Текст книги "Таинственная история заводного человека"

Автор книги: Марк Ходдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Да, но это еще не всё! Они часто приходят сюда и спрашивают о моей жизни и моих привычках. Они хотят знать всё! Каждую деталь! Снова и снова! Вопросы… вопросы… вопросы!

– У них есть человек, которого они выдают за вас, – объяснил Бёртон.

– Они… что? Но зачем?

– Как я уже сказал, это очень тщательно разработанный план, сэр, и я не уверен, что знаю его конечную цель. Но скоро узнаю, не сомневайтесь. Я остановлю их, сэр Роджер, притом очень скоро, и тогда я освобожу вас из этого ужасного места! А пока вам придется остаться здесь и сохранить мой визит в тайне. Могу ли я положиться на вас?

– На меня – да. Но можете ли вы доверять ей?

– Сейчас я выведу сестру Найтингейл из транса и открою правду о ней самой. Я верю, что она согласится поработать с нами ради вашей свободы. Она странная женщина: в последние годы медицинские исследования увлекли ее в область, сомнительную с точки зрения морали, но никак нельзя забывать всего того, что она сделала и во время Крымской кампании, и после нее. Я думаю, что она желает добиться еще большего блага, и это иногда ее подводит.

– Я доверяю вашему мнению, месье Бёртон. Но не могли бы вы забрать меня отсюда прямо сейчас?

– Как только я это сделаю, ваши враги моментально поймут, что я готов нанести им удар, и сбегут до того, как я успею выяснить их намерения. Будет гораздо лучше, если мы оставим их в неведении.

– Хотите, чтобы я остался? Откровенно говоря, не знаю, смогу ли я выдержать! Вы дали мне веру в то, что свобода близка, и теперь каждое мгновение в этом аду будет казаться мне вечностью! Впрочем, я понимаю ваши доводы: если надо остаться – я останусь! В конце концов, что такое несколько дней или недель по сравнению с тем, сколько меня уже продержали здесь!..

– Благодарю вас, сэр Роджер. А теперь я должен бежать: я и так уже задержался у вас слишком долго! – Бёртон встал и подошел к Флоренс Найтингейл: – Вы слышали весь разговор?

– Да, – равнодушно ответила она.

– Сейчас вы сделаете несколько дыхательных упражнений, а потом придете в сознание. И вспомните всё.

– А, мистер Криббинс, наконец-то, вижу, вы беседовали вдвое дольше, чем… эк… собирались!

– Прошу меня извинить, доктор Монро: я был буквально зачарован одним из ваших подопечных.

– Вы помните его номер?

– Пациент номер десять тридцать шесть, из девятого коридора.

– Десять тридцать шесть? А кто это?

– Джентльмен, который съел свою мать.

– Ах, да… Действительно, бесподобный случай! На нем мы отрабатываем один любопытный метод терапии. Мы… эк!.. свели его с другой нашей пациенткой: она съела своего сына.

– И как успех?

– Теперь они обедают вместе.

– Вы шутите?

– Разумеется, в присутствии докторов.

– Весьма интригующий сценарий, доктор Монро, – сказал вышедший вперед Бёрк, – но я чувствую, что мы и так отняли у вас слишком много драгоценного времени. Нам надо идти, не так ли, мистер Скайларк?

– Вы совершенно правы, мистер Фэйтфул. Что скажете, мистер Криббинс?

– Правда-правда! Мои извинения, доктор Монро, мы искренне благодарны вам за экскурсию по вашему великолепному заведению! Не преувеличу, если скажу, что она произвела неизгладимое впечатление на всех нас!

Монро улыбнулся и пожал руку Бёртону, Бёрку и Хэйру. Все четверо спустились в вестибюль и вышли на крыльцо. Монро окончательно простился с ними, указав на запряженный лошадьми экипаж, ждавший их на дороге:

– Он довезет вас до… эк!..

– …до ворот, – помог ему Бёртон.

Монро прищурился, пожевал губами, развернулся и скрылся в больнице. Королевский агент посмотрел на небо и нахмурился: в душном влажном воздухе плыли отвратительные струйки дыма и падали хлопья пепла.

– Давненько мы не видали «лондонский особый»! – прошептал он.

Они забрались в экипаж и через пару минут подкатили к огромным главным воротам, в которые была вделана маленькая дверь. Поблагодарив кучера, они приветствовали охранника, который открыл им ее. Ричард Бёртон, Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр вышли из сумасшедшего дома.

