Текст книги "Ужасное сияние (СИ)"

Автор книги: Мэй Платт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5

Потолок был зелёным, на нём рябило пятно в форме большого таракана – с две человеческие ступни, настоящий тараканий король. Поначалу казалось, что это и есть притаившийся жук, а может, дохлый, кто-то его прихлопнул давным-давно, внутренности приклеились, и постепенно труп насекомого превратился в собственную тень.

Потом стало понятно: никакой это не таракан, просто пятно – более тёмное, чем окрашенный невзрачным оттенком разбавленной ряски потолок. В окно на стене падал свет, отчего несуществующий таракан шевелил «усами» и «лапками», словно пытаясь выбраться, стать настоящим. У него ничего не получалось.

По движениям пятна можно было опознавать вечер-день. Утро. Ночью темно, никаких пятен, даже встать и добраться до стоящей рядом кабинки биотуалета не так просто, нужно заставлять себя смотреть во тьму, пока предметы не согласятся обозначить свои контуры, но потом проще. К самому туалету привыкнуть оказалось сложнее: сложное устройство не только уничтожало все отходы, но ещё и мыло во всех местах с жутковатыми булькающими звуками. Пару раз Нейтан попытался выбраться наружу, как-то оно было привычнее, но его задержала непроницаемая сенсорная дверь на входе.

Нейту и вставать-то поначалу не разрешали, не то что уходить из комнаты с зелёным потолком, окнами-дырами, закрытыми чем-то вроде плотного полупрозрачного пластика и с выдуманным тараканом на потолке. Кровать была твёрдой по сравнению с привычным гамаком, одеяло «кусалось», а одежду отобрали, оставили только какую-то длинную рубаху ниже колен. Возле кровати и вокруг самого Нейта всё время сновали железные жуки, похожие на мурапчел, только с длинными, как у водомерок, лапками. Поначалу Нейт испугался «жуков», а потом понял – они вообще не живые. Иногда куски подобных штуковин вываливались из того самого телепорта, хотя никто не знал, как именно их заставить работать.

«Водомерки» трогали своими сегментированными блестящими лапками лоб, кололи сгиб руки – всё время их хотелось стряхнуть, словно надоедливых комаров. Зато они приносили еду. Много еды. Вкусной и ни на что не похожей еды: жёлтая каша с кусочками ярко пахнущего мяса и жгучей присыпкой. Ломтики кисло-сладких фруктов. Горячий суп с кольцами крахмалистых овощей, как батат, но плотнее. Оголодавший Нейт требовал вторые и третьи порции, поначалу «водомерки» его не слушались, а потом стали подчиняться.

Ещё в этой запертой комнате с ненастоящим тараканом было ужасно скучно, но потом Нейт нашёл на кровати чёрные горошины наушников. Выяснилось, что если их потыкать – можно включить книгу или даже фильм, повисающий в воздухе прямо перед носом. Что такое фильмы, он знал, в деревне хранился в специально запечатанном сарае целый один проектор с плёнкой. Его надо было настраивать, направлять на стену с висящей простыней, но результат того не очень стоил – одна и та же короткая череда сцен: люди из незнакомого мира шли в большое здание, подходили к другим людям, забирали сумки. Потом ели в странно выглядящем сарае или доме, где сразу собиралась целая толпа. Звук давно не работал, поэтому смысл происходящего никто не понимал. Был ещё один ролик, рисованный: там существо, похожее на прямоходящую рысь, всё гонялось за такой же ненастоящей крысой.

Книги нравились Нейту намного больше, но здесь наушники и трёхмерные картинки показывали чудеса, о которых он и помыслить не мог – истории про красивых мужчин и женщин, а ещё о рапторах, охотниках на аладов.

Некоторые из них были похожи на те древние книги, что он нашёл в мёртвом городе. Полисы как будто поклонялись посвящённым Инанне не меньше рейдеров. Нейт снова понимал не всё, но тут уж оставалось ждать, когда выпустят – должны же когда-то, – и тогда он задаст все вопросы людям, притащившим его сюда.

Людям из полиса. Рапторам. Это он уже понял – и то, что оказался в каком-то лазарете, тоже. Почему они его выхаживали? Что вообще случилось в том городе?

