Текст книги "Таинственная история заводного человека"
Автор книги: Марк Ходдер
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
– Очень похоже на то.
Командор Кришнамурти снял с пояса дубинку и кивнул Хору, который последовал его примеру.
– Идите сзади, джентльмены, – сказал он.
Поэт и философ подчинились. Они прокрались дальше, добрались до лестницы и осторожно спустились под аккомпанемент низкого монотонного громыхания.
– Чертов храп миссис Пиклторп! – проворчал Спенсер. Через несколько шагов до них донесся голос из кухни.
– Ш-ш-ш, – выдохнул Суинберн: – слушайте!
– …учитывая финансы поместья, нам надо продержать дурака живым еще какое-то время. – Поэт мгновенно узнал наглый голос Эдварда Кенили.
– Сможем ли мы заставить сотрудничать этого упрямого старого осла? – спросил незнакомый голос.
– Не волнуйтесь: его упрямство рассыпется в прах, как только я опять поднесу к нему алмаз. Он очень восприимчив – вообще не может сопротивляться. Богль, как там доктор?
– Истекает кровью, сэр.
– Я выздоровею, не волнуйтесь! – заговорил четвертый, заметно дрожащий голос. Суинберн узнал его.
– Но, Дженкин, мы нуждаемся в вас для сеанса! – сказал Кенили.
– Просто перевяжите меня покрепче, – последовал ответ. – А потом Богль отвезет меня в Алресфорд, к врачу. Я вполне могу участвовать!
– Я могу вынуть из вас пули, сэр.
– Нет, Богль, – рявкнул Кенили, – нет времени! Мы должны связаться с госпожой как можно быстрее: она хочет проверить состояние Бёртона. Уэйт, помогите мне найти стол и стулья: мы перенесем их в центральную залу – сеанс надо провести в присутствии пленников.
Кришнамурти обернулся к остальным и прошептал:
– Их всего четверо, и один из них ранен. Вперед!
Он и констебль Хор бросились вперед, Суинберн, Спенсер и Фиджет – за ними. Они ворвались в кухню. Первым делом Суинберн увидел лежащего на столе Дженкина, полуголого и окровавленного; рядом с ним стоял Богль. Эдвард Кенили и «развратник» по имени Уэйт стояли около кладовой.
– Полиция! – проревел Кришнамурти.
– Не двигаться! – воскликнул Хор.
И тут весь ад сорвался с цепи.
– Черт! – пролаял Кенили, быстро обернулся и поднял правую руку. Суинберн нырнул в сторону; синяя молния, вылетевшая из руки адвоката, обогнула всю комнату и окружила головы полицейских. Кришнамурти закрыл глаза и упал на колени. Но главный удар принял на себя Хор: его тело закостенело, взлетело невысоко над землей и заплясало, окруженное аурой синей энергии; потом его затрясло, и он пронзительно закричал от боли. Лицо его покраснело, потом посинело; из носа и из глаз хлынула кровь.
– Черт побери! – проверещал Спенсер, спрятавшийся за буфетом. – Останови его!
Суинберн оглянулся и увидел чугунную сковородку. Сам не понимая, что делает, он схватил ее и швырнул в Кенили. Сковородка со страшным звоном ударила адвоката по лбу. Кенили зашатался и рухнул на пол; энергия, вытекавшая из его руки, соскользнула с Хора, зашипела на потолке и испарилась.
Констебль упал. Уэйт прыгнул к столу, схватил деревянную кухонную доску и запустил ее в Суинберна. Поэт пригнулся. Доска пролетела в опасной близости от его головы и ударилась о стену позади него. Кришнамурти застонал и упал на руки. Богль схватил тарелку и запустил ею в Спенсера. Фиджет залаял и вылетел из кухни. Кухонные принадлежности носились по воздуху взад-вперед; сковородки, тарелки и ножи с оглушительным грохотом бились о стены и шкафы. Дубинка констебля Хора подкатилась под ноги Спенсеру: философ схватил ее и бросил в Уэйта. Страшный удар поразил «развратника» в горло, и он, кашляя, согнулся пополам. Кришнамурти, стоная от напряжения, пополз вперед. Он почти добрался до Кенили, когда адвокат пришел в себя, перекатился и посмотрел наверх. Из раны у него на лбу струилась кровь. Он вытянул руку к полисмену. На пальцах заиграло синее пламя.
– Этого только не хватало! – пробормотал командор и треснул Кенили дубинкой по руке. Адвокат заорал: дубинка раздробила ему палец. Кришнамурти упал на пол и потерял сознание.
