Текст книги "Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона (СИ)"

Автор книги: Майя Фабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 6. Приговор

Любезно предлагая мне провести здесь время, никто, конечно, не учел, что в этом «здесь» не было никакого даже отдаленного подобия кровати. Вряд ли дама из магического комитета думала о таких мелочах, а может, решила, что о них позаботится кто-то еще.

Так или иначе, все утро я провела в маленьком кресле. Спать мне все равно не хотелось, а когда усталость начала брать свое, то и оно стало достаточно удобным.

Как же я ненавидела ждать!

Худшая пытка из всех возможных. К обеду у меня созрел десяток версий, кто и зачем напал на меня, от нелепых до самых фантастичных. К тому же я пыталась проанализировать экзамен. Совсем не помогало то, что никто раньше не рассказывал мне, как он проходит. А еще я толком и не видела стихийную магию своими глазами. По крайне мере, близко. Магов, что служили на границе, я в расчет не брала: далековато, чтобы рассмотреть. Представляла по сплетням, конечно, но сравнить мне было не с чем. Что-то явно пошло не так и очень не понравилось дамочке из магического комитета. Но что? Шатти их всех побери, заносчивых магов с их секретиками!

В памяти то и дело всплывали оскорбления, произнесенные гнусавым голосом. Вывод получался неутешительный: по мнению дамы из комитета, убожеством оказалась не только я, но и моя магия. Что-то с ней было не в порядке.

Не в порядке настолько, чтобы заинтересовать кого-то еще. Только откуда они узнали? Свидетелей экзамена было всего трое, и они на ночных взломщиков не тянули. Правда, теперь я знала, что существовало еще кое-что.

Письмо в магический комитет.

Что, если был кто-то другой? Посыльный или случайный прохожий?

Я помотала головой. Казалось, что она и в самом деле опухла от мыслей – даже шея разболелась, не могла удерживать такую тяжесть. Да зачем случайному прохожему моя посредственная огненная магия? Тем более, что можно с ней сделать, даже если я покажу?

«Повтори! – продолжало всплывать в памяти. – Повтори!»

Что-то подсказывало мне – огонек на пальце нападавших не устроил бы. Они хотели, чтобы я повторила, но никто не потрудился объяснить, что именно я сделала в первый раз. Кроме того, что «украсила» огнем стену, благо в той комнате они тоже были защищенные: не в первый раз там доводили до бешенства будущих адептов.

За окном уже давно ярко светило солнце. Я беспокоилась о маме. Чего она там себе напридумает?..

Когда дверь комнаты открылась снова, я не удержалась и широко зевнула. Раздался сдавленный смешок. Дама из магического комитета недовольно зыркнула на сопровождавшего ее молодого человека в форме, слегка похожей на полицейскую: короткая синяя куртка на пуговицах, под ней белоснежная рубашка, прямые темные брюки – у него они были мятые, словно их только что вытащили из чемодана. Я не сразу догадалась, что в чем-то подобном, должно быть, и ходили адепты в академиях. Он изо всех сил давил улыбку, но я все равно прекрасно видела, как подрагивали уголки его губ, а в зеленых глазах плясали маленькие бесята. Так и знала, что он с комитетом заодно!

Я слезла с кресла, расправила плечи и постаралась принять храбрый или хотя бы не слишком унылый вид.

В руках дама держала сложенный пополам листок, но даже так я угадала украшенный узорами официальный бланк. Сердце ушло в пятки. Я и не думала, что это выражение действительно что-то значит, а теперь вот – прочувствовала.

– Решение по вашему вопросу прибыло, – без предисловий сообщила дама, отчего ее голос показался мне особенно мерзким. Очень подходил к плохим новостям.

– Так быстро? – растерялась я. – Но я же не виновата. Вы даже не хотите меня выслушать? Как же свидетели, улики, отпечатки магической ауры? Да он мне в окно влетел, там точно должна быть магия!

– Влетел? – грозно прищурилась она.