В безумие.

Глава 8
ЛОНДОН В ОГНЕ

«Сопротивление агрессии не только законно, но и необходимо».

Герберт Спенсер

Лондон горел. По земле струился удушающий дым. Сквозь крутящиеся облака сверкали дьявольские красные и оранжевые огни.

– Что за…

Бёртона прервал безумный крик. Из тумана появился человек, одетый только в штаны и сапоги; его голый торс был в крови, в поту и в саже, а лицо перекошено животной яростью. Прежде чем кто-либо успел отреагировать, он ткнул вилами в левое плечо Дамьену Бёрку. Агент Пальмерстона закричал от боли и упал. Грегори Хэйр прыгнул сзади, выхватил у напавшего вилы и отбросил их в сторону, потом обхватил огромным предплечьем его шею, сжал ее и через несколько секунд опустил безвольное тело на мостовую.

Только тут Бёртон пришел в себя. Безжалостная стремительная атака застала его врасплох, и он застыл на месте.

– Черт побери! – пробормотал он и опустился на колени рядом с Бёрком.

– Плохо дело, – выдохнул тот, – сломана.

– Вы быстро теряете кровь. Хэйр, дайте мне ваш галстук: необходимо немедленно наложить жгут. Не беспокойтесь, старина, – подбодрил он Бёрка, – мы мгновенно перевяжем вас.

– Мистер Хэйр позаботится обо мне, капитан, – ответил Бёрк слабым голосом. – А вам я рекомендую вытащить игломет и заняться нашей обороной.

Он кивнул на улицу за спиной у Бёртона. Резко обернувшись, королевский агент увидел двух мужчин и трех женщин, возникших из тумана: все они были в растрепанных одеждах и с дьявольскими усмешками на лице, глаза у всех расширились и остекленели. Одна из женщин держала оторванную руку, с которой капала кровь: скорее всего, она вырвала ее из собственного плеча. Заметив потрясенный взгляд Бёртона, она закричала:

– Мясо! Тичборн хочет мясо! – Потом она поднесла отрезанную руку ко рту и, с приглушенным смешком, вонзилась в нее зубами. Кровь потекла ей на подбородок, смешок превратился в бульканье.

– Револьвер, сэр! – простонал Дамьен Бёрк. Бёртон выругался, встал, сунул руку в карман, вынул пистолет и нажал на выступ, активируя его.

– Подохните! – крикнул один из приближающихся людей. – Вы… аристократические… ублюдки!

Увлеченная вкусом крови, женщина потеряла интерес к Бёртону и его товарищам, уселась на землю и начала обгладывать с костей плоть оторванной руки, уминая толстые куски окровавленного человеческого мяса за обе щеки. Бёртон, чувствуя тошноту, хотел, но не мог отвести от нее взгляд. Тогда он поднял свой странный револьвер и выстрелил женщине в лоб. Она упала и осталась лежать, прижав руку к горлу. Оставшиеся четверо завопили и бросились вперед с вытянутыми руками, согнутыми в когти пальцами и глазами, бесцельно вращающимися в глазницах.

Поддерживая левой ладонью правую руку, Бёртон задержал дыхание и быстро выстрелил по очереди в каждого. Выдохнув, он посмотрел на упавшие тела и позволил себе опустить руки. Он дрожал, как во время приступа малярии.

– Что же происходит, черт побери? – пробормотал он. Вдали что-то взорвалось. Он бросился к воротам больницы и заколотил по ним кулаками:

– Впустите нас! Откройте!

Никакого ответа. Скорее всего, охранник запер дверь и вернулся в главное здание вместе с кучером.

– Помогите мне, капитан, – сказал Хэйр.

Бёртон поднял шляпу, содрал с себя парик и фальшивую бороду, сунул их в карман, надел цилиндр и отправился на помощь Хэйру.

– Сегодня бунтовщики более агрессивны, чем вчера, – заметил человек премьер-министра, – и еще более безумны. Мне нужно доставить мистера Бёрка в Уайтхолл. Предлагаю пойти по Ламбет-роуд к Сент-Джордж-сёркес, а потом по Ватерлоо-роуд к мосту. Что скажете?

– Пошли.

– Теперь, когда мистер Бёрк может стоять, я в состоянии поддерживать его. А вы держите наготове револьвер.

