Текст книги "Ларец Зла"

Автор книги: Мартин Лэнгфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Смотрите. – Хорас принялся выписывать спицей какой-то сложный узор на песке. – Вот это контур Манхэттена. А вот это центральная хорда, которая тянется вдоль всего острова с юга на север. Она почти во всех своих точках совпадает с Пятой авеню. И на этой линии, Роберт, ты уже видел не менее трех обелисков.

Он начертил небольшой кружок в южной части контура – где-то в районе часовни Святого Павла, – затем еще один повыше, в районе обелиска Уорта, и третий – примерно в той части Центрального парка, где они сейчас находились.

– И что все это должно значить?

– Не торопись, юноша. Я полагаю, что создатель Марифата, решив добиться от взрыва максимального эффекта, использовал эту центральную хорду в качестве связующего звена между двумя своими устройствами. Детонация первого передалась бы тут же второму. И затем сила взрыва стала бы распространяться в стороны от этой хорды, усиливаясь всякий раз при достижении места закладки очередного ключа. Центральная хорда и наши тайники – это своего рода антенна. – Он нарисовал на песке еще несколько кружков. – Что мы видим? Мы видим рисунок, который известен историкам как Древо жизни. У него есть и другие названия, но это самое распространенное. Древо жизни описано в древнеегипетских клинописях, в иудейских мистических трактатах, в Коране. Древо жизни – это видимое изображение Пути.

– И что это нам дает?

– На Древе жизни растет десять плодов. Вот эти кружки, смотрите. Десять сфер, которые соединены между собой двадцатью двумя линиями. Нижние отвечают за низменные устремления человеческого сознания, верхние – за возвышенные. Учение о Древе жизни использовалось в религиозных обрядах, медицине, астрологии, алхимии. Принято считать, что, поднимаясь от сферы к сфере, человек достигает в итоге наивысшего уровня своего духовного развития. Но у создателя Марифата была иная цель и иной маршрут движения по Древу. Он не поднимался по нему, а спускался. Используя теневую сторону Пути, он рассчитал, что детонация вызовет цепную реакцию в сознании людей и души их начнут низвергаться от верхних сфер к нижним. Чтобы добиться этого эффекта, он спрятал два устройства и семь ключей в строго определенных местах.

– Но ведь Адам убил Тарика в последний момент, – возразил Роберт. – И взрыва второго устройства не случилось.

– Правильно. А первое допустило осечку. Тарик не успел перевезти свой Марифат в условленное место, и он сдетонировал в нескольких милях от Манхэттена.

– Где же спрятано второе устройство? Ты знаешь это, Хорас?!

Пока Роберт и Хорас, склонившись над картой, обсуждали ситуацию, Кэтрин смотрела прямо перед собой и держала перед своим мысленным взором четвертый ключ – пять квадратных пластин, покрытых цифрами. Если сложить их вместе, получался куб.

Она прикрыла глаза и начала вспоминать числа. На каждой из пластин их было по 25.

Она вдруг поняла, что во всех случаях сумма по вертикали, горизонтали и диагонали была одна и та же и равнялась числу 315. И лишь в центре средней пластины оставалось пустое место.

Кэтрин сама не знала, с чего это вдруг она вспомнила сейчас именно четвертый ключ. Возможно, эту мысль вложил в ее сознание Тарик, который все-таки услышал ее мольбу.

Зафиксировав в своем сознании эти пять пластин с цифрами, она начала вспоминать номера пунктов. Первые четыре, которые посетил Роберт, были под номерами 025, 064, X62 и 101.

«Господи, а ведь это же внутренняя диагональ куба, если представить все пластины наложенными одна на другую. 25 – число в верхнем левом углу первой пластины; 64 – второе слева во втором ряду второй пластины; X – пустой квадрат в центре третьей пластины; 62 – второе справа в предпоследнем ряду четвертой пластины, и 101 – крайнее в правом нижнем ряду последней пластины».

И в этот момент Кэтрин поняла, что разгадала важный шифр Тарика.

Следующие четыре пункта стояли под номерами 036, 057, X69 и 090. Это была еще одна внутренняя диагональ куба! Но если первая начиналась в верхнем левом углу первой пластины и заканчивалась в правом нижнем углу последней, то эта начиналась в нижнем левом углу последней и заканчивалась в верхнем правом первой!

