Текст книги "Убийство по французски"

Автор книги: Мартин О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– В воде становится холодно, мадам.

Соланж Боннефуа вздохнула, оглядела кабинет.

– Значит, если мы предположим, что этот идиот иногородний, то где он отсиживается?

– Регистрационные записи в городских гостиницах за период больше месяца выдали сто шестьдесят вариантов. Все долговременные постояльцы, ни один из них не подходит на роль подозреваемого. И не нашли ни одного человека, который останавливался на более короткое время и постоянно менял отели.

– Аренда жилья за тот же период времени? Виллы, дома, квартиры?

Жако пожал плечами:

– Возможно. Но...

– Можете не рассказывать. Средства.

– Это слишком долго, мадам. Проверка гостиниц заняла десять дней. Проверка арендованного жилья займет много-много больше. И даже если предположить, что наш парень снимает жилье. Как я сказал, у нас просто нет ни времени, ни людей.

– Так каков следующий шаг? Что мне сказать прессе? Мэру? Торговой палате? Не говоря уже о моем боссе.

– Вы можете сказать им...

В эту минуту позвонила помощница мадам Боннефуа.

– Вам нужно быть в суде через пять минут, мадам.

Соланж Боннефуа взглянула на часы и оттолкнулась от стола.

– Боюсь, Даниель, нам придется остановиться на этом, – сказала она, поднимаясь с кресла, собирая бумаги и складывая их в кейс. – Хотя сомневаюсь, что это вас очень беспокоит. – Она по-товарищески улыбнулась Жако.

– Мне всегда приятно вас видеть, – ответил он. – Признаю, это трудное дело, и мне жаль, что я не могу сообщить вам что-нибудь... позитивное. Но я обещаю, мы его возьмем, мадам.

Соланж Боннефуа обошла стол и направилась к двери.

– Поверьте мне. – Жако открыл дверь перед ней и отошел в сторону. – Наш парень допустит ошибку.

Мадам Боннефуа быстро прошла мимо него.

– Тогда давайте надеяться, что он допустит ее скоро, – бросила она через плечо.

– Давайте надеяться, мадам.

Уже позже, в лифте, Жако вспомнил о Дуасно. Ведь он собирался попросить у мадам Боннефуа об одолжении.

39

Поскольку готовить ей было некому, Сьюзи де Котиньи сама соорудила себе ленч. Взбила пару яиц, растопила в сковороде масло и нашла в холодильнике немного салата. Вернувшись к плите, сняла сковороду с огня, натерла ее пузырящееся дно кусочком чеснока, затем вылила туда взбитые яйца. Повертев сковороду и добавив по щепотке соли и перца, свернула содержимое в рулет и положила на тарелку. Все очень просто. Обыкновенный омлет с курчавыми листьями салата. Вдыхая теплый запах чеснока, она поставила ленч на кухонный столик, вынула из холодильника бутылку розового провансальского вина и налила себе стакан. Потом заткнула бутылку пробкой и поставила ее назад на полку. Один стаканчик не повредит.

Четверг у Сьюзи был любимым днем. Дом в ее распоряжении. У Ортанс, служанки, и у Жиля, садовника, выходные дни, к тому же служанка уехала раньше, чтобы навестить сестру в Лестаке. Обычно она оставалась там на ночь, поэтому не вернется до следующего утра.

В четверг же Юбер ужинал с матерью. Он уезжал к ней прямо с работы и редко возвращался домой до десяти часов. Старуха любила рано ужинать. И чтобы сын был один. Сьюзи уже давно была отстранена от этих суаре и встречалась с мегерой только если требовали официальные или семейные дела. Поэтому почти все четверги с утра и до десяти с хвостиком Сьюзи была предоставлена сама себе.

Выходные дни были редким удовольствием для нее. Она могла бы не работать – ее собственное имущество, находящееся на попечении в Штатах, и небольшие деньги, которые ей выделял на содержание Юбер, давали такую возможность, – но она постоянно была в работе. Нужно было организовывать унылые деловые обеды для коллег Юбера из префектуры или из госсовета, или домашние вечеринки с его отвратительной дочерью и ее худосочным муженьком, или приемы для приезжающих высоких гостей, благотворительные балы, коктейли, открытия вернисажей, ходить в оперу или в театр. Но четверги она никогда ничем не занимала. Ее день. День для себя.

