Текст книги "Танцоры в конце времени"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Джерек осторожно вошел в цилиндрическую камеру посередине лаборатории.

– До свиданья, Джерри, – донесся снаружи голос, а потом гудение стало слишком громким. – Постарайся помнить все, чему я тебя учила. Будь вежлив. Жди своей реплики. Держись подальше от логова режиссеров. Камера! Пуск!

И цилиндр, казалось, начал вращаться, хотя, может быть, вращался Джерек. Он зажал уши руками, стараясь заглушить шум. Он стонал. Он терял сознание.

Он двигался через пространство, состоящее из мелькающих мягких цветных лоскутов, населенное бестелесными людьми, добрыми, со сладкими голосами. Он падал сквозь ткань Времени назад и вниз, вниз, к самому началу долгой истории человечества.

На него накатила боль, такая же, как прежде, но он не возражал против боли. Его затопила депрессия, какой он никогда не испытывал прежде, но это не беспокоило его. Даже радость, которая пришла к нему, оставила его равнодушным. Он знал, что его несет ветер Времени, он знал, вне всякого сомнения, что в конце путешествия вновь соединится со своей утерянной любовью, прекрасной миссис Амелией Ундервуд. И когда он достигнет 1896 года, то не позволит отвлечь себя от великой цели – городка Бромли, как уже был отвлечен однажды бездельником Вайном.

Джерек услышал собственный голос, кричащий в экстазе:

– Миссис Ундервуд! Миссис Ундервуд! Я иду! Иду! Иду!

Наконец ощущение падения прекратилось, и он открыл глаза, ожидая увидеть, что все еще находится в цилиндре, но цилиндра не было. Он лежал на мягкой траве под большим теплым солнцем. Вокруг стояли раскидистые деревья, неподалеку блестела вода. Мимо проходили люди, одетые в костюмы конца девятнадцатого столетия: мужчины и женщины; пробегали собаки. В отдалении он заметил экипаж, приводимый в движение лошадьми. Один из обитателей этого мира медленно и целенаправленно двинулся к нему, и Джерек узнал костюм мужчины: он встречал такие во время своего первого пребывания в 1896 году. Джерек, быстро сунув руку в карман, достал трансляционную пилюлю и кинул ее в рот, а затем начал медленно подниматься.

– Извините, сэр, – грозно начал мужчина, – но позвольте спросить, умеете ли вы читать?

– Конечно, само собой разумеется, – ответил Джерек, но мужчина перебил его:

– Потому что я гляжу вон на ту надпись, не далее чем в четырех ярдах отсюда, из которой ясно следует, что я не ошибся, что вас просят не ступать ногами на этот участок газона, сэр. Следовательно, если вы соизволите вернуться на пешеходную дорожку, я с радостью сообщу вам, что вы вернулись на правильный путь и больше не нарушаете ни одно из постановлений властей Кенсингтона. Более того, я должен указать, сэр, что если еще раз поймаю вас совершающим такой же поступок в этом парке, то буду вынужден записать ваше имя и адрес и послать повестку явиться в суд в установленное время. – Мужчина рассмеялся. – Простите, сэр, – сказал он более естественным тоном, – но вы действительно должны сойти с травы.

– Ага! – сказал Джерек. – Я понял. Благодарю вас, э… офицер, не так ли? Это случилось непреднамеренно.

– Уверен в этом, сэр. Будучи французом, о чем свидетельствует ваш акцент, вы не понимаете наших обычаев. У вас там более свободно и проще, конечно.

Джерек быстро сошел на дорожку и направился к большим мраморным воротам, которые заметил вдали. Полицейский увязался за ним, непринужденно болтая о Франции и других иностранных местах, о которых ему приходилось читать. В конце концов, он распрощался и зашагал по другой дорожке, оставив Джерека сожалеть, что не спросил о дороге в Бромли.

