Текст книги "Убийство по французски"

Автор книги: Мартин О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

90

Передняя дверь дома Анэ Куври поддалась легко, хватило плеча Гасталя, чтобы расщепить косяк, вытащить замок и попасть внутрь.

Первое, что поразило их, томительный запах дамского парфюма, теплый, терпкий, интимный аромат. Жако вдохнул его, Гасталь удовлетворенно засопел. А потом – цвета, мягкие панели, кремовые занавески, ничего вызывающего или яркого. Это был дом женщины без детей. И мужчин, кроме тех, что вошли, подумал Жако, окидывая помещение взглядом. Во время ленча. Днем. Ранним вечером по дороге домой. Но никогда ночью.

Именно так начинало казаться Жако. Маленькое смуглое ело, идеальный маникюр, незаметная крошечная вилла, дорогие подарки из дорогих магазинов. Если мадемуазель Куври не задействована в игре, то она определенно была прекрасно упакованной любовницей.

Двое мужчин прошли по коридору в гостиную. Комната имела ночной вид – шторы задернуты, люстра под потолком се еще включена. И здесь явно происходила борьба – ковер посреди комнаты сдвинут, стул на полу, голубой шелковый халат, брошенный на диван, темнел пятнами вокруг ворота из кремовых кружев.

Гасталь подошел к халату и взял его в руки. Шелк и кружева ссохлись и слиплись. Он потянул за материю, и покрытый пятнами участок распрямился с сухим потрескиванием. Мужчины посмотрели друг на друга. Они пришли по адресу.

Когда Гасталь скрылся на кухне, Жако прошел в спальню, тут стоял тот же запах, но более насыщенный. Шторы наполовину задвинуты, их чуть шевелит ветерок от вентилятора, мягкий вечерний свет пробивается сквозь открытые жалюзи. Но ни одна лампа не была здесь включена в отличие от гостиной. Все на своих местах. Жако подошел к кровати, украшенной розовыми шелковыми занавесями, спускающимися с потолка. Только одна подушка смята – спали на одной стороне постели, – одеяло отброшено в сторону, как сделал бы любой человек, вставая с постели. Тот, кто спал здесь прошлой ночью, спал один.

Жако передвинулся к маленькому туалетному столику на другой стороне комнаты, вмонтированному в стену. Среди множества косметических средств виднелась одинокая фотография в серебряной рамке. Он взял ее. Студийный снимок. Голова и плечи развернуты к объективу – что-то вроде этого каждая модель может иметь в своем архиве. Анэ Куври, но моложе и красивее, сходство бесспорно. Это лицо он видел в Вайон-дез-Офф.

Вернувшись в гостиную, Жако попытался переварить информацию. Все с самого начала.

Первое и самое важное: передняя дверь не повреждена. Что означает одно из двух: либо мадемуазель Куври открыла ее сама, либо у убийцы был ключ. Один из ее клиентов? Припозднившийся любовник? Поскольку в кровати спали, едва ли это был ожидаемый визит. Насколько Жако мог понять, жертва была поздно ночью разбужена кем-то вошедшим в дом или позвонившим в дверь.

Но посетитель был явно ее знакомым. Потому что либо имел ключ, либо она его впустила. Поскольку в двери не было глазка и она не могла видеть, кто стоит за дверью, визитер без ключа должен был что-то сказать, представиться. В противном случае мадемуазель Куври обязательно набросила бы дверную цепочку, прежде чем открыть.

Гасталь вышел из кухни:

– Ничего нет ни тут, ни в ванной комнате. Ты осмотрел спальню?

Жако кивнул, но Гасталь все равно пошел взглянуть.

Итак. Кто-то, кого жертва знает, подъезжает к дому. Они проходят сюда, в гостиную, но не идут прямо в спальню. Имеет значение? Возможно.

И в гостиной, судя по стулу, ковру и окровавленному халату, случилась какая-то стычка, борьба, которая закончилась убийством мадемуазель Куври.

Одно Жако знал наверняка – поздний посетитель пришел не для того, чтобы убивать. Если бы он пришел за этим, то подготовился бы, принес оружие. Это убийство произошло спонтанно. Схватив то, что подвернулось под руку – нож для бумаг «Зоффани», – убийца вонзил его в шею жертве, когда она стояла к нему спиной.