Обычно Сьюзи ходила по магазинам, забегала в спортзал или развлекалась в своей квартирке с тем, кто попадался под руку. Она сняла это местечко вскоре после приезда в Марсель и вложила в обновление столько же сил, сколько в перестройку темной и мрачной резиденции Юбера в Рука-Блан – как только им удалось выпроводить старуху и отправить ее вещички в Кастелен. Это одна из многих причин, почему Сьюзи не звали на ужин по четвергам. Что ни на йоту ее не расстраивало.

Сьюзи нравилось иметь свой укромный уголок на рю Паради, и она частенько им пользовалась. Складывалось впечатление, будто "она там живет. В квартире имелись телевизор, музыкальный центр, полка с дисками, современно обустроенная кухня, полные книг шкафы, всякая странная всячина, которую она скупала на рынках, – такое Юбер ни за что не позволил бы держать дома, – и в спальне роскошный гардероб на все случаи жизни. Одежда, которую она покупала в городе, никогда не носила дома и о которой Юбер даже не догадывался. Это все было ее, и она это все любила. Независимость. Другая жизнь. Она делала то же самое в Нью-Йорке, будучи короткое время замужем за банкиром Брэдом. В двадцати минутах к центру от их дуплекса на Парк-авеню был ее собственный угол. Место, где она жила студенткой, о котором Брэд не знал. Не сильно отличавшееся от ее прибежища на рю Паради.

Она покончила с омлетом, салатом и отодвинула тарелки. Сьюзи могла приготовить для себя, но не собиралась мыть посуду, хоть у нее имелась посудомоечная машина. Зачем? Для этого есть служанки.

Конечно, квартира на рю Паради была другой. Там она упивалась работой по дому, квартира всегда сверкала чистотой. В резиденции де Котиньи Сьюзи и помыслить не могла шевельнуть пальцем, но на Паради она протирала пыль, пылесосила, мыла ванну, даже если в этом не было нужды. Словно работа подходила к этому пространству, словно именно так делалось в этом маленьком, интимном уголке на протяжении прожитых здесь жизней. И в те дни, когда Сьюзи бывала на Паради в чьей-то компании, она никогда не забывала менять постельное белье, прибирать кровать и класть в сушильный шкаф свежие полотенца.

Но в этот четверг она никуда не собиралась. Проснулась поздно, на завтрак сварила кофе и поджарила тост – пустая чашка, кофейник и хлебные крошки остались у плиты – и провела оставшееся от утра время у бассейна. Но теперь там было слишком жарко. Солнце палило нещадно, осы, жужжавшие вокруг бассейна, раздражали. Лучшим временем был вечер, когда солнце мягко светило через своеобразный забор из сосен, высаженных по границе владения, когда воздух прохладен и освещение такое удивительное, тускло-золотое.

Она вздохнула. Еще час с небольшим, как на террасе можно будет находиться. Даже в тени. Время освежиться, решила она, время подготовиться. У нее будет гостья. Новая подруга из спортзала.

40

Когда Жако миновал двери Дворца Правосудия и вышел на ярко освещенную полуденным солнцем улицу – глаза прищурились от света, – зазвонил мобильный телефон. Люк Жуанно, второй номер у Клиссона в криминалистической группе, звонил из квартиры Вики Монель. Они пришли туда утром, чтобы тщательно осмотреть место, охотясь в первую очередь за отпечатками пальцев в надежде, что они могут совпасть с чем-нибудь известным из архивов.

– Как идут дела? – спросил Жако, прижав трубку к уху. Полуденное движение на рю Гриньян было заполнено ревом клаксонов и грохотом двигателей.

– Пока много отпечатков. По последнему подсчету, доходит до тридцати комплектов.

– Хорошо, хорошо, – ответил Жако, переходя улицу к своей машине и раздумывая, с чего это Жуанно пришло в голову ему позвонить.

