Текст книги "Ужасное сияние (СИ)"

Автор книги: Мэй Платт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– И где мы?

Он заметил Рысь, которая сидела на каком-то камне и что-то ела. Вот отломила кусок и протянула Хезер. Та послушно надкусила, хотя обычно капризничала с едой и ковырялась в тарелке. Под солнцем Рысь была ещё более белёсой, а одежда – грязной, не чёрной, просто стирали её очень давно, может, и никогда. Возраст остался неопределимым, от пятнадцати до двадцати.

– Ты вырубился, – сообщила Рысь. – Ничего, с непривычки бывает. Эти гравилифты вообще-то для техники, людей могут и разорвать.

– Что?

Патрик вскочил.

– Да ничего уже. Не бойся, Техник меня научила, иначе я б и сама не сунулась. Ну, и она знала про твою девчонку. Не от ваших видящих, не бойся.

От трёпа Рыси ещё в городе звенело в ушах, а теперь навалилась почти похмельная головная боль.

– Мы теперь в Пологих Землях. Вне купола. Посреди чёртовой пустыни. Надеюсь, ты хоть знала, что делаешь.

– Конечно, – Рысь достала флягу, на которой Патрик почему-то отметил клеймо Ме-Лем; не удивился: дикари пользовались вещами, которые пересылали через «технические» телепорты, а те порой барахлили и выбрасывали предметы на съедение «стервятникам». Иронию он оценил, впрочем. Она сделала глоток из фляги, протянула Хезер, и Патрик не успел запретить, подозревая бог весть какую заразу у девицы, которая явно не утруждала себя ежедневным душем. – Ну, я-то просто выполняла. Техник мне объяснила, чего да как, а ей рассказал…

Она прикусила язык.

– Сам увидишь. Ну, ты готова идти, соплячка?

– В смысле – идти? – Хезер-то кивнула, даже сама затянула потуже ленту в кудрявых волосах, а Патрик снова обвёл бескрайние просторы рукой. – Мы. Посреди. Пустыни. Куда ты предлагаешь идти? Как? Сколько? Тут же водятся всякие… твари.

Об аладах он только мельком подумал, но и помимо них полно всяческой живности. Одни мурапчёлы чего стоят, Таннер их изучал одно время, как и другие виды «за пределами куполов». Они устраивают ульи в земле, и достаточно нескольких укусов, чтобы отправить взрослого человека на тот свет.

– Не совсем пешком. Во-он, видите камни, – Рысь показала на небольшой то ли холм, то ли насыпь, остатки какой-то скалы. – Там байк, я его спрятала, чтобы с высоты не видать было. Он, конечно, на двоих максимум, но ты тощий, а девчонка совсем мелкая, так что всё норм.

– Пап, прекрати трусить. Мне доктор Сорен понравился, но Рысь сказала, что он плохой. И она нас спасла, – фыркнула Хезер. Пристыжённый Патрик только поморщился и сделал характерный жест ладонью: ладно. Веди, мол.

«Байк» не заслуживал такого гордого имени. Это была груда железа, проржавевшая и прилаженная кое-как, Патрик узнавал запчасти от глайдеров, от гравитационных панелей, от медлительных «черепах» – огромных бронированных механизмов-беспилотников, которые двигались по Пологим Землям, возя из полиса в полисте грузы, которые трудно было доставить телепортами. «Черепахи» весили тонн по двести, поэтому их не прошибали даже альфа-бизоны в гоне, алады же на неживую материю реагировали слабее и тоже редко нападали. Но «черепахи» нет-нет, да и пропадали, и теперь Патрик узнал – куда. Дикари не только подбирали объедки, не гнушались и утащить кусок со стола городских. А вот работала штука на вонючей жиже.

– Двигатель внутреннего сгорания. Надо же, вы до сих пор и впрямь используете эти раритеты, – заметил Патрик, пытаясь вскарабкаться на эту конструкцию. Два огромных колеса на довольно мощной раме были прикреплены неплохо, а вот руль давно разболтался, вместо сидения – несколько кусков пластика. Провода торчали наружу, бак с топливом крепился на длинной раме – явно открученной от «черепахи», а украшено все это было шерстью каких-то животных, слишком грязной, чтобы легко можно было опознать. Рысь помогла взобраться Хезер. – Держись за меня, щас помчимся, – она с гордостью пнула ржавую педаль. Из трубки, которая крепилась на боку штуковины, вылетело облако вонючего дыма.

