Текст книги "Убийство по французски"

Автор книги: Мартин О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

51

Мальчики были молодыми, по словам Карно, шестнадцати и восемнадцати лет, с телами ангелов, с матово-коричневой кожей, черными курчавыми волосами, стройными длинными ногами. Кушо доставил их в дом Рэссака в Касисе накануне вечером. Теперь мальчики готовили завтрак на кухне, грациозно перемещаясь с приборами и фарфором, чтобы накрыть стол на террасе, где сидел Рэссак. Его рука тянулась погладить их всякий раз, когда они оказывались в пределах досягаемости. А это случалось так часто, как только им удавалось.

Рэссак не мог запомнить их по именам. Или, точнее, кто из них кто. Не Хамид ли старший из двоих, тот, у которого колечко в ухе? Или это Абдул с длинными ресницами и сонными карими глазами? Казалось бы, просто отличить шестнадцатилетнего мальчика от восемнадцатилетнего мужчины, но... Завернутые в саронги, низко подвязанные на стройных бедрах, их тела были совершенно одинаковы – по росту, цвету, мускулистости. Они походили на близнецов небесной красоты, и на самом деле, думал Рэссак, наблюдая за ними, плевать, сколько им лет и как их зовут. Через час приедет Кушо, чтобы увезти их назад в город, и Рэссак больше никогда их не увидит. Если не захочет. А пока, сидя за столом для завтрака, когда солнечное тепло щекочет изрытые оспинами плечи, достаточно просто наблюдать за ними, за парой юных гибких тел, трущихся друг о друга. Как юнцы спорят, словно дети, по поводу того, как пользоваться соковыжималкой, правильно готовить омлет и сколько нужно разогревать замороженные булки.

Отодвинув свой стул – ножки противно заскрежетали по плитке, – Рэссак скинул саронг и вошел в бассейн. Он двигался вперед, направляясь к глубокой части, пока вода не дошла ему до подмышек. Плавая – единственное упражнение, кроме секса, которое он когда-либо выполнял, – Рэссак прислушивался к хихиканью и щебетанию, уютно разносящимся над водой. «Что за прекрасный способ начать день!» – думал он и радовался, что решил распорядиться о доставке мальчиков в Касис, а не развлекаться в городе. Насколько лучше быть дома!..

Месяц назад здесь, в Касисе, побывали три девочки – их тоже поставил Кушо, – и доставленное ими удовольствие было примерно таким же, как от ласк Абдула и Хамида. Они совершенно отличаются, конечно, но не менее услужливы, размышлял Рэссак, скользя по водной глади. Какая удача, что ему дано наслаждаться и мужчинами и женщинами! Он пытался решить для себя, кто ему нравится больше – мальчики или девочки. Но оказалось, определить невозможно... Если бы он спал больше с теми или другими, то это могло бы прояснить предпочтение, но он уже давным-давно потерял счет мужчинам и женщинам, которые побывали у него в кровати. Он знал точно только то, что все время менял пол партнеров. Переспав с женщиной, он всегда испытывал тягу к мужчине, и эта пара контактов давала ему искомое разнообразие, требуемое удовольствие, а отсутствие одного из этих компонентов оставляло у него ощущение гнетущей неудовлетворенности, словно он спросил, как куда-то пройти, но не смог получить ответа.

Неторопливо сделав дюжину заплывов, Рэссак вышел из воды. Абдул с Хамидом вытерли и поласкали его, отвели к столу и накормили завтраком. Мальчики спорили между собой, кто будет намазывать маслом круассаны, кто будет наливать кофе, кто будет подавать омлет. Рэссак протянул руку и погладил ближайшее к нему колено. Кожа гладкая, как стекло. Ни одного изъяна. Рэссак часто представлял себе, каково это – иметь гладкую кожу.

