Текст книги "Висенна. Времена надежды"

Автор книги: Михаил Бобров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 45 страниц)

Сэдди волок на аркане пленного. Волки сгоняли в кучу ржущих и брыкающихся лошадей. Четвертая победа Братства оказалась быстрой: Дален, Местр и Мерил нагнали и зарубили еще двоих. Даже Остромов отстал удачно: как раз наткнулся на разбойника, спрятавшегося в промоине. Тот, видимо рассчитывал переждать погоню, и уходить в обратную сторону. Но с полусотни шагов волк его унюхал. Разбойник побежал, Остромов следом. Скоро понял, что опять не поспевает, и метнул, что было в руках: полупудовую боевую секиру. Добивать не понадобилось.

Братство собралось вместе. Убитых бандитов разложили двумя рядами. Припомнив, как ловко начали стрелки, Сэдди только головой покрутил:

– Сразу бы нам столько народу!

Ратин промолчал, и велел отбирать доспехи получше, а что похуже, отволочь к опушке и прямо там закапывать, пометив место. Он рассчитывал скоро выйти к Круглому Камню и подобрать еще, может быть, нескольких лесовиков, извещенных Геллером.

Тут Спарка взял зубами за плечо старый Аварг:

– Есть хотим. Мы больше не сменяемся. Всегда с тобой.

Волк недвусмысленно посмотрел на четырнадцать захваченных жеребцов:

– Дай одного. Одного хватит. Пока что.

– Постой… – Волчий пастух направился к атаману:

– Волки жрать просят. Хотят коня.

– Так дай… – атаман посмотрел в лицо проводнику и все понял:

– Жалко лошадок?

Спарк молча кивнул.

– «Добрый наместник – первая причина бунта» – дернул плечами атаман. – Впрочем, я тебя понимаю. Уж лучше хороший конь, чем такая вот сволочь… – Ратин махнул рукой в сторону пленного. – Его все равно придется убить.

Тут проводник сообразил:

– Не так. Пусть его приведут сюда. И дайте ему коня. – Жестом подозвал Аварга. Склонился к жесткому острому уху:

– Тот, которого сейчас отпустим, должен уйти живым. Но страху нагоните.

– А еда? – десятник переступил с задней левой на переднюю правую.

– Двенадцать свежих трупов лежат. Годятся?

Аварг так и сел на хвост:

– Я хотел сразу людей. Но ведь люди – твоя кровь!! Думал, жалеешь людей. Не лошадей.

Проводник обхватил руками голову. Вот, называется, сберег лошадок. Теперь даже волки будут считать его кровожадным чудовищем… «А ну их всех в болото!» – внезапно озлобившись, подумал Спарк – «С волками жить…»

Привели пленного. Волчий пастух посмотрел на него, и ничего не сказал. Бандит вздрогнул.

– Вы все из него вытрясли?

Остромов почесал груши-кулаки:

– Того, что нам полезно, все.

– Закиньте его в седло, и держите повод. Отпустите, когда я рукой махну. Аварг!

Волк поднял голову.

– Твои ребята хорошо помогли. Можешь взять дюжину, что разложена на траве, с них уже все снято…

Разбойник громко икнул.

– … А когда покончите с теми, можете взять этого! – проводник указующе выпрямил ладонь. – Но не раньше. Пусть ускачет хоть немного. А то никакой забавы не выйдет. И помни про договор, десятник!

Аварг понимающе оскалился: дескать, помню. Отпустим живьем. Но гнаться будем, пока не поседеет. Волчий пастух махнул рукой: Остромов кинул поводья разбойнику. Сказал почти ласково:

– Езжай, соколик! Авось успеешь, пока тут с твоими дружками покончат…

Бандит судорожно сжал поводья и погнал с места прямым галопом. Ратин поглядел вслед из-под руки:

– Его все равно дозорные свалят. Их-то никто не упреждал.

В ответ на это, Аварг закинул голову к небу. Над холмами поплыл дикий вой. Лошадь разбойника рванулась еще быстрее, и скоро исчезла из виду.

Остромов посмотрел на Спарка совсем другими глазами:

– Ты хоть знаешь, как тебя теперь в городе встретят?

Волчий пастух не отвел взгляд:

– Догадываюсь!

