Текст книги "Ларец Зла"

Автор книги: Мартин Лэнгфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

– Ты, часом, не кришнаит, Адам?

– Нет. А если тебя что-то смущает в этом, то я тебя утешу – у этого дерева кто только не пел. Даже Джимми Хендрикс. А посадил его парень, который упразднил рабство в штате Нью-Йорк. Ищи тайник.

Роберт медленно обошел вокруг дерева, внимательно приглядываясь к земле. Он сам не знал, что именно ищет, но рассчитывал, что его взгляд сам за что-нибудь зацепится. Не зацепился… Тогда он присел на корточки перед изгородью и провел ладонью по всем ее опорам, врытым в землю. Ничего. А потом он вдруг поднял глаза и наткнулся на крошечное дупло в дереве, которое располагалось на высоте чуть выше его роста.

Роберт подозвал к себе бродягу, дремавшего на ближайшей скамейке, и попросил подсадить, предложив за работу пять долларов. Через минуту они сговорились на десятке. Роберт запустил руку в дупло и нащупал кончик рыболовной блесны. Он потянул за нее и вскоре извлек на белый свет небольшой пластмассовый пенал.

– Итак, я его нашел.

– Не ори так, Роберт.

Он оглянулся по сторонам. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Вскрыв пенал, он обнаружил в нем довольно странного вида металлический предмет, который, очевидно, был сделан из того же сплава, что и ларец Злобы.

– Ну и что теперь? Фотографировать и вывешивать на сайт?

– Нет. Это лишь часть нового ключа. Он должен состоять из трех фрагментов, как и говорится в подсказке. Иди на север.

Роберт спрятал найденный предмет в карман джинсов и прогулочным шагом двинулся к северной оконечности парка, где виднелись будочки общественных туалетов. Миновав их, он оказался перед фонтаном странной формы. Мифическое чудовище, из горла которого извергались струйки воды, олицетворяло собой – если верить барельефной надписи – «Воздержание».

– Иди дальше, Роберт.

Он прошел еще с полсотни метров и оказался около стелы из розового мрамора высотой чуть больше человеческого роста.

– Приглядись, Роберт.

Роберт обошел вокруг памятника и обнаружил на противоположной его стороны барельефы двух детских лиц и мемориальную табличку:

В память о несчастных, расставшихся с жизнью во время трагедии на пароходе «Генерал Слокам» 15 июня 1904 года.

– Тогда погибло около тысячи человек, в основном женщины и дети, – сказал в трубку Адам. – Приглядись к лицу мальчика.

– Адам, ты пытаешься управлять мной как безмозглой чушкой!

– Не сердись. Делай, что говорят. Ставки в нашей игре слишком высоки. Надеюсь, ты это уже понял.

– Я же сказал, что постараюсь помочь тебе.

– На пароходе «Генерал Слокам» возник пожар по дороге к Ист-Ривер. На борту были сплошь ребятишки из Маленькой Германии. Теперь, как ты знаешь, в Нью-Йорке такого квартала нет: он захирел и исчез вскоре после несчастья. Капитан причалил к острову Норт-Бразер, пытаясь спасти пассажиров, но спасать было уже почти некого. Тот пожар по количеству пострадавших стал самым чудовищным из всех, что Нью-Йорк знал в своей истории. Если не считать, конечно, обрушения башен-близнецов одиннадцатого сентября…

– И что?

– Когда башни Всемирного торгового центра обрушились, погибло примерно в три раза больше людей, чем на «Слокаме».

– Так. И?..

– Если ты не справишься со своей миссией, погибнет примерно в десять тысяч раз больше народу.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Я хочу, чтобы ты отдал мне все ключи, которые у тебя уже есть.

– О нет!

– Подумай. А пока направляйся к следующему пункту. Ты уже получил его координаты?

– Да, это пункт сто один.

– Иди туда. Потом договорим.

Роберт миновал несколько залитых асфальтом баскетбольных площадок, по которым носились с мячом шумные подростки. На углу Десятой Восточной улицы телефон сообщил ему, что погрешность составляет всего 37 футов. Стрелка указывала на запад. До очередного пункта было чуть меньше мили. Роберт рассудил, что он расположен где-то в районе Вашингтон-сквер-парка.