Обе диагонали проходили через X – пустую ячейку в центре третьей пластины. А если теперь вспомнить о том, что сумма любых пяти чисел по вертикали, горизонтали и диагонали пластин равнялась 315…

Следовательно, пустой ячейке должно соответствовать число 63.

Это последний пункт. Там спрятан второй Марифат.

Тарик! Это он подбросил ей идею.

– Роберт, – хрипло проговорила Кэтрин, – ну-ка передай мне свой телефон.

Она запустила программу спутниковой навигации и попыталась отыскать пункт под номером 63. Его не было!

«Не может быть. – Она прикусила губу, сосредоточенно глядя на экранчик телефона. – Не может быть».

Она вызвала на экран командную строку «Отыскать пункт» и вручную вбила номер.

В следующую секунду местонахождение пункта 63 высветилось на экране.

– Это в Нижнем Манхэттене! – воскликнула Кэтрин. – То, что мы ищем, находится в Нижнем Манхэттене! Недалеко от того места, где начался твой Путь, Роберт! Где-то в районе часовни Святого Павла!

Хорас и Роберт удивленно уставились на нее.

– Я чувствовал, что он рядом с Федеральным резервным банком, где хранится красное золото. Но как ты догадалась?

Кэтрин объяснила им все в двух словах:

– Дело было в четвертом ключе. Именно в нем и надо было искать ответ на вопрос, где находится последний пункт. Я сама не знаю, как натолкнулась на эту мысль. Видимо, мне ее подсказал Тарик. Другого объяснения у меня нет.

Роберт встал и принялся нетерпеливо расхаживать взад-вперед перед Хорасом, Кэтрин и разложенной между ними на скамейке карте.

– Что ты вскочил?

– Если мы знаем, где искать, почему сидим и ждем?

– Если ты отправишься туда прямо сейчас, тебе конец. Всему свое время.

– Я не понимаю…

– Когда я расчерчивал схему твоих маршрутов по городу, то намеренно сделал так, чтобы она совпадала с рисунком Древа жизни, который использовал и создатель Марифата. Но если он шел темной стороной Пути сверху вниз, то ты должен был двигаться в обратном направлении. Тем самым ты убивал сразу двух зайцев: открывал в себе источники новой энергии и очищал от ауры Зла места, в которых были сокрыты тайники.

– Но я прошел весь Путь от начала до конца и теперь должен вступить в последнюю битву с Йуну. Ты сам так всегда говорил.

– Да. И ждать осталось недолго: час, вряд ли больше. Но перед этим тебе надо пройти последний обряд, который окончательно подготовит тебя к схватке. Ну-ка ложись на спину поверх этого рисунка на песке.

– Что?

– Ложись, ложись. У нас мало времени.

Роберт исполнил приказание старика. Хорас поднялся со скамейки и навис над ним, закрывая его от лучей утреннего солнца.

– Вначале ты пережил испытание земли. Тебя едва не убили в тот первый день, не так ли? Тебе пришлось защищаться, копаться в могилах и проходить в непосредственной близости от Нулевого уровня. Ты был, как никогда, близок к смерти, чувствовал на своем лице ее дыхание. Твои ноги лежат там, где на моем рисунке изображен район часовни Святого Павла. Затем наступил черед испытания воды. Ты открыл в себе тайны сексуальности. Мерсер-стрит на моем рисунке примерно соответствует положению твоего паха. Затем ты пережил испытание огня. Научился быть самостоятельным и отказался поддаться на шантаж Адама. Это твой живот, где, как учат китайцы, рождаются внутренняя энергия и мужество.

– Затем я отправился в Юнион-сквер-парк.

– Туда, где сейчас твое сердце. Это было ключевое испытание. Точка, в которой физическая энергия перешла в энергию духовную. Иудеи называют это словом «тиферет», мусульмане – «кальб».

– Мусульмане?

– Мусульмане. Путь не признает различий в расах и религиях. Пережив четвертое испытание, ты сумел обуздать свое эго и научился жертвовать собой ради других. Это было испытание воздуха.

– Почему оно так названо?

