Текст книги "Свобода, равенство, магия (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– С ней всё будет в порядке? – недоуменно спросил волшебник, наблюдая за изменениями в настроении подопечной.

Я пожала плечами.

– Смотря что Вы с ней собираетесь делать, господин. А вообще... денёк помучается и отойдёт. И я бы настоятельно советовала дать девушке отдохнуть.

Волшебник кивнул, с любопытством глядя на меня.

– Благодарю, целительница. Могу я узнать Ваше имя?

Рин схватил меня за руку, потихоньку оттаскивая назад, но я ещё успела улыбнуться неожиданно любознательному волшебнику и ответить:

– Конечно. Шериада.

На улице повстанец раздражённо выдохнул и даже отошёл шага на два, всем видом поддерживая дистанцию. Ясно, ему спектакль по спасению несчастной нуклийки не понравился.

Ну и демон с ним!

– Возвращаемся, – я махнула рукой к воротам.

Хватит. Устала. Да и в Средние миры ещё надо успеть.

– Почему Вы так любите лгать, госпожа? – не выдержал повстанец, догоняя меня и показательно пряча руки в карманах.

Я недоумённо уставилась на юношу.

– Может, потому что есть что скрывать?

Больше мы в этот вечер не разговаривали. Не знаю, на что он там обиделся – да так, что даже обратный полёт на драконе не развеселил.

Ну и ладно.

Хотя я так мечтала увидеть его улыбку...

***

Это становилось опасным. Я чувствовал, но не мог понять, чего именно бояться. Королева по-прежнему оставалась просто безобидной куколкой, глуповатой, но миленькой и, в общем-то, терпимой.

И вот здесь-то и начиналось странное.

Мне нравилось её присутствие. Нравилось до неё дотрагиваться. Нравилось чувствовать нежные, тонкие пальчики в своей руке. Не должно было – но нравилось.

Я не понимал, в чём дело.

Дальше – больше. Я ловил себя на мысли, что не могу оторвать от неё взгляда. Исподтишка, да, так, чтобы она не заметила. Естественно, мне нравилось смотреть на её кукольное личико – любому бы понравилось. Но не постоянно же! А её голос – это же мука смертная! Только я решил, что привык, так он тут же ловил меня врасплох, одуряя мягкостью, мелодичностью и богатством оттенков. Да, теперь я понимаю – её губами говорила всё та же магия. И в сочетании с внешностью куколки это оказывалось смертельно опасным.

Я вдруг стал забывать, что общаюсь с Повелительницей, а не с обычной девушкой. Даже "госпожа" не помогало. Она больше не вела себя, как госпожа – предательница! Нам обоим было бы проще, разграничь мы роли, как и было сначала. Я – пленник, она – королева. Что изменилось после этого чёртового первого свидания?

Я злился. На неё, за то, что целенаправленно давит на жалость. Немая, ну-ну, конечно! Кто ж ей поверит! Немые даже с магией не разговаривают, это всем известно.

На себя – за то, что первым порывом теперь стало защитить её, если становилось опасно. Я понимал, что она лучше меня со всем справится – ведьма же. Но, наверное, из-за обманчиво хрупкой внешности её всё равно хотелось защищать.

Как будто не она когда-то пыталась меня убить.

Она вела себя непоследовательно... но я и теперь ничем не отличался.

И почему, бездна её забери, я почувствовал себя предателем, когда согласился на предложение Повелителя?

Напоминать себе раз за разом, что я в плену и как раз у этой хрупкой куколки, становилось всё труднее.

И ещё одно раздражало: я не понимал её. То она ведёт себя, как полная и абсолютная дурочка, то вдруг становится предельно серьёзной и уже я чувствую себя... не очень умным.

Я теперь боялся её жалеть. Но иногда не мог иначе. Например, этот её Долг. Никто из нуклийцев понятия не имеет, что это. Известно только, что это очень важная и исключительная привилегия Повелителя магов и демонов. Лэй говорил, что именно Долг заставляет Повелителей путешествовать по мирам. Но, кажется, большего не знал и он.

А королева этого и не скрывала. Она вообще охотно соглашалась на беседу, очень напоминая одинокого Лэя.

Но Повелительница же не может быть одинокой?

Впрочем, наверное, это было своеобразной благодарностью. В тот раз я почти спас её, так?