Здоровяк, наверное, подумал, что Спарк вырос в стае. Мало ли, какие там привычны волчьи обычаи. Уступил:

– Добро. Тебе решать.

Ратин ухмыльнулся:

– Думаю, ты хорошо сделал. Лошади живы. Безоружного резать не пришлось. Хоть он и ублюдок, а неприятно было бы. А что страху нагоним на всякую срань – так за тем и шли. Не забывай, Остромов, нам же главное их с Тракта выбросить. Тут что силой, что жутью – лишь бы помогло!..

«Наверное, я не этого хотел» – подумал Спарк. – «Ну, или хотя бы не такой ценой». Потом плюнул на самоедство, махнул рукой и пошел к своим вьюкам: смазать Терситовой мазью порез Рикарда и неизвестно как заработанную царапину на ноге Мерила.

Пока возились с лекарствами, пока волки, весело перекликаясь, гнали по степи отпущенного пленника, наступил полдень. Братство двинулось на север, к Круглому Камню. Кто на захваченных гнедых, кто просто пешком, ожидая возвращения волков. Камень увидели уже очень скоро, но еще очень неблизко. Атаман послал Сэдди, Рикарда и Остромова – узнать, не ждет ли там кто. Скоро вернулся Салех, попросил еще шестерых лошадей. Еще через некоторое время, примерно на середине пути от места боя до Камня, Братство принимало пятерых лесовиков и приказчика из нового разбитого каравана.

Лесовики одевались так же, как и прежние, в бурое и коричневое. Но имена у них были другие, и характеры малось повеселее, чем у второй пятерки. Пришли Ньон, Селангор, важный Марк Маранц, веселый Смирре и серенький незаметный Тарс с непременным громадным луком, чуть ли не больше собственного роста.

Приказчик из разбитого каравана, именем Драг, сообщил: мелкие банды их обоз миновали дважды, устремляясь к югу, за добычей полегче. Все-таки здесь, у Круглого Камня, уже недалеко до освоенных земель Степной четверти. Можно напороться на городской разъезд: полусотня латников. С бандитами у горожан шутки плохи. Надеясь на это, купец, видимо, расслабился – что его и сгубило. Ночью на составленные кругом повозки напала сильная и свирепая банда, не меньше пяти восьмерок. Драг прикинулся убитым, когда пара охранников еще отбивалась, и потом кое-как выбрался из свалки к лесу.

В лесу его подобрали охотники, которых шустрый Геллер, во искупление собственной робости, отловил на северной опушке, почти под ГадГородом. Гренхат встречал много охотников, да только соглашались подставлять голову далеко не все. Пятерка Маранца, однако же, согласилась. Несмотря на свой надутый вид, Марк сообразил, что в заимке от сорока хватких убийц не отсидишься. И лучше сразу покончить с неприятными делами, чем потом все лето шарахаться от каждого куста.

Ратин сразу же велел становиться на ночевку, и принялся рассылать дозоры. По всем признакам, завтра им предстоял бой с поредевшей бандой Ильича – той самой, которая сожгла Волчий Ручей. Поэтому атаман придирчиво осматривал оружие, даже одежду, опрашивал людей: не устал ли кто, не натер ли ноги. До сих пор с такой крупной шайкой сталкиваться не приходилось. Даже сильно разросшаяся, дружина все равно проигрывала числом почти вдвое. Дело предстояло нелегкое.

* * *

Нелегкий разговор с ректором Доврефьелем – больше спор, местами переходящий в скрытые угрозы и сдержанную ругань – вымотал Рыжего Мага до донышка. Скорастадир просил волшебников себе в помощь. По его прикидкам, выходило, что на каждую школу нужно не меньше десяти магов. Значит, полсотни на все Школы. Да ведь во всей Академии с учениками вместе нету и половины! Потому-то Доврефьель и возражал так упорно.