По крайней мере, думал Джерек, удалось не привлечь внимания окружающих, как случилось во время первого путешествия в Эпоху Рассвета. Все же люди поглядывали на него время от времени, и он немного смущался, но это не мешало ему идти по улице и радоваться окружающему без всяких помех. Конные экипажи, двухколесные кэбы, телеги молочников, фургоны торговцев – все, что ехало мимо, наполняло воздух скрипом осей, цоканьем лошадиных копыт, дребезжанием колес. Ярко светило теплое солнце, запахи улицы заметно отличались от тех, которые он помнил со времени предыдущего визита, и Джерек догадался, что сейчас, должно быть, лето, даже остановился разок, чтобы понюхать розы, которые цвели вдоль ограды парка. Розы были прекрасны. Запах содержал оттенки, которые он никогда не будет способен воспроизвести. Джерек проверил листья кипариса и здесь также обнаружил, что его собственной работе не хватает определенных тонкостей, которые трудно описать. Красоты 1896 года восхищали его еще больше, чем прежде. Джерек остановился посмотреть на двухэтажный омнибус, который тащили огромные мускулистые кони. На открытой верхней площадке качались соломенные шляпки с ленточками, вертелись зонтики от солнца, блестели яркие спортивные куртки, в то время как внизу, за пыльными окнами, среди путаницы объявлений сидели более серьезные путешественники, глаза которых не отрывались от газет и дешевых журналов. Пару раз мимо пронесся моторный экипаж; дым от выхлопа смешивался с пылью улицы, водители были одеты в длинные пальто и белые шляпы, несмотря на жару, и Джерек отреагировал на это с насмешливым удивлением.

Он снял цилиндр, удивляясь, почему лицо кажется влажным, и тут же понял, к своему восхищению, что вспотел. Джерек и раньше наблюдал такой феномен на обитателях этого периода, но никогда даже не мечтал испытать его лично. Глядя на лица проходящих мимо людей, в различных стадиях молодости или увядания, мужчин или женщин, Джерек заметил, что многие из них тоже потеют, что усиливало его чувство тождества с местными жителями. Джерек улыбался им, как бы говоря: “Смотрите, я такой же, как вы”, но, конечно, они не понимали его, некоторые откровенно хмурились при взгляде на него, а две леди, шедшие вместе, хихикнули и покраснели.

Джерек продолжал идти по дороге в восточном направлении, отметив, что движение становится оживленнее. С левой стороны кончился парк, и новый парк появился с правой. С криками вокруг забегали мальчишки с пачками газет и плакатов, откуда-то появились мужчины с длинными шестами, которыми зачем-то стали тыкать в фонари, стоящие на тонких подпорках через одинаковые интервалы вдоль боковых пешеходных дорожек. Воздух стал немного прохладнее, а небо – чуть темнее.

Джерек понял – приближается ночь, но настолько был очарован атмосферой девятнадцатого века, что снова появилась опасность сбиться с пути. Пора отправляться в Бромли. Он вспомнил, как Вайн Нюхальщик рассказывал ему, что необходимо сесть на поезд и что поезда отходят откуда-то из места, называемого не то “Виктория”, не то “Ватерлоо”.

Подойдя к прохожему – солидному джентльмену, одетому почти как он сам и занятому покупкой газеты у маленького мальчика, Джерек вежливо обратился к нему, приподняв шляпу:

– Извините, сэр, не будете ли вы так добры помочь мне?

– Конечно, сэр, если только смогу, – сердечно ответил сердечно полный мужчина, пряча деньги в карман жилета.

– Я пытаюсь добраться до города Бромли, который находится в Кенте, и не знаю, какая железнодорожная станция мне нужна.

– Ну, – сказал солидный джентльмен, нахмурившись, – это или “Виктория”, или “Ватерлоо”, по-моему. Или, возможно, “Лондонский мост”. А может быть, все три. Я посоветовал бы вам купить железнодорожный справочник, сэр. Ваша внешность говорит, что вы – гость на наших берегах, и такое капиталовложение, если вы намерены путешествовать по этому прекрасному острову, окупится в конечном счете прекрасными дивидендами. Всего хорошего, сэр. – И солидный джентльмен помчался прочь, крича на ходу: – Кэб! Кэб!

Джерек вздохнул и пешком продолжил путь по деловой улице, которая с каждым пройденным метром становилась все более людной. Ему хотелось овладеть логикой чтения, и он жалел, что не сделал этого, когда была возможность. Миссис Амелия Ундервуд пыталась научить его, но, к сожалению, никогда не объясняла принцип. Если понять логику, пилюля-транслятор сделает все остальное, произведя перестановочный эффект в клетках мозга.