Бёртон кивнул и начал медленно двигаться сквозь клубы смрадного пара, его товарищи медленно шли сзади. Внезапно сверху ударили столбы света. Над их головами появился огромный полицейский винтокорабль, его турбины ревели, из труб валил дым. Нисходящие потоки воздуха от его винтов разогнали туман, и Бёртон увидел разбросанные по улице обломки зданий и тела людей.

– Это полиция, – объявил чудовищно громкий голос. Королевский агент посмотрел вверх и увидел множество рупоров, торчащих вниз с корпуса корабля. – Возвращайтесь в свои дома. Оставайтесь внутри, заприте все окна и двери. Не выходите на улицу. Объявлено чрезвычайное положение. Это полиция. Возвращайтесь в свои дома. Оставайтесь внутри…

Гигантская полицейская машина медленно скользнула прочь. Наполненный пеплом дым опять сгустился над Бёртоном и его спутниками. Мимо пронеслась лошадь, волоча за собой сломанные оглобли. Где-то недалеко разбилось стекло и упало на мостовую. Вблизи и вдали слышались нечленораздельные крики. Очень осторожно все трое продолжали идти дальше. Впереди послышался умоляющий голос:

– Помогите мне! О, милосердный боже, помогите мне. Нет! Пожалуйста! Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла… [137]137
  Библия, Псалмы: 22:4.


[Закрыть]

Голос оборвался. Из тумана вылетел обломок трости и упал на булыжники в нескольких дюймах от ног Бёртона. Спустя несколько мгновений он увидел вторую половину: ее держала за конец рука рычащего уличного торговца. Второй конец, сломанный, был воткнут в основание подбородка престарелого клерка и торчал у него из затылка. Торговец держал жертву прямо, но отпустил, увидев троих людей; мертвец рухнул на мостовую. Убийца засмеялся, изо рта у него текла пена. Он вытер окровавленную руку о бедро. Бёртон без колебаний выстрелил торговцу в шею и вздрогнул, когда его череп глухо ударился о мостовую.

– Нам нужно идти быстрее, – сказал он агентам Пальмерстона. – Вы выдержите?

– Да, капитан, – ответил Хэйр. – Хотя мистер Бёрк, кажется, теряет созна… Смотрите!

Бёртон выдохнул и отступил на шаг: прямо перед ним материализовался призрак. На этот раз он отчетливо увидел человека, одетого в длинный сюртук и с цилиндром на голове; его рот скрывали огромные обвислые усы. Оставив за собой полосу грязного тумана, привидение рассеялось.

– Это еще что? – прошептал Хэйр.

– Не знаю, но каждый раз, когда я вижу их, они кажутся всё более плотными и твердыми. Я думаю, что они набирают силу и подстрекают людей к жестокости.

Они пошли быстрее и достигли Сент-Джордж-сёркес. Из лавки выскочил мужчина, встал перед ними и поднял антикварный мушкетон:

– Подохните за Тичборна, уроды! – крикнул он и нажал на курок. Оружие взорвалось, осколок снес ему правое ухо.

– Иисус Христос! – завизжал он. – Моя проклятая голова!

Бёртон выстрелил в человека, и тот рухнул на землю. Из тумана донеслось громыхание приближающихся колес.

– Хоть бы пустой кэб! – взмолился Бёртон. Так оно и оказалось. Из дыма вынырнула несущаяся во весь опор паролошадь, все ее детали дребезжали. За собой она тащила старомодное ландо, объятое пламенем. Лошадь проскочила мимо них, подпрыгнула на мостовой и врезалась в окно таверны. Стекло с шумом разлетелось на куски, из здания послышались злобные крики. Котел машины взорвался, во все стороны понеслись горячие металлические обломки. Фасад здания рухнул на землю, в воздух взлетели кирпичи, стекло и камни.

Грегори Хэйр завопил от боли. Бёртон обернулся и увидел, что в левую руку его товарища вонзился кусок металла. Он скользнул под плечо Бёрку, почти потерявшему сознание, и удержал его на ногах, одновременно помогая устоять Хэйру.

– Уф! – выдохнул Хэйр. – Нехорошо. Ох! Ох! Совсем нехорошо, капитан!

– Подождите! – рявкнул королевский агент и осмотрел рану. Затем он опустил обоих на землю, стянул с себя пиджак, отбросил его в сторону и оторвал рукав от рубашки. – Сколько еще жгутов придется мне наложить, а, Хэйр? Почему вы оба всё делаете вместе? Даже раны вы ухитрились получить в одно и то же проклятое место!

