Текст книги "Земля любви"

Автор книги: Мария Соареш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

Розане нелегко далось её решение, но всё-таки она поехала в Сан-Паулу вместе с Матео.

– Я буду воспитывать твоего сына как своего, – сказала она мужу перед отъездом.

Вполне возможно, что Матео было бы легче, если бы Розана устроила ему скандал, но он оценил её добрую волю и взял с собой.

– Твой пример и мамин научили меня уступчивости, – сказала Розана Анжелике, у которой они, как всегда, остановились.

Сёстры уселись в гостиной за чашечкой кофе, им было о чём поговорить.

– Должна тебе сказать, что я не раскаиваюсь в своей уступчивости, – начала Анжелика. – Ты даже не представляешь, какая со мной приключилась история…

Розана с любопытством посмотрела на младшую сестру. Глаза у той сияли, губы улыбались, история обещала быть хорошей.

– Рассказывай быстрее, – попросила Розана.

– После приезда папы и разговора с ним Аугусту стал гораздо больше времени проводить дома. Но обедать дома не любил, говорил, что я не умею готовить макароны. А уж я как только не старалась научиться их готовить! Но они у меня никак не получались. Аугусту всё кривился и отодвигал тарелку, а мне было очень обидно. И однажды я разговорилась в булочной с очень милой итальянкой, которая пообещала научить меня стряпать. Я пришла к ней домой, чтобы учиться готовить, мы назвали друг другу наши имена, и что ты думаешь? Она оказалась той самой Паолой, любовницей Аугусту. Разумеется, поначалу у нас обеих был настоящий шок. Я хотела было уйти, но Паола удержала меня. «Нет! – сказала она. – Я буду учить тебя готовить макароны!» Представляешь, какая молодец! Конечно, мы с ней и поплакали, и от души поругали Аугусту, а потом очень подружились. Макароны у меня стали получаться хоть куда, и Аугусту только диву давался моим успехам. Паоле я первой сказала о том, что жду ребёнка.

– Да что ты? – обрадовалась Розана. – Дай я тебя поцелую, дорогая! Вот радость-то!

– Да, большая радость, – согласилась Анжелика, особенно, если ты узнаешь, что было потом. Паола тоже меня поздравила и сказала: «По этому поводу нужно устроить праздник и поделиться с Аугусту всеми новостями сразу». «Какими это? – поинтересовалась я. – У меня только одна новость». «И у меня одна, – рассмеялась Паола. – Я скажу ему, что между нами всё кончено!» Тут мы обнялись, поплакали, а потом настряпали множество вкусных вещей, накрыли в нашей квартире стол и стали ждать Аугусту. Ты можешь себе представить, какое у него было лицо, когда он увидел в нашей гостиной Паолу.

– Не могу, – честно призналась Розана.

– Представить это просто невозможно! Он так удивился! Так удивился! А мы с Паолой хохотали как безумные. «Мы же обе твои жёны, почему бы нам не поужинать всем вместе?» – сказала я. Он всё ждал скандала и поглядывал искоса то на одну, то на другую, но поел с аппетитом, а потом уж мы выложили ему свои новости. Словом, после этого ужина мы замечательно живём с Аугусту, и я уверена, что ты тоже подружишься с Паолой, когда с ней познакомишься. Это та самая девушка, с которой мы ругались на улице во время беспорядков.

– Час от часу не легче, – проговорила Розана, не зная, смеяться ей или огорчаться, что кроткая Анжелика так переменилась и стала такой отчаянной.

«Наверное, радоваться», – сказала она себе. Радоваться стоило уже тому, что у Аугусту теперь была одна семья, и в этой семье скоро должен был появиться ребёнок. А вот у неё, Розаны…

В приюте Матео получил тот же самый ответ, что и Жулиана, и вышел оттуда в страшном возбуждении. Он хотел знать правду, хотел услышать, как его сын попал в приют, не в пересказе Антенора, а от тех людей, которые посмели поступить так подло и бесчестно!

Дамиао не хотел пускать в дом незнакомца, но тот назвал себя, объяснил, что пришёл с миром, что ему нужно только поговорить.

Ни Марко-Антонио, ни дон Франческо Матео не понравились. Слишком уж они были чистенькие и вежливые, такие только и знают, что врут на каждом шагу! Их вежливость показалась ему уловкой. Он смотрел на обоих исподлобья, и тоже не вызвал у них симпатии.

Марко Антонио сухо сообщил незваному гостю, что они с отцом были в отъезде, и, как им передали, ребёнка украла сумасшедшая акушерка.