– Однако есть кое-что. Вам следовало бы взглянуть, – произнес Жуанно. – Это может оказаться важным.

Выше и моложе своего босса, с густыми черными бровями и ленивыми серыми глазами, Жуанно не особенно утруждался составлением протоколов осмотров места преступления.

Наталкиваясь на что-то интересное, он, в отличие от Клиссона, не ждал, пока это отпечатают, а немедленно сообщал о находке.

– Я буду прямо сейчас, – заторопился Жако.

– Мы ждем, – отозвался Жуанно.

Через двадцать минут Жако подъехал к зданию, где находилась квартира Вики Монель. На этот раз он не стал звонить мадам Пиганьоль, а нажал на кнопку квартиры Вики. Впустил его Жуанно. Лифт работал, таблички, запрещающей им пользоваться, не было.

Жуанно ожидал его у открытой двери в своем обычном наряде – белый тивековский комбинезон, застегнутый наглухо на молнию, и белые бутсы, матерчатая маска болтается на шее.

– Я подумал, вы бы захотели это увидеть, – с ухмылкой произнес Жуанно.

Их было четверо в квартире, включая Жуанно, все в комбинезонах. Коллеги Жуанно терпеливо вытирали каждую дверную коробку, дверные ручки и выключатели, которые могли обнаружить, вентили водопровода и краны плиты, клавиши телевизора и музыкального центра, снимали волокна с диванов и ковров, молча и тщательно обрабатывая квартиру метр за метром.

– Кристиан случайно обнаружил это здесь.

Кристиан на кухне проверял мешок с мусором, его содержимое было рассыпано по столу. Он был в маске. Кивнул, когда они проходили мимо него в ванную комнату.

– И?.. – нетерпеливо спросил Жако.

– Вот, – указал на пристроенный и облицованный панелями угол в изголовье ванны Жуанно. Здесь могло быть идеальное место для водонагревателя или хранения полотенец и простыней. Но там не было ручки и вообще какого-нибудь следа, что это не просто кусок стены, возможно, заключающий в себе дымоход от камина в нижней квартире. – Просто надавите пальцами здесь.

Жако надавил, и вся панель, от потолка до пола, с щелчком открылась. Внутри «шкафа», подумал Жако, могли, стоя плечом к плечу, поместиться два человека. Насколько он мог увидеть, там не было освещения и при закрытой двери в этом тесном помещении было бы темно как в могиле, если не считать трех квадратных отверстий, расположенных на уровне плеча. Одно смотрело на ванну и душ, второе выходило в большую из двух спален, а третье – в гостиную, где один из людей Жуанно нумеровал мешочки с образцами и укладывал их в ящик.

Жако вышел из шкафа и посмотрел на стену в изголовье ванны. Квадрат зеркальных плиток. Он осмотрел затем спальню и гостиную. Еще два зеркала, прикрученные к стенам. Отличный способ незаметно наблюдать за тем, что происходит почти во всей квартире. Или хорошее место для установки видеокамеры. С этой точки любой нужным образом снаряженный человек мог фотографировать или снимать на кинокамеру все, что происходит во всех трех комнатах.

Так, так, так, подумал Жако. Переключение скорости. Все начинает двигаться.

41

С того времени как Баске вернулся в офис, телефон звонил не переставая. Звонок с извинениями от архитектора, у которого постукивали зубы, а голос был соответственно приглушен новокаином; звонок от его финансового директора, сообщившего, что члены правления переназначили собрание на следующую неделю, и десяток других.

Сразу после часу дня Баске попросил Женевьеву заказать ему ленч из «Жарден-де-Клеманс» на рю Дюнкерк и съел его прямо за своим столом – стейк с гарниром изумительно хрустящего картофеля фри. Полбутылки кларета из его собственного бара дополнили удовольствие. К тому времени как Женевьева, просунув голову в дверь, объявила о приходе старшего инспектора Даниеля Жако, остатки трапезы и пустая бутылка улетучились, а Баске просматривал стопку помеченных флажками утренних сводок. Вернувшись в кабинет, он был настолько занят, что не смог выкроить время для обдумывания причины этого визита.