Приступив к омлету, суховатому, на его вкус, Рэссак почувствовал первые легкие признаки раздражения по отношению к молодым партнерам. И, услышав тихое блеяние мобильника, порадовался перерыву. Мальчики начинали утомлять своими игривыми скандалами, непрерывной болтовней и трогательной готовностью к близости. Они сделали все, что от них требовалось, и теперь им пора уходить. Взяв мобильник, он приказал им убрать после завтрака и собирать вещи. Скоро приедет его водитель, чтобы отвезти их обратно в город.

Оставив мальчиков заниматься делами, Рэссак прошел на лужайку, чтобы поговорить по телефону.

Это оказался Баске.

– Я подумал, вам следует это знать. Ко мне приходили из полиции. Инспектор. Очевидно, убита одна из квартиросъемщиц с Кур-Льето. Утоплена.

– Да ну... – отозвался Рэссак.

– Он хотел знать, кто арендует квартиры. Какова плата.

– И вы ему рассказали?

– Сказал, что не знаю. Предложил связаться с Тьерри в «Баске-Иммо». Мол, у него есть необходимая информация. Только после ухода полицейского до меня дошло, что у вас там квартира.

– Значит, вы считаете, он может наведаться?

– Если это тот же дом, возможно. Он не походил на особо рьяного детектива. Просто подумал, надо поставить вас в известность.

– Это мило с вашей стороны. Сомневаюсь, что он придет, но буду начеку.

Разговор закончился, Рэссак вернулся к столу и полистал газету. Абдула и Хамида не было видно, что принесло облегчение. Спустя пять минут они спустились из спальни, одетые в одинаковые тенниски, джинсы и сандалии, – как раз в тот момент, когда Кушо подъехал к дому. Он без напоминаний отвел их к машине, где мальчики немедленно начали спорить, кто сядет впереди.

Пока они переругивались по поводу рассадки и музыки, которую следует поставить по пути в Марсель, Кушо вернулся на террасу, где Рэссак вручил ему конверт – деньги для мальчиков, когда он доставит их домой.

Кушо положил конверт в карман и повернулся, чтобы идти, но Рэссак поймал его за руку. Было еще кое-что.

– Сделано? Дуасно?

– Сегодня вечером, босс.

– Проследи, чтобы наверняка.

52

Первым доложился Гасталь, позвонив из спортивного зала.

– Последняя жертва была членом клуба. Зарегистрирована как Сьюзи Котаньяк. Наверняка одно и то же лицо. Они подготовят мне список людей, посещавших спортзал в одно время с ней. За последние две недели. Из числа работников и членов клуба.

– Здорово! – воскликнул Жако.

Единственная проблема, как ледяным тоном укажет мадам Боннефуа, заключается в том, что Водяному потребовалось совершить четыре убийства, а похоже, и пятое – точно будет известно через несколько часов, – чтобы они смогли продвинуться настолько далеко, как сейчас. И где-то, как он ей сказал, появится трещина, слабое звено, изъян, и группа Жако максимально использует их. Может быть, что-то уже у них в руках.

– Есть еще кое-что, – не унимался Гасталь. Это были любимые слова Жако.

– Да?

– Адрес убитой. По данным спортзала, это в городе. На Паради. Не – повторяю – не в Рука-Блан.

– Интересно. Почему бы тебе не проверить? Ты ведь в том районе.

– Уже еду. Свяжусь с тобой.

Следующим был Сэрр с вечно дымящейся между пальцами сигаретой.

– Этот парень, Сардэ, чист, если спросите меня. Трижды повторил одно и то же с того момента, как оказался здесь. Что бы он там ни делал – подглядывал, пытался завести интрижку, – он был не один. Мое мнение – Водяной сорвал его планы.

– Он помнит что-нибудь еще по поводу того, кто его застукал?

Сэрр покачал головой:

– Ничего не видел. Кто-то среди деревьев, вот и все. Не мог определить, мужчина или женщина, старый или молодой.

