Текст книги "Свобода, равенство, магия (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– То есть всё, это, – я живо вспомнил грустную сероглазую девочку, – неправда?

Повелительница оглянулась. И молча пожала плечами.

– Какая разница? – вздохнула она какое-то время спустя. – В любом случае, это было давно. Очень, очень давно.

Музыка снова неуловимо изменилась. На этот раз она действительно стала грустной.

Я совсем запутался... Печальная девочка, одинокая, несчастная куколка. И могущественная волшебница, у которой достанет силы всё изменить, высокомерная ведьма, не способная на человеческие чувства, особенно если они не вписываются в эту... её игру – ну там, интриги, чары... что-то в этом роде.

Я не мог разобраться в её личинах. Не понимал, какая настоящая, и, если настоящие обе, то как тогда они уживаются в одной ведьме, которую я привык сначала боготворить, потом – презирать и ненавидеть.

– Смотри, – шепнула волшебница, махнув рукой, указывая куда-то вниз.

Два единорога, сверкая серебром и укутанные лунным светом, кружили друг вокруг друга, иногда соединяясь витыми рогами, и тут же отскакивая, чтобы сойтись вновь...

Единороги в Мрачном лесу?

– Им всё равно, где жить, – в ответ на мою мысль откликнулась Повелительница. – А деревья их не трогают.

– Они слышат музыку? – невпопад спросил я.

– Они слышат меня, – улыбнулась волшебница.

– Я тоже тебя слышу, – шепнул я.

Королева удивлённо оглянулась. Её глаза расширились, когда я встал и подал ей руку. И музыка, конечно, не стихла, только чуть изменилась, ставь более... ритмичной? Медленной. Танец под неё ложился хорошо... И с каких это пор я научился танцевать?

Не иначе как волшебством Повелительница угадывала движения и удивительно: давала себя вести. И всё время ищуще смотрела в глаза... что надеялась там найти, интересно? Заклятье, которое на меня прицепила? Проверяла, как действует?

Стоило подумать это – и музыка смолкла, словно это я её создавал.

Волшебница нахмурилась и легонько отстранилась, по-прежнему глядя на меня. А я не выдержал:

– Зачем Вы сделали это? – в серых глазах мелькнуло непонимание. – Зачем заколдовали? – глаза изумлённо распахнулись.

– О чём ты, Рин? – выдохнула Повелительница.

Звук собственного имени резанул не хуже магической плети. Я не выдержал, оттолкнул её. Зло, да и грубо прошипел:

– Я думаю о тебе – постоянно. Вижу тебя везде, жду, что появишься, что заберёшь. Хочу видеть тебя, слышать эти твои песенки, твою колдовскую музыку, твой волшебный голос. Бездна, чего ради, Повелительница? Тебе игрушек мало? Захотела ещё одну в свою коллекцию?

Королева моргнула. Плавно шагнула вперёд, снова оказываясь рядом. Наши взгляды встретились.

– Отпусти! – простонал я. – Отпусти меня, хватит! Не могу...

Её пальцы, холодные, чуткие, коснулись моей щеки. И почти сразу же всё вокруг затуманилось.

Последнее, что я видел, прежде чем заснуть – взволнованные серые глаза, в глубине которых одинокой искоркой горела надежда.

А очнулся я на том же диване, где и засыпал. В пыльные окна светило солнце, рядом возился Ирдан, тыкая кочергой в камин.

На подносе лежали холодные несъеденные пирожки...

***

– А всё-таки, чего ради вы сюда тащились? – поинтересовалась Повелительница, ни мало не смущаясь наших хмурых физиономий. Остывшие пирожки она уплетала за милую душу – я даже один взял. Забыл, оказывается, с каким энтузиазмом наша королева обычно набрасывается на еду.

Ирдан промолчал. Так и остался стоять, уставившись в пыльное окно: то ли солнцем любовался, то ли обратный путь обдумывал. Мда... Венец мы не нашли, амулет...

– Сиренити, где "ключ"? – выдохнул я и тут же подавился пирожком. – Прошу прощения, Ваше...

– Вот, – улыбающаяся волшебница протянула руку, продемонстрировав накрученный на неё амулет. – Кстати, – она по-свойски подсела поближе – вместе с кувшином тоника и подносом, – а как он у вас оказался?

