Текст книги "Ужасное сияние (СИ)"

Автор книги: Мэй Платт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Таннер вжался в кресло. Он представлял себе Энси в бешенстве совсем не так: Мальмор не кричал и даже голоса не повысил, просто казалось, будто его мутация на сей раз выбрала целью гортань и голосовые связки, речь стала невнятной, как у паралитика. Потом он рухнул на своё место, достал салфетку из кармана, чтобы стереть со лба выступивший пот.

– Нам правда жаль, что так получилось, сэр, – сказал Таннер. Но требовалось что-то добавить. – Предполагалось, что Мари заберёт Роули, телепорт там более или менее рабочий с тех пор, как они с Нортом зачистили зону аладов. Самого Норта собирались вырубить, но ничего критичного. Всё просто пошло не так. Я… попытаюсь связаться с Леони. Надеюсь, с ней всё в порядке.

– И испытание прошло нормально, – встрял Сорен. – Первый образец редко срабатывает на сто процентов. Мари показала себя неплохо. Мы продолжим.

Он уставился в упор на Мальмора.

– Вероятно, понадобится ваша личная помощь. Всё-таки ни у кого из нас нет таких возможностей доступа и исчерпывающей, как бы так выразиться, информации обо всём – от рапторов до аладов.

Удачно он устроился на диване – Таннер не мог дотянуться и пнуть его.

– Хорошо, – сказал Мальмор. – Вернётесь позже.

– Нет, – Таннер допил виски. – Если Леони жива, я отправлюсь к ней. Мы собирались в Лакос – мы туда попадём так или иначе. Прошу предоставить мне полномочия на самостоятельные действия и доступ к материальным и информационным ресурсам по мере необходимости.

В ответ ему достался скептичный взгляд поверх очков, но это больше напоминало того Энси-Хозяина, которого Таннер знал больше двадцати лет.

– У тебя всегда был такой доступ. Имей в виду, Лакос – твой приоритет. Действуй. Ты можешь идти.

Сорен такого распоряжения не получал. Таннер едва не оглянулся на выходе, но счёл за лучшее ускорить шаг. «Пыль» ещё действовала, даря лёгкость и оптимизм – у них всё получится, то есть у него лично. Всё будет хорошо.

Глава 15

Вокруг были камни, сырость и холод. Камни кололись, впивались под рёбра и в спину. Один, узкий, треугольной формы, насколько она могла разобрать, погружался в черепную ямку; если пошевелишься – накроет болью и тошнотой, но и лежать смирно не легче, пирамида-камень сверлит дыру в затылке.

Сумрак поднимался до длинного и узкого пятна света – словно положили поверх чёрной ткани голубую ленту неба. Солнце дотягивалось до дна ямы с трудом, теряло силу на половине спуска в черноту сырых камней, но это было хорошо, от света единственный глаз болел и жмурился. Второй ослеп. Вторым она ничего не видела, только чувствовала дрожащую склеру, веко поверх глазного яблока, расплывающиеся пятна искр; они наслаивались на камни, рахитичное солнце и мглу. Пахло мокрым песком и кровью. Хотелось лежать так вечно, но боль мешала – она циркулировала с кровью, по мере того, как боль нарастала, примешивался и страх, кислый на корне языка.

«Я здесь умру».

«Остальные… что с ними?»

Она дёрнула рукой – той, что не чувствовала боли. Механика и бионика сплетись воедино, торжествуя над плотью. Удалось убрать камень-пирамиду. Пальцы блеснули. Голова упала во что-то мягкое, может, в глину.

Запах крови стал сильнее. Она дотронулась до уцелевшего глаза и не ошиблась: снова железо, инфравизор с линзой увеличения спас если не жизнь, то половину зрения. Не доверяй живому. Доверяй бионической руке и нашлёпке поверх глазницы.

Она даже засмеялась, только хватило на два коротких фырка, а потом вернулась боль и пустая спазматическая тошнота «от шеи» – позвоночник посылал желудку какие-то сбоящие сигналы. Её не вырвало, но рот наполнился кислотой и слюной. Пришлось перевернуться. Плевок впитался во влагу грунтовой глины, воды и мелких камней.

Она попыталась уточнить источник боли: помимо головы, ещё ноги, живая рука – всё тело, чёрт бы его побрал. Огромный синяк вместо задницы, спины, живота; в кишках кровоподтёки, а в ушах ещё и то ли звон, то ли вопль.