– Дай ему помариноваться еще пару часов, – велел Жако. – Потом попробуй еще разок. Если версии совпадут, заставь показать, где он живет. Посмотри. Все, что принадлежит любой из жертв, все, что может подвязать его к делу. Не думаю, что найдется что-то, но лучше перепроверить, убедиться.

Сэрр кивнул и исчез.

Следующими в кабинет Жако пришли Мюзон и Дютуа, которые навещали Карно по месту жительства.

– Какая-то девочка по имени Алиса готовит ему завтрак, – сообщил Берни с ухмылкой. – Похоже, они познакомились накануне около семи вечера. Девочка подтвердила.

– А англичане?

– У них то же самое, – отозвался Дютуа. – Оба полностью отчитались.

А потом пришел звонок от Ала Гренье, одного из старожилов группы. Жако попросил его проследить за Эрве Тьерри из «Баске-Иммо», когда вернулся накануне с Ла-Жольет, но уже и забыл. Однако сразу же вспомнил, услышав доклад Гренье.

– Квартира Монель принадлежит лизинговой компании «Рэссак-э-Фрер».

– Ты нашел адрес?

– Головной офис в Рабате. Марокко.

– А что-нибудь поближе?

– Абсолютно ничего. В том-то и дело. Поскольку это неофициально зарегистрированная компания, невозможно получить документы.

– Что в отношении других девушек, которые жили там? До Монель. У Тьерри была какая-либо информация по ним? Новые адреса?

– Ничего, – ответил Гренье. – Сказал, что они оставили арендную плату арендодателю. Это их не касается. Быть может, действия этого Рэссака наведут на дельную мысль.

Когда Гренье отключился, Жако позвонил в Тулон, старому приятелю в местной полиции, Массо.

После обычных любезностей Жако перешел к делу:

– Рэссак. Слышал что-нибудь о нем?

– Нам известно имя, но это все, – отозвался Массо. – Занимается всем. В основном поставки для строительства, однако не обходит стороной гостиницы, азартные игры. Но на нем нет ничего, хотя мы бы с удовольствием что-нибудь накопали. Три-четыре года назад мы были уверены, что он курировал перемещения крупных партий наркотиков. Мы вскрыли немало афер, взяли многих крупных дельцов, но так ни разу и не смогли ничего доказать, когда дело касалось Рэссака.

– У тебя есть адрес?

– Это официальный запрос?

– Просто интересно. Если что-нибудь всплывет, ты первым услышишь.

– У него логово неподалеку от Касиса. В стороне от дороги, ведущей в город. Очень уединенное. По периметру стены камеры слежения. Все по-деловому. С дороги увидишь только небо.

– Легко найти?

53

Перед самым ленчем тело Сьюзи де Котиньи было доставлено в городской морг Марселя на Пассаж-де-Лорет, и три помощника государственного патологоанатома приготовили его к вскрытию. Труп был взвешен, прикрыт простыней и положен лицом вниз на деку из нержавеющей стали. Инструменты разложили на чистых хлопчатобумажных салфетках, весы для взвешивания подвезли к изголовью деки и проверили, в магнитофон вставили новую пленку. Была взята проба крови, ее направили на анализ с просьбой проверить на наличие пронопразона и как можно скорее представить результат. Когда все было готово, доктора Лорана Валери вызвали из его кабинета.

Обычно любой труп, поступивший на Пассаж-де-Лорет, дожидался своей очереди. Там в холодильнике редко бывало меньше полудюжины трупов, ожидавших осмотра в строгой очередности. Первого поступившего первым и увозили – такой порядок нравился Валери. Но звонок от Клиссона убедил его отложить другую работу и уделить внимание мадам де Котиньи. Вероятно, поэтому Валери был раздражен. Он не любил, когда нарушали его график, даже если где-то разгуливал убийца. Патология не что иное, как методика, всегда говорил он студентам, а методика – хозяйка терпения и дисциплины.

