Текст книги "Фантазм 1-2"

Автор книги: Мэри Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

ЛИЗ!!! Я еле сдержался, чтобы не закричать. Она была где-то рядом, близко, невероятно близко… Я поискал глазами ее щуплую худенькую фигурку – но никого не увидел. Приближался вечер, темнело быстро, и улицы опустели.

Мы уже приближались к цели, как вдруг Алхими жестом попросила остановиться. Автомобиль затормозил, и мы выбрались из машины. Кругом царило знакомое запустение: по тротуару были разбросаны самые немыслимые вещи, брошенные автомобили стояли по обе стороны дороги, беспомощно распахнув дверцы.

Алхими поежилась и направилась к дому.

– Господи… Что здесь произошло? – услышали мы через несколько секунд ее срывающийся голос.

Я открыл капот: мне не слишком нравился звук мотора. Реджи присоединился было ко мне, но мы оба не могли сосредоточиться. Оказавшись на улице, мы уже по привычке больше следили за ближайшими предметами, ожидая, не мелькнет ли возле них подозрительная тень.

– Я пойду осмотрюсь, ладно? – зачем-то спросила нас Алхими. Она попросту боялась идти к дому одна, и нам пришлось последовать за ней.

– Смотри, свет в окне, – встрепенулся Реджи.

Я оглянулся. Да, действительно, в одном из окон горел свет. Потом за окном мелькнул чей-то силуэт и спустилась занавеска – наше внимание оказалось замеченным. Хозяевам дома оно не понравилось…

– Видел?

– Да.

– Они – как в ловушке… Слишком напуганы, чтобы выйти, – только смотрят и ждут…

– Да…

Действительно, было похоже на то, что несчастные обитатели Перигорда все понимали, но дожидались своей очереди дома, вздрагивая от каждого звука и прислушиваясь к шуму автомобильного мотора. Наверняка Длинный приезжал за ними по ночам… Но почему они молчали? Почему не сопротивлялись? Меня ужасала и возмущала такая жизнь без жизни – жизнь, покорная смерти. Она была недостойна людей. Хотя… я слишком плохо знал их, чтобы иметь право осуждать. Люди не всегда виноваты в собственной слабости. Пусть я недопонимаю что-то сейчас, но, может быть, осознание смысла их действий придет ко мне позже. Если, конечно, я выйду из этой переделки живым.

Незаметно для себя я оказался на крыльце роскошного двухэтажного особняка. Роскошного – после стольких дней дороги… Дверь была заколочена несколькими массивными брусками. Алхими таращилась на них с явным недоумением.

– Черт! – выругалась она, повернулась к двери спиной и прислонилась к ней. – Не могу поверить в то, что они просто бросили все и уехали!

Я тоже знал, насколько это непросто. Но ее родственникам еще повезло: раз дом заколочен, они успели удрать отсюда по своей воле, а не отправились на прогулку до кладбища в одну сторону…

– У меня даже ключа нет! Я не знаю, как мы сюда войдем!

Дни дороги отучили меня от излишних церемоний.

– Предоставь это нам, – сказал я, оттаскивая ее от двери. Алхими настолько растерялась, что даже не стала сопротивляться.

Я кивнул Реджи, и он поднял свою пилу. С противным визгом это орудие вгрызлось в дерево, полетели опилки.

Алхими смотрела на это зрелище как зачарованная.

Ну что ж… раз судьба привела ее в Перигорд, пусть приучается к жизни «на военном положении».

ЛИЗ

Вечер. Время «Ч»…

Я иду к склепу, к моргу или как там называется их штаб. На улице темно, а Майк так и не появился, хотя я и была уверена на все сто, что он где-то рядом.

Как быстро здесь темнеет… не успеваешь оглянуться. Только что был день – и вот темнота. Так и вся наша жизнь. Мелькает, мчится куда-то, и кажется, что нет ей ни конца, ни края, – но вот проходит день, и оказывается, что кругом уже темно. Занавес опущен. Пора уходить…

Но я не хочу уходить, я хочу жить… Может быть, и утро наступит так же быстро, и я опять буду потягиваться под солнечными лучами и радоваться веселью природы?

Зачем гадать…

Мрачная громада склепа стоит передо мной. Здесь решается моя судьба. Здесь находится моя бабушка, если – во что верится все слабее – она вообще еще жива. Я не верю Длинному.

