумно решил промолчать, а Волк тоже, судя по всему, не имел желания развлекать меня беседой и уставился в окошко с видом равнодушным и скучающим, мягко выстукивая пальцами по краю стола. Вроде господа бога на восьмой день творения…

Нет, рановато я его в бухгалтеры определил. Мужик явно битый и жесткий. Только рожа у него нездоровая какая-то – желтая, одутловатая… А еще бы интересно его в плане Силы прощупать – чем черт не шутит, может, просто добрая старая мимикрия…

Когда я попробовал на нем сосредоточиться, он повернулся ко мне со снисходительной улыбкой:

– Давай без школьных упражнений, а?

– Извини,– так, шиза продолжается… Но если это у него мимикрия такая… Меня на моей робкой попытке контакта уже зашкалило – не то что огромное количество энергии, а непонятно, откуда все это берется и как может проявиться. Как в космос без скафандра выглянул.

На мое счастье, в хижину без стука вошли двое, навьюченные подносами – давешний полуэльф и узкоглазый дылда с монгольскими усами,– бесшумно и споро накрыли на стол и выкатились. Нет, лучший вариант поведения – по малышовскому принципу ничему не удивляться. Играть Иванушку-дурачка. Тут и притворяться особо не понадобится…

Волк придвинул ко мне тарелку – настоящую, фарфоровую, или зовите меня эльфом!– и снял крышку с суповой миски:

– Все, к сожалению, консервы да концентраты… С хорошей кухней тут не разбежишься.

– Спасибо, я не привередлив.

– Что поделать, люблю хорошо поесть,– вздохнул Волк, наполняя свою тарелку, я последовал его примеру.

Ложечки, конечно, подкачали – оказались алюминиевыми… Я-то уж ждал чего-то вроде столового серебра. Но жратва оказалась на редкость вкусной – такого я уже давно не ел. Хорошие у него концентраты…

Волк на меня внимания не обращал. Даже не ест – кушает… Я тоже мобилизовал остатки хороших манер. Как-никак предстоит культурно перевербоваться… А еще постоянно прислушивался к своим ощущениям, пытаясь уловить… не знаю, может, запах горького миндаля.

С обедом, впрочем, управились довольно быстро, а потом уже знакомая парочка охранников принялась убирать со стола. Я мысленно одобрил Волка – обошелся без дешевых трюков, вроде летающих подносов… Теперь на столе имел место быть кофейный сервиз и два бокала, явно хрустальных. Затем нарисовался кофейник и бутыль коньяка. Я усмехнулся про себя: раз коньяк, значит, снова меня будут вербовать. Вот и рассуждай тут о своей высокой цене…

Волк налил мне чашку, протянул сигареты:

– Вот теперь можно и поговорить… Кстати, извини, сахар и сливки не предлагаю. Надеюсь, твои вкусы не изменились?

Так. Похоже, мы и впрямь были знакомы…

– Спасибо, как раз то что нужно.

Волк неторопливо раскупорил бутылку, аккуратно стряхнул в блюдечко пепел, потом плеснул в бокалы на два пальца:

– Твое здоровье…– и неожиданно осведомился с этакой ленцой в голосе:

– Ты ведь убить меня пришел?

Совершенно неожиданно для себя я кивнул:

– Да,– потом закурил, приподнял бокал:

– Твое здоровье.

Он ответил скупой улыбкой:

– Примерно так я и думал. И что же?

– Не понял вопроса. В принципе, логично было бы попытаться…

– Почему?

– Ты ж пытался меня убить, верно?

Он удивленно воззрился на меня. Ясно, сейчас он мне будет разжевывать, что я дебил…

Вместо этого он глубоко затянулся:

– Возможно.

Все чудесатее и чудесатее…

– Что значит – возможно? Извини, конечно, в этих делах я профан, но по-моему, только два варианта может быть: ты посылал кого-то со мной разделаться или не посылал,– я отхлебнул коньяка. Да, кто б меня не пытался купить, на качестве пойла, как правило, не экономят…

– Возможно именно и значит – возможно…– вздохнул Волк.– Давай пока лучше поговорим о тебе,– тон опекуна, раздумывающего, куда бы пристроить неразумное великовозрастное чадо…– А насчет посылки киллеров… если не возражаешь, вернемся к этому попозже. Если тебя это все еще будет интересовать.

