Текст книги "Поэзия народов СССР IV - XVIII веков"

Автор книги: Месроп Маштоц

 
Рок, я встретил тебя, я искал тебя сам,-
Где очей моих свет, мой отец Азади?
Я швырнул свое сердце неистовым псам:
Где сыновней державы венец – Азади?
Где имам? Я стою, как пустая мечеть.
Где луна? Небесам не дано просветлеть.
Мне потока бездонного не одолеть:
Где спаситель мой, где тот пловец – Азади?
Стали речи мои, словно горький дурман,
Пожелтело лицо у меня, как шафран,
Пал на очи мои непроглядный туман.
Где алтарь мой, где образец – Азади?
Время, скалы расплавив, обуглило дол,
И живой отлетел, и усопший пришел;
Мертвецы окружили господень престол;
Где народа родного певец – Азади?
Земли стали морями, и кровью – моря.
Хумы – чашами, чаши – загублены зря.
Ремесло мое – горе. Я гибну, горя.
Где покой и отрада сердец – Азади?
Обращается к господу мертвая плоть:
«Хоть единое слово промолви, господь!»
Не угодно создателю смерть побороть.
Где высокого духа творец – Азади?
Точит слезы Хызыр и скорбит Сулейман.
Иноверцы рыдают среди мусульман,
Белым паром на небо взошел океан:
Где опора гокленов, боец – Азади?
Рок! Тебе ли моей торговать головой,
Иль на горло твое наступлю я ногой,-
Выходи, я тебя вызываю на бой!
Где рейхан мой, где сада жилец – Азади?
Божье ухо оглохло в мой горестный час,
Затвердела земля моя, словно алмаз…
О, муллы без Корана, о, пиры без глаз!
Где холм праведных, верный борец – Азади?
Рок! Ты солнце мое черным платом забрал,
Ты веселье у бедного сердца украл.
Счастья нет для Фраги, веру он потерял.
Где ты, честь моя, где мой отец – Азади?
 

СТАРОСТЬ

 
Из колен моих сила былая ушла,
И один я со старостью злою остался.
И в зрачках моих страсть догорела дотла,
И в холодной золе я золою остался.
Я скитался по Неджду, свой разум кляня,
И Меджнун меня проклял, в долину гоня;
Мертвецы умоляли о жизни меня;
Мир томиться над жалкой казною остался.
Я печали бежал, раздарил, что имел,
И, любовью пресытясь, от слез онемел;
Мне на голову годы просыпали мел,
На морозе я мертвой лозою остался.
Телу – хлеб и одежда, джигиту – враги,
Песне – лучшее слово… О сердце, не лги!
Нет, не туром, а глупым теленком Фраги –
Растерявшимся над крутизною – остался.
 

СЫН

 
1. СМЕРТЬ
 
 
Скажите лжецам и глупцам –
Настало их подлое время,
Скажите безумным скупцам,
Казна – бесполезное бремя.
Скажите подруге моей –
Растерзан я на сто частей;
В песках раскаленных степей
Сгорело пшеничное семя.
Базар мой расхищен, я пьян,
Я болен, я гибну от ран.
Слепит меня горный туман
И грузом ложится на темя.
Мой сын не дождался меня:
Он мертв. Из Хивы я три дня
Скакал, и язвило коня
Мое сумасшедшее стремя.
Ты смотришь на лик восковой
Фраги, в этот час роковой
Молчи. Твой язык огневой
Печалит родимое племя.
 
 
2. СЛЕЗЫ
 
 
Меня настиг мучитель-рок,
Тяжелая пора настала.
Я сына не сберег, друзья,
Душа моя что рана стала.
Оставила весна мой дол,
Повержен золотой престол,
Ветвь нежная, покинув ствол,
Добычей урагана стала.
Смерть невозможно обмануть.
Какой удар я принял в грудь!
Плоть жалкая моя тонуть,
Как челн средь океана, стала.
Терпенья нет, и воли нет,
Желанья жить в юдоли нет,
Мне вести ниотколе нет,
Пустыней жизнь так рано стала.
В огне скорбей и злых тревог
Трепещет сердце-мотылек;
Я сгорбился, я изнемог,
Слеза моя багряной стала.
Пью жгучий горечи настой.
Как жить у горя под пятой?
Мне все тщетой и нищетой
Без моего султана стало.
Махтумкули, от слез больной,
Взывает: сжальтесь надо мной!
По воле рока в час дневной
Какая темнота настала!
 
 
3. СТРАНСТВИЕ
 
 
Душа моя пылает,
Метнувшись наугад.
Муфти Коран читает,
От бога ждет наград.
У тех – дитя родится,
У тех – растет юница;
А тополь серебрится,
И рвется ветер в сад.
Лицо старуха прячет
И втихомолку плачет;
Джигит за славой скачет
Куда глаза глядят.
Те служат на чужбине
Наживе и гордыне,
А те свой дух в пустыне
Охотой веселят.
В дому нужда гнездится,
И слезы льет вдовица,
А в дверь мулла стучится:
То подать, то зекят.
Судьба грозит разлукой,
И вера стала мукой;
Завистник длиннорукий
На хлеб твой пялит взгляд.
Муж на коня садится
И мчится, словно птица,
Туда, где кровь струится
И стаи стрел свистят.
Махтумкули едино -
Гора или долина,
А руки ищут сына,
Обнять его хотят…
 