В тишине пустого домика все звуки разносятся очень гулко. Так что падение тела, да ещё и где-то неподалёку от моей комнаты ни с чем не спутаешь.

Я не собирался выходить и проверять: ну, мало ли, королева развлекается?

Королева развлекалась весьма своеобразно – из-за двери раздался такой жалобный и громкий стон, что усидеть бы никто не смог.

Повелительница лежала почти на моём пороге и, закрыв глаза, тоненько стонала. И всё бы ничего, не будь она утыкана кинжалами, стрелами и обломками копий, как ёж иголками. Шикарное зрелище... Кровь по всей лестнице, подрагивающее пальчики скребут пол и серые глаза, почти чёрные сейчас из-за расширившихся от боли зрачков, умоляюще смотрят на меня.

Ей было очень больно – не могло не быть. Даже ведьме такого... разнообразия ран не выдержать. А, учитывая, что некоторые из копий, стрел и кинжалов оказались заколдованными... Она провалилась в обморок несколько раз – пока я тащил её к кровати, пока искал лекарства (нашлись в нижнем правом углу платяного шкафа), пока пытался понять, что для чего.

– Вытащи, – стонала ведьма, – взглядом указывая на всё это безобразие в ней. – Вы-ы-ытащи!

И снова обморок. Но очнулась, кивнула на нужные пузырьки (говорить уже не могла, кровь изо рта лилась почти непрерывно).

Человек после такого умер бы. Ха, он бы ещё до лечения в мир иной отошёл.

Волшебница пометалась ночку на моей кровати, побредила, утром спокойно встала, влила в себя оставшуюся половину пузырьков и со словами "ну всё, мерзавцы, сейчас я вам устрою коронацию", снова исчезла.

Вернулась вечером, как ни в чём не бывало.

– Госпожа, на что Вам телохранители? – попытался начать разговор я. – Они считают, это нормально – что Повелительницу используют как учебную куклу?

Волшебница рассмеялась, отрезая себе ещё один кусочек торта – сладкоежка, кстати, страшная!

– Ну что ты, Рин, какие телохранители? За мной в Средние миры они не сунутся, – отозвалась она.

Я помолчал немного, потом осторожно спросил:

– А что Вы там, в мирах, делаете?

Королева запихнула в себя ещё кусок торта.

– Да что Долг скажет, то и делаю, – посмотрела на меня и усмехнулась. – Рин, Долг посылает мне видения. Я смотрю, что должно происходить в том или ином мире и подготавливаю это событие. Вот только местным всё это периодически не нравится, – волшебница словно невзначай тронула ключицу, откуда я вчера извлёк особенно странный кинжал (как она после этого выжила?).

– Ну, им не нравится, пусть сами и делают, как хотят, – отозвался я.

Волшебница расхохоталась – весело, так, будто я шутку сказал.

– Да они бы, может, и рады, Рин, только не знают, как. Долг – проклятье только Повелителей... и хвала богам.

– Проклятье? – изумился я. – Разве это не что-то сродни Дару?

Королева снова рассмеялась.

– Дар! О да, Дар! Такой Дар – ты вчера видел. Как? Понравилось? А я сама просто обожаю устраивать концы света или предотвращать их. А ещё чувствую непреодолимое желание в воспитании мессий, пророков и просто великих лидеров. Рин, ты не представляешь, как всё это меня достало! Если бы могла – ни ногой бы в миры не сунулась... я вообще домоседка. Но попробуй, не сунься! – она грустно усмехнулась. – Нет, Долг это проклятье. Ненавистное и ужасное. Из всего, чем одарил меня когда-то Повелитель Иллариус, за Долг я ненавижу его больше всего.

Я так и не понял, зачем она это делает, но, очевидно, ей это не нравится.

Ещё одно очко в пользу жалости.

***

От Руадана больше не было ни слуху, ни духу. Да, оружие нам исправно поставляли, но и только. Всё в рамках договора. Всё за «голубую смерть». Повелитель словно резко охладел и ко мне, и к нашему восстанию. Что ж, от демона этого следовало ожидать. Вот только не оставляло неприятное чувство, будто меня где-то обводят вокруг пальца. Только где?

Ориентироваться приходилось на собственную разведку, благо мы её достаточно хорошо наладили.