После этого, размышлял Жако, тело раздели и отнесли в машину, чтобы затем сбросить с эстакады в Вайон-дез-Офф, не более чем в паре миль от того места, где он сейчас стоит. Сейчас, в вечерний час пик, там все запружено машинами. Однако поздно ночью – прошлой ночью, если судить по засохшей крови, в воскресенье – на этом отрезке дороги намного спокойнее. Достаточно легко остановиться, выбросить тело и уехать незамеченным.

Очень похоже на случай с Грез в Лоншане. Внешне очередное преступление Водяного. Попытка замести следы.

Вдруг кое-что привлекло его внимание. На столике возле дивана. Просто лежало там. Круглая желтая баночка. Карамельки с кашу от «Лажони».

– Ну? – Гасталь появился из спальни, держа пальцами найденные им шелковые трусики. Поднес их к носу. – Куда дальше?

– На Ла-Жольет, – тихо ответил Жако. – Компания, называющаяся «Валадо», на Ке-дю-Лазарет. Там есть человек, которого нам нужно увидеть.

91

Селестин редко спала днем, и потому испытала странное ощущение дискомфорта, когда откинула одеяло и спустила ноги на пол. Проспала дольше, чем собиралась. В комнате сейчас было холоднее, чем когда она поднялась на верх, а солнце уже склонилось так низко, что тени скрывали углы. Было достаточно темно, чтобы включить свет, но Селестин не стала это делать. Она приняла душ, почувствовав, что ожила, выбрала брюки и блузку, быстро оделась. Она спустилась вниз около семи часов – кардиган накинут на плечи, волосы причесаны, но еще влажные, вкус мяты на кончике языка, немного губной помады, по капле «Гелиотропа» на шею и запястья.

В гостиной она смешала себе небольшую порцию водки с тоником и выдавливала в напиток кусочек лимона, когда появилась Адель и сообщила, что мсье у себя в кабинете с двумя джентльменами. «Детективами из Марселя», – добавила она.

Жако и Гасталь разминулись с Баске в офисе на Ла-Жольет всего на несколько минут. По словам Женевьевы Шантро, его личной помощницы, мсье Баске только что уехал домой. «Могу ли я быть чем-нибудь полезна в его отсутствие?» – поинтересовалась она.

Вместо того чтобы спрашивать домашний адрес Баске и рисковать – вдруг Шантро предупредит босса, что двое полицейских ищут его, – Жако заметил, что у них нет ничего срочного, и спросил, может ли она записать их на встречу на неделе. Это она с готовностью сделала, хотя встреча, Жако был уверен, вряд ли состоится.

Вернувшись в машину, они по телефону выяснили в управлении нужный адрес и спустя час сидели рядышком в кожаных клубных креслах перед столом Поля Баске.

Как только они представились, объяснили причину визита – расследуется убийство, труп найден в Вайон-дез-Офф, – Баске с усилием встал, сказал, что, вероятно, библиотека более подходящее место для вопросов, и повел их из сада в дом. По пути предложил им выпить, но полицейские вежливо отказались. Чай, кофе? Снова отказ. И вот, смотрясь до смешного неуместно в шортах, слишком узких и коротких, Поль Баске стоял возле окна за своим столом и испытующе смотрел на гостей.

– Оно как-то связано с... с другими убийствами, которые вы расследовали, старший инспектор? В прошлую нашу встречу? – Он произнес это с легкой улыбкой, словно не ожидал, что с Жако будет труднее, чем раньше.

– Пока неясно, мсье, но здесь может быть связь. Повторюсь, это всего лишь вопрос последовательности действий.

– Последовательности действий. Конечно. Так чем могу быть полезен на этот раз? – В его голосе прозвучали усталые, терпеливые нотки.

– Мы полагаем, что вы знаете жертву, – начал Жако.

Баске понадобилась пауза, чтобы переварить слова Жако.

– На самом деле? – отозвался он. – Вы уверены? Я очень надеюсь, что нет.

– Анэ Куври, – произнес Жако.

Если старший инспектор желал увидеть реакцию, то его ждало разочарование. Может, имя и ударило Баске словно железная балка, однако единственное, что он сделал в ответ, – это глубоко вздохнул, задумчиво нахмурился и прикрыл глаза, будто сосредоточил на имени все свое внимание.

