Текст книги "Фантазм 1-2"

Автор книги: Мэри Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Все же окликнуть Джоди он не решился. Мало ли… Стоять у двери тоже было глупо, и Реджи пошел навстречу своей судьбе.

Итак, Реджи шел по коридору, и вдруг ему почудилось, что за углом кто-то стоит. Не Джоди и не Майк – они не стали бы там прятаться. Значит, эти неизвестные уже охотятся на него, на Реджи!..

«Да нет, это мне просто показалось», – возразил он себе, продолжая идти.

Стояли за углом в маленьком коридорчике, ведущем в соседнюю квартиру. Когда Реджи поравнялся с этим местом, ему навстречу шагнуло что-то большое. У Реджи потемнело в глазах… Когда способность соображать наконец вернулась к нему и Реджи, раскрыв глаза, повернулся к темной массе, желая встретиться с противником лицом к лицу, перед ним из пелены возникла женская фигура.

Она была знакома Реджи более чем хорошо: перед ним стояла соседка. Выглядела она несколько удивленной – но ничего особенного и подозрительного в ней не оказалось.

Реджи шумно вздохнул и отшатнулся к противоположной стене, прижимая руку к сердцу.

– Добрый вечер, мистер… – начала женщина. – Как у вас дела?

Реджи коротко простонал. На его лице возникла гримаса невыносимого страдания.

– Господи! – проговорил он и после паузы добавил: – Бог ты мой!

При этом восклицании соседка вытаращила и без того круглые черные глаза. Полные губы слегка разжались, демонстрируя еще большую степень удивления. Наверное, она хотела спросить еще что-то, но Реджи поймал момент и наконец сумел закончить свою мысль:

– У меня только что был сердечный приступ!

Судорожным движением он вцепился в ручку своей двери и рванул ее на себя. Сердце его действительно колотилось так, что можно было с чистой совестью вызывать кардиолога.

«Бедняга», – подумала соседка, провожая Реджи сочувственным взглядом, не лишенным, однако, любопытства…

* * *

Камин тихо потрескивал – Реджи так и забыл его погасить, выскакивая по звонку Джоди на улицу. Джоди застал огонь уже в затухающем состоянии, когда за каминной решеткой краснели экзотические нагромождения тлеющих углей, – и первым делом подбросил туда дров, так что комната встретила Реджи в том же виде, в каком он ее оставил.

Джоди занялся камином только потому, что ему нужно было что-то сделать своими руками – отвлечься хоть на пару мгновений от тягостных раздумий и гнета совести. Но когда огонь разгорелся и из камина потянуло теплом, он понял вдруг, что сильно замерз; кроме того, рубашка под курткой полностью промокла от пота, добавляя к холоду ощущение сырости.

Майк, перебравшийся к камину поближе, с благодарностью посмотрел на брата. Хорошая все же вещь – камин; с ним становится теплее и на душе. Наверное, и настоящего уюта нет, если где-то рядом не шевелятся добрые язычки пламени, заставляя дрова издавать характерный треск, напоминающий о том, что все в порядке. Камин дарит не только тепло – он дарит уверенность. Не случайно этот предмет человеческого быта прошел через века и не слишком-то уступил свое место радиаторам парового отопления. Думать возле камина можно о чем угодно, но он порой может смягчить неприятные эмоции, настроить на более мирный лад. Возле него вообще хорошо думается… Некоторое время в комнате царило молчание и только негромко потрескивали сгорающие дрова.

«Ну хорошо, – прикрыв глаза, размышлял Майк, – если Томми превратили в этого карлика, – значит, это кому-то было нужно. И вряд ли только для того, чтобы натравить его на нас… Эти существа стали нападать только тогда, когда мы с Джоди вплотную подошли к их тайнам. Они забили тревогу и вышли из подполья. Но что они делали в подполье – вот в чем вопрос. Допустим, их создает Длинный и не хочет, чтобы об этом знали, но это не дает ответа на главное: зачем они нужны? Если удастся разгадать это, все остальное будет намного проще. Зная цель врага, можно считать, что знаешь о враге почти все…»

– Я не могу понять одной вещи… – произнес он вслух.