– Что здесь происходит? – раздался требовательный голос. У двери стояла великолепная миссис Пиклторп, в ночном халате и в бигудях: она с удивлением взирала на сцену сражения. В это мгновение сковородка, метко брошенная Боглем, ударила ее прямо между глаз. Миссис Пиклторп отлетела к стене коридора и сползла на пол. Суинберн бросил полную бутыль вина в Богля и завопил от радости, увидев, как она ударила ямайца по голове, отлетела и разбилась о шкаф. Дворецкий покачнулся и, согнувшись, упал на Кенили. Адвокат вытянул здоровую руку в направлении Суинберна.
– Я убью тебя! – рявкнул он. Спенсер прыгнул к шкафу и запустил толстую поваренную книгу прямо в голову Кенили – тот потерял сознание. Тяжелый том открылся на титульном листе: «Книга мисс Мэйсон по домоводству».
– Отлично, чтоб мне провалиться на этом месте! – пробормотал Спенсер, наклонился, поднял том и с размаху ударил им Уэйта по голове. Тот упал и затих. Дженкин сел и застонал, прижимая обе руки к левому боку; между пальцами у него текла кровь.
– Ублюдки! – хрипло сказал он.
– Оскорблять нас едва ли разумно, – заметил Суинберн. – Полагаю, вас подстрелил Гилфойл?
Спенсер встал на колени и помог Кришнамурти подняться.
– Да, – простонал Дженкин. – Он попытался забрать у нас Бёртона. Кенили убил его, но двустволка успела выстрелить. Единственное несломанное ружье во всем поместье – и я под него подставился!
– Что это за молния, которой стреляет Кенили?
– Отвезите меня в больницу – иначе я истеку кровью и умру!
– Ответите на вопрос – и я подумаю, – сказал Суинберн. Спенсеру показалось, что прежде рыжеволосый коротышка никогда не говорил так мрачно.
– Эфирная энергия. У Кенили талант к ее использованию, а госпожа развила его еще больше.
– Госпожа? Это еще кто?
– Предводительница «развратников». А-а-а! Больно! Мне нужна перевязка, черт побери!
– Предводительница «развратников»? Знаю. Она русская. Как ее зовут?
– Не имею понятия, клянусь! Хватит! Видите кровь? Ну же, помогите мне, черт возьми!
– Бёртон жив? – с угрозой в голосе спросил Суинберн.
– Возможно. Он в центре лабиринта.
– Сколько человек его стерегут?
– Никто.
– Врете!
– Правда.
– Хотите поиграть? Пожалуйста, доктор. Но тогда лечите себя сами: сдохнете от потери крови – я и глазом не моргну, чертов негодяй!
– Хорошо, хорошо: там только один человек, клянусь! Его зовут Смизерс. Он и Уэйт привезли Бёртона с сеанса на станцию Паддингтон. Там… – он простонал, потом продолжил шепотом: – там они встретились с Кенили и на поезде поехали в Уинчестер. На вокзале их встретил Богль с коляской, но сразу за Алресфордом паролошадь сломалась. Тогда они поволокли Бёртона пешком. Они уже пересекали поместье, когда вмешался Гилфойл и получил свое. Пожалуйста, мне нужен врач! Я не хочу умирать!
– Сэм Хор тоже не хотел! – в ярости заорал Кришнамурти, которого поддерживал Спенсер. – А теперь он лежит здесь мертвый, ты, чертова свинья!
Дженкин упал на стол и еле слышно сказал:
– Это не я. Его убил Кенили.
– Джентльмены, будьте добры: помогите мне связать этих троих! – хрипло попросил Кришнамурти, указав на Кенили, Уэйта и Богля, лежавших без сознания. – Я останусь здесь и попробую что-нибудь сделать для поварихи. Будет настроение – займусь и этим типом. С другой стороны, может быть, лучше позволить ему умереть, как бешеной собаке?
– А ты, вообще, в состоянии? На вид как-то не очень, – сказал Суинберн. Действительно, командор выглядел ужасно: из глаз, ушей и носа текла кровь, и он непрерывно дрожал.
– Боюсь, что бегать по туннелям я действительно не в состоянии, но скоро я приду в себя. Как только мы свяжем этих подонков, я немного отдохну, потом найду местных полицейских, и мы наведем здесь порядок. А вы повезете Бёртона в Лондон.