– Демоны прислали, – буркнул я, наблюдая, как она уминает пирожки. Отодвигаться было некуда, а позорно бежать с дивана на кресло... да ну эту ведьму в бездну!

– Де-е-емоны, – протянула волшебница, – ну тогда всё ясно. А вы, умники, не придумали ничего лучше, как идти сюда... даже без помощи мага, который смог бы с этим, – королева помахала медальоном, – справиться. Вам безумно повезло, что умудрились дойти аж до Дворца.

Ирдан выразительно хмыкнул. Повелительница даже бровью не повела, столь же выразительно бывшего гвардейца игнорируя.

– Так зачем? – повторила волшебница, доливая себе тоник.

Солнечные (тусклые из-за пыли) лучи красиво играли на её волосах, только что зайчиков не пускали. Я засмотрелся и машинально ответил:

– За Венцом.

Ирдан резко обернулся.

Волшебница поперхнулась тоником.

– Ве-ве-венцо-о-ом?! – хохоча, с трудом выговорила она. – Нет, правда? Венцом? Кретины... Вы бы ещё на мой жезл позарились, ха-ха-ха!

Я встретился взглядом с Ирданом и пожал плечами. Ну а что? Всё равно бы узнала. Мысли там, прочла или... что эти колдуны ещё делают?

– Зря шли, – отсмеявшись, неожиданно серьёзно произнесла волшебница. – Глядите.

Она протянула руку – ту, что без медальона – над которой тут же появилась (и зависла в воздухе) массивная корона, усыпанная драгоценными камнями по самое не балуй. Свет очень странно преломлялся на металле Венца, сразу же выдавая его магическое происхождение.

– Байку про то, что амулет хранится во Дворце Повелителей, пустил ещё король Акселулс, – тихо произнесла волшебница, как и мы, глядя на артефакт. – А может, он и правда хранил его тут. К тому же, после смерти Повелителя его...хм... преемник должен появиться во дворце, чтобы забрать Венец, который всегда материализуется именно здесь... но я, вообще-то, храню его в личном схороне, – королева улыбнулась, – так что вам надо было сначала убить меня, а уж потом идти за... этим. Зачем он вам, кстати? Связать мою магию?

Ирдан снова промолчал, впрочем, на него Повелительница и не смотрела. Наверное, всё по моему лицу поняла. И снова рассмеялась.

– Ещё одна досужая байка. Венец – символ власти, артефакт связи с Источником. Но он никак не может повлиять на мою способность колдовать.

– Жаль, – впервые подал голос Ирдан.

Волшебница посмотрела на него... и неожиданно кивнула.

– Да. Жаль, – и, помолчав, добавила. – Ладно, господа... Вы готовы в обратный путь?

***

Нас встретил оглушительный птичий щебет. Солнце, реденькая рощица и высовывающиеся из-за веток белые мордашки единорогов.

Кажется, наши с Ирданом физиономии при виде этого великолепия Повелительницу впечатлили. Она даже остановилась.

– Что?

– Ничего, – обалдело отозвался я, следя за снующей по стволу белкой. – Ничего...

Ирдан привычно промолчал.

Волшебница пожала плечами и снова пошла впереди.

Лес просто неприлично радовался своей госпоже. То и дело веточка за веточкой ласково щекотали ей шею, спускались на плечо... почти как мне прошлый раз. Ха, это что получается – они нас за Повелительницу приняли? И расстроились, поняв, что их обманули?

Дышалось на этот раз тоже легко. Ароматно – словно не по лесу, а по саду гуляем. И зуб даю – расстояние сократилось, мы его часа за два прошли. Деревья услужливо расступались, тропинка сама ложилась под ноги, птички ворковали, словно путь подсказывали.

Бездна, какого... чего я мучился тогда, а? Надо было эту ведьму сразу звать! Зайти поглубже и изобразить удушение, например. Ирдан бы помог. А то зря тащились, да ещё с такими сложностями. Эх, жаль здесь роботы не пройдут...

Светился, кстати, не только лес. Волшебница тоже сияла – не золотом, хвала богам. Нет, явно лучилась от удовольствия.

Ха, видать заклинание и впрямь работает.

