Текст книги "Свобода, равенство, магия (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Повелительница ломалась мгновенно. И выполняла любой приказ наставника, благодарно скуля, что её избавили от страха. А после, приходя в себя, либо ничего не помнила, либо убеждала себя, что поступила правильно.

Власть над страхами всегда крепка... Так Онред с помощью юной ученицы уничтожил недовольных его политикой волшебников, просто внушив Сиренити мысль, что они хотят её смерти. Это потом маленькая королева придумала, будто они были пособниками Повелителя Иллариуса и хотели отмстить за его гибель. Ну а позже, ученица, жалеющая всё и вся на свете, хладнокровно убивала и других противников Онреда. О её жестокости ходили легенды, тогда как руки самого Онреда оставались чисты, и, конечно, не он мучился потом от магического истощения и разрывался между зовом Долга и болезнью.

Легко и приятно иметь под рукой покорную королеву.

– Убей повстанцев. Всех недовольных, – гладя щёку девушки, произнёс Онред. – Всех. До единого.

В пустых серых глазах волшебницы мелькнуло что-то весьма напоминающее благодарность.

– Да, наставник...

Секунду спустя Сиренити выпрямилась, тяжело поднялась с колен и, пошатываясь, направилась к двери.

Онред смотрел ей вслед.

– Ты всё сделаешь правильно, – с напускной нежностью негромко произнёс он.

Не оборачиваясь, Повелительница выдохнула:

– Да, Наставник. Можете не сомневаться.

Дверь за ней с похоронным скрипом закрылась.

Глава 4.

Южные горы отныне принадлежали нам. Да, жалкий кусочек земли – но только на карте. Дело в том, что нуклийская экономика держится на четырёх столпах: торговля магическими амулетами – не поставленная на поток только из-за глупости или гордости местных волшебников, – поставки хрусталя из Зелёных гор, камня иллюзий – серого кошмара – из владений Синего лорда, ну, и конечно, добыча голубой смерти – металла, за владение приисками которого Руадан съел бы собственный венец.

Так вот, отныне голубая смерть принадлежала нам. И, естественно, я заключил довольно много весьма и весьма удачных и нужных нам договоров, как с Лионом, так и с Альвией... ну, и с другими Средними мирами, с которыми раньше торговал Нуклий. Сиреневый и Коричневый лорды, естественно, сильно расстроились: я, даже не дойдя до их резиденций, уже лишил бедняг существенного источника дохода. Мои шпионы из королевского дворца рассказывали, что Чрезвычайные Советы проводятся теперь чуть не по три раза в день. Но никто пока не решился нас остановить.

Впрочем, я далёк от убеждения, что даже в Нуклие никто не владеет лионской техникой. Владеют. Встречаются передовые волшебники, встречаются. Однако их меньшинство – зачем, если есть магия? Но да, скоро нам наверняка попытаются дать отпор оружием демонов. И именно поэтому, свалив командование растущей армией на Рина и Ирдана, я месяц пропадал в Лионе, ведя переговоры с Руаданом и его советниками. И да, мне удалось убедить их, что продавать оружие мне – за голубую смерть, естественно – выгоднее, чем магам. Нуклийские волшебники теперь обречены.

А у меня наконец-то появилась возможность отдохнуть.

В Нуклие как раз праздновали окончание зимы. Грандиозные карнавалы устраивались и при лордах – в основном для самих лордов. Теперь же свободные "смертные" решили разойтись не на шутку! В Лайесе, где разместился наш штаб, вовсю украшали город – большинство роботов были спешно вызваны с приисков и отправлены на строительные работы. Часть бюджета пришлось потратить на альвийские цветы и гирлянды. Хотелось забрать ещё несколько их "зверюшек" – альвы обожают сажать в клетки волшебников, что, однако, не мешает Альвии и Нуклию успешно торговать. Но я побоялся беспорядков. Градус любви к магам давно ушёл в минус, а самосуд мне был совершенно не нужен. Мои помощники и так с ног сбились, пытаясь установить в лагере дисциплину.

Да, вот так вот нынче встречали весну свободные нуклийцы Южных гор.

Ну а я наслаждался этим в стороне, отдав все лидерские полномочия отчаянно упирающемуся Рину.