 
4. ЯКУБ, ИЩУЩИЙ ЮСУПА
 
 
Якуб, рыдающий, тоскую,
Бреду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Не слезы лью, а кровь живую,
В бреду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Заплакав, небосвод просторный
Со мною делит жребий черный.
Меджнун – глотаю холод горный,
Во льду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Вокруг меня тьма-темь ущелий,
Тень пала, тучи налетели;
Двенадцать гор и семь ущелий
Пройду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Не шлет Юсуп вестей домашним,
И предан я слезам всегдашним,
Счет городам и встречным башням
Веду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Вороний грай мне пал на душу,
Я помрачил моря и сушу.
Фархад – я горную разрушу
Гряду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Быть может, он – на дне колодца?
Не он ли лунным светом льется?
Иль в Кербале Юсуп найдется?
Иду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Он стал игрой молвы случайной.
Лечу от розы к розе чайной:
В каком краю разгадку тайны
Найду, воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
Махтумкули! Твой друг безвинно
Томится скорбью, кличет сына.
Отвечу песней соловьиной,
В саду воззвав: «Юсуп, Юсуп!»
 

НЕ ЗНАЮ

 
Вдаль сердцем рвусь – решимости в избытке,
Но крыльев нет, и как взлечу – не знаю,
Могу прочесть все книги я, все свитки,
Но много ль знаний получу – не знаю.
Мудрец не скажет: все мне в мире ясно,
Мы многое познать еще не властны.
Напиток знанья терпкий и прекрасный…
Тянусь рукой… Как рот смочу,– не знаю.
Я – взаперти, кто скажет, что снаружи.
Не знаю сам, что лучше и что хуже.
И с каждым днем мой кругозор все уже.
Где право выйти получу,– не знаю.
Не разберу я – холод или пламя?
Скрыт в сердце смысл, но за семью замками.
Кого на путь направлю я словами?
Зачем мой жребий я влачу,– не знаю.
Махтумкули, до бредней ветер падок.
Оставь ему весь этот беспорядок!
В пучине тайн трещит ладья догадок,
И руль ее зачем верчу,– не знаю.
 

ДУША МОЯ

 
Ты при жизни омертвела, но проснись, душа моя!
Мир – ничто, к порогу бога возвратись, душа моя!
Будь отважной, из паденья вознесись, душа моя!
Вкруг тебя струи печали обвились, душа моя,
Но раскройся, чистым словом освежись, душа моя!
Мир и тело – тленны, в саван облекись, душа моя!
Слух склони к ученью мудрых, наставление прими;
Встань! Об Истине радея, к небу руки подыми,
Вьюк отшельничества тяжкий смело на плечи возьми;
Трудно это, но скитайся с этой ношей меж людьми;
Преклонись пред совершенным, корни ложного сломи
И, покаявшись, пред пиром в прах склонись, душа моя!
Как Меджнун, могу любить я… Что Меджнун! Сильней стократ!
У меня бы научился страсти огненной Фархад!
Но, когда сгорю и к богу устремлю молящий взгляд,
Он, благой и правосудный, пощадит меня навряд,
И тогда навек погибну, поникая в рдяный ад…
Будь же смелой, из паденья вознесись, душа моя!
По утрам молись, чтоб ангел отвечал тебе: «Аминь!»
Не растрать минуты жизни, в праздной неге не застынь;
Не трудись искать колодцы в недрах жизненных пустынь;
Лучше дервишем скитайся, плащ покорности накинь.
А не то погибнешь даром в горе, горьком, как полынь,-
И от лжи в словах и мыслях отрекись, душа моя!
Я – Фраги, я чашу скорби дважды пил, но в третий раз
Нету сил: светильник сердца, прежде пламенный, погас.
В сердце – смута: дьявол мучит каждый день и каждый час;
О, придите, помогите,– умоляю, люди, вас,
Помолитесь, чтоб на помощь Хызр пришел, Иса, Ильяс!
Но мертва, но не восходит в божью высь душа моя!
 

НЕ МОГУ ОТЛИЧИТЬ

 
Дервиш, мудрый аскет, дал мне чашу пригубить. Что случилось со мной?
Где михраб, где мечеть? Я одно от другого не могу отличить.
Этот хмель уничтожил, как пламя солому, весь мой опыт земной:
Пышных сводов дворцов от пастушьего крова не могу отличить.
Пламя вечной тоски… Исчезай, мое тело, словно хворост!
Гори! Буду я обжигать. Пожелавший согреться, слов моих не бери:
Мое слово, как уголь, почерневший снаружи, ярко-красный внутри.
Я несчастья людского от счастья людского не могу отличить.
Я в жилище пришел, где не жили от века и никто не живет.
Я в широких степях не найду себе места там, где ворон найдет.
Дарит мне этот мир не любви наслажденья, а удары невзгод –
Я сияющий день от покрова ночного не могу отличить.
Стал я жадным и цепким, жестоким и грубым – мне теперь все равно.
Но как мудрому мудрость, стремленье к любимой было сердцу дано.
И не зря в нашем мире есть мудрости чаша, есть и просто вино,
Пусть я книги простой от Корана святого не могу отличить!
О Фраги, чья обитель теперь многолюдна! В этот радостный час
Шейхи встали с приветом, а кто помоложе – пускаются в пляс.
Лик любимой как луч: он на миг показался, чтобы скрыться из глаз.
Я вино от воды, осчастливленный снова, не могу отличить!
 