Вопросы могли обождать.

Ему бы хотелось вернуть те вещи, которые он нашёл. Куклу. Ту штуку, которая издавала странные звуки – вроде часов, но не совсем. У него забрали всё, даже драные штаны, выдали эту нелепую рубаху и ещё пластиковые, судя по ощущению, шлёпанцы.

Нейт, конечно, сказал бы спасибо спасителям: в мёртвом городе он почти умер от голода и какого-то дурацкого наваждения: будто включил нефтяной генератор, а сам лёг под выхлопную трубу. Но благодетели никак не приходили, только присылали своих железных «водомерок». Нейт облазил весь «сарай» – несмотря на пятна на потолках и кое-где облезшую краску, стены казались прочными. Окна узкие – даже такой тощий парень, как он, не пролезет, плюс закрыты какими-то «пузырями», которые пропускали воздух и служили чем-то вроде вентиляционных отверстий, но сломать мембраны не вышло.

Что они собираются с ним делать? Точно не убить – слишком много возни, жёлтой каши, лекарств, коричневого напитка с приятным горько-сладким вкусом и свежего мыла в туалете-душе. Мыться Нейта заставляли помимо воли – хоть углы меть вместо того, чтобы очередной раз отфыркиваться от пахнущей какими-то незнакомыми ягодами пены.

Точно не убьют.

Он повторял эту фразу, успокаивал себя же, несколько раз попытался зацепиться за водомерок и выскользнуть в хитро запечатанную дверь, похожую на круглый рот. Ничего не вышло.

Ещё немного – и таракан на потолке ожил бы, принялся гонять Нейта по его «камере», заставляя перепрыгивать концентрические круги старых пятен на всегда как будто липковатом полу, или пленник расшиб бы себе лоб в попытке вырваться. Но прежде этого вместе с водомерками вошли сразу трое.

Двоих Нейт как будто смутно помнил. Огромный мужик лет тридцати – широкоплечий атлет с неестественно белой кожей и белыми же волосами. Розовые глаза без ресниц и даже бровей делали его похожим на зайца – того самого, отбитого у поед-травы. Ростом он был не меньше двух метров, выглядел мрачным и чем-то недовольным. Его чернокожая спутница с яркими волосами, пирсингом и раскрашенной в десятки оттенков механической рукой смотрелась полной ему противоположностью.

«Они меня спасли», – вот откуда он их знал. Белый мужчина и женщина с протезом были одеты в одинаковую униформу – комбинезоны с нашивками. Рапторы.

С ними вошла женщина немного постарше «яркой»: довольно смуглая, с жёсткими тёмными волосами и тёмными глазами. Одежда у неё была странная, такую Нейт прежде не видел: бело-синяя, сшитая из прочной гладкой плёнки.

– Доктор Ван сказала, что к тебе уже можно, – раптор с механической рукой улыбнулась Нейту. Довольно неприятно: не с издёвкой или чем-то таким, а скорее как младенцу или упрямому козоверу, который никак не хочет слушаться хозяина.

– Зачемя вам? – Нейт завернулся в колючее одеяло по плечи. Не хотелось, чтобы на него таращились.

– Это ты его спрашивай, – внезапно интонация «механической руки» изменилась и стала нормальной, а кивнула она на спутника. – Дрейк тебя спас. По мне, толку от тебя мало…

– Най-рисалдар Триш, – перебила её смуглая доктор Ван. Нейт внезапно осознал: да она же настоящий человек из полиса. Все трое, строго говоря, из полиса, но рапторов всё-таки ему доводилось и раньше видеть, пускай издалека. «Доктор Ван» – не раптор; наверное, здесь работает.

«Здесь», кстати. А где?

– Изначально мы планировали оказать вам первую помощь и затем выдворить за пределы базы. Посторонним тут не место.

– Доктор Ван, – впервые заговорил белый. – Он же…

– Да. Раптор, как и вы оба. Хотя я по-прежнему не вижу смысла брать парня из дикарской деревни и обучать его, но это ваша инициатива, най-рисалдар Норт. Формально я не могу вам запретить этого, более того, рекруты всегда ценны и важны.