– Прошу прощения, сэр, – прошептал Хэйр, – мне ужасно неудобно. Вы серьезно?

– Три человека, из них двое тяжело ранены, на всех одно оружие, и вокруг бунт! Да, я чертовски серьезен! Что касается раны, она была бы такой же тяжелой, как у мистера Бёрка, но, к счастью, ваш бицепс размером с мышцу бедра – кость не задета.

– Спасибо, сэр. Мне ужасно неудобно.

– Не будьте дураком! – прорычал Бёртон, посильнее затягивая жгут. – Вы же не сами прыгнули под этот осколок!

– Это полиция. Возвращайтесь в свои дома. Оставайтесь внутри… – послышалось издали. Из разрушенной таверны взметнулись языки пламени. Крики стали громче. Бёртон подобрал пиджак и надел на себя.

– Мистер Бёрк потерял сознание, оставайтесь с ним. Вот, держите, – Бёртон вложил кактус в руку Хэйру, – через минуту я вернусь.

Он нырнул во мрак. Кое-что привлекло его внимание несколько секунд назад; может быть, удастся спастись.

– Мы должны идти, капитан, – позвал его Хэйр. Бёртон бежал обратно тем же путем, которым они шли сюда, пока не оказался на краю площади. Он уставился в крутящуюся мглу справа от себя. Да, он там!

– Брошенный многобус, – сообщил он, вернувшись к Бёрку и Хэйру, и забрал себе револьвер. – Предлагаю его похитить. На нем мы окажемся у моста Ватерлоо через минуту.

– Вы умеете им управлять? – спросил Хэйр.

– Попробую. Не думаю, что рычаги там чем-то отличаются от винтостула. Пошли!

Вдвоем с Хэйром они доволокли Бёрка до гигантской механической тысяченожки. Она стояла посреди дороги, совершенно пустая, не считая водителя: его труп свисал с края сиденья.

– Похоже, его убили дубинкой, – прошептал Хэйр. Они с трудом подняли Бёрка по лестнице, втащили в панцирь и положили на скамью; он дергался и стонал.

– Помогите мне избавиться от водителя, – сказал Бёртон. – И попробуйте не пользоваться раненой рукой: я не хочу, чтобы вы потеряли еще больше крови.

– Я тоже, сэр Ричард.

Они спустились к гигантской голове бывшего насекомого и выволокли мертвое тело на край дороги.

– Мне кажется, основная волна бунта прошла через эту часть города, – заметил Хэйр: – видите, на улицах почти нет народа. Хотел бы я знать: где они теперь? Не думаете ли вы, что всё уже утихло, капитан?

– Судя по крикам и воплям, страсти еще кипят, – ответил Бёртон. – Тем не менее, похоже, вы правы: волна убийств схлынула или ушла в другую часть города, и мы ее не видим. В таверне, которую протаранило это ландо, этих несчастных явно было не так уж много.

Внезапно Бёртон навел револьвер на агента Пальмерстона и спустил курок. С мягким хлопком семь шипов пронеслись мимо уха Хэйра и вонзились в горло женщине, появившейся из мглы у него за спиной. Длинная труба, которую она держала в руках, собираясь размозжить голову Хэйру, выпала из онемевших пальцев и со звоном ударилась о мостовую. Женщина упала рядом.

– Очень благодарен! – сказал Хэйр.

– Берите кактус: я веду – вы стреляете!

Хэйр схватил предложенное оружие и забрался в многобус. Он встал у скамьи, на которой лежал Бёрк, устроился под пологом и прижал раненую руку к боку, держа игломет наготове. Бёртон уселся на место водителя и проверил приборы: один показывал, что котел работает, другой – что давление на пределе. Королевский агент поставил ногу на площадку, которая работала так же, как подножка у винтостула: если седок давил на нее, скорость увеличилась, если отпускал – уменьшалась; когда же площадка возвращалась в исходное положение, машина останавливалась. Два рычага управляли поворотами.

– Достаточно просто, – прошептал Бёртон. – Поехали.

Он мягко надавил на пластину. Механическое насекомое вздрогнуло и загрохотало; из труб, расположенных между его ногами, пошел пар; затем оно резко дернулось вперед, остановилось, моторы затрещали, и диковинная машина зашагала. Бёртон сражался с рычагами управления. Многобус был такой длинный, что, когда он вывел его с площади и направил в сторону моста Ватерлоо, середину занесло и машина с силой ударилась об угол булочной; кирпичная крошка взлетела в пыльный воздух. Некоторые ноги сломались и хлопнули по зданию. Витрина лавки разлетелась на куски.