Покосившись на Ирдана, я прибавил шагу и догнал волшебницу. Нагло поинтересовался:

– Ну и как, Ваше Величество, понравилось, как Ваш фаворит танцует?

Повелительница обернулась и одарила меня удивлённым взглядом.

– О чём ты?

– А играли Вы вчера ночью хорошо, – добавил я, внимательно глядя ей в глаза.

– Играла? – ещё сильнее изумилась волшебница. – Рин, о чём ты? Вы ночью сладко спали, а я путешествовала по Средним мирам. Всё. Кстати, о каком фаворите речь?

Я пожал плечами и вновь пристроился к Ирдану.

Что же, выходит, мне всё привиделось?

***

Он думает обо мне! Да! Не я одна страдаю!

Он обо мне думает! Да!! Да-да-да-да-да!

Да!

Может, я ему даже нравлюсь?

Мысль робко постучалась в сознание и так же робко исчезла. Нравлюсь? Нет, конечно. Жалость, не больше. Или любопытство. Любви из этого гремучего сочетания никогда ещё не получится.

Но он думает обо мне!

И уверен, что я его заколдовала. Ну, конечно, что он ещё мог подумать... Впрочем, заколдовать его и впрямь могли. Я проверила ночью на всякий случай.

Чисто. Да какие, в бездну, чары, когда его охраняет Единорог.

Солнце светило ярче, птицы пели громче, ветер стал нежнее – весь мир радовался вместе со мной. Даже танцевать хотелось, словно девчонке какой-нибудь.

А я люблю тебя, Рин. Слышишь? Не слышишь, конечно, ты не маг. И отлично! Я люблю человека – зато какого!

Люблю...

Если бы он попросил, я бы отдала ему и Венец, и "ключ", и всё, что он хочет. Но Рин не просил – он даже не знал о своей власти. Вот и хорошо. Любовь – уязвимость, говорил Онред. Ха, неправда, любовь – сила. Я видела её действие в мирах – тысячи раз. Просто любая сила предполагает уязвимость. Оборотная сторона медали. Странно, что мой наставник этого не понимал. Да и сейчас не понимает, наверное.

Ему не стоит знать о Рине. И сейчас, первым делом надо будет придумать что-то, что-то очень сильное, чтобы полностью и навсегда защитить моего человека. Ни какой-то амулет, который легко потерять, а что-то по-настоящему мощное. И снова встретиться, чтобы теперь уже действительно наложить заклинание, но не подчинения, нет, никогда...

– Пора прощаться, Ваше Величество.

Я оторвалась от разглядывания горизонта и обернулась.

Мой храбрый зеленоглазый безумец, ты даже не представляешь, как скоро мы с тобой встретимся.

Если вдруг ты меня тоже... тоже любишь... Я никогда с тобой не расстанусь.

***

– Нуал? – мягко позвала Сиренити, неслышно подходя к креслу, где сидел её ученик. Маг вздрогнул, а Повелительница продолжила. – Расскажи мне, как «ключ» от Дворца оказался у демонов.

Волшебник побледнел.

Повелитель приник к экрану. Ну!

– Руадан заставил тебя? – тихо спросила девушка, наклоняясь над учеником. – Нет?

Волшебник покачал головой.

– Тогда зачем? – шепнула Сиренити, играя волосами мага.

Нуал молчал.

Сиренити неслышно вздохнула.

– Посмотри на меня.

Взгляды волшебника и Повелительницы скрестились.

– Я доверяю тебе, – с нажимом произнесла королева. – Нуал, понимаешь? Только тебе.

Маг продолжал смотреть ей в глаза, словно зачарованный.

– Не делай так больше, – закончила королева, отворачиваясь. – Хорошо?

Волшебник медленно кивнул. По его виску скользнула капля пота.

– Отлично! – уже нормальным голосом весело отозвалась Сиренити, – тогда...

– Дорогая, ты наконец-то вернулась! – раздался голос канцлера, но сам Синий лорд так и не появился на экране. – Право же, я думал начинать тебя искать.

– А в чём дело? – с подозрением поинтересовалась волшебница.

– О, безделица, – откликнулся Онред, по-прежнему оставаясь вне видимости. – Просто нужно твоё присутствие. Желательно прямо сейчас. Идём...

Экран мигнул и погас – на этот раз без приказа Повелителя.

Руадан поморщился и откинулся в кресле, закрыв глаза.