– Нет, старший инспектор, – сказал он наконец. – Мне жаль. Это имя ничего мне не говорит. – Затем, засунув кулаки в карманы, Баске резко повернулся и посмотрел из окон библиотеки в направлении далеких склонов горы Монтань-Сен-Виктуар.

Это было мастерское представление, данное со спокойной, контролируемой уверенностью. Однако то, что он отвернулся посмотреть в окно, выдало его – прикрытие, возможность прийти в себя. Жако видел этот прием много раз. Мужик лжет. Теперь у Жако не было ни малейшего сомнения в том, что карамельки с кашу в доме Анэ Куври принадлежат этому человеку. Круглая желтая баночка, он был уверен, вся окажется залепленной отпечатками пальцев Баске.

Но что же нож для бумаг от «Зоффани»? Баске купил его для любовницы? Он заказал на нем гравировку? Это казалось вполне разумным предположением. Похоже на подарок, какие богатые люди вроде Баске дарят любовнице. Дорогой, но в достаточной мере анонимный. Ни имени, ни инициалов на гравировке, и заплачено наличными.

А это значило бы, пришел Жако к выводу по дороге в Экс, что Баске не мог быть убийцей. Если бы он собирался убить Анэ Куври, то вряд ли выбрал бы для этой цели нож для бумаги, который сам купил для нее, к тому же заботливо оставленный у нее в позвоночнике, чтобы полиция нашла и проследила.

Но также возможно, что у Анэ Куври были и другие любовники. Любовники, о которых Баске даже не подозревал. Любой из которых мог подарить ей нож для бумаги, заказать гравировку.

А это возвращает Баске в список. Если искать мотив, всегда лучше всего начинать с ревности. Баске обнаруживает, что Анэ водит его за нос с другими мужчинами, и начинает выяснять отношения. И, придя в ярость, убивает ее.

Жако решил, что пришло время сменить подход, ужесточить его. Он не мог позволить себе ожидать результатов по отпечаткам, чтобы подтвердить то, что он и без того знал. Что Баске лжет. Что Баске был любовником Куври и, возможно, ее убийцей.

Баске повернулся от окна и вопросительно взглянул на полицейских, словно удивляясь тому, что они еще здесь.

– У вас что-то еще, мсье?

– Она жила в Эндоме. – Жако устроился в кресле поудобнее, показывая, что уходить не торопится. – Авеню Корбюзье, тридцать четыре. Может, вам знаком этот адрес?

Снова Баске покачал головой:

– Конечно, этот район мне знаком, но нет...

– Значит, вы утверждаете, что не знакомы с жертвой и что никогда не посещали ее дом? Правильно?

– Совершенно точно, – возмущенно отозвался Баске. – Я уже говорил вам...

В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла Селестин с бокалом в руке.

– Джентльмены?

Жако и Гасталь поднялись из кресел, а Баске суетливо стал обходить стол. Кроссовки скрипели на полированном деревянном полу.

– Не хочу тратить время на то, чтобы представлять тебя, моя дорогая, – сказал он, поцеловав ее в щеку. – Эти два джентльмена уже уходят.

– Напротив, мадам, – возразил Жако с беспечной улыбкой. – В действительности у нас есть еще несколько вопросов, которые мы хотели бы задать вашему мужу.

– Вопросы? – удивилась Селестин.

– Эти джентльмены расследуют убийство, моя дорогая, некой...

– Некоего лица, как мы считаем, которое может быть знакомо вашему мужу, – подсказал Жако. – Его подруги.

Баске угрожающе зыркнул на старшего инспектора.

– Как ужасно, – проговорила Селестин, поглаживая руку мужа, словно утешала его. Потом пошла к дивану, села там. Беспокойство застыло на ее лице. – Но что за подруга? Кто? Расскажите.

Теперь, подумал Жако, у Баске два возможных варианта: сохранить возмущенную позу и все отрицать, особенно в присутствии жены, или постараться вступить в сотрудничество, исподволь, не вызывая ее подозрений. Если решится на второй вариант, Жако понимал, они обязательно обнаружат его отпечатки на банке с карамельками, что подтвердит его связь с Анэ.

– Оказывается, кто-то из «Валадо», одна из сотрудниц, убита, – сообщил Баске жене и вернулся к столу.

