Текст книги "Фантазм 1-2"

Автор книги: Мэри Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Есть еще в жизни смысл, есть еще сила, способная заставить меня сражаться!

А раз так – все еще может повернуться в нашу пользу…

ЛИЗ

Я очнулась по-настоящему уже лежа на каталке.

Напрасно я уверяла себя, что ничего больше не сможет меня испугать, – наверное, виной тому было полубессознательное состояние. Стоило мне немного отдышаться, увидеть над собой свет – и я поняла, что все равно хочу жить. Я дернулась – но было уже поздно, ремни сжимали мои руки и ноги, не позволяя им оторваться от жесткой плоскости каталки.

Длинный склонился над столиком – и тут я увидела в его руках толстую иглу. Она предназначалась для меня! При виде ее мне показалось, что она уже входит в мое тело – и через него прокатилась пронизывающая боль. Так вот, чем закончится все на самом деле! Сейчас Длинный подойдет, замахнется и острие войдет в меня, пронзая насквозь. Побежит по трубкам кровь, польется желтая жидкость…

Я застонала – мне не хотелось верить в то, что это должно произойти сейчас на самом деле. Я не хочу, чтобы в меня втыкали иглы. Я не хочу отдавать ему свою кровь. Я хочу жить!

Ноющая тоска заставила меня застонать снова. Я действительно хотела жить с такой силой, что могла сойти с ума от мысли, что жизни приходит конец. Уж лучше бы он снова постарался меня сжечь – боль заставила бы забыть обо всем остальном. Теперь я не могла отвлечься даже таким путем – мне суждено наблюдать, как жизнь вытекает из меня капля за каплей, и в полном сознании ждать, как взамен дадут нечто в сто раз более жуткое, чем смерть.

Зомби помнят имена. Зомби чувствуют боль. Как знать, может они даже страдают от того, что должны подчиняться управляющему ими злу…

Я не хочу этого знать. Я хочу быть человеком!..

И снова стон раздирает мою грудь – это единственное, что я еще в состоянии делать – стонать…

Все остальное теперь в руках Длинного – а уж я-то знаю, как он распорядится моей жизнью. Знаю – и ничего не могу поделать… Разве что еще раз застонать, да разрешить слезинке прокатиться по щеке и упасть на холодный безжалостный металл каталки…

МАЙК

Я опустился на террикон удивительно мягко, совершенно не ощутив удара. Только что подо мной ничего не было – только пламенеющие облака и упругий, меняющий свою плотность воздух, – и вот я уже лежу на чем-то шершавом и твердом.

Лежу на другой планете!

Я оглянулся, потом посмотрел на Реджи: он находился тут же, и ступни его ног все еще цеплялись за столбик. Я попробовал встать – и убедился, что сделать это не так уж легко – сила притяжения прижимала меня к земле.

«Чем больше сила притяжения – тем меньшего роста должны быть обитатели планеты», – вспомнил вдруг я. Так вот для чего они превращали покойников в карликов! До сих пор я безуспешно гадал, к чему им понадобилась такая экзотика: не для того же, чтобы они вместились в бочки, Длинный и его компания тратили столько усилий?! Теперь я это знал. Но что это мне давало? Если бы это знание помогло мне вернуться на Землю!

Я пригляделся к столбикам: расстояние до них, казалось, постоянно менялось, – это шевелился плотный, густой, как вода, здешний воздух. Но не только он двигался невдалеке от меня – что-то темное копошилось всего лишь в нескольких шагах.

Карлики…

Их было много. Больше, чем я видел в прошлый раз. И снова бесконечной живой лентой они волокли что-то в сторону горизонта – такого близкого и вместе с тем далекого.

Пока еще они не обращали на нас внимания – но не все. Я заметил вдруг одного, выползающего из кокона, – он явно тянулся прямо к нам.

Боже, как он он был страшен! Скалящееся личико покрытое коричневатой мутной жидкостью, лоснилось: темный мокрый след тянулся за ним от опустевшей бочки в нашу сторону.

Карлик был еще неловок и беспомощен – но ярость уже проснулась в нем, и желание нас уничтожить заставляло его ползти вперед, вопреки слабости и отсутствию привычки ходить при повышенном притяжении. Его вид вызвал у меня тошноту – но и придал сил поползти к столбикам. Они располагались на самом деле гораздо ближе, чем мне показалось вначале: к измененным расстояниям тоже еще предстояло привыкнуть.