– Ещё бы, – фыркнула Триш. Най-рисалдар, насколько понял Нейт, это что-то вроде общего имени. Про него как будто забыли, вернее – обсуждали, как какой-то предмет, словно делили вывалившуюся из телепорта пружину для генератора. – Всегда пригодится мясо, которое можно натравить на аладов.

– Леони, прекрати.

Дрейк сложил руки за спиной и полуобернулся, закрывая крупной фигурой Нейта:

– Так точно, доктор Ван. Я беру на себя тренировки новобранца по имени…

«Белый» Дрейк покосился на него. Напарница и доктор Ван уставились следом.

– Рыжий… то есть, Нейт. Нейтан. Уиллс, – на последнем слоге голос осип: давно не разговаривал, а ещё и запутался. «Стойте, а зачем моё имя?»

– Нейтан Уиллс, – повторил Дрейк Норт. – В течение полугода представлю его как полноценного рекрута с дальнейшим получением ранга сипая.

– Э-эй, в смысле? – Нейт откинул одеяло и спрыгнул на пол. – Куда? Какой ещё ранг? Вы там как, меня спросить не хотите? Нахрена оно мне?! Я не из ваших городов! Отпустите!

На плечо ему легла ладонь Леони Триш – не механическая, из плоти и крови. Нейт её скинул. Доктор Ван насмешливо покачала головой:

– Вы сами на это подписались, най-рисалдар Норт. Что ж, дрессируйте тогда зверушку. «Рыжий». Неплохая кличка – можете её и оставить.

Нейт решительно защёлкнул пояс на комбинезоне. К нему была пристёгнута фляга, лучше той, что вывалилась из телепорта: эта воду не только обеззараживала, но и охлаждала. Рядом примостился специальный мономолекулярный нож – единственное, как объяснил Дрейк, эффективное оружие против аладов. «Стрелять по ним плазмой или чем-то ещё – бессмысленно. Всё равно что по солнечным зайчикам», – если бы не суровое выражение лица, Нейт решил бы, что тот пытается шутить. Особый нож сбивал в них что-то, Дрейк упоминал какую-то там «фрактальную зависимость». Нейт словосочетание запомнил, но всё равно нихрена не понял.

Рюкзак. Тяжёлый, в нем дюжина банок с консервами. Хватит на первое время. Немного кусалась совесть: эти рапторы и остальные, кто жил на базе, вроде как его приняли в свою банду. То есть семью. Почти как Синие Вараны, только сделали Нейта не авгуром, а рекрутом.

Нечестно их бросать.

Совсем нечестно.

«Да пошли они», – себе же ответил Нейт. Он не просил вытаскивать его из мёртвого города, и кстати, ему так и не вернули ни одну находку. Не просил спасать, не заставлял тащить его сюда, держать в лазарете, пичкать регенерантами и витаминами. Он просто хотел вернуться домой, в свой Змейкин Лог, а потом пойти с Синими Варанами, стать авгуром, как и должен всякий отмеченный.

Городские «отмеченные» были рапторами. Это казалось неправильным: у рейдеров люди, способные быть незаметными для аладов, поклоняются созданиям, а охотники пользуются своей силой и уничтожают их. Нейт суеверным себя не считал, понимал, что алады-то могут и сожрать тебя заживо, даже не поморщатся; впрочем, на деревни они нападали редко, рейдеры всегда говорили – это заслуга авгуров, которые умеют договариваться с «первенцами Инанны». Городские ни с кем не хотели договариваться.

Большая казарма для рекрутов дышала теплом двадцати тел, сонным бормотанием и чьими-то всхлипами сквозь дрёму. Нейт был среди «мелких» самым старшим, остальные – малышня совсем, от восьми до четырнадцати. Ещё одна причина свалить подальше от этих умников, которые считают его деревенским придурком, например, от Энни и Калеба, заносчивой парочки, брата и сестры из полиса под названием Аквэй. Высокие, бледные, с коротко стриженными волосами, они оба казались бесполыми и одинаково скучали по воде. Прежде они не покидали морских глубин месяцами и могли дышать под водой благодаря глубоководным имплантам. Энни и Калеб не только тосковали по большой воде, но и пытались укусить всех новичков, от маленькой Яо Мо из Интакта – девочке на вид было лет семь или восемь – до самого Нейта.