– Если эта штуковина не развалится по дороге, – заметил Патрик. Он хотел было усадить Хезер себе на колени и попробовать чем-то привязать, но она уже уцепилась за Рысь. Ему оставалось примоститься чуть сбоку – прямо рядом с трубой.

– Не ной, умник, – фыркнула Рысь.

Байк тронулся с места. Он набрал скорость так быстро, что Патрику пришлось до боли в костяшках цепляться за торчащую трубу, за какой-то ещё кусок железа с намотанным на нём грубым тряпьём. Он всё пытался обнять Хезер, но та сначала вскрикнула с испугом, а потом начала визжать, но уже от восторга, совсем как на аттракционах, куда Патрик сводил её всего один раз в жизни, боясь всевидящего ока Энси и «света» дочери.

Рысь не выбирала дороги – да и не было на бесконечном пустыре никаких дорог. Байк мотало, подбрасывало, несколько раз опасно накренило. Заднее колесо брыкалось и жило собственной жизнью, хотя на нём, судя по очередным проводам и трубе, был привод. Горькая вонь оседала на языке.

Иногда они останавливались. Рысь зачёрпывала воду из ручья, протягивала какую-то еду Хезер, предложила и самому Патрику, но у того желудок застрял в носоглотке, так что он решил не рисковать. Солнце опустилось к линии горизонта и стало красным в лиловое, ещё огромнее и самоувереннее в преддверии ночи. Патрик хотел спросить: мы и ночевать будем под открытым небом, но делать этого не пришлось – вдалеке показалось что-то вроде лагеря. С палатками, дымом от костров или генераторов, с людьми.

– Почти приехали, – объявила Рысь. Это было вовремя, Хезер уже давно не радовалась бешеной гонке и в любую минуту могла свалиться на землю от усталости. Патрик подхватил дочь на руки, когда Рысь затормозила возле «палаточного лагеря».

Весь он был под стать байку, таким же обшарпанным, ржавым. Грязная ткань и шкуры животных были натянуты поверх каких-то железных скелетов, несколько бочек с водой явно украдены. Генератор дымил, в центре полыхал рыжий костёр, на котором жарили какое-то мясо, а вокруг сидели люди в оборванной одежде. Патрик отметил: почти все вооружены. Старое или самодельное оружие – ружья на нефтяном запале и селитре с серой, которые стреляют остро наточенными гвоздями, арбалеты, метательные ножи, вульгарные дубинки-багры с заострёнными наконечниками.

Рейдеры, понял Патрик. Те самые, кто якобы «охраняет» деревни дикарей, а на самом деле – дерутся друг с другом, между собой, собирают всё ценное, иногда торгуют с городскими, с рапторами в первую очередь.

– Вы нас убьёте? – вырвалось у Патрика. Рысь не ответила. Она шла к большому шатру на окраине лагеря. Потом дёрнула сшитый из прочной шкуры полог. Патрику пришлось наклониться и войти внутрь: там оказалось неожиданно светло, работали хорошие электрические лампы на собственном генераторе, хотя и оставалось немало темноты по углам. Он увидел стоящего к ним спиной человека в комбинезоне. Несмотря на мешковатую одежду, фигура была маленькой и стройной.

– Техник, я привела тех, кого ты сказала, – сообщила Рысь.

– Спасибо, Рысь. Ты молодец. Иди поужинай, отдохни – кажется, есть даже немного горячей воды помыться.

Девушка по прозвищу Техник оглянулась.

– Айка, – Патрик хлопнул глазами и прижал к себе Хезер. – Айка Мелтон. Но ты ведь…

– Нет, – усмехнулась девушка. Она поправила тёмно-каштановые волосы, светлые глаза казались сделанными из алюминия. – Я не погибла при взрыве в лаборатории Раца. Это я его устроила на самом деле. И я сделала кое-что ещё. Шон, иди сюда, вот те, о ком я рассказывала.

Фигура мужчины словно отделилась от темноты, выступила из «слепого пятна теней». Его Патрик тоже знал.