Когда трое помощников услышали, как его белые бутсы заскрипели по выложенному плиткой коридору в сторону комнаты, где проводятся вскрытия, они выпрямились и замолчали.

Вихрем влетевший через крутящиеся двери, одетый в зеленый больничный халат, государственный патологоанатом больше всего походил на веселого гоблина, задумавшего очередную проделку. Ростом чуть выше пяти футов, с венчиком седых волос, начесанных на экстравагантно завитые бачки, шестидесятилетний Валери был сутулым, но полным энергии мужчиной, который последние сорок лет занимался разрезанием трупов. В ближайшие два с половиной часа Сюзанна Делахью де Котиньи выложит все свои секреты под серебристым клинком скальпеля и его пытливыми пальцами.

Подойдя к столу, Валери первым делом сбросил на пол простыню, покрывающую тело, предоставив ассистенту ее убрать. Как обычно, все началось с визуального осмотра. Ассистенты отошли назад, а Валери начал обходить деку, глядя на труп через бифокальные очки в проволочной оправе. Закончив обход, Валери заставил ассистентов перевернуть тело на спину и повторил все снова.

– Белая женщина, – были его первые слова. – Возраст тридцать – сорок лет... – Щелчок пальцами, и ассистент натянул ему на руки резиновые перчатки. Пальцами он раздвинул жертве волосы в дюйме за ухом, взглянул поверх очков, потом сделал шаг назад. – Натуральная брюнетка. Вес...

– Шестьдесят пять и три десятых килограмма, – подсказал один из ассистентов.

– Шестьдесят пять кило.

Одним движением большого и указательного пальцев Валери поднял веко и верхнюю губу.

– Глаза карие. Зубы ее собственные...

Так все и прошло: государственный патологоанатом отмечал все внешние особенности, от лака на ногтях жертвы до синяков на руках и шишки на виске. На другой стороне комнаты стрелки индикаторов уровня громкости на магнитофоне подпрыгивали в такт комментариям, которые он делал своим высоким гнусавым голосом. Когда он закончит вскрытие, пленку распечатают и ее краткое содержание отошлют Жако вместе с обычными, написанными от руки, наблюдениями Валери.

Прежде чем взяться за скальпель, он, однако, пожелал проделать еще одну операцию. По его кивку ассистенты подняли ноги жертвы на растяжки, развели их в стороны и, вынув болты, опустили нижнюю часть стола, чтобы позволить Валери подъехать на катающемся табурете, прихватив увеличительную лампу и взяв вагинальный расширитель.

Казалось, что в комнате для вскрытий на целую вечность воцарилась тишина, только поскрипывали пружины на табурете Валери, когда он склонился между ног мадам де Котиньи. Затем, начав орудовать увеличительной лампой, он тихонько выдохнул, словно задерживал дыхание.

– Так-так-так, – проговорил Валери, словно наткнулся на старого приятеля.

Отложив расширитель и взяв с подноса с инструментами пинцет, он расположился за увеличительной лампой.

Окружив его, трое ассистентов наблюдали, как он двумя пальцами раздвинул жертве половые губы и начал орудовать пинцетом.

– А что у нас здесь?

54

Жако поехал из Марселя на восток по старой дороге Д559, которая, петляя, уходила в горы, прежде чем серпантином спуститься в долину. Слева на фоне синего, словно горечавка, неба поднимались иззубренные известняковые хребты Карпьяньской гряды. Слева вдали в утреннем солнце посверкивало море, а теплый воздух, врывающийся в открытое окно, был насыщен волнующими ароматами сосны, соли и дикого укропа. Жако глубоко вздохнул. Лучший в мире парфюм, решил он, подъезжая к указателю на Касис и разворачиваясь в сторону берега.

Дорога до Касиса заняла у Жако чуть больше сорока минут – время прекрасного, тонизирующего путешествия из города в столь красивое утро и возможность обдумать факты, ставшие причиной поездки. Факты, которые, Жако это прекрасно понимал, сводились не более чем к фрагментарным совпадениям и шепоту интуиции. Факты, которые он запросто мог обдумать за чашкой едва теплого кофе у себя в кабинете.