– Мы ищем малыша, – так же сухо прибавил он. – За девять месяцев, что Жулиана ждала его, мы успели с ним сродниться.

Матео сразу понял, что последние слова – это камешек в его огород, резко повернулся и вышел. Нет, ему нечего было разговаривать с этими лицемерами, вот, если бы он мог привлечь их к суду, то сделал бы это с удовольствием!

Выходя за ворота, Матео кивнул на прощание Дамиао, и тот неожиданно подошёл к нему.

– Я никому ничего не говорю, – зашептал он, – но знаю, что сеньора Жулиана будет рада вас видеть.

Матео резко остановился и почувствовал, что сердце у него заколотилось где-то в самом горле. Жулиана? Неужели он её нашёл?

Дамиао с улыбкой закивал. Он пристроил бедняжку у своей сестры Наны, куда отвёз и своего любимого сыночка, потому что дона Жанет никогда бы не разрешила жить у себя в доме ещё и негритёнку. Но им там всем вместе хорошо.

Матео не слушал болтовню Дамиао, он хотел одного: поскорее пуститься в путь!

– Не спеши так! – усмехнулся кучер. – Пешком всё равно пройдёшь дольше, лучше я тебя отвезу! Только не до самого посёлка, – до поворота, а там уж шагай себе с Богом.

– Спасибо, – едва выговорил Матео побелевшими губами.

Так же безумно у него колотилось сердце, когда он постучался в белую дверь небольшого аккуратного домика.

– Жулиана здесь живёт? – спросил он.

– Здесь, – ответил мальчишеский голос, – только её нету. Они с мамой на реке стирают.

Матео чуть было не поперхнулся: его Жулиана стала прачкой?! Со всех ног он побежал на реку. Там на больших валунах сидели женщины и, переговариваясь, старательно тёрли бельё. Он сразу узнал свою возлюбленную, она была самой красивой!

– Жулиана! – окликнул он.

Она сразу поднялась и пошла к нему, словно вокруг больше не было ни единого человека.

– Ты нашёл меня, мой любимый! Наконец-то! – произнесла она и припала к его груди. Матео обнял её, и так они и стояли, не шевелясь, самые счастливые люди в мире.

Потом пошли в дом, сидели, разговаривали. Им нужно было так много сказать друг другу!

Жулиана рассказала про ненавистную Жанет, главную виновницу её несчастья!

– А мне сказали, что во всём виновата акушерка, – произнёс Матео, – впрочем, я сразу понял, что они лгут! – И чтобы самому не показаться лжецом, он рассказал своей возлюбленной, что после того, как потерял надежду её разыскать, женился на хозяйской дочери и теперь она ждёт от него ребёнка.

– Я слышала, слышала, – кивнула Жулиана. – После этого и мы с Марко Антонио заключили брак, я должна была подумать о своём ребёнке.

Говорить об этом больше не хотелось, и некоторое время сидели молча.

– Я буду думать, что нам делать, Жулиана, – заговорил, наконец, Матео. – Больше я не могу тебя потерять.

– А я буду ждать тебя, – пообещала Жулиана. – Теперь ты будешь знать, где меня искать.

Матео ушёл, но в своём сердце он унёс с собой любимую. Картина сидящих на реке прачек не давала ему покоя. Он видел дом, из которого ушла Жулиана. «Она жила там, как принцесса, – твердил он себе, – а теперь стирает чужое бельё».

Розане он не стал говорить о Жулиане, но сказал о ней своему тестю. Матео с Гумерсинду хорошо понимали друг друга.

– Ты хочешь оставить мою дочь? – спросил Гумерсинду.

– Нет, – ответил Матео, – не в этом дело. Я хочу помочь Жулиане. Ей очень плохо. Она потеряла ребёнка. Нашего сына. И это произошло по моей вине.

Гумерсинду задумался. Матео всегда был с ним честен, и все на фазенде знали о его любви к Жулиане. Гумерсинду и сам чувствовал вину перед этой девушкой, как-никак она пострадала из-за его сумасшедшей дочери. Но теперь его дочь ждала ребёнка. Да и с Матео они жили неплохо, так что терять дом и семью тому вовсе не стоило.

Гумерсинду сидел и думал, с какого конца ему взяться за эту историю. Матео не должен чувствовать, что его дела семье безразличны, наоборот, семья должна принять в них участие.