Демона мучило дурное предчувствие.

***

– Наставник? – глядя на собравшихся в моём кабинете советников, позвала я. – Что всё это значит?

Обернуться я успела. Даже заглянуть в холодные голубые глаза Онреда.

И услышать:

– Ничего, милая. Не волнуйся. Всё будет хорошо, дорогая. Всё будет хорошо.

На этой чудесной ноте меня и настиг обморок.

Глава 12.

Четыре лордства ныне принадлежали нам: Коричневое, Сиреневое, Алое и Зелёное. К тому же мы взяли территории по течению Двесты – и всё это решило. Ни канцлер, ни, тем более, оставшийся Совет лордов-Идущих не смогли бы смотреть на это сквозь пальцы. Богатства Севера лежали перед нами – только руку протяни. А маги, как известно, не любят отказываться – даже от малости. Зелёные горы с их хрусталём, исцеляющие воды Силтеи и Истлейского озера, Синие горы – поместье самого канцлера – с богатейшими залежами «серого кошмара», который на нас, конечно же, не подействовал бы... Зато какие выгоды можно из него извлечь. Лакомый кусочек, этот Север...

Конечно же, на подступах к Северу нас ждала тщательно собранная советниками армия. И уже не было Повелительницы, чтобы её остановить. Собственно, королева несколько дней не давала о себе знать. Мои осведомители во дворце полагали, что Её Величество отправилась в миры – как много раз до этого. Хорошо, если так – ждать помощи от марионетки Онреда, по меньшей мере, глупо. На всякий случай все известные мне магические "узелки" на нашей территории тщательно охранялись – я боялся, что неконтролируемая магия Повелительницы рано или поздно даст о себе знать. Ну не может канцлер не применить столь действенное оружие, просто не может! Будь я на его месте – давно бы опрокинул набивших оскомину повстанцев с помощью королевы. Неважно, что думает об этом сама девчонка – я сомневался, что она хоть что-то об этом думает. Канцлеру выгодно держать её в неведении, к тому же у него в арсенале наверняка бездна полезных заклинаний... Заколдовать, наобещать девочке с три короба – того же Рина, к примеру – и дело в шляпе.

Я спать не мог из-за этого. Куда проще было бы, имей я хоть что-то, хоть самую малость – артефакт там, или секрет какой – хоть что-то для давления на Повелительницу. Но всё, что у меня имелось – Рин. А Рин – мой друг, незаменимый помощник. Только ему я доверяю нашу "армию" – кучку озлобленных нуклийцев. Он понимает их, он их знает. А я могу строить планы, разыгрывать их, как пешки – но его они любят, а через него и меня. Без их любви, без их признания ничего бы не вышло.

Да, Рин мне нужен. Не забери Сиренити своего консорта... Но я его потерял, недооценил силу девчонки. А щедрый подарок Руадана – ключ ко Дворцу Повелителей – эти оболтусы, Рин с Ирданом, умудрились посеять. Хотя я изначально не очень-то надеялся на неожиданную помощь Повелителя. Король демонов охладел ко мне – это было видно. В Лионе начались брожения, Руадану пришлось справляться с собственными проблемами. К тому же я заручился поддержкой его врага – понятия не имею, знает ли об этом Повелитель, но, если знает, его холодность явно меньшая из зол.

К началу лета обстановка накалилась до предела. Я чуть подвинул границы – к самым рубежам Оранжевого лордства. Господин-Идущий, которому оно принадлежало, задёргался, дал несколько ничего не значащих сражений, потерял ни за что людей. А потом всё затихло. На недельку-другую. Мне по-прежнему виделась королева, возникающая в нашем тылу и спокойненько рушащая всё, чего я с таким трудом добивался. И я не выдержал.

Я решил наступать. Первым. Не ждать, когда канцлер соберётся. Даже новых поставок от демонов ждать не стал.

Мне всё это смертельно надоело. Да и нуклийцы рвались в бой – они всегда рвутся. Ненависть к бывшим господам так сильна...

На военном совете меня поддержали. Ребята тоже хотели сражаться, им надоело ждать. Надоело, как и мне.

Ну что ж...

Ещё дня три мы готовились. Ирдан с Рином гоняли "солдат", Най с сестрой проверяли оборудование. Я разрабатывал план и проверял местность.

