Текст книги "Таинственная история заводного человека"

Автор книги: Марк Ходдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Аристократов к чертовой матери! – проорал кто-то. Поднялся гул одобрения, к которому присоединился и Бёртон, чтобы не выделяться.

– Ари-сто-кра-а… – проскрипел человек рядом с ним.

– Гип-гип ура сэру Роджеру!

Бёртон подхватил вместе со всеми:

– Да здравствуют рабочие!

– Ура-а-а! – закричали все.

– Ура-а-а! – закричал Бёртон.

Он протискивался между рабочими (по виду, обитателями богадельни), когда они громко запели:

 
Жюри сказало: я обманщик.
К чертям: я не сыграю в ящик!
Девчонки вечно будут знать:
На них мне глубоко насрать!
 

Песню приветствовала волна безумного гогота, который сначала перешел в низкий вой, а потом внезапно оборвался. Один рабочий стоял, глупо ухмыляясь; изо рта у него текла слюна.

– Эй, дайте бедолаге еще выпивки, – крикнул кто-то, – пускай его мотор опять заработает!

– Да! – подхватил другой. – Кто не пьет, тот урод, мы ему проткнем живот!

Воздух наполнился радостными криками и поднятыми стаканами. Бёртон обратил внимание на парадокс: именно самые пьяные сохранили больше всего рассудка. Это подтверждало его мысль: алкоголь каким-то образом помогает сопротивляться эманации Претендента. Наконец он увидел Суинберна: тот был одет уличным мальчишкой и жался в углу вместе с очкастым длиннобородым человеком.

– Эй, пацан, – проорал королевский агент, – подымай свой тощий зад и ползи сюда, чертово отродье!

– Задай ему, мистер! – хихикнула вымазанная в грязи шлюха, толкая Бёртона локтем в бок. – Перегни проказника через колено и как следует поработай кнутом! А потом сделай то же со мной!

Раздался грубый хохот. Бёртон присоединился к нему и заорал:

– Ага! Ты что, уже забыл мой большой кнут? И не хочешь, чтобы тебя отведал большой толстый друг? Но я не имею в виду его милость Тичборна!

Оглушительный смех приветствовал его грубую шутку, и, прикрываясь шумом, поднятыми пивными кружками и радостными криками, он махнул рукой Суинберну, чтобы тот подошел. Поэт что-то сказал сидевшему рядом с ним, встал и протолкался к Бёртону. Королевский агент обернулся к двери и громко проорал:

– Пошли отсюда! – Потом он схватил своего помощника за ухо и выволок из паба на улицу.

– Мое ухо! – пропищал поэт.

– Извини, служебная необходимость! – буркнул Бёртон. Они пересекли улицу и присоединились к Спенсеру. – Как ты, Алджи?

Суинберн потер горящее ухо:

– Великолепно! Как насчет порки?

– Ты и так получил сполна в «Вербене Лодж». Что делает Дойл?

– Постоянно пьет. Кружку за кружкой, и каждую залпом. Я просто поражен, что он еще стоит на ногах: а ведь я, как ты знаешь, в этом деле мастер! В общем, очень впечатляюще. И если дело дойдет до соревнования…

– Хватит болтать: давай к делу! Пожалуйста!

Бёртон в очередной раз спросил себя: не ошибся ли он, загипнотизировав поэта? Как он и ожидал, появились непредсказуемые последствия и среди них – словесный понос.

– Он собирается на сеанс, Ричард. В десять вечера. Виселичная Дорога, дом пять. Это окраина Кларкенуэлла, [140]140
  Кларкенуэлл (Clerkenwell) – район в Излингтоне (Центральный Лондон).


[Закрыть]близ Клуба Джентльменов-графоманов. Ты же знаешь это место: ты, кажется, был там вместе со стариком Монктоном Мильнсом. Если я правильно помню, ты хотел обсудить с ними свою копию «Семи опасных поз любви» – книгу одного из твоих мрачных, или, лучше сказать, смачныхарабских поэтов. В этом клубе, предположительно, находится тайный список…

– Знаю, знаю! – прервал его Бёртон.

– Ничего себе! Как ты думаешь, они выбрали Виселичную Дорогу из-за названия? Просто идеальное место для того, чтобы вызывать призраков!