– В первую очередь, – начал он, – мне кажется, что ты должен заняться розыском сына. А вернее, этим должны заняться те, по чьей вине ты его потерял. Я поеду с тобой в Сан-Паулу и поговорю с сеньором Франческо Мальяно. Вот увидишь, это принесёт, какой-нибудь результат.

– А Жулиану нужно забрать к нам сюда, – внезапно сказала Матео.

Гумерсинду некоторое время молчал, но потом рассудил, что и это требование, на первый взгляд такое нелепое, говорило в пользу его зятя. Как-никак другой его зять просто-напросто жил себе двойной жизнью, обманывая Анжелику. А этот, хоть и ломился напролом, не думая о приличиях, но зато никого не обманывал. Он хотел позаботиться о Жулиане, и в этом тоже было справедливость.

– Я не знаю, как к этому отнесётся Розана, – осторожно сказал Гумерсинду.

– Это моя забота, – ответил Матео. – Сейчас я спрашиваю, что вы думаете на этот счёт.

– Я со своей стороны не возражал бы, пусть бедняжка поживёт у нас, пока мы будем хлопотать о ребёнке.

Глаза Матео блеснули признательностью и благодарностью, и Гумерсинду обрадовался, что житейская мудрость не подвела его и на этот раз.

Матео и в самом деле сумел уговорить Розану. Она была дочерью своего отца и сообразила, что лучше уж её муж и соперница будут у неё на глазах, чем Матео будет постоянно исчезать из дома, а она – метаться в беспокойстве, вернётся он или не вернётся.

Гумерсинду сообщил об их общем решении Марии, и та тоже не стала возражать. Только Леонора всплеснула руками: ну и сумасшедший этот Матео! Что это не такое удумал? Разве можно ждать от этого добра?

Гумерсинду созвонился с сеньором Мальяно, и тот назначил ему встречу.

– Я беру на себя защиту интересов несчастной молодой матери, – заявил Гумерсинду. – Мне стало известно, что ребёнок потерян для родителей по причине преступного умысла и столь преступных действий никоторых лиц, которые являются членами вашей семьи и которых я не хотел бы называть.

– Мне об этом ничего неизвестно, – ледяным тоном ответил Франческо. – Зато мне известно другое: оставленная беременная девушка без средств существованию нашла в моём доме настоящую семью.

«Из настоящей семьи не уходят», – хотел было заявить Гумерсинду, но, вспомни, что и семья его дочери висит на волоске, не стал заниматься демагогией.

– Я был не прав, когда заговорил слишком резко, – начал он новую атаку. – Но мне кажется, что поиски ребён¬ка пойдут гораздо более энергично, если вы будете знать, что я подам в суд на семейство Мальяно. Я не бросаю слов на ветер, и делаю всё, что обещал.

Гумерсннду улыбнулся Мальяно, и на этом они расстались.

Франческо озабоченно потёр подбородок. Он прекрасно понимал, что эта угроза вполне реальна, только не знал, чему может помочь суд. Ну, разве лишить его доброго имени, по¬вредить в общественном мнении, разорить, но найти ребёнка?… Он расхаживал в раздумье по кабинету. Раздражение всё нарастало в нём. Наконец, он не выдержал и отправился порадовать новостью дону Жанет, с которой уже давным-давно не разговаривал.

– Вот твоё попечение о чести семьи, – начал он свою обвинительную речь, – не пройдёт и недели, как имя Мальяно станет притчей во языцех по всему городу! А тебе могут грозить серьёзные неприятности вплоть до тюремного заключения. И я ума не приложу, как всего этого избежать.

Дона Жанет почувствовала липкий неприятный страх. Ощущение было крайне непривычным.

– Ты это говоришь всерьёз? Или хочешь меня напугать? – уточнила она.

– Всерьёз, – буркнул Франческо. – Придётся откупаться, но, сколько давать и кому, пока не соображу.

– Я соображу, – пообещала Жанет и удалилась из комнаты. Во всей этой истории была одна положительная сторона: муж принял грозящие ей неприятности близко к сердцу. Срок её отлучения от семейной жизни, похоже, подходит к концу.

Но неприятности на этом не кончились. В сумерках в кабинет к отцу влетел Марко Антонио и заявил:

– Жулиана всё ещё моя жена, поэтому я убью проклятого итальянца!

– Ты сам итальянец, – сказал ему отец. – В чём дело?