– Воздух – самая легкая материя из первых четырех стихий. Воздух – желание в первую очередь жить для себя. Его трудно сдержать, но можно. Тебе удалось. Ты оказался способен на сострадание, милосердие. Впрочем, одного сочувствия мало. Ты пожалел того мальчишку, которого едва не затоптала толпа. Но если бы ты при этом остался под лавкой, твоя жалость никак не помогла бы ему. Тебе пришлось лезть его спасать.

– Хорошо, я понял.

– Следующий уровень – испытание эфира, материей еще более легкой, чем воздух. Эфиром пронизано все вокруг, для него не существует никаких границ и барьеров. Он объединяет своими узами все прочие стихии и источники энергии. Эфир – творчество высшего порядка. В древности творцами называли ораторов, поэтому место, где ты держал свое пятое испытание, находится возле твоего горла. Только преодолев испытания земли, воды, огня и воздуха, ты получил силу для того, чтобы выдержать испытание эфира. И тебе открылось, что ты способен творить, менять физический мир по своему усмотрению. И ты понял, что воля в сочетании с намерением наделяет тебя удивительной силой воплощать последнее в жизнь. Древние алхимики годами и десятилетиями постигали искусство медитации, чтобы достичь такого состояния духа.

– Продолжай.

– Шестое испытание – разума. Выдержав его, ты понял, что существует внутреннее зрение, которое тебе подвластно. Третий глаз. Поэтому публичная библиотека расположена примерно в районе твоего лба. Ты разгадал тайну Борхеса и постиг искусство исцелять врагов своих. Ты также смог увернуться от пули, пущенной из снайперского оружия Кэтрин.

– Господи! – вздохнула та. – Йуну тогда полностью завладели моим сознанием. Роберт, я едва не убила тебя, ведь едва не убила. Прости!

Роберт даже не взглянул в ее сторону. Он был слишком погружен во все то, что говорил ему Хорас.

– И наконец настало время седьмого испытания – испытания духа. Семиконечная звезда познания – это нимб вокруг твоей головы, комплекс Рокфеллер-центра.

– Ты хочешь сказать, что я и город в духовном смысле представляют собой единое целое? Я врос в Древо жизни? Как мы используем это?

– Мы используем это для победы над Йуну, Роберт. Ты находишься сейчас в кроне Древа, а тебе нужно вернуться к его корням и сразиться с врагом. Сила, которую ты черпал в последние дни по капле, отныне доступна тебе вся. Древо жизни напитало тебя ею, оно поддержит тебя и в последней битве.

Роберт вновь окинул мысленным взором все то, что произошло с ним за последнюю неделю. После каждого испытания частичка его, прежнего, слезала с него как линялая кожа, обнажая новую сущность. И вот он полностью освободился от своего старого «я» и возродился в новом качестве.

– Ты прошел Путь Сета, – торжественным голосом заговорил Хорас. – Ты освободился от пут земных, ставивших тебя вровень с остальными людьми. Свет проник в тебя и заполнил душу твою и тело твое. Ты стал другим человеком. Где твоя голова?

– Я дважды видел странные головы. Во время первого и третьего испытаний мне представлялась голова Зеленого человека, из лица которого росли травы.

– Где руки твои?

– Пятое и шестое испытания. Сначала обелиск Уорта и рука с мечом, затем барельеф руки с молотом на фасаде Политехнического общества.

– Где сердце твое?

– Четвертое испытание. Юнион-сквер-парк. Компас из четырех сердец – моего, Кэтрин, Адама и Терри.

– Где ноги твои?

– Первое испытание. Указующие звезды на асфальте.

– Где хребет твой?

– Шестое и седьмое испытания. Кадуцей на здании публичной библиотеки и в Рокфеллер-центре.

– Ты обрел новое тело, Роберт Реклис, ты стал новым человеком – Человеком Света.

– Что теперь, Хорас?

– Теперь иди и покарай тех, кто пытается отнять у нас Путь и обратить его на службу Злу.

Роберт поднялся с земли. Мышцы его пружинили. Голова была светлая, разум – ясный.

– Чем мне сражаться?

– Любовью, Роберт, любовью. Ты выдержал испытание духа.

Только сейчас он обернулся к жене. В глазах у той блестели слезы.

– Я едва не лишился тебя, – пробормотал он, и голос его дрогнул.