Он помнил, где видел обоих. Айка Мелтон была лаборанткой доктора Раца. Высокий сухопарый, но физически очень сильный темноволосый мужчина со сломанным когда-то носом, шрамами на лице и по всему телу – подопытным.

– Экспериментальный объект Раца…

– Или просто Монстр, – тот поджёг терпко пахнущую сигарету из растения, которого называли тенелистом, Таннер о нём рассказывал. – Но меня не благодари. Это Айка узнала про твою дочь и решила её спасти, как меня когда-то. В общем, добро пожаловать.

Глава 10

Субедар Эркки Аро был на этой базе главным, слыл жёстким, если не жестоким человеком, но его власть почти не чувствовалась, пока всё было мирно. Высокий, флегматичный, с волосами цвета выцветшего на солнце песка и светло-зелёными глазами, сухопарый и жилистый, он немного напоминал Шляпу Дональда, медлительного сутулого и тощего пасечника – хозяина улья мурапчёл. Тот всё время поднимал заскорузлый палец и начинал вещать: мол, с этими тварями нужна сноровка да терпение, ежели сунешься с панталыку – получишь в зад укусов сразу полдюжины, да и помрёшь ненароком. А коль аккуратненько, да дымком ядовитым вишнёвым окурить, но чтоб, значиться, не повредить основному улью, да не дай Инанна матку не отравить…

И так далее. Нейт ловил себя на том, что всё реже вспоминает дом, не слишком скучает. Он собирался вернуться, куда же он без Милли, без Курицы Кэт, даже без Шляпы и его противного сыночка, только всё могло подождать.

Эркки Аро не поднимал палец, про мурапчёл не рассуждал, зато принимал у Нейта экзамен. Сразиться с «идиотами», показать навыки вождения раптора. Чуть поодаль стояла доктор Ван, хмыкала и делала недовольную физиономию. Они с Дрейком, насколько Нейт помнил, поспорили, может, даже на «пайку» всяких технологических полезностей из полисов.

Ван проиграла всухую. Нейт отразил всех «идиотов», а массивным раптором управлял, как продолжением собственного тела.

– Рекрут участвовал в уничтожении алада, – предъявил в самом конце Дрейк. Он показал запись их вылазки. Конечно, Нейт безнадёжно завалил историю полисов, путался во всех этих Ме-Лем Компани, спасителях человечества и первых героях. Эркки скептично поджал и без того тонкие губы.

– Что, даже первопроходцев и создателей системы куполов запомнить не можешь?

Нейт пожал плечами. Дрейк его накануне заклинал: только не начинай своё про Инанну, проклятые шатры и всю эту вашу суеверную чушь. Он и молчал.

– Ладно, – махнул рукой Аро. – Норт, твой рекрут.

– Так точно, сэр, – Дрейк вытянулся по струнке. Он был выше даже субедара и вдвое шире в плечах.

– Вольно, Норт. И ты, как тебя, Уиллс. Что ж, талантливые ребята там всегда нужны, а что ума маловато – ну ты его подтяни, что ли, раз подопечный. Впрочем, – Аро снова вздохнул, и тут Нейт подумал: он ведь младше Шляпы, ему лет сорок пять, не больше, а выглядит совсем стариком. – Вряд ли алады поинтересуются у него историей.

Он подошёл к Нейту и протянул сухую, жёсткую ладонь:

– Поздравляю, сипай Уиллс, теперь вы истинный защитник. Вы сможете выбрать персональный механизм из свободных, он будет закреплен за вами.

Нейт подумал о Кислотной Бабке. Дрейк своего раптора настолько индивидуальным не делал, просто ставил засечки за каждого убитого алада – в глазах рябило, стоило посмотреть на левый бок хромированного механизма.

– Спасибо, сэр. Обязуюсь служить с честью, сэр!

Нейт представил Милли – как он явится перед ней на рапторе, в комбинезоне. Та в обморок упадёт. И Кэти Курица тоже. И все остальные.

Субедар Эркки Аро хлопнул его по плечу, на том церемония и закончилась. К Нейту подошла Леони:

– Идём, тебе нужно выбрать раптора. Мне поручили помочь.