Он пытался остановить нескольких людей, но все они казались слишком занятыми и не обратили на него внимания. В конце концов, Джерек достиг перекрестка, забитого всевозможного вида транспортом, и остановился в неуверенности, глядя поверх двухколесных и четырехколесных экипажей на статую обнаженного лучника с крылышками на ногах: без сомнения, это какой-то герой-авиатор, принимавший участие в спасении Лондона во время одной из периодических войн с другими островными городами-государствами. Шум на перекрестке был почти ошеломляющий, а надвигавшаяся темнота еще усилила смятение Джерека. Он подумал, что узнает некоторые здания и местные достопримечательности по своему предыдущему путешествию в прошлое, но не был уверен в этом. Все они выглядели очень похожими друг на друга.

На другой стороне улицы стояло малиновое с золотым фронтоном здание, которое по каким-то причинам казалось более похожим, по мнению Джерека, на дом девятнадцатого столетия. Из больших окон, завешенных кружевными шторами, лился теплый свет газовых светильников. Другие шторы – из красного бархата, поддерживаемые шнурками из тканого золота, – были раздвинуты, и изнутри доносились вкусные запахи. Джерек решил, что больше не будет пытаться останавливать спешащих прохожих, а попросит помощи в одном из домов. Он боязливо нырнул в поток уличного транспорта, увернулся сперва от омнибуса, затем от телеги, был осыпан всеми существующими проклятиями и прибыл, тяжело дыша и весь в пыли, на другую сторону улицы.

Стоя около красно-золотого здания, Джерек понял, что не знает, как начать расспросы. Пока он смотрел, многие люди вошли через двери внутрь, из чего можно было сделать вывод, что там происходит какая-то вечеринка. Джерек, подойдя к одному из окон, всмотрелся, насколько было возможно, сквозь кружевные шторы. Мужчины в черных костюмах, очень похожих на его собственный, но с большими белыми передниками вокруг пояса, торопливо расхаживали с подносами, полными пищи, а за большими и маленькими столами сидели группами мужчины и женщины, которые ели, пили и разговаривали. Определенно, там была вечеринка, и, конечно, найдется кто-нибудь, кто поможет ему.

Джерек заметил, что за столом в дальнем углу сидит группа мужчин, одетых в несколько другом стиле, чем большинство. Они смеялись, наливая пенящееся вино из больших зеленых бутылок, занятые оживленной беседой. С неожиданным удивлением Джерек обнаружил, что один из мужчин, в светло-желтом бархатном пиджаке с малиновым галстуком, закрывающим почти всю грудь, имеет пугающее сходство с его старым другом, Лордом Джеггедом Канарии. Казалось, он находился в приятельских отношениях с остальными. Сперва Джерек решил, что это может быть только лорд Джаггер, судья, и что в красивом спокойном лице он различает черточки, отсутствующие в лице Джеггеда, но понимал, что обманывает себя. Очевидно, физическое сходство могло быть причиной сходства и в именах, и сейчас Джереку представился случай узнать правду. Джерек отошел от окна и, подойдя к двери, открыл ее.

Немедленно к нему подошел невысокий смуглый человек.

– Добрый вечер, сэр. У вас имеется стол?

– С собой нет, – ответил Джерек с некоторым удивлением.

Улыбка невысокого мужчины не была радушной, и Джерек, уже знавший достаточно, чтобы понять, что она не была и особо дружелюбной, поспешно добавил:

– Мои друзья вон там!

– А… – Объяснение оказалось достаточным. Маленький мужчина успокоился. – Вашу шляпу и пальто, сэр.

Джерек понял, что надо отдать названные предметы мужчине в качестве некоторой формы залога. Он с готовностью расстался с ними и как можно быстрее прошел к столу, где видел Джеггеда.

Но каким-то образом Джеггед снова умудрился исчезнуть.

Мужчина с крупным добродушным лицом, украшенным черными усами, вопросительно взглянул на Джерека.

– Как поживаете? – спросил он сердечно. – Вы, должно быть, мистер Фроменталь из Парижа? Я – Гаррис, а это – мистер Уэллс, о ком вы писали мне. – Он показал на узколицего мужчину с маленькими усиками и очень блестящими бледно-голубыми глазами. – Уэллс, это агент, про которого упоминал Пинкер. Он хочет заняться вашими произведениями там, у себя.