Самые интересные новости приходили из королевского дворца. Я с дрожью следил за всеми действиями Совета, ожидая, что вот-вот объявят о показательной казни пленного Рина. Помочь ему мы не могли никак. И да, теперь я ненавидел королеву ещё сильнее – она заставила в полной мере оценить восхитительно чувство беспомощности, когда твой друг в беде, а ты, весь такой способный и могущественный, ничего не можешь сделать.

С Шери когда-то было также. Теперь с Рином. Я последовательно терял всех, к кому привязывался, и это ужасало.

Казни не было. Причём, по сообщениям, канцлер-то как раз был не против, как и весь Совет – взбрыкнулась Повелительница. Слуги рассказывали, что Рина сначала притащили в её покои, а потом он оттуда невесть куда исчез... вместе с королевой. Ничего удивительного: ведьма нашла себе игрушку. Вот только игрушкой был Рин и, кто знает, что она там с ним делает?

Причём, не знает, похоже, даже Онред – зато по дворцу разошлись такие пикантные подробности, что дух захватывало.

А потом их обоих заметили в Силтее. После – в Лиссе. Везде были мои наблюдатели (я готовился к походу на север), и все сообщали, что Рин выглядел вполне здоровым и довольным жизнью. Но, очевидно вернуться к нам не мог.

Что ж... меня радовало, что он жив, но оставить друга с невменяемой королевой я не мог.

Слуги из дворца, подслушавшие разговор канцлера с Повелительницей, сообщили, что королева временно переехала куда-то в район Озёрного леса. Узнав это, я с полукровками Наем и Кейтлин принялись готовить спасательную операцию. Конечно, Сиренити по своей воле не отпустит очевидно столь полюбившуюся ей игрушку... значит, придётся её принудить. Или похитить Рина, когда она в очередной раз исчезнет в мирах.

На это я и рассчитывал. Оставалось лишь выбрать удобное время и найти точное место, где королева спрятала моего друга.

И да прибудет с нами удача!

Глава 8.

Происходящее всё больше и больше забавляло Рудана. Надо же, какая суета вокруг ничего не подозревающих брата с сестрой!

Канцлер Онред вовсю закупался оружием в Лионе и близлежащих мирах демонов. Самым весёлым было то, что Руадан без зазрения совести продавал ему разработки Повелительницы – за весьма высокую цену. А ведь раньше господин канцлер считал увлечение Повелительницы детским лепетом! Когда же Руадан предложил обратиться к королеве напрямую – та же большой специалист в "лепете" – канцлер только рассмеялся и доверительно сообщил, что даст цену ещё большую, если Сиренити ничего не узнает.

И ведь дал!

С другой стороны Лэйен... тоже закупался оружием. Плюс налаживал связи с другими демонами, так называемой оппозицией Повелителя. Руадан только посмеивался, но следить не забывал. Сейчас вот мальчишка Лэй строил злокозненный планы, как бы освободить своего друга Риндейла и лапок королевы.

В свою очередь Сиренити делала вид, что ей плевать на все эти перипетии, потому как следить даже и не пыталась. Судя по всему, волшебница искренне наслаждалась обществом того же Риндейла и пребывала в приятной иллюзии, что она отлично спряталась и вообще сейчас, когда она счастлива, трогать её никто не станет.

Всё бы хорошо, да только в эту идиллическую картину "свидания" с повстанцем никак не укладывались. Они и послужили одной из причин, по которой Руадан лично навестил новое жилище Сиренити и повесил на нуклийца маячок. Теперь следить за королевой стало куда проще. Да, к тому же и понятней: что бы ни кричали самому Руадану видения, отношения у куколки с её новым любимцем шли вкривь и вкось.

Повелитель повертел в руках чёрного ферзя, посмотрел задумчиво и поставил обратно на шахматный столик. Поднял белого коня и тоже поставил.

Что-то в этой партии не складывалось. Нет, всё, конечно, идёт так, как и предполагал Повелитель, но... Будто бы нечто неуловимое грозит вмешаться и спутать все планы.

Руадан поморщился. Включил экран, мгновенно поймал сигнал маячка Риндейла.

Здесь всё было тихо. Нуклийская весенняя ночь требовательно стрекотала сверчками и ветром проходилась по тёмной комнате. Юноша спал – неудивительно, в Нуклие сейчас сильно за полночь. Подвеска в виде золотого единорога, сбившись, свисала с плеча, игнорируя распахнутый ворот рубахи.