– Алджи, ты можешь секунду помолчать? Я должен подумать.

– Хорошо, больше не скажу ни слова. Мои губы…

Бёртон схватил своего помощника, крутанул, прижал к себе и закрыл ему ладонью рот.

– Скажи, Герберт, Дойл примерно ростом с меня, верно?

– Да, босс, более или менее. Только он худой как щепка.

– Можешь запустить руку в левый карман моего пиджака? – Пиджак, который королевский агент снял перед заходом в таверну, висел у Спенсера на левой руке. Философ достал оттуда коричневый парик и накладную бороду, которые Бёртон надевал в Бедламе. – Подходят, как думаешь?

– Я бы так сказал, босс: может, чуть потемнее, но ненамного.

– М-м-мх!.. – подтвердил Суинберн.

– Отлично. Сейчас Дойл выйдет из таверны. Мы на него набрасываемся, стаскиваем пиджак со шляпой и надеваем их на меня. А потом вы с Алджи волочете его на Монтегю-плейс. Делайте с ним что хотите, но он не должен оттуда уйти! Понятно?

– Целиком и полностью.

– Допросите его. Он пьян в стельку и может выболтать что-нибудь интересное. Да, и спросите его о феях!

Суинберн дико изогнулся, вырвался из цепких рук Бёртона и возбужденно запрыгал вокруг:

– Феи? – запищал он. – Феи? При чем здесь его мания?

– Просто спроси его, Алджи. Посмотрим, что он скажет.

Спенсер взглянул на Суинберна.

– Если только Дойл сумеет вставить хоть словечко.

– Ричард, ты же не собираешься…

– Да, Алджи, собираюсь. Я собираюсь пойти на спиритический сеанс под видом Чарльза Альтамона Дойла.

Глава 9
Сеанс

«Пожалуйста, сохраняйте ваш билет: его в любой момент может проверить контролер.

Максимальная вместимость: 180 сидячих мест; 80 стоячих.

НЕ ВЫСТАВЛЯЙТЕ НОГИ В ПРОХОД!

Используйте только разрешенные выходы».

Объявление на стене многобуса

У двери дома номер пять по Виселичной Дороге стоял человек, отдаленно напоминающий Чарльза Дойла. Грим из карманного набора скрыл шрамы; щеки и глаза стали, как у заядлого пьяницы, но зрачки остались черными, в то время как у Дойла они были бледными и водянисто-голубыми, а щегольской пиджак оказался слишком тесным.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон не зря считался мастером переодевания, но даже он не мог переодеться в другого человека настолько убедительно, чтобы обмануть своих знакомых и друзей. Сильно нервничая, он постучал в дверь.

На темной улице не было никого. Издалека доносился рокот полицейского винтокорабля. Дверь открылась, и газовая лампа осветила неясный силуэт.

– Да?

– Я опоздал?

– Да, мы уже ждем.

– Бунт…

– Знаю. Входите. Оставьте шляпу и трость на стойке. – Бёртон вошел внутрь. – Наденьте вот это. Никаких имен: вы знаете правила.

В руке у Бёртона оказалась черная креповая маска. Он поднес ее к глазам, завязал на затылке и с облегчением вздохнул: теперь его точно никто не узнает. Человек закрыл дверь и обернулся: на нем тоже оказалась маска.

– Идите за мной.

Они прошли через прихожую и вошли в большую гостиную. По комнате плавал густой табачный дым, сизой пеленой накрывая всех присутствующих. Центр занимал большой круглый стол, вокруг него было семь стульев. Двое стояли около бюро, еще трое – у камина. Одетые как «развратники», все они дружно повернули к Бёртону свои лица в масках.

– Джентльмены, мы начинаем! – сказал человек, открывавший дверь. – Пожалуйста, поставьте ваши стаканы, потушите сигары и займите места за столом.

Все выполнили приказ. Хозяин дома притушил газовые лампы, комната погрузилась в полумрак, и Бёртон, выждав, нашел стул, предназначенный для него. Наступила тишина, только чуть слышно тикали старинные часы.

– Я начинаю этот сеанс так же, как начинал все сеансы, – низко и нараспев произнес хозяин ритуальным тоном, – с провозглашения цели, ради которой мы взяли на себя огромную работу. Те же, кто колеблются, должны вспомнить, что через некоторое время наша работа принесет огромную пользу всему человечеству.