Технические характеристики всё ещё оставались набором символов и букв, зато Нейт уже с прошлого раза отметил «своего» – того, на котором делал вылазку тогда с Дрейком. Внешне он ничем не отличался от сотни других, запомнился только номер – «счастливый», с тремя семёрками посередине: RD77722f002.

– Этот, – сказал Нейт, когда его отвели в ангар.

– Ладно, – ответила Леони. – Запишем на тебя. Кстати, – она прищурилась, – ты ведь уже участвовал в охоте, правда? Вот и отметь своего алада. Как все, насечками. Прерывателями надо, обычным ножом сколько ни царапай, ничего не останется, металл тут особый, сверхпрочный.

– Спасибо, Леони.

– Или двух, – добавила та, не изменив интонации. Дрейк, который стоял чуть позади, но чья крупная фигура была заметна даже за сотню метров, напрягся. – Да, почему нет? Запиши того, которого ты поймал самостоятельно, даже без механизма. Такие особенно «крутыми» считаются, чтоб ты знал.

Она протянула руку – живую, а механической похлопала Нейта по плечу, почти таким же жестом, как субедар Аро, только смотрела пристальней. Прямо в глаза.

– Поздравляю, в общем. Теперь ты будешь с нами третьим. А ещё… Дрейк, да подойди ты уже сюда. Ты слышал?

– Что? – лицо Альбиноса стало искренне недоумевающим. Нейт некстати вспомнил рассказ Дрейка, что его вечно дразнили «тормоз из Табулы», а однажды надели на голову мусорное ведро и смеялись. Ему даже от Калеба и Энни так не доставалось.

– Городские собираются устроить очередной «обыск» на… ну, ты понимаешь. Мёртвом месте.

– Лакос, – сказал Дрейк, его передёрнуло – плечами и довольно слабой мимикой лица. Нейт повторил этот жест. Он плоховато выучил историю, но кое-что запало в память, и называлось оно «Падение Лакоса». Под водами огромного озера был полис, самый безопасный из всех, пока однажды не явились чудовища, алады-торнадо, каких не видели и до, и после, как будто они нарочно устремились, чтобы пожрать подводный город, недосягаемый прежде. Миллионы людей погибли за несколько часов. Тысячу дней над водой стояла воронка из замершей влаги, туманной взвеси и редких зеленоватых молний – это бездумные и бездушные алады дожирали свою добычу.

Прошло всего-то лет тридцать. Дрейку сейчас тридцать пять, он своими глазами не видел, но уже жил на свете, когда это случилось. Леони родилась через пару лет после катастрофы.

– От него же ничего не осталось.

– Учёные Интакта хотят, чтобы мы снова осмотрели. Они почему-то думают, что Монстр и его банда туда тоже сунутся, так что наше прошлое задание тоже в силе.

– Эй, вы не говорили мне про Монстра.

На самом деле краем уха Нейт слышал, но предпочитал делать невинное лицо. Это его малышка Яо научила, рекруты-дети вообще умели пролезать в каждую дыру и вытаскивать информацию от дронов в столовой, уборщиков, из незначащих фраз дежурных, из плакатов-голограмм «Мы верим в вас». База была городом, разве что без купола – но со своими законами, кровью и плотью.

Леони и Дрейк переглянулись.

– Я расскажу, – произнёс Дрейк. – Хотя… лучше пойдёмте вместе. И, кстати, Нейт, твои вещи всё ещё у меня. Книжки с картинками. Кукла. Та штука, которую ты нашёл. Пришла пора отдать всё тебе, ведь ты больше не рекрут, а равный нам.

Часы остановились. Нейт взял их в руки, тряханул в зажатом кулаке – они тикали, но стрелки не двигались. Что это именно часы, он догадывался, Леони и Дрейк подтвердили догадку. Нейт приложил их к уху, снова встряхнул – ничего не изменилось.

– На, – Леони протянула поджаренный зефир. Они развели костёр за пределами базы, в небольшой гряде камней, которая закрывала их от нежелательного внимания. Нейт теперь мог выходить «на свободу», когда вздумается.

– Знаешь, почему часы не работают? – спросил Дрейк.

Нейт покачал головой. Рыжие волосы он так и не состриг, но теперь собирал в хвост, чтобы не мешались. Часы из брошенного города не казались столь уж ценными, Нейт положил их на плоский камень рядом с собой.