Я хотел вернуться в свой мир – я вовсе не собирался оставаться в этом. Тем более, что остальные коротконогие уродцы тоже могли в любой момент заметить нас и броситься на помощь только что вылупившемуся собрату.

И вот тогда нам с Реджи пришлось бы совсем несладко…

ЛИЗ

Длинный, не выпуская из рук иглу, шел ко мне.

Я застонала еще громче.

Ничего нет хуже неотвратимости, и я была в отчаянии от того, что не могу воспрепятствовать ему делать со мной все, что ему вздумается. Боль бессилия – особая боль, но еще хуже, если она предваряет насильственную смерть. Заставлять человека ждать смерти вообще жестоко. А что говорить о ТАКОЙ смерти?!

Чепуха… Любая насильственная смерть одинаково ужасна – если только жертва получает возможность почувствовать ее неизбежность. Эта неизбежность уничтожает человека еще задолго до того, как тело примет в себя пулю или нож… Или вот такую иглу, которая потихоньку заберет из меня все мое. Если бы я хоть была уверена, что он вонзит иглу прямо в сердце, не затягивая мучения… Но насколько я знала, от Длинного нечего было ожидать даже такой милости. Скорее всего, он специально выберет такое место, чтобы причинить мне минимум повреждений и продлить агонию едва ли не до бесконечности. Я не удивлюсь даже, если у них есть разные скорости для выкачивания крови: одна, быстрая, для мертвецов, которым уже все равно, и другая – помедленней – для тех, кто еще жив и хочет жить.

Длинный повез каталку прямо к страшному прибору, и я стала считать секунды. Увы, их оставалось слишком мало… Как я хотела, чтобы он споткнулся или чтобы ему на голову что-нибудь свалилось!

Правда, ему под ноги попалась пустая бутылка из-под кислоты, но Длинный отшвырнул ее носком ботинка в сторону…

РЕДЖИ

Притяжение придавило меня к земле, как хороший груз. Я даже чуть не забыл о своем предыдущем плане: как только коснемся поверхности их планеты – быстро разворачиваться и вылезать.

Как ни странно, Майк сделал этот маневр первым.

Я понял это уже тогда, когда мне показалось вдруг, что я остался один.

Я лежал на жесткой желтоватой почве, и ко мне полз только что вылупившийся карлик. Его глаза были залеплены грязью, темная слизь покрывала все тело, но он все равно полз ко мне, приоткрывая неприятный, еще беззубый рот. Нет, какое-то подобие зубов в черном провале виднелось, но от этого его вид становился еще противней.

Я дернулся, но вся моя ловкость осталась на земле – это беспомощное на вид существо оказалось гораздо приспособленней меня. Меня начало охватывать отчаяние – хоть карлик был и слаб, я ничего не мог ему противопоставить. Я мог только думать о том, что он сейчас подползет ближе и начнет меня душить. Душить – потому что хозяева не позаботились о том, чтобы снабдить его когтями и зубами…

Я посмотрел на его мерзкие лапы, и мне стало совсем противно. Неужели ими он прикоснется к моей шее? Или его хозяева решили, что я должен умереть от одного отвращения? Вполне возможно…

– Помоги! – завопил я, стараясь повернуться к Майку, уже исчезающему в переходе между мирами.

Услышал ли он меня? Похоже, что нет…

Я подумал о том, что Майк ушел, оставив меня в плену у этого враждебного мира, и мне стало неприятно и горько. Я ведь мог не лезть за ним сюда – и никто меня в этом не упрекнул бы… Мне больше ничего не оставалось, кроме как отдаться на произвол судьбы и ждать, пока до шеи дотянутся маленькие грязные ручонки.

Я зажмурился. И тут чьи-то руки обхватили меня сзади… В глаза ударил яркий свет. Уставший Майк сидел рядом, и от нас обоих поднимался белый холодный пар…

ЛИЗ

Я не ошиблась, подозревая Длинного в самых худших наклонностях: он не стал вонзать иглу мне в сердце, а потрогал своей мерзкой, по-лягушачьи холодной рукой кожу на шее. Пусть такой иглой легко было убить человека – Длинный не собирался лишать меня жизни сразу.