– Огромную пользу человечеству! – эхом отозвался хор. Бёртон подвигал челюстью. Он должен предвидеть эти повторения и присоединяться к ним. Ошибаться нельзя!

– Наш пароль – свобода.

– Свобода!

– Наша цель – освобождение.

– Освобождение!

– Наше будущее – анархия.

– Анархия!

– Возьмитесь за руки. – Бёртон вытянул руки и почувствовал, как соседи схватили их. – Свобода приходит не от прав, гарантированных судами и законами, но от полного отсутствия судов и законов. Свободу нельзя навязать снаружи: она должна расцвести изнутри. Истинная свобода – не право делать что-то, но возможность делать всё. Истинная свобода не знает оков, границ, морали, веры, времени, места, состояния и Бога.

– И Бога! – ответил хор.

– Джентльмены, законы должны быть нарушены.

– Законы нарушены!

– Приличия должны быть отвергнуты.

– Приличия отвергнуты!

– Жизнь должна потерять равновесие.

– Потерять равновесие!

– Хотя каждый из нас занимает привилегированное положение, всем нам придется пожертвовать им, ради того чтобы человеческий род мог развиваться. Ибо Великий Цикл Времени сменился, и настало Время Перемен. – Бёртон едва не вскрикнул от удивления: опять эти слова! – Каждый из вас должен сыграть свою роль в предстоящем Великом Перевороте. Каждая роль – необходимая составляющая всего спектакля. Не робейте. Не сомневайтесь. Не задавайте вопросов.

Внезапно у Бёртона возникло ощущение, что в комнате появился еще кто-то невидимый. Часы остановились. Голос хозяина изменился: им заговорил кто-то другой. Женщина.

– Этой ночью мы должны продолжить, что начали раньше. Мы передадим колебания, которые изменяют людей. Мы направим их к истинной свободе.

– К истинной свободе! – пропел хор.

– Урк! – вдруг сказал хозяин, потом откинул голову назад и открыл рот. Из его внутренностей вылетела пузырящаяся, колеблющаяся субстанция: королевский агент увидел, как по пищеводу поднимаются волны какого-то вещества. Эктоплазма!Загадочная субстанция со свойствами и жидкости, и газа начала сплетаться в клубы табачного дыма. Бёртон прищурился, не представляя себе, как можно было бы объяснить увиденное. Слой дыма засветился и начал выпячиваться вниз, к центру стола. Комнату наполнил женский голос. Он больше не раздавался изо рта хозяина: казалось, заговорил сам воздух.

– Дети мои, вышлите ваши астральные тела. Выполняйте нашу огромную работу. Идите наружу, коснитесь непросвещенных душ.

Дымная выпуклость быстро застыла, превратившись в женскую голову и плечи, свисавшие из облака. От плеча потянулась тонкая вращающаяся рука, призрачный палец коснулся лба одного из «развратников». Бёртон с изумлением смотрел, как от сидящего мужчины отделилась призрачная фигура. Какое-то мгновение она колыхалась перед ним, потом неощутимый ветерок унес ее, и она растворилась в темноте комнаты.

– Вперед, апостолы: освободите растоптанных и угнетенных!

Она говорила с отчетливым русским акцентом. Палец женщины коснулся лба следующего человека: из него тоже вылетел призрак и исчез. Она обернулась и посмотрела на «развратника», сидевшего слева от Бёртона. Ее блестящие черные глаза сверкали как жемчужины!

Леди Мабелла, убийца сэра Альфреда Тичборна.

– Лети через астральный план, мое дитя и…

Она остановилась. Ее глаза повернулись и уставились на Бёртона:

– Ты!

Бёртон откинулся назад на стуле и вдохнул, пытаясь встать. Не вышло: слепящая боль охватила его голову, словно холодные пальцы вонзились в мозг.

«Шпион!» – раздался голос внутри его черепа. Хозяин дома дергался и задыхался, изо рта у него вытекала эктоплазма. Те двое, чьи астральные тела исчезли, по-прежнему неподвижно сидели на своих местах. Остальные трое обернулись к Бёртону. Один из них что-то сказал, но не издал ни звука. В комнате вообще стояла глубокая, неестественная тишина. Всё замедлилось и остановилось, двигался только женский призрак. Что-то зашевелилось в мозгу у Бёртона.