Он прошел церковь Святого Николая, построенную в готическом стиле. В самый последний момент что-то в ней привлекло его внимание, и он остановился. Ага, барельефы каких-то лиц на фасадной стене. Они чем-то походили на те бородатые головы, которые он видел на Джон-стрит. Зрелище было, если честно, не из приятных.

Роберт прошел мимо лавки, торговавшей антиквариатом и благовониями. У входа был выставлен дряхлый манекен, а в витрине красовался скелет и образцы холодного оружия. Похожая лавочка обнаружилась и на Восьмой авеню, около бара «Уродливый койот», – только там в витринах красовались допотопные пишущие машинки, старые музыкальные инструменты и восточные медные лампы. А рядом располагался музыкальный магазинчик «Виниловый базар», предлагавший на продажу старинные пластинки.

Спутниковая навигация в телефоне то обрывалась, то возобновлялась…

Вскоре он вышел на Вторую авеню и увидел старую церквушку, смотревшуюся на фоне нью-йоркских небоскребов столь же нелепо, как и часовня Святого Павла.

Ему вновь позвонил Адам.

– Роберт, ты где?

– Будто ты не знаешь.

– Я не Терри и не могу делать многое из того, что умеет она.

– Неужели ты не следишь за мной? Ну, я около Святого Марка в Бауэри. Перехожу улицу. Направляюсь в сторону церковного кладбища.

– В конце девятнадцатого века с этого погоста сперли гроб с умершим миллионером и предлагали вернуть его вдове за солидный выкуп. Ты не слыхал об этом громком деле?

– И что? Она заплатила?

– Конечно, а куда ж деваться.

– Нет, не слыхал.

– В каком-то смысле мы тоже пытаемся спасти мертвецов. Ведь все эти люди почти приговорены.

– Давай не будем смотреть на это так мрачно.

– Хорошо. Здесь, между прочим, похоронен Томпкинс – тот самый, кто отменил рабство в Нью-Йорке и в честь которого назвали парк, где ты наткнулся на кришнаитский вяз. И Томас Эддис Эммет также похоронен здесь в фамильном склепе. Помнишь его обелиск, где ты отыскал первый тайник?

– Откуда ты знаешь про это?

– Я читаю все, что ты выкладываешь на сайт. Это часть нашей игры.

– А яснее ты выражаться умеешь?

– Успокойся. Скоро все прояснится.

Вступив на кладбище, Роберт очень скоро наткнулся на склеп Эммета. А чуть вдали, прямо на земле, стоял расколовшийся надвое церковный колокол. Выйдя за пределы кладбища, он сверился со стрелкой на телефоне – она призывала двигаться вдоль по Стайвесант-стрит. Роберт направился в указанном направлении, миновал перекресток с Третьей авеню, вход на станцию метро «Астор-плейс» и стал приближаться к Лафайет-стрит.

Он вскоре добрался до Бродвея, на углу которого располагался книжный магазин «Барнс энд Ноубл». На севере виднелись шпили церкви Грейс, а на юге – башня Вулворт-билдинг.

На Бродвее телефон вновь ожил и сообщил, что до объекта осталось чуть более сотни шагов.

Он прошел на юг мимо нескольких захудалых лавчонок и свернул направо, на Уэйверли-плейс, поминутно сверяясь со стрелкой. Та показала 460 футов до цели. Роберт повернул налево, на Мерсер-стрит, затем направо, на Вашингтон-плейс. 177 футов. Он пошел прямо до угла Грин-стрит, где телефон сообщил ему, что он находится в непосредственной близости от объекта. 79 футов. Стрелка уперлась острием прямо в здание на углу Вашингтон-плейс и Грин-стрит. Роберт сделал еще несколько шагов и попал в зону погрешности – стрелка беспомощно завертелась вокруг своей оси.

Роберт стал внимательно осматриваться по сторонам, и в этот момент раздался звонок.

– Добрался?

– Стою в эпицентре.

– И где же?

– Угол Вашингтон и Грин.

– Ага, понимаю. Ну конечно.

– Может, ты и мне объяснишь?

– Присмотрись к этому месту. Прочитай мемориальную доску на угловом доме.