Через несколько минут, связав по рукам и ногам всех троих, Суинберн и Спенсер вошли в кладовую, дверь которой вела в лабиринт. Фиджет сунул голову на кухню, увидел, что драка закончилась, и помчался за ними. Все вместе они вошли в туннель, прошли под домом и под дорогой, а затем направились к Карачкам. Туннель оказался хорошо освещен, и никто не мешал им идти по спирали, всё время пересекающей саму себя. Наконец они приблизились к центру лабиринта. Там Суинберн поскользнулся на своих коротеньких ножках и на повороте врезался в «развратника» Смизерса, который шел ему навстречу. Оба рухнули на пол, сплелись в клубок и начали колотить друг друга руками и ногами, пока к ним не подбежал Спенсер. Философ без лишних слов схватил Смизерса за волосы, задрал его голову кверху и с силой ударил о каменный пол. Руки «развратника» дернулись, и он затих.
– Оттащим его в центральную комнату, – предложил Суинберн, с трудом переведя дыхание. Они взяли «развратника» за ноги и протащили последние несколько ярдов, пока не вышли из туннеля во внутреннюю комнату.
– Это вы? Э-э-э… – спросил знакомый голос.
– Алджернон Суинберн. Здравствуйте, полковник.
– Ужасно приятное зрелище. То есть я рад вас видеть.
Лашингтон сидел у стены, его руки были связаны за спиной. Всегда тщательно одетый, сейчас он выглядел растерзанным и неопрятным, а его экстравагантные бакенбарды скорбно повисли.
– Боюсь, что Бёртон – всё, – объявил он, кивнув в сторону маленького водопада. – Потерял рассудок, бедняга.
Королевский агент сидел, не подавая признаков жизни, прямо под потоком; его руки, широко разведенные в стороны, были прикованы к стене по обе стороны от водопада. Горячая вода, падавшая из щели сверху, стекала ему прямо на голову. Суинберн заорал от ярости и бросился к другу.
– Герберт, помоги мне отомкнуть эти чертовы наручники!
Пока они с философом отстегивали цепи, Лашингтон рассказывал о себе:
– Откровенно говоря, я почти не помню, как оказался здесь. Последние несколько месяцев как в тумане. Кусок ночного кошмара, на самом деле. Поддержал ли я этого жирного самозванца? Думаю, да. Ничего не мог поделать. Всякий раз, когда он оказывался рядом, я был уверен, что это сэр Роджер. Боже мой, я даже на суде свидетельствовал в его пользу! Никак не мог заставить себя собраться с мыслями и начать думать! И вот, нахожу себя тут, неизвестно где, связанным.
– Вы под Карачками, полковник, – сообщил ему Суинберн.
– Неужели? Тогда это ближе к дому, чем я думал. Не видал ни одной живой души днями, неделями, месяцами… кроме негодяя Богля, который носил мне еду, и этого пройдохи Кенили!
– Готово, парень, – буркнул Спенсер, снимая наручники с запястий Бёртона. Он и Суинберн оттащили бесчувственное тело исследователя от водопада и положили на пол. Его открытые глаза смотрели в никуда. Он что-то пробормотал. Поэт наклонился ближе.
– Что, Ричард?
– Аль-Маслуб, – прошептал Бёртон.
– Что?
– Аль-Маслуб.
– Чего он там бормочет? – спросил Спенсер.
– Что-то по-арабски. Аль-Маслуб, – ответил Суинберн.
– Это еще что за хреновина?
– Не знаю, Герберт.
– Он постоянно повторял это слово, – вмешался Лашингтон. – И, кроме него, больше ничего. Совсем ничего. Быть может, какое-то чертово место?
Философ подошел к полковнику и начал развязывать узлы у него на запястьях. Поэт беспомощно уставился на королевского агента.
– Что с ним случилось? – крикнул он, в ужасе глядя в бессмысленные глаза друга. Потом схватил Бёртона за плечи и потряс: – Ричард, очнись! Ты в безопасности!
– Бесполезно, – печально сказал Лашингтон. – У него всё в голове перепуталось.
– Аль-Маслуб, – прошептал Бёртон. Суинберн уселся на пол и обернулся к Спенсеру. По его щеке текла слеза.
– Герберт, что делать? Я не вижу смысла в его словах. Я не знаю, что такое Аль-Маслуб!
– Вначале – самое главное, парень: нам надо отвезти его домой!
Внезапно Бёртон сел, откинул голову назад и завыл. Потом, что было намного страшнее, бессмысленно захихикал.