К аладам всех. К аладам, вот именно.

Нейт застегнул молнию под горлом. Он собирался уйти – прямо сейчас и навсегда. Он никогда не станет пилотом раптора, того самого почти легендарного механизма, что дал название и людям. Он никогда не попадёт в город.

«Да и в задницу вас всех».

Почему-то перед мысленным взором возникла печальная физиономия Дрейка Норта. Альбино, так его ещё называли. Дрейк поручился за него, а он собирался сбежать, как трусливый койот или взбесившийся козовер.

Нейт засопел. Кто-то из «малышни» ответил тем же – в своих одинаковых кроватях они напоминали кур в сарае. Казармабыла большой, просторной и намного удобнее деревенского жилья. Пожалуй, Нейт даже немного станет скучать по возможности помыть голову когда вздумается, а не когда накачает вдоволь воды генератор, а ещё по туалету, автоматически уничтожающему отходы – можно добавить ароматизатор с цветами или ягодами, хотя Нейт всё равно не понимал, почему бы дерьму не пахнуть честным дерьмом.

Ещё Нейт заберёт комбез, флягу, нож и еду. Ничего, городские не оголодают – среди рапторов вон сколько здоровяков, тот же двухметровый Дрейк, а медики и прочие из обслуживающего персонала бывают даже откровенно толстыми. Короче, не убудет с них от нескольких банок с консервами.

«Чёрт».

Нейт глубоко вздохнул. Почему-то на языке лежала горечь, и это никак не относилось к вполне нормальному ужину из жёлтой каши с мясом, двойной порцией овощей и витаминным напитком.

«Я просто уйду».

«Я не просил меня спасать».

Ну и всё, и он так слишком долго тянет домашнего варана за хвост. Он никого не обидит.

Нейт подошёл к выходу. Казарма для новобранцев почти не отличалась от лазарета – только была намного больше, с ровными рядами одинаковых кроватей, тумбочками и прямоугольниками санузлов между ними. Тот же унылый зеленоватый оттенок стен, словно сюда сливали какую-то никому не нужную краску. Нейт почти скучал по таракану на потолке. Выход-жерло тоже был похож, но выпустил без лишних вопросов про идентификацию личности и доступ.

Снаружи Нейт огляделся. База рапторов немного напоминала деревню – только здания были приземистыми и плоскими, плюс был целый очищенный от ряски и песка здоровенный плац под занятия, а ещё стояли шесты с флагами полисов. Энергетический забор защищал в основном от местной живности, вроде бизонов или каких-нибудь ядовитых змей, но на людей не реагировал – у рапторов не было врагов, кроме диких обитателей Пологих Земель. И аладов, конечно. Аладов здесь чуяли слишком многие – даже если стояла отдельная защита, она не была нужна.

Вон в том ангаре – сами «рапторы»-механизмы. Нейт успел посмотреть – крутые штуки, что ни говори, даже сейчас вздохнул. Может, остаться? Пилот раптора – разве это не круто?

«Они из полисов, а я нет».

«Я не просил меня спасать».

Нейт стиснул зубы до боли в челюстях, особенно справа сбоку – там давно болело, наверняка скоро зуб вывалится, – и направился к забору с северо-западной стороны, где не стоял пост, некому было его задержать.

Жаль, что так всё закончилось. Жаль даже тех штук, что так и не вернули – куклы, постукивающего кругляша и картинок с «детьми Инанны».

Зато теперь он точно не умрёт с голоду, сумеет добраться до Змейкиного Лога… если отыщет обратный путь.

Он старался не попадаться на глаза вахтенным. Дождался, пока освободится «дыра» – забор высокий, но не настолько, чтобы не перемахнуть. Вперёд Нейт кинул рюкзак, тот шлёпнулся по другую сторону с жестяным звуком. Лишь бы банки с консервами не лопнули, ну а помнутся – не беда. Нейт дотронулся до столба, подающего напряжение. Забор был невидим, только мелькал, искажая темноту и отблески фонарей. По столбу-генератору можно влезть. Нейт подтянулся, зеркально-гладкий металл скользил. Нейт плюхнулся задом в мелкий песок после первой, второй и третьей попытки, но четвёртая позволила подтянуться чуть выше. Он задел защитное поле ногой, и всё же перевалился вслед за своим рюкзаком.