– Я люблю тебя, Роберт.

– И я люблю тебя, Кэт. – Он повернулся к Хорасу: – Мы можем отправляться?

– Постой. Получая философский камень или обрабатывая красное золото, алхимик должен произносить определенные слова, причем в определенном порядке. Если он все делает правильно, то обретает власть над материальным миром.

– Что это за слова?

– Не знаю. Но ты знаешь.

– Я?! О чем ты, Хорас? Я не знаю никаких магических слов! Я даже детские считалочки все напрочь забыл!

– Ты знаешь слова, ибо ты слышал их, двигаясь по Пути. И когда потребуется, ты вспомнишь.

– В рукописи Ньютона были какие-то специальные слова, – задумчиво проговорила Кэтрин, – но часть их располагалась на обугленном краю листа.

– Вы же добывали и обрабатывали красное золото, Хорас! Ты должен знать эти слова!

– Мы с Лоуренсом поделили их между собой. Я знал лишь часть магической формулы, он – другую часть. Таким было условие нашего отца.

– Скажи мне свою часть.

– «Quaero arcana mundi» – «Постигаю тайны мира». Это все, что мне известно.

Кэтрин всплеснула руками:

– Как же теперь быть Роберту?!

– Возможно, Лоуренс так или иначе пытался передать ему свою часть фразы. Не думай сейчас об этом, Роберт. Я уже сказал: ты вспомнишь эти слова, когда они тебе потребуются.

– Хорошо, Хорас. Мы уходим. Как, ты думаешь, может выглядеть этот пункт? Какие там могут быть ориентиры?

Старик кивнул в сторону обелиска:

– Крона Древа жизни, где мы сейчас находимся, символизирует мужское начало. Корни Древа, куда ты сейчас направишься, должны символизировать женское.

– Женское? Поясни.

– Я и сам не знаю, как это будет выглядеть. Это место закрыто от меня непроницаемым ментальным барьером Йуну. Я чувствую лишь, что оно подобно девственному женскому лону – сокрыто от посторонних взоров, округло, пустынно.

– Адам забрал с собой все ключи. Что мешает ему привести в действие Марифат, не дожидаясь меня?

– Взрыв можно организовать в любую минуту, но он будет слабее, чем хотелось бы Йуну. Как ни странно, им нужен ты, твоя энергия, которую они постараются отнять у тебя и обратить на свою сторону.

– Они сильно рискуют.

– Да, но в случае их удачи взрыв будет именно той мощности, которую им так хочется получить от Марифата.

– Но в любом случае все случится сегодня? Отсрочки быть не может?

– Все случится примерно через час. Если, конечно, ты не обезвредишь устройство. Иди туда, тебя ждут. Им нужен ты, а тебе нужен Марифат. Ты Единорог. Они хотят принести тебя в жертву, а ты хочешь их обезоружить. Ваша встреча теперь неизбежна, Роберт.

– Я лично готова, – подала голос Кэтрин.

– Вспомните все, что говорил вам Адам. Все его давние затеи. Возможно, вы отыщете подсказку, которая облегчит выполнение миссии. – Хорас посмотрел Роберту в глаза. – Ты прошел свой Путь до конца, мой мальчик. Дух твой вознесся до Божественных высот. Теперь ты наша единственная и последняя надежда. Ты их одолеешь!

– Спасибо, Хорас.

– А теперь идите. Я останусь здесь и буду помогать вам как смогу. У меня осталось слишком мало сил, но все они будут отданы вам.

Кэтрин усадила старика на скамейку.

– Может, стоит вызвать тебе врача?

Тот грустно улыбнулся:

– Человеческая медицина не в силах исцелить мои раны. Но я еще кое-что могу, дети мои. Лоуренс отдал жизнь за дело Света. Не вижу причин, почему бы мне не сделать то же самое.

Кэтрин и Роберт покинули парк, вышли на Пятую авеню и остановили первую попавшуюся машину. Это был ослепительно белый лимузин, весь увитый красными лентами, колокольчиками и бумажными цветами.

– Отвезите нас в Нижний Манхэттен, – попросила шофера Кэтрин. – Это срочно. Держите. – Она сунула ему в руку несколько смятых двадцатидолларовых банкнот.