А на что ещё нужны друзья?

***

В чёрном небе погас необычайно яркий закат и словно по команде высыпали звёзды. Тут же на улицах один за другим зажглись огоньки – все дома заранее украсили фонариками, так, что теперь казалось, будто сами здания сияют, вторя радостному настроению жителей. Мягкий, по-весеннему тёплый воздух наполнился гулом голосов, музыкой, смехом. Ароматы готовящейся на улице еды, цветов и немного – совсем чуть-чуть – дыма приятно щекотали ноздри.

Лайес, "сверкающий", праздновал захват власти повстанцами. То есть нами. Ни одного волшебника в городе не осталось – кто-то бежал, многих Лэй приказал казнить – правда, уже после того, как их буквально в клочья разорвали благодарные лайесцы. Так сказать, казнь посмертно, ха-ха.

Луна стыдливо выползла из-за горизонта и посеребрила широкую городскую площадь, толпы зрителей, деревянный помост, где нас чествовали городские старейшины. Долгую, по-нуклийски витиеватую церемонию пришлось простоять на ногах вместе со всем подразделением – в прошлом захвате ребята приняли самое деятельное участие, а значит должны быть поощрены. Хотя бы так. Стойкой "смирно" перед старейшинами. Вроде как награда. Впрочем, мальчики не против.

Нет, не моё это, всё-таки – руководить, приказывать... поощрять. Бр! Нет, Лэй, конечно, друг, а друзьям надо помогать... Но – бр!

Утомительная церемония завершилась, когда я уже начинал подумать, а не воспользоваться ли так кстати свалившейся лидерской ролью и прервать старейшин, послав их к чёртовой бабушке. Не послал, а очень хотелось. В конце церемонии нам пафосно повесили на шею венки из цветов – символ победителей. И начались танцы. "Пусть развлекутся, – говорил Лэй. – Они же тоже устали. Пусть отдохнут". А я тоже устал! Когда я отдохну?! В общем, пришлось смотреть, как товарищи "развлекаются" и, конечно, самому сделать несколько кругов по площади, обнимая тонкую талию очередной красотки-горожанки.

Вот вы где-нибудь видели гвардейца, который умеет танцевать?

Бедные девушки, я так активно топтался по их прекрасным ножкам... Часами...

Луна, пропутешествовав по небу, теперь медленно поползла вниз, готовясь скатиться за горизонт, однако веселье не собиралось утихать. Никто не желал расходиться – в Сверкающем городе так долго не было праздников для людей, что этот – долгожданный – грозил захватить как минимум и утро следующего дня. Звёзды медленно гасли, будто стыдливые барышни, прикрывающиеся предрассветной вуалью, и воздух наполняла приятная прохлада. Восторг и радость казались почти осязаемыми, быстрая, танцевальная музыка звучала отовсюду, заставляя забыть о возможных бедах и просто отдаться опьяняющему чувству счастья.

Именно тогда, на закате ночи, ребята из караула так некстати подняли тревогу.

***

Удобно устроившись на кровати, я заканчивал пятую партию в шахматы сам с собой, когда, перекрывая уличный шум, взвыла сирена.

Честно, сначала я не обратил на неё внимания. Ну, мало ли, ребята из караула тоже решили отметить, выпили, оценили новую демонскую игрушку и теперь балуются?

Как бы ни так!

Не прошло и пяти минут с момента первого сигнала, как в комнату ворвался взъерошенный Рин, крича, что караульщики ни на один вызов не отвечают.

– Сильно напились, – помню, предположил я тогда, ставя шах ферзём.

Рин ругнулся и полез к экранам – мы буквально неделю назад установили их в каждой комнате дома бывшего градоправителя. Для удобства связи, в основном. Но только некоторые были подключены к нашей внешней сети. Например, этот, в моей спальне.

Рин старательно водил рукой по сенсорной панели, хмурясь и остервенело кусая губу. Я засмеялся, глядя поверх его плеча на изображение.

– Говорю ж, напились.

Наши бравые караульщики валялись на полу, явно без сознания. Кое-кто действительно прижимал к себе бутылки.

Рин прорычал что-то невразумительное, чуть не носом воткнувшись в экран.