«Может, остаться тут?»

Голубой кусок ткани сиял так же ярко. Прошёл час или меньше. Умирать придётся долго, да и не хотелось просто валяться перевёрнутым верху тонкими лапками тараканом, что беспомощно дёргается и не может перевернуться. Не дождутся.

Кто именно – боль в голове мешала уточнить. Зато можно схватиться за ближайший выступ и сделать рывок куда-то к синей ленточке наверху.

«Хрен я выберусь».

Это точно. Не со сломанными рёбрами и всем остальным. Медицинская подготовка вяло сообщала о сотрясении мозга, вывихе лодыжки – хорошо, если не о переломе. Болезненная пульсация то концентрировалась в одной точке, то взрывалась и заполняла до последнего нерва, заставляя глухо стонать.

«Давай, делай что-то».

Бионическая рука держала надёжно. Рискни – вцепись второй за другой камень, здесь не так уж глубоко, если не свалишься – выберешься.

«Обрыв трёшек», – называлось это место; Дрейк и Шон его так прозвали, а другого имени не было, только на карте «координаты такие-то». Обрыв – это точно. А теперь ползи наверх.

– Леони, – услышала она наверху, но сил ответить не нашла. Собственное лёгкое и гибкое тело как будто наполнили камнями. Она волокла его вверх. Если переносить вес аккуратно, если включать бионику, то можно удержаться. Обрыв не отвесный, хотя и пологим его не назовёшь; гравитация будет утаскивать вниз, но вот это – окровавленное, с содранными ногтями и сбитыми костяшками годится поддержать немного. На бионической руке даже краска не ободралась, поблёскивая в темноте неоновыми полосами и мазками.

Леони почему-то снова засмеялась.

Её позвали. Сквозь звон в ушах она на сей раз распознала голос – Рыжий. Нейт, короче. Жив, это хорошо.

Камни царапали грудь и живот. Большой кусок одежды оборвался и остался на белом кварцевом выступе. Если закрыть глаза – глаз, – начинала прыгать зловещая зелёная мгла, тошнило сильнее. Леони всхлипывала, висла на своей спасительной руке, карабкалась дальше. Синий клок превращался в небо, солнце жгло – во рту страшно пересохло. Леони останавливалась, чтобы лизнуть влажный камень, но облегчения это не приносило. Фляжка висела на поясе, но отпустить – скатиться вниз; приходилось делать выбор.

Постепенно из-за кромки обрыва выступала полыхающая и непримятая аладова трава. Леони жмурилась.

Ей оставалось всего каких-то полметра, когда под бионические пальцы попался круглый и нестойкий камень. Он вывернулся из своего ложа. Она взмахнула рукой, хватаясь за этого лжеца, как за последнюю надежду.

Падение заняло меньше секунды.

А потом Леони осознала, что её держат всё за то же механическое запястье. Рыжий тащил её изо всех сил; он был тощим пареньком, но и она – миниатюрной женщиной.

– Леони. Ты жива, – уже наверху он кинулся обнимать её, и она ответила неуверенным жестом, похлопала бионическими пальцами по плечу. Аладова трава колыхалась, не замечая новых обрывов, крови на земле, густого запаха мяса – словно заживо освежевали целого бизона. Леони с усилием вспоминала: неизвестная тварь со способностями демона, Роули и Дрейк сражались, а потом…

«Ох, чёрт».

Ей придётся задать вопросы, а потом и получить ответы; но не прямо сейчас. Она отвернулась от солнца и пронзительной яркости аладовой травы, уставилась в сумрак, будто собираясь прыгнуть обратно в обрыв.

– Н-нейт. Спасибо.

Леони закрыла единственный теперь глаз. Ей хотелось потерять сознание и вырубиться– но нельзя. Она сделала глоток из подставленной Нейтом фляги. Затем тот вколол стимулятор с регенерантом прямо в открытую рану на плече. Леони зашипела, зато почти сразу ощутила приятное тепло; боль отступала, как сырость и холод под лучами солнца.

– Сейчас, – попросила она. – Две минуты.

Нейт кивнул. Лицо у него было в корке грязи, на щеках пролегли светлые полосы – от пота, слёз или того и другого. Леони снова взяла его за руку, теперь уже живыми пальцами.