– Только учтите: у меня тут всю ночь гуляли, – предупредил шофер, забирая деньги. – Кстати, проверьте, не забыл ли я кого в салоне. Последнего вроде бы высадил минут десять назад, но я, честно сказать, не уверен, что это был последний. Свадьба, сами понимаете.

Роберт и Кэтрин влезли в просторный салон, где стоял крепкий дух алкоголя. Повсюду валялись пустые бутылки и коробки из-под пиццы. Сиденья были усыпаны конфетти.

– У нас все было точно так же, если мне не изменяет память, – с улыбкой проговорила Кэтрин и вновь обратилась к шоферу: – В начало Пятой авеню, пожалуйста, затем на Бродвей до Мейден-лейн. Только очень прошу – побыстрее.

– Вас понял, мэм. Перегородку поднять?

– Поднимите, если не сложно.

Шофер, ухмыльнувшись, закрылся от них плексигласовой перегородкой, и они тронулись с места.

На улицах почти никого не было, если не считать небольших групп японских туристов, которые, казалось, дневали и ночевали на открытом воздухе, фотографируя все подряд – от соборов до мусорных контейнеров с логотипами отелей на них. Они миновали Рокфеллер-центр, публичную библиотеку, Эмпайр-стейт-билдинг.

Роберт пытался припомнить все, что ему говорил в ту ночь по телефону Лоуренс. Кэтрин сидела рядом, прикрыв глаза. Она медитировала. Роберт машинально прощупал ее ауру. Кэтрин была полна сил и решимости.

Он выглянул в окно как раз в тот момент, когда они проезжали мимо длинной витрины какой-то сувенирной лавки. Он вновь увидел милые сердцу макеты знаменитых нью-йоркских небоскребов – Эмпайр-стейт-билдинг, Крайслер-билдинг, башни Всемирного торгового центра. Только теперь Роберт понял, откуда брало истоки его «архитектурное» хобби. Он еще не был знаком с Хорасом и слыхом не слыхивал ни о каком Пути, но внутренне уже готовился к тому, что предстояло, разжигал в себе страсть к Манхэттену и его туристическим достопримечательностям. А еще Роберт понял, что в его увлечении нью-йоркской архитектурой был скрыт глубокий, лишь теперь открывшийся ему смысл.

Когда они проезжали мимо восьмиугольной башни на углу Двадцать девятой улицы, Роберт невольно засмотрелся на ее шпили и вдруг отпрянул. Он еще не привык до конца к своему гиперчувствительному зрению и не умел толком его регулировать, зато понял, что какие-то здания для него как живые – смотрят на него, разговаривают с ним, – а остальные словно пустые коробки. Поразмыслив над этим, он понял, что «живыми» ему представляются дома, построенные в стиле ар деко, в фасадах которых угадываются древние мотивы и символы – арочные ворота, зигзагообразные мистические знаки молний. И он понял, что это сам Путь, воплощенный в камне и кирпичах. Древние адепты Пути решили увековечить его в своих постройках, а современные архитекторы, сами того не подозревая, просто копировали в своих проектах сакральные геометрические формы.

Он случайно коснулся рукой плеча Кэтрин, повернулся к ней, встретился с ней взглядом.

– Кэт, я… Прости меня за все, пожалуйста. За то, что я сделал, и за то, что я говорил тебе тогда об этом.

Она приложила палец к его губам.

– Таковы были правила этой игры, Роберт. Не вини себя. Я, конечно, долго не прощу Хорасу и Адаму то, что они придумали для тебя именно это испытание. Но я понимаю, что так или иначе тебе все равно нужно было обрести силы воды. Я не держу зла на Терри – совсем напротив: я переживаю за нее. Ей сейчас очень плохо. И знаешь, ты тоже прости меня за все. За то, что я говорила. За то, что я ушла. За трещину, которая возникла между нами после потери Мосса.

– Надеюсь, ты не винишь себя в этой потере.

– Я стараюсь.

Он достал из кармана обручальное кольцо.

– Верни его на место, Кэт.

Она взяла его и повертела в пальцах. В какой-то момент Роберт даже испугался. Ему показалось, что она не сделает того, о чем он попросил. Но он ошибся. Кэтрин взяла его руку и надела кольцо на безымянный палец. А потом их губы слились в поцелуе.