Как мне не хочется идти сюда! Но куда я денусь… Если он придет за мной домой, это будет еще больший проигрыш. Или все же стоит вернуться, поискать оружие? И как это я забыла о вчерашнем плане? Нет, поздно… Они наверняка следят за каждым моим шагом, и стоит мне только повернуться к ним спиной… Страшно подумать!

Я подошла к двери и дернула ручку. Они даже не удосужились ее открыть… Или специально проверяют? Дверь ведет в церковь, но… Это звучит абсурдно, но кто сказал, что небеса и нечисть, в ее исконном, первозданном виде, – вещи взаимоисключающие? Похоже, они просто стараются поменьше соприкасаться с церковью. Интересно, а как в таком случае обстоят дела с кладбищами, на которых земля освящалась? Раньше других просто не было…

Ладно, мысли уводят меня совсем не туда. Мне просто страшно – вот я и стараюсь отвлечься. Страх противен. Он похож на залезшую прямо в грудь лягушку – холодную и мокрую, но с когтистыми лапами. И вот чуть что – она начинает там скрестись…

Чтобы лучше видеть, я забираюсь на балкон-галерею и иду по нему. Пока я не видела никого. В этом они придерживались своей традиционной тактики…

Чем ближе приближалась я ко второй двери, ведущей непосредственно в склеп, тем сильнее брыкалась моя «лягушка». Вскоре меня едва ли ни не тошнило от страха.

Ну почему я иду сюда? Зачем?

Наконец последние метры остались позади. Возле двери я остановилась. Сделать последний шаг оказалось труднее всего.

Ну, с Богом…

Я зажмурилась и толкнула дверь. Она покорно поддалась…

РЕДЖИ

Подлая штука – жизнь. Только найдешь стоящую девочку, с которой можно приятно провести время, как оказывается, что ты должен срочно все бросать и бежать сломя голову на кладбище. Приятная перспектива, не так ли? И все остальное было не лучше: даже в доме, где я мог приятно посидеть в обнимку с Алхими и насладиться чашечкой кофе, я должен был зачем-то заниматься превращением этого уютного домишки в военную цитадель. Обидно, черт возьми!

Я прикрутил проволкой гранату к подоконнику и набросил веревку, привязанную к кольцу, на раму. Надо полагать, потенциального взломщика это очень обрадует – от радости он наверняка взлетит в воздух.

Майк прилаживал к окну обрез. Система была все та же: попытка раскрыть ставни привела бы к тому, что веревка потянула бы за курок и гость получил бы в лоб разрывную пулю.

Алхими наблюдала за всем этим вполне философски, и в ее глазах не угасал иронический огонек. Славная девочка…

– Я думаю, теперь мы приблизились к нему, – снова с глубокомысленным видом сообщил мне Майк.

Честное слово, его болтовня о Длинном надоела мне настолько, что из-за одного этого стоило уничтожить объект его рассуждений.

Ну да, Длинный здесь. Так что, я этого, что ли, не знаю? Для чего, спрашивается, мы занимаемся всей этой дурью с оружием и взрывчаткой? Уж ясное дело – не для свадебного фейерверка…

Вообще, поработали мы неплохо. На первом этаже ни щелки не осталось без сюрприза. Если Длинный и иже с ним сунутся сюда, для них получится «ночь находок». Разумеется, если они не научились проходить сквозь стены.

– Ага… – отозвался я, проверяя, хорошо ли натянута веревка. – Можешь мне не верить, но спать будем сегодня спокойно.

– Ты будешь спать спокойно, только если я не буду находиться рядом с тобой! – пообещала мне Алхими.

Хотел бы я находиться рядом с ней – но Майк явно не собирался устраивать мне это удовольствие. Ему приспичило идти – и мне его не остановить… Его, видите ли, ждет Лиз. Ну так и пусть ждет. А меня ждет Алхими…

Майк молча махнул рукой в сторону двери.

Конечно, я мог заявить ему, что не пойду, но тогда он попрется туда один и наверняка влипнет. Спасу с ним нет!

Мы подошли к двери.

– Вы разбудите меня, когда вернетесь? – поинтересовалась Алхими.

– Конечно!