– Влез, – сдалась я. Чтобы спорить, мне не хватало уверенности, все воспоминания расплывались, будто что-то стирало их одно за другим. А врать сильному магу – себе дороже. Решит, что я специально, и только больше обвинений прибавит. Существовала еще и допросная магия, которую я вообще не стремилась испытать на себе.

Стало так обидно, что на глазах выступили слезы.

– Оставьте, – раздраженно приказала дама. Я быстро вытерла лицо, чтобы не нервировать ее, но помогло ненадолго.

– Через месяц вы отправляетесь в Имперскую академию магии.

– Куда? – чуть не подавилась воздухом я.

– В столицу, – пояснила она таким тоном, словно окончательно разочаровалась в моих умственных способностях, о которых и так была невысокого мнения.

– Но я не могу!

– Приказ магического комитета не обсуждается. Он пришел с самого верха. Академии нужно время, чтобы найти вам место. Медлительные кретины.

Я нервно сглотнула. Она развернула бумагу и принялась перечислять:

– Вам запрещается использовать или демонстрировать магию где-либо вне стен Академии, а на практических занятиях – только с разрешения преподавателя. Вам запрещается говорить о ней прямо или косвенно. Вам запрещается рассказывать о вашем вступительном испытании и оценке магического комитета. Вам запрещается говорить о том, что произошло вчера ночью в вашем доме. Вам запрещается…

– А что-то мне разрешается? – не выдержала я.

– Вам запрещается меня перебивать! – отрезала она.

Я скисла, даже достойный вид сохранять больше не хотелось.

– Вам запрещается разговаривать с кем-либо о вашей родословной или родном городе с точным указанием места и времени вашего появления на свет. В ближайший месяц вам запрещается рассказывать о вашем зачислении в Имперскую академию.

– Маме-то хоть можно?

– Можно, – недовольно поджала губы она. – В обмен на неукоснительное выполнение приказа магический комитет предоставит вашей семье свободное жилье.

– Вам и вашей семье, – прошептала я.

– Что?

– Обычно говорят «вам и вашей семье», – пояснила я, вздохнула и добавила: – Ничего, простите, мысли вслух.

Она развернула ко мне лист, указала на его край и потребовала:

– Приложите сюда указательный палец.

– Могу я отказаться?

Вообще-то, рисковать жильем для мамы совсем не хотелось. Мы и раньше справлялись, приходилось даже начинать все с нуля, но с каждым разом было сложнее, а теперь у меня и вовсе не получится помогать. Наверное, после первого шока она даже порадуется, столица лучше… альтернативы. Несмотря на то, как плохо пахло все это дело.

– Можете, – недовольно сморщила нос дама. – Тогда вас ждет наказание за непреднамеренное нападение, угрожавшее жизни… – Она запнулась, едва не выдав, чьей же жизни я так неудачно вздумала «угрожать», но вовремя опомнилась и закончила: – Впрочем, непреднамеренность еще нужно доказать.

Я протянула руку и дотронулась до указанного места. На бумаге возник и засветился отпечаток моего пальца, а затем также быстро пропал.

– Благоразумно. За вами прибудут через месяц. У вас есть время на сборы и прощание, но не советую злоупотреблять полученной свободой.

– Теперь я могу пойти домой? – не поверила я своим ушам.

– Можете, – кивнула она и указала рукой на откровенно скучающего молодого человека: – Калеб Фокс. Он проводит вас в новый дом и проследит, чтобы вы достаточно ответственно отнеслись к приказам. Ему запрещается оставлять вас без присмотра.

– Что, даже ночью? – со смешком удивилась я и угрожающе зыркнула на Калеба.

– В пределах дома.

– Могу я хотя бы узнать, что со мной не так?

– Вы опасная для общества неумеха, что вам непонятно? Узнаете в Академии.

Я сжала кулаки. Да сколько можно меня обзывать?

– Я не опасная – меня вынудили.

Она недвусмысленно посмотрела на лист у себя в руке, снова сложила его пополам и ядовито хмыкнула. Мне предлагали замолчать по-хорошему. Ладно. Только заткнуть меня навсегда не получится: я и в этой вашей Академии до правды докопаюсь.