– Успокойся, – я положил руку ему на плечо и осторожно сжал. – Ребята просто захотели присоединиться к веселью...

Договорить не получилось. Внезапная волна боли затопила голову мгновенно – помню только, как в глазах склонившегося надо мной Рина мелькнула паника.

Остальное растворилось в ярком сиянии волшебного золотого света...

***

Я всего-то и успел, что выхватить лучевик да прицелиться. Только заметил чужую, гротескную тень в распахнутых дверях – ну и пальнул сразу.

Лионское оружие впервые на моей памяти дало сбой. Лучевик выстрелил струйкой алого дыма и рассыпался вонючим пеплом.

Бездна!

Я попятился, закрывая собой корчащегося на полу Лэя.

Тень прошествовала в комнату, а её обладательница замерла на мгновение в дверях.

Не знаю, как я смог её узнать. Может, потому что, когда видел последний раз, тоже было сумрачно, и я запомнил очертание фигуры? Сейчас на ней не было короны, да и бальное платье отсутствовало. Вместо этого – чёрный, бархатный костюм и растрёпанные волосы. Но передо мной, безусловно, стояла королева Сиренити – сгорбившаяся, потупившаяся и даже слегка пошатывающаяся вперёд-назад.

Вздох облегчения вырвался сам собой. Ну не может эта марионетка причинить нам вред! Только не та куколка, которую я видел во дворце.

Может, лорды всё-таки решили начать переговоры?

Глупо, знаю.

Позади вскрикнул Лэй, я машинально скосил глаза на него, а, когда снова посмотрел на королеву... девочки, недавно умалявшей супруга одуматься-успокоиться-остаться, больше не было.

Я задрожал, когда королева шагнула вперёд, безумно улыбаясь и всё ещё немного пошатываясь. Искажённые черты, блещущие золотом глаза, выпирающие клыки, удлинившиеся ногти, больше напоминающие когти... Да я видел такое в кошмарах – ну, и у лорда Кронса, когда он в наказание одного из стражников превратил в химеру.

Эта куколка обернулась зверем сама – и явно с наслаждением.

Ещё шаг.

Она не отрывала от меня взгляда и золотой свет... магия... безумие в ней нарастали с каждым мгновением.

Позади Лэй завопил отчаяннее и принялся биться головой о пол, судорожно жмуря глаза.

Королева сделала ещё шаг.

"Не подходи!" – хотелось завопить во всю мочь.

Королева оскалилась.

Лэй судорожно вздохнул и жалостливо застонал.

– Не смей его трогать! – неожиданно для себя прошипел я, по-прежнему заслоняя Лэя. Хотя так хотелось плюнуть на всё и бежать отсюда сломя голову, лишь бы подальше от этого чудовища.

Безумная улыбка Повелительницы сделалась шире. Золотые глаза, наоборот, сузились и... Она подлетела ко мне – за какие-то доли секунды. Схватила одной рукой за подбородок, царапая кожу когтями. Пальцы другой я почувствовал у себя на шее – и тут же стало нечем дышать. А её бешеные глаза оказались так близко...

Я забился, стараясь вырваться, оттолкнуть ведьму от себя. Грудь горела, я силился сделать хотя бы глоток воздуха, а захват на шее сжимался.

...Больно...

Голова взорвалась обрывками образов, мешаниной красок, а в уши вклинилась безобразная, сводящая с ума какофония.

Последняя капля.

– Ненавижу! – невесть как сумел прохрипеть я, проваливаясь в вязкую темноту.

Мне, конечно, почудилось, но на одно мгновение золото во взгляде королевы будто схлынуло, вернув глубокий серый цвет – неожиданно знакомый.

Но только показалось, конечно.

***

Сон снова мучил меня. Зелёные глаза, теперь, правда, не смеющиеся, нет – испуганные. Ну и что? Главное – моя рука на его шее. И экстатическое, запредельное удовольствие от его хрипов и ощутимой буквально, осязаемой паники. Не было ничего лучше, как ловить каждую его попытку вздохнуть – и сжимать руку, терзать его, причинять боли больше – больше, больше, больше...

Какая-то часть где-то далеко внутри меня кричала, что это неправильно, что этого не должно быть, что мне нужно отпустить его, перестать мучить, остановиться...