«Кто ты?» – прошипела она. Он мигнул и попытался изгнать ее щуп:

«Убирайся из моей головы!»

«Ого! Сопротивление? Я впечатлена: у тебя есть сила воли! Не имеет значения: твоя защита для меня ничто. Тебя зовут Ричард Бёртон. У тебя репутация. Ученый, исследователь и… непоседа».

Королевский агент загипнотизировал себя, углубился в свое сознание и вообразил все ментальные комнаты и структуры, которые он там установил. Все знания, полученные от Эдварда Оксфорда о будущем, которое должно было наступить, но так и не наступило, он похоронил как можно глубже. Он обесценил все дороги, ведущие к ним, так что в глазах стороннего наблюдателя они должны были казаться совсем незначительными. При этом он укрепил ментальные стены, окружавшие самые личные и чувствительные воспоминания, пытаясь сделать их непроницаемыми. Используя свое опасное положение, он попытался прельстить призрак другой добычей, уводя от информации, которую хотел защитить.

И это сработало.

«Нет-нет, май литпл мэн: [141]141
  Мой мальчик! (англ.)


[Закрыть]от меня не спрячешься!»

Слова как меч пронзали его насквозь.

«Кто вы, черт побери? И не пытайтесь вешать мне на уши лапшу о леди Мабелле!»

Хихиканье под черепом.

«Ах да, этот несчастный род Тичборнов и их глупое проклятие! Как вовремя оно подвернулось!»

В стенах появились бреши.

«Прекратите!»

«Ах, моя маленькая хитроумная собачонка, кто же ты такой? Ого, да ты служишь самому королю! Я была права. Шпион!»

На него уставились блестящие черные глаза. Бёртон попытался отвести взгляд и не сумел. Тогда он попытался отвлечь ее:

«Со всеми вашими дешевыми фокусами вы просто убийца и воровка! Вы убили Жана Пеллетье, так?»

«Фу! Я просто явилась перед ним, и он упал мертвым от страха. Бедный дурачок!»

«Вы украли его бриллианты. А потом – Поющие Камни Франсуа Гарнье!»

«Да, да. Достать их из сейфа, не повредив металлическую дверь, так же легко, как сейчас вынуть мозг из твоего черепа, не повредив кожу».

«И заменили их кристаллами из оникса. Зачем? Неужели вы думали, что этого никто не заметит?»

«Думала. Но теперь вижу, что не вышло. Как ты раскрыл мой маленький обман?»

Бёртон почувствовал, что она проникает в него всё глубже. И он разрешил ей войти, обнаружив, что, пока она роется в его воспоминаниях, он способен украдкой войти в ее.

« Май гуднэс! [142]142
  Боже мой! (англ.)


[Закрыть]Брюнель и Бэббидж! Этих омерзительных технологистов тоже интересуют алмазы?»

«У Бэббиджа были планы на эти камни. Вы, однако, собираетесь сделать нечто значительно более гнусное! И, чтобы достигнуть своих целей, жертвуете ничего не понимающими „развратниками“!»

«„Ничего не понимающими“? Безмозглыми! У них в головах вообще ничего нет! Стать предводителем этой жалкой клики – детская игра для такой, как я!»

Бёртон нащупал явную слабость женщины: ее непомерное тщеславие. Она была в высшей степени уверена в собственных способностях и, не имея понятия о познаниях Бёртона в области суфийских техник, недооценила его. Однако, чтобы извлечь из нее информацию, ему надо было чем-то ее занять. Сейчас к этому был единственный путь – пожертвовать самыми глубокими областями своего сознания, открыть ей доступ к своей неуверенности, печалям и потерям.

Бёртон почувствовал страшную боль. Его сердце сжалось, когда она добралась до воспоминаний об экспедиции в Берберу. Но, оттолкнув от себя эту боль, он ошеломил ее новым вопросом:

«Кто такой Артур Ортон?»