Наконец, Маги сошлись на том, что в первой Школе – Школе Истока – для начала хватит пятерых. Сам Скорастадир, как ректор Школы. Вийви, преподаватель лечебной магии. Бушма, ученик Дилина – будет вести предсказания и то, что Спарк давешней зимой обозвал нездешним словом analitika. Самого Дилина, естественно, ректор не отдал: лучший провидец Леса. Надо же и Академии что-то оставить. Привел подходящую к случаю цитату из древних мудрецов: «Когда отмирают корни, рябина теряет крону» – и еще что-то в том же духе. Скор поскрипел зубами, но согласился. Потом успокоил себя тем соображением, что ведь и в Академии нужны будут друзья.

Зато ректор охотно отдал Сеговита. Не слишком удачливый в Академии, старик при стройке и оснащении Школы поразил всех умением поставить дело. Строители слушались его, как родного папу. Все материалы, магические инструменты, приборы и книги немедленно находились. Все планы, сметы, списки и прочие бумажки содержались в отменном порядке. Золотой грифон Панталер, назначенный в Школу Истока учить магии Воздуха, даже сочинил в честь Сеговита хвалебную песню. Правда, на грифоньем клекочущем языке. Так что песню никто не понял, и спеть ее в день торжественного открытия Школы Панталеру не дали. Но грифон не огорчился.

Огорчился Скорастадир. Великий Доврефьель так неохотно выделил первую пятерку магов… А ведь предстояло устроить в разных частях необъятного Леса еще целых пять Школ! Да и главную Школу развернуть, чтобы в ней имелся хоть бы отдельный учитель на каждую Стихию – а не только на Огонь, Воздух, Разум и Жизнь. В конце концов, Скорастадир понял, что медленное и вялое воплощение замысла может его вовсе сгубить на корню. На что и пожаловался Доврефьелю при первой же возможности. Ректор не ответил ни да, ни нет, и вообще провел встречу так осторожно-скользко, что Рыжий Маг даже задумался: а может быть, ректору именно того и надо? В смысле, чтобы создание Школ не удалось?

* * *

– Удалось даже их сосчитать… – Рикард судорожно вздыхал, глотая воду из долбленки. – Пять восьмерок и еще трое. Драг молодец: в свалке точно определил. Главный – чернобородый крепкий мужик, широкоплечий, но не сильно высокий… Его действительно называли Ильич, сам слышал… Дайте еще воды!

Олаус подобрался к разбойничьему стану на брюхе, и почти день пролежал в ложбинке, под палящим солнцем, собирая нужные сведения. Они очень хорошо стыковались с новостями, которые принесли волки. В степи двигался еще один караван, и выслеженная усатым банда как раз готовилась напасть на него. Замысел Ильича был прост: дождаться, пока тридцать телег втянутся в котловину между рядами холмов, а потом навалиться кучей со всех сторон. Волки насчитали всего две восьмерки погонщиков и столько же охраны. Так что внезапное нападение вполне могло получиться.

Встреча шайки с караваном предполагалась завтра. Братство остановилось на дневку, и Ратин использовал передышку полностью. Во-первых, для учения стрелков: до полудня они азартно кидали стрелы по шлему на вбитом колышке. Выясняли, кому достанутся обещанные атаманом три золотых. После полудня Спарк лично проверил, чтобы у всех остались в колчанах только тупые охотничьи стрелы-томары. Обычно томарами оглушали ценного пушного зверя, сберегая мех. Сегодня волчий пастух придумал для них другое применение… Все мечники верхом на волках атаковали стрелков. Стрелки пытались выбивать их из седел этими самыми тупыми стрелами. Волки набегали хорошо выученным зигзагом, стрелкам приходилось попотеть. Но, вместе с новоприбывшими, их оказалось чуть ли не вдвое больше мечников. Так что доскакать до линии не сумел даже Спарк – хотя три раза удерживался в седле дольше всех.

Сам Ратин, взяв с собой только Драга, отправился к югу: проведать Некста и забрать лошадей. Замысел атамана тоже особенной хитростью не отличался. Чтобы напасть со всех сторон, бандитам придется растянуться в цепочку. Каким бы внезапным ни оказалось нападение, сколько-нибудь времени охрана каравана продержится. Так что удар всей дружиной по одной стороне бандитской цепочки позволит уравнять численность. При удаче, даже получить перевес. А потом Ратин собирался действовать клиньями – так, как памятная разбойничья дюжина чуть не разбила Братство во втором бою. Но для этого нужны были лошади. Вот за ними атаман и отправился.