Джоди и Реджи повернулись к нему. Майк сидел в кресле, глядя прямо перед собой, и Джоди снова обратил внимание на его огромные глаза. Они казались ожившей частью его души. Вся его натура, каждый оттенок бушующих внутри эмоций отражался в этих темных блестящих кругах. Наверное, поэтому в минуты опасности или тревоги они так откровенно вылезали на передний план, заставляя видеть только себя – огромные, почти невероятно огромные глаза.

– Почему они похищают тела, – тихо продолжил Майк, и по поверхности глаз скользнули огоньки – отблески огоньков каминного пламени, – и превращают их в этих существ?

«Хотел бы я знать, – подумал Джоди, – почему… Это действительно самое странное во всей истории».

«Лично я бы предпочел подумать о том, как от них избавиться!» – мысленно прокомментировал реплику Майка Реджи. Он всегда был практиком – теоретические размышления никогда не привлекали его, как и все то, что мешало ясности мировосприятия.

– А папа и мама… – продолжал Майк, и огромные круги его глаз затуманились на миг тоской и болью. – Может, их тела тоже были похищены?

– Нет! – выдохнул Джоди. Эта мысль показалась ему ужасной, кощунственной, просто недопустимой. Кто угодно мог после смерти превратиться в карлика: Томми, незнакомая красотка, даже он сам, – но только не они. Родители – это святое, незыблемое, с ними не могут происходить такие возмутительные вещи! Как только мысль об этом могла прийти мальчишке в голову! Джоди возмутился, но все же в глубине души ощутил сомнение: Майк мог оказаться прав, и с этим тоже приходилось считаться. Все было возможно. Да ну его все к черту! Лучше и не думать об этом! Джоди откинулся на спинку своего кресла и снова посмотрел на Майка. Он хотел принять сердитый и строгий вид, но не смог: неуверенность обезоружила его. – Да забудь об этом!

Майк бросил в его сторону быстрый взгляд и замолк.

«Папа и мама…»– он сам не хотел верить в это. Но они были людьми и умерли, – значит, с ними могло произойти все что угодно, в том числе и самое худшее.

«Я не должен в это верить… – принялся твердить себе Джоди. – Я не должен об этом думать… Какие же они все-таки сволочи – слов нет!!! Но этого они сделать не могли. Родители умерли уже два года назад, а тогда… Откуда я могу знать, что было тогда? Лучше думать о том, что есть сегодня. Думать о них, о Длинном… Конечно, о Длинном! Если всей этой маразматической мистике и найдется какое-либо рациональное объяснение, его может знать только он. Длинный – вот ключ ко всему!»

«…И что теперь должен делать я? – размышлял Реджи. – Пожалуй, следовало бы вызвать полицию. Пусть в ней работают не гении – это гнездо разворошить у них ума хватит. Тем более, что карлик лежит сейчас в моей машине – вот и доказательство. Уточнять не надо – упомянуть только о том, что в склепе и в морге над мертвецами проводят какие-то противозаконные опыты – в качестве повода для ареста этой шайки такого заявления вполне достаточно; предъявить труп Томми… бывшего Томми… Ох черт, до чего же гадкое все это дельце! После такого ни жить, ни умирать не захочется!»

«Они забрали их… – безмолвно говорили глаза Майка. А мы сидим здесь и не представляем себе, что нужно делать… – Так они заберут нас всех…»

«Нужно поймать этого Длинного и поговорить с ним начистоту. Но что я смогу один? Над этим следует поразмыслить, – думал свое Джоди. Время от времени его взгляд возвращался к глазам Майка и тут же уходил в сторону, избегая прямого соприкосновения с ними. – О, черт! Если даже со стороны мне неприятно и больно видеть это, то какие же чувства должен сейчас испытывать этот пацан? Вот что я должен сделать в первую очередь: обезопасить Майка. Как угодно – это уже не важно. Ему с самого начала следовало держаться подальше от всего этого… Я отвезу его сейчас хотя бы к бабушке – вряд ли эти существа знают, где она живет. Кроме того, там он будет не один… Что ж, решено: везу его туда, а потом уже занимаюсь Длинным».