Его неожиданный удар оказался настолько сильным, что ответ вспыхнул в ее сознании прежде, чем она успела его закрыть. Мясник Ортон и Претендент Тичборн – один и тот же человек. Она выбрала его для своего плана, потому что он обладал удивительно хорошо развитой способностью проецировать ментальную энергию, даже не подозревая о своем таланте. Подсознательно Ортон использовал его в Австралии, зазывая клиентов к себе в лавку, – и они приходили, хотя боялись и ненавидели его из-за отвратительной страсти к сырому мясу. Поющие Камни, имплантированные под кожу черепа, резко увеличили эту его способность.

Щуп женщины вторгся в его сознание еще глубже:

«Очень умно, господин Бёртон! Но я узна́ю о тебе намного больше, чем ты в состоянии узнать обо мне. Я уже глубоко проникла в твои воспоминания. Я вижу бедного лейтенанта Строяна. Ты убил его. Как неосторожно с твоей стороны!»

Она всё еще неверно судила о Бёртоне и, роясь в его самых болезненных воспоминаниях, открыла о себе намного больше, чем сама подозревала. Он почувствовал овладевший ею триумф. Она гордилась тем, что британские рабочие попались на ее удочку и охотно заглотнули наживку. История о пропавшем аристократе, вернувшемся домой и отвергнутом обществом лишь потому, что он жил, как простой рабочий, пробудила их спящие страсти. Какой ценной находкой оказались Тичборны! Мнимый блудный сын не только дал ей возможность околдовать рабочий люд, но и помог найти южноамериканский алмаз.

Собирая информацию, Бёртон старался не обращать внимания на ее насмешки. Он вспомнил своего храброго друга и сказал:

«Строян умер так, как всегда хотел: храбрым человеком, выполняющим свой долг».

«Чушь: это ты его убил! И твоя вина ест тебя поедом!»

Тогда он снова попытался удивить ее, чтобы заставить приоткрыть кое-что еще: «Скажите, мадам: как вы узнали о Глазах Нага?»

И тут он почувствовал, как женщина дрогнула:

« Дарлинг! [143]143
  Мой дорогой! (англ.)


[Закрыть]– воскликнула она. – Ты знаешь слишком много!»

Однако на этот раз ответ не вспыхнул в ее сознании. Вместо него Бёртон уткнулся в непроницаемый барьер, словно часть призрака была… Он не смог определить, что чувствует.

«Как я узнала о камнях, не имеет значения: я использую их для того, чтобы раскрыть умы бедным и обездоленным. Видишь, как умело я сняла шоры у них с глаз?»

«Вы говорите так, словно помогаете обществу. Но ведь вам нужно не это! Скажите правду: чего вы добиваетесь?»

«Революции».

«Вы хотите подорвать мощь Британской империи?»

«Уничтожить ее до основания».

«Зачем?»

«Затем, что я пророчица, май литл мэн!Я проникла далеко в будущее и знаю судьбу моей любимой страны. Я видела, как Россия-матушка встала на колени. Я видела, как она ослабела и умерла!»

«Но, черт побери, при чем здесь Британия?»

«При всем! Увидь то, что увидела я!»

Мозг Бёртона раскалился. Видения призрака проникли в его сознание, и он закричал от нестерпимой боли: невероятное количество информации хлынуло в его сознание, сжигая установившийся между ними туннель, ошеломляя все его чувства и рассказывая ему намного больше того, что собиралась рассказать женщина.

Бёртон почти остолбенел. Не способный пошевелиться, не в состоянии думать, он беспомощно наблюдал, как перед его мысленным взором медленно развертываются картины будущего.

Кровь. Свет. Первый глоток воздуха. В России рождается ребенок, сын крестьянина: Григорий Ефимович Распутин. Он благословен – или, возможно, проклят – даром провидца. Несчастное детство. Все знают, что он другой, странный. Он держится в стороне от всех. Только брат и сестра любят его и играют с ним. Он обожает их. Но сестра тонет в реке, а брат, вытащенный из ледяной воды, умирает от пневмонии. Распутин знает, что однажды и он умрет в воде. Это знание чуть не сводит его с ума – он становится беспокойным и вспыльчивым.

Родители отправляют его в монастырь в глубине Уральских гор. Но они не знают, что святой храм захвачен сектой хлыстов, занимающихся самобичеванием: их разнузданные ритуалы заканчиваются физическим истощением, а у Распутина, помимо того, – исступленными видениями. Через два года монастырь покидает долговязый юноша с растрепанными волосами, опьяненный чувством собственной важности и не сомневающийся, что захватит власть в этой стране и приведет ее к процветанию. Он это видел. Это предсказано. Это – будущее.