– Боюсь, я… – начал Джерек.

– Садитесь, мой дорогой приятель, и выпейте вина. – Мистер Гаррис встал и, тепло пожав руку Джерека, усадил его в кресло. – Как поживают в Париже мои друзья? Золя? Я очень расстроился, услышав о бедном Гонкуре. И как в настоящее время Доде? С мадам Ротези все хорошо, надеюсь? – Он подмигнул. – И не забудьте, когда вернетесь, передать послание моему старому другу, графине де Лойсон…

– Мужчина, – сказал Джерек, – который сидел вместе с вами… Вы знаете его, мистер Гаррис?

– Время от времени он печатается в “Обозрении”. Как и все остальные здесь. Его имя Джексон. Делает для нас небольшие обзоры по искусству.

– Джексон?

– Вы читали его? Если хотите встретиться с ним, буду рад представить вас. Но я думал, ваш визит в кафе “Ройяль” сегодня вечером связан с Гербертом Уэллсом. Он – довольно крупная дичь в эти дни, а, мистер Уэллс?

Мистер Гаррис громко рассмеялся и хлопнул мистера Уэллса по плечу. Тот в ответ слабо улыбнулся, но явно был польщен определением Гарриса.

– Жаль, что так немного сотрудников журнала присутствуют сегодня, – продолжал Гаррис. – Киплинг говорил, что придет, но, как обычно, не явился, замкнутый старый пес. И Ричарда не видно неделями. Мы надеялись, что сегодня вечером нас благословит посещением мистер Питт Ридж. Но кое-кого мы вам можем предложить и сегодня. Вот Грегори, один из наших редакторов. – Долговязый молодой мужчина ухмыльнулся, наливая себе нетвердой рукой еще один бокал шампанского. – А это наш драматический критик по имени Шоу. – Мужчина с рыжей бородой и язвительным выражением лица, одетый в костюм из твида, который казался тяжелым не по погоде, мрачно кивнул с дальнего конца стола, где сидел, проглядывая пачку бумаг и иногда делая на них пометки ручкой.

– Рад видеть вас всех, джентльмены, – с отчаянием в голосе ответил Джерек Корнелиан. – Но мне нужен мужчина, мистер Джексон, как вы назвали его. Я с ним очень хочу поговорить.

– Слышите, Уэллс? – воскликнул мистер Гаррис. – Он совсем не интересуется вашими фантастическими полетами. Он хочет Джексона. Джексон! – Мистер Гаррис с недоумением огляделся вокруг. – Куда исчез Джексон? Он будет в восторге, узнав, что его читают в Париже. Придется поднять ему гонорар до гинеи за статью, если он станет еще более знаменитым.

Мистер Уэллс нахмурился, в упор глядя на Джерека. Когда он заговорил, голос его оказался удивительно высоким.

– Вы выглядите не слишком свежим, мистер Фроменталь. Недавно приехали?

– Совсем недавно, – ответил Джерек. – И мое имя не Фроменталь, а Корнелиан.

– Где же Джексон? – требовал мистер Гаррис.

– Мы все чуточку пьяны, – сказал мистер Уэллс Джереку. – Последний тираж распродан, и Фрэнк любит ходить сюда праздновать это событие. – Он обратился к мистеру Гаррису: – Может быть, вернулся в свой офис, как вы думаете?

– Наверное, – удовлетворился мистер Гаррис.

– Будьте добры, воздержитесь производить столько чертовского шума, мистер Гаррис! – сказал рыжебородый мужчина за дальним концом стола. – Я обещал вернуть гранки сегодня. И где наш обед, между прочим?

Мистер Уэллс наклонился вперед и коснулся руки мистера Гарриса.

– Вы абсолютно уверены, что Фроменталь появится сегодня, Гаррис? Мне уже пора идти, у меня есть кое-какие дела.

– Появится? Он здесь, не так ли?

– Это, оказывается, мистер Корнелиан, – сухо ответил мистер Уэллс.

– В самом деле? Ладно, Фроменталь придет. Он надежный человек.

– Я не знал, что вы знакомы с ним лично.

– Не знаком, – ответил, не смущаясь, мистер Гаррис, – но много слышал о нем. Он как раз тот человек, который поможет вам, мистер Уэллс.