Полицейские сели, передвинув кресла так, чтобы видеть мадам Баске. Им очень хотелось, чтобы она участвовала в разговоре. Гасталь поймал взгляд Жако и губами произнес нечто похожее на «трах-тарарах».

Он попался.

Теперь оставалось выяснить только, является ли Поль Баске убийцей.

– Итак, – продолжал Жако, – вы только что сказали, мадемуазель Куври работала в «Валадо».

– Думаю, да. Думаю, да. – Баске постучал пальцем по голове, словно подгоняя память, но при этом, прикрывшись рукой, чтобы не видела жена, бросил на Жако многозначительный взгляд. – Кадры? Не могу точно вспомнить. Что-то вроде этого.

– Это Водяной? Тот, о ком пишут газеты? – спросила Селестин, ее глаза горели любопытством.

Жако повернулся к ней:

– Мы так не думаем, мадам. Имеются сходные моменты, но также есть и очевидные различия...

Селестин кивнула, но больше ничего не сказала. На минуту в комнате воцарилось молчание.

– Итак, мсье. – Баске пытался вернуть самообладание и явно жаждал завершить встречу. – Чем-нибудь еще могу вам помочь? Возможно, вам лучше прийти завтра утром в офис. Быть может, мы смогли бы проверить наши регистрационные списки...

Жако понимал, к чему клонит Баске. Теперь, признавшись в любовной связи с Анэ Куври, он очень надеялся, что полицейские из вежливости уберутся ко всем чертям из его дома, пока не навлекли проблем с женой. Они же мужчины, в конце концов. Поймут, в какой ситуации он оказался. Наверняка.

Но Жако не собирался умолкать. Или позволить этому ловеласу сорваться с крючка. Его заинтересовало обстоятельство, почему Баске пока не пришло в голову, что он может оказаться подозреваемым.

Настало время надавить. Воспользоваться моментом.

– Вы когда-нибудь навещали Анэ Куври дома? – Он начинал наслаждаться стеснением собеседника.

– Дома? – переспросил Баске, бросая на Жако очередной скрытый взгляд. – Не припоминаю. Скорее всего вряд ли.

– В «Валадо» работают больше тысячи человек, старший инспектор, – ожила на диване Селестин. – Вы же не можете думать, что муж знает их всех? Или где они живут? – Она одарила их снисходительной улыбкой, потом потянулась к серебряной коробке на журнальном столике. Взяла сигарету, прикурила.

Жако кивнул. Конечно, это смешно. И тем не менее...

– Значит, расцениваем это как «нет», мсье? – продолжал он.

Баске раздраженно нахмурился, притворившись, что ради жены обдумывает вопрос, но на самом деле опять бросил взгляд в сторону Жако и покачал головой:

– Нет, насколько я могу припомнить. Эндом, вы сказали?

– Скажите, старший инспектор, – подала голос Селестин с дивана, – как именно умерла мадемуазель Куври?

– Заколота ножом, мадам. В шею. Ножом для резки бумаг.

Краем глаза Жако отметил удивление на лице Баске.

– Как нам удалось установить, – продолжал он, – оказалось, что этот нож для разрезания бумаг был приобретен в ювелирном магазине «Зоффани». Здесь, в городе. Рю Сен-Ферьоль. Четыре месяца назад. – Жако опять повернулся к Баске: – Вам знаком этот магазин, мсье?

– Вы говорите, «Зоффани»? Звучит очень знакомо.

– Уж куда как знакомо, – усмехнулся Жако. – Из их записей следует, что ваша кредитная карточка была использована при покупке этого ножа. Ваша подпись стоит на квитанции об оплате.

Жако заметил, как на другом конце комнаты на диване напряглась и побледнела жена Баске.

– Моя кредитная карточка?

Баске внезапно почувствовал неуверенность и попытался вспомнить, чем расплачивался – наличными или карточкой. Ведь наверняка же платил наличными... Ни за что не стал бы пользоваться карточкой, ведь так?

Неуверенность выбила его из колеи, чего и добивался Жако. Но Баске все еще держался, отчаянно пытаясь сохранить контроль над разговором. Стараясь, чтобы жена не узнала о любовнице.

Он начал кивать, словно только что вспомнил.