– А что там?

– Опять пожар, и опять гибель людей. Ты сможешь предотвратить новую беду, если будешь делать то, что я скажу.

Он подошел к дому, разыскал табличку и пробежал ее глазами:

На этом месте 25 марта 1911 года погибли при пожаре 146 служащих текстильной фабрики.

– Боже…

Он знал эту душераздирающую историю, хотя и не подозревал до сегодняшнего дня, что все это случилось именно здесь. Женский визг разносился по всей площади, несчастные, взявшись за руки, прыгали из окон и разбивались о мостовую. Точно так же поступали люди, которые волею судьбы оказались в башнях-близнецах во время воздушной атаки террористов. Пожар, быстро распространявшийся по зданию фабрики, гнал своих жертв на верхние этажи, а плотный удушающий дым подталкивал их к окнам – навстречу гибели. Роберт почти физически чувствовал их страдания, переживал их боль и предсмертную агонию. И дело было вовсе не в его разыгравшемся воображении. Он вдруг с ужасом понял, что на самом деле мысленно перенесся в тот далекий день, и сердце его обожгло самой что ни на есть настоящей болью. А потом наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось, и он вновь обнаружил себя тупо пялящимся на мемориальную табличку.

– Роберт, какие события в своей жизни ты считаешь самыми важными?

– Моя свадьба. Моя память о Моссе. Вернее, все мысли о ребенке, которые были у меня после того, как я узнал о беременности Кэтрин.

– Отдай мне ключи. Все, что ты на эту минуту собрал. Я знаю, что у тебя есть один цилиндр и пара скрещенных кружков. И еще то, что ты нашел в дупле.

– Извини, Адам. Нет.

– Извини, Роберт, но в противном случае Кэтрин узнает все о тебе и Терри. Все. А ты знаешь Кэтрин. Она от тебя уйдет.

– Она тебе не поверит.

– Послушай, когда вы с ней в последний раз… А впрочем, ладно. Словам не поверит, видеозаписи поверит. Только не вини в этом Терри – она не знала.

– Что?! Да что с тобой вообще случилось, Адам? Ты никогда не был такой сволочью!

– Что со мной случилось? Это не важно. Думай о себе и об игре, в которую ты вляпался. И помни – назад дороги нет. Отдай ключи.

– Пошел ты!

– Подумай еще раз. Крепко подумай.

– Господи, Адам, да ты никак шантажируешь меня? Ты?!

– Повторяю: подумай хорошенько. Ты ведь не хочешь, чтобы Кэтрин было плохо. Ладно! Иди за вторым фрагментом ключа. Прочти подсказку.

Новая подсказка была очень похожа на первую:

 
Живое древо палача
Твой жадно ищет взгляд.
Исполни отданный наказ —
Узри согбенный вяз.
Там прячется тайник второй —
Тянись к нему рукой.
Любовный треугольник – жар,
Сжигает день за днем.
Кто не сгорел в нем, тот
Прошел крещение огнем.
 

Ледяное спокойствие вдруг снизошло на Роберта. Так порой бывало с ним в особенно тяжелых обстоятельствах, когда он находился под сильным прессом и от него ждали решительных действий. Неужели Адам не врет и их секс с Терри снят на видео?..

Он знал, что не поддастся на уговоры и шантаж. Он чувствовал, что не должен этого делать и никому, даже Адаму, не позволит помыкать собой. Особенно сейчас, когда он наконец ощутил намек на перемены, происходившие с ним. Необходимо выиграть лишь немного времени, а там… А там разберемся!

– Хорошо, я подумаю по поводу ключей.

– Прекрасный ответ. Так ты прочтешь мне подсказку?

Роберт прочитал ее вслух.

– Ха-ха, ясно. Попробуй отыскать старика Гарибальди.

Едва ступив на территорию парка, Роберт обнаружил памятник знаменитому итальянскому бунтарю – герой был высечен в камне обнажающим саблю. Ему вдруг вспомнилось, что, находясь в ссылке, Гарибальди жил на Стейтен-Айленде, в одном доме с неким Меуччи, про которого говорили, будто он изобрел телефон раньше самого Александра Белла. В 1970-м, когда памятник Гарибальди переносили на новое место, под его фундаментом отыскали стеклянную капсулу, в которой оказались вырезки из газет, датированных 80-ми годами XIX века. Это были некрологи и заметки о закладке памятника. Капсула предназначалась для потомков, это была одна из модных в те годы «посылок в будущее».