Она посчитала до десяти. Ей представилась симуляция, одна из тех, какую проходил каждый раптор – моделирование ситуаций, риски и возможности выжить. В симуляциях тебе всегда кидали камень и верёвку, образно выражаясь: ты мог уничтожить противника или выбраться из опасной ситуации. В реальности – ни того, ни другого. Зато были друзья.

Леони с усилием разлепила веки. Ослепший глаз всё так же неприятно дёргался, внутри что-то напрягалось и расслаблялось, нервы пульсировали на уровне жёлтого пятна. Лопнувшие сосуды затопляли лоб, ухо и затылок боли. Тянуло сунуть в глазницу механическую руку, выскрести источник боли вместе с куском мозга.

– Леони? Леони, ты же… – она сидела на траве, а Нейт прыгал рядом. Леони забрала у него флягу и сделала большой глоток холодной воды. Заметила упаковки от регенерантов и стимуляторов – ярко-красные, они напоминали капли артериальной крови.

– Где Дрейк?

Нейт сглотнул.

– Я… я вколол ему всё, что мог. Прости, я сначала пытался ему. Но тут… Леони?

«Две минуты. Ах да, уже всё».

Она кивнула и огляделась.

Останки твари возвышались всего метрах в десяти от обрыва, из чего Леони сделала вывод, что существо откинуло её последним рывком. В ночи существо напоминало гигантскую женщину с третьей рукой, мощной и ядовитой, как скорпионий хвост, зелёное свечение аладов било молниями, но лицо казалось почти нормальным, ну или Леони так запомнила. Теперь осталась просто груда плоти, мышц и костей – её как будто кто-то разрывал на куски, перемалывал в мясорубке, превращал в фарш.

– Взрывом долбануло, – Нейт поправил грязную прядь волос. – Я еле отскочил, а ты…

– Понятно.

Леони отвернулась.

– Дрейк там, – добавил Нейт и заглянул ей в лицо.

– Идём. Есть еще регенеранты?

– Парочка. Этот парень, рейдер, он тоже куда-то убрался, что ли. Исчез. Оно меня вырубило, ну не очень надолго, на полчаса, может. Но когда очнулся…

– Монстр сбежал, – закончила за него Леони и вздохнула. Они шли десятый, одиннадцатый и двенадцатый шаг. Регенерант срастил связки и мышцы, но ноги всё равно кричали, что им нужно отдохнуть, не наступай на нас, пожалуйста, не наступай. Леони послала их нахрен – если бы желания были кредитами, она бы купила себе собственный дом в полисе, верно?

– Леони, помоги ему, – Нейт всхлипнул, впервые за всё время сорвался. Он прикусил язык и отступил. – В смысле… я всё сделал, он же сейчас очнётся, да? Сбегал к раптору. Достал аптечку. Там его раптор тоже, его открыть не смог, и Бабку, но у меня хватило. Только… Леони, он не двигается. Он, кажется, не…

Леони подошла к Дрейку. Тот лежал затылком на камне – на остром камне, похожем на пирамиду, близнеце гадкой помехи со дна оврага. Бледное лицо казалось ещё светлее, совсем призрачным из-за землисто-серых оттенков. Леони прикусила губу. Она ощутила влагу в живом, не закрытом механизмом глазу.

– Леони?

Нейт кричал над ухом. Это отзывалось звоном, а ему вторили какие-то то ли птицы, то ли насекомые, то ли просто слуховая галлюцинация из-за сотрясения мозга. Леони осознала себя стоящей на коленях рядом с телом Дрейка, трогала его шею – пульса нет, кожа ещё немного тёплая, но он не дышит. Металлическая рука провела по коротко стриженным белёсым волосам, бионические нервы сообщили: влага. Леони осторожно попробовала перевернуть Дрейка: на затылке у него зияла дыра, внутри поблёскивала какая-то плотная красная плёнка, а за ней бороздчатый выступ.

– Чёрт, – сказала Леони. Ей пришлось отвернуться и сделать глубокий вдох. Сердце колотилось. Холодная тошнота наполнила пищевод.

– Он же не умер, Леони?! Леони?!

Нейт мельтешил – туда-сюда. Если не прекратит, меня вывернет прямо на Дрейка, подумала она.

– Давай дотащим его до раптора.

Нейт кивнул.