– Да-да. Не прощаюсь.

Дама удалилась, не дав мне даже шанса вставить последнее слово. Я с тоской посмотрела на Калеба, и он виновато улыбнулся. Оставалось только надеяться, что ему задание присматривать за мной тоже не слишком нравилось. Спросить сразу я не решилась, нужно было сначала осмыслить все запреты. А заодно и выяснить, как много и как часто Калеб собирался докладывать обо мне в комитет. Враг с соблазнительной улыбкой оставался врагом, и гораздо более опасным, чем страшный и ненавистный: рядом с ним было слишком легко и приятно.

– Кажется, мы будем жить вместе, – усмехнулся он.

Я показательно окинула его оценивающим взглядом. Он засмеялся, и у меня на душе полегчало.

Глава 7. Калеб Фокс

Всю дорогу я пытала Калеба, упрямо наплевав на подписанный договор. Сильно сомневаюсь, что хоть кто-то в магическом комитете предполагал, что я удержусь и не начну сразу же, как мы останемся одни. К тому же это здорово отвлекало от мыслей о доме, потому что шли мы в противоположную сторону от той, где я привыкла его видеть. Реальность не укладывалась в голове.

К моему огромному огорчению Калеб практически ничего не знал. Он прибыл в Эгертайх только вчера утром – и застал на улице возбужденную толпу. Не то чтобы я сразу ему поверила, но подкупал его взгляд. Сквозь озорство и откровенный восторг Калеб посматривал на меня с живым неподдельным интересом. Особенно, когда я начинала спрашивать, что именно он слышал обо мне? Что же со мной не так? В эти моменты в его глазах раз за разом вспыхивал огонь любопытства. Не подходящий тому, кто уже знает правду. Я же чувствовала себя настоящей загадкой, оказавшейся перед сумасшедшим магом.

Я глазам своим не поверила, когда мы остановились около аккуратного одноэтажного домика почти в самом центре Эгертайха. Гораздо меньше нашего, но он наверняка стоил целое состояние, жить в таком месте мы не смогли бы даже в аренду. К тому же дома здесь никогда не сдавались. Старый район, первые улицы Эгертайха, дома его почтенных основателей: кто в своем уме откажется от негласной принадлежности к элите?

– Ты шутишь?

– Нет, – отозвался Калеб. – А что? Маловата кабинка? Какая нашлась.

Я подавилась воздухом. Ага, кабинка!

Внутри было на удивление просторно, хотя дом мог похвастаться всего двумя маленькими комнатами и коридорчиком, в котором, казалось, вдвоем не развернуться. Одну комнату пришлось сразу выделить под лавку, иначе зарабатывать нам будет негде, а ютиться предстояло во второй.

Соседи поделились старой мебелью и утварью, чтобы лавка с зельями поскорее заработала на новом месте. Принесли сюда и все, что смогли спасти из прошлого жилища. Та земля нам больше не принадлежала, ее забрал магический комитет, видимо, сочтя обмен равноценным. Мы с мамой умели создавать уют даже там, где для него не оставалось шанса, а потому чувствовали себя вполне счастливо. Если не считать того, что мне было стыдно поднимать на нее взгляд. Нет, она не винила меня, но знала… Казалось, все в Эгертайхе знали.

Пока мы занимались обустройством дома, прошло три дня. Все мои мысли крутились вокруг расследования, которое должна была вести наша бесполезная полиция. Хотя бы начать, даже если магический комитет быстро его прикрыл. Кто-то обвинил меня в разрушении дома, публично, так, что новость быстро облетела весь Эгертайх. Попытался отвести подозрение от себя, и это хорошо получилось. Но кто? Я должна была выяснить. Как и то, что стало с людьми, которые проникли в мой дом.