– Аль-Маслуб, – негромко промычал он. Его глаза задвигались, челюсть безвольно отвисла, и он медленно повалился на бок. Суинберн посмотрел на него и судорожно всхлипнул. Он никак не мог отогнать от себя мысль, что их враг победил. Лондон, сердце империи, погрузился в хаос, а Бёртон, единственный человек, который может спасти страну, выглядит так, словно его можно снова отправлять в Бедлам – теперь уже навсегда!
Часть третья
В КОТОРОЙ РАСКРЫВАЕТСЯ ВЕЛИКИЙ ОБМАН
«Технологисты призывают нас не бояться машин.
Они уверяют нас, что машина не может причинить вред человеку.
Они допускают, что их изобретения изменяют общество.
Но они уверяют, что эти изменения совершенно безопасны.
„Всё идет гладко, как часы“, – говорят они.
Но, по моему опыту, часы отбивают тревогу каждый час».
Глава 11
МЕНЯ ЗОВУТ АРТУР ОРТОН
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ
за предательство Британской империи!
Ричард Спрюс, ботаник, рост примерно 5 футов и 9 дюймов. [162]162
175,3 см.
[Закрыть]Худощавый, темные редкие волосы, седеющая борода и усы.
Награда: 100 фунтов за информацию, которая приведет к поимке преступника.
Обращайтесь в СКОТЛАНД-ЯРД».
Из объявления
Поздним утром следующей субботы, через два дня после спасения Бёртона, мимо его дома прогромыхал весьма необычный экипаж, похожий на огромный железный ящик. Вместо окон в нем были только узкие горизонтальные прорези по бокам, а двери скорее подходили банковскому сейфу, чем карете. В отличие от обычного кэба, где водитель сидел сверху, здесь для него была оборудована клиновидная кабина спереди; ее толстые стены скрывали от любопытных взоров и его, и пассажира. Четыре угла диковинной машины обрамляли металлические башенки, в каждой из которых стоял солдат с винтовкой. Весь этот маленький замок на шести массивных колесах тащили две большие паролошади. Сопровождаемый четырьмя всадниками из королевской гвардии, экипаж грохотал, потрескивал, шипел и кряхтел, пока не остановился у дома номер четырнадцать по Монтегю-плейс.
В это время миссис Энджелл, в нижней юбке и переднике, ворвалась в кабинет с криком:
– Король! Здесь король! – Она ткнула пальцем в окно. – Господи всемогущий! К дому подъехал Его Величество король Альберт!
Алджернон Суинберн, о чем-то тихо говоривший с Гербертом Спенсером и детективом-инспектором Траунсом, устало поглядел на нее. Под глазами поэта залегли темные круги.
– Очень маловероятно, миссис Энджелл, – сказал он.
– Совершенно невозможно! – вмешался Траунс. – Моя дорогая, король, благослови его Бог, заперт в Букингемском дворце. Никто не может ни войти туда, ни выйти оттуда – и он останется там, пока весь этот сброд, называющий себя революционерами, не успокоится и не перестанет требовать, чтобы мы стали чертовой республикой! Прошу прощения за язык.
– Республика, – проворчал Спенсер, – является высшей формой правления – и именно поэтому предполагает высший тип человека. А таких в Лондоне днем с огнем не сыщешь, это уж точно!
– Хватит чесать языком! – прикрикнула хозяйка дома. – Лучше посмотрите в чертово окно!
Траунс поднял брови. Суинберн вздохнул, встал и пересек кабинет. Пройдя мимо Адмирала Лорда Нельсона, стоявшего на своем обычном месте, он выглянул в окно. В то же мгновение зазвенел дверной колокольчик. Миссис Энджелл подняла конец передника и сунула себе в рот, чтобы не завизжать.
– Не может быть! – крикнул поэт, уставившись на бронированную карету.
– Что мне делать? Что делать? – в панике закричала миссис Энджелл.
– Поссать в кровать! – радостно просвистела Покс.
– Успокойтесь, матушка. Оставайтесь здесь, я спущусь, – сказал Суинберн и спокойно вышел из кабинета. Траунс и Спенсер встали и поправили свою одежду. Миссис Энджелл пронеслась по кабинету, поправляя криво висевшие картины и безделушки и вытирая пыль со столов и шкафов.
– Нельсон! – рявкнула она. – Унесите стаканы этих джентльменов, вытрите стол и возвращайтесь ко мне: необходимо кое-что быстро вычистить!
Заводной человек отдал честь и отправился выполнять поручение.