– Я пытался, но…

– Не смог поднять, знаю. Моя рука… ну, поможет. Подключим его…

Нейт быстро кивал, рыжие волосы рассыпались пожаром по лицу, липли к губам. Он сам сел рядом с Дрейком, погладил по лицу, зачем-то взял неподвижную ладонь – Леони отметила синевато-белые пальцы, словно уже началась посмертная мацерация. В рапторах есть системы жизнеобеспечения, в такой самого Нейта дотащили до базы. Может, что и выйдет.

– Давай поторопимся, – сказала Леони.

Она с помощью Нейта подняла Дрейка; бионическая рука удержала невыносимо тяжёлое тело, но голова свесилась набок, демонстрируя дыру. Из неё пахло сырым мясом и чем-то сладковатым. Леони сжала зубы, во рту было кисло от тошноты. Нейт подлез с другой стороны, помогая тащить, но Дрейк всё равно ощущался тяжёлым, не просто неподъёмным – каменным или железным, как вещь, а не живой человек.

«Уже не живой».

«Брось его здесь», – шептало что-то Леони. Он мёртв. Потом можно будет вернуться или прислать технику, просто отметим место на карте. Такое случается. Рапторы редко доживают последние годы в собственных виллах на «обитаемых» берегах Аквэя или где-нибудь в лесах Итума, обычно тебя сжирают алады, или… та тварь была чем-то ещё, но сейчас думать о ней у Леони не получалось. Дрейк наваливался то на плечо, то на грудь. Сломанные рёбра вспыхивали и воспламеняли нервы. Леони вскрикивала и ругалась.

Слепой глаз дрожал, как кусок лимонного желе в тарелке. Леони его ненавидела.

Нейт подстроился удобнее, закинул вторую руку Дрейка на себя. Ноги того волоклись по земле, взмётывали клубы пыли. Аладова трава сияла нетронутая, равнодушная ко всему, что происходило с людьми. Один или два раза Дрейк почти сполз – голова нырнула вниз, открыв свою дыру. Над ними уже реяли насекомые. Она дула на пленку мозговой оболочки, пытаясь отогнать насекомых. Кровавая корка была тёмной, а свежей почти не вытекало.

«Он давно мёртв, может, с ночи».

Нейт всхлипывал и кусал губы. Леони знала, что не сумеет сказать ему это: оставим Дрейка здесь, ему больше не помочь. Прости, мне жаль. Он сам решил встретиться с этим Роули, а тот, вероятно, и призвал эту дрянь, чем бы она ни была.

Сладко-солёный запах крови и пота пропитал их собственные волосы и кожу. Они всё тащили Дрейка по шагу, по полшага; бионическая рука не сдавалась, чего Леони не могла сказать о сплошной гематоме остального тела. Регенеранты сработали, ноги шевелились нормально – ей повезло, обошлось без переломов конечностей. Рёбра – ерунда, не проткнули лёгкое – и ладно.

Раптор Дрейка блестел вдали, словно невыносимое обещание надежды.

– Уже близко. Дрейк. Мы тебе поможем, – Леони осознала, что Нейт давно шепчет что-то своему наставнику, уговаривает потерпеть, умоляет остаться в живых. У него капали с носа слёзы и сопли, он был почти смешным с раздутым носом и красными глазами, грязный мальчишка из деревни.

– Всё хорошо, честно. Чуток потерпи. Ты меня вытащил, знаю, и я тебя вытащу. Сукин сын этот Монстр. Мы ещё с ним встретимся. Морду набьём и всё такое. Только потерпи.

Он начинал плакать и добавлял:

– Пожалуйста.

Раптор опознал хозяина по отпечатку, а чтобы сфотографировал сетчатку, пришлось задрать веко и сдвинуть глазное яблоко. Нейт замешкался, прежде чем решиться, но Леони держала Дрейка бионической рукой, так что выбора не оставалось. Он сунул грязные пальцы в глаз, пробормотав очередное «Прости».

– Всё нормально, – буркнула Леони. – Он бы разрешил.

Места внутри было мало, но она забралась с Дрейком и подключила его к полной системе жизнеобеспечения. Аппарат искусственного дыхания вошёл в горло, заставив рот широко раскрыться. Сломанный череп зафиксировали в стерильном прозрачном колпаке, похожем на большую шляпу гриба. Отвратительная рана преломилась в этой слизи и стала ещё больше. Леони отвернулась.