ВЛАДЫЧИЦА

 
Горделивые пери султаном признали Менгли;
Соловьи онемели, когда увидали Менгли.
Сам я сердце подставил губительной стали Менгли.
Клад мой шахом захвачен, для шаха украли Менгли.
Я, злосчастный, тобою покинут в печали, Менгли!
Окажи мне вниманье, скажи, где твой сладостный дар?
Я с товаром богатым пришел на любовный базар,
И на нем заблудился, и встретил владычицу чар.
Говорят: у влюбленных душа превращается в жар…
И крыла мои в пламени затрепетали, Менгли!
Лукобровой хочу я в нарциссы очей заглянуть,
Те медвяные реки и краткие встречи вернуть.
Над ее головою душа моя бьется, как ртуть,
Я не вижу любимой и слезы роняю на грудь…
Как соленое море, потоки их стали, Менгли!
Кто ты? Райская роза иль вешний подарок земли?
Соловья полонили, забыли его – и ушли;
Мимо запертой клетки мелькнуло подобье Лейли.
О, зачем твои стрелы меня пощадить не могли!
Одержим я, в живых я останусь едва ли, Менгли!
Ты лупой восходила, одетая в звездный туман;
Образ твой – полнолунье, для множества образов – хан;
Красоту твою помнить мне жребий мучительный дан;
Средь гокленов, йомудов прославил я стройный твой стан.
Для тебя мои руки цветы разбросали, Менгли!
Я безумец, я нищий, сожгите меня, мотылька!
Что мне делать на свете? Как небо, Менгли далека.
Что мне райские рощи, когда я лишен цветника,
Без которого душу терзает такая тоска,
Что рыданий подобных в аду не слыхали, Менгли!
 

ВЛЮБЛЕННЫЙ СКИТАЛЕЦ

 
Соль желаний всенародных,
Боль мечтаний полюбил я.
Розу лунную в небесном
Океане полюбил я.
Соловей – и шум и ссоры
В Гулистане полюбил я;
Водоверть косы тяжелой,
Как в дурмане, полюбил я;
Степь меня околдовала;
Путь скитаний полюбил я.
Гнал мепя жестокий жребий
Через реки и долины,
Предо мною промелькнули
Горы Мекки и Медины,
Я блуждал в садах Эдема,
Видел призрачные крины,
И меня заполонили,
Привели в страну кручины.
Что мне делать? Сто печалей,
Сто страданий полюбил я.
Я один. В песках пустыни
Потонул мой взгляд. О, горе!
Для чего ты стрелы мечешь?
Ранен твой Фархад. О, горе!
Ты мне сердце истерзала.
В жилах – желчь и яд. О, горе!
Ослепленные надежды
По ветру летят. О, горе!
Так – рыдая – уголь жаркий
Заклинаний полюбил я.
Что за море предо мною?
Что за дикие утесы?
Догорающее тело
Жалят огненные осы.
Кто ты: горлица? орлица?
Соловей среброголосый?
По семидесяти тысяч
Жалких пленных губят косы.
Киноварный шелк на тонком
Стройном стане полюбил я.
Приходи! Иль ты не видишь,
Как влюбленный раб томится,
Как меня в неволю манит
Черных кос твоих темница?
Неужели в злое время
Не должно мне счастье сниться?
Нищета впилась мне в душу,
Тело точит огневица:
От руки твоей недоброй
Смерть в аркане полюбил я.
Милая меня отвергла:
Не желает на поруки
Взять полуживое сердце
У тюремщицы-разлуки.
Тяжело мне в ожиданье
Вздрагивать при каждом звуке
И ломать при встречах руки…
Злых бровей крутые луки
И ресницы злые – сотни
Стрел в колчане – полюбил я.
Так Махтумкули влюбленный
Стал добычею обманов.
Разнесли мою державу
Кони вражеских султанов.
Сто столиц в державе было,
Были тысячи духацов…
Я исчез, убитый милой,
Став золой, под землю канув,
Потому что слишком сильно
Цель скитаний полюбил я.
 

ГЛАЗА МЕНГЛИ

 
Живую душу погубили
Два палача – твои глаза;
Опять немилостивы были,
Как два бича, твои глаза.
Одной тебе ходить не надо,
Крутую бровь сурьмить не надо,
На встречных наводить не надо
Два злых меча – твои глаза.
Пощады я прошу, стеная,
На мир ложится мгла ночная,
Разит влюбленного двойная
Твоя праща – твои глаза.
Горит Фраги, а в горнем стане
Царит смятенье: здесь, в Туране,
Поют не бога мусульмане,
А два луча – твои глаза.
 