– Подъезжаем, – сказал шофер. – Мейден-лейн. Рад был оказать вам эту небольшую услугу.

Они вышли из машины. Роберт тут же попытался просканировать пространство в поисках ауры Адама и Терри и наткнулся на девственный вакуум.

Через улицу от них высилось здание Федерального резервного банка, во чреве которого хранилось больше золота, чем даже в Форт-Ноксе. [36]36
  Хранилище официального золотого запаса США.


[Закрыть]Роберту доводилось бывать здесь в качестве туриста, и он своими глазами видел огромные ящики, набитые слитками. Но банковское хранилище совершенно не походило на место с женским началом – сплошь прямые углы и ни одной округлой арки.

Он вынул из кармана телефон и попытался отыскать на спутниковой карте пункт 063. Его ждало разочарование. На экранчике появились нечитаемые символы, а стрелка вертелась вокруг своей оси как безумная.

– Кэт, ты можешь определить, где Адам и Терри? – спросил он.

– Нет, я ничего не чувствую. Вообще.

Но стоило им сделать всего несколько шагов, как на углу Мейден-лейн Кэтрин вдруг замерла как вкопанная. Выражение ее лица изменилось, а Роберт успел заметить, как изменила цвет ее аура. В следующее мгновение будто легкая тень метнулась к ее ногам и едва не опрокинула ее.

– Время и пространство… Прямо под нами, – проговорила Кэтрин не своим голосом.

Это был голос другой женщины, которую за последние дни Роберт успел узнать так близко.

– Терри?

Под ногами Кэтрин, прямо на асфальте, разлилось какое-то желтое пятно, которое через несколько секунд превратилось в рисунок, изображавший то ли часы, то ли компас.

– Я вас вижу. Идите на север. Ищите знаки четырех стихий.

– Где ты?!

– Я внизу. В месте, сокрытом от глаз. Мне больно.

– Мы идем к тебе, Терри! Мы спасем тебя!

– Здесь арки. Я плохо вижу. Мне адски больно. – Она вдруг вскрикнула.

– Что?! Что, Терри?!

– Здесь Йуну. Огонь… О Господи, меня пожирает огонь!

В следующее мгновение Кэтрин резко пошатнулась, инстинктивно ухватившись рукой за стену дома, возле которого они остановились, а потом надсадно закашлялась.

– Черт возьми, – отдышавшись, прошептала она. – Что это было?

– В тебя вошла Терри. Я говорил с ней. Ты в порядке?

Кэтрин прислушалась к своим ощущениям, затем еле заметно кивнула.

– Она сказала, где ее искать? Господи, меня будто вывернули наизнанку. Тошнит.

– Она пыталась сказать, но ты ее вытолкнула из себя.

– Куда мы идем?

– Она сказала, что надо идти на север и искать знаки четырех стихий.

Стрелка компаса, который вскоре поблек и исчез, указывала на старую штаб-квартиру компании «Эй-ти-энд-ти», располагавшуюся по адресу: Бродвей, 195. Они пошли в ту сторону и, приблизившись, увидели на фасаде позолоченные барельефы четырех фигур – женщины с обнаженной грудью, юноши, резвившегося среди райских птиц, еще одного юноши, объятого пламенем, и русалки. Роберт все понял: женщина была олицетворением земной красоты – земли; юноша символизировал стихию воздуха; другой юноша – огня, русалка – воды. Все четыре стихии.

Роберт мысленно потянулся к невидимой Терри. Он вспомнил все, что их связывало. И даже тот безумный секс, который подарил ему сказочное блаженство. Затем ее отчаяние и страх, затем их драку с одним из Йуну на крыше Рокфеллер-центра.

И ему удалось увидеть ее ауру. Тень ее ауры. Во чреве ее зрела раковая опухоль. Она молилась за Адама и проклинала Йуну. И действительно чувствовала, что ее пожирает адский огонь. Не только ее, но всех людей. Напрягая силы, Роберт попытался увидеть ее саму и то место, где ее прятали, но ему удалось уловить лишь мимолетный отблеск какой-то огромной люстры. И тут же мысленная связь прервалась.

– Кэт, я попытаюсь сейчас докричаться до Терри, но ты должна впустить ее в свое сознание и не сопротивляться.