Система пискнула: нет признаков жизни. Леони стукнула кулаком по сенсорной доске.

– Ты уж давай, выжми.

Нейт тоже хотел залезть и проверить, но Леони его отпихнула.

– Нечего там смотреть. Давай-ка сделаем то же самое. В смысле, вон там Бабка, а дальше – твой. И на базу.

Нейт ещё раз попытался заглянуть ей за плечо. Писк «Нет признаков жизни» повторился, Леони оттолкнула парня:

– Давай-давай. Шевелись.

Тот шмыгнул мокрым носом и мотнул головой.

Нейта впервые укачало в собственном рапторе; механизм шёл на автопилоте, как умный козовер, волочащий пьяного хозяина к дому. Даже тихонько пофыркивал: что-то внутри работало, дышало, телеметрию он отключил, оставив простую и скучную картинку за окном. Пару раз хотелось остановиться, открыть люк, сдвинуть стекло или даже высунуться из распахнутой двери, чтобы стошнило, но потом отпускало, как будто оседал песок на дне бутылки с мутной водой. Умом Нейт понимал: в рапторе воздух чище, обогащён кислородом, всякие тут фильтры, в которых он неплохо научился разбираться благодаря Дрейку.

«Дрейку».

Он жив, конечно. Нейт вообще не мог представить Дрейка мёртвым. Ну да, дыра в голове – подумаешь! Однажды у них в Змейкином Логу такое случилось, вроде Нейт от Мамаши Кейбл слышал или от Шляпы, или от Милли… От кого-то! Мол, не повезло одному парню, грохнулся с трактора прямо на борону и башку себе пробил. Ему потом железку поставили, и ничего, только завязывать потом приходилось – от дождя, чтобы не ржавела…

Нейт ведь точно помнил такую историю. Наверняка она правдивая. Зачем врать?

Ну и то деревня, а то – целая база. В рапторах тоже вон всякая помощь – его самого схватили мягкие прорезиненные канаты, проверяли, но не нашли ничего интереснее нескольких десятков синяков, ссадин и лёгкого сотрясения мозга. Это он заработал в последний момент, когда тварь, лопаясь от искры, откинула его прочь. Нейту страшно повезло – плюхнулся в противно-горячее, как свежие вывернутые кишки, зато мягкое месиво, вырубился – может, на час или два, а потом…

«Леони», – он позвал её, та ответила. Видеосвязь отобразила запеленатое грибообразной «шляпой» лицо: были видны глаза, вместо одного – кровавое пятно, кровь из носа и рта. На тёмной коже потёки выглядели чёрными. Леони пошевелила губами, но, похоже, говорить не могла, и Нейт оставил её в покое. Он попытался вызвать и Дрейка и получил молчание механического автопилота.

«Всё будет в порядке». Дрейк точно не из тех, кто просто так умирает. Заделают ему дыру в голове, подумаешь.

«И вообще, меня вон и так отправить в Ирай собирались, а теперь точно вышибут…» – эта мысль почему-то не вызывала никаких эмоций. Нейт злился на Дрейка прежде – мог бы вступиться против чёртовых близнецов Юнассонов, за него! Нет же, изображал принципиальность, всегда он такой был, зануда. Вот как вылечится, Нейт ему выскажет всё, что думает, а после того, как отправят в Ирай, будет стучаться там во все двери и умолять вернуть обратно.

«Не выгонят же, в самом деле», – каждого раптора ценят, людей не хватает, чтобы покрывать всю площадь Пологих Земель. База обычно полупустая, потому что из нескольких сотен человек большинство на «охоте», ну, или на наблюдении. Алады, слышал Нейт, всё равно выжирают кусок за куском когда-то более-менее пригодной для жизни территории, оставляя после себя воронки и свою яркую, пронзительную и бесплотную траву. Там уже никакие животные не смогут питаться, даже ГМО, даже модификанты, ничего не останется, кроме дыр и нереальной травы. Вон – как на обрыве трёшек.

Паршивое место. Нейт не хотел бы туда вернуться.

Стараясь не думать о Дрейке и его дыре в черепе, Нейт зажмурился, прокручивая сцены вчерашней ночи. «Монстр» и Дрейк поладили – так? Они там возле костра сидели, на злейших врагов точно не похоже. А потом появилась та штука, словно…

«Словно кто-то сожрал алада, а тот выжил внутри».