Основные силы я предполагал сосредоточить на поле, нейтральном – между нами и лордством. О моих планах канцлер знал, конечно, знал. И противопоставил собственную армию.

Поле. Удобное такое поле, ровненькое, широкое, есть место для манёвра. И лесок удобный с двух сторон, поле это – словно чаша. В лес я собирался отправить Ная с Кетлин и их боевыми собачками – четвероногие роботы с грузом бомб прекрасно взяли бы в кольцо атакующего врага.

А тем временем десант привёз бы меня в лордство, где, благодаря моему щиту нам не могли бы противопоставить магию. Никто – кроме королевы. Но осведомители клялись и божились – её там не будет.

Если бы я мог проверить сам! Но ни один из наших беспилотников не работал над магическим щитом лордов. Все роботы-разведчики возвращались ни с чем – если возвращались. Некоторые так и остались – глыбами лежать на границе, нам то и дело приходилось их убирать.

Идущие позаботились о защите от механизмов. Но, надеюсь, не от меня.

День сражения приближался...

***

В открытое окно ветер вносил аромат цветов из сада внизу. И розовые лепестки. Онред поймал один, осторожно сжал пальцами. Вдохнул поглубже.

Иной раз идёшь по тропинке, усыпанной такими вот лепестками. Они кружатся, как разноцветные бабочки, вихрем вальсирующих снежинок кружатся... Красиво. И запах...

– Тебе нравится, дорогая? – шепнул канцлер, сжимая лепесток.

Королева Средних миров не пошевелилась. По-прежнему сидя в кресле у окна, уставилась неживым, стеклянным взглядом в сад. Точно кукла. Онреду на мгновение стало интересно, что же она видит.

Что видят куклы?

Канцлер покачал головой и усмехнулся, комкая лепесток в пальцах. Конечно, ничего. Ничего стоящего внимания.

Повинуясь заклинанию, мягко взмыла со стены мандолина. Онред осторожно взял её за гриф. Ласково улыбаясь, подошёл к неподвижной девушке. Вложил инструмент ей в руки.

– Сыграешь, милая?

Как заведённый механизм, не отрывая пустого, бессмысленного взгляда от одной ей известной точки в саду, Сиренити коснулась струн. И тихо, чарующе запела.

Голос её жил – жил, словно отдельно от кукольного тела. В него вплеталась магия, безусловно, в него вплетались чувства, боль в него вплеталась тоже... Но слова канцлера удивили куда сильнее, чем исполнение.

Девочка пела о любви. Не просто балладу о влюблённых глупцах, она пела от себя, пела то, что чувствовала сама. Впервые на памяти лорда Онреда.

Канцлер прислонился к стене, напряжённо потёр переносицу. Любовь свела в могилу бывшего Повелителя. Онред отлично знал Иллариуса – в нём и тени безумия не было до появления этой его... светлой памяти прекрасной Фарейты. А стоило той сыграть в ящик – она постоянно нарывалась, эта Фарейта, любила по лезвию ножа прогуляться, маленькая демоница – Иллариус сошёл с ума. Быстро и очень, очень качественно. Легко поверил, что Повелительница демонов погубила его любимую, а там уж и война оказалась не за горами.

Онред всегда считал причастность демонов к смерти Фарейты чистой воды профанацией. Иллариусу хотелось кого-то обвинить – он нашёл козла отпущения. Хорошо хоть не среди своих – обезумевший Повелитель мог без особого сожаления вырезать пол-Нуклия и радостно жить после этого.

Но что если Иллариус был не так уж не прав?

Среди демонов есть отличные умельцы находить пару – для людей, волшебников, да и самих демонов. Сводники... Найти "пару" для Иллариуса, а после – забрать? Король сходит с ума, согласен на всё, лишь бы его возлюбленную вернули. Согласен на всё... На всё...

Почему же не вернули?

Онред глубоко вдохнул. Аромат роз горчил.

Сиренити, никогда в жизни не смеющая подпустить хоть кого-то в своё сердце. Не доверяющая никому, даже себе... Маленькая ведьма, любящая только одного человека – брата. Ну, и совсем немного – своего консорта. Чуть-чуть, и то заставляла же себя, в угоду договору с демонами, заставляла полюбить – чтобы не так больно (волшебницам всегда в первый раз больно) было ложиться вместе в громадную королевскую постель...