Мистер Уэллс поглядел на него скептически.

– Все равно я лучше пойду.

– Вы не останетесь на ужин? – Мистер Гаррис был разочарован. – Есть пара идей, которые я хотел бы обсудить с вами.

– Я загляну в офис на неделе, если хотите, – сказал мистер Уэллс, поднимаясь и вынимая часы из кармана жилета. – Если я поймаю кэб, то должен успеть в “Чаринг-Кросс” к девятичасовому поезду.

– Вы собираетесь обратно в Уокинг?

– В Бромли. – Там есть кое-какие дела, которые я обещал своим родителям уладить.

– В Бромли, вы сказали? – вскочил с кресла Джерек. – В Бромли, мистер Уэллс?

Мистер Уэллс удивился.

– Ну да. Вы бывали там?

– Вы отправляетесь сейчас?

– Да.

– Я пытаюсь попасть в Бромли… ну очень давно. Можно ли мне сопровождать вас?

– Конечно. – Мистер Уэллс засмеялся. – Никогда не видел никого, кто так хотел бы посетить Бромли, большинство скорее хотело убраться оттуда. Пойдемте, мистер Корнелиан, мы должны поторопиться.

11. БЕСЕДЫ О МАШИНАХ ВРЕМЕНИ И НА ДРУГИЕ ТЕМЫ

Хотя настроение мистера Уэллса, кажется, значительно улучшилось, стоило им покинуть кафе “Ройяль”, он мало разговаривал, пока они не вышли из кэба и не расположились уютно в вагоне второго класса, сильно пахнущем дымом. Около кассы Джерек пришел в замешательство, когда с него потребовали плату за проезд, но Уэллс, великодушно предположив, что у него нет английских денег, заплатил за обоих. Сейчас он сидел, отдуваясь, в одном углу купе, в то время как Джерек устроился напротив него в другом.

Джерек с любопытством изучал меблировку вагона, которая оказалась совсем не такой, как ему представлялось. Заметив небольшое пятно и подтеки на обивке, он заверил себя, что тщательно воспроизведет их при первом удобном случае.

– Я очень благодарен вам, мистер Уэллс. Я уже начал думать, что никогда не найду Бромли.

– У вас там друзья?

– Да, один друг. Леди. Возможно, вы знаете ее.

– Я помню некоторых людей из Бромли.

– Миссис Амелия Ундервуд.

Мистер Уэллс нахмурился, покачал головой и стал набивать табаком трубку.

– Нет, боюсь, что не знаю. В какой части она живет?

– Ее адрес: Коллинз-авеню, двадцать три.

– А, это одна из новых улиц. Бромли здорово вырос с тех пор, как я был молодым.

– Вы знаете улицу?

– Думаю, да. Я покажу вам дорогу, не беспокойтесь. – Мистер Уэллс откинулся на спинку сиденья, его глаза весело блеснули. – Как это характерно для старины Гарриса – спутать вас с кем-то другим, кого он никогда не видел, а поскольку он по каким-то причинам не любит признавать, что не знает кого-то, то уверяет, что знает людей, с которыми абсолютно не знаком. Он говорит о них, будто они его лучшие друзья, а они обижаются и не хотят иметь с ним дела. – Голос мистера Уэллса был звонким и оживленным. – И все-таки я слегка благоговею перед ним. Он разорил полдюжины газет, но все же публикует лучшие в Лондоне материалы. И он дает мне шанс, в котором я нуждаюсь. Вы пишете для французских газет, мистер Корнелиан?

– Гм, нет… – ответил Джерек, не желая повторять предыдущий эксперимент, когда он рассказал абсолютную правду и ему не поверили. – Я немного путешествую.

– По Англии?

– О да.

– И где вы уже побывали?

– Только в девятнадцатом столетии, – сказал Джерек.

Мистер Уэллс подумал, что явно неправильно расслышал слова Джерека, затем его улыбка стала шире.

– Вы читали мою книгу! – воскликнул он с энтузиазмом. – Вы путешествуете во времени, не так ли, сэр?

– Да, – сказал Джерек, обрадовавшись, что его хоть раз приняли всерьез.

– И у вас есть машина Времени? – Глаза мистера Уэллса весело блеснули.