– Иди дальше, – услышал Роберт голос Адама. – Никуда не сворачивай.

Он добрался до середины парка, где красовался грандиозный круглый фонтан, за которым начиналась территория университета Нью-Йорка. Старый корпус из красного кирпича почему-то напомнил Роберту вышку ядерного реактора. Одна из распространенных легенд гласила, что где-то здесь в старые времена находилось городское «лобное место» – древнее дерево, на котором публично вешали преступников. Роберт заозирался по сторонам.

Живое древо палача твой жадно ищет взгляд.

Он его нашел. Вяз почти полностью скрывался за красочной сочной кроной, в зарослях которой возились и щебетали птицы. И все же выглядел он на редкость мрачно. Недаром его в свое время облюбовали заплечных дел мастера.

Чего только не повидало это дерево за свою долгую жизнь – и военные парады, и горшечные ярмарки, и публичные казни. А до того как сюда пришли люди, здесь было болото, питавшееся от родника Манетта-брук – его воды и сейчас еще текли под Нижним Манхэттеном, забранные в трубы.

Роберт внимательно оглядел старый вяз со всех сторон, а потом перемахнул через невысокую чугунную ограду, чтобы присмотреться к нему вблизи. Изрядно поползав на коленях вокруг дерева, он наконец различил в высокой траве зеленую канцелярскую кнопку, воткнутую прямо в землю. Под ней, между корявыми толстыми корневищами он и нашел второй тайник.

Роберт извлек из пластмассового контейнера два металлических предмета, идентичных по форме первому и, очевидно, являющихся составными частями одной сложной фигуры. Он спрятал свою находку в карман и направился к шахматным столикам, чтобы успокоить нервы и тщательно обдумать следующие шаги.

На каждом столике красовалась табличка, гласившая, что использовать столы можно только для игры в шахматы и шашки и что денежные ставки в игре запрещены.

Роберт опустился на свободное место и в ожидании новых подсказок положил перед собой телефон. Через пару минут тот зазвонил.

– Нашел?

– Нашел целых два предмета, похожих на первый как две капли воды. Таким образом, теперь у меня их уже три.

– Тебе нужно отыскать еще третий тайник. Какой следующий пункт на очереди?

Роберт сверился со спутниковой картой:

– Пункт тридцать шестой. Я тебе дам знать, когда окажусь там.

Он направился по одной из аллей к выходу из парка и вскоре поймал сигнал спутника. На сей раз стрелка показывала точно на запад. До цели было чуть больше полумили. Он пересек Уэйверли-плейс, затем Шестую авеню и различил вдали красивый кирпичный особнячок Маркет-билдинг на Джефферсон-сквер. В старые времена там располагалась тюрьма, прославившаяся одним революционным нововведением – церковью, в которой могли молиться представители разных конфессий. Это была единственная на всем белом свете тюрьма, от экскурсии в которую Роберт бы не отказался.

Сторож внимательно наблюдал за всеми передвижениями Роберта, ежеминутно оценивая риски и потраченное время. Он знал, что Адам давит на Роберта, а тот сопротивляется. Знал он и о том, что Йуну также давят на Адама, а тот тоже сопротивляется, пытается выиграть драгоценное время, оттянуть неизбежное, но все больше сдает позиции под сильным нажимом. Адам изо всех сил тянулся к свету, но свет все больше ускользал от него.

Сторож наблюдал и за создателем Марифата, душа которого – не способная ни забыть, ни простить, ни умереть – укоренилась внутри Адама. Скользнул он мысленным взглядом и по Терри, в чреве которой был заморожен смертельный недуг.

Сторож уже было отвлекся, но вздрогнул и вернулся к Терри. К своему ужасу, он вдруг понял, что недуг больше не заморожен, а возобновил свое губительное развитие.

Он знал, что его время не ждет, пора выйти из состояния глубокой медитации и вернуться в реальный мир. И тогда он вновь превратится в Хораса, у которого одна забота – похоронить несчастного брата.