Ну уж нет! Оставить себя без такого удовольствия? Ха!

Странным казалось только одно: я слышала его музыку, будто наяву. Да, сквозь хрипы и стоны я различала его музыку – и, о боги, она была прекрасна.

Сон неожиданно изменился – как всегда на самом интересном. Я почти убила его, но каким-то чудом, полу задохнувшийся нуклиец вдруг плюнул мне в лицо:

–Ненавижу!

А я... даже выпустила его от неожиданности. Он дёрнулся – по телу словно озноб пробежал – и принялся мягко заваливаться на бок. Я машинально протянула руки, поймала. Ничего необычного, конечно, просто без сознания. Обморок как результат удушья – это-то как раз нормально. Но в его гаснущих глазах я успела рассмотреть отражение чего-то ужасного, чудовищного... звероподобного?

Меня словно подбросило. Неожиданно нахлынули звуки, запахи, ощущения – холод, грязь и дурман альвийских роз. И голова взорвалась от крика тысяч и тысяч мелодий, а в ушах вопили от боли сотни и сотни людей. Их отчаяние разрывало, било по оголённым эмпатическим каналам, а сил на щит почему-то не было.

Бездна, какого демона?!

В воздухе висела громадная сеть Лэнтеса – сеть кошмаров другими словами. И я отдала бы всё на свете, что бы снять её... и ещё больше, чтобы узнать, кто её поставил. Такого размера, да ещё и такой мощи, ну-ну. Должно быть, весьма талантливый маг, а мне, конечно, надо знать своих потенциальных врагов хотя бы в лицо...

За спиной еле слышно скрипнула демонская "мага-ловушка". Да чтоб вас! Кто?!

Хватаясь за собственный защитный амулет – моя последняя линия обороны, – я медленно обернулась.

Ловушка ярко вспыхнула, выжигая всю магию в округе, но я успела разглядеть человека, который её держал.

Лэй. Мой брат.

Подсознание, порой, играет с нами в изумительно жестокие шутки, да?

***

Я снова был там. Снова слушал разговор моих будущих «опекунов»... Снова пропутешествовал в маленькую пустую комнатку... Снова сражался с одиночеством, размышляя, до боли размышляя, когда голова уже готова взорваться...

Воспоминания – очень эффективное оружие ментального мага. Если погрузить противника в собственные страхи, он вряд ли сможет сам оттуда выбраться. И меня последовательно заставили вспомнить одиночество, боль, пытки, и даже малышку Шери, прижимающуюся ко мне в сырой, кишащей пауками и крысами камере. Сестрёнку Шериаду, беззвучно рыдающую в цепях безумного Иллариуса...

Малютку Шери.

Стоп.

Я вынырнул из кошмара внезапно. Меня распирало от злобы и ярости: они уже отняли у меня сестру, теперь ещё и оскверняют память о ней?!

Наверное, гнев прогнал боль – быстро, словно волной смыл. И сразу стало легко – снова вернулась возможность думать. Отлично!

Отключился я, похоже, ненадолго – очнулся, по крайней мере, в моей же спальне. И Рин ещё был рядом. А также кто-то чудовищный, светящийся золотым и время от времени заливающийся истерическим смехом. И этот кто-то душил моего друга. Причём так увлёкся, что даже не заметил, как я осторожно протянул дрожащую руку, нащупал шкафчик, дёрнул. Хвала богам! Одна "мага-ловушка" ещё осталась.

Рин затих, когда я активировал "ловушку". Чудовище выпустило его, обернулось.

Не сорви я голос ранее, завопил бы.

Из серых глаз чудовища на меня испуганно смотрела Шери.

Сестра. Живая.

Ловушка "полыхнула"...

А мне всё ещё виделось, будто чудовище превращается в мою Шери, которая оказывается вдруг совсем рядом – всё ещё в облаке золотого света. И, робко улыбаясь, протягивает дрожащую руку.

–Брат...

***

– ... люблю тебя, – шепнула волшебница, падая рядом с засыпающим юношей. – Лэй... Братик...

Явившиеся несколько часов спустя маги не обнаружили в пустом городе никого, кроме королевы – и следов портала, на которые та, очевидно и потратила оставшиеся силы.