– Нам нужно сделать вот что, – произнес он вслух, – надо поймать этого Длинного, выбить из него всю дурь – и он расскажет нам что к чему!

* * *

Отвозить Майка к бабушке вызвался Реджи. Поняв, что Джоди все равно сейчас уйдет, он очень не хотел оставаться дома один. Пусть внешне дом казался безопасным местом полагаться на это Реджи уже не мог.

Вдвоем всегда легче, даже если рядом с тобой всего лишь мальчишка.

«Да, мальчишка? – спросил себя Реджи, рассматривая напряженное, полное решимости и готовности вступить в схватку лицо Майка. – Хотел бы я быть сейчас таким мальчишкой… Просто стыд какой-то вот так поддаться испугу! Так я скоро перестану себя уважать!»

– Ничего, сказал он вслух, вроде бы успокаивая Майка, а на самом деле самого себя, – мы еще поймаем этого Длинного и вытрясем из него все!..

На лице Майка на мгновение проскользнула вымученная бледная улыбка.

«Во всяком случае, в этом деле Майк разбирается намного лучше меня», – снова подумал Реджи.

Майк снова уставился в окно. Он гадал сейчас, правду ли сказал ему Джоди, обещая не ходить в склеп сегодня. Мог соврать. Мог пойти в одиночку. И все же Майк предпочел бы сейчас поверить брату. Если перестать доверять друг другу в этом деле – так и на самой жизни можно поставить крест. Раз так, он имеет право ненадолго расслабиться, чтобы набраться сил на завтра. А силы будут нужны. Еще как нужны!

За окошком автомобиля проносились темные пятна деревьев, похожие на кляксы. Изредка в них проблескивали точки далеких окон и фонарей. Город спал. Или еще только засыпал – в нем всегда было много полуночников, страдающих бессонницей не от забот, а от безделья. В нем еще кто-то веселился, кто-то улаживал свои любовные дела, кто-то страдал, потерпев в них неудачу. Город жил, не догадываясь о нависшей над ним опасности, и его беззаботность вдруг показалась Майку еще страшнее, чем все остальное.

Страшнее страха.

* * *

Как ни странно, ночью вся мистика словно выветрилась из бабушкиного дома. Остались только теснота да запах сгоревших стеариновых свечей, но сама атмосфера дома словно потеплела вместе с включенным электрическим светом. Собственно, электричество горело и днем, но свет лампы был обычно прикрыт тяжелым пыльным абажуром. Сейчас же, когда бабушка спала, лампы горели открытыми, и само помещение казалось гораздо больше… Трудно сказать, что послужило причиной таких изменений: приезд Майка, приход подруги Сэлли или просто то, что бабушка легла спать, оставив все хозяйство на более современную внучку.

В присутствии подруги Сюзи Сэлли менялась: сбрасывала с себя маску сверхпроницательности и значительности и превращалась в самую обыкновенную девушку, в которой разве что изредка прорвется что-то темное, ведьмовское. По-своему это вызывало эффект еще больший, и Сэлли казалась подругам ведьмой столь серьезной, что ей незачем было специально таковую изображать.

«И почему она не всегда такая», – досадовал Майк, прислушиваясь к разговору девушек.

– По телефону его голос звучал как-то странно…

Сэлли и Сюзи, обе блондинки, которых можно было принять за родных сестер, как раз стояли возле телефонного аппарата.

«Интересно, она говорит о Джоди или нет?» – мелькнуло у Майка. Следующая реплика послужила как бы возражением этой догадке:

– Да ничего…

– Я думаю, тебе понравится…

Разговор выглядел все непонятнее, – наверное, девушки обсуждали свои очень личные дела, в которых посвященному достаточно только намека, а постороннему не хватит и серьезных разъяснений, чтобы уяснить суть дела. Во всяком случае, слушать дальше было незачем, да и неинтересно.