Напоследок Сторож вознес к небу немую молитву.

Нью-Йорк,

28 августа 2004 года

Шагая вперед, Роберт вдруг с удивлением отметил, что ему на глаза стали попадаться сплошь треугольники. Вот он добрался до треугольного здания старинной бесплатной аптеки, две стены которой выходили на Уэйверли-плейс, а одна – на перекресток Гроув-стрит и Кристофер-стрит. Он знал, что в давние времена сюда за дармовым ладаном захаживал сам Эдгар Аллан По.

Через несколько минут Роберт добрался до Кристофер-парка, территория которого образовывала классический треугольник. Парк был разбит в 1835 году по требованию местных жителей, пострадавших от сильного пожара.

Рядом с ним располагался бар с треугольным эркерным балконом, основание которого подпирали два атланта. А между ними в стене был вырезан барельефный рисунок – женщина, плывущая верхом на морском чудовище.

Роберт понял, что оказался в том же районе, где уже побывал два дня назад. Он пересек Кристофер-стрит и ступил на не залитый асфальтом правильный треугольник. Мемориальная табличка рядом с ним гласила, что эти 500 квадратных дюймов являются частной землей, которую ее владелец в свое время отказался продать городу.

Следуя за стрелкой, он вновь прошел часть уже пройденного позавчера маршрута – мимо салонов татуажа, гей-баров и секс-шопов – и двинулся на север вдоль Бродвея. Вскоре он вновь оказался в том месте, где асфальт был украшен пятиконечными золотистыми звездами в память о героях 50-х годов, которым устраивали на главной улице Манхэттена пышные «народные встречи».

Роберт страшно хотел вновь оказаться в объятиях Терри. Сама мысль об этом пробуждала у него эрекцию, которую ему все тяжелее было скрыть.

Стрелка в телефоне привела его в итоге на пересечение Чарлз-стрит и Гринвич-стрит. Роберт поднял глаза и увидел перед собой выбеленную двухэтажную избушку столь странных, диких очертаний, что она казалась издали неудачно приземлившимся самолетом «стелс». А прямо через дорогу от него располагалась квартира Адама, где он уже побывал.

Через несколько мгновений телефон пискнул, принимая очередную подсказку:

 
Тайник последний ты найдешь,
Узрев нескладный дом.
Он спрятан там, где высится
Прямой железный лом.
Любовный треугольник – жар,
Сжигает день за днем.
Кто не сгорел в нем, тот
Прошел крещение огнем.
 

Роберт приблизился к чугунной ограде перед кривым домишком и принялся ее внимательно разглядывать и ощупывать. У самой земли к левой стойке ворот прилепился, как магнит, четвертый и последний фрагмент неведомой металлической фигурки. Он спрятал его в карман и выпрямился.

Телефон зазвонил вновь.

– Итак, Роберт? Где ты находишься?

– Я смотрю на дом, очертания которого вызывают у меня головокружение. Такое впечатление, что он искривляет пространство вокруг себя.

– Это домик голландского фермера, постройки начала восемнадцатого века. Его перевезли сюда в 1968 году из Верхнего Ист-Сайда, чтобы уберечь от сноса. Между прочим, в нем одно время жила детская писательница Маргарет Браун, и именно в стенах этого дома она написала свои самые знаменитые романы. Загляни во дворик.

Роберт уже не удивился, когда понял, что двор имеет треугольную форму. Разглядывая его через прутья ограды, он вдруг увидел деревянный шест, на макушке которого громоздился скворечник столь же причудливых и неправильных очертаний, что и сам дом.

– Не правда ли, угадывается аналогия с мастер-ключом к Марифату, который я послал тебе? – проговорил Адам. – Изящная и точная миниатюра оригинального устройства. А теперь, дружище, отправляйся прямиком в мою квартиру.

– И кого я там увижу? Тебя?

– Нет.

– Терри?

– Нет, уж извини.

– А кого?

– Там сейчас пусто. Передохни в одиночестве. Пописай.

– Спасибо, я это непременно сделаю.

Роберт пересек улицу, вошел в дом и стал подниматься по лестнице.