– Куври, вы сказали? Куври. Да-да... Я действительно вспоминаю это имя... Но, но... Знаете что? Я ошибся. Я обознался. Не отдел кадров. Вовсе нет. Я думаю, что она могла помогать нам с какой-то контрактной работой. Возможно, консультация. Этот подарок, этот... нож для бумаг, должно быть, своего рода знак благодарности. Что-то вроде этого, за помощь в решении наших проблем... На самом деле я не припоминаю, что покупал эту вещь, но если у вас квитанция об оплате моей карточкой, старший инспектор...

Значит, Баске все-таки купил нож. Или по крайней мере не отрицает, что купил. Значит...

Жако выдержал паузу, затем пошел дальше.

– Могу я спросить, где вы были прошлой ночью, мсье?

– Прошлой ночью? В воскресенье, вы имеете в виду? – пробормотал Баске.

– Совершенно верно. Скажем, начиная с девяти часов?

– А что, здесь, конечно. – Он посмотрел на жену, которая с готовностью закивала. – Селестин была на обеде, – продолжал он, откашлявшись. – У друзей. У Фазилло. В Эксе. Боюсь, мне не особенно хотелось идти, поэтому... я остался дома. Сделал кое-что в библиотеке, а потом отправился спать.

Жако понял, что Баске лжет. Или, скорее, не говорит всей правды. Его жена могла уехать на обед, и он мог отказаться, но Жако сомневался, что Баске провел вечер, работая в кабинете за столом. Он тоже уезжал. В Эндом? К Анэ Куври?

Было кое-что еще. Впервые с тех пор, как они рассказали ему об убийстве, Жако увидел – Баске осознал, что вопрос не о том, чтобы жена не узнала о любовнице. Возникло внезапное, холодящее понимание, что его подозревают в убийстве.

– Значит, вы были в кровати, когда ваша супруга вернулась? – продолжал Жако с напором.

– Да. Правильно...

Баске потянулся в сгущающейся темноте включить настольную лампу. Поток света, который разлился по столу, вдруг сделал всю оставшуюся часть комнаты темнее. Жако другого освещения на сцене и не нужно было.

– Спали?

– Как мертвый, – ответила вместо Баске его жена, потянувшись за сигаретой. – И храпел как лев. Мне пришлось лечь в комнате сына.

– А в котором часу это было, мадам? – Жако повернулся вместе с креслом к жене Баске.

– Я бы сказала, около одиннадцати.

– А вы, мадам, – как ни в чем не бывало продолжал Жако, – вы сразу пошли спать? После того, как вернулись с обеда?

– Выпила на кухне стакан теплого молока, потом пошла наверх спать.

– В комнату вашего сына, вы сказали?

– Сначала в нашу спальню. Но было трудно уснуть... – Она усмехнулась снисходительно мужу, затем бросила в свой стакан лед.

Однако Баске, заметил Жако, в ответ не улыбнулся. Он пристально смотрел на жену, лицо приобретало все более озадаченное выражение. Словно он пытался что-то вспомнить. Словно что-то не состыковывалось.

– Значит, начиная с одиннадцати, – продолжал Жако, отметив замешательство Баске, его молчание, – вы оба были здесь, спали... В разных комнатах?

Мадам Баске кивнула:

– Да, старший инспектор.

– Скажите, мадам, и, пожалуйста, простите за неприятный вопрос... – Жако помолчал, затем вздохнул и продолжил: – Скажите, вы знали, что Анэ Куври – любовница вашего мужа?

– Эй вы, Боже мой!.. – воскликнул Баске, вскакивая с места и делая возмущенные глаза.

– Если вы не против, мсье. – Жако предупреждающе поднял руку, при этом не спуская глаз с мадам Баске.

– А я против. Очень даже против! – выкрикнул Баске, стукнув кулаками по крышке стола. – Прийти сюда... Прийти в мой дом с этими... с возмутительными обвинениями...

– Да, я знала, – раздался голос мадам Баске, спокойный, решительный.

Баске замер. Он повернулся и уставился на жену. Потом, в прострации, оперся на спинку кресла и сел.

Жако понимал, что Баске должен чувствовать. Столько усилий, чтобы скрыть это от нее, в этот вечер и в течение всего времени, пока длилась их связь, – а она знала!

Жако продолжал давить:

– И как давно вам об этом известно?