Во-вторых, Братство использовало передышку для починки и лечения. Спарк прикончил два из трех кувшинчиков Терситовой мази, щедро обрабатывая потертости, ссадины и порезы. После учения отослал пятерых лесовиков чего-нибудь подстрелить на ужин, а прочие в это время откопали глубокие ямки – чтобы костров не было видно в степи.

В-третьих, сразу после учений волки и незанятая часть дружины разъехались по всей округе. Сильнее всего проводника беспокоило, не проскочила ли какая особо хитрая шайка им за спину, к югу. Где-то там неспешно ползли три или даже четыре каравана из ЛаакХаара. И еще неизвестно, поверят ли их вожатые хлеботорговцу в синем плаще, которого Спарк завернул назад от сгоревшего хутора. Если решат все-таки продолжить путь, могут пожалеть. А могут и не успеть пожалеть. Так что почти вся дружина разлетелась дозорами на разные стороны. Скоро дозорные привели еще одного рослого неробкого парня по имени Торак – тоже уцелевшего от разграбленного обоза.

Ратин вернулся с табуном и почти здоровым Некстом. Второй раненый, так и не назвавший своего имени, умер ночью. Ратин застал Некста за установкой могильного камня. Помог закончить печальное дело, и тотчас побежал в табун, к своему вороному. Потом вместе с Некстом свернули шатер, навьючили лучшие доспехи – остальные так и оставили прикопанными в овраге – и двинули к северу. Уже под вечер, когда вернувшиеся из леса охотники жарили добычу на ужин, а со всех сторон съезжались дозорные, Ратин соединился с дружиной. И тотчас принялся за четвертое дело: упорядочение разросшегося войска.

Назначили двух старших: над мечниками Сэдди Салеха – несмотря на говорливость, дело он знал. Над стрелками Крейна: он хоть был и не лесовик, но стрелял отменно. В ту же дюжину направили Кони Далена. Кони был известен полесовщикам, и знал, как добиться от них работы, никого не обидев.

Торака проводник сперва думал поставить среди стрелков: парень не поленился приволочь щит, и мог бы прикрывать охотников на поле. Ратин отсоветовал:

– Лучше его в Братство: там он не будет гонор показывать. А если заупрямится назначению, тут же его и зарубить.

– Человек нам помочь пришел, а мы его рубить?! – изумился Спарк. – То есть, я про доброго наместника уже усвоил. Но не слишком ли ты палку гнешь, атаман?

Атаман фыркнул:

– Вот он-то как раз в поисках приключений пришел, и хочет больше себя показать. Ты пока отвернулся, Торак уже успел с тремя братьями Бестужа повздорить, а с Остромовом чуть не подрался. Он должен сразу тебя признать, и все остальные должны сразу тебя признать, иначе какой же ты командир?

Спарк почесал затылок. Как же это он драку прощелкал? Будто и ватага небольшая, и все на виду, и все делом заняты…

– У меня не слишком хорошо получается. Хочешь на мое место? – напрямик спросил волчий пастух. Ратин не опустил глаз:

– Меня к этому всю жизнь готовили, я же сын боярский все-таки.

– Так давай грамоту на тебя перепишем. Почему нет?

– Я знаю войско, ты знаешь землю, весь край. Волки тебя слушаются, не меня.

Проводник снова потянулся к затылку. Опустил руку. Прижмурился на склоняющееся в лес солнышко. Протянул:

– Хорошо… Тогда всех объединим в одну пятерку: охранников, которые не присягали, и Торака. И избавимся от них при первой возможности. Например, оставим в подарок тому самому каравану, вроде как усилить охрану. Сейчас я Тораку об этом скажу под тем предлогом, что такому лихому парню место среди бойцов, а не среди лесовиков. А если что не так пойдет, ты, Ратин, его и зарубишь.

Ратин согласно кивнул и ухмыльнулся:

– А ты тоже хитер.

* * *

Хитрость есть непременное условие длительного и успешного правления. Великий князь ТопТаунский усвоил это правило еще в отрочестве. И потому не стеснялся в способах использования разведчиков и тайных дознавателей всякого рода.