Вот и всё. Очень просто.

Нейт оглянулся, подбирая сумку с «добычей», но упрямо сжал губы – теперь-то обратного пути нет. Он и не собирался оставаться. Он не раптор, что бы про него ни говорила доктор Рина Ван, и здесь ему не место.

Темнота Пологих Земель накинула плотное душновато-сырое покрывало. База как-то сразу осталась позади, а он шёл, и с каждым шагом несколько недель странной жизни, вырезанной из другого мира и наклеенной прямо поверх какого-то «нигде» Пологих Земель растворялись, словно их никогда и не было. Удобная лёгкая обувь вместо разболтанных сапог напоминала о приключении – просто было представить, будто все эти ценные штуки вывалились из телепорта.

Он шёл несколько часов. Горизонт стал тёмно-красным, ещё с полосами черноты. Нейт не очень-то понимал, куда идёт, но умел ориентироваться по воде и выростам ряски – здесь она была мельче и какой-то истоптанной. Аладовой травы было много, гораздо больше, чем рядом с деревней. Под подошвами хрустел песок. Над головой парил одинокий заяц и звенела мошкара. Нейтан садился на корточки, трогал траву – искал, где влажнее, воду надо отыскать, уже потом всё остальное, но редкая ряска здесь смотрелась побитой и жухлой. Зато пыль, едва рассвело, густо поднялась в воздух.

Фляга не поможет, если он не найдёт воды. В очередной раз Нейт подумал: может, не стоило уходить? Может, вообще вернуться?

Он забрал чужие вещи – консервы и нож, и флягу, и одежду. Его наверняка уже хватились, считают вором. Лучше бы найти какое-то укрытие, но как назло – ничего, даже холмы где-то на горизонте, похожие на опавшие горбы подохшего с голоду козовера.

Нейт заставлял себя ускорять шаг, а ещё не думать о запасе воды во фляге. Есть пока не хотелось. Он помнил о консервах, но мог подождать.

Пыль оседала на губах и противно скрипела, если сжать зубы. Хотелось плеваться, но во рту пересохло слишком сильно, чтобы набралось слюны.

«Я дойду». Он однажды уже почти сумел – ну и что, что наткнулся всего лишь на останки какого-то не полиса даже, а древнего города, и чуть там не умер. Он как будто почти отыскал нечто более важное, чем затерянная посреди нигде деревня Змейкин Лог, а сейчас это «важное» снова появилось, заставляло идти, и на самом деле из-за этого «важного» Нейт и бросил рапторов. Он погрузился в странное оцепенение между сном и явью, ноги сгибались сами по себе, дыхание выровнялось, а пыль и сухость досаждали меньше. Однообразный пейзаж позволял вовсе на него не смотреть. Просто иди и иди.

Когда на горизонте словно кто-то выбил искру из старой газовой зажигалки, Нейт просто остановился. Зелёный сполох бежал по траве, как зарождающийся пожар, аладова трава не гнулась под «лапками» существа, в честь которого её назвали. Оно приблизилось, но не к нему, «искра» мелькнула на расстоянии вытянутой руки и как будто замерла, переминаясь на длинных «ножках».

Нейту приходилось видеть аладов, но ни разу – так близко. Тварь его не чуяла, зато начинала раздуваться, отчего засияла вдвое ярче, перекрыв горячее утреннее солнце и скучную белизну пыли.

Алады совсем не страшные, подумалось Нейту. Кузнечик, точно. Настоящий кузнечик, как есть, только стрекотать не умеет. У них нет ни плоти, ни крови, только сияние. «Ужасное сияние», – называют авгуры, да и не только они.

Нейт подошёл ближе, понимая, насколько тупо себя ведёт. Он «особенный», ну, или раптор по-городскому; тварь не кинется, если убраться подобру-поздорову, зато вот сейчас уже выедает пыль и землю, траву, воздух. Всё сразу. Как будто оставляет в мире дыру в форме себя – и начинает светиться ярче.