ЛУНА

 
Когда блеснул твой лунный лик,
Я обезумел и, сгорая,
Душой трепещущей постиг
Невнятные напевы рая.
Приди, душе покой верни,
Моих соперников казни,
Побудь со мной в ночной тени,
В моей степи весной играя.
Я жду, а в сердце – вешний страх;
Я жду, как дикий тур в горах.
Поешь – и соловьи в садах
Запеть не смеют, замирая.
Фраги, ты – раб крутых бровей
И глаз возлюбленной твоей!
Луна встает из-за ветвей,
Для жертвы жребий выбирая…
 

МОЛЬБА

 
Дух кипит. Я сгорел дотла. Я – зола.
Подари мне подругу мою, аллах!
Сердце мне отдала, моей не была,-
Подари мне подругу мою, аллах!
Мы любили, мы тайны делили с ней.
Кто желанной моей на земле верней?
Погубили меня, разлучили с ней.
Подари мне подругу мою, аллах!
Счастлив память утративший навсегда!
В эти злые года сгорю без следа.
Я в беде, и в неволе моя звезда.
Подари мне подругу мою, аллах!
Я к любимой пойду – не пускают: стой!
От моей дорогой отлетел покой,
Слезы льет рекой; я болен тоской…
Подари мне подругу мою, аллах!
Были встречи и речи, как мед, у нас.
Мы не ждали печали в блаженный час.
Свет и счастье украли у страстных глаз.
Подари мне подругу мою, аллах!
О, мой боже! Бесцельны мои дела;
Бьюсь на ложе: бессонница в дом вошла.
Скорбь моя эту жалобу принесла…
Подари мне подругу мою, аллах!
Бренный мир одряхлел, о Махтумкули!
Разве страсть не в обычае у земли?
Грешен я, ты – всеблаг. Любовь утоли,
Подари мне подругу мою, аллах!
 

ОЖИДАНИЕ МЕНГЛИ

 
Твое подножье – мир земной,
Красавица с высоким станом;
Ты стала солнцем и луной,
Далеким звездным океаном.
Ты повелела мне сама –
Влюбленному – сойти с ума;
Твоих ресниц ночная тьма
Мне грозным кажется колчаном.
Я в полдень ждал тебя. Я гас
И вновь горел. Ушел из глаз
Безумный день. За часом час
Тянулся медленным туманом.
Такая боль мне сердце жжет,
Что день мой превратится в год;
Пока моя луна взойдет,
Я стану пеплом бездыханным.
Я бросил дом, забыл семью;
Заботы голову мою
Наполнили…
В чужом краю
Я опьянен твоим дурманом.
Веселье у тебя в глазах,
А пленники твои – в слезах.
Защиты я искал в горах,
И обернулся дол курганом.
Согнулся гордый ствол в дугу,
Истлели травы на лугу,
Иссякли воды на бегу,
И море поросло бурьяном.
Бай превратился в бедняка,
И ханом стал бедняк, пока
Я ждал тебя, моя тоска,
Надежда, ставшая обманом.
Пока Махтумкули бродил
Меж румских царственных могил,
Он жизнь до капли расточил,
Измученный своим тираном.
 

ПЕВЕЦ

 
Слушай, рок, слепец бездомный,
Как свирель, мой стих поет;
Что ж глушит его твой темный,
Твой губительный полет?
Одного желанья мало,
Чтобы дело делом стало,
В сердце мне любовь запала,
Тяжек сердцу давний гнет.
Силе времени покорный,
Серебрится волос черный,
И охотника озерный
Серый гусь давно не ждет.
Предстает мне мир базаром
С жалким нищенским товаром;
Царский кречет мой недаром
Сонных век не разомкнет.
Я скитался по юдоли,
Я искал счастливой доли;
Как боец на ратном ноле,
Стрелы слов я слал в народ.
Нужен лев мирской пустыне,
Трон – властительной гордыне.
Вековечные твердыни
Подвиг мой переживет.
Сердца пламень сокровенный
Разольется по вселенной;
Мой дворец – мой труд нетленный –
Что кременный кряж встает.
У светил – сиянье мира,
У меня – страданье мира,
В небесах – желанье мира –
Пленная Менгли живет.
В старом сердце – упованье,
Вера в дальнее свиданье;
В ослепительном сверканье
Рай на землю низойдет.
Мне судьба сулила горе,
Я тону в любви, как в море,
Пусть пред милой в звездном хоре
Голос мой не пропадет.
Боже, где моя награда
За мученья горше яда?
Без подруги мне не надо
Мира этого щедрот.
Времена идут лихие,
Души мучатся людские
И красавицы другие
Водят вешний хоровод.
Соловью – цветок любимый,
Мне, Фраги,– народ родимый.
Стих мой скромный, стих гонимый
Правнук мой произнесет.
 

ПОКЛОНЕНИЕ

 
Пламя слова, напев случайный,
Кровь живая – перед тобой
Я погибну, жгучие тайны
Открывая перед тобой.
Рай земной – бесплодное древо,
Но и в день господнего гнева
Лик твой светлый прославлю, дева,
Догорая перед тобой.
В бесконечной смене явлений
Гибнет лучший цвет поколений,
И становится на колени
Житель рая перед тобой.
Грозен мир, беспутный и дикий;
Стих мой тонет в шуме и крике…
Как слуга, Сулейман великий
Пал, рыдая, перед тобой.
Царь свое покидает царство,
Рвется раб из цепей коварства,
Ждет Лукман твоего лекарства,
Умирая перед тобой.
Горы – кладбище отчей славы –
Покрывает туман кровавый…
Я забыл их, чашу отравы
Осушая перед тобой.
Бренный мир обманул Рустема,
Сердце гордого Заля немо,
Встали мертвые, сон Эдема
Прерывая перед тобой.
Мир бежит покоя и мира,
Пал Мары – повелитель мира
Речь Фраги умолкает сиро –
Огневая – перед тобой.
 