– Пятый этаж.

– Я помню.

Он отпер дверь и переступил порог. Ему сразу же бросилось в глаза, что квартира изменилась до неузнаваемости: из нее вынесли всю мебель, в ней не было ничего, кроме голой лампочки, болтавшейся в комнате под потолком.

– Ты исповедуешь минимализм семидесятых, Адам? Уважаю. Скажи, только честно: ты здесь занимался сексом с Терри? А до нее – с другими?

– Вопрос поставлен неправильно. Ты наконец собрал полную колоду на сегодня?

Роберт вынул из кармана и взвесил на ладони четыре идентичных металлических фрагмента.

– Они должны сложиться в цельную фигуру – это очевидно, но я не знаю, в какую именно. Скажи, зачем ты заставил меня подниматься пешком на пятый этаж?

– Погоди, я перезвоню.

И Адам отключился.

Пожав плечами, Роберт направился на кухню и поднял жалюзи. Он обратил внимание на то, что все четыре железки, как магниты, притягивались друг к другу. Он попытался собрать их воедино, перепробовал несколько разных вариантов, но у него ничего не получилось.

А через пару минут Адам вновь позвонил.

– Ну как, собрал?

– В процессе.

– Эх ты, двоечник! Они должны образовать пирамиду.

– А, так я и знал! Мог не подсказывать.

– Роберт, отдай мне ключи. У тебя нет выбора.

– Ошибаешься.

– Кэтрин вчера виделась не только со своей подругой, но и со мной.

– Что?

– Послушай! Я сейчас кину тебе одну фотографию, и ты все увидишь сам. Мы встретились в Вашингтон-сквер-парке. Приглядись к картинке внимательно. Мы с Кэт время от времени общаемся в последние дни, но я просил ее не рассказывать тебе об этом. В прошлом году она пыталась помочь мне. И здорово помогла. А теперь она хочет понять, что происходит и что она может, а что не может. Отдай ключи. Это не угроза, а напоминание о возможных последствиях.

Телефон пискнул, принимая файл. Роберт открыл его и оцепенел.

На Кэтрин действительно было то платье, в котором она накануне отправилась в гости к подруге в Уэст-Виллидж. Она сидела на парковой скамейке, а вокруг ее головы… курилась темная дымка. Приглядевшись, Роберт разглядел внутри ее Око, испускавшее желто-синее свечение. Красивое, безжалостное, неумолимое Око. Взгляд Смерти…

Он потер лоб ладонью, пытаясь держать себя в руках.

Что это? Знак Йуну? Они собираются напасть на Кэт? Или уже напали? Можно ли верить Адаму? Черт, можно ли верить ему хоть немного?

– Адам!

– Если ты не отдашь мне собранные тобой ключи…

В трубке послышались частые гудки.

Роберт подошел к окну и выглянул наружу, борясь с подступавшей к горлу паникой. Так прошла минута или две, а потом за спиной у него раздался короткий шипящий звук. Он обернулся и уставился на газовую плиту. Одна из конфорок вдруг вспыхнула синим язычком пламени, который как-то странно – ненатурально медленно и вяло – забился в разные стороны, будто под сильным ветром, расплавляя вокруг себя воздух.

А в следующее мгновение кухонный полумрак расступился прямо перед глазами Роберта, и он увидел полупрозрачный силуэт человека, материализовавшегося перед ним. Очертания его тела постоянно смазывались, словно в любой момент грозя распасться и истаять.

– Роберт! – услышал он глухой, но странно знакомый голос.

– К-кто… т-ты?.. – пролепетал тот.

– Я смотрю за тобой и защищаю тебя…

Призрак не говорил, а шипел, и голос его удивительно походил на шипение газа, вырывавшегося из плиты.

– Ч-что происходит?!

– Кухня сейчас взорвется. Собственно, реакция взрыва уже началась. То, что происходит между мной и тобой, – это доля секунды в реальном времени. Но не бойся. Я появился вовремя, чтобы предупредить тебя.

– Я не понимаю! Какой-то бред!

– Посмотри вокруг. Ты постепенно учишься видеть вещи.

– Сейчас здесь будет взрыв? Эта квартира взорвется?