И тут, словно из-под земли появляется этот человек, безродный мальчишка, ничтожество, раб – и у осторожной, до паранойи осторожной, оберегающий себя всеми мыслимыми щитами королевы отказывает самообладание. И чувство самосохранения. Защитные рефлексы, которые Онред вырабатывал у юной ученицы так долго, тоже отказывают – волшебница превращается в ведьму, страшную ведьму из сказок, которыми так любят пугать нуклийские матери своих детей...

И всё именно тогда, когда Повелительница уязвимей всего – под воздействием его, Онреда, заклинания.

А демоны вроде бы снова ни при чём. Только все же понимают, что механические игрушки достаются этому Лэйену не за красивые глаза, и поддерживает повстанцев Лион – понятно, зачем поддерживает, хочет отомстить Нуклию, ослабить, взять под своё влияние. Но Руадан должен же понимать, что только с помощью армии нуклийцев и мальчишки-щита всего этого не добиться... Должен и, конечно, понимает...

Бездна!

Онред отшвырнул смятый лепесток – тот грустной тряпочкой вернулся к канцлеру, зацепился за руку, словно прося о чём-то.

Звук гитары смолк.

Канцлер недоумённо оглянулся – Сиренити смотрела на него, по-прежнему бессмысленно. Но смотрела упор. Не мигая. Кукла.

– Моя милая девочка, – с нежностью выдохнул Онред, касаясь прохладной нежной щеки волшебницы. – Я помогу тебе, дорогая.

В конце концов, мальчишку, этого Рина, можно забрать себе. Можно – осторожно, не нападая, отдать Сиренити – пусть играет. Но так, чтобы влиять на эти игры мог только Онред. И никакие демоны... никогда...

Онред осторожно обнял ученицу – та не шелохнулась. Точно мёртвая.

Ну, ничего. Это пока.

А потом, имей Онред под рукой этого Рина... братом Сиренити тогда можно будет пожертвовать. Рин – всего лишь человек, не опасен, в отличие от Лэйена...

Улыбнувшись, Онред шепнул в тёмные волосы королевы:

– Всё будет хорошо, милая. Вот увидишь, всё будет хорошо.

Но убеждал он скорее себя, чем беспамятную ученицу.

***

Честно, я не знал, чего хочу больше – обматерить механиков, раздолбать кокпит или пойти и честно сказать Лэю, что я думаю про его план.

Проклятый робот, с которого розовая краска (чтоб её!) местами так и не смылась, продолжал скалиться мне в лицо очень живой, яркой тигриной мордами с клыками в полруки – и не включался, мерзавец! Ни в какую! Перезагрузка, да и просто безотказный раньше трёхэтажный разговор с чёртовой машиной больше не работали. Най с Кейтлин походили вокруг, кнопками пощёлкали – и руками развели. Чудесно! Робот лететь не хочет – где это видано?! Он, что, думает?! Машина с компьютером, демонская игрушка! Тьфу, повелительская, зря я так про демонов. Такую муру даже они не придумают. Знал же, знал, что в голове у королевы не всё радужно и солнечно, но чтобы это... этот... машина думать начала и отказываться выполнять приказы?!

Полный... и...!

В общем, мой робот, безотказно служивший всё это время, вдруг сломался. И не просто "вдруг", а перед самым наступлением. У меня и так нервы сдают, вот, уже даже на машине срываюсь, так ещё это. Блеск – робот не работает перед битвой, можно спокойно гроб готовить. Примета такая, ага. Ну, когда меч ломается, а потом кинжал и всё такое прочее.

Мне и так не нравилось всё это – весь Лэев план. И да, я уже сказал ему об этом – всё сказал. С первого раза он не понял. Может, пойти и попробовать – авось, со второго дойдёт?

Это ж надо так красиво придумать: себя, главного, отправить десантом в самую горячую точку! Да плевать я хотел на все его щиты, он же погибнет, это ж верная смерть, маги же не идиоты. Ну, многие. Канцлер так уж точно не идиот. Наверняка ловушка – а если Лэя даже не убьют, просто в плен возьмут – нам не жить. Всем, полностью, независимо от того, удержит ли Ирдан левый фланг. Нет, я умирать не боюсь, но так глупо?!