Я лежала, ожидая, когда же начнется самое худшее, и косилась в сторону аппарата для замены крови. Лампочки на нем слегка поблескивали – прибор был включен заранее.

Вот так-то Лиз… Побегала – и хватит.

Новая слезинка начала щипать мне уголок глаза, но я усилием воли загнала ее обратно. Это стоило мне немало нервов – но экономить и беречь их уже не имело смысла. Пусть хватит для того, чтобы не ударить лицом в грязь перед моим мучителем, – этого будет предостаточно. Раз я не могу отстоять жизнь, я могу доказать, что сумею не хныкать в последний момент… Если, конечно, выдержу гнет нечеловеческого страха перед жизнью после смерти.

Длинный, похоже, тянул время, но делать это до бесконечности не мог и он. Бледные ледяные пальцы снова легли на мою шею, но на этот раз к ней прикоснулась и игла.

Я слабо вздрогнула, почувствовав прикосновение металлического острия, и закусила губу. Если бы я не сделала этого, то закричала бы во весь голос, острие оказалось невыносимо тупым, и когда оно прорывало кожу, я чуть не потеряла сознание.

Вот и все – на этот раз уже окончательно и навсегда.

Прощай, Майк, прощай, Реджи, прощайте, все знакомые, незнакомые и вообще люди…

К счастью, боль оставалась на одном уровне – конец острия вошел в вену, а продвигать его дальше Длинный не стал – это помешало бы процессу замены крови.

Вскоре я уже могла терпеть физическую боль – но не душевную, которая рвала мою душу на части все сильнее.

«Зачем ты не убил меня сразу?»– мысленно спрашивала я Длинного, который стоял рядом и усмехался.

Усмешка его и была ответом, который я знала и без слов…

Сколько бы я не боролась со слезами – они оказались сильнее меня, и вскоре я видела комнату и Длинного в размытом виде. Вот виднеется черное пятно – пиджак… Вот серое – аппарат… Вот желтое – сосуд с кровезаменителем… Вот белое пятно тянется к аппарату, чтобы щелкнуть тумблером и сказать моей смерти: «На старт!»…

Ну зачем так!!! Я не хочу!!!

Слезы полностью закрыли видимость, пятна смешались…

– Эй! – раздался откуда-то издалека знакомый голос. Неужели Майк?! Странно, что я еще слышу что-то… Странно, что я еще жива…

МАЙК

Я не успел еще прийти в себя, когда новая тревожная мысль током ударила меня.

Лиз!

Длинный унес ее, пока мы с Реджи барахтались в невесомости над чужим миром. Теперь Лиз наверняка умирала – если еще не умерла. Хотя… Насколько я изучил характер Длинного, он не станет убивать ее сразу. Скорее всего, он сейчас издевается над ней…

Над ней – над моей Лиз?!

Этого было достаточно, чтобы я забыл об усталости и вскочил на ноги. Куда он мог ее понести? Скорее всего, в лабораторию. Раз он не швырнул ее, как нас, на растерзание карликами на другую планету, то наверняка хочет сделать из нее зомби. Нет, только не это! Даже в глазах потемнело от протеста. Лиз – зомби… Эти понятия были изначально несовместимы. В отношении Лиз такой поступок выглядел каким-то особым кощунством!

Я бросился к двери. В этот момент я почти полностью забыл об «эксперименте» Реджи с кислотой; воспоминание немного поумерило мой пыл. Значит, зомби сделать из нее Длинному не удастся – она просто погибнет.

Я затормозил у выхода и проскользнул в соседнюю комнату уже осторожней. Чувство уверенности начало возвращаться ко мне, хотя никаких видимых причин для этого не было. Может, пребывание в огненных облаках все же подействовало на меня, и эффект начал проявляться, хотя и запоздало?

Похоже было на то: еще до того, как увидеть Длинного, я уже знал, где он стоит, и главное – что можно сделать. Пришедшая мысль была шальная – в здравом уме человек ни за что не представит себе ничего подобного. Но я представлял. Мало того – был уверен, что все получится.

Осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, я вошел в лабораторию и потянулся к «замочной скважине», где до сих пор торчал шар.

Да, именно он должен послужить мне оружием, и я знал, что он подчинится. Словно какая-то сила вошла в меня, изменяя какие-то тонкие внутренние механизмы, – и я стал хозяином этого странного, почти безмозглого, но переполненного злостью существа. Я чувствовал его, я понимал его стремление к уничтожению и к утолению голода – и мог его направлять.

Я взялся за шар, и он поддался мне, как будто заранее подчинившись моей воле.

Я старался не смотреть, что Длинный делает с Лиз: второй пустой сосуд говорил мне, что в запасе у меня есть еще несколько секунд, прежде чем прибор будет включен. И все же полностью ничего не видеть я не мог. Я замечал блеск страшной иглы, входящей в вену Лиз, я чувствовал ее отчаянье и боль… Да, Длинный должен дорого за это заплатить!

В критический момент, когда руки Длинного потянулись к роковой рукоятке на приборе, я был готов действовать.

– Эй! – крикнул я, привлекая внимание к себе. Длинный обернулся. На его лице появилось подобие удивления. – Получай!

Я произнес это с максимальным злорадством, на какое только был способен.

Длинный поднял брови. Он соображал слишком медленно, чтобы успеть понять, что последует за угрозой. Я не стал смотреть на него долго – мне нужно было сосредоточиться на рвущемся в бой существе, которое удерживала от немедленной расправы с бывшим хозяином только моя рука. Я не стал его даже подталкивать – только приподнял, направляя его движение.

Шар засвистел, и вилки с силой впились в плоский бледный лоб. Теперь Длинный был не просто удивлен – на его лице застыло выражение крайнего потрясения.

Внутри шара щелкнуло и включилось сверло.

Как знать, может быть, и маленькое злобное существо не было лишено своеобразного честолюбия получало удовольствие от того, что именно Длинный стал его жертвой. Со злорадным визгом сверло вошло Длинному в лоб. В шаре открылось заднее отверстие, и из головы Длинного ударила, заливая всю комнату слизистой желтой кровью, широкая струя. Негромкое рычание заполнило лабораторию, но мне уже было все равно, кто издает эти звуки, – убийца или жертва.

Я смотрел на Лиз. Осунувшуюся, ошарашенную – но живую. Она быстро освобождалась от пут, и ее взгляд был устремлен на меня. Только на меня – как и мой на нее. Когда мы были рядом, все остальное исчезало для нас.

Нет, не все… Если бы это было так!

Уже через мгновение я снова наблюдал за редеющей желтой струей. Длинный уже должен был зашататься и упасть – но он стоял, и этого оказалось достаточно, чтобы страх проснулся во мне снова.

Он не умирал.

Мало того, я бы не сказал, что он выглядел хуже, чем до того, как над ним поработал шар: лицо оставалось по-прежнему бледным, холодные пустые глаза не утратили ясности.

То, что произошло после этого, произвело бы впечатление даже на мертвый камень, и я подумал, что схожу с ума. Длинный поднял руку – это уже после того, как его мозг вылетел по частям, перемолотый и пережеванный, через заднюю дырку шара, – и потянулся к металлическому убийце. Но не это потрясло меня больше всего! Шар вдруг начал в его руке сминаться и продавливаться, и вскоре Длинный мял в руках уже бесформенный комок металлической фольги! Страшный шар-убийца оказался пуст внутри. Искривились вилки, согнулось сверло…

Длинный поднял голову – из дырки на его лбу еще сочилась желтая слизь – и посмотрел на меня.

«Ну что? – спрашивал его взгляд. – Победил? Что ты теперь на это скажешь?»

Металлический комок с тихим шорохом упал на пол…

А я стоял и никак не мог поверить, что Длинный снова обскакал нас. Настолько нереальным и фантастическим выглядело его спасение, что я видел в нем призрака – и только. Я даже не отскочил, когда он протянул ко мне руку, только что раздавившую металлическое чудовище, и оторвал меня от пола.

Я был в шоке – и этим объяснялось то, что я не ощутил ничего. Я не боялся, не страдал – я только молча смотрел на Длинного и никак не мог понять, почему он уцелел. Это было противоестественно. Этого вообще не могло быть!