Поднимаясь из-за стола и стряхивая с брюк крошки, Баске вышел поприветствовать гостя, которого даже сейчас был вынужден принимать.

Человек был не таким, каким ожидал увидеть его Баске. Высокий, чуть больше сорока, в кожаной куртке, ярко-голубых джинсах, мокасинах с кисточками и, уж совсем неожиданно, с хвостом на голове. Глаза светло-зеленые, сонные, а нос странно нависает. Сломан при исполнении служебных обязанностей, подумал Баске. Они обменялись рукопожатиями, и Баске указал на кресло, а сам вернулся за стол и устроился поудобней.

– Итак, старший инспектор. Чем могу помочь? – начал Баске.

– Очень любезно с вашей стороны так скоро меня принять, мсье, – ответил полицейский.

– Конечно. Все, что могу.

Баске изобразил ожидание. Он заметил, что полицейский чувствует себя не в своей тарелке. Сконфужен тем, что собирается просить? Или просто оробел при виде всей этой мощи? Богатства? От того, что находится в столь роскошно обставленном кабинете?

– На самом деле это всего лишь формальность, – начал полицейский.

Баске потянулся за леденцами, вытряс один на ладонь, зажал в кулаке и бросил в рот.

– Я полагаю, ваша компания была занята на новом объекте в открытом море в «Аква-Сите»?

– Одна из моих компаний. Да. – Баске кивнул, перемещая леденец во рту. – Невероятно сложное предприятие, – продолжил он, будучи не в силах устоять перед соблазном постучать себя в грудь. – Нигде ничего подобного нет. Из-за этого количество посещений возросло на семьдесят восемь процентов.

Полицейский изобразил подобающее случаю восхищение.

– И я полагаю, вам принадлежит новая жилая застройка на Кур-Льето, сорок четыре – сорок восемь?

– Кур-Льето? Да, – ответил он, посасывая конфету. – Нашему отделу недвижимости. Как и другие сходные объекты в городе и за его пределами. Коммерческие и жилые. Вот куда заводит мыло, старший инспектор, – продолжал Баске, откинувшись на спинку кресла. – Но сегодня вы либо расширяете сферу деятельности, либо тонете. Вот так. Вот почему мы также работаем в сфере лизинга, страхования, рефинансирования закладных. У нас есть даже импортно-экспортная ветвь, морская торговля...

Полицейский кивнул, помолчал. Казалось, он не знает, как продолжить разговор.

Баске наблюдал, Жако скользит взглядом по выложенному елочкой медового цвета паркету, по толстому ворсу персидского ковра...

– И?.. – напомнил Баске, довольный ощущением полного контроля над ситуацией, хоть Представить не мог направленность вопросов.

– Просто... Ладно, вы могли прочесть, увидеть что-то по телевидению... вчера утром в «Аква-Сите» в водоеме, устроенном в открытом море, был обнаружен труп. Молодая женщина. Ее убили.

– Какой ужас! – Баске постарался придать лицу подходящее случаю выражение озабоченности. – Но я не вижу...

– А еще на прошлой неделе девушка с Кур-Льето, проживавшая в номере сорок шесть, была найдена утопленной в озере в Салон-де-Витри.

– И что же? – Баске при этих словах мог выглядеть немного смущенным, но он тут же сообразил, в чем дело. Полиция отрабатывает совпадение, ни больше ни меньше. Простая формальность, черновая работа при отсутствии чего-либо существенного.

– Это кажется своего рода... ну, совпадением. Я уверен, вы согласитесь...

Баске терпеливо смотрел на мужчину. Было почти слышно, как работают его мозги.

– Да-а-а-а-а... и?..

– Хорошо, мсье. Просто ваша компания является владельцем Кур-Льето, а также принимала участие в строительстве «Аква-Сите»...

Баске отметил, что запас слов истощается. Посетитель явно пребывал в нерешительности.

– Старший инспектор. Старший инспектор... Еще раз, как ваше имя?

– Жако. Старший инспектор Жако.

– Итак. Старший инспектор Жако. Я понимаю, что эти факты могут показаться некоторым образом связанными, принимая во внимание стечение обстоятельств, и если они и не имеют особого значения... – Баске повернулся к столу и начал перебирать бумаги, будто у него есть более срочные дела.