– Попробуем,– настороженно согласился я. За его мыслью мне уследить, прямо скажем, тяжеловато. Одно из двух: либо по интеллекту мне до него – как до луны пешком, либо… либо он просто псих. Но умный…

– Итак,– он аккуратно затушил окурок.– Что мы имеем на данный момент? Некий Михаил Ордынцев пришел наниматься ко мне. При этом он выполняет функции разведчика и наемного убийцы. Моя задача в данном случае – переманить его на свою сторону. Парадокс, а?

Я только промычал что-то невнятное и приложился к бокалу.

– Добавим к этому, что имеет хождение слух о твоем богатом агентурном прошлом…

– Необоснованный.

– Пусть так… Давай договоримся следующим образом: я с тобой откровенен, поскольку мне это выгодно.

– Спасибо,– не скрывая иронии, пробормотал я. На будущее постараюсь обойтись без дешевого ерничества – в этом разговоре не хотелось бы в грязь лицом ударить…

– Не стоит. Я того же жду от тебя. Еще коньяка?

– Да, спасибо.

Волк повертел в пальцах сигарету, вставил ее в рот:

– Итак, мы остановились на том, что моя задача – привлечь тебя на свою сторону… То, что ты должен был разведать, ты узнаешь – и насчет доставки оружия, и насчет всего прочего. Кстати: чтоб ты не ломал голову и не играл в шпиона, сразу скажу: пункт доставки находится в двух-трех сотнях метров от места, где мы с тобой сейчас сидим.

– Учту.

– Еще прибавим, что я мог бы тебя заставить принять мои условия. Но подключать к торгу твоих друзей я не стал.

– Ценю,– так. Последние пять минут я перешел на односложные ответы. Хотя в данной ситуации не очень-то меня тянет интеллектом блистать.

– Можешь, конечно, ценить, но оговоримся – мое душевное благородство тут ни при чем. Это скорее для чистоты эксперимента,– нечто подобное я уже где-то слышал…

– В котором я являюсь подопытным кроликом?

– Мне больше нравится название "пассивный участник", хотя сути это и не меняет… Но ты, по-моему, опять что-то недопонял,– Волк сцепил пальцы на колене, глядя куда-то поверх моего плеча.

– Постарайся объяснить.

– Разумеется.

– Значит, эксперимент? А цель его выяснить – подходим ли мы друг другу?

– Грубо говоря, да.

– Меня всегда смущало слишком пристальное внимание к моей скромной персоне. Давай конкретнее: для чего я тебе нужен?

– Достаточно сложный вопрос,– Волк повертел в пальцах зажженную сигарету.– А какой ответ ты хочешь услышать?

– Правильный.

Он зыркнул на меня так, словно только что увидел, потом вытянул из кармана за цепочку мой Камень, пробежался пальцами по блестящей поверхности:

– В одно касание, а?

Вот это уже номер! Цирк с фейерверком. Меня сразу насторожило, что он спокойно берется за серебряный кофейник, но чтоб так вот запросто с чужим Камнем обходиться – такое не то что Серому, редкому Чародею по плечу…

Я подпер рукой готовую отвиснуть челюсть:

– Угу… Но если это ответ…

– Пока еще нет. Я же спросил тебя: какой ответ ты хочешь услышать? Наши с тобой интересы слишком тесно переплелись.

– И моя работа с Камнем к этим переплетающимся интересам как-то относится?

– Несомненно.

– Тебя интересует метод работы?

– Нет.

– А что именно?

Он плеснул в стаканы еще понемногу коньяка:

– Давай сначала выясним, что интересует тебя. Так мне будет легче подыскать наиболее правильный ответ.

Отметим: существует, оказывается, еще масса побочных вариантов…

– Это как – приглашение к расспросам?

– В какой-то мере.

– В какой именно?

– Спрашивай.

М-да, сдается мне, мы с ним и в самом деле очень широко пересекаемся… Даже и не знаю, с чего начать. Зато абсурд, похоже, становится для меня привычным. Ладно, начну с начала:

– А каким образом я вообще в поле твоего зрения попал?

– Здесь?

Так, Меченосец, не расслабляться! Ухо надо держать востро…

– Для простоты давай с этого мира начнем.

– Твои выходы на определенные энергии.

– Ну, будем гадать. Мои опыты с нападением на Магистра из Запределья?

– Едва ли. Гадай дальше.

– Вызов Черного Волка?

– Теплее. Да, наверно именно это.

– И тогда ты отправил своих орлов из клана Ворона в набег?

– Набеги и налеты – не моя специальность… А что за набег? Ч-черт, да что он – в самом деле ничего об этом не знает?..

– Замнем для ясности… Далее по тексту: Торианский тракт, погоня… Там из ваших был один такой, одноглазый.