Руадан усмехнулся и собрался, было, переключиться на дворец Синего лорда, как дверь в комнату тихонько открылась и в спальню осторожно проскользнула Сиренити.

Повелитель снова приник к экрану.

Куколка, когда хочет, может двигаться совершенно бесшумно. Вот и сейчас девушка, не издавая ни единого звука, подошла к кровати, склонилась над спящим. И легонько повела рукой в каких-то сантиметрах от его лба.

Руадан мог даже не приглядываться: волшебница считывала поставленный маячок. Ладно, пускай, она всё равно не поймёт, чей он – слишком много времени прошло с тех пор, как поставили. Пусть уберёт, тогда изображение исчезнет, и Руадан с чистой душой (хе-хе!) перейдёт на наблюдение за канцлером.

Сиренити сжала руку. И, резко повернувшись, подняла голову.

В комнате не было зеркал... вообще ничего отражающего. Но девчонке удалось каким-то образом поймать взгляд Повелителя. Секунду волшебница и демон смотрели друг на друга, потом Сиренити так же бесшумно отвернулась и выскользнула из комнаты.

Руадан со вздохом откинулся в кресло, глядя на тёмную комнату.

Нетронутый маячок продолжал висеть, исправно посылая Повелителю сигнал.

***

Королева пропала на неделю. Исчезла рано утром, не появлялась, когда я уже начал беспокоиться, что обо мне забыли, как-то на рассвете услышал звуки гитары – неистовые и очень громкие.

Повелительница обнаружилась на крыльце и в обнимку с бутылкой. И, пьяненько улыбаясь, похлопала по ступеньке рядом с собой.

– Ри-и-ин, садись... Выпьешь?

Я с сомнением глянул на пыльную бутылку и мотнул головой.

Ведьма поджала губы.

– Зря... ненавижу пить одна. Чувствую себя как... как... В общем, ка-а-ак, – она надолго задумалась, но ничего осмысленного так и не выдала. Зато уставилась на меня, как мышь на крупу. – Ри-и-ин, а вот скажи... тебе со мной п-п-плохо? Д-д-да не боись, я в-в-всё равно утром н-н-ничего н-н-не вспомню.

– Уже утро, госпожа, – заметил я, подавляя очередной приступ жалости. Отчего-то заменить его отвращением не получалось: пьяная Повелительница выглядела как кукла, над которой мир здоров надругался. А может, даже и не один.

Волшебница "купилась", быстро перескочив на любимую тему.

– Н-н-не называ-а-ай меня г-г-госпож-ж-жой! – потребовала она, размахивая бутылкой. -Си-ре-ни-ти! Тебе ч-ч-что не нравится эт-т-то имя?

Я промолчал. Имя-то нравилось, не нравилось называть им Повелительницу. Хоть какое-то подобие дистанции между нуклийцем и волшебницей.

– Хор-р-рошо! – чуть не врезав мне бутылкой, неожиданно заявила ведьма. – Т-т-тогда з-з-зови Шериадой!

Я не выдержал, усмехнулся.

– Это то придуманное имя, которым Вы назвались в Лиссе?

Волшебница насупилась.

– Н-н-неправда! Эт-т-то моё настоящее имя! А Сир-р-ренити – придуманное, – заявила она, зачем-то тыкая в ступеньку пальцем. И вдруг доверительно сообщила. – Сир-р-ренити на м-м-моём языке озн-н-начает "п-п-покой"! Красиво, п-п-правда?

– Вы пьяны, госпожа, – вздохнул я. – Идёмте, я провожу Вас в спальню.

– Т-т-ты такой заботлив-в-вый, – усмехнулась ведьма, хватаясь за мою руку. – Прямо к-к-как м-м-мой братик...

И устало обвисла на мне, так что в комнату её пришлось не провожать, а тащить. Было, правда, громадное желание волочить за собой, но кто его знает – проспиться, потом припомнит. Маги, они все злопамятные.

– Братик, – шептала волшебница, когда я устраивал её в гостиной на диване (заходить в комнату ведьмы не рискнул, мало ли какие у неё ловушки там стоят, нарвусь ещё). – Лэ-э-эй...

Имя резануло, но выяснять у королевы подробности уже было поздно: она заснула, свернувшись клубочком, нежно обнимая бутылку.

Повелительница, бездна её забери!