Руадан, усмехаясь, наблюдал, как беснуется канцлер, просящий небо и стихии объяснить ему, почему ученица вдруг не с того ни с сего всё испортила?

Даже Повелитель демонов, не слишком сведущий в данной сфере магии, понимал, что из этой затеи ничего путного не выйдет. Родственная связь слишком крепка, особенна такая связь как у этого Лэя с его Шери.

Именно поэтому лидер повстанцев вместе со своей слегка потрёпанной, но вполне живой армией просыпается сейчас на другой части Нуклия, а Онред беснуется в своём Синем лордстве, так до сих пор ничего и не поняв.

А среди людей потом, конечно, пойдёт байка, будто всесильный Лэйен, бросив вызов Повелительнице, победил (в глазах "простых смертных" он давно уже превратился во что-то вроде бога) и перенёс в безопасное место всю свою армию в полном составе.

Ну, почти в полном.

Руадану тоже пришлось немало сил отдать, чтобы с такого расстояния слегка подкорректировать заклинание Повелительницы. И полумёртвую королеву волшебники на самом деле обнаружат не одну, а рядом с вполне конкретным повстанцем. И, глядя, на этого повстанца у Онреда – чуть попозже, конечно, но всё таки – возникнут вполне конкретные мысли...

Повелитель только радовался, что когда-то в прошлом научил Сиренити за доли секунды отражать действие маго-ловушек. Всё волшебство королевы, конечно, ни одна из них высосать не способна... Но лучше же тратить силы только на ма-а-аленькую корректировку заклинания Сиренити, чем её же спасать от чудовищного истощения.

Правда?

***

Синий дворец вздрогнул. Раз. И ещё раз.

– Что?! – рычал Онред, вбивая в магическое зеркало десятую молнию. – Как?! Как она могла?! Почему?!

Дворец обезлюдел мгновенно. Одним только желанием расшвыряв щиты учеников, Онред, обессилел – и забрал жизни смертных, чтобы восстановиться.

Потом пожалел, конечно, – дворец чинить, свиту заново набирать. Что ж, к счёту повстанцев прибавилось.

Но почему, бездна, почему Сиренити вдруг не справилась?! Она ведь уже почти всё сделал правильно – но нет, зачем-то вцепилась в горло этому мальчишке, как там его... а, неважно. Она даже почти убила брата, но... этот мальчишка, жалкий человечек!

Хм... мальчишка.

Онред даже обрадовался после, что этого повстанца так быстро удалось найти. Нет нужды теперь устраивать охоту на какого-то человеческого щенка.

Синий лорд долго всматривался в спящего мальчишку. Ничего необычного, абсолютно ничего. Ну, Риндейл, с Зелёных гор. Служил гвардейцем у Кронса на юге. Там же встретился с Лэйеном, и якобы помог ему бежать. Бред, конечно. А вот Лэйен его зачем-то потом из Нуклия забрал – в благодарность? Или жалость у них с Сиренити – семейное?

И внешне ничего особенного. Нет, с женской точки зрения, наверное, симпатичный – хоть и простоват. Но Онред Сиренити и более красивых предлагал – она никогда не выказывала интереса. Так почему этот?!

Королева, кстати, восстанавливалась с трудом. Приходила в себя, снова теряла сознание, металась в бреду. Звала брата.

Онред поморщился. Надо сделать так, чтобы она забыла о брате. Только теперь Сиренити никого и близко не подпустит, она и целителям-то не доверяет. А соответствующее настроение ей снова создавать, чтобы снова покорной стала, чревато новым срывом...

А что если подсунуть ей этого мальчика? Он, конечно, не выживет, Сиренити его до дна выпьет. Но восстановится ровно настолько, насколько и нужно Онреду, а там очередной "сюрприз" повстанцам можно устроить без труда.

И Лэйен с лихвой заплатит ему и за моральный ущерб и за обезлюдевший Синий дворец.

– Целителя, – не оборачиваясь, приказал Онред.

Мальчишку надо привести в себя. Сиренити – эмпатка, от его страха у неё сознание "поплывёт" очень и очень быстро. И, конечно, ни про какую жалость она уже и не вспомнит...

– Да пошевеливайтесь!