СЕРДЦУ

 
Довольно, сердце! Разомкни свой круг:
Я стражду в нем, как жалкий пленник в яме.
Жестокое, избавь меня от мук,
Не дай мне, сердце, изойти слезами.
Мой век промчался, как единый миг.
Я видел цель, но цели не достиг;
Был одинок – смутился и поник,
Обманутый тобою и мечтами.
И как слепой, склонив главу свою,
Поддерживал я ближнего, пою,
И стоны шлю в зенит, и слезы лью,
Чуть белый свет забрезжит над степями.
Ты на дороге ждешь меня. Потом
С тобою мы извечный спор ведем,
И тяжко мне: я пьян твоим вином,
Я одинок, ты – что ни день – упрямей.
Но, может быть, иной понять готов
Беду мою и силу этих слов;
Мой голос прогремит среди холмов.
Суров господь, и меч его – над нами.
Ни разума, ни глаз я не берег,
Желаниям препятствовать не мог,
И плачу я в сетях земных дорог,
А жизнь летит, как птица бьет крылами.
Бегу от гнета и горю в огне,
Я ликовал, служа твоей весне;
Был этот мир плохой опорой мне,
Остался я в пустыне с мертвецами.
Закрыв глаза, держал я путь в Иран;
Судьбой влекомый, я попал в Туран.
Трубит над миром вечный ураган,
Владеющий безумными сердцами.
Меня кружил и гнал великий страх,
Я золотом считал ничтожный прах,
Я видел гнет, я видел скорбь е домах,
Дела пустые были мне друзьями.
И жажду я, и тщетно жду дождя,
И пламенеет месяц, восходя:
Года летят, за днями дни ведя,
И я блуждаю, одержимый снами.
Мне кровь и желчь дают взамен питья.
И тяжело мне бремя бытия.
Я полюбил – и стал Меджнуном я,
Красой Лейли опутан, как цепями.
Зовешь ты сердце в Чин-Мачин, в Герат,
В подземный ад, где высится Сират…
А родинка чернеет, и горят,
Горят глаза под круглыми бровями.
Напрасно я чистосердечен был;
Погашен роком юношеский пыл.
А все-таки я зла не полюбил -
День истины мне светит и ночами.
Но в море справедливости мой плот
Не движется. Летит за годом год;
Как дервиш, раб Махтумкули бредет
К далекой тайне узкими путями.
 

ИЗ ЛУЧШИХ ЛУЧШИЙ

 
Двенадцать месяцев идут чередой,
А рамазан придет – из лучших лучший.
Сирийский край был славен красотой,
И звал его народ: «Из лучших лучший».
Дивлюсь – о боже! – чудесам твоим,
Но не постигну разумом простым,
Зачем в земле сокрыт, недостижим
Источник светлых вод – из лучших лучший?
Уместен ли зловещий крик ворон
В саду, где розой соловей пленен?
В пещерах клады стережет дракон,
Нам преграждая вход,– из лучших лучший.
Когда б к творцу пробиться я сумел,
Смутится он при виде наших дел.
В одной пословице весь наш удел:
«Еж подгрызает плод из лучших лучший».
Бессилен я. Душа моя больна,
Она дотла любовью сожжена.
Издревле поговорка сложена:
«Шакал кусок сожрет из лучших лучший».
Язык змеиный, умудрясь, поймешь.
Не превращай святую правду в ложь.
Всем говори, что твой сосед хорош.
Кто не клевещет – тот из лучших лучший.
Махтумкули неправый видит суд,
Здесь кроткие ручьями слезы льют.
В неволю брата братья продают.
В изгнание уйдет из лучших лучший.
 

НЕ ВЕЧЕН ТЫ

 
Земною славой не гордись – мгновенно наше бытие.
Ты не задержишься, пройдешь – не вечен ты, не вечен ты.
Смерть – виночерпий поднесет тебе прозрачное питье,
Сам к смертной чаше припадешь – не вечен ты, не вечен ты.
Мир – это крепость на песке, стирает время письмена.
В людской извечной кутерьме всему потеряна цена.
Где, торжествуя, жизнь цвела – пустыня мертвая видна,
Следов кочевий не найдешь,– не вечен ты, не вечен ты.
Разлука – это злой недуг, беда тому, кто разлучен.
Будь справедлив и милосерд, пока ты молод и силен.
И жизнь засветится твоя, как будто ты огнем зажжен.
Как факел, светом изойдешь,– не вечен ты, не вечен ты!
Я с розой молодость сравню. Ты был цветком – увял цветок.
Неужто ты на свете жил, и разумел, и видеть мог?
О, как легка сухая кость! Глазницы жжет сухой песок…
Ты сын земли, в нее уйдешь,– не вечен ты, не вечен ты.
Знай, сорок лет не малый срок для всех живущих на земле.
Смерть – пуля, пусть она сразит тебя не дома, а в седле.
Короткой вспышкой лучше быть, чем угольком чадить в золе.
Как порох, ты себя взорвешь,– не вечен ты, не вечен ты.
Махтумкули, твоим словам и поученьям нет конца.
Ты болен, и тебя гнетет томленье близкого конца.
Не трать напрасно пыл речей, они не трогают глупца,
Ты мудр и с горечью поймешь – не вечен ты, не вечен ты.
 