Между мной и слабым шансом задать вопросы в полицейском департаменте Эгертайха стоял Калеб Фокс. Сначала я планировала обвести его вокруг пальца и сбежать, но когда на это появилось время, стало стыдно подставлять нашего вынужденного гостя. Много места он не занимал, внимания не привлекал, спал в коридоре, твердо отказавшись от перекошенного диванчика, который в итоге заняла я, а в свободное время читал книгу. В общем, не отсвечивал, но за время нашего знакомства каким-то чудом сделал для меня больше, чем все жители Эгертайха, которые знали нас с мамой всю жизнь.

Иногда мама звала Калеба к столу или помочь передвинуть что-то большое, и мы обе с довольными лицами любовались его мышцами, статной фигурой и вежливой улыбкой.

– С таким мужем никакие трудности не страшны, – заговорщически прошептала она мне, раскладывая завтрак.

Я только шикнуть на нее успела, как Калеб уже выглянул с крошечной кухни, которую мы и отгородили от большой комнаты.

– Доброе утро, – брякнула я и покраснела.

Калеб махнул мне рукой и уселся рядом. Он вообще вел себя так, словно был моим старшим братом и принадлежал к нашей семье всегда. Один раз даже дернул меня за косу. Я так опешила, что не нашла слов, так и осталась стоять с открытым ртом, а он только посмеялся надо мной.

– Ты тоже едешь в Академию? – как бы между прочим спросила мама.

– Да, – пожал он плечами и жадно уставился на мои лепешки. Его порция еще не подоспела. – Мне остался последний год. Я здесь вроде как… на практике.

– Странная у вас практика, – задумалась мама, чуть склонив голову и внимательно рассматривая его, будто ища подвох.

– Должна была быть нормальная – здесь, на границе, – беззаботно отозвался он. – Учились бы отражать нападения врагов. Я не пользуюсь благосклонность у декана моего факультета, так что никто особо не хотел меня брать. Поэтому свалили то, что нашлось.

– Сильно надо благосклонностью не пользоваться, чтобы вместо магической практики всучили меня, – расстроилась за него я.

– А я не жалуюсь, – беззаботно ответил Калеб и подмигнул мне. – И шкура цела, залечивать ничего не придется, и оценку автоматом поставят.

Растрепанные волосы делали его на вид младше, чем на самом деле. Почти пятый курс. Казалось, что мне до него еще расти и расти. Улыбка у Калеба была доброй, а зеленые глаза – неизменно озорными. Глядя в них, легко верилось во все, что он говорил. Жаль, что он так и не смог мне помочь.

До сих пор Калеб почти никуда не отлучался. По крайней мере, специально, но я не была так наивна. Ничего не мешало ему докладывать обо мне кому-нибудь, пока он помогал вытаскивать наши вещи из-под завала. У меня медленно, но уверенно развивалась паранойя.

Через неделю бессонница и неизвестность довели меня до предела. То есть до бессовестного покушения на весьма симпатичного парня. Я выскользнула из-под одеяла и отправилась в коридор. Старалась ступать бесшумно, даже дыхание от усердия задерживала, чтобы не разбудить маму, вынужденную спать со мной в одной комнате и стойко переносить все мои вздохи и повороты с бока на бок на скрипучем диване.

У самой двери я вдруг подумала, что понятия не имею, в чем спит Калеб. Какие-то вещи у него были, но вряд ли он готовился к таким… стесненным условиям. Кровь прилила к щекам, но отступать было некуда. Подумаешь, посмотрю, что там под футболкой…

Я выскользнула в коридор – и разочарованно выдохнула. Калеб не спал, а сидел у стены и читал очередную книгу, их он таскал из библиотеки училища. Вполне себе одетый, словно и не собирался отдыхать. Он с интересом поднял на меня глаза. Пришлось притвориться, что ожидала застать его именно в таком виде.

Я подошла поближе и уселась рядом. Стена за спиной показалась удивительно холодной: ночью явно не хватало отопления, хотя лето еще толком и не кончилось. Сезоны в Эгертайхе всегда резко сменяли друг друга: сегодня мы еще купались в речке, а завтра могла наступить зима.

Калеб вопросительно посмотрел на меня.

– Расскажи про Академию, – попросила я. – Что меня там ждет?