Сегодня Великий Князь принимал разведку, вернувшуюся с юга. Из ГадГорода. На простом деревянном столе – правда, выскобленном и выглаженном – раскатили большую карту. Посольство зиму просидело в городе под видом поиска жениха для младшей княжны. Княжеские слуги правдами и неправдами излазили все закоулки, рассыпали немало золота на подкупы и подарки. Итог этого всего сейчас излагал князю чистенький невысокий секретарь посольства.

– …Город в хороших стенах, за ними следят и все время подновляют. Городская стража сытая, но обучена хорошо. Каждые четыре дня у них малые учения, по восьмеркам. Каждый месяц – одно учение побольше, по уличным отрядам. Дело в чем: ихние выборные от каждой четверти между собой не то, чтобы прямо враждуют. Но наступить друг другу на хвост всегда рады. Так что зубки точат и чистят… – неприметный человечек улыбнулся. Собравшиеся поняли: он свои зубы тоже не под лавкой в паутине прячет.

– …Купцы городские все врозь. Пол Ковник не за нас, как о нем говорят. А на самом деле он стоит за Финтьен. Нашу руку он держит, пока мы блюдем торговый путь на запад, и банды оттуда гоняем. Сам он старый, но выглядит моложе вас, князь. Может, зелье какое пьет. Хотя, в том городе с колдовством, как и везде: костер.

Князь понимающе опустил веки. Опытный и хороший воин, он ненавидел магию. Не по чести выходит: одному надо войско собрать, приготовить пути и ночевки, холмы зерна, груды винных бочек, ладьи, переправы, коней… А второй пришел, ручками два раза махнул – и все прахом. В своем государстве магическую отраву князь выжигал нещадно. Даже древние роды не жалел.

– … Самый упорный и сильный соперник Пол Ковника – Корней Тиреннолл, степной четверти. Вот карта. Этот край, где синим подкрашено – мокрая четверть, «Усянка» по-ихнему. Тут с юга сплошные болота, от леса сильным войском не подойдешь никак. Кварталы Усянки углом доходят до Ратушной площади – площадь точно в середине города. А границы между четвертями – не стены с воротами, как оно везде принято. Напротив, границы – широченные проезды сквозь весь город. От ворот до ворот. Застройка разнится оцень сильно. Усянка – улочки путанные, кривые, как придется. Солянка, северная четверть, напротив Усянки… вот отсюда и вот так, клином, тоже к Ратуше выходит. Называется Солянка, потому что соль с севера ввозит. Там самое сильное купеческое братство – торговцы солью. Их выборный – Айр Бласт. Ратуша держит его за шута, но, по-моему, зря. Его лучше всего купить подчеркнуто вежливым и уважительным обращением. Церемониалом. Выборный от мокрой четверти – Айр Болл. Его можно просто покупать. Жаден, как и все…

Распахнулась некрашеная дверь тайной комнаты. Быстрым шагом влетела младшая дочь князя.

– Ну, и за кого же меня твоя светлость просватала?!

Князь собрался рассердиться, но, сам для себя неожиданно, улыбнулся. Четыре советника вокруг стола задвигались.

– Сидите! – милостиво разрешила гостья. Убрала за спину светлые косы. Сощурила серые глаза:

– Мой дорогой и уважаемый отец! Я желаю знать, с кем мне доживать оставшийся век! Сгораю от нетерпения и любопытства… – стряхнула незаметную соринку с голубого шелкового платья. Притопнула рыжим каблучком:

– Разве не видно?

Пятеро мужчин захохотали в голос; князь – громче всех.

– Это ей пока пятнадцать весен, а что потом будет?

– Точно, пора женить!

– Ага. Только, ваша светлость, когда сваты появятся, достаточно милостивого наклонения головы. Не надо в ноги падать и кричать: «спасители вы мои!»

– Вот язва! И как она узнала, что мы здесь?

Княжна надула губки:

– Так ведь ясно же, что папа на ГадГород нацелился. Там карта? Вот ее в библиотеке уже пять месяцев незаметно…

Князь крякнул. Неприметный секретарь посольства тихонько выругался:

– Говорил же, срисовать!

– Ладно! – прогремел князь. – Потеснитесь там… Садись дочка, раз пришла. Послушай. Не повредит. Заодно и ответ на свой вопрос получишь. Продолжай!