Майк медленно пошел вдоль комнаты – ему давно хотелось рассмотреть это помещение получше, сравнить его с тем, которое осталось в его памяти, но в присутствии бабушки и Сэлли он как-то не решался это сделать. Теперь бабушка спала, а Сэлли занималась своими делами.

Сначала Майк не мог привыкнуть к верхнему освещению: раньше завалы мебели словно делили комнату на ряд маленьких комнаток, к которым он привык, – теперь же она превратилась в подобие музейного зала, перегороженного стеллажами. Майк двинулся в ту сторону, которая была ему знакома лучше других. Проход туда начинался напротив старинного зеркала, на столике под которым сидели две восковые утки, невероятно похожие на настоящих и сделанные в натуральную величину. Они относились к «стабильной части обстановки» – Майку было приятно узнавать их всякий раз.

Ничто так не радует душу в быстро меняющемся мире, как вот такие отдельные мелочи, годами сохраняющие свой неизменный вид. За это им можно простить многое: безвкусность, грубоватость, примитивность… Какая это чепуха в сравнении с тем, что при виде их на сердце начинает теплеть, будто и нет на улице такой мрачной тьмы, и дамоклов меч не висит постоянно над вашей головой.

Майк сделал еще пару шагов – и вдруг его словно ударило током; мурашки прокатились по всему телу, заставляя на миг оцепенеть.

На него смотрела темная искаженная морда злобного карлика!

Майк приоткрыл рот, готовый закричать от ужаса, но… понял вдруг, что перед ним висит обыкновенная маска, похожая на его врагов разве что гримасой да темным цветом кожи, щедро украшенной разноцветными линиями. Майк с облегчением вздохнул. Не следовало забывать о том, что в бабушкиной коллекции попадаются самые неожиданные вещи. Казалось, что находишься в музее: на запыленных и кое-как протертых полках стояли и старинные фолианты, настоящие инкунабулы, и изящные фарфоровые статуэтки, и чучела животных, слегка поеденные презирающей колдовство молью, и ряд предметов, совсем уж ни на что не похожих, скорее всего, имеющих какое-то отношение к африканским и полинезийским культам.

Наверное, коллекция бабушки могла бы привести в восторг какого-нибудь ученого, интересующегося стариной, – и шокировать любого «организованного» коллекционера. Первого поразила бы неожиданность многих находок, второго – тот хаос, в котором эти ценнейшие предметы пребывали, соседствуя с дешевыми поделками и явным барахлом.

Майка в этом нагромождении привлекало другое: он шел и узнавал.

«Вот это я помню… а этого еще не было… А это стояло в другой комнате…» – перебирал он в памяти.

Наконец он зашел в тупичок. Это место изменилось меньше всего; можно было подумать, что Майк был здесь последний раз вчера или до последней уборки. В этом закутке бабушка хранила «семейный архив». Здесь стоял особый запах – запах старой бумаги. Пахли в основном набитые старыми письмами ящики и спрятанные в старые папки документы. Где-то рядом находились часы – их тиканье слышалось здесь особенно отчетливо.

Место воспоминаний, место памяти, место прошлого, место времени…

На столе стояла обитая бархатом коробка – некогда в ней хранились фотографии.

Не все, а те, которые бабушка считала для себя особенно ценными и которые были связаны с особыми датами ее жизни. Иногда фотографии менялись – это означало, что на бабушку накатывало желание выкинуть на время из памяти тот или иной эпизод или оценить по-новому какое-то событие. Так порой в коробке сцена рождения сменялась сценой похорон и наоборот. Как ни странно, в ящик со временем попадали фотографии все более старые, последние же события уходили в такой же пыльный и толстый альбом.

Внезапно Майк ощутил, что ему просто необходимо посмотреть на эти фотографии. Это снова было предчувствием, к тому же очень смутным, но он уже знал, что в последнее время его предчувствия имеют обыкновение сбываться.

– Майк! – раздался голос Сэлли. – Если ты хочешь спать, я тебе уже постелила…

Майк пропустил ее слова мимо ушей. Конечно, спать он хотел, и это было просто необходимо после всех приключений: человек не робот и нуждается в отдыхе. Но зажегшийся в глубине души огонек предчувствия не мог позволить ему сделать это, во всяком случае – сейчас. Майк быстро подошел к столику и потянулся к крышке.