– Сейчас нет, – доверительно сообщил ему Джерек. – На самом деле я ищу ее, так как не могу использовать метод, который помог мне прибыть сюда. Я не из прошлого, видите ли, а из будущего.

– Вижу, – мрачно кивнул мистер Уэллс.

Поезд двинулся. Джерек посмотрел на одинаковые, закопченные дымом крыши, освещенные газовыми лампами.

– Все дома кажутся одинаковыми и перенаселенными, – сказал он. – Они немного не похожи на те, которые я видел раньше.

– Около кафе “Ройяль”? Да, в вашем веке, конечно, нет трущоб.

– Трущобы? – удивился Джерек. – Нет. – Ему нравилось потряхивание поезда. – Мне нравится ехать.

– Не похоже на ваши монорельсовые дороги? – спросил мистер Уэллс.

– Нет, – развеселился Джерек. – Вы знаете мистера Джексона, мистер Уэллс? Мужчина, который ушел, когда появился я?

– Я видел его раз или два. Говорил о том, о сем. Он показался мне интересным собеседником. Но я посещаю “Субботнее обозрение” очень редко, обычно когда Гаррис настаивает. Ему необходимо видеть своих сотрудников время от времени, чтобы, как мне кажется, удостовериться в их реальности. – Мистер Уэллс улыбнулся в предвкушении своего следующего замечания. – Или, возможно, в своей собственной.

– Вы не знаете, где он живет в Лондоне?

– Вам придется спросить об этом у Гарриса.

– Не уверен, что мне представится такая возможность. Как только я найду миссис Ундервуд, мы сразу же начнем искать машину Времени. Вы не знаете, где ее можно найти, мистер Уэллс?

Ответ мистера Уэллса был загадочным:

– Вот здесь, – сказал он, постучав себе по лбу курительной трубкой. – Там, где я нашел свою.

– Вы построили свою машину?

– Можно сказать и так.

– Значит, они не очень распространены в этом периоде?

– Нет, совсем не распространены. Некоторые критики обвиняют меня в излишнем воображении. Они считают мое изобретение оторванным от реальности.

– Итак, машины Времени только начинают появляться.

– Ну, моя, кажется, появилась достаточно успешно. Я начинаю получать вполне удовлетворительные результаты, хотя лишь немногие их ожидали.

– Вы не могли бы построить для меня такую машину, мистер Уэллс?

– Боюсь, я скорее теоретик, чем ученый-практик, – объяснил мистер Уэллс. – Но если вы умудритесь ее построить, обязательно сообщите мне.

– Единственная машина, в которой я путешествовал, сломалась. Между прочим, есть свидетельства, что она пришла из периода за две тысячи лет перед вашим. Поэтому, возможно, вы вновь открываете путешествие во Времени.

– Великолепно сказано, мистер Корнелиан! Мне редко приходилось встречать кого-нибудь с таким необычным складом воображения. Вы должны реализовать эту идею, написав историю для парижских читателей. И в считанное время станете конкурентом мистера Верна.

Джерек не совсем понял его.

– Я не могу писать, – сказал он, – или читать.

– Ни один настоящий элой не способен читать или писать.

Мистер Уэллс пыхнул трубкой, всматриваясь в окно.

Поезд мчался мимо более просторных домов, образующих более широкие улицы, будто некая сила в центре города, который они уже миновали, была способна сжимать здания подобно тому, как глина сжимается центробежной силой, когда вращается на колесе горшечника. Джерек напряженно пытался придумать какое-нибудь объяснение и в конце концов оставил эту проблему. Нельзя же ожидать, что можно понять эстетику Эпохи Рассвета за один вечер!

– Жаль, что вы не переводите мои книги, мистер Корнелиан, это работа прямо для вас. Вы смогли бы даже улучшить книгу!

Опять не способный понять оживление молодого писателя, Джерек Корнелиан просто кивнул головой.

– И все же не следует позволять себе заходить слишком далеко, – сказал мистер Уэллс задумчиво. – Люди часто спрашивают меня, где я беру свои неправдоподобные идеи. Они думают, что я намеренно гонюсь за сенсацией, и не понимают, что мне эти идеи кажутся обыкновенными.

– И мне тоже они кажутся исключительно обыкновенными! – обрадовался Джерек, с готовностью соглашаясь.