И секретарь, как ни в чем ни бывало, продолжил свое повествование:

– К Корнею Тиренноллу, который выборный от Степны, тоже ключик есть. Он поддерживает ЛаакХаар и Тракт. Наложим руку на Тракт – возьмем Корнея за горло. Теперь еще пару слов о застройке. Солянка и Горки, то есть северная и западная четверти, застроены четкой сеткой улиц. А в Степне вовсе иначе. Там каждый дом замкнут, окна только во внутренний двор. Так они хутора в Пустоземье строят. Только хутора деревянные, а дома в городе почти все каменные. Ну, посады перед стенами – хибары из чего попало. Так их перед приступом все равно пожгут…

Князь потер ладони. Протянул их над картой:

– Может, все-таки лучше договориться миром? Взять-то возьмем, да мне ведь нужен богатый данщик, выход к южному железу. А не труп доблестно павшего храбреца…

* * *

Храбрецов хватило с обеих сторон. Охранники каравана приняли бой и успели составить фургоны в круг – хотя и потеряли нескольких человек. Разбойники отошли ненадолго, но тоже не отступили. Принялись готовить удар по кольцу. Привязали между парой коней толстое длинное бревнотаран, чтобы сдвинуть или опрокинуть телегу – и ворваться внутрь лагеря. А там уже скажется их численное преимущество.

Вернее, могло бы сказаться их численное преимущество. Потому что сразу, как над холмами заорали бандиты, Ратин подал знак – и на противоположный склон котловины мерным шагом выступило Братство Ручья. В середине степенно шагали лесовики со своими громадными луками, из которых невозможно стрелять в седле. Вели запасных коней, нагруженных вязанками стрел. Справа от стрелков рысил конный клин: все мечники Братства, и с ними пятерка набранных под дороге охранников. Головным ехал Ратин, рядом с ним – Спарк. По другую руку от Ратина усатый Олаус держал знамя. Ведь теперь у Волчьего Ручья было даже свое знамя: Спаркова церемониальная курткахауто, растянутая на крестовине из ореховых палок.

А левый край полесовщиков охранял другой клин – низкий и серый. Волчий. Со своего места Спарк не мог видеть стаю, но знал, что там все, кому Нер разрешил участвовать. И давний знакомец Хонар, и быстрый Некер, и старый Аварг, съевший зубы на стремительных бросках по степи.

Увидев строй, охранники каравана замерли в недоумении. Бандиты тоже настороженно завертели головами, не понимая, кто явился, с кем воюет, и почему не замечен дозорными.

Тут Крейн, единственный уцелевший при штурме Ручья, высмотрел чернобородого главаря, и рассеял недоумение:

– Ильич!! Готовься, гаденыш!!

Разбойники нестройно заорали – и потеряли те драгоценные мгновения, когда еще могли собраться кулаком. Охотники выпустили стрелы; волки и всадники двумя остриями ударили по бокам – а со спины насели обрадованные подмогой охранники каравана. Банда Ильича перестала существовать. Одиночек, брызнувших россыпью по степи, гнали вдвоем-втроем, не давая ни опомниться, ни толком ударить. Волки сдергивали бандитов с седел – если не вырывали горло тотчас, то уж охотники по пешим не промахивались.

Еще до полудня все закончилось. Спарк очень удивился, что обошлось без потерь. То есть, караванщики потеряли пятерых: разбойники порубили, пока повозки заворачивали в круг. А вот у Братства даже легких ранений насчитали меньше, чем на руке пальцев.

– Ничего удивительного, – пояснил Ратин. – Закон прост: если перевес большой, то каждому врагу приходится отбиваться от двоих-троих. Ему не до ударов! Он и закрываться-то едва успевает. При этом из каждой пары нападать может только один. Прочие одним присутствием делают достаточно: разбойник их боится, и даже от прямого противника закрывается плохо. А с каждым выиграным поединком перевес увеличивается… Будь они так хороши, как те двенадцать, тогда еще могли бы отбиваться. Например, кинуться на стрелков. – Атаман повесил шлем за седло, отвернул подшлемник, и с наслаждением почесал голову. – Только и тогда мы бы их перебили. Посадили бы лесовиков в седла, отвели подальше. Я для того и хотел, чтобы кони были у каждого, а волки освободились для преследования или обхода…