Еще бы мы ее не разбудили… если она еще будет спать после вполне вероятных выстрелов и взрывов.

Майк пропустил меня вперед и накинул петлю на дверную ручку – последний сюрприз для незваных пришельцев.

– Ну, пошли, – буркнул он себе под нос и рванул в сторону автомобиля с такой целеустремленностью, что я понял: уговаривать или задерживать его попросту бесполезно.

Как бы там ни было, но кое в чем Майк – настоящий сумасшедший.

ЛИЗ

Передо мной был короткий коридорчик, посреди которого светилось боковое окно. Я не оговорилась, – наверное, эта часть здания была достроена позже и поглотила первоначальную.

За окном что-то двигалось. Я прильнула к стеклу и замерла: там происходило самое таинственное действо из всех, имевшихся в запасе у Длинного.

Передо мной был анатомический зал. В центре помещения стояла каталка, возле нее возвышалась передвижная полка со странной аппаратурой; особо выделялись среди нее сосуды, полупогруженные в пластмассовые корпуса с тумблерами и кнопками. Один из них был пуст, в другом, соседнем, желтела прозрачная, слегка опалесцирующая жидкость. Чуть поодаль, у стены, виднелись шкафы с реактивами. Около одного шкафа стоял довольно высокий темноволосый мужчина. Когда он обернулся, я узнала одного из «мертвецов-близнецов», местных служителей. Но не это привлекло мое внимание. Над столом, на специальном подъемнике, что-то двигалось. Нет, не что-то. Когда подъемник начал опускаться над каталкой, я увидела труп. Похоже, покойник преставился недавно: он был бледен, но синие и коричневые пятна еще не успели выступить на его теле. Хотя… Его могли хранить и в холодильнике.

Труп опустился на каталку, служитель морга подошел поближе – и зажимы подъемника, уже пустые, отъехали в сторону. Я затаила дыхание: неужели на моих глазах действительно должен разыграться процесс превращения человека в зомби? Да, похоже на то…

Служитель морга повернулся в мою сторону – я отшатнулась, но его взгляд был неподвижен и пуст. Он не смотрел на меня, он вообще никуда не смотрел – просто механически переводил взгляд с места на место и случайно прошелся по опасной для меня траектории. Его пустой взгляд задержался на столике с какими-то медицинскими инструментами, а я вернулась на прежнее место.

Руки служителя потянулись к длинной трубке, заостренной на конце, – было бы большим преуменьшением назвать ее иглой. Ее диаметр был сравним с хорошим лезвием шпаги. Затем служитель слегка отодвинул аппарат и присоединил к нему идущую от иглы трубку капельницы, поднял свое оружие и с размаху воткнул мертвецу в грудь.

Его движение было настолько жестоким, что я вздрогнула.

Толстая игла вошла в тело; служитель морга повернулся к прибору, передвинул рычажок и… Мне стало дурно: в пустой сосуд фонтанчиком полилась темная венозная кровь! Она пузырилась и булькала внутри сосуда, отдельные капельки покрывали еще чистые стенки мелкими крапинками. Сосуд наполнялся быстро – вскоре просвет между уровнем жидкости и крышкой почти исчез. Кровь… Нет слов, до чего это было мерзко! Я даже забыла о страхе – отвращение вытеснило все остальные чувства.

Наконец кровь перестала прибывать. Служитель морга равнодушным неживым взглядом окинул труп, посмотрел на аппарат и перевел рычажок в другое положение. Трубка капельницы наполнилась желтым. Жидкость во втором сосуде начала убывать. Так вот из чего была сделана их мерзкая кровь!

Неожиданно я услышала звук открывающейся двери, а вслед за ним – стук колес по полу. В помещение ввезли что-то тяжелое, и оно двигалось теперь в мою сторону. Я огляделась, ища укрытие. В стене коридора был небольшой выступ, а кроме него не было даже намека на более подходящее убежище. Выбора не было – я метнулась за выступ и присела. Лишь бы только мимо меня шел не человек! Эти твари слишком неповоротливы, им не придет в голову пялиться по сторонам. Только бы пронесло! Лягушка в моей груди зацарапалась и запрыгала. Сердце тоже.

Из-за угла показались колеса второй каталки, на этот раз более грубой, чем обычная медицинская. И немудрено: на ней возвышался гроб! Комья земли были еще настолько свежи, что осыпались по дороге. От гроба несло мертвечиной.