Он задумчиво потер переносицу, прекрасно поняв вопрос: я хотела знать, что ждало меня, а не обычных адептов.

– Просто учеба, – отозвался он. – Ты ведь ходила в школу. Академия мало чем отличается, только занятия длиннее, а преподаватели – противнее.

Я нервно засмеялась. В другой ситуации такое описание действительно повеселило бы меня.

– Почему она не забрала меня с собой сразу? – спросила я, имея в виду даму из магического комитета.

Калеб с забавным выражением лица почесал затылок. Будто пытался выдумать хорошую шутку. Но ответил серьезно:

– Думаю, чтобы не вызвать подозрений. Ты и так наделала шума.

– Подозрений у кого и в чем?

– Не знаю, просто предположение. Магический комитет до сих пор устраивает эту нелепую оценку, потому что ищет людей с редким даром. Так было всегда. У Империи много врагов. Нельзя демонстрировать им все особенные находки на блюде.

Я засмеялась себе в рукав, чтобы не разбудить маму.

– Особенные, как же! Ты бы видел, как она на меня смотрела и какими определениями награждала… Что, другие не могут взорвать дом? – невесело пошутила я.

– Могут, – пожал плечами Калеб и отложил книгу на пол, видимо, смирившись, что разговор затянется надолго. – Но не на первом курсе, а тем более – не до Академии.

– А ты знаешь, как я это сделала?

Он промолчал. Только задумчиво покрутил на пальце простенькое серебряное кольцо.

– Тебе тоже запретили говорить обо всем, что имеет хоть какой-то смысл? – прямо спросила я.

Калеб кивнул.

– Но ведь никто не узнает. Я точно никому не скажу.

Он покачал головой. Неужели он такой правильный или… все-таки узнают? Калеб не стал врать мне, не стал выдумывать что-то другое. Это я оценила.

Я вздохнула и хотела запрокинуть голову назад, но звонко треснулась затылком о стену. Из глаз брызнули слезы, а рот пришлось снова закрыть рукой, иначе смех было не удержать. Я чувствовала себя неуклюжей дурочкой.

Калеб протянул руку и погладил меня по ушибленному месту. Легко, запросто, словно всегда так и делал.

– Ты ведь что-то знаешь, – прошептала я. – Скажи мне хоть что-то. Я… я очень боюсь.

– Слова могут услышать.

Он протянул ко мне руку открытой ладонью вверх. Я с недоумением посмотрела на нее. Он пошевелил пальцами, поманил, словно намекал, предлагал что-то в нее положить.

Я развела своими – у меня с собой ничего не было, Калеб повторил движение. Если нельзя говорить вслух… Я создала крошечный огонек на кончике пальца и протянула к Калебу. Он улыбнулся и забрал его к себе на ладонь.

– Как ты это делаешь? – выдохнула я. Мне тут же захотелось научиться, повторить за ним.

– Это и моя стихия, – пояснил он.

Растянул огонек на ладони, как тонкую мерцающую пленку. Искры в ней на моих глазах складывались в слова:

«Выбрали меня, потому что я могу уменьшить ущерб от огня».

– От меня, – прошептала я. Не только охранник. Еще и смирительная рубашка.

Искры заплясали, складываясь в новые слова:

«Не знаю причин».

Я вздохнула. Особо и не надеялась, раз Калеб просто вовремя попался кому-то под руку.

Он пихнул меня локтем в бок и снова придвинул ладонь. Я начала читать, и сердце пропустило удар. Слова не помещались, а потому быстро сменяли друг друга, я едва успевала улавливать смысл.

«Ты не сделала ничего ужасного. Ранила кого-то, но ушел он сам. Осталась только пара капель крови. Я слышал разговор. Комитет не причинит тебе вреда. Ему нужна добрая воля. Он хочет контроль над твоей силой. Ты подписала все сама и поедешь к ним. Это странно. Что в тебе особенного, кроме магии?»

– Да если б я знала! Ничего. Вообще ничего. Маме хватает магии только на небольшие заклинания для зелий, а отец… Ну, он тоже был не из высшего общества, – закончила я. Не могла же и впрямь признаться, что родилась от такого же урода, как те, что недавно вломились в наш дом. Давно обо всем догадалась.