Нейт даже свой живот потрогал. Брр. Какая гадость.

– Слушай, Леони, – он снова включил конференц-связь. Та дёрнула больным глазом и застонала:

– Чего тебе? Скоро прибудем.

– Да не. Я про эту хрень, ну, штуку с третьей рукой. Если алады стали вселяться… в, не знаю, людей, то нужно об этом субедару Аро сказать. И доктору Ван.

Леони задумчиво прикусила нижнюю губу и тут же скривилась: расковыряла ранку.

– Ты прав, пожалуй. Пусть они кого-нибудь отправят на то место, посмотрят, чё эт ещё за новая напасть… ох.

Она отключилась: слишком длинная фраза и сложная мысль исчерпали ресурс. Нейт поёрзал в мягких фиксирующих объятиях шапки. Лучше всего попробовать заснуть, отдохнуть – ну, а потом всё будет нормально. Может, их даже представят к награде, а его передумают отсылать в Ирай, раз они справились с ужасной новой тварью.

И с Дрейком помирятся, а тот расскажет, чего у них там с Монстром этим. Но сначала помирятся, потому что Нейт уже соскучился по нему за эти несколько недель дистанции. Старался не пересекаться, игнорировал, делал вид, будто Дрейка больше не существует на базе, будто он не белый, а прозрачный. Ну и вон…

Нейт шмыгал носом. Слёзы стекали по лицу и щипались. Раптор по-прежнему брёл с мерным спокойствием хорошо выдрессированного козовера; укачивать перестало. Мерное передвижение могло показаться неторопливым, но километры и десятки километров оставались позади, и Нейт даже уже не сомневался: они успеют, Дрейк уже сейчас в безопасности – «шапка» поддержит его до нормального госпиталя.

Совершенно нечего опасаться.

Люди выскочили сразу отовсюду. Рисалдар Лилла Барай махала кому-то руками, доктор Ван с Камилом Станеску и Радой Маришек тащили носилки, вернее, двое рапторов тащили, а доктор на ходу доставала из блестящего чемодана на антигравах капельницы и биоимпланты регенеративного действия. Барай запрыгнула на раптор Дрейка, стало понятно, чего она требовала: универсальный ключ, которым можно вскрыть любой механизм. Где-то позади, Нейт его толком не мог разглядеть, маячил субедар Аро – следил, наверное, раздавал приказы, но «гриб» смягчал все звуки. Ничего не было слышно.

Нейту хотелось спать, а ещё больше – убедиться, что с Дрейком всё хорошо. И с Леони, но она-то сама уже выбиралась, её подхватили Киари Мэнникс и Тай Мин, последний всё хмурился и, похоже, ругался, у него был не застёгнут рукав на униформе, словно отошёл клок кожи, чёрной с прожилками синих полос, оголив его собственную – мягкую, светлую, почти непристойно голую. Оба были в чине най-рисалдаров, так что с Леони они ругались на равных, та в долгу точно не осталась. Тэсс Миджай вылезла вперёд и отшатнулась: наверное, от красно-чёрной дырки вместо глаза Леони.

Нейт сам открыл раптор изнутри, вывалился на носилки, Дэнни Мэнсон и Джинн Хо, вторая была из врачей, но физически сильная благодаря каким-то имплантам, несмотря на маленький рост и худобу, потащили его в старый добрый лазарет. Нейт крикнул про Дрейка. Джинн посмотрела на него странным долгим взглядом и отвернулась. Где-то поодаль маячили Юнассоны, Калеб и Энни держались всегда вместе, а сейчас – как будто поодаль от всех остальных, они отрезали себя от обитателей базы с тех пор, как Аро объявил «приговор». Они переглядывались. Калеб попытался протиснуться мимо суетящихся людей к Нейту, но его оттолкнули – мол, не помогаешь, так хоть не мешай. Энни метнулась куда-то в сторону, а потом Нейт потерял обоих из виду. С него сняли «шапку», вместо неё подключили аппарат, похожий на большого паука, который сидел теперь над носилками, таращился фасеточными глазами в лицо и ткал пахнущую молотыми костями «паутину»; она окутывала мир плёнкой.

– …безнадёжен, – донеслось до Нейта. Он повернул голову, увидел крепких Камила и Лесли Стоккоу, им помогала пара дронов. В блёклой «паутине» Дрейк совсем потерялся, исчез из виду.