Чем ближе слышались шаги, тем жарче мне становилось. Пусть от этих мерных шагов ног несло холодом – я сгорала.

«Ту-тук!»– ударяли по полу каблуки. «Ту-тук!»– дергалось в груди мое сердце.

Шаги затихли около меня. Все… Он меня обнаружил! (Как мне жарко… все плывет… А что это за желтый туман перед глазами?)

«Вот и всё», – подумала я, но шаги возобновились.

«Ту-тук… ту-тук…»

Обливаясь потом, я приоткрыла глаза и увидела спину. Он прошел мимо! Я была на волосок от смерти, но на этот раз она решила меня пощадить…

Еще несколько секунд я следила за удаляющимся могильщиком, а потом поняла, что в первую очередь мне следует отдышаться.

Так вот ты какой, страх: сперва морозишь, потом поджариваешь на адском огне… Меня просто колотило.

Могильщик дошел до дальней двери и перешагнул через порог внутрь склепа.

Больше сидеть здесь мне было незачем: если он пойдет обратно, лучше перебежать в более безопасное место. Я встала. Вдоль пути каталки виднелись осыпавшиеся земляные комочки.

Что ждет меня там, внутри?

Не надо гадать… не надо!

Я пошла в сторону второй двери, куда только что въехала каталка. Там, в глубине, меня ждали бабушка… и Длинный. А может быть – смерть.

Что ж… я уже видела, как она выглядит…

МАЙК

Лиз умирала, во всяком случае, так я почувствовал. В этот момент стало плохо и мне, но внезапно пришло облегчение. Значит, ее пронесло – смерть прошла рядом, так ее и не забрав.

Реджи странно посмотрел на меня – должно быть, в минуту контакта я не сумел скрыть своих чувств, – затем покачал головой.

Мы подъезжали к кладбищу. Автомобиль шел тихо, фары мы не включали, так что наше появление вряд ли привлекло чье-либо внимание. Но у самого въезда пришлось притормозить: кладбище не пустовало. Две фигуры усердно копошились в земле около небольшого надгробия. Я попробовал рассмотреть лица – но заметил лишь намордники респираторов. Могильщики были настолько заняты своим делом, что ничего не видели вокруг.

Именно такими они являлись мне в видениях: тупые и ограниченные создания… Реджи уставился на них. Я видел, что он одинаково готов и броситься на могильщиков, и сбежать, но пока не знал, на что решиться.

– Могильщики, – сказал я вслух, – я их и раньше видел в своих видениях. Это те самые, которые выкапывают для Длинного тела.

Реджи понимающе кивнул, затем ненадолго задумался и изрек:

– Похоже, их здесь мало.

Это был явный намек на то, что он рвется в бой. Я тоже не собирался засиживаться в машине, и мы вышли.

– Погоди… давай сначала осмотримся. Может быть, здесь спрятался еще кто-нибудь…

Замечание было по существу – от Длинного можно ожидать любого подвоха. Но Лиз… Я думал теперь только об одном: успеем ли мы найти ее, или Длинный отыщет ее первым. Я не знал, что он сделает с ней, с нами, но за нее я боялся сейчас намного больше, чем за себя.

А нас тем временем окружала тишина, и лишь позвякивание лопат нарушало ее. Могильщики трудились… Судя по количеству уже разрытых могил, работать им оставалось недолго.

Столько же, сколько людям – жить… Не нужно быть провидцем, чтобы заключить: скоро Перигорд будет мертв…

ЛИЗ

…Я осторожно шла следом за могильщиком, стараясь попасть в такт его шагам. С каждой минутой я все больше убеждалась, что он не оглянется, но все же…

Страх неподвластен человеку. Его можно перебороть, не подчиниться ему, поступить вопреки – но будешь ли ты его испытывать, не зависит от силы воли. Я уже сама не знала, куда и зачем иду. Может быть, меня ВЕЛИ… Я продвигалась вперед шаг за шагом, метр за метром и все ждала, когда мне в плечо вцепится ледяная рука Длинного. Или он не удосужится встретить меня лично? Тогда все произойдет по-другому: захрюкает-засопит карлик, зашаркают по полу маленькие ножки, а потом сразу несколько рук вцепятся в меня и потащат в ту комнату, где один из мертвецов-близнецов разделывает трупы.