Ящик был сработан на славу – к нему было интересно даже просто прикасаться. Тяжесть крышки тоже нравилась Майку: тяжелое – вещественное – настоящее…

Первой в глаза бросилась фотография самой бабушки. Еще молодая, но уже вошедшая в зрелость, она гордо взирала на мир с клочка картона – красивая, но несколько лишенная индивидуальности, как все женщины на старых «дежурных» фотографиях. Лица тех времен казались Майку похожими: губки бантиком, высоко приподнятые брови под открытым лбом, забранные наверх волосы, шляпка…

Рядом оказался и молодой дедушка – Майк его не помнил, но эта фотография тоже никогда не покидала ящика. Дальше шли отец и тетя – двое маленьких детей на фоне природы – фотография, тоже построенная по образцу старых времен. Настоящие образцовые детки… Большая группа на фоне той же природы, изображающая, по-видимому, загородную прогулку: ее участники тоже были выстроены, словно в фотоателье, но под ними виднелась травка, а над головами приткнулись облака…

Нет, Майк искал не это.

Интуиция заставляла его обратить особое внимание на верхнее отделение ящика: тяга к нему была настолько сильна, что отвлекала от размышлений о бабушкиных пристрастиях и причудах. Майк внимательно всмотрелся в верхнее отделение, но не обнаружил там ничего особенного – те же фотографии старых стандартов. И все же к одной из них тянуло – к той, что находилась в правом углу.

Для верности Майк взял фотографию в руки и обнаружил под ней еще одну. Пара лошадей везла продолговатую карету. Нет – катафалк. Сердце забилось сильнее; Майк схватил фото и поднес к глазам.

На козлах сидел высокий кучер, облаченный во все черное. Майк пригляделся к нему, и ему показалось, что изображение стало увеличиваться под его взглядом, давая возможность разглядеть мельчайшие подробности. Лицо кучера увеличилось, позволяя различить прямой лоб, резкие очертания носа, выдающуюся вперед челюсть… Майк затаил дыхание: на фотографии более чем полувековой давности был изображен человек, хорошо ему знакомый!

Сомнений быть не могло – он узнал бы Длинного где угодно и когда угодно.

Словно для того, чтобы развеять последние сомнения, Длинный на фотографии начал медленно поворачивать голову, пока Майк не встретился с его взглядом, пронзившим его насквозь. Это был он, он! Не изменившийся, не постаревший!!! Умерли лошади, рассыпался старый катафалк, им на смену пришел автомобиль – но Длинный остался ТАКИМ, КАК И ПОЛСТОЛЕТИЯ НАЗАД!

Длинный на фотографии покривил губы, – изображая презрительную ухмылку. «Ну что, мальчик, понял теперь, с кем имеешь дело?»

«Понял! Давно уже понял!!!»

Майк отшвырнул фотографию, захлопнул ящик и вскочил. Ему захотелось действовать – неважно как, но срочно, сейчас… Вызвать полицию? Газетных репортеров? Или… нет, первым делом следовало предупредить Джоди и Реджи. Сейчас же, не откладывая ни на секунду…

Майк позволил себе только отдышаться и немного собраться с мыслями. Если первое ему удалось, со вторым делом обстояло похуже: слишком сильное впечатление произвело на него это неожиданное открытие.

Поймут ли его? Поверят ли, когда он сам не в силах сделать это до конца?

Сэлли и Сюзи еще разговаривали о своем, когда к ним подбежал Майк. Его лицо снова было бледным, глаза лихорадочно горели. Сэлли удивленно приподняла бровь. Сюзи захлопала глазами, стараясь понять, что на него нашло.

Не дожидаясь вопросов, Майк схватил Сэлли за руку.

– Ты должна немедленно отвезти меня домой! – потребовал он.

Почему?

Никаких вопросов! – повысил голос Майк. – Ты должна отвезти меня домой!