Длинный странно напрягся, глаза его закрылись, как у человека, впадающего в транс, и из просверленной в его лбу дыры вдруг высунулось нечто напоминающее змею с острой клешней на конце. «Змея» нацелилась мне в глаз, но я чисто инстинктивно увернулся. И еще раз. А потом я вдруг вспомнил, что все еще жив и руки у меня свободны, схватил эту склизкую гадину и рванул изо всех сил. «Змея» осталась у меня в руке. Длинный застонал и отшвырнул меня в угол комнаты. Ударился я довольно больно, но сознания не потерял. «Змея» все еще извивалась в моей руке, и я поспешил отбросить эту мерзость подальше.

Длинный открыл глаза. Теперь в них горела ярость.

Мне было безразлично, что он сделает со мной теперь. Меня словно не существовало уже в этот момент. Зато существовала Лиз! Она беспокоилась о моей жизни больше, чем я сам. Словно пружина подбросила ее с места. Забыв об опасности, Лиз кинулась к Длинному с первым попавшимся ей под руку оружием – с иглой для переливания крови.

Подскочив к нему, Лиз замахнулась, едва не запутавшись в трубке, ведущей к аппарату, и изо всех сил вонзила иглу Длинному в спину – туда, где у нормального человека должно находиться сердце.

У Длинного не было сердца. У него не было ничего, характерного для нормальных людей. Раз он остался жив, лишившись мозга, наличие которого у него можно было еще заподозрить, то потеря сердца тем более не могла принести ему значительного урона.

Однако Длинный слегка покачнулся от удара и начал медленно оборачиваться, пытаясь нащупать вонзившуюся ему в спину иглу. Он был неуничтожим!

Лиз растерянно отступила – она тоже не знала, что еще можно сделать с этим монстром.

И тут на сцену вышел Реджи.

Вернее, выполз – из комнаты с Дверью. До сих пор он пребывал в тени, и я даже не заметил, когда он проскользнул в лабораторию. Теперь именно он оказался тем человеком, который нашел единственно верный путь. Реджи метнулся вперед – но не к самому человекоподобному чудовищу, а к его молчаливому прибору. Мигнули лампочки, щелкнул переключатель…

В первый момент Длинный просто замер и вытянулся, словно удивляясь собственным ощущениям, затем на его лице появилась гримаса. Что-то случилось и с его осанкой – он разом стал как-то ниже ростом. Лицо его продолжало изменяться… нет, не лицо, – это вспучивалась и шевелилась сжигаемая изнутри кожа.

Раздувшаяся шея вдруг треснула, и по ней потекли струйки окисленной жидкости, продолжая и дальше разъедать кожу и мышцы. Особо эффектно выглядела рука Длинного – на ней процесс проходил наиболее наглядно. Кожа на руке вспучилась, на ней появились небольшие изъязвления, расширяющиеся на глазах; затем через них потекло разжиженное вещество, смывая на своем пути клочья кожи и мяса, которые плавились и растекались жидкостью по полу.

Длинный ошарашенно смотрел на свою руку еще уцелевшими глазами: она очень быстро превращалась в руку скелета. Вот уже и последние капли стекли с нее, обнажая фаланги, но и кости не держались больше друг за друга и начали по очереди падать… Длинный закричал – жутко, нечеловечески. И тут с негромким треском у него лопнули глаза, разбрызгивая во все стороны свое содержимое. Наконец он упал. Крик смолк, захлебнувшись.

Я не стал наблюдать, как на месте нашего самого страшного врага образовалась одна сплошная лужа, – только этим и мог закончиться столь интенсивный процесс разложения.

– Уходите отсюда, быстрее! – закричал Реджи.

Я не заметил, когда огнемет успел перекочевать к нему, но мой друг явно собирался уничтожить здесь все, до чего дотянется. И я был полностью солидарен с ним в этом решении.

Струя очищающего пламени вырвалась из огнемета – я знал, что Реджи сработает добросовестно и поэтому побыстрее повлек Лиз к выходу…

…Когда мы очутились под открытым небом, пламя сзади гудело уже основательно.

Реджи быстро догнал нас, и мы, уже втроем, добежали до дороги.