Или не только трупы? Тот, кого я видела, был похож на живого человека. Я не хотела об этом думать – но это было так. Вряд ли из мертвеца кровь текла бы так быстро, да и консистенция и цвет ее изменились бы…

С другой стороны, если вдуматься, те же служители морга, могильщики, «незнакомка» в сиреневом платье – все они практически не отличались от нормальных людей – если не считать выражения лиц. Да и сам Длинный… Может быть, для таких «полноценных» зомби, работающих на нашей Земле, им требовались только живые люди? Упаси боже меня от подобной участи!

Я шла, и сердце мое сжималось и билось лихорадочно и дико, словно старалось добить утаенные за время паузы удары. И я жила в тот миг ожиданием собственной смерти, подкрадывающейся в тишине. Сейчас раздадутся ее шлепающие шажки… сейчас…

И я услышала.

Звук был новым – видения не дали мне возможности познакомиться с ним. Шелестящий, тревожный, как шепот…

Это и был шепот! Я остановилась, потрясенная этим открытием.

Могильщик завернул за угол и скрылся, увозя свой жуткий груз. Я стояла…

Как описать этот шепот, полный затаенной надежды и боли? Чуть слышные слова бились о ближайшие стены и бессильно затихали, как бьется, кроша свои хрупкие крылья, бабочка о стекло. Жутко было слушать эти слова – жутко и удивительно. Я вслушалась – и удивление мое выросло: это были слова молитвы! Все ясно – я сошла с ума… Мои нервы не выдержали…

Я шагнула вперед, в сторону звука. Все правильно: рядом был вход в церковь. Еще шаг – и молитва прекратилась. Молчание, еще более оглушающее и полное, обрушилось на меня, как тонна ваты из самосвала.

Ни звука. Тишина…

ОТЕЦ МЕЙЕР

Сегодня я трезв….

Сегодня – мой день. Я слишком долго бежал по жизни, подменив этим бегом смысл своего существования. Я бежал по жизни, я бежал от жизни – и передо мной возник тупик. Мосты сзади сожжены, стены обрушены, и мне не преодолеть эти завалы. Обратной дороги не существует. Выход из тупика ведет только в одну сторону – вверх…

Я не стал пить: спиртное подхлестывает сзади, как плетка, и заставляет бежать дальше. Я прибежал… Мне плохо. Физически плохо – тело требует выпивки. Голова раскалывается, в горле жжет… Но во фляге у меня вода: я больше не поддамся искушению! Я молюсь. Я давно не молился так искренне. Я вообще лишь сейчас начинаю понимать, что такое молитва, – и это подтверждает, что час мой пробил. Может быть, я умру сам, не сходя с места. Может, эти твари ворвутся сюда и прикончат меня.

Я не стану сопротивляться – если так произойдет, значит на то воля Божия…

Как всё-таки легче становится на душе от молитвы! Как мелок после нее мир, который мне скоро предстоит покинуть… Я никогда не вдумывался в суть молитвы – хотя тысячу раз повторял ее толкование, обдумывая каждое слово. Смысл не в словах. Но понимать это начинаешь тогда, когда душа уже находится на полдороге между землей и Небом. Я еще жив, тело еще мучит меня, и уши слышат чьи-то шаги – едет каталка. Слуги дьявола занимаются своим черным делом… Недолго им осталось – скоро грядет Страшный Суд…

Нет, не надо искушений, я не должен гадать… На все воля Божия – только это я и должен знать.

Враг проходит мимо, но вслед за ним в тишине кто-то крадется. Замирает… Шаги легкие, чуть слышные… Опять идет, проходит мимо меня.

Я выглядываю из-за угла.

Девушка. Та самая молоденькая девушка, которая хоронила деда. Господи! Что она делает здесь? Зачем ей это надо? Бедное дитя… Спаси ее, защити и помилуй…

Она уходит. Может быть – в жизнь. Может быть – в смерть. Я не должен гадать. Мне хочется выпить… сильно хочется… Тело слабо!

Она ушла, но молитвенное настроение пропало. Я дошел до какого-то нового состояния, но тут же скатился вниз. Может быть, мне стоит пройти в храм?..