Одна из жертв Водяного жила в доме, принадлежащем «Валадо-э-Сье», а вторая была обнаружена в водоеме, построенном дочерней фирмой. Обе компании управляются Полем Баске, скучным маленьким говнюком, у которого Жако побывал в офисе на Ла-Жольет и который ему сразу не понравился. Из-за этого, быть может, он так легко согласился на эту медленную дурацкую полицейскую процедуру.

А тут еще один поворот. По словам Гренье, арендный договор на квартиру Вики Монель был выкуплен у принадлежащей Баске компании по недвижимости фирмой «Рэссак-э-Фрер». В первую встречу с Гасталем его партнер попросил проверить человека по имени Рэссак. Потом, в тот же вечер, Жако наткнулся на старого приятеля из далекого прошлого, который рассказал, что Рэссак причастен к крупной операции с наркотиками, которая должна состояться очень скоро. Что объяснило, почему Ламонзи спустил на него собак за угрозу срыва продолжительной слежки.

Вот почему Жако решил проехаться в Касис. Вдруг удастся хоть одним глазком взглянуть на этого Рэссака. Как в случае с Баске. Может, что-то срастется. Может, нет. Может, это просто... совпадение. И ничего больше.

Вписываясь в изгибы и повороты дороги, ведущей в Касис, лениво вертя руль то вправо, то влево, Жако раздумывал, знают ли Рэссак и Баске друг друга. Должны. Даже если всю работу по продаже квартиры проделали юристы, патроны, видимо, встречались. Если Рэссак дома, он обязательно его об этом спросит, решил Жако, сворачивая с дороги и подъезжая к высоким деревянным воротам в двухстах метрах за придорожным прилавком, где торговали дынями и персиками, точно как описал Массо. Интересно, мелькнула мысль, нет ли здесь людей Ламонзи, которые фиксируют всех, кто уезжает и приезжает?

Жако вылез из машины и подошел к домофону. Потянулся, чувствуя, как его обволакивает жар. Жужжание насекомых заглушало работающий на холостых оборотах двигатель «пежо».

Через минуту после звонка домофон ожил.

–Да?

Мужской голос. Знакомый по домофону на рю дез Аллот. Рэссак собственной персоной. Жако подался вперед.

– Старший инспектор Жако, уголовная полиция, Марсель. Буду благодарен за возможность переговорить с мсье Рэссаком.

В ответ связь прервалась и ворота начали открываться – одна створка за другой.

Жако вернулся в машину, подождал, когда ворота откроются на достаточную ширину, потом въехал на подъездную дорожку дома Рэссака.

У Рэссака хорошая память на лица, это он понял моментально. Спускаясь по лестнице поприветствовать гостя, Рэссак обратил внимание на плечи, сломанный нос, хвост на голове. Регби. Жако. Один из величайших проходов. Франция против Англии, пятнадцать... может, шестнадцать лет назад? Рэссак помнил ту игру. Возможно, у него где-нибудь есть видеозапись.

– Старший инспектор, здравствуйте, – произнес Рэссак.

– Мсье Рэссак, – отозвался Жако, обходя машину. – Признателен вам за то, что сразу согласились принять меня. – Он вынул из кармана куртки удостоверение, однако неудачно взялся за карточку и она, выскользнув из пальцев, упала прямо к ногам Рэссака.

Тот наклонился, поднял удостоверение и вручил владельцу, даже не удосужившись взглянуть на него.

– С удовольствием, – ответил он, чувствуя удивление полицейского, который старался изо всех сил не фиксировать взгляд на обезображенных щеках и родимом пятне. – Все, что угодно, чтобы помочь, мсье. Сюда, пожалуйста, давайте пройдем на террасу.