– Я ведь сказал, тот процесс, который представляется людям взрывом, уже начался. И если бы ты сейчас остался прежним, то просто не выжил бы и мы с тобой сейчас не говорили бы.

Призрак вновь покрылся зыбкой рябью и вдруг вырос на глазах, сравнявшись ростом с Робертом.

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой растянули время и оно движется для нас гораздо медленнее, чем в реальном мире?

– Именно. Реальное время – одна из основ той клетки, которой окружен в жизни обычный человек. Тебе же удалось распахнуть дверь и выйти наружу. Ты уже не тот, что был раньше. Ты оказался способен выйти за рамки законов и бесконечных ограничений физического мира.

– Как мне это удалось?

Вслед за первой воспламенилась и вторая конфорка. Огонь охватил уже всю поверхность плиты, и один из языков пламени, вдруг отклонившись, лизнул бок призрака. Тот заколыхался, и на несколько мгновений его очертания смазались.

Но затем Роберт услышал тот же голос:

– Ты просто учишься выживать. Впрочем, я жду от тебя большего. Ты подвергся нападению тех, кто называет себя Йуну. Они пытаются подчинить своей воле Адама и черпают от него силы. Мне повезло вовремя вклиниться между тобой и ими. Я не могу прервать эту атаку на тебя, но даю тебе возможность спастись. Воспользуйся этим окном. Забудь о двери, ты не успеешь до нее добраться.

– Как тебя зовут?

– Зови меня Сторож. А в реальном мире ты знал меня под именем Хорас. Итак, Роберт, беги!

Роберт метнулся к окну и изо всех сил потянул раму вверх. Та не поддалась. Тем временем пламя уже охватило почти половину кухни и стало подбираться все ближе. Роберт схватил подвернувшуюся под руку поварешку и одним ударом вышиб стекло. Прикрывая руками лицо, он ринулся наружу.

В следующую секунду за его спиной что-то оглушительно грохнуло и огневой залп вырвался из кухни на воздух вслед за ним. Роберт упал на крышу соседской квартиры, располагавшейся этажом ниже. Ему на голову посыпались осколки керамического умывальника и еще какой-то мусор.

Он лежал на спине, жадно хватал ртом воздух улицы и безостановочно повторял:

– Боже правый, Боже правый, Боже правый…

Нога его была сильно поранена осколками стекла, все тело била крупная дрожь, с которой он никак не мог справиться. В таком состоянии он кое-как спустился по пожарной лестнице во двор и в этот момент услышал, как со стороны улицы к дому подъезжают, завывая сиренами, пожарные машины. Внутренний голос приказал ему: «Убирайся прочь, они тебе ничем не помогут!» Он повиновался. Он весь дрожал и припадал на больную ногу, но не испытывал страха в своем сердце. Его вновь пытались убить, а у него вновь хватило сил и ловкости избежать смерти. Он с каждым днем становится сильнее и идет по избранному Пути все увереннее.

Выбравшись на улицу и быстро оставив за спиной дом Адама и кривую голландскую избушку, Роберт торопливо заковылял по Гринвич-стрит. Через минуту он отыскал на тротуаре свободную скамейку и присел обследовать свои раны. Нога болела и саднила, но порезы были на первый взгляд не слишком серьезные. Ему повезло, здорово повезло! Хотя в везении ли тут было дело, если разобраться?

Он оглянулся назад и посмотрел на дом Адама. Взрывом в его квартире вышибло все окна, которые теперь зияли черными, обугленными дырами. Но жилища соседей, тех, что жили ниже, похоже, не пострадали. Перед домом стояли три пожарные машины и полицейский «форд». Между ними сновали зеваки и выбежавшие из дома испуганные соседи.

Роберт посмотрел на свои руки: они все еще мелко подрагивали.

Он попытался вспомнить в деталях все, что с ним только что произошло, и не смог. Перед внутренним взором его повисла туманная дымка. Взрыв и разговор с Хорасом казались сном. Может быть, это была галлюцинация? Полностью или хотя бы отчасти? А если так, то возникает вопрос: что именно случилось на самом деле, а что родилось лишь в его воображении?