– Сунем в реанимацию, но труп же, – сказал Стоккоу. Нейт ударил ладонью в свою капсулу. Пнул ногой, аж сапог расстегнулся, сполз и остался лежать, пока он колотил теперь уже голой пяткой.

«Безнадёжен».

«Труп».

Нейт закричал. Его вопль приглушила паутина; «паук» щёлкнул хелицерами шприцев и присосался к шейной артерии. Снотворное подействовало мгновенно.

Он оказался посреди пустоши, заросшей аладовой травой – в точности как возле обрыва трёшек, только без всяких обрывов, оврагов и воронок. Просто поле и аладова трава, аж глаза чесались от однообразной ядовитой зелени. Хотелось жмуриться, а ещё Нейт не сразу понял: солнце не светит. Он поднял голову вверх: вместо неба была та же зелёно-жёлтая пустота, до самого горизонта и дальше.

«Я умер?»

Он попытался себя ущипнуть, но не понял, получилось или нет. Прохлада касалась кожи: испарения поднимались изнутри, когда Нейт лизнул палец – проверить, откуда ветер, то понял: ветра и нет никакого, только холод земли, будто остывающего трупа.

«Трупа».

Он подумал о Дрейке. Нет-нет-нет. Тот же не умер?

Нейту послышалось, да? Дрейк жив?!

Тот лежал на траве. В реальности он ударился о камень – о тот, который, вероятно, сам и принёс, чтобы сложить костёр, ну или это сделал «Монстр» Роули, но оба сидели рядом и грелись у огня. Здесь камень торчал посреди бесконечного колыхания аладовой травы – единственный, большой и острый, даже блестящий, как наточенный нож. Минеральное лезвие прошило голову Дрейка. Тот смотрел на Нейта широко распахнутыми глазами, обычно бесцветные до почти прозрачной белизны, сейчас они были голубыми, вместили в себя отсутствующее небо.

– Дрейк.

Тот пошевелил губами. Изо рта текла кровь.

– Ты не умер, – Нейт подошёл ближе, пытаясь примять каждым шагом аладову траву, но она так и не поддалась. – Ты не умер же, да?

Дрейк закрыл глаза и рот. Кровь потекла по камню к ногам Нейта; тот осознал – он стоит босиком, тёмно-красная жидкость подобралась к пальцам и оказалась тёплой и липковатой. Пахло ржавой водой города, который почти сожрал Нейта и из которого Дрейк его забрал.

– Эй. Ты же не умрёшь, да?

Он потянулся в карман за своим «талисманом» – старыми часами, а потом вспомнил: отобрали чёртовы Юнассоны, да и ерунда, никаких талисманов не существует, это просто кусок древнего железа с пружинками. Нейт их несколько раз раскручивал и собирал снова, просто из любопытства: пытался понять, как были устроены древние технологии. Удивило отсутствие питания: шестерёнки работали на чистой механике. Их нужно было подкручивать раз в сутки, в одно и то же время, но Нейт забывал, а время вблизи Ирая, в зоне аладов, всегда сбоило. Дрейку они бы не помогли.

Он сел рядом и дотронулся до лба Дрейка. Тот был холодный, а когда Нейт провёл по щеке, почувствовал неприятную твёрдость и одновременно податливость. Он подумал о заячьих тушках, о мёртвых курах, которых высасывала поед-трава, о подвешенных на крючьях тушах козоверов – их вялили, сушили, предварительно вспоров брюхо и вынув мягкое слизистое переплетение внутренностей. Мясу позволяли «отдохнуть». Дрейк был таким… «отдохнувшим».

– Дрейк, не вздумай умирать!

Тот попытался то ли заговорить, то ли пошевелить своими неестественно-голубыми и застывшими, будто шестерёнки в той штуке, которую забрали близнецы, глазами. Ничего.

Нейт ударил кулаком по лёгкой аладовой траве, невозмутимой и неизменной, словно голограмма, словно свечение-гало вокруг самой земли, сожранной «ужасным сиянием». Рука прошла сквозь призрачную поросль и ударилась в ничто; «земля» пружинила. Тогда Нейт вцепился в камень – и тот оказался плотным, тяжёлым, он был всего-то размером с ладонь, ладно, с ладонь здоровяка-Дрейка, но весил тонну или две, и когда Нейт пытался его сдвинуть, убрать, вытащить из черепа, резал пальцы. Его собственная кровь потекла и соединилась с кровью Дрейка.