– Осторожнее! – вскрикнул Хэйр. Бёртон прижал пятки к площадке. – Постарайтесь ехать посреди улицы: иначе мы потеряем все ноги на этой стороне!

– Извините, – пробормотал королевский агент и посмотрел назад, вдоль многобуса, пытаясь оценить расстояние. – Что за идиотская затея превратить насекомое в чертов «бус»! – проворчал он, потом дернул за правый рычаг и плавно отвел его назад. Машина отошла от угла и побежала по середине улицы.

Непрерывно сражаясь с рычагами, Бёртон вел многобус. Он метался из стороны в сторону, наталкиваясь на брошенные телеги, перевернутые жаровни и всякие другие обломки; что-то отлетало в сторону, что-то машина давила множеством мощных ног. Бёртон попытался ехать медленнее: он едва видел дорогу. Но площадка оказалась невероятно чувствительной, и его неуклюжая попытка привела лишь к тому, что машина тряслась, как в лихорадке. У Бёртона застучали зубы, а Хэйр сердито закричал:

– Пожалуйста, капитан, либо остановитесь, либо поезжайте, только, ради всего святого, выберите из этого что-нибудь одно!

Королевский агент посмотрел на указатели. Возможно, если…Бёртон протянул руку к маленькому колесику под барометром и повернул его против часовой стрелки. Тут же по всей длине многобуса из выхлопных труб вылетели клубы дыма, и машина стабилизировалась.

– Давление было слишком велико, – крикнул он, – сейчас я его привел в норму.

Бах! Бах! Бах!

Бёртон оглянулся. Грегори Хэйр стрелял в брум, который вынырнул из крутящейся тьмы и ехал рядом с многобусом. Его паролошадь громко пыхтела, а кучер вопил непонятно что. Один человек уже свешивался из пассажирской кабины, его руки болтались, а из головы торчали иголки кактуса. За ним, как за укрытием, прятался еще один и стрелял по Хэйру из двух револьверов.

– Подстрелите чертова кучера! – крикнул Бёртон.

– Пытаюсь! Вы можете вести машину ровнее?

– Проклятое идиотское насекомое! – сквозь сжатые зубы проворчал Бёртон. – И за каким дьяволом я уехал из Африки! – Он повернул левый рычаг, заставив многобус обогнуть неподвижного и искалеченного краба-уборщика. Мимо его уха просвистела пуля. – Меня не трогали львы. Я смирился с москитами. Я научился ладить даже с моим чертовым спутником-предателем. Но без гигантских паровых насекомых я уж как-нибудь могу…

Многобус ударил фургон в бок, в воздух полетели щепки.

– …счастливо…

Машина взбрыкнула и затряслась, переваливаясь через разбитую телегу.

– …обойтись!

– В меня попали! – вскрикнул Хэйр. Бёртон оглянулся: агент Пальмерстона лежал на полу, держась за бедро; его широкий рот перекосила боль. Брум подъехал ближе к голове гигантского насекомого.

– Ах ты, чванливый альфонс! – проорал кучер. – Думаешь, тебе удастся надуть Тичборна?

Пули забарабанили по панцирю на стороне Бёртона. Многобус промчался мимо пустых будок таможенников и выехал на мост Ватерлоо, в ноздри королевскому агенту ударило зловоние Темзы. В душном воздухе виднелся Биг-Бен. От башни отражался оранжевый свет: здание парламента горело…

Выстрел просвистел у самого уха.

– Зажравшийся подонок! Высокомерный говнюк! – проорал пассажир брума. – Тичборн навсегда!

– Да вы оба хуже болтунов! – рявкнул Бёртон. – И очень мне надоели!

Он потянул за правый рычаг, заставляя многобус отклониться в сторону фургона, и держал его до тех пор, пока гигантская машина не столкнулась с преследователями. Кучер от ужаса закричал, а экипаж с размаху врезался в парапет моста.

– Иисус милосердный! – воскликнул человек в кабине, когда брум ударился о каменный барьер, развалился на куски и взлетел в воздух. Паролошадь опрокинулась, разбившийся экипаж перелетел через нее, ударился о перила и упал в реку.

– Вот так, джентльмены, – пробормотал Бёртон, – немного речной водички вам не помешает: вымойте свои грязные рты! – Он посмотрел через плечо: – Хэйр, как вы там?