БЕЗВРЕМЕНЬЕ

 
Мир, одержимый суетой,
Грешит безумными делами.
В Каруны метит род людской,
Все ныне стали крикунами.
В пороках тонет бай-скупец.
Где солнце праведных сердец?
В чертогах родины купец
Торгует жалкими рабами.
Иссякли воды наших гор,
Не рвется ветер на простор…
Когда-то веселивший взор
Гурген пересечен врагами.
О, царство непроглядной мглы!
Пустеют нищие котлы;
Народ измучили муллы
И пиры с их учениками.
Смертельно родина больна,
Разрушена и сожжена.
Джигиты в наши времена
В темницах стали стариками.
Грабеж да бедность… И, греша,
Ожесточается душа.
И ветер, яростью дыша,
Огнем проходит над степями.
Истощены, угнетены
Отчизны лучшие сыны.
Лихие стали скакуны
Простыми вьючными ослами.
Достойный муж, как трус, дрожит;
Красавица забыла стыд;
Шах, как змея, народ язвит,
Хан вьется вороном над нами.
Где честь? Где верность и любовь?
Из горла мира хлещет кровь.
Молчи, глупцу не прекословь,
Страна кишит клеветниками.
Язык мой против лжи восстал -
Я тотчас палку испытал.
Невежда суфий пиром стал,
Осел толкует об исламе.
Злак не растет в тени тюрьмы.
Померкли светлые умы.
Глупцы, надевшие чалмы,
Вдруг обернулись мудрецами.
Ворует вор, богач берет,
И наг и нищ простой народ;
С живого шкуру бай дерет,
И сладу нет с ростовщиками.
И горы, словно корабли,
По морю слезному пошли,
И кровь из глаз Махтумкули
Бежит хазарскими волнами.
 

ДОБРО И ЗЛО

 
Народу – сила, мир, беседа,
Семейных очагов тепло;
Джигиту – битва и победа,
Булат и крепкое седло.
Ложь предоставь на все готовой
Мирской молве. Не надо слова
Ни раздраженного, ни злого:
Народ мой ненавидит зло.
Уходит жизни гость мгновенный,
Но не скудеет хмель блаженный:
Пирует жизнь. Творца вселенной
Непостижимо ремесло.
Не нам гадать о нашей доле;
Я только вскрикнул поневоле,-
Мне жаль тебя, морщины боли
Тебе врезаются в чело.
Мы сами выковали чаши Добра и зла.
 В них судьбы наши.
Скажи, Фраги, какая краше,
Пока нам время не пришло!
 

ДОЖДЯ, ДОЖДЯ, МОЙ СУЛТАН!

 
Припадаю с мольбой к тебе, всеблагой,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Стражду я, жажду я, горю пред тобой,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Покровитель земли! По воле твоей
Да сойдет в этот мир поилец полей!
Арша свет, вождь планет, твой мир пожалей,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Напои соловьев: умолкли они.
Мир от бед охрани, печаль отгони;
Нуширвановы дни страдальцам верни,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
По твоим чудесам томится Адам,
Дай цветенье садам, совершенье мечтам.
Твой небесный бальзам дай страждущим, нам,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Беден я, слаб и наг, я – раб из рабов,
Ты всещедр и всеблаг: взыскую даров.
Нет мне жизни без них. Где щит? Где покров?
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Пред высоким твоим порогом стоим,
Губ сухих не омыв, молитвы творим:
Ниспошли урожай страдальцам земным,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
Я – Фраги – всю любовь к тебе устремил.
В середине пути ты гасишь мой пыл.
Дай до цели дойти, владыка светил,
Пощади, дай дождя, дождя, мой султан!
 

ИЗМЕНИЛО МНЕ СЧАСТЬЕ…

 
Изменило мне счастье, мучительный мир!
Скинуть с плеч невозможно твой тягостный гнет.
Нет лекарств для меня; я печален и сир.
За тобою по следу мой разум бредет.
В белый саван оденется тело мое,
Ты на чашу весов положил бытие.
Я, безумец, из рук твоих принял питье.
Что ты делаешь? В кровь превращается мед.
Каждый помысел мой исполняется зла;
Я взлететь не могу – ты подрезал крыла;
Золотая казна моя в землю ушла…
Бренный мир, я твоих не желаю щедрот!
На базаре твоем заблудилась душа;
Плоть моя истомилась, любовью дыша.
Плыл я по морю, к пристани дальней спеша,
Но кипучей волной захлестнуло мой плот.
Дивный муж посетил меня в горе моем;
Следом юноша некий пришел, а кругом
Черный ветер свирепствовал в мире ночном,
И над юртой незримый дрожал небосвод.
Кто мой гость? Кто пятнадцать стремянных его?
Он в огне, но его не горит естество;
Слово мужа – пророчество и волшебство,
И без лука он стрелы пернатые шлет.
Кто – крылатый – означил земные пути,
По которым Исе предстояло пройти?
Ни слону, ни коню переправ не найти,
Если гнев его ливнем на землю падет.
Восемь дней горевал, десять дней тосковал
И безмолвные слезы в тоске проливал,
И спустился я в дол, перейдя перевал,
Словно гнал меня дивов озлобленных род.
Здесь четыре стихии связует вражда;
Проповедуют правду земля и вода;
Пред огнем не согреется дева, когда
Зимней стужей кончина в лицо ей дохнет.
Повествует Фраги о чудесных делах.
Божьи слезы – жемчужины надают в прах.
Обо мне вседержитель скорбит в небесах:
Душу отдал бы я, да никто не берет.
 