***

Сон смешался с явью, а реальность с бредом. Снова снился брат, и, просыпаясь, я гнала мысли о нём обратно, в защитную оболочку, подальше, в пыльные недра подсознания. Словно в отместку набрасывалась мигрень, и магия не помогала с ней справиться.

Кажется, я звала Нуала, а, когда он приходил, умоляла убить меня. Обещала все прелести титула Повелителя, клялась, что не стану сопротивляться.

Иногда жить так тяжело!

Очевидно, Нуал не соглашался. И я впадала в беспамятство, окунаясь в очередной кошмар, в подробностях воспроизводивший наши с братом попытки укрыться от Повелителя Иллирауса. И, просыпаясь, оказывалась в следующем кошмаре: пытка какофонией в ушах и дикая боль во всём теле...

Почему так?

Всё, что я помнила – сны. Кошмары, в которых я то и дело оборачивалась чудовищем – химерой с золотыми глазами. И убивала.

Я боялась их теперь до дрожи.

Сил не было, магия не слушалась – мне просто не хватало энергии, чтобы сконцентрироваться. И я металась по комнате, то и дело падая в обморок... или замирая, подолгу глядя в одну точку. Это позволяло не думать о боли.

Это позволяло не думать вообще.

***

-Ваше Величество!

Сиренити не отреагировала, продолжая сидеть на опасно узком подоконнике и глядя куда-то вниз.

Онред поймал испуганный взгляд мальчишки-секретаря, Нуала, и равнодушно пожал плечами.

–Миледи? – снова тихо позвал Нуал, осторожно подходя к окну. – Пожалуйста, слезайте оттуда.

Сиренити тихо усмехнулась, продолжая смотреть вниз. В неровном вечернем свете её лицо казалось неестественно бледным, будто мёртвым.

Нуал медленно склонился над королевой, сжал безвольно обвисшую руку.

–Ваше..., – снова начал он, но Сиренити, наконец, обернувшись, еле слышно пробормотала:

–Тише, Нуал. Очень громко... Мне так больно...

И снова отвернулась, уже никак не реагируя на отчаянный шёпот ученика, его попытки оттащить волшебницу с подоконника, его испуганный взгляд.

Онред молча смотрел на эту, привычную, в принципе картину. Сиренити всегда с трудом оправлялась после сильного использования магии. Всегда истощение, всегда это "тише, пожалуйста, тише", всегда бледность и апатия.

–Зачем Вы с ней так? – уложив, наконец, безвольную королеву на кровать, выдохнул Нуал, поворачиваясь к Онреду. – Зачем?

–Умолкни, щенок! – бросил Онред. Не "вцепись" Сиренити так крепко в своего нового "друга" -секретаря, мальчишка давно был бы уже мёртв. Уж слишком много он думал.

Сиренити тихо вздохнула и, повернув голову, уставилась на наставника бессмысленным, пустым взглядом.

Вздохнув, Онред резко отвернулся.

***

Я очнулся в сумрачном помещении, очень холодном, с ужасным запахом в воздухе, ну, и крысами. Одна как раз сидела у меня на груди, ехидно щурясь.

Ну как, узнали местечко? Я вот сразу узнал. Темница, ага. Не слишком отличается от карцера, в котором я когда-то провёл довольно много времени. Но всё-таки отличается. Итак, чей карцер на этот раз?

Крысу я согнал, сам попытался встать. Голова болела, словно её долго и не очень качественно рубили. Вцепился рукой в воротник, заметив, что обычную одежду заменили на какую-то бесформенную хламиду. Что-то не припоминаю такой моды в Нуклие.

Размышления оборвали шаги. Мягонькие такие шаги, гвардейцы так не ходят. Бездна... Маги!

Шаги приблизились к двери. Я зажмурился, очень красочно представляя, что сейчас будет. Самое лучшее – просто убьют, а труп потом поднимут. Ещё могут почти убить, сознание оставить, но "труп" всё равно поднять. И, что весьма предсказуемо, отправить к Лэю. Или к матери. Нет, скорее всего, к Лэю.

Лэй?! Если я здесь, то он же наверняка тоже... Если это чокнутое чудовище, наша королева, и его не...

Нет, только не это. Нет. Лэй не может так просто попасться. В конце концов, вытащили же его когда-то демоны из Нукли. Да, Лэй наверняка сбежит.