– Вы так думаете? – произнес мистер Уэллс довольно холодно.

– Мы прибыли, мистер Корнелиан. Это ваш сказочный Бромли, а мы, кажется, единственные приезжие.

Мистер Уэллс отворил дверь вагона и вышел на платформу.

Станция освещалась масляными лампами, мерцающими от слабого ветра. Мужчина в форме, стоящий в конце поезда, поднес к губам свисток и пронзительно свистнул, махнув зеленым флажком. Мистер Уэллс закрыл дверь вагона, и поезд медленно двинулся от станции.

Они прошли мимо ящиков, полных цветов, мимо окрашенного в белый цвет забора и оказались у выхода, где пожилой мужчина взял билеты, протянутые ему мистером Уэллсом. Территорию станции кончилась, и они вышли на улицу, застроенную двухэтажными домами, между которыми горели несколько газовых ламп, давая скудное освещение. Поблизости слышались цокающие звуки копыт лошади. Стайка детей играла на мостовой под одной из ламп. Джерек и мистер Уэллс свернули за угол.

– Это Верхняя улица, – информировал мистер Уэллс. – Я здесь родился, и с тех пор она почти не изменилась, хотя сам Бромли вырос. Сейчас уже можно считать его почти пригородом Лондона.

– А… – пробормотал Джерек.

– Этот магазин – Медхерста. – Мистер Уэллс показал на темные витрины. – А там был Атлас-хауз. Он никогда не пользовался успехом, магазин фарфора моего отца. Там находится старый “Колокол”, где город тратит большую часть прибыли. Портные Куперы, кажется, уже не занимаются бизнесом. Рыбный магазин Вудэла… – Он усмехнулся. – Знаете ли, некоторое время Бромли был для меня Раем, затем стал Адом, а теперь просто Чистилищем.

– Почему вы приехали сюда, мистер Уэллс?

– Уладить дела моего отца. Я остановлюсь в “Розе и Короне”, а утром отправлюсь назад. Писателю никогда не вредно иногда бросить взгляд на свои корни. Уехав отсюда, я проделал долгий путь, и, полагаю, мне очень повезло.

– И мне повезло, мистер Уэллс, что я встретил вас. – Джерек был почти в экстазе. – Бромли! – выдохнул он.

– Вы, должно быть, первый турист в этом городке, мистер Корнелиан.

– Благодарю вас, – неопределенно ответил Джерек.

– Теперь, – сказал мистер Уэллс, – я помогу вам пройти на Коллинз-авеню, затем направлюсь в “Розу и Корону”, прежде чем они начнут гадать, что со мной случилось.

Мистер Уэллс провел его по нескольким улицам, где заборы были исключительно высокими, а дома выглядели немного поновее, и наконец они остановились на углу обсаженной деревьями и освещенной газом улицы.

– Мы с вами находимся в сумрачной, наполовину обособленной земле, – объявил мистер Уэллс. – Коллинз-авеню, сэр.

Он показал на табличку, которую Джерек не мог прочитать.

– Где будет номер двадцать три?

– Я бы сказал, на полпути. Давайте посмотрим по этой стороне улицы. Да, вот видите? Прямо около той лампы.

– Вы очень добры, мистер Уэллс. Через несколько мгновений я снова соединюсь с моей потерянной любовью! Я опроверг теорему Морфейла! Я осмелился переплыть опасные бурные моря Времени! Наконец-то, наконец-то я в конце моего трудного пути – в Бромли! – Джерек обнял мистера Уэллса за плечи и твердо поцеловал в лоб. – А это вам, мистер Уэллс, мой дорогой.

Мистер Уэллс отступил назад, чуточку обеспокоенный.

– Рад был… э… помочь вам, мистер Корнелиан, а сейчас мне нужно спешить. – Он повернулся и быстро зашагал в направлении, откуда они пришли.

Джерек, слишком счастливый, чтобы заметить какие-нибудь изменения в манерах мистера Уэллса, упруго зашагал по мостовой Коллинз-авеню и быстро достиг ворот затейливого чугунного литья, затем перепрыгнул через изгородь и пошел по посыпанной песком тропинке к двери виллы, построенный из красного кирпича. Готическая архитектура, напоминала ту, на которой настаивала миссис Ундервуд, прося выстроить для нее дом в Конце Времени.