– Продолжайте ехать, капитан! Двигаться не могу, но жить буду.

Группа призраков затрепетала в воздухе у моста, потом унеслась прочь. Путь многобусу преградил человек с обезглавленным женским телом через плечо. Бёртон нажал площадку посильнее – человек взглянул вверх и ухмыльнулся: из уголков его рта струилась кровь. Многобус ударил его в грудь, и человек исчез под множеством ног, быстро молотящих мостовую.

– Идиот! – сплюнул Бёртон.

Машина стала постепенно замедлять ход и остановилась.

– Я заметил полицейский кордон в самом конце моста, – сказал королевский агент, перейдя с водительского места назад, к Хэйру, – похоже, они перекрывают выход на Стрэнд и могут нам помочь.

Бёрк простонал и открыл глаза.

– Похоже, вы ранены, мистер Хэйр, – пробормотал он.

– Да, мистер Бёрк. Как и вы. Но не беспокойтесь: мы уже недалеко.

Он посмотрел на Бёртона, протянул ему игломет и сказал:

– Ваше орудие, капитан.

– Нет. Подержите его, пока я сбегаю наружу.

– Но…

Королевский агент спрыгнул на землю, подобрал обломок доски с острым концом и, держа его наперевес, как копье, пошел вперед. Его глаза жгли кружившиеся повсюду частицы сажи и пепла.

– Эй, там, – послышался крик, – идите домой! Уходите с улицы – или будете арестованы!

– Полиция? – крикнул Бёртон.

– Да.

– Я капитан Ричард Бёртон!

– Парень Ливингстона? Вы шутите!

– Я совершенно серьезен, констебль! И, пожалуйста, больше не называйте меня «парень Ливингстона»!

Из тумана вынырнул человек в мундире:

– Простите, сэр, я не хотел вас обидеть. Кстати, я сержант. У меня за спиной полицейский кордон. Боюсь, я не могу разрешить вам пройти.

Бёртон отбросил самодельное оружие, сунул руку в карман, достал бумажник, вынул оттуда карточку и, подойдя к полисмену, протянул ему.

– Не может быть! – воскликнул сержант, внимательно изучив документ. – Похоже, вы действительно важный человек!

– Да, похоже, – сухо ответил Бёртон. – Со мной двое раненых. Сержант…

– Киллер, сэр.

– Как это мрачно и уместно!

– Да, сэр. Сержант Сидни Киллер к вашим услугам.

– Мои товарищи – личные агенты премьер-министра: их необходимо как можно быстрее доставить в Уайтхолл. Вы можете выделить мне эскорт?

– Конечно. Они там, за вами?

– Да. В многобусе.

– Тогда я помогу вам их вытащить и донести до будок. Там, в конце кордона, я обеспечу вам транспорт.

– Благодарю вас.

Они поторопились обратно к гигантскому паронасекомому, где нашли Бёрка, сидевшего под балдахином с иглометом в руке.

– Слава богу, капитан, – выдохнул он. – Похоже, я пришел в сознание, как раз когда мистер Хэйр его потерял. Однако, боюсь, я могу присоединиться к нему в любой момент: у меня жуткие боли!

Бёртон взял револьвер и помог Бёрку спуститься на дорогу.

– Это Киллер, – сказал он.

– Вот это уж, по-моему, перебор!

– Сержант. Киллер – фамилия.

– О, простите, любезный!

Полисмен скользнул под здоровое плечо Бёрка:

– Не беспокойтесь, я вас удержу. Пошли.

Они заковыляли обратно, а Бёртон опять взобрался в многобус, поднял с пола лежавшего ничком Хэйра, спустил его по ступенькам и последовал за сержантом. Спустя пару минут их окликнули:

– Эй, сержант, сюда! А, это вы, капитан Бёртон?

– Да. Кто это? Подойдите и помогите мне!

Из расступившегося тумана появился констебль Бхатти.

– Привет, капитан! Клянусь богом, это вы! А кто эти двое?

– Люди Пальмерстона.

Сержант опустил Бёрка на землю и сказал Бёртону:

– Прислоните его к будке. Констебль Питерс, – обратился он к ближайшему полисмену, – приведите карету. И побыстрее, пожалуйста! Я доставлю вас обоих в больницу, – добавил он, обернувшись к Бёрку.

– Нет, – хрипло ответил тот, – нам надо в Уайтхолл! Я дам вам адрес.