– Это всё… катаклизм. Ну, тот самый. Алады не только воронки оставляют, они жрут и время, – Дрейк нахмурился, как всегда, когда ему приходилось объяснять то, что он сам не до конца понимал. – Мы здесь близко к Тальталю, пустыне, где ничего толком нет, кроме аладовой травы. Я туда выбирался. Смотреть не на что, а вот аладов – целые толпы. Они там не разрастаются, пока не почуют что-то живое, но меняют всё вокруг себя. До нас тоже достают, видимо.

Он подкинул, поймал и снова протянул Нейту искажённый механический кругляш.

– Если хочешь, можешь забрать.

Нейт кивнул. Он взял древний диск, покрытый царапинами и какими-то пятнами, холодный и тяжёлый, как в тот день, когда обнаружил его в мёртвом городе, и сунул в карман комбинезона. Время изменилось, как и пространство, прошлое стало картинками и дырами в земле.

– Что случилось с Лакосом? Да-да, я сдавал экзамен. «Непредвиденная катастрофа, атака фрактальных сигнатур». Что случилось на самом деле?

Леони и Дрейк переглянулись. За их спинами закат превращался из рыжего тряпья в синеватый полог.

– Моя учитель, – с усилием выговорил Дрейк. – Гвинера было её имя. Она тренировала меня и многих других, уничтожила сотню или более аладов. Она говорила, что их призвали в ту ночь, когда Лакос объявил тревогу, но никто не мог пробиться сквозь щит над озером.

Нейт нахмурился.

– Алады не делают никаких щитов.

– Охотники пытались. Они стояли на берегу, у них были «водные рапторы», всё, что нужно – тысяча полностью вооружённых людей. Стояли так до утра, пока зелёный торнадо пожирал Лакос. Гвинера говорила, это напоминало грозу. Вопли о помощи затихли к утру.

Леони потрепала его по бугрящемуся мышцами плечу и протянула желтоватую самокрутку тенелиста. Огонь добавлял красок блёклому лицу Дрейка и одновременно превращал в какую-то жутковатую маску.

– Гвинера говорила, что многие кинулись на помощь, несмотря на прямой запрет неоправданного риска. Их рапторы умели плыть. Они почти достигли торнадо. Она была в их числе.

– Но?

Нейт сглотнул.

– Их как будто что-то вышвыривало. Как будто алады внезапно стали разумными и прогоняли тех, кому не хотели причинять вреда. Знаю, это невозможно. Они тупые, Нейт. Они вообще не живые.

– Плазменная спираль Цытовича, – добавила Леони. – Ладно-ладно, я тоже не до конца понимаю, чего это за хренотень. Только теоретически, да в общем, алады у тебя точно не станут принимать экзамены по квантовой физике, когда попытаются сожрать и превратить в воронку. Ну, ты всё равно ведь читал. Неживая природа, которая копирует живую, образцы из иного мира, похожие на ДНК и вирусы, но по сути что-то вроде фотонов. Если хочешь, Нейт, можешь подучить все эти формулы, по ним делают наши механизмы и дизрупторы, станет яснее, но по мне – разницы никакой. У меня были самые низкие оценки по теории, если хочешь знать, но кто скажет, что я плохо дерусь с аладами?

– Никто, – подтвердил Дрейк. – Леони одна из лучших.

Нейт почесал затылок, а потом сунул в рот большую поджаренную зефирину – горячую и сладкую. Она обожгла губы и язык, пришлось надсадно втягивать прохладный сумеречный воздух, пока немного не остыла.

– Хрень какая-то, – буркнул Нейт, когда стало чуть легче. – Ну и я готов с вами к этому Лакосу. А теперь расскажите про Монстра, а то про него я так толком ничего и не врубился. И это не теоретическая фигня, вроде природы аладов, так что не увиливайте, ага? Он был одним из ваших, так? Раптором. А потом?

– Верно, – Дрейк и Леони снова переглянулись. Она, рисуясь, сунула железную руку в огонь и прямо в ней поджарила очередную зефирину: из белой та стала коричневатой, почти оттенка кожи Леони. Флуоресцентная краска так и светилась разными оттенками, огонь не причинил ей вреда, не говоря уж о самом бионическом устройстве.