– Просто это показалось достойным беседы... Посмотреть, не могли бы вы нам чем-нибудь помочь. Не сообщите ли нам что-то, чего мы можем не знать...

– Старший инспектор, – терпеливо проговорил Баске. – Скажите... Если в течение одной недели двоих людей собьют на «пежо», вы пойдете к мсье Пежо? Если ножом фирмы «Лагьель» кого-то зарежут, вы станете звонить мсье Лагьелю? Если... если... – Баске развел руками, пытаясь найти столь же подходящую аналогию, но вдруг ему стало все равно. Слишком нелепо тратить на это свое время. Уж действительно.

Полицейский кивнул. Конечно, конечно... Повисла тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаг. Баске решил завершить сцену.

– Что ж, это все, старший инспектор? – спросил он, выдавливая усталую улыбку.

И вдруг...

– Интересно узнать, мсье... – начал полицейский, слегка потянув себя за хвост. – Каким образом эта конкретная недвижимость, Кур-Льето, оказалась в вашей собственности?

– Как и большая часть наших приобретений. Вероятно, мы получили ее от городского совета. Обычно такие места пребывают в ужасном состоянии. Перенаселенные, с жуткими санитарными условиями. Мы просто преображаем их. Переселяем проживающие там семьи и начинаем хозяйствовать. Проводим косметический ремонт. Обновляем. Приводим в порядок водопровод, лифт и все такое...

– А ваша компания владеет всеми квартирами на Кур-Лье-то? Или только частью?

– Большей частью, думаю, хотя не в наших правилах сохранять за собой недвижимость надолго. Отделываемся от нее. Чтобы получить кое-какой свободный капитал, понимаете? – добавил Баске, подозревая, что полицейский скорее всего не понимает.

– Значит, кроме сдачи в аренду недвижимости, вы еще и продаете ее?

Баске кивнул:

– Когда рыночные условия подходящие. У нас есть подразделение, «Баске-Иммо», которое занимается такими вещами. – «К чему все это?» – раздумывал он. Полицейский, похоже, вдохновился. Во всяком случае, больше не казался неуверенным и смущенным. Что-то стальное появилось в глазах... уверенность. Он словно каким-то образом, хоть Баске и не мог сказать, каким именно, видел его насквозь. Обескураживающий момент.

– И у вас есть все записи относительно аренды и оплаты квартир в этом самом блоке?

– Конечно. Но не здесь, вы понимаете. Не в этом здании. Как я уже сказал, этим занимается наше подразделение по недвижимости в Бальмонте. Но я не вижу...

Женевьева постучалась и заглянула в дверь, чтобы напомнить о намеченном на два сорок совещании с финансовым комитетом.

Баске поднялся. Полисмен тоже. Встреча подошла к концу.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мсье, – произнес полицейский. – Уверен, вы понимаете, что в такого рода расследованиях мы должны проверить всю подноготную, проследить все цепочки...

– Конечно, конечно, – ответил Баске, выходя из-за стола и пожимая Жако руку. – Если позвоните Эрве Тьерри в «Баске-Иммо», уверен, он вам посодействует с именами съемщиков. Женевьева, моя помощница, даст вам номер телефона. А теперь, если позволите...

Только когда дверь за полицейским закрылась и Баске занял свое место за столом в надежде успокоиться, он вдруг вспомнил. Рэссак. Одна из квартир на Кур-Льето была его.

42

Уже месяц Водяной наблюдает за ней. Не каждый день, но так часто, как удается – когда позволяют смены, по уик-эндам, в конце дня. Ходит за нею повсюду, пешком, на машине, запрыгивая следом в автобус. Узнавая о ней, постепенно приближаясь.

За это время он настолько узнал распорядок жизни своей будущей добычи, что найти ее никогда не составляло труда. Побродить вокруг какое-то время, и вот она – в салоне красоты на рю Сибье, на рабочем месте, или в баре, куда иногда ходит на ленч, в кафе, где останавливается каждое утро съесть круассан и выпить чашечку латте, или в спортзале на Сен-Фе-рьоль, где Водяной впервые увидел ее – с сумкой, перекинутой через плечо, проворно сбегающей по лестнице на улицу.