– Я, наконец, нашёл дом, где она поселилась, приехал туда, но никого не нашёл: Жулиана уехала с итальянцем!…

Глава 14

Среди многих несчастий, обрушившихся в последнее вре¬мя на дона Франческо, у него появилась, наконец, одна ра¬дость: знакомство с очаровательной молодой женщиной по имени Паола. Эта милая клиентка его банка пригласила однажды Франческо пообедать и накормила такими чудесными макаронами, какие он ел только в далёком детстве.

Франческо расчувствовался, вспомнил маму, бабушку, он сначала снова стал маленьким, а потом молодым…

– Мне бы хотелось открыть свою макаронную фабрику, – сообщила, сияя улыбкой, Паола, – и тогда наши земляки, которых, совсем немало в Бразилии ели бы то, что им нравится.

А мне нравится ваша идея, – сказал не без галантности Франческо.

– А я нуждаюсь в вашей помощи, – откликнулась Паола. – Но не думайте, что я…

И тут она перешла к деловым выкладкам, касающимся аренды помещения, оборудования, и Франческо был приятно изумлён, обнаружив в очаровательной женщине твёрдый мужской ум, здравый смысл и практическую сметку.

Часа два сидели они как компаньоны и прикидывали, во что может обойтись эта затея сначала и какие доходы принести потом.

– Если бы не кризис, – с некоторым сожалением сказал Франческо, – мы могли бы заняться макаронным предприятием хоть завтра!

– Но из-за кризиса мы займёмся им недели через две, – подхватила Паола.

– Пожалуй, – согласился Франческо. – Или, в крайнем случае, через месяц.

Когда у Паолы появился в очередной раз Аугусту, а появлялся он регулярно, продолжая надеяться, что возлюбленная сменит гнев на милость, то первое, что он увидел, был красиво накрытый стол.

Он приготовился устроить большой скандал и Паоле, и сопернику, но Паола мгновенно привела его в чувство, заявив:

– У меня очень важные гости, и на твоём месте я не стала бы задерживаться. Ты компрометируешь себя, а не меня.

– Ты забыла, что живёшь в моём доме, что всю мебель в нём купил я и заплатил, между прочим, огромные деньги! – продолжал хорохориться Аугусту.

– Мебель можешь вывезти сразу, за аренду дома я буду платить, – мгновенно ответила Паола. – А теперь, сеньор домовладелец, попрошу вас оставить меня в покое. Нам не о чем больше разговаривать!

По дороге к дому уже шли Марко Антонио и сеньор Франческо. Аугусту, увидев своего университетского приятеля, мгновенно понял всю неуместность своего пребывания у Паолы и попросил вывести его через чёрный ход.

– Мог бы красиво уйти через парадный, – бросила ему на прощание Паола и пошла навстречу гостям.

Паола покорила и Марко Антонио. Он оценил и её красоту, и деловые качества.

– Смотри, папочка, как бы вместе с макаронами не съели бы и тебя, – пошутил Марко Антонио, когда они возвращались домой. – На тебя за обедом так смотрели…

– Что за глупости! Хотя спасибо тебе на добром слове, сынок, мне-то казалось, что на стариков покушаются только кладбищенские черви.

– Нашёл старика! – фыркнул сын. – Ты красавец мужчина и кавалер хоть куда! Я не умею так ухаживать, как ты ухаживал за Паолой.

– Старая школа, – снова вздохнул Франческо.

И, следуя урокам старой школы, Франческо время от времени посылал Паоле цветы с милым шутливым приветствием, чем несказанно её радовал. Как всякая женщина, она любила знаки внимания, и особенно изящные и ненавязчивые.

После знакомства с Паолой, после её солнечного весёлого дома Франческо особенно неуютно чувствовал себя в своём доме – чопорном, тёмном и холодном.

«Неудивительно, что Жулиана ушла из него, – думал он, – жить в нём невозможно, просто невозможно!…»

Но и в том доме, куда Жулиана попала жить, тоже было не слишком сладко.

Приняли её там сердечно. Каждый сказал ей ласковое слово, но от приветливости Розаны ей сделалось, совсем тошно. Значит, она была так уверена в привязанности Матео, что могла великодушно опекать соперницу? К тому же она ждала ребёнка, а Жулиана лишилась своего…

Всё в этом доме было болью для Жулианы, но она сцепила зубы и терпела. Здесь она, по крайней мере, могла видеть каждый день Матео. Может он, всё-таки найдёт какой-нибудь выход из безвыходной ситуации.

– Вот увидишь, папа что-то придумает, – утешила её Анжелика, которая приехала погостить к родителям. – Не было случая, чтобы папа брался за какое-нибудь дело и не добился своего.