***

Ближе к полудню королева обнаружилась свеженькая, как огурчик, на пороге моей комнаты. И, довольно жмурясь в солнечных лучах (этих магов похмелье что, вообще не берёт?) прокричала:

– Ри-и-ин! Айда ко мне в гости!

– Я уже у Вас в... гостях, госпожа, – буркнул я, ставя игру на "паузу".

Волшебница поморщилась.

– Не-е-е-е! Не то! Ты в моей спальне не был! Пошли! Я тебе что-то интересное покажу! – и, чуть не подпрыгивая от нетерпения, схватила меня за руку и поволокла в коридорах.

Может, у неё вместо нормального похмелья шарики за ролики заезжают?

Впрочем, интересного у неё в спальне было много. Особенно меня поразила громадная картина – от потолка до пола – портрет Повелительницы. Только не парадный. Я вообще на нём ведьму с трудом узнал – на куколку она совсем не походила. Скорее усталая воительница, кстати, в доспехах, опирающаяся о воткнутый во врага меч. Представить королеву с чем-то страшнее иголки не получалось совершенно.

– Нравится? – заметив мой взгляд, спросила Повелительница. И похвасталась. – Мой любимый портрет.

– Угу, – фыркнул я.– Знаете, госпожа, художник Вам порядком польстил.

Против ожидания волшебница не возмутилась – с утроенным вниманием устаивалась на картину, потом усмехнулась.

– Ну, это вряд ли! Диан же рисовал, – посмотрела на меня и уточнила. – Мой принц-консорт.

Что ж, кисточки и краски с тем сладким красавчиком у меня ассоциировались так же, как и кукла с мечом.

– Вообще-то я тебе вот это показать хотела. Еле дотащила из дворца, – волшебница кивнула на занавешенное портьерой зеркало. – Знаешь, что это?

Я пожал плечами.

Откуда?

– Это громадный кусок хрусталя из Зелёных гор с вкраплениями серого камня иллюзий, – объяснила Повелительница. – Иначе говоря, здоровенный портал, на который, уверена, у тебя не будет аллергии.

Не назвал бы я головокружение от магии аллергией, но вряд ли волшебница прислушалась бы. Она как раз сноровисто стащила портьеру и подпихнула меня к зеркалу. Посоветовала:

– На всякий случай задержи дыхание и закрой глаза. И держи меня за руку. Во-о-от так, умница.

Ага, скоро и сам матёрым колдуном заделаюсь. Бездна.

Я очень хорошо знал этот город. Ещё бы, в Нижнем, здесь, в Эресте, жила моя семья.

***

– В о-о-общем, – протянула я, когда мы вышли на площадь. – Рин, ты тут пока погуляй... где-нибудь... А у меня ещё дела есть.

Повстанец обернулся и волком уставился на меня.

– А где будете гулять Вы, Ваше Величество? – манерно поинтересовался он.

Я стойко выдержала взгляд.

– Да тут, в двух кварталах у меня друг живёт...

– Почему Вы так любите лгать, госпожа? – прошипел повстанец, и кинжалы (мои, между прочим) будто сами собой скакнули ему в руки. Следующим движением должен был стать захват, но я поспешно отступила шагов на пять и нашла его взгляд. Мгновение зелёные глаза ещё бешено сверкали, потом словно подёрнулись дымкой.

Я поморщилась и, отвернувшись, выдавила:

– Иди. Погуляй.

Рин с белым, как полотно лицом, послушно развернулся и пошёл в другую сторону. А я тихо пробормотала:

– Да не бойся, не трону я их.

Но вряд ли он услышал.

Почему всегда, когда хочешь сделать Доброе Дело, тебя превращают в злодея, а?

Я поблуждала ещё с полчаса по улочкам: понастроили, понимаешь! Поди разбери, где нужный дом. В итоге местные жители и память Рина довели: я уткнулась в дверь двухэтажного, но всё равно какого-то маленького, скособоченного домишки. Постояла немного на крыльце, вдохнула поглубже, дёрнула язычок колокольчика.

И меня буквально смело обратно, на улицу.

– Мерзавец! – вопила выскочившая на крыльцо девица – Рин в женском варианте. – Я тебе сказала не приходить, и вообще имя моё забыть! Сказала?! Ну, вот и вали отсюда... ой...