«Оно растёт».

Ещё пара шагов, и Нейт рассмотрел, как именно: ноги повторяли друг друга, беспорядочно и путано. Как будто кто-то пытается сделать ещё одного точно такого же алада, потом двух, трёх, бросает не середине и хватается за новых.

«Убирайся отсюда!» – орал здравый смысл и всё, что Нейт когда-либо слышал о «голодных демонах». Оно ведь правда. Вместо солнца, песка, травы и самого мира – скручивающаяся спираль и разгорающийся зелёный свет, глаза уже слезятся.

«Убирайся».

Алад увеличился впятеро – это был теперь самый огромный кузнечик на свете, хотя по форме уже не напоминал насекомое. Хаотичность наслоения сочеталась с пугающей симметрией: копии копий путались друг с другом. Зелёное жгло глаза. Сгусток «ножек» или «усиков» поднялся, как шерсть разозленного койота на загривке.

«Кажется… оно меня заметило», – появилась запоздалая догадка.

Нейт сглотнул и сделал шаг назад. «Оно меня не видит. Я успею смотаться».

Тварь сиганула на него.

Он закричал.

Глава 6

– По-моему он помер, – Леони скептично поджала губы. Дрейк одарил её хмурым взглядом, всегда розовые веки успели немного сгореть на солнце. Они выбрались из механизмов с полчаса назад, потому что Дрейк всё твердил: «Он не мог далеко уйти, да и здесь чёртова пустыня, невозможно пропустить». Прогулка будет стоить ему нескольких мазков кремом-регенерантом по векам, ушам и щекам.

Ну вот, зато нашли.

Леони склонилась над тщедушным мальчишкой. Нейт упоминал, что ему семнадцать, но на вид казался не то чтобы младше – просто недокормленным по сравнению с рекрутами из полисов. Кожа у него была почти такая же светлая, как у Альбиноса, тоже сгорала, только не шелушилась, а отвечала крупными возмущёнными пятнами веснушек.

Сейчас он лежал в траве, обморочный и размякший, как переваренная спагетти.

– Здесь был алад, – сказала Леони. – Ты же его тоже чувствовал. Двойка, не меньше.

Дрейк неохотно кивнул. Не почуять «второй уровень» невозможно.

– Жертвы аладов выглядят иначе. Кроме того, он раптор.

– Тогда куда делась тварь? Тоже пожалела этот тупой мешок с костями, покрутила у виска, да решила прогуляться, искупаться в ближайшей речке?

Речек поблизости не было, они оба это знали.

Тем не менее Леони вслед за Дрейком потрогала пульс Рыжего – почему-то в голове она называла его так. Прозвище подходило деревенскому сопляку лучше почти нормального имени.

– И вообще, он дезертир, – напомнила она. – Аро его обратно не пустит.

Эркки Аро и так не очень-то был в восторге от «неправильного» рекрута, но разрешил – мол, раз уж притащили, не убивать же его. Причем, Леони не сомневалась: субедар Аро приказал бы вышвырнуть мальчишку прочь, не вступись за него ещё и доктор Рина Ван. Она спасла ему жизнь в первый раз: программировала своих врачебных дроидов, чтобы восстановить повреждённые истощением органы, восполняла многодневный авитаминоз и так далее. Сопляк оказался неблагодарным: махнул рыжим хвостом и убежал, как детёныш дикой рыси. Идиот малолетний.

Ну что ж, второй раз шансов не дают, сдох – туда и дорога.

Дрейк снова мрачно зыркнул на Леони. Парень был жив, хотя и валялся в позе томной городской барышни, увидевшей таракана-мутанта и хлопнувшейся в обморок. Алад – исчез, и они оба никак не могли объяснить то и другое.

– Ты ведь знаешь… – начал Дрейк.

– Знаю, – перебила его Леони, потому что этот тормоз соображал бы ещё минут пять, и его замедленные вне боя и всего, что касалось дисциплины, реакции бесили отдельно. Чувствовалось, что он родом из Табулы, «Доски», полиса, где добывают полезные ископаемые, в основном металлы, а инкубаторы как будто на уровне программного кода вшивают некоторую… Пускай будет заторможенность. Другой бы сказал: тупость. «Ты чего, с Доски приехал?» – Дрейк слышал подначку тысячу раз и был идеальной иллюстрацией «досочника». Леони ему старалась об этом не напоминать. Они всё-таки давно работали вместе, дружили. – Алады либо видят, либо нет. Алады никуда не исчезают, потому что, чёрт их подери, они вообще не живые. Зато он удивительно везуч для безмозглого костлявого щенка.