На этот раз в его голосе появились такие нотки, что Сэлли не посмела ему возразить. Пусть Майк был не в себе, и вообще часто придумывал себе страхи – на этот раз тонкое чутье Сэлли подсказывало ей что за всем этим кроется нечто серьезное, от чего нельзя так просто отмахнуться.

– Хорошо, – кивнула она.

* * *

«И все-таки я отвезу его в полицию», – думал Реджи, ведя грузовичок.

Ему было немного стыдно перед Джоди за свое решение – но страх был сильнее стыда. Кроме того, разве это решение не было самым логичным из возможных? Реджи не хотелось попадать в герои, тем более посмертно. Такие игры были не для него. Если имеется опасность, с которой не ясно, как справиться, значит, надо прибегнуть к защите закона.

Вряд ли эти карлики и иже с ними станут ему мстить – для этого еще надо догадаться, кто подал сигнал. И уж куда безумнее сражаться с ними в одиночку. Прибьют – и все, иди доказывай, от чего ты умер.

От рассуждений Реджи отвлек негромкий звук: в кузове кто-то скребся. Остатки волос на лысоватой голове мороженщика встали дыбом, когда он подумал о спрятанном в багажном отделении мертвом Томми.

«Мне это почудилось!»– леденея от страха, сказал он себе – и снова прислушался.

Как темен был в этот миг город, пролетающий за окнами снаружи! Ни звука, ни огонька…

Шорох замолк.

Некоторое время Реджи напряженно вслушивался, потом смог-таки убедить себя и сосредоточился на дороге. Пусть встречных машин в это время можно было не опасаться, но мало ли… Он вел машину, а дышать с каждой минутой становилось все труднее. Было жарко так, что хотелось раздеться догола, и это ощущение все усиливалось. Реджи нервничал – другого объяснения быть не могло. Он был сейчас один, совершенно один, рядом со сверхъестественным жутким существом.

Внезапно шорох повторился; теперь он звучал намного отчетливее.

«Нет! – взмолился Реджи, и по его телу снова пробежала колючая волна страха. – Это наваждение! Этого нет!!!»

Шум усилился, затем в перегородку с силой ударилось что-то тяжелое.

«Нет!»

Дорога запрыгала у Реджи перед глазами. Жар улетучился – ему на смену пришел резкий колючий холод, заставляющий дрожать. Враг, страшный враг был рядом, и спастись от него было невозможно!

В отчаянии Реджи надавил на тормоз, – может, удастся сбежать?

Стук повторился, и треск разрываемого металла сообщил ему, что времени на спасение не осталось.

Реджи зажмурился и в наступившей вдруг тишине услышал невероятно гулкие удары собственного сердца…

* * *

Джоди опустился в кресло и погрузился в размышления. Дом, к счастью, оказался пуст – враги еще не успели добраться сюда. Хотя это могло и не входить в их планы.

Итак, трех карликов можно было сбросить со счета. Но раз один из них оказался Томми, значит, в общей сложности их должно было быть по меньшей мере четверо. Или больше – если они действительно превращали в эту мерзость всех мертвецов. Всех? Исключено: такую толпу невозможно было спрятать. В городе умирало много народу. Даже подозрительно много…

От этой мысли Джоди перескочил снова на сомнения, которые вызывала у него смерть Томми. А что, если он не кончал жизнь самоубийством, а эти загадочные существа попросту умертвили его? Тогда в карликов должны были превращаться не все покойники, а лишь обладающие какими-то особыми характеристиками. Например, люди достаточно молодые и здоровые, каким был Томми.

Джоди попытался вспомнить, как выглядел нападавший на него карлик, – и отбросил эту гипотезу: у того было явно старческое личико.

Значит, дело не в возрасте.

Родители… Он вспомнил слова Майка. Ему не хотелось возвращаться к этой теме, но пришлось. Для того чтобы прийти в рассуждениях хоть к какому-то конкретному выводу, надо было учитывать все возможности. Но не мог же Длинный прятать в подвалах склепа целую толпу! Кроме того, карликов наверняка нужно было чем-то кормить… если они не занимались каннибализмом. При их повадках можно было подозревать и самое худшее… Мысль об этом заставила Джоди содрогнуться.