Следуя за ним, Жако осматривал дом и местность вокруг – двухэтажный куб из стекла и бетона, опускающийся террасами к краю аккуратной лужайки. Вершина Сен-Бом поднималась над соснами и кипарисами, которые росли по границе владения. На их вершинах лежали перья облаков. Это было не совсем во вкусе Жако – слишком строго, слишком современно, – но, несомненно, имение очень даже впечатляло.

– Жако. Жако, – произнес Рэссак, словно имя показалось ему знакомым. – Скажите, старший инспектор, вы, случайно, не тот Жако, нет? Боковой? Номер шесть? – Они прошли на террасу, и Рэссак направился к столику под зонтом, окруженному мягкими стульями. – Боюсь, не смогу вспомнить имя, но ваше лицо очень знакомо. К тому же, прошу меня простить, вы действительно похожи на регбиста.

– У вас хорошая память, мсье, – признал Жако, усаживаясь на стул. – Даниель. Даниель Жако. Матч-дебют. И больше вы меня никогда не видели.

– Но тот проход... Нужное место и нужное время, мсье. Потерянный мяч и свежие ноги. Я вышел на замену, помните?

– И все же...

Они минуту помолчали, устраиваясь за столом, и Рэссак взглянул на гостя, чтобы оценить его, – полезная стратегия, когда наведывается полиция. Лесть, признание для него ничего не значат, отметил он. Его посетитель из уголовной полиции безразличен к воспоминаниям о былой славе. Было и прошло. И ничего в этом плохого, подумал Рэссак. Жить прошлым – прямой путь в никуда.

Мужчина в вышитом кремовом бурнусе вышел из дома и приблизился к ним. На вид ему было за шестьдесят. Худой, немного горбатый, под мышкой держал поднос.

– Простите, мсье. Я не знал, что у вас гость.

– Ах да, Салим, спасибо. Старший инспектор, что желаете?

Они заказали пиво, и Салим удалился.

– Итак, чем могу быть полезен? – поинтересовался Рэссак.

Жако не стал терять время.

– Мне кажется, это вы арендуете квартиру на Кур-Льето в Марселе?

Рэссак притворился, что обдумывает вопрос.

– Кажется, да.

– Похоже, вы не уверены?

Рэссак махнул рукой на дом и прилегающую местность:

– Боюсь, мне нужно больше одной арендованной в городе квартиры, чтобы не нуждаться в старости, старший инспектор. Насколько я помню, моя компания, «Рэссак-э-Фрер», располагает кое-какой жилой и коммерческой недвижимостью в городе. Две квартиры используются в интересах бизнеса – коллеги с периферии, встречи и прочее. У меня даже офиса нет во Франции, поскольку большая часть повседневных дел ведется в Рабате. Оставшаяся недвижимость куплена для получения доходов от аренды и рыночных спекуляций. – Он небрежно махнул рукой. – Просто побочный бизнес.

Снова повисла тишина, пока Жако переваривал услышанное.

Рэссак ободряюще улыбнулся. У него нет причин что-то недоговаривать. Да он и поостерегся бы делать это. Сидящий перед ним полицейский, может, и похож лицом и фигурой на боксера-профессионала, однако в нем чувствуется утонченность, в глазах читается интеллект. В отличие от мнения Баске об этом человеке Рэссак мог определить профессионала с первого взгляда. Этого парня нельзя недооценивать. Еще, подумал Рэссак, он очень привлекательный мужчина. Мимолетно представил, как Жако выглядел бы с распущенными волосами, спускающимися на эти широкие плечи... и эти сильные ноги, тонкая талия...

Салим вернулся с пивом на подносе, поставил его на стол и ушел.

– Значит, недвижимость – ваш основной бизнес, мсье? – продолжал Жако, салютуя стаканом Рэссаку.

Рэссак покачал головой:

– Вовсе нет, старший инспектор. Вовсе нет.