Ей на миг очень захотелось пнуть Рыжего. Не сильно и не со злостью, скорее будто ворох грязного тряпья. Ишь, разлёгся посреди перекрученной характерными спиралями полянки – почва, трава, камни и какие-то мелкие жучки, всё превратилось в однообразную воронку. Эти штуки называются ещё «поцелуями», алады оставляют их на теле земли и на теле человека. Им всё равно, что жрать – железо, плоть, минералы или растения. Там, где «поцелуев» много, ничего не растёт потом, кроме так называемой «аладовой травы», поэтому она так и называется. Земля-то потом восстанавливается, а вот живым сложнее – Леони руку отгрызли, например. Быстрее, чем она успела закричать или по-настоящему почувствовать боль. Превратили в свою пустую «воронку» кусок кабины раптора, приборную панель, кожу, мясо и кости.

Почему жуткие штуковины, к которым нельзя привыкнуть хоть за десятки лет охоты, должны сделать исключение для деревенского дурачка?

– Здесь был алад, здесь нету алада. Да нахрен такие загадки, – Леони хотела встряхнуть Рыжего. Дрейк загородил его своим телом. Он снова поливал и смачивал ему губы из собственной фляги, просто удивительная забота о мелкой живности.

– Вот этот факт Арро заинтересует точно.

«Досочник» или нет, но в данном случае Дрейк рассуждал верно.

Леони нехотя кивнула.

– Ван тоже.

Доктор наверняка тоже кому-то докладывала. Ерунда, будто рапторы сами себе хозяева, подчиняются только командованию Ирая – города-защиты, что отделяет обитаемые Пологие Земли от совсем мёртвой пустыни Тальталь, а что за ней – никто не знает. На самом деле, рапторы были инструментами. Леони связывалась со своим «умником» в обмен на разные полезные штуки, вроде улучшений для механической руки или накладного окуляра для глаза. Кто-то продавался дороже или дешевле. Впрочем, почему «продавался»? Они так или иначе служили общему делу.

Ну не на сторону же аладов переходили, а остальное – так ли значимо?

Вот только учёные чего-то там делили, грызлись между собой, и эта история с Монстром воняла, как не стиранные недели две портянки. Леони не хотела разбираться в политике полисов. Просто расскажет, пока Ван её не опередила.

Дрейку лучше не знать.

– И её, – согласился тот, словно услышав мысли. Леони даже передёрнула плечами, синтетические нервы приняли импульс.

– Хрень всё равно. Так не бывает. Чёрт, ну алады… они же… Тупые! Мозгов у них меньше, чем у пучка травы. Мне вон этот городской умник всё рассказывал про вирусы, про размножение по принципу самокопирования. «Фрактальные сигнатуры», – передразнила Леони доктора из Интакта, которому когда-то помогала ловить «кузнечика», да и сейчас он ей порой подкидывал задачки.

«Он тоже заинтересуется парнем», – подумала она.

Дрейк решился влить немного воды парню в рот. Глотательный рефлекс сработал, Рыжий даже вяло захныкал.

– Вероятно, Нейтан сумел справиться с сигнатурой или управлять ей.

Леони прикусила язык на очередном «хрень». Дрейк не смотрел на неё, но оба слышали россказни дикарей про рейдерских «авгуров», про тех, кто якобы поклонялся «Инанне из Небесного Шатра», а она давала власть над своими перворождёнными. Бред, конечно, но в каждом явившемся из дыма тенелиста бреду можно найти рациональное зерно.

«Доку понравится».

Монстра-то они так и не нашли, надо того чем-то порадовать, а то последние разы, когда Леони с ним связывалась по голо, умник из Интакта выглядел мятым, жёлтым и злым, как выползшая из облитого кипятком улья муропчела. Будто это он лично за пропажей по всем Пологим Землям мотался.