Был еще один вопрос, который следовало решить поскорее: как выйти живым из всей этой истории? Действительно ли достаточно будет заявиться утром к шерифу с трупом карлика, или нужно было найти более веские доказательства? Размышляя об этом, Джоди понял вдруг, что невероятно устал. Веки начинали наливаться тяжестью, мысли путались. «Ладно, может, стоит пойти лечь? – спросил он себя. – Нет, дождусь Реджи. Пусть он подтвердит мне, что с Майком все в порядке».

Дальше – знают ли эти существа о вмешательстве в дело еще одного человека? Не должны, но все может быть…

Во всяком случае, на эту ночь дом Реджи можно считать крепостью. Пока они еще раскусят их игру, пока вычислят помощника…

Джоди снова откинулся на спинку кресла – и вдруг ощутил, что проваливается вместе с ним. Темнота на какое-то время поглотила все, затем кресло, качнувшись, прекратило свое движение, и в глаза Джоди ударил свет. Ровный электрический свет склепа. Джоди открыл глаза и огляделся: кресло стояло, прислонившись спинкой к ячейкам, за которыми стояли гробы.

«О Боже! – ужаснулся он. – Как они ухитрились это проделать?!»

Больше ни о чем подумать он не успел – в конце коридора открылась дверь, и появился Длинный. Он шел неторопливо, широко размахивая длинными ручищами, и под каждым его шагом пол сотрясался и гудел. Плавно развевались над головой седые прядки волос. Мертвенно-бледное лицо выражало беспощадность. При виде врага Джоди понял, что игра проиграна, и теперь его ждет скорый и неминуемый конец.

«Но как же так? – запротестовал он. – Как они могли меня поймать?.. И что меня ждет дальше?»

Последний вопрос был излишним – он уже знал, что его ждет. Смерть – а за ней новая жизнь в виде уродливого и злобного существа. Останется ли в карлике хоть капля его личности для того, чтобы страдать в новом уродливом теле, – или нет? Лучше бы не осталось. Лучше бы сразу…

Шаги Длинного звучали все громче. Он приближался, и от его молчаливой фигуры веяло могильным холодом.

В груди у Джоди сжалось, заныл позвоночник.

«Да, – подумал он, – теперь я представляю, что испытывает приговоренный в день казни…»

Единственное, что он мог теперь сделать – с гордостью взглянуть в лицо врагу и умереть достойно, но взгляд Длинного был так ужасен, что Джоди не выдержал, отшатнулся, ударившись о спинку кресла, и, будучи уже не в силах оставаться на месте, привстал.

Неожиданно над его головой распахнулась дверца ячейки, и оттуда, хватая Джоди за волосы и за плечи, потянулись холодные влажные руки. Они выдирали волосы, рвали одежду, подтягивая его тело к себе…

Длинный остановился, с усмешкой глядя на свою жертву, а руки тянули Джоди вверх, и не было страха сильнее того, который он испытывал в этот момент. Страх был настолько силен, что на глаза Джоди накатилась пелена, за которой последовало спасительное беспамятство.

Когда Джоди пришел в себя, он все еще был жив. Кругом было тихо, и свет не резал больше глаза так сильно, как раньше. Джоди попробовал пошевелиться – и это ему удалось. Он не был связан. Мало того, он сидел в том же самом кресле.

Джоди Пирсон осторожно приоткрыл глаза и убедился, что сидит дома.

«Сон, – понял он, – это был всего лишь кошмарный сон!» Джоди провел рукой по лбу и вздохнул. Сердце его колотилось, в горле стоял комок.

Сон…

Впечатление от кошмара было таким сильным, что он не смог даже облегченно вздохнуть: все тело гудело от нервного напряжения.

Всего лишь сон… Но какой же обещает быть явь?

* * *

Смотреть вперед с заднего сиденья не слишком удобно, но спорить Майк не стал. Сэлли и Сюзи и так пошли ему навстречу, согласившись на эту поездку.