Лэй ничего не слышит. Никакие доводы. И вообще он тут главный. Чудно! Главный – переклинило его после того медальона-"ключа", что ли?

Может, Повелительница и его околдовать умудрилась? Я вот последнее время постоянно сны с её участием наблюдаю, и тот, где танцевали, ещё самым целомудренным был. Р-р-растерзал бы, заразу.

А ещё периодически, призраком, появляется сероглазая девочка и, качественно давя на жалость, зовёт: "Где мой брат?".

Если из-за неё Лэй умрёт – убью мерзавку!

Фаворита нашла, ага...

Если бы Сиренити (ненавижу это имя!) или хоть Лэй меня услышали...

Я последний раз долбанул кулаком по сенсорной панели и открыл кабину.

Пошло оно всё! Завтра с Лэем полечу, неважно, что он там думает, но пусть только попробует рискнуть ради нас, глупец. На себе вытащу, но живым!

Так-то вот.

***

Шери беспомощно улыбается, держа в руках цветок – маленький бутон голубой лилии. В громадных серых глазах светится недоверие и благодарность. А ещё вопрос: «Зачем?».

Я стою и ухмыляюсь, как дурак.

Как, как я раньше мог её ненавидеть? Пусть девчонка-приблуда, неумеха, слабая и трусливая (пауков боится!), пусть от ненавистной мачехи. Но...

Ворох взметнувшихся чёрных платьев, сладковатый девчоночий запах и мягкие, тёплые губы около моей щеки.

Почему так бешено бьётся сердце?

...– Господин Лэйен! Господин! Господин Лэйен!

Я с трудом открыл слезящиеся, словно песком засыпанные глаза. Прохрипел:

– Ну, что ещё?

Караульный. Всего лишь. Было б что серьёзное, Рин или Ирдан бы примчались – наши комнаты рядом.

Какого, в бездну пропадом, посреди ночи?!

– Господин... там, – замямлил караульный, – леди... Повелительница Тэра и Рэста казнить приказала!

Твою ...!

Объявилась, значит, кукла!

***

Руадан, как обычно устроившись в кресле, смотрел глазами мальчишки, Рина, на казнь по-нуклийски.

Собственно, разбудило его как раз настойчивое пищание "маячка" – тот хорошо реагировал на скачки эмоций паренька. А Руадана очень интересовали его эмоции.

Мальчишка злится. Растерян, обижен и чувствует себя преданным. С чего бы это? Разве куколка ему что-то обещала, вроде: никогда больше не трону нуклийцев? Нет. Чего он завёлся?

Впрочем, это сейчас Руадана волновало очень слабо. Гораздо интереснее оказалось наблюдать за Сиренити.

Перед помостом, на главной площади городка во владениях Оранжевого лорда, королева сидела на высоком троне. Прямо сидела, слишком даже прямо. Как неживая.

Вокруг крутились волшебники, Онред, конечно, и остальные советники. На помосте развлекались маги-палачи, мучая двоих Лэеновых лазутчиков. Колесование, четвертование, магическое проникновение, выворачивание, тяга... Чисто нуклийские развлечения. Ничего интересного. У Руадана действительно не было никакого желания наблюдать за еле-еле хрипящими, уже почти и неживыми кусками плоти, которые когда-то, кажется, были людьми.

А вот Сиренити – другое дело. Остановившийся взгляд и это равнодушие...

Руадан отлично знал: от подобных зрелищ куколку выворачивает. Ничего удивительного – природная целительница, да ещё и такая же природная эмпатка. В здравом уме и твёрдой памяти королева Средних миров никогда не стала бы наблюдать за подобным.

Руадан приник к экрану, вглядываясь в глаза волшебницы. Пустые, точно зеркало. Только отражают пытки – никаких чувств.

Руадан усмехнулся: уж насколько он был дилетантом в ментальной магии, но заклинание всё же узнал. Подавление личности, очень сильное. Девочка смотрит сейчас – и не видит. Мозг машинально фиксирует, откладывает в память, но управляет им не куколка, ниточки сейчас в руках другого.

Канцлер Онред, наклонившись, что-то зашептал на ухо неподвижной ученице.