Проводник кивнул и отъехал к владельцу каравана. Тот направлялся в ЛаакХаар, и Спарк решил убить сразу трех зайцев. Он разыскал пятерку Торака, которой предложил отправиться с обозом. Вопервых, так он исполнял обещание – отпустить Мерила, Местра, Далена-второго и Драга, по миновании в них нужды. Во-вторых, избавлялся от самого Торака – пусть проявляет свой гонор в другом месте. В-третьих, прикрывал пощипанный караван на тот случай, если какая-то шайка все же ухитрилась прошмыгнуть мимо дозоров к югу…

Управившись с делом, проводник загнал коня на высокий холм, и некоторое время отдыхал, бездумно оглядывая зеленый ковер, различая влажные впадины по особенно сочному оттенку – а сухие места по звездочкам первых цветов. Еще немного – и степь полыхнет алым, голубым, золотым или рыжим, а небо – синим, лиловым, багровым и неистово-красным. Наберет силу Месяц Молний: над головой ударят грозы, из-под ног к свету и жизни рванутся зеленые копья. До времени Васильков и Вишен трава успеет подняться по пояс. В середине лета даже коню не составит труда спрятаться…

«Так вот оно и было,» – внезапно подумал парень. – «До двадцати пяти лет за батькой по степи поболтаешься, погоняешь злых татаровей… Ну или там немирных чукоч… Глядишь, уже и вырос. Избу срубить – знаешь как. Коня в плуг тоже знаешь, как заводят. Мечом ударить сумеешь. Чтобы слышать, как земля поет, ведь большего и не надо! Кабы не начальство, не недоимки с налогами, так что не жизнь? А ведь получается», – спохватился проводник, и даже беспокойно переложил поводья, – «Что во всяких там фантастических книжках именно из-под начальства бегут. Кого ни возьми, все в князья-вожди-бояре выбиваются уже на двадцатой странице. Век проходить простым каменщиком – кто ж про такое пишет? Разве ради такого из мира в мир побежит кто? Ха, если бы дома могли себя проявить, небось, и писатели давно бы обанкротились: жизнь стала бы интереснее любых выдумок… Может, потому и завелась по всей Руси великой чертова прорва ролевиков, да всяких там хиппарей с байкерами?»

Подъехал Ратин, поставил вороного справа. Спросил осторожно, вполголоса:

– Что, по-прежнему чувствуешь себя проволокой в горне?

Волчий пастух улыбнулся:

– Теперь уж скорее кораблем. Вот так знаешь, вынесет на волну, поглядишь, куда править: маяк там-то и там-то. А потом опять вниз! И только холодная вода через борта плещет, а куда плывешь, и правильно ли – не видать, пока снова не подымет.

– Ты бывал на море?

«Ага!» – чуть было не ответил Игнат. – «В Паланге, в Сочи и даже на Кипр почти поехал, когда отцу удалось раз в жизни заработать…» Спарк вздохнул, повернул коня к стоянке, отозвался:

– Не так сам бывал, как бывалых людей слушал. Ты по делу?

Ратин согласился:

– Точно, по делу. Мы ведь уже почти на городских землях. Две шайки из тех трех, что волки нашли, мы вырубили. Дальше на север хода нет; а, между тем, третья банда еще куда-то делась. Думаю, или далеко в степь отошла, что вряд ли: волки тут уж все избегали. Или, напротив, где-то на лесной опушке прячется, туманом ей в голову. И надо нам ее найти поскорее, пока лесовики не сочли, что все уже закончено, и не решили разойтись по домам. Так вот, что я думаю сделать…

Спарк ехал рядом, слушал рассуждения атамана, поддакивал или возражал – и почти забыл, о чем думал только что. Лишь напоследок мелькнуло: «А все же здорово мы пятый бой провели. Научились. Вот бы Ирке похвастаться!» – но и эта мысль скоро стерлась. Кони спускались в котловину, откуда уже вытягивался спасенный караван. Братство и лесовики привычно стаскивали брони с убитых разбойников; волки уволакивали тела за холмы – Спарк велел, даже если будут есть трупы, делать это так, чтобы никто не видел. Людоедов нигде не любят.