Теперь Сэлли была за рулем, а Майк всматривался в дорогу, сидя сзади.

Он не знал, что именно ожидал увидеть, но чувствовал, что скоро встретит нечто – и старался быть к этому готовым.

В городе гасли последние окна. И полуночники когда-то спят…

Автомобиль сделал несколько поворотов – и Майк понял, что уже скоро. «Лишь бы не засада!»– подумал он. Предчувствие не обмануло – вскоре посреди дороги появилось нечто, заставившее подпрыгнуть сердце.

Прямо перед ними стоял грузовик Реджи – с погашенными фарами, посреди проезжей части. Можно было не сомневаться, что здесь недавно произошла трагедия.

– Господи! – выдохнул Майк, болезненно морщась. – Остановите машину!

Как ни странно, Сэлли подчинилась без лишних вопросов.

Майк открыл дверцу и спрыгнул на влажный асфальт. Сэлли потянулась было за ним, но он одернул сестру.

– Оставайтесь в машине! – приказал он. – Не выходите. А я посмотрю, что к чему…

Сэлли и Сюзи переглянулись, и, хотя на лицах девушек еще отражалась ирония, обе разом ощутили веяние висящей в воздухе опасности. На улице находилось нечто такое, из-за чего стоило остаться на месте.

Майк сделал несколько смелых шагов, потом приостановился. Почему он не взял с собой ружье?! Он был снова одинок и безоружен, а вокруг стояла враждебная темнота, постепенно наполняющаяся туманом.

Туман? Это еще откуда?

По спине Майка побежали мурашки. В тумане враг мог подкрасться незамеченным совсем близко. А что сможет он, мальчишка, когда даже Реджи проиграл? Пустой грузовичок говорил об этом достаточно ясно.

Майк рассеянно оглянулся.

Их машина была уже достаточно далеко – Майк даже не заметил, как успел пройти такое расстояние… или это Длинный сумел повлиять на окружающее пространство, приготовил новую дьявольскую ловушку? Ноги Майка начали наливаться свинцом. Со всех сторон на него устремились враждебные взгляды – он ощущал их вновь обретшей невероятную чувствительность кожей. Враги были повсюду и ждали только одного: когда он не выдержит и повернется к ним спиной, чтобы бежать.

Майк попробовал оглянуться еще раз – и его обдало волной злобы и холодной ненависти.

Отступать было поздно и бесполезно. «Там никого нет, – сказал себе Майк, делая шаг вперед, – мне это только чудится… Это – страх!» В самом деле, при новом шаге дышать стало легче, а страх несколько ослаб.

«Ну откуда, – уговаривал себя Майк, – взялись бы тут эти твари? Допустим, ожил Томми. Вот он мог бы тут и напасть на Реджи, даже убить его, если мороженщик позволил застать себя врасплох. Но – целая толпа, прячущаяся в тумане? Это было слишком. У них просто не хватило бы времени добраться сюда из склепа».

Несколько осмелев, Майк подошел к грузовичку. Почему-то его внимание привлекла крыша. Он подпрыгнул, подтянулся, заглянул – но ничего не увидел.

Дверца в кабину оказалась распахнутой. Как Майк и опасался, Реджи в кабине не было. «Если Томми его утащил, – напомнил себе Майк, – значит, его тут тоже нет… Я же говорил, что все это – просто страх».

– Майк, подожди минутку! – откуда-то издалека послышался голос Сэлли. Майку показалось вдруг, что она позвала его гораздо раньше, когда он еще был около их машины, но ее голос затерялся в тумане и достиг его ушей только сейчас. – Это что, грузовик Реджи?

Конечно, она спросила об этом раньше. Сейчас просто не было смысла отвечать ей…

Майк отошел от кабины и направился к багажному отделению. Замок все еще висел в петельках, но при прикосновении упал Майку прямо в руки. Он посмотрел на его дужку и… Страх пронзил его с новой силой: дужка замка была перерезана. Сделать это можно было только снаружи. Вряд ли карлик стал бы тратить на это время, уже освободившись.