А Сиренити подняла вдруг взгляд, уставившись прямо на Повелителя. Рудан неосознанно отпрянул, вжавшись в спинку кресла.

Безумие. Что-то похожее король уже демонов наблюдал – у Иллариуса. Сиренити смотрела также – жестоко, зло, по-звериному.

Повелитель отвернулся от погасшего экрана.

Подкинул на ладони фигурку чёрного ферзя.

Ни одно заклинание, пусть и такого могущественного ментального мага, как Онред, не в состоянии сделать Повелителя волшебников безумным.

Только освободить тщательно контролируемую звериную жажду терзать, мучить, убивать.

Значит, Сиренити больна безумием – с самого начала. И не в состоянии справиться с "недугом"

Так нужна ли ему такая королева?

***

Я убью тебя завтра, Повелительница Сиренити Сладкоголосая.

Пока не знаю, как – но убью.

Я скорчился в кресле, почти не слушая Ирдана и Ная, убеждающих в чём-то Лэя.

Горячие, пусть и навеянные магией сны, сладкое имя, кукольная красота... Ха! Стоило посмотреть – казалось, сероглазая малышка ухмыляется, выглядывая из-за распахнутой в кабинет двери.

Тварь!

Она действительно хотела заполучить меня таким способом... Я знал, понимал, но не верил. До этой ночи. До золотых глаз там, на площади Лэстки, до откровенно животной улыбки. Ведьма на троне наслаждалась и не скрывала этого. Неподвижная кукла – ни капли жалости, ничего человеческого.

Так вот какая ты, настоящая Повелительница Сиренити!

О чём я думал? Кому сочувствовал?

Этому?!

Я видел будущее в её глазах.

Завтра она – и её хозяин (у каждого монстра должен быть хозяин) Онред – разобьют нас. Я буду принадлежать этой кукле, стану её марионеткой, пока не надоем. Остальных они убьют. Лэя – последним.

Нет.

Я должен успеть раньше.

Завтра.

Ненавижу тебя, королева Сиренити. Ненавижу.

***

...Я люблю тебя, Рин...

***

Солнце с утра светило очень ярко. Ветер гонял по небу облака, перебирал ромашки и стыдливые колокольчики, обдавал пряным запахом трав. Беззаботно стрекотали кузнечики, от цветка на цветок лениво летали бабочки. А на ветках небольшой дубовой рощицы, ободком окаймлявшей луг расселись нетерпеливые вороны. Сверкая тёмным опереньем, переругивались, щелкали клювами и лениво поглядывали на марширующие навстречу друг другу людские лавины. Волна за волной, накатывались – словно два огромных ожиревших червя кольцо за кольцом подтягивали неприветливые тела, пока ещё не замечая друг друга.

Армии остановились – замерли волны, черви застыли, ощетинившись знамёнами. Слепо уставились друг на друга.

Солнце выкатилось в зенит. Над полем повисла тяжелая, выжидающая тишина: замерли, кузнечики, спрятались бабочки. Лишь ветер на правах старшего швырял облака в синей вышине, нетерпеливо поглядывая вниз.

Они двинулись навстречу друг другу одновременно – словно по невидимому сигналу. Хотя... внимательные вороны, безусловно, заметили, что первым по зелёному телу луга заскользил червь со стороны города, чьё тело составляли дружинники с фиолетовым блеском в глазах и нечеловеческой синхронностью в движениях. Заскользил, зазмеился – и воздух мгновенно наполнился приторным духом слепой ярости: так мчится на копья берсерк, не замечая неминуемой смерти, видя лишь врага.

Второй червь дрогнул, прянул, но тут же, собравшись, рванулся к первому – волна за волной, вал за валом... пока не схлестнулись.

Вороны завопили, подбадривая, защёлкали от удовольствия. С неба им вторил ветер, порыв за порывом нагромождая над лугом облака, превращая их в тучи, закрывая солнце.

Дешёвым спецэффектом сверкнула молния, недовольно заворчало, громыхнуло – земля вздрогнула. И конвульсивно забилась под "ногами" выныривающих в грозовом сумраке неповоротливых роботов, напоминающих неуклюжих, медленных пауков. Обойдя поле с двух сторон, пауки врезались в единый людской поток, плюясь лучами алого света, кося маленькие по сравнению с ними, вёрткие человеческие фигурки.