– Но, черт побери, у вас кошмарные раны!

– Там мы получим любую медицинскую помощь. Делайте, как я сказал!

Киллер пожал плечами:

– Ладно, сэр.

– Капитан, – тихо сказал Бхатти, – я тут недавно видел мистера Суинберна, одетого оборванцем, и перекинулся с ним парой слов. Он был с Гербертом Спенсером, и они следовали за парнем по имени Дойл.

– Когда точно это было? И куда они направлялись?

– Возможно, час назад. В таверну «Чеширский сыр» на Флит-стрит.

– Отлично! Может быть, они еще там.

– Если вы собираетесь туда, то советую пойти той же дорогой, что и они: вдоль набережной, а потом вверх по Фаррингдон-роуд. Не самый короткий путь, зато вам не придется идти через Стрэнд: [138]138
  См. сноску № 16.


[Закрыть]там шастают какие-то чудища, и ни один из тех, кто пошел туда, обратно не вернулся.

– Чудища? Кого вы имеете в виду?

– Я не знаю, кто это: видел одного сквозь туман. Кажется очень большим. Мы попытались провести разведку с воздуха, но винтостулья падают, как камни: потеряли четверых. Потом решили оседлать лебедей, но они запаниковали, как только подлетели к Стрэнду, и улетели прочь, унося с собой седоков. Бегунки и болтуны возвращаются оттуда спокойно, но, как вы понимаете, нам это ничего не дает. Так что дождемся утра, а потом попытаемся навести там порядок. Кстати, а что случилось с мистером Суинберном?

– В каком смысле?

– Хм-м, могу ли я говорить откровенно? Мне он показался еще более странным, чем обычно.

– Ах, да… Мое упущение. Я его загипнотизировал – и это побочные эффекты: в свое время они пройдут.

– Загипнотизировали? Зачем?

– Я уверен, что за этим бунтом стоят какие-то медиумы, потому и пытался защитить Алджи.

– Ого! – воскликнул Бхатти. – Хотел бы я, чтобы вы остались и загипнотизировали некоторых моих товарищей. Среди нас есть сторонники Претендента Тичборна, некоторые убегают на Стрэнд и не возвращаются, а кое-кто не может даже стоять от головной боли… Короче, полный хаос!

– А вы, констебль? Как вы себя чувствуете?

– С самого начала этого хаоса у меня голова раскалывается на куски, но это я переживу… Я слышу звук экипажа? Или мне кажется?

– Да, похоже на то. Вы позаботитесь о Бёрке и Хэйре?

– Да, капитан. Сержант Киллер и я перевезем их туда, где им помогут.

Бёртон обернулся к агентам Пальмерстона: оба пришли в сознание и стояли, опираясь на будку.

– Ребята, перепоручаю вас сержанту Киллеру и констеблю Бхатти.

– Очень хорошо, сэр, – сказал Бёрк. – Кстати, мы не успели спросить: удалось ли вам сделать всё, что вы хотели?

– Еще бы! Мои благодарности вам обоим.

– Удачи, капитан.

Королевский агент кивнул им, стукнул по плечу Бхатти, вежливо попрощался с Киллером и исчез в крутящихся клубах тумана. Добравшись до края моста – констебли, которых уже предупредили, разрешили ему пройти, – Бёртон спустился по лестнице на набережную Альберта, [139]139
  В реальной истории – набережная Виктории вдоль северного берега Темзы (от Сити до Вестминстера).


[Закрыть]по которой побежал на восток. Здесь его сразу же окутало зловоние Темзы: он кашлял, глотая на бегу отравленный грязный воздух; слезились глаза, и текло из носа. Наконец, добравшись до конца Мидл-Тэмпл-лейн, он остановился, согнулся вдвое, и его стошнило «кофейной гущей». Голова кружилась, грудь нехорошо хрипела, словно скрипучие меха Изамбарда Кингдома Брюнеля. Бёртон сплюнул, пытаясь очистить рот от привкуса пепла, желчи и дыма, потом двинулся дальше. Время от времени около него возникали призраки, но только двое живых попытались подойти к нему – и немедленно свалились с парализующими иглами в бедрах.