– Эти – мои,– согласился он.– Правда, главной целью был не ты.

– А кто?

– Не отвлекайся на частности.

– Ладно, не буду. Ящер – твоя работа?

– Маленькая импровизация.

– Творчество…– робко съязвил я.– А ультиматум твой?

Он, кажется, несколько замялся, отхлебнул кофе, закурил новую сигарету:

– Мне хотелось иметь полную уверенность.

В чем, интересно?..

– Хорошо, но при чем тут цитаты? И почему Достоевский, а не Шекспир, не Дисней, в конце концов?

– Не задавай глупых вопросов,– он даже поморщился.– Ищешь подтверждения тому, что твои литературные вкусы мне известны?

– Да, но как ты меня идентифицировал?

– Дело техники. В подробности вдаваться пока не будем.

– Ладно,– не будем,– согласился я.– Ладно, я вышел на твои источники энергии, ты меня обнаружил, определил-классифицировал… Но уж разделаться со мной – при твоих-то возможностях!– для этого фехтовальщиков по мою душу посылать не стоило.

– Просто еще одна небольшая проверка. Перейди ты на мою сторону сразу, мне, скорей всего, пришлось бы тебя уничтожить.

– Это, кстати, ты давно сделать мог.

– Мог,– кивнул он.– Но не хотел.

– И почему же?

– Причина проста: ты мне нужен.

– Для чего?– разговор, кажется, пошел по кругу…

– Довольно сложно объяснить на словах.

– Попробуй на пальцах.

Волк усмехнулся одними губами, за стеклами очков мелькнул и пропал некий опасный огонек. Дэна он мне напоминает, вот кого! Не то что бы внешне, просто определенное сходство в манере поведения…

– А что ты вообще знаешь о себе?– он одним глотком допил коньяк, потянулся за следующей порцией.

– Ты хочешь сказать, ты знаешь больше?

– Просто кое-что в контексте исторической ситуации.

– И это кое-что как-то связано с тобой? Ты из Института?

– Не совсем,– он облокотился на стол, нацелившись в меня сигаретой.– Сдается мне, ты не очень-то понимаешь происходящее. И, соответственно, свою роль в нем. Налей себе еще кофе, садись поудобней. Постараюсь тебя немного просветить.

Философия в будуаре – семечки… Ладно, сейчас лучше отвлечься от мысли, что светская беседа происходит в середине становища кочевников. Это далеко не самое странное в ситуации.

Я налил чашечку кофе (кофейник, кстати, оказался горячим, словно только что с огня – из мелких фокусов, улучшающих жизнь Чародея…), взял сигарету. Лично мне табак всегда помогал утрясти все в черепушке. не знаю, сработает ли на этот раз…

Собеседник благосклонно кивнул мне, потом осведомился:

– Тебе известно, что будет война?

– Слыхал. Мне это как-то не слишком нравится.

– Мне тоже,– рассеянно согласился Волк, глядя куда-то сквозь меня.– Но тут уж не нам решать.

– А кому?

– Есть такое понятие, как необходимость.

Опять знакомые песни…

– И в чем конкретно она состоит?

– Причин тут можно найти множество: Запад есть Запад, Восток есть Восток, Империи нужна свежая сперма, при отсутствии прогресса в технике намечается регресс в работе с Силами… В принципе, все это верно, но не главенствует. Суть вот в чем: со многими Силами можно работать безграмотно, как это делал ты до сих пор, а можно и извлекать из этого пользу.

– Это предложение чуть подучиться?

– В каком-то смысле…

– А орденские Чародеи чем тебе мешают?

– Отчасти тем, что стоят между мной и выходами на вышеупомянутые энергии. Но с другой стороны, пожалуй, они мне даже полезны.

Что-то сути я никак уловить не могу…

– Погоди-ка… Если имеет место быть чародейская разборка, то при чем тут обычные люди?

– А при чем тут этика?

Мне даже головой пришлось встряхнуть от неожиданности. И только потом я оказался способен задать вопрос – что греха таить, идиотский:

– А ты сам-то человек, или как?

Вопреки ожиданиям Волк задумался:

– Хм-м… Наверно, все-таки больше "или как". А ты сам уверен, что ты человек?

Ба-бах! Эпоха великих открытий… И при том как-то уж очень совпадает с тем, что Дэн про меня ребятам трепал.

Для компенсации душевного равновесия я плеснул себе еще коньячку:

– Знаешь, как-то привык себя таковым считать.

– Тем не менее, мозги тебе хорошо прочистили.