Он знал, что делать, так как прошел хорошее обучение. Джерек нашел звонок и, дернув за него, снял шляпу, жалея, что забыл прихватить с собой какие-нибудь цветы. С восхищением он изучал стеклянные лилии в верхней половине двери.

Внутри дома послышалось движение, дверь открылась. На пороге стояла молодая девушка в черном платье, белом переднике и в белой шапочке, но это была не миссис Ундервуд. Посмотрев на Джерека Корнелиана со смесью удивления, любопытства и презрения, она сказала:

– Да?

– Это Коллинз-авеню, двадцать три, Бромли, Кент, Англия, 1896 год?

– Так и есть.

– Место жительства прекрасной миссис Амелии Ундервуд?

– Правильно, это дом Ундервудов. Что вам угодно?

– Я пришел увидеть миссис Амелию Ундервуд. Она дома?

– Как ваше имя?

– Корнелиан. Скажите ей, что Джерек Корнелиан здесь, чтобы забрать ее назад в наше любовное гнездышко.

– Свихнулся! – сказала юная девушка. – Полное сумасшествие.

– Не понимаю вас.

– Лучше не пытайтесь, мистер! Уехать с ней! Боже! За разговоры вроде этого миссис Ундервуд заявит на вас в полицию! – Она попыталась закрыть дверь, но Джерек был уже частично внутри.

– Миссис Ундервуд… уважаемая леди! Убирайтесь… вон!

– Я совершенно ничего не понимаю, – сказал Джерек мягко. – Почему вы стали такой возбужденной? – Он все еще ошеломленно сопротивлялся ей. – Пожалуйста, скажите миссис Ундервуд, что я здесь.

– О Боже! О Боже! – повторяла девушка. – Имейте немного здравого смысла! Вы добьетесь того, что вас арестуют. Будьте хорошим парнем, идите своей дорогой, и мы ничего не расскажем о вас.

– Я пришел к миссис Ундервуд, – твердо сказал Джерек. – И не знаю, почему вы не хотите, чтобы я увидел ее. Быть может, я нарушил один из ваших обычаев? Но, мне кажется, все правильно. Если надо что-нибудь еще, если есть какое-нибудь дополнительное правило, которому я должен следовать, укажите его, укажите. У меня нет желания быть грубым!

– Грубым! О Господи! – И, повернув голову, она закричала через плечо: – Мэм! Мэм! Здесь какой-то маньяк, я не могу удержать его сама!

Открылась дверь. В коридоре стало светлее, появилась женщина в платье из коричневого бархата.

– Миссис Ундервуд! – закричал Джерек. – Миссис Ундервуд! Это я, Джерек Корнелиан, вернулся за вами!

Миссис Ундервуд была такой же прекрасной, как всегда, но, по мере того как он смотрел на нее, становилась все бледнее и бледнее. Она прислонилась к стене, ее руки поднялись к лицу, губы двигались, но не издавали ни звука.

– Помогите мне, мэм! – просила служанка, отступив в прихожую. – Я не могу справиться с ним сама. Вы знаете, какими сильными могут быть эти психи!

– Я вернулся, миссис Ундервуд! Я вернулся!

– Вы… – Он едва мог расслышать слова. – Вы… были повешены, мистер Корнелиан. За шею, пока не умерли.

– Повешен? В машине Времени, вы имеете в виду? Я думал, вы сказали, что отправляетесь со мной. Я ждал. Вы, очевидно, не смогли присоединиться ко мне. Поэтому я вернулся.

– В-вернулись?!

Он протиснулся мимо дрожащей служанки и протянул руки, чтобы обнять женщину, которую любил.

Та стояла, приложив бледную руку к бледному лбу, в ее глазах застыло какое-то безумное рассеянное выражение, и она, казалось, говорила сама с собой:

– Мои переживания… слишком много… знала, что не полностью оправилась… мозговая лихорадка…

И прежде чем Джерек смог обнять ее, она рухнула на красный ковер.

12. УЖАСНАЯ ДИЛЕММА МИССИС АМЕЛИИ УНДЕРВУД

– Теперь глядите, чего вы добились! – сказала маленькая служанка обвиняющим тоном. – Вам не стыдно?

– Что я сделал?