Только вот я не успею этому порадоваться. Бездна!..

Итак, живой мертвец или химера? Или сначала помучают, а потом уже – мертвец или химера?

Теперь я жалел, что слишком хорошо знал: всё это – и много-много другого – может исполниться. Здесь. Сейчас. Со мной.

Не знал – было б легче. Не так страшно.

Дверь открылась...

– Вставай!

Щас!

Конечно, меня подняли магией и чья-то рука в дорогой белой перчатки схватила за подбородок. Тут же голову полоснуло болью, и, словно сквозь туман, я с трудом разглядел благообразного старичка в сине-золотистом камзоле из Синего лордства. Старик смотрел на меня с благожелательной, почти нежной улыбкой и качал головой.

Бездна... Канцлер!

– Отлично, – донеслось сквозь новый приступ боли. – То, что нужно... Берите.

Негромко переговариваясь между собой свита Синего лорда – по-прежнему магией – вытолкала меня из камеры и потащили куда-то по коридору, словно куклу на верёвочке.

***

Безумие ждёт каждого Повелителя. Так было и будет. Так умер мой предшественник. Так погибали многие до него. Говорят, это плата за колоссальную силу и недюжинные способности к магии.

Жестокая плата.

– Ваше Величество!

Ну чего они опять от меня хотят? Я даже головы не повернула, так и продолжила смотреть в окно, где солнце на небосклоне сменили звёзды, а в стылом воздухе по-прежнему танцевали снежинки. У нас на Севере всегда так холодно...

– Госпожа?

Если молчать и не обращать внимания, им надоест, и меня, наверное, оставят в покое.

Нуал же оставил.

– Ваше Величество! Мы привели...

Я инстинктивно отгородилась щитом. Не хочу ничего слышать. Не хочу ничего знать. Видеть не желаю. Оставьте меня в покое!

Мне больно...

Но чья-то смутно знакомая мелодия пробилась сквозь с таким трудом поставленную завесу тишины и прочно угнездилась в моей воспаленной голове. С тихим стоном я заставила себя обернуться. И почти сразу уставилась в знакомые до боли зелёные глаза. Мгновение просто смотрела, купаясь в их мягком изумрудном свете, чувствуя, как он обволакивает меня, и почему-то становится легче, почти спокойней.

Какая-то часть меня закричала, забилась в истерике от его присутствия. Наяву. Боги.

Это точно явь?

Нет! Только не снова!

Отвести взгляд удалось не сразу и потому я сначала не заметила окружающих юношу волшебников... Онреда... Что они здесь делают? А, да, наставник что-то однажды говорил про пленного повстанца, якобы близкого к их неуловимому лидеру. Бездна, и что же Рин тогда здесь делает? Рин... имя приятно пощекотало язык.

Нет, ну пожалуйста, уведите его, оставьте меня одну, прошу!

Наставник что-то спрашивал, но я просто молча рассматривала юношу. Стоял он явно с трудом, еле заметно покачивался, выглядел измождённым – бледный, глаза ввалились, чёрного трико как не бывало, вместо этого какая-то белая хламида... Что с ним делали? Пытали? Почему? Ах, да, он же и есть, наверное, тот пленный повстанец. А как его пленили? Кто-то из лордов отправил отряд?

Перед глазами некстати вспыли руины и обожжённые груды металла.

Женщина, судорожно прижимающая к себе ребёнка...

Хмурясь, я соскочила с подоконника, пытаясь привести в порядок мысли, и снова наткнулась на взгляд Рина. Отчего-то сразу вспомнилась его задорная улыбка там, в видении... Как хотелось тогда смеяться, и петь, и купаться в тепле этой волшебной улыбки снова, снова, снова...

...ну уведите же его!...

Вместо этого ненависть. Для меня одна лишь ненависть.

Он ненавидит меня? За что? Что я сделала? Убрать, уничтожить этот холодный огонёк ярости в его глазах... заставить корчиться передо мной от боли, от той же боли, которую я испытываю, когда вижу этого... Рина. Заставить умолять, биться, стонать.

Убить!

Именно сейчас безумие выбрало удачный момент, чтобы, снова нахлынуть сокрушительной, всепоглощающей волной на мою бедную, больную голову.