Добравшись до Фаррингдон-роуд, Бёртон пошел по ней на север, подальше от вони реки. Горело всего несколько домов, дыма стало меньше, и теперь он лучше видел пустынную улицу. Смазанным серым пятном мимо промчался бегунок. Всмотревшись, Бёртон увидел еще нескольких собак, мчавшихся по улице: беспорядки заставили полицию использовать бегунков для оперативной связи между подразделениями. По улице брело несколько людей, выглядевших смущенными и озадаченными: скорее всего, они не понимали, где находятся. Один из них попытался броситься на Бёртона – другие оставили его в покое. Потом его осенило: все таверны, мимо которых он проходил, были набиты битком, и оттуда доносились шум веселья, крики, песни и смех. Очевидно, теперь, когда настал вечер, бунтовщики решили освежиться и вознаградить себя за тяжелую работу изрядными порциями спиртного. Бёртон спросил себя: не ослабило ли то, что владело ими, свою хватку, как это произошло с Суинберном? Он свернул на Флит-стрит и не успел пройти нескольких ярдов, как увидел Герберта Спенсера, прятавшегося в дверном проеме.

– Босс, – воскликнул бродячий философ, – не ожидал увидеть тебя здесь!

– Привет, Герберт! А где Алджи?

– Внутри, – ответил Спенсер, указывая на древнюю таверну: над дверью красовалась вывеска «Старый чеширскiй сыръ». – От миссис Дойл он узнал, что ее непутевый муженек снимает комнату над пабом «Лягушка и Белка». Тогда мастер Суинберн оделся как последний попрошайка и отправился в бар, где и нашел Дойла, пьяного в стельку. Тот сказал, что у него вроде какая-то встреча, только он выполз из бара – ваш друг потопал вместе с ним. Я видел, как они потащились по набережной, в обход Стрэнда, ну и увязался за ними. Вот они и пришли в этот паб. Между прочим, на Стрэнде полным-полно призраков и еще бродят тучи «развратников». Но знаешь, что странно… – он замолчал и вздрогнул.

– Что, Герберт?

– Те «развратники», которых я видел…

– Ну?

– Мне кажется, что они дохлые.

Бёртон нахмурился.

– Как же тогда они ходят?

– Я знаю, что это невозможно, но черт меня побери, если я этого не видел! Они как бы уже подохли, но еще этого не поняли!

– Ходячие трупы? Черт возьми! А что это за огромные чудища? Их видел констебль Бхатти.

– Есть только одно, босс: это Претендент Тичборн, который стал толще кита! Зуб даю: пойдешь на Стрэнд – призраки сведут тебя с ума, мертвые «развратники» изобьют до смерти, а чертов Претендент тебя съест!

– Что значит съест?

– Ну, он любит человечье мясо, а придурочные бунтари следуют его примеру.

– О да, это я видел своими глазами… Герберт, что происходит, черт побери?

– Понятия не имею. Но ничего хорошего, это уж точно! Подумать только: в марте мы думали, что это обыкновенная кража бриллиантов!

– Хотел бы я знать, что узнал Алджи об этом парне, Дойле! Как думаешь, если я войду в таверну, эти придурки не накинутся на меня?

– Ну, ежели ты снимешь с себя всё, кроме рубашки, а у нее оторвешь рукава, тогда пожалуй… А рожа твоя и так черна, как у трубочиста!

Бёртон снял с себя пиджак и жилет, передал их бродяге и с сожалением посмотрел на оставшийся рукав рубашки.

– Думаю, что пройду проверку, – пробормотал он. – Во всяком случае, выгляжу я так, словно только что побывал в потасовке!

– Что да, то да. Только не обижайся: рожа у тебя, как у уличного забияки.

– Прости меня, но мне твое замечание не нравится. Ну, как сейчас?

– Неплохо. Только взлохмать свои космы побольше, босс. – Бёртон послушался. – Супер!

– Жди меня здесь, Герберт: надеюсь, скоро вернусь. Всё зависит от того, насколько надрался мой своенравный помощник.

Он пересек улицу, немного постоял снаружи, толкнул дверь и вошел. В помещение с низким потолком набилось неимоверное число рабочих и женщин самого низкого пошиба, а также воров, убийц и шлюх. Пьяная шумная толпа громко праздновала победу: у многих взгляд уже был осоловевший, а некоторые допились до того, что могли лишь неподвижно стоять среди всей этой какофонии с пустыми лицами и тупо вращать глазами. Толпа смеялась, кричала, пела и ругалась; Бёртон проложил себе дорогу сквозь нее, каждую секунду ожидая, что в грудь воткнется нож или на голову с размаху опустится бутылка.