– Мы тоже многого не понимаем, поэтому и позвали сюда, подальше, от ну понимаешь…

– Ушей на базе.

Нейт понимающе фыркнул. Яо можно было выгнать из-под кровати, близнецам выдать по затрещине, но слухи и сплетни ловила не только не в меру любознательная мелюзга. Высшему командованию наплевать на многие мелочи, вроде очередной интрижки Тэсс Миджай – кажется, она сейчас с доктором Ван, ей нравились «городские девочки». На дисциплину тоже могут закрыть глаза; Леони затягивалась самокруткой из тенелиста, а у Дрейка есть знакомые рейдеры, с которыми он порой обменивается полезными вещами. Но всегда есть граница. Костёр в сотне метрах от базы вряд ли мог гарантировать полное отсутствие «ушей» или «жучков». Похоже, поэтому Дрейк и Леони тянули, медлили.

– Да ну хватит уже! – не выдержал Нейт.

– Ладно. Мы тоже не очень-то… – Леони сделала затяжку. Дым тенелиста пах почти так же сладко, как жареный зефир. Дрейк открыл флягу с «синькой» – слабоалкогольным энергетиком соответствующего цвета, который можно было получить в столовой. Большинство рапторов на него фыркали и предпочитали покупать у дикарей медовуху из меда мурапчёл или охрянки. Нейту сладковатая с едва заметной горечью «синька» нравилась. Он глотнул сразу от души, несколько капель попало на футболку.

– …в курсе подробностей. Он был одним из наших. Его звали Шон Роули. Обычный раптор, вроде меня или Леони.

– Старше меня лет на пять, – подтвердила Леони.

– Однажды Интакт просто приказал найти людей, «добровольцев», как они говорили, но, по правде, просто выбрали наиболее подходящих, около дюжины. Кстати, там был и парень Леони…

– Кэррол, – она пожала плечами. – Да, у нас с ним были отношения. Такой здоровый бугай. Рыжий, кстати, вроде тебя, только ты тощий, а он, по-моему, мог кулаком бизона зашибить.

Нейт смешливо фыркнул, отчего-то представив рыжего Дрейка. Леони, похоже, неровно дышала к своему давнишнему напарнику, вот и искала ему замену.

– С Шоном мы близко не общались, – продолжил Дрейк, в свою очередь затянувшись тенелистом. «Синька» ему не нравилась, глоток заставил скривиться. – Иногда встречались на тренировках – виртуальных, на плацу. В столовой.

– Тут, конечно, слишком мало народу, и каждый так или иначе выяснит все подробности, вплоть до цвета твоего нижнего белья, – снова встряла Леони.

– Он был из тех, кто любит всё делать по-своему. Мог нарушить приказ, «потому что вот так лучше». Действительно срабатывало, у него была целая куча насечек. Говорили, скоро повысят в звании.

– А его назначили «добровольцем».

– И что потом?

Леони и Дрейк в очередной раз переглянулись.

– Мы не знаем. Он пропал примерно на год. Остальные тоже, мы спрашивали, где они и что с ними. Аро отвечал – мол, какие-то там новинки делают для нас, нужны рапторы, которые могли бы испытать.

– Ага, вроде моей руки. Ещё добавлял – мол, чего там с ними под куполом-то сделается, это скорее нас тут алады погрызут.

– Но они не вернулись. Никто из них. А потом нам с Леони выдали персональный приказ: поймать Монстра с ориентировкой на Шона Роули. Мол, он обезумел, убил нескольких человек в Интакте и сбежал. Предположительно присоединился к рейдерам. Его-то мы искали, когда…

– Нашли тебя, – Леони хмыкнула. – Честно говоря, мне такая находка больше нравится.

– Когда мы тогда вернулись с тобой, приказ уже отозвали. Я думаю, Аро решил поскандалить с начальством: мол, что за чушь, мои люди ловят аладов, а не бывших товарищей. Но теперь Интакт решил, будто Монстр полезет к озеру, к останкам Лакоса.

– Почему? – не выдержал Нейт.

Очередное «Не знаем» Леони и Дрейк произнесли хором. Осталось только махнуть рукой и закусить «синьку» зефиром.