Что-то в ее движениях; сказал бы Водяной, привлекало внимание, отличало от остальных. Беззаботное покачивание бедер, когда она обходила машины на дороге, бесшабашный взлет шевелюры, когда девушка запрыгивала на тротуар, то, как двигала плечами, пробираясь сквозь толпу с засунутыми в карманы руками. Так полна жизни, так уверена в себе, так энергична! И красива. Темная кожа, голубые глаза, крошечная родинка у подбородка, из-за которой губы казались полнее, чем, вероятно, были на самом деле, красивое очертание скул... Метиска истинной красоты, она создавала в каждой черточке мучительный беспорядок.

Спортзал, конечно же, стал настоящим открытием. «Только для женщин». Можно ли найти два более соблазнительных, чем эти, слова? Водяной считал, что нельзя. Роскошно. И там, прямо напротив входа, располагалось кафе-бар «Гийом». Отличный наблюдательный пункт. Удобное место, чтобы остановиться после работы. Табурет возле узкой деревянной стойки, тянущейся на всю длину венецианского окна. Нужно только сесть там и наблюдать, поглядывая над срезом газеты, когда потягиваешь пиво, прикуриваешь сигарету. Как все они приходят и уходят. Выбирай – не хочу.

Вроде сладкой маленькой Жолин с ее словно укушенными пчелой губами, короткими светлыми волосами и проницательными карими глазами; или учительницы Ивонн с обкусанными ногтями и испачканными мелом от классной доски кончиками пальцев; и Вики, настоящей занозы, очень крутой, пытавшейся убежать. Водяной должен был понять, что с ней придется нелегко. Хоть она и жила в дорогущей квартире, но была-то уличной девкой, легко сообразить по одежде и развязной походке. К чему все эти неожиданные брыкания, сучение кулаками и локтями? Еще царапалась как дикая кошка, а в конце вырвалась на полоске песчаного пляжа и пыталась убежать.

Но она побежала не в ту сторону, ведь так? В сторону воды, вместо того чтобы рвануть на дорогу, под прикрытие деревьев. Пыталась звать на помощь, но так и не сумела издать ни звука. Лекарство, конечно, от него язык и глотка стали сухими, как наждак. Конечно, если бы она затаилась в озере, если бы не стала плескаться, выдавая себя в попытке держаться на поверхности, то могла бы выжить. Но не получилось. Водяной подплыл снизу, схватил ее за лодыжки и потащил на глубину. Тянул вниз в холодную черную воду, где они танцевали вдвоем, пока из нее не вышел весь воздух.

Теперь наступила очередь Берты.

Как и в прежних случаях, Водяной знал, как ее зовут, где она живет. Пару недель назад она припарковала свой потрепанный «рено» на платной стоянке у салона красоты на рю Сибье. А когда Водяной проходил мимо и приостановился, чтобы закурить, то заметил в машине на самом видном месте, на торпеде, конверт. Имя и адрес. Вот так. Мадемуазель Берта Мордэ, пляс Дюбуа, 14. Два в одном. Знак свыше, если таковые бывают.

Однако Берта Мордэ, как узнал Водяной спустя несколько вечеров, жила не одна. В отличие от других. Делила квартиру еще с двумя девушками. Это усложняло дело, требовало больше усилий. Не то чтобы создавало сколько-нибудь значительную проблему. На самом деле добавляло удовольствия. Нужно найти способ изолировать ее, приманить.

В тот день, это был четверг, Водяной увидел, что Берта рано покинула салон. Забросив сумку на заднее сиденье «рено», она поехала в сторону гавани. Как всегда, Водяной держался через несколько машин от нее, раздумывая о том, куда направляется будущая добыча. Явно не домой. Это было бы не раньше, чем начнут гаснуть последние фонари. Не собиралась она также навестить мать, которая жила за кладбищем Сен-Пьер. Вместо этого, обогнув Старый порт, Берта съехала налево с бульвара де ла Кордери и взяла курс на Рука-Блан. Водяной ехал сзади.