Роберт едва не взвыл от отчаяния – его вновь охватили страх и паника. Но в глубине души он знал, что теперь уже не поддастся им и сможет продолжить свой путь.

Что делать с Адамом и его угрозой? Пожалуй, единственно возможный вариант – упредить его и самому все рассказать жене.

Приняв это решение и снова вспомнив о фотографии, которую ему прислал Адам, Роберт стал думать о том, как добраться до дома и предупредить Кэтрин о грозившей ей опасности. Несколько лет назад они изобрели нехитрый шифр, к которому договорились прибегать в крайних случаях, когда не могли быть уверены, что их разговоры не прослушивают. Собственно, это все была затея Кэтрин – она слишком долго проработала в разведке.

Он вынул из кармана телефон и набрал домашний номер.

– Кэтрин?

– Роберт? Ты где? У тебя все в порядке?

– Привет, милая. Все хорошо. Извини, что ныл все утро по поводу якобы начинающейся мигрени. На этот раз пронесло. У меня сегодня много работы, но я постараюсь не засиживаться тут до ночи. Тем более что у меня для тебя сюрприз – я наконец достал билеты на «Короля Льва». Ты рада, надеюсь?

– На какой день? На сегодня?

– Именно!

– О, ясно, ясно… Ладно, тогда пойду выбирать платье.

Она повесила трубку. Телефон едва не выскользнул из вспотевших ладоней Роберта. Денек выдался на редкость жарким и душным. Он был мокрый с головы до ног, глаза щипало от соли, а нога саднила все сильнее. Поднявшись с лавки, он кликнул такси и предложил шоферу весьма щедрое вознаграждение за поездку в Нью-Джерси. Когда он был уже у туннеля Линкольна, ему позвонила Кэтрин.

– Милый, тебе придется сдать билеты, извини. Мы же позвали на ужин Орландо, разве ты забыл?

– О, черт! Точно! Совсем вылетело из головы. Ну ладно, тогда в следующий раз.

«Мигрень» и «Король Лев» были кодовыми словами, которые означали буквально следующее: «Срочно уходи из дому и перебирайся в безопасное место». А упомянув Орландо, Кэтрин дала мужу понять, что уже все это проделала.

* * *

Перестав нервничать по поводу Кэтрин, Роберт приехал домой, сходил в душ, продезинфицировал раны на ноге и переоделся во все свежее. Он знал, где находится сейчас его жена – в доме своей подруги Керри, в нескольких милях от Литл-Фолс. Весь год та была в отъезде и попросила Кэт присматривать за своими кошками. У них с Робертой были отдельные ключи от той квартиры. Приведя себя в порядок, он сел в машину и поехал к Керри. Уже вставив ключ в замочную скважину, Роберт вдруг вспомнил, как всегда радовался в детстве, когда по вечерам с работы возвращался отец. Мальчишка с замиранием сердца ждал, когда в замке лязгнет отцовский ключ, а когда это происходило, это значило, что все хорошо, папа сейчас умоется и поднимется к нему в комнату, чтобы расспросить о том, как прошел его день.

Но сейчас все было по-другому. Роберт чувствовал, что, придя в этот дом, он не столько защищает жену, сколько подвергает ее дополнительному риску. Ведь за ним легко могли проследить, несмотря на то что он добирался сюда самым сложным путем, какой только мог себе вообразить.

Кэтрин поджидала его в гостиной. На ней были лосины и легкий летний пиджак. Роберт знал, что в кармане у нее – дамский пистолет.

– Привет, Роберт.

Он подошел к ней и поцеловал в лоб.

– Привет. Теперь все хорошо. Надеюсь, я не сильно тебя напугал.

– Сумасшедший день. Ты заезжал домой? Ходил в душ?

– Да.

Она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал, будто по лбу его скользнуло легкое перышко. Она что, пытается прочитать его мысли? Кэтрин никогда раньше так на него не смотрела.

– Ты слышал про бомбу?

– Нет, а что за бомба?

– Полиция арестовала двух мужчин – американца и пакистанца, которые будто бы хотели взорвать станцию метро «Геральд-сквер».

– Террористы?

– Похоже на то. Но пока их не удалось привязать ни к одной из известных террористических организаций. Я думала, ты из-за этого мне позвонил.