Лаборатории Таннера и Раца стали одним целым: для этого не понадобилось ломать перегородки или достраивать блоки, дома в Интакте напоминали конструктор и легко «пересобирались» сами, предлагая новое жилое пространство или отнимая законную кладовку, чтобы передать её под хранение общественных дронов. История сохранила обрывки: когда-то существовала только Башня Анзе и несколько платформ, отделённых друг от друга, как острова в океане. Между островами выдвигали тонкие и не слишком надёжные мосты. Потом людей становилось больше – «мир восстанавливался после катастрофы», как пишут в школьных учебниках, да и в заметках по истории, островки тянулись ввысь, умельцы прилаживали куски мусора к паутине мостов, и очень скоро Интакт стал похож на повисшую в воздухе свалку. Тогда за дело взялись архитектор София Вебер и морской биолог Нисита Сакаги, их имена остались в тех же учебниках вместе с не слишком качественными восстановленными фото крупной блондинки и сухопарого сутулого мужчины. Они создали Интакт, вдохновившись игрушками для детей и коралловыми рифами, скелетами кистепёрых рыб и легендами о висячих садах Семирамиды. Так говорили в учебниках, а правду уже никто не знал, но Таннер, когда смотрел на недовольно поджатые губы Вебер и фальшиво-непроницаемое лицо Ниситы, всегда думал: изначально эти двое если не ненавидели друг друга – что им делить, в самом деле, – но каждый считал другого бесполезным. Легко было вообразить диалоги вроде:

«Как вы собираетесь строить дома на чёртовой платформе?»

«Я прислушаюсь к вашему мнению в тот день, когда увижу плывущую в воздухе рыбу».

Подобных «пар» Таннер как-то от нечего делать насчитал штук пять. Энси не в первый раз сажал в одну банку двух пауков, а потом весь мир с удовольствием носил одежду из драгоценного паучьего шёлка. Наверняка были и пауки, что отравили друг друга собственным ядом – в истории остаются только победители.

Поначалу он едва не вышвырнул сопляка Раца в окно, а через дней пять явился к Энси и потребовал прекратить «эксперимент». Тот притворился, что не понял. Таннер заявил напрямую: «Вы это нарочно делаете?» – и предъявил свои выкладки по архитектору и морскому биологу, по инженеру и психологу-гештальтисту – эти создали рапторов как самую эффективную меру против случайных аладов.

«А если и так? Вы правильно проследили, Эшворт», – Энси пожал плечами.

«Но почему?»

Тот вздохнул: «Мой принцип, если хотите. Однажды двое людей, которые любили друг друга больше всего на свете, почти уничтожили мир. Следуя от противного, те, кто терпеть не может своего напарника – лучшие спасители».

Таннер не собирался проигрывать. Лаборатории срослись и стали единым целым, нейросеть внутри приказала им трансформироваться – эти «кораллы» или «кости» могли оживать, превращаться в подвижную плоть, сплетаться друг с другом, а потом снова застывать. Таннер не мог отделаться от образа переплетающихся и застывающих хрящей, почти как при болезни Педжета, только рыбам и кораллам это не причиняет вреда, но формирует новую структуру. Никакие доводы разума – что на самом деле это просто металлические плиты с электронной начинкой, – не помогали избавиться от ассоциации.

Их с Сореном прирастили друг к другу, как два куска коралла на одном рифе. Они открывали лабораторию одинаковыми паролями из отпечатков пальцев и снимков сетчатки (только подвижной, чтобы исключить подделку). Таннер старался убраться в свой угол, продолжал клонировать эмбрионов без ЦНС, внедрять туда аладов так и эдак, а потом наблюдал, как существа умирают и коллапсируют, стоит их сделать хоть чуть «умнее».

Кому вообще нужны мозги, злился Таннер. Даже на уровне чёртова ланцетника. Почему бы людям не превратиться в кораллы, например.

Чёрт бы их побрал. Аладов – и кораллы, и эмбрионы, и все эксперименты, которые пока не давали ничего путного. На самом деле он предоставил около двух десятков разработок – имплантов и биосовместимых модуляторов, в том числе специально для Триш придумал «насадку» для глаза, которую можно было надеть и снять, а она помогала обзору при пеших вылазках.

Это всё было не то.