– Да я тут вообще-то первый раз, – выдала я, отряхивая курточку от пыли. – И мне говорили, тут хорошо принимают.

Девица наклонила голову – и стала ещё сильнее походить на Рина, я даже моргнула от удивления.

– Смотря кого, – протянула она.

– Целительница, – отчеканила я, возвращаясь на крыльцо. – Ваш... брат? Сказал, что нам лучше остановиться у Вас, чем в трактире.

– Рин? – тут же повеселела девица. – Так он Вас сопровождает? Он здесь? – и попыталась заглянуть мне за спину.

Я подёрнула плечами.

– Да, сказал, с кем-то из друзей хочет увидеться. Говорил, догонит, – я тоже потеряно огляделась.

– А-а-а, ну он, наверное, к старой школе пошёл, – понятливо усмехнулась девица и посторонилась. – Вы проходите. Меня Белли зовут. А...

– Сиренити, – бросила я, поспешно проходя внутрь.

– Красивое имя, – восхитилась девица, закрывая за мной дверь и указывая на левую дверь. – Идёмте, я Вас с мамой познакомлю.

С мамой знакомить нужны не было – мама возникла в холле так быстро, что я всерьёз усомнилась, а не было ли у Рина в семье волшебников.

– Белли, я же просила не водить сюда своих подружек, – напустилась она на девицу.

– А это не моя, – улыбаясь, заявила та. – Это Рина.

Мой лепет: "Я вообще-то королевская целительница" даже слушать никто не стал.

– Рина? – изумилась мама. И налетела уже на меня. – Наконец-то! Мы уже и не чаяли...

– ...что у него кто-то появится, – эхом закончила девица, – мам, отпусти бедняжку.

Мама отпустила, улыбнулась и сразу помолодела. Статная женщина, лет пятидесяти, светловолосая и кареглазая.

Дети-то у них, похоже, в папу.

– Мне говорили, у вас здесь больная, – я попыталась взять быка за рога. – Рин сказал, ментальное заклинание.

– Рин сказал? – удивилась девица.

А мама махнула рукой.

– А, пустяки, пойдём лучше на кухню, деточка, я тебя пирогом угощу.

Минут десять пришлось потратить на то, чтобы убедить: я действительно хочу помочь.

– Лана уже давно не в себе, милая, – вздохнула мама. – Только кто-то из королевских справится, но такие в нашу глушь не забредают...

– Но я же забрела, – с отчаянием (сколько у меня время, прежде чем включиться защита Единорога и сердитый Рин прибежит спасать семью?) выдохнула я. – Дайте хотя бы взглянуть!

Пришлось действительно добавить немного чар – и только тогда мне разрешили осмотреть бедняжку.

Лану я помнила. Смешливая, зеленоглазая горничная появилась во дворце, как раз, когда меня чуть не убили в одном из миров. Она ухаживала за мной, пока я валялась в постели полумёртвая, рассказывала забавные истории, пела колыбельные.

Да, на меня действительно иногда находит – особенно, во время болезни. Да и девчонка за пять дней достала безумно. А её песни! У меня в голове и так какофония, а ещё эта! Не помню, чем я в неё запустила, когда более-менее очухалась, но по выздоровлении зеленоглазая из головы вылетела совершенно.

Лишь очередная, случайно подвернувшаяся жертва.

Сейчас на "жертву" смотреть было больно. И очень стыдно. От смешливой девчонки осталась только тень, знакомые зелёные глаза глядели испуганно – не сомневаюсь, бедняжку ещё и припадки преследуют.

Жуткими ухищрениями и чуть-чуть чарами я добилась, чтобы посторонние вышли, потом осторожно подошла к сидящей на кровати девушке и тихонько позвала:

– Лана? Помнишь меня.

Она помнила – я увидела узнавание в её глазах. И отшатнулась.

– Тс... Тихо-тихо, – я осторожно дотронулась до её вздрагивающей, худенькой ручки. – Сейчас ты заснёшь, и всё это покажется тебе просто кошмаром. Слышишь? Спи, милая, спи...

Снять заклинание труда не составило. Лишь мгновенное напряжение – и вот, прощай безумие.

Бездна, мне бы так легко от своего избавиться.

Рин ворвался на кухню, когда я под умильные взгляды Белли ("Да, вы там во дворце такое, поди, и не пробовали!") и мамы ("Худющ-щ-щая, как жердь! Ну ничего, я тебя, малышка, откормлю") уминала пятый кусок пирога.