Как велики и непредсказуемы козни врагов – они выставили на алтарный стол какой-то свой ящик! Возмущение потрясло меня до глубины души. Неужели мало им кощунств, что совершают они над людскими телами, когда те лишаются души? Будь они трижды прокляты, эти существа, – как посмели они войти в Храм? Грехи мои – вот ключ, оставленный для них в двери… Напрасно я полагался на простые запоры.

Но что за штуку они приволокли сюда? Что за дьявольское изделие? Оно похоже на небольшой гроб… Может, там, внутри, сдохший карлик? Я должен узнать, что это такое!

Я подхожу к столу и приподнимаю лакированную крышку. Она легко поддается – но под ней скрыта еще одна, сделанная из тускло поблескивающего металла. На ней – три кнопки, расположенные примерно на одинаковом расстоянии. От ящика веет смертью. Это не гроб – скорее всего некая машинка, предназначенная для убийства.

Мне нечего терять. Я должен знать… Я нажимаю кнопку – и боль, войдя в руку, отшвыривает меня в сторону. Рука тотчас же немеет… Я начинаю сомневаться, что смогу теперь пользоваться ею, как прежде. По руке изнутри струится щекотка. Я все же поднимаю ее – и привычно подношу ко лбу. Крестное знамение…

Наверное, ангел-хранитель подтолкнул меня под локоть, напоминая об этой защите от нечисти. Я начинаю креститься – раз, другой… Щекотка проходит. Боль в душе тоже начинает униматься. Надо снять ящик с алтаря и выбросить – но пока у меня не хватает решимости.

Храм осквернен – так пусть хоть крестное знамение защитит его от вражеского произвола!

Я иду по Храму к выходу, непрерывно крестясь. Очень быстро моя рука устает, движения становятся все скованней и мельче… Господи, дай мне силы!

Я подхожу к границе раздела Храма и склепа. Там, за невидимой чертой, начинаются их владения. Я же слишком слаб, чтобы выйти со своей территории, и слишком ничтожен, чтобы рассчитывать на помощь Божью. Я останавливаюсь у черты и замираю. Вдруг мне показалось, что сзади меня стоит кто-то большой и черный…

Сгинь, сатана, изыди!.. Я поднимаю руку, чтобы начертить еще одно знамение, но она бессильно опускается вопреки моей воле.

За мной действительно кто-то стоит. Я оборачиваюсь.

Враг не похож на себя: он не хромой, глаза его не сияют адским пламенем, и ни красоты, ни уродства невозможно найти на его угрюмом лице. И все же я знаю, что это он. Так и веет от него Вражьей силой. Только что серой не пахнет… У Врага много обличий – я не поддамся его маскараду!

И голос его – дьявольский, идущий из Преисподней:

– Нам больше ваши услуги не потребуются!

Господи, дай мне силы! Укрепи меня! Ноги подкашиваются… Как хочется выпить!

По крупице, не знаю уже откуда, я нахожу силы для ответа. Каждое слово дается мне с невероятным трудом. Нет, я не стану сразу выдавать, что знаю его. Это будет глупо… К тому же, он может быть не самим Князем Тьмы, а одним из его слуг… Слуг-людей. Как много их среди нас – едва ли не каждый приносил свои жертвы Врагу, порой сам того не зная. Слабостью. Суетностью. Гордыней неуемной… Все мы грешны.

– Кто Вы, что ставите под сомнение необходимость Слова слуг Господних?

Он прищуривается и смотрит на меня. Теперь я знаю, как выглядит адское пламя, – оно жжет холодом. Холод вырывается из его глаз и огненной лентой ударяет в меня. И – Господи! – цепь от распятия на моей груди приходит в движение. Металл со свистом рассекает воздух, оплетая мою шею…

Вот он, дьявольский знак: распятие перевернуто, а цепь как удавкой сдавливает мне горло. Воздуха все меньше… Высокий дьявол в черном смотрит на меня, и под его взглядом цепь, а вместе с ней и я начинаем подниматься.

Вот и конец… Одно утешает: я умираю, не став перед ним на колени. Но что это? Мои ноги оторвались от земли, горло сдавлено, вместо дыхания вырывается хрип – но я еще жив.

Дьявол не дает петле затянуться до конца! Так, значит, он решил обречь меня на медленную, более мучительную смерть… Только бы у меня хватило сил ее принять с достоинством, не предать, не отречься в последний момент.