В неполные двадцать лет он женится, довольно скоро начинает ненавидеть жену и детей, очень много распутничает – и наконец уходит из дома, чтобы никогда в него не вернуться. Он бродит взад-вперед по России – и через три года приходит в Санкт-Петербург. Там он быстро становится известен: все называют его «Безумный монах». Он святой человек: лечит больных, предсказывает будущее. Он и развратник: пьет, соблазняет замужних дам и их дочерей. Привлеченная репутацией чудотворца, к нему приходит царица: ее сын при смерти. Распутин облегчает страдания мальчика и завоевывает доверие царской семьи. Алкоголик и извращенец, он становится ушами русского царя.

Наступает новое столетие. Уже несколько лет Британия и Пруссия (ныне Единая Германия) сталкиваются в Центральной Африке. Конфликты, поначалу мелкие и незначительные, углубляются всё больше. Напряжение нарастает – и английские технологисты начинают гонку вооружений с немецкими евгениками. Британское правительство нервничает: оно рассматривает евгенику как коварное зло, угрозу цивилизации, полную противоположность свободе и правам человека. Премьер-министр старается публично преуменьшить вражескую угрозу. Кроме того, Британская империя огромна: в нее входят Северная Америка, Индия, Карибские острова, Австралия, огромные части Африки и еще множество территорий поменьше. Что может сделать сравнительно маленькая Германия против такой глобальной силы?

В девяносто лет умирает британский король Альберт. Ловкая манипуляция лорда Пальмерстона позволила Альберту занять трон после убийства Виктории, но теперь наследников нет. Набирает силу республиканское движение. В Британии начинается кризис. Правительство не знает, что делать. Германия вторгается во Францию, в Бельгию, в Данию, в Сербию и в Австро-Венгрию: все они сдаются – рождается великая Германская империя. Британия объявляет ей войну. Император Герберт фон Бисмарк [144]144
  В реальной истории – старший сын князя Отто фон Бисмарка (1849–1904), статс-секретарь и министр иностранных дел Германской империи (1885–1893). В альтернативной истории, созданной фантазией писателя, – Бисмарк Второй, наследник императора Бисмарка Первого. См. сноску № 120.


[Закрыть]посылает своего канцлера, Фридриха Ницше, просить русского царя о поддержке. Ницше тайно встречается с Распутиным. Это их первая личная встреча, но уже много месяцев они общаются в астрале: Ницше, как и Распутин, ясновидец; кроме того, он развратник, наркоман и садомазохист. Вместе они вырабатывают план. Распутин должен убедить русского царя присоединиться к Германии. После поражения и расчленения Британии обе королевские династии, и Романовы, и Бисмарки, будут уничтожены. Ницше и Распутин станут вдвоем править всем западным миром. Они договариваются о том, что править будут строго, но справедливо.

Заговор воплощается в жизнь. Царь Николай не может сопротивляться месмерическому влиянию Распутина. Россия объявляет войну Британии. Три следующих ужасных года во всем мире бушует война. Паровые машины британских технологистов сражаются с флорой и фауной, выращенной германскими евгениками. Целое поколение людей уничтожено. Европа сражается до тех пор, пока не превращается в гигантское кровавое болото. Британия шатается, но сражается; когда в войну вступают Американские Штаты Британии, [145]145
  В альтернативной истории, созданной фантазией писателя, это государство, по-видимому, образовалось после британской интервенции и поражения войск Авраама Линкольна в Гражданской войне. Вскоре оно утратило независимость и стало протекторатом Британской империи – ее главным поставщиком хлопка.


[Закрыть]Германия впервые отступает и терпит поражение. Русские войска появляются как раз вовремя – война получает новый толчок. Следующие два года война бурлит по всей разрушенной Европе; наконец, крупнейшая империя мира сдается и рушится. Война заканчивается. Добыча делится.