– Братишка! – первой опомнилась Белли, вместе с мамой кинувшись обалдевшему повстанцу наперехват.

Я скромненько отвернулась к окошку, цапнув с общего блюда ещё кусочек. А что, хорошо печёт матушка! Грех не съесть.

– ... А твоя подруга как сказала, что ты с ней, так я сразу не поверила, о тебе вот уже несколько лет ни слуху...

– Мама! – взвыл повстанец (Как я его понимаю! Сама с трудом из крепких объятий еле выбралась). – Она не моя подружка! Она... Она...

Я, запихивая кусок в рот, с интересом уставилась на нуклийца. Тот сразу сник, бросая на меня убийственные (или лучше – убивающие?) взгляды.

Да, дружок, ещё кое-что из заклинаний мерзкой колдуньи, чтобы ты не мог заявить ничего не подозревающей семье о присутствии у них дома Повелительницы. Такое лёгкое, что Единорог пропустит – ведь не атакующее же.

Бедняжечка...

– Ну да! Не подружка, – хихикнула Белли. – Ври больше, братишка!

Я согласно угукнула, пытаясь прожевать очередной кусок.

Наблюдать за нуклийцем в естественной для него среде обитания оказалось забавно. Он не мог высказать всё, что он обо мне думает, не мог и покалечить (а хотел, да!), зато и оставлять наедине с семьёй тоже не стал. А пришлось. Стоило только несчастному Рину заикнуться: "Да мы в трактире переночуем", как мама с дочкой выдали такую гневную тираду, что я решила не вклиниваться и тихонечко отползти в угол кухни. Вместе с пирогом.

К Лане беднягу не пустили – она же отдыхает. Я сделала физиономию тяпкой и глупо заулыбалась: да, вылечила, не надо благодарностей.

А вечером из дворца местного Идущего пришла сестра-близнец Белли. И стало нам ещё веселее...

Я видела много счастливых семейств... честно говоря, терпеть их не могу. Чувствуешь себя на таких вот "общих сборах", как отвергнутая. Вроде никто ничего не говорит, но понимаешь: ты тут лишняя. Отчего-то здесь и близко такого не было. Меня заочно приписали к родственникам, над вздрагивающим Рином посмеивались и к концу вечера даже повстанец вроде бы расслабился. Правда на ночь мама всё-таки спросила, постелить ли нам вместе, я сделала вид, что думаю – пыталась не покатиться со смеху, а Рин впервые на моей памяти покраснел.

В общем, мама и так всё поняла, без слов.

Я ворочалась часа, наверное, два, слушая, как пыхтит за дверью повстанец.

Такая преданность семье...

Чёрт возьми, не твоего он поля ягода, Сиренити. А ты, ведьма, напридумывала себе бездна знает что...

С тем и уснула.

***

Разбудила меня музыка. Негромкая, но волшебная, излишне нежная, излишне красивая. А потом к ней ещё и голос присоединился.

Рассвет только занимался – горизонт чуть зазолотился. И приятный запах утра да блеск росы на траве...

Сиренити... тьфу ты, королева сидела во внутреннем дворике, тихонько напевая что-то под нос. Но тут же вскинулась, когда заметила меня.

– Рин? Ты почему не спишь?

– А зачем Вы всё это сделали, Ваше Величество? – откликнулся я.

Волшебница покосилась на дом и прижала палец к губам.

– Не пытаешься больше на меня напасть? – игриво улыбнувшись, поинтересовалась она.

– Я уже понял, что это бесполезно.

– Умный мальчик, – с досадой в голосе шепнула ведьма, вставая и забрасывая гитару за спину. – Идём.

Она схватила меня за руку, прежде чем я успел сообразить, что к чему.

Дом сменился Озёрным лесом.

– Завидую тебе, – выдохнула Повелительница, отпуская меня и быстро отступая. – У меня никогда не было такой дружной семьи.

– Поэтому Вы хотите меня от неё избавить? – вырвалось, прежде чем подумал: лучше бы помолчать.

Глаза Повелительницы опасно сверкнули, но она быстро опустила голову и, понурившись, зашагала к домику.

Больше мы в то утро не разговаривали.

Больше мы, честно говоря, вообще не разговаривали. Королева исчезла – снова пропала на несколько дней.