***

Меня волокли по бесчисленным переходам, залам, мимо разодетых в пух и прах волшебников и незаметных слуг, по лестницам и коридорам, пока, наконец, не остановились у украшенной богатой росписью двери. Тогда-то холодок страха сжал сердце с такой силой, что с трудом удавалось вдохнуть. Что у них тут – пыточный артефакт, готовая пентаграмма, некромант? Боги, уж лучше первое. Полуживого, почти теряющего сознание от невыносимой головной боли, меня втолкнули в комнату. Небольшую, очень светлую и уютную комнату – вроде как чью-то спальню. Я даже осмотреться успел, пока лорд-канцлер, фальшиво улыбаясь, обращался к кому-то на высоком нуклийском.

Никаких артефактов и близко не оказалось. Пыточную комнатка тоже на напоминала. Миленькая такая девичья спальня, у жены моего прошлого милорда такая же вроде была. Так какого чёрта меня сюда притащили?!

Канцлер соловьём разливался, причём в исключительной тишине, что меня насторожило. Я пригляделся. Да, его собеседница упорно молчала. Сидя на подоконнике, прижав колени к груди молоденькая девушка, даже почти девочка отрешённо смотрела куда-то вниз. Во внутренний двор, наверное, если я правильно помню план дворца. И старательно игнорировала канцлера.

И кто же здесь такой важный, что позволяет себе не обращать внимание на самого Синего лорда?

Страх сжал сердце, я пристальнее вгляделся в девчонку. Волшебница, очевидно. Но выглядит так, словно годы провела взаперти. Бледная, равнодушная, словно... мёртвая...

Воспоминание такого же "мёртвого" лица резануло голову. С трудом устояв на ногах, я схватился за виски, а перед глазами встал мальчишка, стеклянными глазами равнодушно рассматривающий ползущий по полу пустой комнатки лучик...

Я и не заметил, как тихо вдруг сделалось в комнате. Как приторно улыбающийся канцлер повелительным жестом приказал моим сопровождающим уйти – и сам исчез вместе с ними. Как странная девушка соскочила с подоконника и, пошатываясь, словно и впрямь поднятый мертвец, подошла ко мне.

– Рин, – тихо протянула она, и я вздрогнул, вспомнив этот журчащий прекрасный голос.

Королева Средних миров Сиренити обняла холодными руками моё лицо и боль тут же отступила, словно спряталась. А пальцы волшебницы сияли голубым...

Но куда больше меня поразило её лицо. Я впервые смог рассмотреть его, не скрытое в сумраке, не испорченное магическим преображением, – так вот, копия Лэя. Не просто похожее выражение отчаяния и безысходности, как у несчастного мальчишки-узника когда-то. Они действительно на одно лицо – Лэй и королева – как... брат и сестра. Одинаковые мягкие черты, одинаковые глаза глубокого серого цвета, одинаковые тёмные волосы...

– Рин, – волшебница улыбнулась и золотой огонёк загорелся в глубине серых глаз. Я, вздрогнув от неожиданности, отпрянул, прижавшись к стене. Образ бешеного чудовища наложился на эту копию Лэя – и я понял, что на самом деле до этого не боялся.

Мгновение королева стояла и растерянно смотрела на меня, до безумия напоминая Лэя, пытающегося разобраться с очередной демонской машиной.

Потом её черты исказились – так неожиданно и страшно, что я неосознанно вжался в стену, лишь бы быть подальше от ведьмы, в которую мгновенно превратилась истощённая, бледная девушка.

Хищно улыбаясь и склонив голову на бок, она шагнула вперёд, оказавшись почти вплотную ко мне. И перестала напоминать Лэя – совершенно.

"Бездна! Да она никогда и не напоминала! Просто играет со мной", – мелькнуло в голове. Я зажмурился и тут же услышал странно изменившийся, словно бы рычащий выкрик:

– Посмотри на меня!

Приказ резанул повисшую, было, тишину, и я послушно открыл глаза – от испуга, наверное.

Она стояла со всем близко, тяжело дыша и разглядывая меня, словно экзотическое насекомое.

И её глаза ярко-ярко, безумно полыхали золотом.