– Не жалуюсь,– сухо отозвался я.– А ты располагаешь иными данными?

Он проигнорировал вопрос, нарочито неторопливо размял и закурил следующую сигарету:

– Попробуем подойти к делу с другого конца. Тебе что-нибудь известно о проекте "Изумруд"?

– С институтскими проектами, тем паче секретными, связан не был.

Он только иронически глянул на меня. Я поволок из пачки сигарету, силясь унять легкую дрожь в пальцах:

– Ну а если и был… Сделай одолжение, просвети дурака.

– С удовольствием. По моим данным, ты не только был, но и в настоящее время являешься участником этого самого проекта "Изумруд". Официально, кстати, закрытого давным-давно.

– В чем этот твой проект заключается, и как это я в нем участвую, ничего не зная?

– Целых два вопроса, и оба сложные… Начнем со второго: почему ты не знаешь? Ты наверняка догадался, что кто-то пытается тебя использовать в своих целях. Но совместить данные не можешь – это называется отсутствием исходной информации.

– Ты что – хочешь мне ее дать?

– Само собой. Это первое условие нашей совместной работы, буде она состоится.

Я выжидательно уставился на него, а он выпустил дым из ноздрей:

– Попробуем начать по порядку. Итак, что такое Институт в нынешнем его виде? После открытия принципа перемещения – это, кстати, само по себе история крайне увлекательная, но к нам с тобой отношения не имеет – технология временных перемещений распространилась очень быстро и широко. Сам понимаешь, открылось новое широкое поле для культурных связей, дипломатии – а так же для продолжения оной другими средствами. В общем, обычная история: кажется, сбылась вековая мечта человечества, или как там еще все это называется, и получилось как всегда. О двух попытках вторжения ты слышал.

– Конечно,– поспешно кивнул я, чтоб не казаться совсем уж непроходимым невеждой.

– На всех перипетиях останавливаться не будем, просто отметим, что в результате возник Союз Пяти Миров – союз политический, военный, технологический. И начал формироваться в своем нынешнем виде Институт Экспериментальной Истории – сохранив первоначальное название, он сейчас к истории как таковой – к изучению прошлого – отношения фактически не имеет. Если упростить ситуацию, Институт трансформировался фактически в развитую технократию, своего рода трест – научный и, опять же, военный, для отражения агрессии извне.

– Я не совсем понял: мы ведь о конкретном проекте говорим, так? А чего ж ради ты меня дешевыми антиутопиями кормишь?

– Дешевыми, говоришь?.. Может быть. Но чем дешевле, тем вернее. А к конкретике я тебя еще подведу. Итак: захватив в свое распоряжение все сколько-нибудь перспективные научные разработки и контроль за перебросом, Институт, как я уже сказал, развился в мощную технократию. И, как любая достаточно сложная и многоступенчатая система, утратил гибкость. Официальная линия руководителей – сохранение статус-кво. "Пусть все идет, как идет".

– А что в этом плохого?

Он опять пропустил мой вопрос мимо ушей:

– Мы потихоньку подходим уже к интересующему нас проекту… Из истории хотя бы твоего мира известно о большом количестве массовых кризисов – в масштабах континентов или целого мира, так? Но ведь никакой кризис сам по себе не возникает. Ты слышал, конечно, выражение: "Идеи носятся в воздухе"? Теперь попробуй представить все это буквально: в воздухе , словно чума, носятся войны, массовые экзальтации, самоубийства… И все это накапливается, накапливается, накапливается под спудом, под оболочкой пресловутого статус-кво – чтоб потом обернуться массовым выплеском наружу в непредсказуемой форме. Только среда распространения и накопления… ну, скажем, взрывчатки для кризиса – не воздух, а то, что ты именуешь Запредельем. И чем дольше сохраняется статус-кво, тем больший запас накапливается. Наконец все это находит выход в массовом, неконтролируемом выбросе стихийной энергии, носителями которой являются люди. И, кстати, кризис никогда не происходит в "одном отдельно взятом" мире…– он прервал свои пророчества и потянулся за новой сигаретой. Этак у него, наверно, пачки по четыре в день выходит…

А он продолжил уже более спокойным тоном – тоном лектора:

– Когда-то давно я жил в горах… Так вот, знаешь. там для того, чтоб предупредить массовый сход лавин, с помощью взрывчатки и ракет заставляли их сходить раньше – до того, как накопится критическая масса. А это, сам понимаешь, вмешательство в естественный ход вещей.