Кэтрин кивнула:

– Хорошо, я постараюсь.

Роберт сосредоточился и вновь потянулся мыслью к образу Терри. На сей раз ему на мгновение даже показалось, что он узнал то место, где она находится. Он понял, что видел его прежде и даже бывал там. Но что это за место, он вспомнить не мог. Оно было экранировано мощнейшими ментальными барьерами, которые выталкивали его наружу всякий раз, когда он пытался к ним приблизиться.

– Не понимаю.

– Что ты не понимаешь?

– Эти барьеры. Если им нужен Единорог, почему они не пускают меня к себе?

– Наверное, они еще не готовы к встрече с тобой. Им нужно время, чтобы собраться с силами. Возможно, как раз в эту минуту они черпают их из красного золота, до которого, как ты знаешь, отсюда рукой подать.

– Терри должна помочь нам попасть в это место. Я чувствую, она пытается изо всех сил. Она еще верит в нас.

– Я готова. Тащи ее сюда.

Роберт вновь попытался проникнуть за невидимые стальные барьеры чужой воли, и на краткий миг ему это удалось. Он выхватил Терри и помог ей вернуться в сознание Кэтрин.

– На север. Кюри. Мария Кюри.

Они миновали часовню Святого Павла. Роберт поддерживал Кэтрин под руку. Та шла, ничего не видя перед собой, полуприкрыв глаза и спотыкаясь на каждом шагу.

– Кюри… Мария Кюри… Ищите… Мне больно… Быстрее!

Бродя по скверу, они наконец наткнулись на то, что им было нужно: высоченное дерево, у подножия которого была установлена скромная металлическая табличка, говорившая о том, что дерево было посажено в 1934 году в честь Марии Склодовской-Кюри.

Роберт вдруг поежился. Ему показалось на мгновение, что из-за облаков выглянуло Око Смерти, каким-то образом поднявшееся над Манхэттеном и сыпавшее с неба желто-голубыми молниями, которые от соприкосновения с ненавистью, страхом и презрением в душах людей множились и становились сильнее с невероятной быстротой.

– Мне больно, – вновь простонала Терри. – Роберт, иди быстрее. На север. Двести семьдесят…

– Что это за номер? Номер пункта?

– Нет, черт возьми! Это номер дома. Больно!

На юго-западном углу Бродвея и Чамберс они увидели искомый дом, двадцатиэтажное офисное здание из белого кирпича, весь первый этаж которого был забран фигурными чугунными решетками. Вывеска на входе гласила, что на первом этаже располагается банк. Роберт растерянно скользнул по ней взглядом.

– Терри?

Кэтрин всю сотрясала крупная дрожь. Ей приходилось нелегко, но она боролась с собой, пытаясь удержать Терри еще хотя бы на несколько мгновений.

– Терри, куда ты нас привела? Что мы здесь можем найти?

Вместо ответа на свой вопрос он услышал лишь протяжный стон.

Он пригляделся к решеткам. Первый этаж дома был весь как бронированный вагон. Он чем-то поразительно напоминал сейф, который Роберт видел совсем недавно в Политехническом обществе на выставке замков и запоров.

Вынув из кармана телефон, он вошел в «Гугл» и вбил в строку поиска адрес. Сервер выдал кучу ссылок с описанием предоставляемых банком услуг. Добавив к адресу имя Мария Кюри, Роберт инициировал новый поиск. В следующее мгновение он побледнел.

Манхэттенский проект.

«Гугл» открыл веб-страничку, на которой сообщалось, что раньше в этом доме размещалась самая первая штаб-квартира Манхэттенского проекта – лаборатории, где в годы Второй мировой войны лучшие умы Америки трудились над созданием атомной бомбы. Позже Манхэттенский проект перебрался в Лос-Аламос и Окридж, но начиналось все здесь, за этими кирпичными стенами.

– Роберт! Сити-Холл. Иди туда!

Они находились совсем неподалеку от Сити-Холла – ратуши, резиденции мэра Нью-Йорка и его администрации.

– Мы уже здесь. Что ты хочешь сказать нам, Терри?

– Смотри под ноги. Это место скрыто от посторонних глаз.