– Тебе надо отнестись к подготовке серьезнее, – посоветовал Калеб, давая мне шанс сменить тему. – Столица – это огромный серпентарий, а в Академии расположился самый жирный клубок змей. С ними всегда нужно быть настороже. Следить за тем, что делаешь и что думаешь.

– Змеи… – вздохнула я. – Расскажи лучше о драконах.

Калеб усмехнулся.

– Надменные, алчные, злые. От былого величия правителей не осталось и следа.

– И ты не боишься говорить этого вслух, – прошептала я.

– Это известно всем. Если повезет, ты увидишь императора на празднике в честь Дня Примирения. А если не повезет – встретишь в Академии его сыночка.

– Принц учится там же? – удивилась я и ворчливо поправилась: – Ну да, где ему еще учиться…

Смущение заполнило с головы до пят. Вот так и рождаются слухи, что в захолустьях все жители – неотесанные и безмозглые. Так и Калеб будет рассказывать друзьям о своей летней «практике». Деревенские дурочки только и думают о драконах.

Искры на его ладони шевельнулись в последний раз.

«Не бойся».

Калеб захлопнул ладонь, и огонь пропал, словно его никогда и не бывало.

Глава 8. Моя жизнь

Я выскользнула из дома, бесшумно наступая только на носочки, пробралась к калитке, погладила ее рукой в благодарность, что в этом доме она пока не скрипела.

Стемнело, хотя до полуночи время еще оставалось. Официально комендантского часа на границе сейчас не было, но и без него у жителей Эгертайха хватало благоразумия закрываться в домах и не бродить по улицам по ночам.

Кроме как минимум одного человека. Калеб не просто так предпочитал спать в коридоре: там ничего не мешало ему дождаться, пока мы с мамой перестанем слушать, а потом сбежать по своим делам. Только застать его на месте преступления у меня никак не получалось: я так уставала за день, что рано или поздно засыпала, даже сидя, пока прислушивалась к тишине из коридора и отчаянно царапала себе руки, чтобы не позволить глазам закрываться хотя бы от боли.

В этот раз я проснулась как от резкого удара. Подскочила на диване и осталась сидеть, пока пыталась сообразить, где нахожусь. Темная комната принимала уже знакомые очертания, в углу на матрасе, спасенном из старого дома, пошевелилась мама. За приоткрытым окном пару раз гавкнула и замолкла соседская собака. Издалека все еще доносился привычный вечерний шум: не все успели разойтись по домам и встречали ночь в питейных заведениях. Мне почудились шаги за окном, и в первую секунду по телу прошла дрожь. Воспоминания о нападении до сих пор были очень смутными, а вот ощущения – до боли острыми. Что бы со мной ни хотели сделать, оставить отпечаток у них получилось.

Коридор пустовал. Я быстро оделась. Пальцы подрагивали от нетерпения, пока я натягивала мамину темную куртку: шпион из меня не выйдет, но хотя бы прятаться и сливаться с кустами станет легче.

Окно комнаты выходило на левую сторону дома, и я побежала туда. Если я и в самом деле слышала шаги, то мне требовалось поторопиться – Калеб не мог уйти далеко.

Он и не ушел.

Стоило мне завернуть за угол, на ходу застегивая куртку, чтобы холодный ветер не пронизывал грудь так легко, как я врезалась во что-то большое и горячее. Калеб даже руки приветственно расставил, а теперь еще и прижимал меня к себе. Краем глаза я заметила тень, что скользнула за другой край дома.

С кем-то он тут все-таки встречался!

Я с досадой толкнула Калеба в грудь и отстранилась. Он явно не собирался меня пропускать, а я решила не выдавать себя: пусть считает, что ничего не заметила. Впрочем, на недостаток наблюдательности он не жаловался.

– Не волнуйся, это не по твою душу.

– Именно поэтому ты озвучил это первым, – буркнула я. – Ведь других версий и быть не могло.