МГНОВЕНЬЕ

 
Эй, друзья! Мы, пришедшие в мир, уйдем;
Злые, добрые, племя и род – уйдут,
Речь покинет уста – свой приютный дом,
Зубы выпадут, песня и мед – уйдут.
Мы весной веселились в родных степях,
Жили мы на земле в золотых дворцах;
Дни пройдут, города превратятся в прах,
Зной и стужа, неделя и год – уйдут.
Мир подлунный подобен слезе одной.
Где мой брат? Он вчера еще был со мной.
На хазане построен чертог земной.
Дни джигита с поклажей забот уйдут.
Не моли о пощаде на склоне лет,
У Лукмана от смерти лекарства нет;
Пред царем и пред нищим померкнет свет,
Око черное, розовый рот – уйдут.
Ты – загадка, ты – сгусток тумана, мир!
Ты сковал и убил Сулеймана, мир!
Отнял нежную жизнь у рейхана, мир!
И цветок, и смоковницы плод – уйдут.
Смерть, оставь эту плоть у моей души.
Убивать меня, пленника, не спеши.
Торопись, мой Фраги, свой дастан пиши:
Вдохновенье и мощь в свой черед уйдут.
 

МОЛВА

 
Играют пенные потоки,
Дрожит суровый камень гор;
В тревоге путник одинокий
Спешит на брезжущий костер.
Болтун все тайны выдаст разом.
Не помнит слов ничтожный разум.
Джигит не отвечал отказом
На зов отчизны до сих пор.
Не забывай о верном друге -
И вспомнятся твои заслуги.
Гадаем, слезы льем в недуге,
Но слезы – яд, гаданья – вздор.
Рассмейся, унывать не надо,
Молва твоей печали рада,
И тайная твоя досада
Из дома выйдет на простор.
Мир обездолит алчность бая;
Порвется тетива тугая;
Под ветром башня вековая
В летучий превратится сор.
Над розой – рокот соловьиный.
Ручьи, бегущие с вершины,
Сливаются в поток единый;
Л за молвой идет раздор.
Не бойтесь птиц и сейте просо.
Красавица расчешет косы,
Глядишь – на мед слетятся осы,
И зажжужит постылый хор.
Всегда Карун-скупец в кручине,
Покоя нет его гордыне.
Меджнун – Махтумкули – к пустыне
Отныне обращает взор.
 

НАЗЫВАЙСЯ ФРАГИ ОТНЫНЕ

 
Что ты сделал, садовник-рок?
Пал на розы морозный иней,
Обмелел мой речной поток,
Нет горы моей на равнине.
Вор – святой человек теперь,
Раб – хозяин и бек теперь,
На висках моих – снег теперь.
Нет времен моих и в помине.
Помоги мне в беде, пророк!
Сжал мне горло убийца-рок.
Трупы, трупы в пыли дорог…
Пребывает мой дух в кручине.
Плачет месяц во тьме ночей.
Ад бушует в стране моей,
У других – табуны коней,
А хромой – без коня в пустыне.
Рок меня уловил – он рад,
Что пред нищим разверзся ад.
Всюду сети его стоят.
Я лишен его благостыни.
Злые муки тебя сожгли,
Собеседники прочь ушли,
Плачь, несчастный Махтумкули,
Называйся Фраги отныне.
 

НАСТАВЛЕНИЕ

 
Запомни, смыслу здравому послушный:
Не уходи, люби родимый край.
Пускай зовет на службу малодушный,-
Позорящего дела избегай.
Служи тому, чье зримо превосходство,
Кому отцы судили благородство;
Его отребий нищенских уродство
Достойным восхваления считай.
Бесплодны пересохшие арыки.
Ничтожный сыт, и голоден великий.
Ты не гляди, что стоптаны чарыки,
Пустой насмешкой их не оскорбляй.
Хорошего не порождает злое,
И кровный конь рысистей клячи втрое;
А подлый муж… оставь его в покое
И кляче скакуна предпочитай.
Когда, судьбой на пир чужой заброшен,
За дастархан усядешься, непрошен,
В чужой тарелке не считай горошин,
Рта на чужую соль не разевай.
Садись, когда услышишь приглашенье.
Достойно принимая угощенье,
Не торопись: бесстыдно нетерпенье,
Без просьбы дел чужих не исполняй.
Ты мягок, добр и держишься учтиво,
Умеешь говорить красноречиво,-
Я твой слуга, и слух мой терпеливо
Твоих советов ищет: наставляй!
Кто видел, чтоб и тысяча печалей,
Как дождь небесный, землю увлажняли?
Кто видел, чтоб джигиты унывали?
Свой взор мутить слезам не позволяй.
Блажен, кто братьям служит благостыней,
Кто чистой правды ищет и в пустыне.
Одежда кривды не к лицу мужчине.
И ради шутки вздора не болтай.
Взгляни на души каменные эти:
Для них печаль раскидывает сети,
Добро – не частый гость на этом свете:
Люби его и злу не уступай.
Пером сражая алчность, как стрелою,
Склони глаза над книгой золотою;
Не заключай условий с сатаною
И втуне мудрых слов не оставляй.
Ты взыскан Искандаровой удачей,
Твоя казна Каруновой богаче,-
А все же в прах нисходит прах незрячий
И над землей звучит вороний грай.
Мечтаешь ли о мирных кущах рая,-
Пусть мир шумит, играя и сверкая,-
Оставь его, волнения смиряя,
И вспять стопы свои не обращай.
Происхожденьем не гордись: в могиле
Твой предок спит, и все его забыли.
Напраслина среди живущих в силе,
Клеветнику неведом светлый рай.
Пусть лают псы на рваные одежды.
Смежатся холодеющие вежды;
На божье милосердие надежды,
Однажды поскупясь, не возлагай.
Взойдя и на высокие ступени,
Не отдавай нелепых повелений,
Не отвергай благоразумных мнений
И суть свою в сравнении познай.
Приходит старость, точно призрак тощий,
Лишает мужа доблести и мощи.
Живи достойней, благостней и проще,
На ложе скуки реже почивай.
Слова правдолюбивые – нетленны.
Советам верь, по берегись измены
И, хоть не в каждом доме слышат стены,
Тайн заповедных зря не открывай.
Богатые от юных лет в почете,
Бедняк же с детства мается в заботе.
Насильник, не споткнись на повороте,
Себе под ноги камня не бросай!
По следу льва идет его наследник,
Он никогда не будет из последних.
Сын тунеядца – трус и привередник.
Среди народа сына воспитай.
Теперь пойдем и оседлаем долю,
Помчимся вдаль по жизненному полю.
Отыщем правду и добудем волю,-
Но только слов моих не забывай.
Не отвергай разумного совета,
Пускай тебе на перепутьях света
Добром послужит наставленье это.
Будь милосерд и кривду презирай.
Махтумкули, ты не нашел лекарства
От злобы мира и его коварства.
Настанет срок – сойдешь в немое царство,-
Ни дня, ни часа даром не теряй!
 