Как сдавливает горло металл… Дышать все труднее… Скорей бы пришло беспамятство… скорее бы… Но его нет. Вместо этого приходит голос – чужой, страшный, обжигающий, как лед.

– Ты думаешь, что после смерти попадешь на небо? Нет, ты попадешь к нам!

Больно… страшно…

Хохот – негромкий, но истинно дьявольский, рвет мне барабанные перепонки. Вот он, мой истинный конец… Прими, Господи, мою душу!

Наверное, дьявол прочел мои мысли. Цепь рвется, и я лечу на пол. Ему нет смысла убивать меня, пока я не предал.

Тихое позвякивание – это прямо к его ногам падает распятие.

Я полумертв, душа моя сжалась в комок от страха. Это даже уже не душа – так, вторая плоть, скорчившаяся где-то внутри основной.

Страшно… Все страшно… Распятие нужно забрать – но оно так близко от его ног, что я не знаю, как быть…

К тому же оно мне не помогло… Прости, Господи, – это он ворвался в мои мысли. Я не хотел думать так! Не хотел!!! Я тянусь к распятию, и холод обжигает мою руку. Нет, не холод – страх…

Дьявол смотрит на меня свысока.

Я слаб. Я бессилен… Неужели я сам должен приблизиться к этому существу настолько, чтобы поднять крестик? О нет! Это выше моих сил!!!

Огромный, непреодолимый страх впивается в меня, уничтожая остатки всего человеческого. Я отдергиваю руку, пячусь назад и бегу…

ЛИЗ

Сколько времени я провела уже тут? Передо мной проплывали пустые коридоры, молчание и эта пустота были повсюду и не отпускали меня. Ни одной живой души, ни одного существа, ни одного человека…

Вдруг мое зрение привычно замутилось на миг – и я увидела… Передо мной была церковь. Она пустовала – и лишь на столе в алтарной части стоял какой-то черный ящик, издали похожий на игрушечный гробик. Горели свечи…

Что-то щелкнуло – и боковая стенка ящика упала. Взгляд – холодный, убийственный, нечеловеческий – устремился оттуда. Новый щелчок – и из щели по очереди выдвинулись три шара. Нет – три злобных маленьких существа, имеющих столь странный вид. Они смотрели, они жили, они ненавидели и жаждали крови…

Моей крови. Им больше не на кого было охотиться в этом пустынном склепе.

Видение исчезло. Я снова была одна, но знала теперь, как выглядит моя смерть. И все же я не теряла надежды – я помнила, как ускользнул от такого шара Майк. Если вовремя упасть… Но я знала и другое: они отличались от того шара, который гонялся за Майком. Пока я не могу понять, чем, – но они были другие. Может быть, их создатели учли предыдущий опыт? Или у них разные характеры: раз речь идет о живых (если не о разумных) созданиях, то почему бы не предположить, что у них есть свои характеры? Но какое до этого дело мне? Мне надо спасаться, бежать… И то хорошо, что из меня не сделают человекоподобного зомби. Я не хочу, чтобы мое тело – почти меня – использовали в качестве ловушки для Майка. Лучше смерть… Где же здесь выход?

Я настолько увлеклась хождением по склепу, что совершенно забыла о дороге. Так, один раз я подошла к церкви, а оттуда… Вот до церкви дорогу я помнила. Лишь бы только шар не настиг меня раньше… Я ведь двигалась ему навстречу!

Думая о шарах, я совсем забыла обо всех остальных возможных опасностях. Я поспешила в сторону церкви, совершенно не глядя по сторонам, лишь прислушиваясь, не засвистит ли в воздухе маленькое металлическое чудовище.

Я шла – но мне казалось, что я почти бегу. Пустые коридоры двигались мне навстречу. Еще поворот, потом блок из ячеек… Только шторы покачиваются от ветерка, вызванного моим быстрым движением.

Но что если Длинный специально показал мне шары, чтобы отвлечь от другой ловушки? Эта мысль пугает меня, и я прибавляю скорости. Но зачем спешить? Лучше внимательность и осторожность…

Я снова иду медленно, прислушиваясь к каждому подозрительному звуку, точнее – стараясь уловить эти звуки среди молчания.