«Дать ему все, – подумал он. – Тут нечего скрывать».

– Недвижимость, конечно, всегда практичное вложение, – сказал он, – именно так мы начинали. Но наша компания занимается и многим другим.

– Вы сказали «наша компания». Значит, у вас есть партнеры?

– Только один. Мой брат Анри. Когда умер отец, мы взяли семейный бизнес в свои руки. Строительные поставки, все такое. Базируется в Северной Африке, в Марокко. Мой брат, который старше меня на десять лет, начал первым, я последовал за ним позже. Мы неплохо поработали в шестидесятых, когда стал популярным туризм. Новые отели означали масштабное строительство. Поставки, материалы, рабочая сила. И местное ноу-хау для участвующих иностранных компаний. Мы обеспечили себе лучшие позиции в городе. С тех пор, – Рэссак развел руками, – мы, конечно, попытались расширить сферу бизнеса. Импорт, экспорт, немного морских перевозок, морская торговля...

– А ваш брат живет здесь, во Франции? – спросил Жако.

Его внимание привлекли ласточки, которые ныряли в бассейн и выскакивали с полными клювами воды, оставляя на поверхности расходящиеся круги.

Рэссак покачал головой:

– В Венесуэле, Каракас. У нас там тоже дела – добыча ископаемых, разведка, природные ресурсы. Другой ряд, вы же понимаете... Сейчас, как говорится, «диверсификация – ключ к здоровой экономике».

– Возвращаясь к вашей недвижимости... Вы лично знакомы с кем-нибудь из ваших арендаторов?

Рэссак пожал плечами:

– При таком количестве недвижимости, старший инспектор, было бы сверхъестественно знать по именам всех арендаторов... – Он пожалел о своих словах, как только закрыл рот. Не из-за выданной информации, а по поводу того, как он выдал ее. Если подумать, довольно напыщенно. Примерно так бы выразился Баске. – Я имею в виду, старший инспектор...

Но Жако предупреждающе поднял руки, не позволяя Рэссаку поправить ситуацию.

– Нет, нет, конечно, я очень даже понимаю. – Он сделал еще глоток пива. – Тогда откуда же вам знать, что вашего арендатора из жилого дома на Кур-Льето нашли мертвым?

– Я об этом не слышал. – Рэссак изобразил на лице то, что полагал подходящим моменту выражением обеспокоенности. – Но тогда...

– Но тогда этим будет заниматься кто-то еще. В Рабате?

– Через наш юридический отдел там. – Рэссак кивнул. – Или еще многочисленных агентов, которых мы используем. При всех поставках, продажах и арендах мы прибегаем к помощи местных специалистов. Им знакомы рынки, и мы все предоставляем им. А что-то вроде этого... убийство... Если они еще не в курсе, то скоро узнают, я уверен. Но это не из тех вещей, о которых я бы хотел знать.

– И вы не читали об убийстве? В газетах? И не видели ничего по телевизору?

Рэссак покачал головой.

– Читаю только деловые страницы, – ответил он с безмятежной улыбкой. – И спортивные, конечно. Больше, боюсь, ничего. А что касается телевидения, то оно для идиотов, разве не так? Все эти игровые шоу...

Рэссак спохватился. Опять наговорил слишком много. Не тот тон. Наверняка Жако все время смотрит телевизор и просто обожает шоу. Хоть и не похож на такого, но как знать.

К его большому облегчению, гость кивнул в знак согласия и улыбнулся. Рэссаку не показалось, что тот принял это на свой счет.

– Хотелось бы знать, – снова начал Жако, – такие имена, как Грез, Баллард, Монель или Холфорд, вам о чем-нибудь говорят?

Рэссак помолчал, поразмышлял. Он узнал только одно. Монель. Вики Монель. И покачал головой:

– Мне жаль. Нет, ни одно. Одна из них та девушка, которую убили?

– На самом деле они все жертвы убийств.