Я помалкивал, задавленный глобальной теорией. Говорит он, конечно, хорошо, и система у него выстраивается впечатляющая, но решать судьбы миров… Нет уж, увольте, в такие игры я не играю!

Подняв глаза, я обнаружил, что Волк пристально разглядывает меня сквозь тонированные стекла очков, и все же решился спросить:

– А при чем же тут я?

Волк удовлетворенно кивнул:

– Наконец-то мы подходим к сути. Сам понимаешь, контакт с Запредельем лучше всего находят люди, обладающие паранормальными способностями – здесь их называют Силой. Мутанты, вроде меня или тебя. В какой-то мере само их существование находится в противоречии с привычными установками любой жесткой системы – опять же, с "естественным ходом вещей". И подсознательно человечество всегда это чувствовало: отсюда и страх перед непонятным, и охота на ведьм… Даже здесь, в мире. где таких вот мутантов больше, чем где бы то ни было, Чародея воспринимают не как человека. Как защитника от напастей – да, как высшее существо – возможно, но не как человека. Сверхъестественное, непонятное всегда вызывало страх и враждебность.

– Извини, но давай конкретизируем. Итак, о проекте…

– Прости, немного отвлекся. Любимая мозоль… Так вот, Институт, само собой разумеется, ведет исследования в области паранормальных способностей и путей их развития.

– Я состоял в И-группе,– сообщил я.

– Знаю. Но это – только одна сторона медали. Другая – пресловутый проект "Изумруд",– он помолчал, потом снова вынул из кармана мой Камень.– Ты знаешь, что это такое, Михаил Ордынцев? – и, не дожидаясь моих версий, объяснил жестко:

– Это тот самый микроскоп, которым при всем желании нельзя колоть орехи. В прикладном чародействе он ведь, по сути дела, бесполезен. Вот мы и подошли к сути проекта. Он заключался в поиске паранормальных мутантов с определенными способностями – в том числе, и отборе из И-групп – и соответствующей подготовке. В ход шли самые разнообразные методы: медикаменты, суггестия, в том числе, и стирание памяти… Людей, все это выдержавших и не ставших клиническими идиотами, единицы. Конкретно – не отсеялось и выжило при разработке проекта двадцать четыре человека, готовых к работе с Запредельем не только в рамках прикладных задач,– он усмехнулся.– При этом они вполне могли не ведать, что творят… Этическую сторону затрагивать не будем.

Гипотеза, конечно, зубодробительная. И, самое скверное, все это похоже на правду и многое объясняет – в частности, всеобщую охоту за мной…

– Ты хочешь сказать, я из этих двадцати четырех?– все эмоции, как ни странно, куда-то подевались, остался только неприятный, сосущий холодок под ложечкой. Волк медленно кивнул.

– А ты?

Еще один кивок:

– Только я первоначально был одним из разработчиков.

Я попробовал собрать воедино мысли, расползающиеся наподобие тараканов:

– Если по логике… Этот проект, как я понял, разрабатывался секретно. О нем стало известно – его тут же свернули. Тогда проще всего было спрятать все концы и уничтожить меня.

Он невесело усмехнулся:

– А зачем ломать дорогой механизм? Его можно законсервировать.

– Допустим… Ладно, ты хочешь, чтоб я с тобой работал. На чьей ты стороне?

– На своей,– жестко ответил он.

– Хм-м… А меня к чему приспособить хочешь?

– Приспособить – верное слово… Для начала вывести тебя из-под контроля…

– И взять под свой?

– Не без этого. Далее: твои контакты с Запредельем. Ты побывал в таком месте… Это, насколько ты понимаешь, что-то вроде магнитной аномалии. Место.. ну, что ли, наибольшего соприкосновения с Запредельем. Ты знаешься с тамошними Силами. И можешь быть посредником.

– Чего ради?

– Того ради, что круги разошлись слишком широко… А еще – ради того, что если там не окажусь я, с теми Силами будут работать ваши люди или его возьмет под контроль Институт. А его, как и всякую обширную систему, раздирают внутренние противоречия…

– А твоя цель? Не историческая – лично твоя?

– Я привык мыслить глобальными категориями… Но в отношении тебя… Кстати, почему ты считаешь, что твоя вылазка в Ущелье была случайной?

Я в упор уставился на него:

– Ты что – просчитал все это заранее?!

Он тихо засмеялся:

– Я ведь пока еще не господь бог, я только учусь… Я просто позволил себе немного повлиять на твое решение. И, думаю, что даже без этого ты Ущелья бы не избежал – раньше ли, позже…