Я и не знала, что меня расстроило больше. Хотелось раскрыть наконец какой-нибудь заговор, чтобы уравнять счет. До сих пор в худшем положении оказывалась только я.

– Нет, – довольно улыбался он. – Просто у тебя на лице все написано.

«Довольный. Очень довольный и наглый кот», – мысленно оценила я.

– Друзья из казармы на границе, – пояснил он. – Я ведь остался без нормальной практики и должен получать хоть какие-то новости.

Я кивнула, хотя была уверена – мне совсем не удалось сделать вид, что я поверила по-настоящему.

– Нам не обязательно быть врагами, – усмехнулся Калеб и протянул мне руку. – Пойдем. Покажу тебе кое-что.

– Ты покажешь мне? – Я фыркнула, но ухватила его за горячие пальцы. – Ты в курсе, что это мой родной город? Я знаю здесь все гораздо лучше.

В голове педантично всплыл пункт договора, запрещавший говорить о моем рождении. Я мысленно отмахнулась от него, но была вынуждена признать, что рисковать домом совершенно не стоило.

Калеб пожал плечами и потянул меня вперед по тропинке между заборами.

– Когда ты последний раз смотрела на звезды?

– Каждую ночь вижу, – растерянно отозвалась я, кутаясь в куртку, которую так и не успела до конца застегнуть.

– А по-настоящему?

– О чем ты?

Забор остался позади, по влажной траве мы отходили все дальше от города и его огней. Насквозь промокшие ноги замерзли. Мы направлялись в сторону реки и границы. Впереди мерцало, будто всполохи огня озаряли землю, чтобы тут же исчезнуть, раствориться в темноте.

– Что там?

– Тренировка.

– Ночью? – не поверила я.

– Ночью виднее, – пояснил он. – Когда не хватает чутья, зрение очень помогает.

Мы прошли еще сотню метров до той линии, где земля начинала спускаться к реке.

– Садись, – наконец выбрал Калеб совершенно случайное место.

Я скептически посмотрела на траву. Наверное, выражение лица у меня оказалось столь говорящим, что Калеб с тяжелым вздохом стянул с себя рубашку и положил передо мной. Краснея, я уставилась на его рельефную грудь, но тут же спохватилась и послушно села. Замерла, глядя на реку.

Теперь с возвышения я хорошо видела людей, что собрались на берегу, подальше от города и казарм. Они двигались в странном пламенном танце, их движения завораживали. Появлялись и исчезали огненные шары, метко отправленные к своим целям, длинные горящие кнуты, даже целые стены. Сколько же надо сил, чтобы сотворить такое яркое укрытие? Взрывоопасный щит… Это у меня была какая-то бракованная магия. Я с удивлением поймала себя на кощунственной мысли – на секунду пожалела, что наш дом только рухнул, а не эффектно сгорел.

Я вдруг отчетливо поняла, что десятки огней и впрямь были похожи на звезды, только близкие, теплые и манящие. Потерла пальцы друг о друга. Становилось даже страшно думать, что когда-то я смогу такому научиться. Может, у меня и не огонь вовсе, кто-то просто ошибся…

Калеб опустился рядом. Я украдкой посмотрела на него – он внимательно следил за мной. Только зеленые глаза, как всегда, что-то замышляли.

– Это и твоя жизнь, – улыбнулся он, словно прочитал мои мысли.

– У меня единственный в мире шпион-романтик.

– Могу быть просто другом, – предложил он. – Следить за твоей безопасностью мне это не мешает.

– За мной, – буркнула я, глянув на него исподлобья.

– Только за безопасностью, – подмигнул он мне.

– С чего это?

– Даже не предположишь, что ты мне просто понравилась?

– С первого взгляда, в грязи и с переломанными костями?

– Уникальная девушка, – засмеялся он. – Где еще встретишь такую?

Я обхватила себя за ноги, положила голову на колени и смотрела вперед, а Калеб прислонился ко мне теплым боком и очень аккуратно, почти невесомо обнял рукой.

Это была и моя жизнь.