– Я уверен, что без этого можно… – начал было Спенсер.
– Тише! – прошептал Траунс. – Нельзя прерывать ее, когда она занимается уборкой: иначе тебе не снести головы!
На лестнице послышались шаги множества ног. Вошел Суинберн, за ним вошли Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр в своих привычных старомодных костюмах; левые руки у обоих висели на перевязях. Они встали по обе стороны от двери.
Затем в кабинет вошел высокий человек в темно-синем бархатном костюме. На плечах у него был длинный черный плащ; с полей цилиндра свисала черная вуаль, полностью скрывая лицо.
– Ваше Величество, – произнесла миссис Энджелл, приседая в глубоком реверансе.
– Увы, мадам, – ответил посетитель, снимая шляпу и вуаль: – я Генри Джон Темпл, третий виконт Пальмерстон.
– О! Всего-навсего премьер-министр, – воскликнула хозяйка дома. Она схватилась за стул и с некоторым трудом выпрямилась.
– Прошу прощения за то, что разочаровал вас! – уныло буркнул Пальмерстон.
– Нет-нет! – задохнулась миссис Энджелл. – Я хотела сказать… то есть я сказала… о нет! – Она густо покраснела.
– Джентльмены, дорогая леди, – объявил Суинберн, – некоторые из нас встречались раньше, некоторые – нет, поэтому я позволю себе быстро представить всех друг другу. Миссис Энджелл, уважаемая домохозяйка сэра Ричарда; инспектор Уильям Траунс, один из лучших детективов Скотланд-Ярда; философ Герберт Спенсер, наш общий друг; Лорд Адмирал Нельсон, слуга сэра Ричарда Бёртона: весьма неординарный экземпляр, а также господа Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр, личные агенты господина премьер-министра.
Его прервала громкая трель:
– Косоглазый олух!
– Прошу прощения: это Покс, недавнее приобретение сэра Ричарда.
Пальмерстон бросил презрительный взгляд на маленькую птицу пестрой расцветки, затем с уважением осмотрел механического слугу и обратился к Суинберну:
– Вы прислали мне сообщение о том, что капитан Бёртон не в состоянии работать. Объясните толком! Где он сейчас?
– Пройдемте наверх, господин премьер-министр, – предложил поэт. – Если остальные ваши люди не прочь подождать здесь, то миссис Энджелл, я уверен, проследит за тем, чтобы каждый получил все, что пожелает.
– Конечно, сэр, – натянуто улыбнулась домохозяйка, сделав реверанс премьер-министру, потом поморщилась и закусила губу. Суинберн посмотрел на нее и, несмотря на усталость, озорно подмигнул. Вместе с лордом Пальмерстоном они вышли из кабинета и поднялись по лестнице на четвертый этаж, в библиотеку. Подойдя к двери, Пальмерстон спросил:
– Я действительно слышу музыку? Или мне кажется?
– Да, – ответил Суинберн, кладя пальцы на ручку двери. – Мы спасли Ричарда два дня назад. Он практически в ступоре и всё время повторяет одно и то же слово: Аль-Маслуб.
– Что это означает?
– Мы сами не знали, пока не привезли его домой. Миссис Энджелл вспомнила, что так зовут музыканта, который время от времени приходил к Ричарду. Мы вызвали этого человека. Он пришел, взглянул на нашего пациента, тут же ушел и вернулся еще с двумя музыкантами. С тех пор вот этоне прекращается ни на секунду.
Суинберн открыл дверь. Библиотеку наполняли кружащие голову мелодии и ритмы арабской флейты и двух барабанов. Вся мебель была сдвинута к стенам; в центре комнаты, который стал свободным, сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, босой, подпоясанный белым одеянием, с высокой феской на голове, бессмысленно кружился на месте. Руки у него были вытянуты вперед, предплечья – вертикально: правая ладонь смотрела в потолок, левая – в пол. Голова была отброшена назад, рот и глаза закрыты, как при медитации. С лица падали капли, а он всё кружился и кружился без остановки: снова и снова, то быстрее, то медленнее, подчиняясь ритму барабана, и, похоже, совершенно не осознавая их присутствия.
– Не хотите ли вы сказать, что агент Его Величества кружится вот такуже два дня? – раздраженно спросил Пальмерстон.
– Да, господин премьер-министр. Это мистический танец дервишей. [163]163
Дервиши – исламские аскеты, обычно приверженцы суфизма: см. сноску № 108.
[Закрыть]Я полагаю, он пытается восстановить свой рассудок, который наши враги у него украли.