Спустя несколько недель – или месяцев, если точнее, – он почти научился выносить Раца, по крайней мере, делал успехи. Вероятно, потому, что у того дела шли немногим лучше, и он уже не поминал своего «Монстра». Успех был сомнительный. Сбежавшая лаборантка – как её там, Айка Мелтон, – очередная дурацкая история. У Таннера был теперь свой «беглец», Вереш, хотя с ним вообще ничего толком не было понятно. И чего ему на месте не сиделось? Эшворт Таннер очень слабо интересовался людьми, поэтому о побеге своего подчинённого узнал только из механизированного сообщения о неявке на работу. Пришлось поискать – а он и пропал, квартира сгорела. Дочь вроде у него там жила ещё, тоже пропала.

Таннер выкинул из головы это происшествие: на место Вереша метило человек двадцать, он ещё и выбирал, кого взять.

Повторить «Монстра» не получалось, зато, переругиваясь, они всё-таки рождали новые идеи.

Происходило это так:

– У вас опять отказ всех органов и систем, если это можно так назвать, – Рац стучал по колбе. Таннер делал невозмутимое лицо.

– А вы утилизовали очередного бедолагу? – и словно невзначай добавлял: – Добровольцев становится всё меньше, да?

Рац кривился.

– Пока ещё есть ресурсы. Вы, главное, не отставайте.

Однажды они задержались до полуночи. Началось всё с обычной ссоры, помянули Монстра, сбежавшую дурочку Мелтон, по пятому кругу – колбы с зелёными искрами внутри. Вдруг Сорен отвлёкся от своих пробирок и мониторов.

– Стойте, а вы только целиком эмбрионы создавали?

Таннер едва не сунул палец в вортекс-центрифугу.

– Да.

– Док, а если попробовать сделать кусок человеческого тела? Пускай и с нервными волокнами?

Таннер покачал головой. Сорен стукнул себя по лбу.

– Ладно, я тоже тупица, почему-то не подумал об этом прежде. В общем, я использую Кэррола.

– Он ещё жив? – простой вопрос отчего-то заставил Сорена помрачнеть. Его глаза неопределённого, то ли зеленоватого, то ли карего цвета как будто затянуло плёнкой, отчего он сделался похожим на заболевшую птицу.

– Если это можно так назвать. Пойдёте со мной, док Таннер, не испугаетесь?

Таннер постарался скрыть волнение и заново запустил центрифугу, которая послушно отделяла чуть светящуюся зелёным плазму от кровяных телец очередного его образца. Он давно хотел посмотреть на парня, который когда-то был раптором – и на то, что от него осталось.

– Обязательно. Мы ведь теперь коллеги.

К его удивлению, Рац ответил вполне спокойной улыбкой.

– Вот именно.

Этого человека звали Кэрролом, он стал одним из первых добровольцев, гласила официальная информация; Сорен отдал её неохотно, как будто у него списали с личного счёта последние кредиты, а теперь не хватает расплатиться за жильё, и Интакт сложит «паззл», отсекая от сразу двух или трёх комнат. Таннер мог бы рассказать кое-что ещё: Кэррол когда-то близко общался с «агентом» Леони Триш вплоть до сексуальной связи. Подробности личной жизни не очень интересовали Таннера, который считал какой-либо секс, кроме виртуального и быстрой, необременяющей разрядки, слишком хлопотным: искать живых людей, договариваться с ними, получать согласие – что может быть скучнее?

В базе хранились трёхмерные изображения: крупный, мускулистый, как многие рапторы, Кэррол напоминал дикого бизона. Для охотников на нематериальные блики света едва ли имеют значение рост, вес и физическая сила, но этот Кэррол, кажется, мог убить алада, просто стукнув по нему кулаком. Он был именно добровольцем: наивный парень откликнулся на призыв Интакта о помощи. Он и со скалы прыгнул бы, отдай приказ вышестоящий.

– Всё просто, Таннер. Старшие рапторы – командование, начиная от субедаров… хотя нет, эти обычно ещё торчат на базах со своими подопечными… Но вот уже полковники, генерал-майоры, генерал-лейтенанты и генералы, которые сидят здесь и алада последний раз видели лет пятнадцать назад, – они страшно боятся того, чем в результате станут. Мы им даём лекарства от фрактальной мутации, сдерживаем её, но эффективность, сами знаете…