В следующее мгновение Терри дико вскрикнула и покинула сознание Кэтрин. А та согнулась пополам, и ее вырвало прямо на асфальт.

Роберт наконец-то понял.

Речь шла о заброшенной станции метро, которую закрыли больше полувека назад, – самой первой и самой красивой станции нью-йоркской подземки, которая располагалась прямо под зданием ратуши.

Телефон задергался от виброзвонка – это был Хорас.

– Я наконец пробился через их защиту, Роберт. Тебе нужна старая станция «Сити-Холл».

– Я знаю, я тоже догадался. Терри помогла.

– Их защита упала. Значит, они готовы к встрече с тобой.

– Я тоже готов.

Кэтрин наконец выпрямилась, лицо ее было багрово-красным.

– Ты знаешь, как туда пробраться?

– Знаю, Хорас, знаю.

– Молюсь за тебя и клянусь, что буду отдавать тебе все свои силы до самого конца.

– Спасибо, старик. Мы пойдем.

– Помни, Роберт, что ты не должен впутывать в это дело власти. Даже случайно. В противном случае Марифат сдетонирует. Только ты один способен не допустить взрыва. Ты, и больше никто.

– Я знаю.

Кэтрин вдруг отобрала у него телефон.

– Спасибо тебе, Хорас, за все. Не бойся за нас, мы не проиграем.

Изначально эту станцию закрыли из-за того, что ее перрон оказался слишком коротким для приема поездов нового поколения. Но Роберт знал, как туда попасть. Собственно, он и бывал на станции пару раз – в периоды особенных обострений своего краеведческого недуга.

Он поддерживал Кэтрин под локоть, а в другой руке крепко сжимал оброненный Терри ломик. Они миновали Чамберс-стрит и спустились в подземку.

– Мы спускаемся в ад, – хрипло пробормотала Кэтрин. – Кто бы мог подумать…

Лифт опустил их в кассовый зал. Там Кэтрин стало лучше, и она смогла идти сама. Нужный им поезд въехал на перрон спустя всего пару минут. Это была конечная станция, на которой все пассажиры высаживались. Поезд дальше проезжал до станции «Сити-Холл», а потом разворачивался и ехал в обратную сторону.

Дождавшись самого последнего момента, Роберт и Кэтрин вскочили в последний вагон опустевшего поезда. Двери за ними захлопнулись, и поезд тронулся с места. Через пару минут он затормозил на станции «Сити-Холл», и Роберте Кэтрин выбрались на темную платформу.

Они не двигались до тех пор, пока глаза их не привыкли к сумраку. Наконец из темноты перед ними стали проступать похожие на китовое нутро арочные пролеты закрытой станции. Округлые, как и говорил Хорас.

Каждой клеточкой своего тела Роберт ощущал близость Йуну.

Впереди они увидели лестницу, которая вела наверх, в кассовый зал. Держась за руки и неслышно ступая, Роберт и Кэтрин двинулись вперед. Когда они добрались до подножия лестницы, то увидели, что сверху льется свет. Только сейчас Роберт обратил внимание на человека, неподвижно лежавшего на самом краю платформы недалеко от них. Осторожно приблизившись к нему, он склонился, провел по лицу и тут же отдернул руку: пальцы испачкались в липкой крови.

– Это полицейский, – прошептал он.

– Он жив? – отозвалась от лестницы Кэтрин.

– Нет.

Интересно, когда его хватятся и начнут искать?

Они с Кэтрин обошли лестницу и двинулись по платформе дальше. С каждым шагом темнота вокруг них сгущалась. Через несколько секунд оба замерли на месте, напрягая слух. Они вдруг услышали звук негромких молитвенных песнопений и низкий, протяжный гул, резонировавший в ушах. Роберт и Кэтрин тут же вернулись к лестнице и начали по ней медленно подниматься.

Первое, что бросилось в глаза Роберту, оказавшемуся в кассовом зале, была огромная люстра, свисавшая с потолка. А затем он увидел Марифат. Устройство было прекрасно: полупрозрачный барабан, установленный на невысокой плите из чистого золота, медленно вращался и переливался радужными узорами. Рядом на бархатных подушках были разложены ключи, мастер-ключ и ларец Злобы, который Адам всего неделю назад прислал Роберту по почте.