Пальмерстон, с еще более бесстрастным лицом, чем обычно, какое-то время рассматривал королевского агента.
– Бёртон должен прийти в себя как можно быстрее, – пробормотал премьер-министр. – Насколько я понимаю, он сейчас единственный человек в стране, который может мне объяснить, почему наши рабочие, обычно столь разумные, решили подражать проклятым французам. Впрочем…
На лестнице раздались тяжелые шаги Бёрка и Хэйра.
– Господин премьер-министр, просим извинить наше вторжение, – быстро проговорил Бёрк, заглушив музыку, и обернулся к поэту: – Мистер Суинберн, когда вы нашли сэра Ричарда, не было ли в его карманах предмета, похожего на револьвер?
– Такой зеленой штуки? – спросил поэт. – Была. Я нашел ее в кармане пиджака. Это револьвер? Не похоже.
– И где сейчас эта «зеленая штука»?
– В верхнем ящике главного стола, рядом с окном.
Бёрк взглянул на Хэйра:
– Мистер Хэйр, не будете ли вы так любезны?.. – Кивнув, его коллега обернулся и направился в кабинет.
– Что здесь происходит? – рявкнул Пальмерстон.
– Одну минуту, сэр, – ответил Бёрк и быстро захлопнул дверь библиотеки: музыка стала намного тише. – А здесь что? – спросил он Суинберна, указав на другую дверь.
– Кладовая Ричарда.
Быстро кивнув, Бёрк подошел к двери, открыл ее и заглянул внутрь. Кладовка оказалась набита высокими деревянными ящиками.
– Великолепно. Входите сюда, господин премьер-министр.
– Что за черт… – начал Пальмерстон. Появился Грегори Хэйр, в руке он держал игломет Бёртона.
– Сэр! – нетерпеливо сказал Бёрк. – Если помните, я предупреждал вас о том, что, отправляясь сюда, вы совершаете серьезнейшую ошибку. Сэр Ричард и его друзья допустили, чтобы о них узнал враг, – теперь все они мишени. Вы же сознательно оказались на линии огня лишь для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство.
– Да как вы смеете говорить со мной в таком…
– Произошло именно то, чего я так боялся, – продолжил Бёрк, не обращая внимания на возражения премьер-министра, – вся улица у дома кишит призраками. Они вынудили ваших солдат перестрелять сначала гвардейцев, а потом самих себя. Теперь все они мертвы. Мы полагаем, что дом сейчас будет атакован: не так ли, мистер Хэйр?
– Совершенно верно, мистер Бёрк, – подтвердил тот.
– Необходимо забаррикадироваться, – продолжал Бёрк. – Если потребуется, я и мистер Хэйр станем последней линией обороны.
– Я… – начал было Пальмерстон, но внезапно могучая рука обвилась вокруг его пояса: это Хэйр поднял премьер-министра в воздух, пронес мимо Бёрка и Суинберна и тяжело опустил на пол кладовки.
– Отпустите меня, сэр! – слабо запротестовал премьер. Бёрк обернулся к поэту:
– Прошу прощения, мистер Суинберн, но наш долг – спасти лорда Пальмерстона. Я ничего не могу поделать: вам и вашим товарищам придется защищать дом самим. Кроме того, нас стесняют недавние ранения. И если нападающие всё же прорвутся, будем надеяться, что вы их хоть немного ослабите: тогда, может быть, мы сумеем их одолеть.
– То есть мы для вас – последняя маленькая надежда? – съязвил Суинберн. – Безжалостные негодяи, вот вы кто!
– Следует ли трактовать это как возражение?
– Вовсе нет, – оскалился Суинберн, – делайте то, что вам по душе! Вперед! Баррикадируйтесь! Я пошел собирать войско.
– Благодарю вас, сэр. Хм-м… – Бёрк посмотрел на кактус, который держал в руке. – Мне следовало бы оставить его у себя, но поскольку у меня и у мистера Хэйра есть револьверы, то, пожалуй…
Он передал странное оружие поэту, быстро объяснил, как им пользоваться, вошел в кладовку и закрыл за собой дверь. Суинберн с шумом выдохнул и прошептал:
– Тэли-xoy! [164]164
«Tally-ho» – «Внимание: противник!» Кодовая команда, принятая в британских вооруженных силах. – Примеч. перев.
[Закрыть]
Во входную дверь постучали. Домохозяйка немедленно поставила поднос на стол в прихожей и ринулась к двери.