Я была уже почти у цели, когда вдруг сзади меня обхватила чья-то рука и рывком уволокла за угол…

ОТЕЦ МЕЙЕР

Я бежал – позорно и нелепо, но страх, который внушал мне Враг, был невыносим. Он гнал меня, сгиная, как ураганный ветер деревце, и я бежал вперед, не разбирая дороги.

Наконец я остановился. Бежать не было смысла – как не было смысла делать этого с самого начала. Ни от Врага, ни от себя не убежишь – одна молитва могла меня защитить, но страх лишил меня способности обращаться к Богу. Я – конченый человек…

Я никому не нужен. Меня сбили во время полета – но падать оказалось некуда, да я и не хочу падать…

Мне нужно было срочно придумать для себя какое-то утешение – нечто, способное отвлечь от собственного падения – пока оно не зашло слишком далеко. Если бы у меня была семья, я думал бы о ней… Но я одинок. Главное – не думать о себе и не считать свое спасение самой высшей из целей. О другом спасении должен я думать сегодня…

А как же та девушка, которую занесло в это проклятое место? Может, о ней я должен позаботиться, если не хочу окончательно исчезнуть в пучине себялюбия и страха за собственную шкуру? У нее чистый и невинный взгляд… Наверное, Небо специально послало ее сюда, чтобы спасти нас обоих. Чтобы попытаться спасти…

Найти ее было легко – я просто остановился и стал слушать, пока не раздались хорошо знакомые легкие шаги. Она шла в сторону Храма, – наверное, ангел вел ее туда. Но… там же находился Враг!

Когда девушка поравнялась со мной, я понял вдруг, что не могу ее окликнуть, – страх все еще сжимал мое горло. Но она шла к нему…

Я недолго раздумывал – сорвался с места и поспешил перехватить ее до того, как она попадется на глаза черному. Девушка чуть слышно вскрикнула, вздрогнула, но потом увидела мое лицо.

У нее были удивительные глаза – расширенные от ужаса и в то же время невероятно чистые. Она заморгала, силясь понять, что происходит.

Мне нужно было объяснить многое – но горло еще болело, сжатое невидимой удавкой, и я не мог заставить себя выдавить хоть один звук. Постепенно страх в ее глазах сменился удивлением и даже любопытством. Затем страх появился снова – но вряд ли я был тому причиной: в воздухе послышался какой-то далекий свистящий звук.

И вдруг меня отпустило. Я кашлянул и произнес:

– Ради Бога, что ты делаешь здесь?

Девушка оглянулась, ее взгляд заметался, но она никуда не сбежала, даже не попробовала это сделать.

Свист усиливался. Уж не демон ли смерти летел так на своих черных крыльях?

– Я должна найти свою бабушку, – проговорила она.

Ее слова ножом вошли в мое сердце: я ПОНЯЛ, что скрывается за ними. Так, значит, бедная старушка умерла… Наверняка так – иначе зачем эти существа стали бы ее забирать? Бедная девочка, как ей объяснить, что ее бабушки уже нет? Ее душа далеко, а тело после разлуки с ней значит на самом деле очень мало. Так почему же мы все стараемся привязываться именно к своим оболочкам и оболочкам близких?

– Твоей бабушки нет, – слова, движение воздуха в передавленном горле причиняли боль. – Он забрал их всех… Он всех забрал. Он собирается уничтожить весь город…

Она посмотрела на меня с таким пониманием, что мои дальнейшие объяснения стали излишними.

Эта девушка знала, – знала все. Может быть, больше и лучше меня. В ее глазах стояла боль.

– Мы должны предупредить жителей города, – произнесла она.

О, если бы это было возможно! Кто поверит в эти кошмары, творящиеся тут? Я много раз говорил с людьми, стараясь подвести их к пониманию ситуации, – но всякий раз натыкался на одно и то же: меня или считали жуликом, вымогающим деньги в пользу церкви (хотя ни разу я не заикался о деньгах!), или считали, что я допился… Они все были уверены в своей трезвости. Даже лучшие, точнее, наиболее дисциплинированные из прихожан. Они были готовы приходить в церковь, венчаться, креститься, отдавать дань традиции по большим праздникам, но когда дело касалось истинной веры в сверхъестественное – все отмахивались: мы живем в реальном мире.