– С самого начала, старший инспектор. – Она наклонилась, чтобы поставить свой бокал на столик. Селестин спокойно посмотрела на Жако. – Как это называется? Встреча с пяти до семи? – Она вновь усмехнулась. Усмешка получилась печальная. – Думаю, это довольно распространенное явление. Среди мужчин определенного возраста.

– И что вы чувствовали по поводу... похождений вашего мужа?

– Пока это не нарушало статус-кво... Пока дети обо всем не проведали... – Селестин пожала плечами. – И в ней не было ничего особенного.

– Значит, вы знали мадемуазель Куври? Встречались с ней?

– Нет. Я имею в виду... Я знаю мужа. Вероятно, это не первый раз, когда он... пошел на сторону. И, видимо, он не стал бы последним. Просто... это было не важно. Я уверена, вы поймете, старший инспектор.

Однако Жако не убедили ни сделанное с тихим достоинством признание, ни ее спокойная покорность. Впереди намечалось что-то еще. Ему нюх это подсказывал. Он почти ощущал это на вкус. И он продолжал:

– Скажите, мадам, вы водите машину?

Селестин кивнула, затем удивленно посмотрела на него, будто не понимала, куда Жако клонит, к чему ведет. Ей не пришлось долго думать.

– Могу я спросить, машину какой марки, мадам?

– «Ситроен-икс-сара», – ответила она.

Жако кивнул.

– Вероятно, вам будет интересно узнать, мадам, что «ситроен-икс-сара» видели на авеню Корбузье. В Эндоме, где жила убитая. Вчера поздно ночью. Об этом сообщил прогуливавший собаку мужчина.

Конечно, это было ложью, но Жако сыграл в ту же игру с ее мужем – подпись на квитанции об уплате кредитной карточкой, – и получилось. Поэтому он не видел причины не попробовать этот же трюк с женой Баске. Просто поблефовать, чтобы выбить ее из колеи. Вот и все.

– А позднее «ситроен» заметили на Корнишской дороге, – продолжал он. – Стоящим на эстакаде над Вайон-дез-Офф. Где тело мадемуазель Куври было сброшено в воду.

Минуту в комнате висела тишина, пока смысл сказанного укладывался у них в головах.

Селестин Баске поежилась, обмотала вокруг себя рукава кардигана.

– Даже не представляю, что вы имеете в виду, – начала она, но голос дрогнул. – Если вы хотите сказать, старший инспектор...

– Думаю, мадам, вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать.

– Это становится смешным, – вступил в их диалог Баске.

Жако отметил, что его слова прозвучали несмело. Мужчина не знал, что еще сказать, как продолжить. Баске известно что-то, чего они не знают. Что-то о жене. Связанное с тем, как они устраивались спать.

А этого для Жако было достаточно. Он засунул руку во внутренний карман, вытащил пластиковый пакет, потянулся и положил его на стол Баске. Тяжелый посеребренный нож для бумаг глухо стукнул по деревянной «крышке стола.

Эффект был именно тот, какого Жако и хотел. И Баске, и его супруга с ужасом уставились на оружие. Золотая рукоять и серебряное лезвие блестели на свету, пятна крови еще виднелись на внутренней стороне пластика.

– Орудие убийства, – сообщил Жако. – Вы, конечно, видели его прежде, мсье.

Но Баске молчал. Жако был готов к этому.

– И вы тоже, мадам, – продолжил старший инспектор, повернувшись к мадам Баске. – Прошлой ночью. В доме Анэ Куври. Когда пришли поговорить с ней. После обеда. Когда ваш муж спал. Хотели напугать ее? Спасти свой брак? За нож для бумаг вы схватились, когда она отказалась принимать мяч. За тот самый нож для бумаг, который ваш муж купил мадемуазель Куври. Подарок, о котором вы не могли подозревать.

Мадам Баске выпрямила спину, вскинула подбородок, шлепнула себя ладонями по коленям, но ничего не сказала. Жако повернулся к Баске:

– Полагаю, мсье, вам следует пригласить вашего адвоката.

Баске оторвал взгляд от жены и тупо посмотрел на Жако:

– Моего адвоката?

– Или у вашей жены есть свой?

Рядом с ним Гасталь засопел, сел в кресло и принялся обирать катышки с брюк.