– Нет! – крикнул Суинберн.
Поздно!
Миссис Энджелл обернулась к нему, но ее пальцы уже механически повернули ручку. Дверь открылась вовнутрь, отброшенная огромной раздутой рукой. Пожилая женщина отлетела назад и закричала. На пороге появилась разбухшая масса, в которой Суинберн мгновенно узнал Претендента Тичборна. Чудовищных размеров голова нырнула под перекрытие двери, и, когда огромная масса жирной плоти ввалилась в прихожую, миссис Энджелл упала в обморок. Суинберн поднял кактус-пистолет и нажал на курок.
Мимо! Иглы вонзились в дверную раму.
Претендент поднял свое отвратительное лицо, поглядел на поэта и ласково улыбнулся:
– Ты, наверно, Алджи, – заговорил он женским голосом с русским акцентом. – Прости меня, кити, [165]165
Котенок (англ.).
[Закрыть]что не пришла к тебе лично, но сейчас я немного занята. – Претендент осмотрел свое жирное тело, потом снова взглянул на поэта: – Ха-ха. Ужасно занятно! На самом деле, я имею в виду восстание: всё идет неплохо, не так ли? Ваша столица горит! Ха-ха. Ваш бедный король Альберт, наверное, дрожит, как в лихорадке!
– Что ты за чертовщина? – рявкнул Суинберн. Дверь за ним открылась, и на площадке появился детектив-инспектор Траунс.
– Что проис… черт побери!
– А это, наверное, Уильям Траунс? Великолепно. Надеюсь, Герберт Спенсер тоже с вами? Как всё удачно складывается! Сначала мой посланник убьет вас всех, а потом заберет сэра Ричарда. Было весьма невежливо с вашей стороны забирать его у меня прежде, чем я полностью разрушила бы его незаурядный мозг! Конечно, мне следовало забрать его раньше, но, знаете, столько всего: я кошмарно занята!.. Ладно, хватит слов – перейдем к делу. Ваш час настал, друзья мои! Как говорит русская пословица: уэн мастэрз кворел, сёрвантс квэйк. [166]166
When masters quarrel, servants quake: баре дерутся – у холопов чубы трещат. – Примеч. перев.
Писатель цитирует скорее малороссийскую версию данной пословицы. – Примеч. ред.
[Закрыть]Прощайте!
Глаза Претендента внезапно потускнели. Он низко зарычал – теперь уже собственным голосом – и стал подниматься по лестнице. Под тяжестью его туши перила трещали, лопались и падали на пол. Траунс полез за револьвером, но тот никак не вынимался из кармана.
– Черт возьми! – выругался детектив. Суинберн поднял игломет и опять выстрелил, на этот раз попав монстру в грудь. Претендент только рыкнул еще громче. Поэт и полисмен отступили в кабинет.
– Что происходит? – спросил Спенсер.
– Большие неприятности, – проворчал Траунс. – Очень большие!
Претендент загородил дверной проем и начал протискивать вовнутрь свое гигантское тело. Дверная рама треснула и раскололась.
– Закройте-ка уши! – грохотнул Траунс. Спенсер и Суинберн послушались. Детектив-инспектор наконец высвободил свой револьвер и выстрелил незваному гостю в бедро. Претендент что-то неразборчиво пробормотал, схватил дверь, сорвал ее с петель и швырнул в Траунса. Детектив отлетел назад и, ошеломленный, упал на колени.
– Мерзкая жаба! – взвизгнула Покс и взлетела на книжный шкаф. Спенсер выхватил из камина медную кочергу и стал размахивать ею, как мечом.
– Чего делать, парень? – пробурчал он Суинберну, глядя на медленно надвигающуюся гору плоти. Поэт-коротышка, стоявший рядом с бродячим философом, осознал, что они приперты к камину: отступать некуда. Он взглянул влево: оба окна кабинета закрыты. Не сбежать. А если даже и удастся спрыгнуть – всё равно костей не соберешь.
Суинберн поморщился. Голова начала болеть, мысли путались. Он чувствовал зловещее влияние Поющих Камней, которое всё еще излучал череп этого монстра: на мгновение ему захотелось пригласить сэра Роджера Тичборна в дом и помочь ему убить своих врагов. Стиснув зубы, поэт взглянул вправо и увидел заводного человека, неподвижно стоящего у двери в гардеробную. Самозваный аристократ подошел ближе и вытянул свою жирную руку. Суинберн из последних сил заорал:
– Нельсон! Выброси жирного ублюдка из дома! Немедленно!