Рэссак сделал приличествующее ситуации встревоженное лицо.

– Мне жаль слышать это. Ужасно! Ужасно!

Жако допил пиво и поднялся.

– Что ж, мсье, спасибо, что уделили мне время.

– С удовольствием, старший инспектор. – Рэссак тоже встал, удивляясь, что Жако доехал до самого Касиса для столь короткой встречи. – Как я уже говорил, готов всячески помогать.

Они обменялись рукопожатиями, и Рэссак повел его тем же путем, которым они пришли.

Открыв дверцу авто и протиснувшись за руль, Жако задержался, словно о чем-то вспомнил.

– Последний вопрос, мсье...

Рэссак развел руками – мол, все, что угодно.

– Вы, случайно, не знакомы с мсье Полем Баске? Или «Валадо-э-Сье»?

– Да, я знаю его, старший инспектор. Не то чтобы хорошо, конечно. Во всяком случае, не близко, вы понимаете. Но у нас есть кое-какие общие деловые интересы. Квартиры, строительные поставки.

Жако кивнул, поджал губы.

– Понятно. Что ж, мсье. Еще раз спасибо за прием и пиво.

Рэссак отмахнулся от благодарности и отступил назад, когда машина тронулась.

Но когда она исчезла среди деревьев, Рэссак почувствовал, что в нем поселилось легкое беспокойство. Нарастающее чувство дискомфорта. Что-то мешало, а он не мог понять, что именно. Что-то у него вырвалось, чего он не собирался говорить или, быть может, не должен был. Что-то мелкое и неуловимое. Он попытался определить, что это, но не смог.

Выехав на марсельское шоссе, Жако продумал детали встречи с Рэссаком. Как и сказал Массо, дом еще тот. Очень, ну очень впечатляющий. На вид пара гектаров, а подъездная дорожка достаточно длинна, чтобы включить на ней третью передачу. Не более одной-двух миль от берега в Касисе, и вокруг не видно соседских строений. Местечко должно стоить целое состояние.

Да и сам Рэссак. Если бы Жако не знал о подозрениях Массо, или об интересе к нему со стороны Ламонзи, или о намеке Дуасно на то, что Рэссаку предстоит крупная сделка по наркотикам, он все равно бы понял, что Этот человек не тот, кем хочет казаться. Никакое гостеприимство и беспечность не могли скрыть того, что от него «плохо пахнет». Он мог изображать делового человека, но Жако это не обмануло. Мерцающие глаза, тонкие губы. И эта шкура, это пятно, этот размытый розовый шрам с морщинистыми краями. Рэссак выглядел как битый фрукт.

Но и это еще не все. Было кое-что более интересное. Кое-что, оправдывающее время и бензин на поездку в Касис.

«Одна из них та девушка, которую убили?» – спросил Рэссак. И это человек, который специально подчеркнул, что читает только деловые и спортивные страницы и редко смотрит телевизор.

А ведь Жако не уточнял, что это женщина. «Арендатор» и «жертва» – вот слова, которые он употребил.

Конечно, это не та улика, которую жаждет Соланж Боннефуа, оговорка, невинное предположение. Но в данный момент эта оговорка, это предположение, назовите их как угодно, вполне устраивали Жако. А также то, что может в скором времени оказаться ложью.

Хоть Рэссак и заявил, будто не знаком ни с кем из своих арендаторов; Жако был убежден, что он лжет. Рэссак должен знать одно из имен. Монель. Вики Монель. А если он знал Вики, то, видимо, был знаком и с Карно. Делая еще один шаг в темноте, Жако предположил, что Рэссак мог даже знать о шкафе в ванной на Кур-Льето. А с отпечатками его пальцев на удостоверении Жако на выяснение этого много времени не понадобится.

Когда дорога стала подниматься в горы, Жако поставил кассету с Кальтраном, которую Сезар подарил ему утром, выставил руку в окно и стал ждать, когда заиграет музыка.