Ну а я старательно о ней не думал.

А на седьмой неожиданно услышал характерный звон барьера.

***

Най с ожесточением расстреливал невидимую стену, потихоньку растрачивая на неё всю энергию робота. До этого я уже потратил на неё всю энергию амулетов. Проклятый барьер звенел, но не сдавался.

Кто ж знал, что эта девчонка Сиренити балуется демонской магией?!

– Най! Хватит! – крикнул я, когда счётчик энергии засветился жёлтым. – Так ничего не выйдет!

Полукровка продолжал жать на гашетку.

– Ну ты выйди и попинай его ещё! – в сердцах бросил я.

Най глубоко выдохнул и вспышки зарядов исчезли.

– Зачем, Лэй, его вон там уже пинают, – усмехнулся полукровка, показывая на монитор.

С той стороны действительно стоял Рин, потирая колено и, кажется, жутко ругаясь.

Я спрыгнул к нему и сам кинулся к мерзкой стенке.

– Рин!

Лицо нуклийца расплылось в улыбке, губы шевельнулись, но звуки из-за барьера всё равно не доносились.

Я вытащил последний амулет, показал Рину, чтобы отошёл. И сжал бирюльку в руке. Стена засияла алым, но осталась преспокойненько стоять, как ни в чём не бывало.

Выругались мы с Рином, наверное, одновременно. Пнули так уж точно одновременно. И, столкнувшись, полетели, кувыркаясь, к роботу.

Стена исчезла.

Как?!

Рин среагировал первым, рывком вскочил, также рывком поднял меня, забрасывая себе за спину, и, одной рукой потянувшись к висящему на поясе кинжалу (откуда?!), резко повернулся к виднеющемуся вдали домику. Робот навёл туда же орудия.

Высунувшись у нуклийца из-за плеча, я заметил стоящую на крыльце девушку. Издалека тяжело разобрать, но вроде бы она тоже смотрела на нас. Но не шевелилась.

– Не смей их трогать! – зарычал-закричал Рин.

Наверное, девушка улыбнулась. Не знаю, точно не видел. Но повернулась и, обогнув дом, исчезла где-то за деревьями.

– Рин, идём, – я осторожно тронул друга за плечо.

Тот ещё немного постоял, потом, постоянно оглядываясь на лес, вместе со мной взобрался на манипулятор робота.

Взлетели мы без проблем. Да и дальше ничего тревожащего не произошло.

Ничего себе... Получилось?

Внизу уже проносились Голубые Горы, когда Рин, наконец, успокоился. Я обнял его, хотел прошептать, как рад его видеть. Вместо это он шепнул мне на ухо:

– Лэй? Почему она меня отпустила?

Я отстранился, внимательно оглядел нуклийца. Пальцем подцепил подвеску-единорога у него на шее.

– А как ты думаешь?

***

Я оглянулась только раз – они как раз взлетели. Еле заметная фигурка виднелась на механической «ладони» одного из роботов. Машина, нещадно гудя, стремительно удалялась, исчезая в тёмном небе, в россыпи звёзд, под взглядом плошки-луны.

"Не смей их трогать!"

Не мой. И моим никогда не будет.

Никогда не поверит. Никогда не улыбнётся мне.

Так какого чёрта заставлять его быть рядом, а?...

...Надо будет сегодня напиться.

***

Оторвавшись от экрана, Руадан хмыкнул, корча рожицу своему отражению в мониторе. Нет, ну что творит эта дурочка? Может, уже определится – хочет она держать рядом с собой новую игрушку или та надоела – можно оставить? Нет, с мазохистским удовольствием предпочитает страдать...

Всё-таки эти волшебники та-а-а-акие странные!

Повелитель вздохнул. Что ж, и из этой глупости Сиренити можно извлечь выгоду. Ему так и вовсе на руку, что эти двое не сошлись... настолько.

Насвистывая весёлую мелодию, демон вытащил из шкафа потрепанный фланелевый халат жуткого розового цвета, невозмутимо напялил. По-прежнему что-то напевая, откинул ковёр и, набрав код, открыл люк. Внизу Руадана встретила обычная тьма, запах спёртой сырости и одна летучая мышка, взятая из Средних миров просто ради удовольствия. Мышка проследила за Повелителем немигающим взглядом и запахнулась в крылья. Люк за Руаданом закрылся.