Пятерых охранников с почетом похоронили высоко на горке, не поленившись прикатить снизу внушительный валун. Наконец, двинулись вслед за караваном, возвращаясь к пепелищу Волчьего Ручья. Ехали медленно, разослав дозоры из волков и всадников во всех направлениях.

* * *

– Направлений работ уже больше, чем людей! – Рыжий Маг резко опустил кулаки на мозаичный стол. – Дай же мне хоть кого-нибудь на Школы! Совет требует, чтобы к осени уже в Левобережье начинали. Вынь своих пер… стариков из Башен, все равно ведь Башни мало чем помогают!

Ректор опустил голову. Терпеливо сдерживать гнев – свой и чужой – он научился давно.

– Людей почти нет, Скор! Я раздам все на Школы, а что тут останется? Академия ведь тоже нужна. И Башни нужны, нужна Сеть. Сеть – единственное пока, что объединяет Лес. Сам сообрази, если по Сети перестанут ходить письма, если мы лишимся глаз и ушей на окраинах, мы же не сможем вообще ничего.

Рыжий Маг остановился и выдохнул так, что заколыхались мантии – на нем красно-белая, на собеседнике – черная.

– Тогда надо инициировать еще с десяток магов высшего посвящения… – медленно произнес он.

– Упадет качество! – возразил Доврефьель, – Не у всех достаточно выдержки и характера быть Великим. Думаешь, нас с тобой на весь Лес двое только потому, что я боюсь соперников?

Рыжий Маг рухнул в деревянное кресло, которое под здоровяком жалобно скрипнуло. Взъерошил крепкими пальцами и без того спутанные волосы. Прорычал:

– Мы теряем время! Дилин каждый день видит кровь во сне. Скоро большая война на востоке. Восток – значит Болотный Король. Придумай же что-нибудь, пока Владыка Грязи не придумал!

Ректор вздохнул почти так же тяжело и сильно, как только что – Рыжий. Подошел к неприметной сводчатой двери в стене:

– Вот, как раз придумал. Давай, посоветуемся.

Скорастадир заинтересованно подскочил: в тайные покои Доврефьель его еще ни разу не приглашал. Вошел в небольшой коридор. Проследовал за ректором на узкую крутую лесенку. Наконец, оказался в комнате под крышей маленькой башенки – Скорастадир сразу вспомнил, где она находится, и откуда видна снаружи. Башенка возвышалась на краю ущелья. По преданию, в ней держали наблюдателя самые первые маги – основатели государства; первые, кто назвал лес – Лесом.

В круглой комнатке с пятью окнами на все стороны света теперь находился только небольшой прямоугольный столик: коричневые ножки под темно-рыжей столешницей. На столике Скорастадир заметил модели нескольких Башен Пути, связанные мерцающими нитями – конечно же, изображавшими магическую Сеть. «Вот почему ректор так яростно отстаивал магов в Башнях», – сообразил гость. – «Как же я сразу не подумал! Он ведь с Сетью возится после той карты, где стихии лицами обозначались. По той карте мы, помнится, не сходя с места, открыли узел Силы за месяц пути к северу».

Подойдя еще ближе, Рыжий Маг различил едва заметную пульсацию Нитей между игрушечными башнями. Модель оказалась действующей. Скорастадир заинтересованно шагнул вплотную. И тут уловил краем глаза на стене между окнами нечто, не менее любопытное. В простенке висел тяжелый одноручный палаш: прямой меч с односторонней заточкой, сабельной рукоятью и защитной дужкой над пальцами. На клинке слабо мерцали зеленые буквы, которые Скорастадир легко прочитал, не сходя с места.

– Так ты тоже воевал?! – вскричал Рыжий Маг, изумленно выкатив глаза. – Ведь это наградное оружие, и я его прекрасно знаю. Сам таких два вручил, за храбрость, и один имею… А где?

– В Бессонных Землях, – коротко ответил Доврефьель. Скор ошеломленно открыл и закрыл рот.

– Вот смотри! – ректор невозмутимо показал на столик. – Сейчас работаю над такой мыслью. Допустим, мы идем по лесу где-нибудь на границе. В тумане, естественно…