– Он удерёт и второй раз. Щенка койота нельзя приручить.

– Нет, – Дрейк уже каким-то привычным жестом поднял длинное тощее тело. Висящий на нём Рыжийсмотрелся удивительно гармонично. Длинные волосы опять растрепались и свешивались до пояса Дрейка. – Я с ним поговорю. И я обещал сделать из него настоящего раптора. Может, получится что-то большее.

– Может быть, – вопреки обыкновению Леони не спорила.

Алад просто взял и растворился в никуда, и Рыжий совершенно точно не пользовался мономолекулярным ножом, хотя бы потому, что не умел толком, ещё не успели научить. Оружие осталось в ножнах. Выглядело всё так, будто парень сожрал потустороннюю хреновину, а должно ведь было быть наоборот.

Да уж. Стоило раскусить орешек – и поскорее доложить тоже. Несколько лет назад Леони Триш потеряла руку в бою с аладом-«трёшкой», третьего уровня; её отправили лечиться в Интакт, где она и познакомилась с «умником». Тот попросил об услуге, не слыханной прежде: поймать «живого» алада.

У них получилось. С тех пор, кажется, всё и началось; хотя Леони знала – не теперь. Почти все обитатели охотничьих «баз» сотрудничали с кем-то из городских «покровителей», равно как и торговали с дикарями. Это была норма – баланс между двумя мирами.

Мальчишка Рыжий попался не вовремя и куда-то его сдвинул – или ещё нет.

«Не моё дело».

Пускай доктор Таннер решает.

Она не стала тянуть: едва вернулись в часть, отправилась к себе. Личного пространства в казарме было немного, но всегда можно захлопнуть створку шлема, и только по телесным реакциям посторонние смогут определить, чем ты занят. На соседней койке под объёмным постером со звездой виртуального кино Дэви И корчилась в характерной позе с раздвинутыми ногами и откинутым одеялом Тэсс Миджай, невысокая и коренастая. Она порой подкатывала к Леони, делилась своей коллекцией большегрудых красоток, записанных в собственный шлем. Леони отнекивалась. Тэсс была не в её вкусе, и при прочих равных она предпочитала мужчин. Судя по лежащей на полу и покрытой пылью униформе, Миджай недавно вернулась с вахты, но форму почистить и убрать не удосужилась – всегда она так, ничему жизнь не учит. Получит опять наряд вне очереди.

Леони решила, что это не её дело. Она сняла сапоги и села на свою кровать, достала шлем, переключила его из режима «развлечения» в «коннект». Объёмная фотография ночного неба плыла над головой, прикреплённая к перегородке чуть выше человеческого роста, – она не вешала никаких постеров, все эти годы маленький личный угол оставался почти нейтральным. Людей это удивляло: а как же Кислотная Бабка? Разрисованная рука?

Леони могла бы ответить: в том и дело. В «Бабке» я настоящая. Здесь – просто най-рисалдар, младший офицер, одна из многих.

Таннер ответил не сразу. Его не одобряющая целый мир физиономия в уродливых очках – они даже не работали как окуляр ночного видения или микроскоп с функцией анализа, вот умора, – висела в режиме «Ожидайте, вам обязательно ответят».

– Да очнись ты уже, зануда, – проговорила Леони в микрофон шлема. Никто её не услышал. Таннер тоже.

Ответил он спустя минут пять. Реальное выражение лица оказалось ещё более кислым. Таннер превзошёл самого себя. Леони едва не фыркнула: ты чего, все лимоны Итума сожрал за один присест?

– Какие-то новости?

Леони чуть не рявкнула привычное «Так точно», но выдержала паузу. Таннер был гражданским, отчитываться она была не обязана. Если бы Аро или кто-то ещё из старших по званию узнали, она наверняка получила бы строгий выговор. А может, они давно всё выяснили, но смотрели сквозь пальцы. Надо же и рапторам подработать на улучшения, которых неизвестно когда дождёшься по официальной программе. И на увольнительные в барах полисов – помимо жалованья.

– Вроде того, – сказала Леони.

Таннер сощурился.

– Монстр?

– Нет. О нём бы я докладывала не вам.