И тут перед нами возник автомобиль…

Это был катафалк – машина, которую я не спутал бы ни с одной другой. Разом в моей памяти всплыли все прежние воскрешения Длинного – и руки мои опустились. До сих пор я никогда не был до такой степени уверен, что все позади, – и вот…

– Ребята, давайте сюда! – услышал вдруг я знакомый женский голос.

За рулем сидела Алхими…

И тогда я засмеялся – безудержным диким смехом, которым только и может смеяться человек, когда беда проносится мимо, скорчив на лету веселую рожицу…

Мы ехали в машине Длинного, далеко позади горел склеп – пламя уже вырвалось через окна и лизало крышу, – а я все смеялся!…

ЭПИЛОГ

Никогда катафалк не знал такого веселья. Разные люди ездили в нем: сосредоточенно-мрачные, прекрасно-печальные, деловитые, отчаявшиеся, равнодушные, но никто до сих пор не осмеливался наполнять его откровенным хохотом.

Смеялись до слез, до икоты.

– Да, показали мы этому сукиному коту!

Поднятые вверх большие пальцы радостно вспарывали воздух.

Майк и Лиз переглянулись и со смехом упали в объятия друг другу, едва ли не валясь на примостившийся в багажном отделении гроб.

Неожиданно лицо Реджи, тоже потянувшегося к своей девушке, посерьезнело.

– Эй, ребята… подождите! – окликнул он молодую парочку. – Майк, сначала проверь гроб! Если там что-то есть, то оно должно быть мертвым.

Майк кивнул. Его лицо тоже изменилось при упоминании о возможной опасности. Только Алхими осталось к этому безучастной – лишь хитро сощурила глаза.

Майк достал пистолет. Неужели в этой штуке что-то действительно могло прятаться?

Медленно, напрягаясь при каждом движении, он приподнял крышку – и с облегчением вздохнул:

– Ничего!

Надо было видеть, как просветлели от этого короткого слова лица Реджи и Лиз.

Ничего – ничего того, что могло бы помешать сейчас их счастью.

Алхими снова усмехнулась и нажала на небольшой рычажок, закрывающий шторкой окошко в багажном отделении. Реджи понимающе усмехнулся: парочкам лучше не мешать друг другу, так что она поступила совершенно правильно. Он и сам был не прочь остаться с Алхими наедине.

Как только Майк и Лиз исчезли, Реджи посмотрел на свою подружку довольно откровенно, как только может смотреть истосковавшийся по женской близости мужчина. Алхими прищурилась.

– Знаешь, малышка, – ощупывая девушку взглядом, проговорил Реджи, – ты могла бы, конечно, уйти, но спасибо, что ты осталась с нами!

Алхими прищурилась еще сильнее – ее глаза превратились в две сияющие лукавством щелочки. Реджи облизнулся… Алхими, не меняя выражения лица, поднесла руку к виску и легким, даже изящным движением откинула… нет – просто сняла – часть волос!

Улыбка застыла на лице Реджи, когда невозмутимая и довольная Алхими продемонстрировала ему кусок облезлого черепа…

Майк и Лиз обнимались, когда их внимание привлек отчаянный вопль.

– Реджи! – вскочил Майк. – Реджи!!!

Он заколотил по стеклу – но лишь крик был ему ответом.

– Майк! – изменившимся голосом прошептала Лиз. Глаза ее округлились.

Машина затормозила, тотчас что-то тяжелое ударилось в заднее стекло.

Майк и Лиз резко обернулись. По стеклу, оставляя на прозрачной поверхности кровавый след, сползал Реджи.

И снова автомобиль тронулся с места… Майк и Лиз застыли, уставившись друг другу в глаза.

– Слушай меня, – зашептали побелевшие губы Майка. – Это происходит не на самом деле… Мы сейчас проснемся. Это всего лишь сон!

Лиз кивала, но было видно, что она не верит в его утешающие слова.

Грохот разлетевшегося стекла – и знакомое бледное лицо Длинного возникло в проеме.

– Нет, это не сон! – прогрохотал его голос, и вытянутые руки схватили Майка и Лиз, выдергивая в темноту.

В темноту, которой не было конца…

…А может быть, это все-таки был сон?..

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