НЕ ЗНАЯ ЗАВИСТИ…

 
Кто свой дворец возводит на песке,
Тот жалким нищим от руин уходит.
Плоть растерзав и дух предав тоске,
Превратный рок, наш властелин, уходит.
О, сколько душ, изведавших печаль,
И сколько душ, которым жизни жаль,
И сколько душ, прозрачных, как хрусталь,
И помутневших от кручин – уходит.
Один богач построил минарет,
Свалился вниз – погиб во цвете лет.
У бедняка в хозяйстве клячи нет,
На скакуне удачи сын уходит.
Бесчестие приведший на порог,
Снует по дому отравитель-рок.
Смотрите: человеку невдомек,
Что жизнь от нас, как миг один, уходит.
Мы покидаем торжища земли,
И хан ушел, и нищие ушли.
Не зная зависти, Махтумкули,
Шлифуя слово, как рубин,– уходит.
 

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

 
Истомил мою душу
Бесконечный обман.
Плот забросив на сушу,
Отступил океан.
Зрячий посох слепого
Не доищется крова,
И чарыки хромого
Не добьются стремян.
Тем – забота пустая
Да казна золотая;
Этим – отповедь злая
И дырявый карман.
Облака – на вершине,
Вольный ветер да иней…
Опаленной пустыне
Снится горный туман.
Прелесть этого мира –
Мертвый мрамор кумира.
Пальцы грешного пира
Запятнали Коран.
Если пел я – молчали
Соловьи… Но печали
Спеть Фраги помешали
Самый лучший дастан.
 

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

 
К тебе, человек, приступаю с мольбою:
Карун обезумевший – твой образец.
Спасайся! Ты накрепко связан собою –
Тщетой одурманенный нищий скупец.
Унынием грешен и я, мусульмане;
Душа моя также блуждает в тумане.
И я свою ношу забот и страданий
Влачу, бесприютного мира жилец.
Я райскую музыку слышал сначала.
Но горькая жалоба громче звучала,
И музыка стихла, и сердце попало
На торжище раненных скорбью сердец.
Есть множество рек и морей полноводных,
И семьдесят два языка разнородных,
И счесть невозможно мужей благородных,
А только царю достается венец.
Слепой не увидит, как нищий томится,
Глухой не услышит, как плачет вдовица;
И пестрядью мира мой взор не прельстится,-
В золу и песок превратится дворец.
Я – в горле у мира – взываю: помилуй!
Я – снедь ястребиная – кану в могилу,
Как жалкий поденщик, утративший силу,
Как царь, облаченный в бесценный багрец.
И плоть моя стала пристанищем боли,
И жил я для общего счета в юдоли,
И если я утром сидел на престоле,
Я в полдень – отчизной забытый беглец.
Достойных врасплох застигает измена;
Глаза мои слепнут, слабеют колена;
Не вырвется муж из позорного плена,
Клинок свой булатный уронит храбрец.
Состарились горы, Фраги сострадая,
Темницею стала страна золотая,
Склонись перед матерью-правдой, рыдая,
Пока еще нас не покинул творец!
 

РУКА МИРА

 
Душа и сердце болью изошли,
В тоске забились под рукою мира.
Я застонал – семь поясов земли
В тоске забились под рукою мира.
На злобный мир я в страхе поглядел;
Дана разлука любящим в удел;
Мужи, не завершив бессмертных дел,
В тоске забились под рукою мира.
Коварный мир, ты суетный блудник!
Не угадаешь – кто твой временщик?
Шах – нищим стал. Ребенок и старик
В тоске забились под рукою мира.
Безумец, золото копивший,– где?
Для милой родину забывший – где?
Мой Гулистан, весной оживший,– где?
В тоске забились под рукою мира.
От песни этой в трауре народ.
Молчишь, Фраги? Язык твой был как мед.
Твой взор, твой лик, твой стан в плену невзгод
В тоске забились под рукою мира…