– Хорошо бы, чтобы так оно и было, – грустно говорила Жулиана, не слишком веря обещаниям. В её жизни обещания не сбывались, поэтому не очень-то она на них полагалась.

Матео поначалу было очень рад, что избавил свою Жулиану от нищеты и унизительной работы, но спустя полмесяца сообразил, что бывают унижения и похуже. Стоило приехать к обеду падре Олаву, и Жулиану уже просили не выходить к столу, никому не хотелось вступать в какие-то объяснения, да и что тут можно было объяснить?

А Розана? Она не выказывала ревности. Повторяла: я тебе верю, Матео. И груз этого доверия он чувствовал на себе постоянно. Мало-помалу ему всё больше и больше хотелось плюнуть на всё это благолепие, взять Жулиану за руку и уйти, куда глаза глядят. Вечера он теперь частенько просиживал у Бартоло или Амадео за бутылкой вина. Спрашивал у друзей совета и от отчаяния иной раз напивался.

Гумерсинду помалкивал, но прекрасно видел, что дело добром не кончится и рано или поздно будет взрыв.

На праздник, который устроили итальянцы, Матео Розану не взял.

– Нечего тебе там делать, – сказал он. – Если пойдёшь, уйду, и только ты меня и видела.

Ну и угроза! Интересно, за что? За то, что она терпит у себя в доме эту итальянку? За то, что ради своей любви готова на всё? Матео ушёл, а Розана не могла не поплакать, потом побежала к Анжелике и упросила её пойти на праздник.

– Потанцуй! И посмотри, с кем там будет отплясывать Матео. Если с Жулианой…

– То что? – иронически поинтересовалась Анжелика.

– Сама с ним танцуй! Поняла?

– Поняла! Успокойся, тебе нельзя волноваться.

– А я только и делаю, что волнуюсь, – призналась Розана.

После того деревенского праздника на который родители всё-таки привели Розану и увидели, как Матео танцуют с женой и как с Жулианой, Гумерсинду решил, что медлить больше ничего. Дождаться можно было только одного: парень совсем свихнётся и бросится на свою Жулиану среди бела дня. Поэтому Гумерсинду вызвал к себе Анжелику и приказал:

– Собирайся-ка ты домой, дочка! Замужней женщине нужно дома жить. А заодно и свою подружку Жулиану прихватывай. Будем выяснять, что там с её ребёнком!

Потом он вызвал к себе Жулиану.

– Пора проверить, что там твои родственники делают, – начал он. – Может быть, малыш там уже без тебя тоскует?

– Что-то не верится, – с тоской отозвалась Жулиана, но сердце у неё защемило сладким предчувствием: а вдруг?…

Гумерсинду посмотрел на неё и прибавил:

– А что ты будешь делать, когда найдётся малыш?

– Останусь с ним, – тут же ответила Жулиана.

– Правильно, – согласился Гумерсинду. – Вот ты испортила жизнь своему мужу, бросила его, и что? Разве помогло это кому-то? И если Матео любишь, то не порть ему жизнь. Парню большое богатство достанется, он рождён, чтобы жить на земле и с ней управляться. Ты на собственном опыте знаешь, как мать тоскует по младенцу без родителей. Так не сироти будущее дитя!

Жулиана ничего не ответила, но вышла от Гумерсинду со слезами.

Собрались они с Анжеликой быстро, и Гумерсинду увёз их по холодку, пока Матео был на плантации. Жулиана даже проститься не успела.

Оставив вещи у Анжелики, Гумерсинду повёз Жулиану в дом Мальяно.

С трепетом вошла она в тёмный неласковый дом. И удивилась: навстречу ей выскочил Тизиу.

– Ты здесь откуда?

– Я теперь вместе с папой живу. Нана в другое место перебралась с Антенором. А я – сюда. Дона Жанет хотела меня выгнать, но дон Франческо меня в обиду не дал. Я теперь ботинки чищу, деньги зарабатываю. На учение. Я учиться хочу. Буду себе книжки покупать.

Тизиу стрекотал, глядя на Жулиану своими добрыми тёмными глазами, и у неё теплело на сердце.

Франческо обнял её, Марко Антонио протянул руки, торопясь притянуть к себе. Как они оба соскучились без неё! Что там ни говори, но здесь она была больше у себя дома, чем там, в другом доме, на фазенде…

– Пойдём быстрее! Пойдём! – Марко Антонио повёл её наверх и там… Там стояла колыбель. А в колыбели спал малыш… Беленький, аккуратный. Он старательно посапывал и выглядел необыкновенно важным.