И тут следует предательство. Царь Николай и его семья схвачены и расстреляны. Император Бисмарк гильотинирован, его семья и сторонники казнены. Канцлер Ницше узурпирует власть и получает лечение, продлевающее его жизнь. Начинается почти столетнее царство ужаса, из-за которого он получает прозвище «Диктатор-дьявол». Британия, лежащая на смертном одре, в последний раз пытается отомстить. За два дня до коронации Распутина окружают трое дворцовых слуг: все они британские агенты. Они вытаскивают револьверы и в упор его расстреливают. [146]146
  В реальной истории Распутин действительно был застрелен из пистолетов британского производства.


[Закрыть]Все три револьвера заклинивает. Распутин давно опасается покушения и постоянно испускает медиумическую энергию: она расслабляет пружины всех пусковых механизмов, поэтому ни один револьвер, попадающий в это поле, не может выстрелить. Он смеется в лицо своим горе-убийцам и одним небрежным жестом поджаривает мозги у них в черепах. На следующий день его отравляют цианистым калием. Сообразив, что его опять пытаются убить, Распутин замедляет обмен веществ в своем организме и начинает выдавливать яд сквозь поры. [147]147
  В реальной истории следов этого яда в трупе Распутина обнаружено не было. (Возможно, подсыпав цианид в пирог, отравители не учли, что его нейтрализует глюкоза.)


[Закрыть]Четверо убийц загоняют его в угол, бьют топором, заставляя подчиниться, связывают по рукам и ногам, заворачивают в ковер, несут к покрытой льдом Неве и бросают в полынью. Несмотря на ужасные раны, именно вода – как он всегда и предвидел – убивает его.

Распутин умирает, пребывая в уверенности, что ему отомстили британцы. Но он ошибается: его убийцы немцы. Ницше, самый могущественный человек в мире 1916 года, считает, что пришло время избавиться от «Безумного монаха»: без него Россия не представляет никакой угрозы для великой Германии. Она остается в одиночестве, без союзников, никем не управляемая, охваченная нищетой. Миллионы русских убиты на войне, работать некому, хозяйство разрушено, от голода умирает каждый десятый. Суровая зима довершает дело. Россия умирает, медленно и мучительно.

В черепе у Бёртона снова раздалось шипение. Он вздохнул, по всему его телу пробежала дрожь, и сознание вернулось.

«Вот! – повторила женщина. – Вот почему я делаю это! Я видела, как умерла матушка-Россия, и я этого не допущу! Нет, нет и нет! Я изменю историю! Я добьюсь, чтобы Британия не смогла противостоять Германии! Мировая война продлится месяцы, а не годы. Я заставлю ваших рабочих поставить эту страну на колени. Эта ужасная война всё равно начнется: ничто не в силах ее остановить – и тогда Германия сотрет ослабевшую омерзительную империю с лица земли без помощи России. За это время Распутин сделает мою родину сильной и могущественной: война закончится, Германия ослабеет, и он нанесет удар! Больше не будет ни Британии, ни Германии – одна великая Российская империя!»

«Вы сошли с ума!»

«Нет! Я пророчица. Я спасительница своей страны. Я – защитница Распутина, смерти Британии и уничтожения Германии. Я Елена Петровна Блаватская [148]148
  Елена Петровна Блаватская (1831–1891) – русская аристократка, литератор, публицистка, оккультистка и спирит; особенно известна своими теософскими произведениями. Создатель и руководитель Теософского общества в Индии. Последние пять лет прожила в Лондоне, там же умерла.


[Закрыть]– и я изменяю Историю!» – Она еще дальше проникла в мозг Бёртона. Беззвучный крик вылетел у него изо рта. Он чувствовал себя так, словно под его черепом ползают черви. – «Дарлинг, – воскликнула она, – ты убил Бэббиджа! Но что это? Еще большая вина? Ну-ну, господин Бёртон, у тебя такой блестящий ум… но в нем столько страхов, неуверенности и столько сожалений! Нет, тебя мало просто убить: я знаю то, чего ты боишься больше. Решено! Вот это и будет твоим наказанием: твоя собственная слабость сведет тебя с ума!»

Ее месмерическое воздействие усилилось. Она с легкостью разрушила ослабленную оборону Бёртона и подавила его способность мыслить независимо. Отворилась щель: физическое тело королевского агента начало расходиться с его астральным телом, разделился и его рассудок. Под новым углом зрения Бёртон заметил, что смотрит на самого себя снаружи.

Разум в его физических глазах угас. Он стал призраком. И, тем не менее, он всё же обрел слабую возможность спастись.