Механический слуга нагнул торс и оттолкнулся от стены, превратившись в расплывчатое пятно сверкающего металла. Претендент взглянул на своего нового врага. Нельсон врезался в необъятное брюхо, его металлические руки вытянулись, пружины растянулись до предела, и он изо всех сил обхватил казавшееся необъятным тело. Ни поэт, ни философ даже не подозревали, что заводной человек обладает такой силой. Китоподобный Претендент Тичборн был подброшен в воздух, как мячик, потом он пронесся через весь кабинет, ударил в окно, вылетел из него, прихватив с собой стекло, раму и кусок стены, и с ужасающим грохотом упал на землю. Вслед за ним с фасада дома четырнадцать по Монтегю-плейс вниз полетели кирпичи и куски кладки. Траунс, потряхивая головой, нетвердо встал на ноги и оглядел кабинет. Выглядел он так, словно там взорвалась бомба: сломанная мебель вдоль стен; в воздухе кирпичная пыль; бумаги Бёртона кружатся в воздухе, как осенние листья.
– Черт побери! – выдохнул Суинберн. Адмирал Лорд Нельсон обернулся и отдал поэту честь.
– Спасибо тебе, старина: очень впечатляюще, хотя и не так чисто, как тогда, когда они прикончили бедного сэра Альфреда… Ей-богу, миссис Энджелл меня убьет!
Спенсер осторожно подошел к дыре в стене и выглянул вниз на улицу. Ее окутал туман, колеблемый легким ветерком. В тумане что-то шевелилось.
– Джентльмены, – спокойно спросил он, – нет ли у вас взаймы запасного ствола? Тварь не сдохла!
– Ты шутишь? – воскликнул Траунс.
– Пока она валяется на мостовой, но, боюсь, это только легкий обморок.
Траунс поднял с пола свой револьвер. Другой револьвер Суинберн вынул из ящика стола Бёртона и протянул его Спенсеру.
– Пойдем вниз и покончим с этой мерзостью! – рявкнул детектив-инспектор, выпятив челюсть, и вышел из кабинета; Спенсер и Суинберн последовали за ним. Перед выходом поэт обернулся к латунному человеку:
– Ты тоже идешь с нами, Адмирал!
Три живых человека и один механический сошли вниз. Траунс быстро осмотрел миссис Энджелл: она сидела, привалившись к стене.
– Дорогая, идите вниз, в свою комнату! Позже, когда опасность минует, мы вернемся за вами.
Суинберн взял с подставки для зонтов трость Бёртона со шпагой внутри и передал Нельсону:
– Возьми ее, вынь из ножен и пускай в ход без колебаний! Если сможешь – срежь выступы с головы у толстяка!
Механический слуга отдал честь.
– Зачем? – воскликнул Траунс. – Какой смысл играть с глупым бродягой? Не лучше ли пронзить проклятую тварь прямо в сердце?
– Именно в эти выступы вшиты семь камней Франсуа Гарнье, детектив.
– Камни Брандльуида! – воскликнул Траунс. – И ты только теперь говоришь мне о них?
– У Ричарда были причины хранить это в тайне. А сейчас, если мы сумеем лишить злодея их влияния, то, быть может, добудем ценные сведения!
Траунс хрюкнул и тряхнул головой.
– Возможно. Но вот что я тебе скажу, парень: если этот ублюдок снова попробует завладеть ситуацией, я без колебаний пущу ему пулю в башку!
Они вышли наружу. Погибшие телохранители Пальмерстона скрючились в своих сторожевых башенках в противоестественных позах, их головы были прострелены их же пулями. На мостовой лежали четыре мертвых всадника. В тумане порхали привидения. Суинберн повел свой отряд по мостовой, но в этот момент туман разошелся, и из него выплыл Претендент, похожий на разъяренного гиппопотама. Прежде, чем кто-то успел поднять оружие, все они взлетели в воздух. Суинберн и Спенсер приземлились в сточной канаве; Нельсон со звоном ударился об одну из паролошадей Пальмерстона и выронил рапиру. Огромная рука ухватила Траунса за воротник и высоко подбросила: с тяжелым стуком он упал головой вперед на противоположный тротуар, перекувырнулся и затих. Нельсон пригнулся, заставив огромный кулак Претендента нокаутировать воздух, и метнулся за рапирой. Суинберн перекатился под паролошадью, вынырнул с другой стороны, подпрыгнул и мгновенно остановился: в лицо ему смотрело привидение.