– Неужели? – Жулиана протянула руки и взяла тугой тёплый свёрточек. – Я не верю! Нет! Не верю! – говорила она, а сама уже прижимала к себе тёпленькое маленькое тельце. – Как же он жил без меня?

– Мы кормили его из бутылочки, – с важностью объяснил Марко Антонио.

– Может ко мне ещё вернётся молоко? – озабоченно спросила Жулиана. – Сынок! Мой сынок!

– Смотри, мы уже зарегистрировали его! – Марко Антонио протянул ей свидетельство. – Франческо Мальяно Нэту. Так назвал его дед. И мне кажется, он имеет на это право. Я люблю тебя, Жулиана! Мы теперь втроём, и ты никуда не уйдёшь?

– Куда мне идти? – ответила вопросом на вопрос Жулиана, прижимая к себе младенца.

В кабинете у дона Франческо разговаривали отцы семейств.

– Ваши угрозы, как вы видите, были ни к чему, мы и сами делали всё возможное, чтобы найти малыша. Я был готов на всё, только бы спасти брак моего сына, – говорил дон Франческо. – И не только я, но и моя жена тоже. Собственно, это её заслуга. Она сделала всё, чтобы малыш появился в доме.

– Я вас понял, – подхватил Гумерсинду. – И рад, очень рад, что у неё появилась возможность исправить содеянное. Я очень хорошо вас понимаю. Я тоже готов на всё, чтобы спасти брак моей дочери. И должен вам сказать, что многое сделал для того, чтобы Жулиана вернулась к вашему сыну. В жизни моего зятя Матео для неё нет места. Хорошо, что мы наконец-то нашли взаимопонимание.

Они пожали друг другу руки и поднялись наверх к молодым.

Гумерсинду простился с ними и вылетел за дверь, будто на крыльях.

– Жулиана не хочет жить у нас, папа, – тем временем сказал отцу Марко Антонио. – Она боится за малыша. С нашим домом у неё связано много дурных воспоминаний.

– Может быть не домом, а со мной? – поинтересовалась, входя в гостиную, дона Жанет. – Я больше не борюсь с судьбой и прошу прощения, что пыталась против неё бороться.

Жулиана крепче прижала к себе малыша, он закряхтел и открыл глазки.

– Какой хорошенький! – прошептала она, не в силах сдержать умиления. – Точь-в-точь Матео!

– Да, точь-в-точь, – всё также высокомерно процедила дона Жанет. Но я хочу порадовать вас ещё одной новостью. Завтра я уезжаю в Париж. Можете спокойно вить своё собственное гнёздышко.

Жулиане было нечем возразить. Если уж и дона Жанет что-то поняла!…

– Мы построим свой дом, любимая! – подхватил Марко Антонио. – И это будет самый лучший дом на свете.

– А теперь давайте окрестим малыша, – предложил Франческо. – Так, как крестили у нас на родине.

– Вы что, будете его купать? – с испугом спросила Жулиана. – Вы же не умеете!

– А кто купал Марко Антонио? – торжественно взяв младенца на руки, спросил Франческо.

Он окунул его в ванну, окропил святой водой, а потом осыпал с золотыми монетами и сказал:

– Пусть он будет богатым и счастливым!

– Сохрани ему эти монеты, – попросил Марко Антонио, – свои я храню до сих пор.

***

Гумерсинду, приехав на фазенду, просто сиял: он не ждал для своей Розаны такой удачи. Для Розаны, и для себя тоже, потому что успел привязаться к Матео, как к сыну.

– Где Жулиана? – грозно спросил его Матео.

– Она осталась в доме мужа с ребёнком на руках, – ответил Гумерсинду.

Глаза у Матео округлились.

– С моим сыном? – спросил он.

– Нет, Матео. Не с твоим. Твоего ребёнка усыновили, и вернуть его невозможно. Но муж Жулианы нашёл другого ребёнка, и Жулиана приняла его. Приняла и вернулась к мужу. У них же было всё в порядке до того, как всё это случилось…

– А ей сказали, что это не её сын? – нахмурившись, спросил Матео.

– Нет, – ответил Гумерсинду.

– Но это же нечестно! – возмутился Матео.

– Почему? Разве ты не хочешь, чтобы на душе у твоей Жулианы был покой? Чтобы у неё был свой дом, своя семья, чтобы она была счастлива?

Гумерсинду испытующе смотрел на Матео. А тот молчал, уже и не зная, что же такое счастье…