– Отпусти его! – заорал Нейт на камень. Тот стал прозрачнее, из серой пыли проступал кварц. Внутри он блеснул зелёным.

– Отпусти!

Надо убрать камень. Надо вырвать траву.

Эти образы сцепились для Нейта, словно какие-то почти рефлекторные команды во время обучения-симуляции – ты будешь нажимать в своём рапторе сенсорные кнопки и понимать телеметрию до того, как осознаешь. Он дёрнул пучок травы. Он потянул камень, сдирая кожу, выламывая ногти. Лунка указательного пальца потемнела до густого коричневого оттенка, боль шибанула в плечо и почему-то в скулу. Нейт захныкал. Голова Дрейка по-прежнему торчала – неподвижная и тяжёлая, бледная, как полуночная луна.

Трава. Трава и камень. Они сияют зелёным, но Нейт уже видел аладов – близко, гораздо ближе, чем мог действительно вспомнить и осознать.

Однажды тварь как будто забралась внутрь и застряла в гортани или трахее, в пищеводе или альвеолах; прямо как в той здоровенной штуке, похожей на женщину с третьей рукой. Нейт не помнил, что именно тогда случилось, а сейчас почему-то мерещилось, будто его собственная кровь и изорванные до открытых ран ладони полыхают внутри зеленоватыми искрами. «Я превращаюсь в ту штуку… у меня будет третья рука», – подумал Нейт, сглотнул пересохшим горлом, но уже мгновение спустя вновь толкал камень, рвал траву.

Трава поддалась первой. Стебли оказалась зазубренными и колючими, полоснули мокнущую содранной кожей ладонь. Нейт взвыл, прижимая окровавленную ладонь к животу.

– На! На тебе!

Трава мялась и пригибалась. Он выдрал целый пучок и растоптал его босыми ногами, расплатился пузырями ожогов; они мигом налились жёлтой сукровицей, а вокруг обстрекало красными пятнами.

– Вот тебе! – прокричал Нейт, а потом устремился к камню. Теперь он точно сдвинется, поддастся и уйдёт – уйдёт из головы Дрейка.

Нейт дёрнул камень. Тот шевельнулся.

Таннер прикрепил респиратор, а потом раздражённо снял маску – плотный пластик облепил рот, словно какой-то клейковиной, дышать в нём было неудобно. На рукаве пискнул и отключился механизм очистительного фильтра. Костюм был тёмно-оранжевым, с метками Объединённых Полисов Ме-Лем – рисунок флуоресцировал на расстоянии, работал светоотражателем, улавливал даже ночное освещение. На голове – фонарик, встроенный в шлем. Портативная лаборатория в рюкзаке – всё необходимое, можно полевые исследования проводить.

Таннер остановился возле аквариума. Гипанциструс лениво проплыл мимо, вильнув чёрным в бело-жёлтую полоску хвостом. Система поддерживала себя сама, рыбы вполне обойдутся без Таннера, он заранее запрограммировал выдачу корма, поддержку кислорода на нужном уровне. Миниатюрная экосистема развивалась и существовала по собственным правилам: актинии метридиумы, «морские гвоздики» слабо флуоресцировали, привлекая золотых рыбок и пёстрых рифовых спинорогов, бычков и клоунов. Многоцветная мандаринка попыталась сожрать проплывающую мимо гуппи, но её вовремя отвлек «правильный» искусственный корм с аттрактантами. Жирный кои погнался за гипанциструсом, но выдохся после первых десяти взмахов плавниками. Водоросли скрыли его – карп запутался в яванском мхе, а потом так же лениво всплыл, как будто заинтересовался пушистым шаром кладофоры.

Аквариум обойдётся без Таннера, и почему-то сейчас эта мысль не успокаивала – «Я вернусь, здесь всё останется по-прежнему, боты поддерживают чистоту и благополучие рыб», – а почти раздражала.

Если бы всё было так же просто, как создать миниатюрную и очень искусственную экосистему. Держать её в нужной температуре, подсовывать рыбам корм – достаточно, чтобы они были сыты, но не слишком много, перекорм вреден. Добавлять бактериофаги со строго скорректированным ДНК– или РНК-кодом и поведением: уничтожьте только врагов, а «своих» не вздумайте трогать, а потом издохните, будьте так любезны.