Текст книги "Земля любви"

Автор книги: Мария Соареш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Я и не обвиняю его, а только лишь предполагаю, как будет рассуждать следователь Эриберту. Логика тут простая: если вы умалчивали об Амадео, значит, что-то за этим кроется!

– Да что там может крыться? Я не хочу вмешивать в это дело Амадео, потому что ваш умник Эриберту подозревает каждого, кто был вхож в нашу семью. Сейчас у него главная подозреваемая я! Он узнал, что Эрнандес ревновал меня к Хуаниту, и теперь утверждает, будто из-за сына я убила мужа!

– Я знаю о существовании такой версии. Поэтому и предлагаю вам добровольно отдать ребёнка Жулиане. Этим вы сразу развеете подозрения Эриберту. А когда он узнает, что скоро вы родите собственного ребёнка, то окончательно убедиться в ошибочности своей версии.

– Я вижу, вы всё продумали, а что же делать мне?

– Последовать моему совету. Поверьте, я – опытный адвокат. И сумею доказать на суде, что вы с сеньором Эрнандесом никогда не были идеальной парой, Хуаниту стал для вас яблоком раздора, и кончилось всё это… убийством!

– Я обдумаю ваш совет, – потупившись, произнесла Ортенсия.

Дома она всё рассказала Амадео, и тот всерьёз обеспокоился:

– Проклятие! Они обложили нас со всех сторон! Что же теперь делать? Этот адвокат от тебя так просто не отстанет. Хотя в чём-то он прав: живот всё равно не скроешь, да и со свадьбой нечего тянуть. Эх, как жаль, что этого рогоносца Жануариу выпустили на свободу! Как-никак он защищал свою поруганную честь.

– Но он же не убивал. Его в тот день не было в городе, – напомнила Ортенсия.

– А ты откуда знаешь? – высказал сомнения Амадео. – Это он так говорит. А как там было на самом деле – никто не знает. Надо мне потолковать с ним. Я слышал, у него полно долгов…

– Что ты задумал Амадео?

– Нет-нет, ничего, – ушёл он от ответа. – Нам с тобой надо решить, как быть с Хуаниту. Если адвокат говорит, что у тебя нет никаких шансов выиграть судебный процесс, то стоит ли в него втягиваться?

Они ещё долго судили-рядили, а наутро Амадео робко постучался в дверь Жулианы и Матео.

– Кто там? Входите! – ответили ему.

Амадео вошёл, держа Хуаниту на руках.

– Вот, я принёс вам вашего сына, – произнёс он глухо. – Принимайте. А я пойду. Там Ортенсия плачет.

– Сыночек мой! Сыночек! – тоже заплакала Жулиана, крепко прижав мальчика к груди. – Бедная Ортенсия! Только я знаю, чего ей это стоило!

Позже, когда слёзы радости были выплаканы, они вместе с мальчиком отправились в комнату Ортенсии.

– Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала, – произнесла она взволнованно. – И не хочу, чтобы наш сын забывал тебя! Мы будем растить его вместе с тобой. И когда-нибудь он узнает, что у него было две мамы!

Благодаря мудрости и великодушие Жулианы, мир в пансионе удалось сохранить, и здесь образовалось некое подобие большой дружной семьи, где старшей по праву была Долорес. Теперь у неё стало двое внуков – Хуаниту и Анинья, между которыми она не делала различия.

Амадео и Ортенсия вскоре сыграли свадьбу, и свидетелями у них были, конечно же, Матео и Жулиана.

Долорес, правда, весьма сдержанно приняла нового зятя. Ей не понравилось, с каким рвением тот сразу стал распоряжаться наследством Ортенсии, полученным ею после смерти Эрнандеса. Долорес уговаривала дочь не продавать склады и продолжать уже налаженное дело.

– Твой итальянец сам ещё не встал на ноги. Что будет, если он прогорит со строительством домов? Тогда ты лишишься всего, что тебе досталось от Эрнандеса. Подумай хотя бы о ребёнке, которого носишь под сердцем! Не обрекай его на нищету.

Но Ортенсия послушалась не мать, а мужа: продала и склады, и дом, в котором прежде жила с Эрнандесом. Тогда Долорес стала умолять её приберечь хоть какую-то сумму, не отдавать все деньги Амадео. Однако и эти мольбы тоже оказались напрасными.

Амадео же, почувствовав себя богатым и независимым, вознамерился разорвать контракт с Франческо. Матео не поддержал его. Между ними возникла принципиальная ссора, и тогда Матео услышал от своего компаньона:

– Ты мне надоел! Строитель из тебя никакой, и в бизнесе ты ничего не смыслишь. Когда-нибудь я покончу с нашим партнёрством и буду работать один!

Такого удара Матео не ожидал от своего земляка и в ту недобрую минуту подумал: уж, не Амадео ли убил Эрнандеса, чтобы завладеть наследством?

Однако на следующий день Антониу сообщил ему удивительную новость:

– Представляешь, Жануариу снова сидит за решёткой! Сам пришёл с повинной!

– А как же его алиби? – изумился Матео.

– Он признался, что специально вернулся из Сантоса пораньше: хотел проследить за женой. И – застукал её с любовником! А когда убил их, то испугался, сразу же вернулся в Сантос, и там не заметил его отлучки.

Глава 28

Мариана понимала, что рано или поздно члены семьи Мальяно станут искать Шикинью – вероятнее всего, затем, чтобы лишить его своей фамилии, а стало быть, и возможности унаследовать часть их собственности. Поэтому она сама пошла к Франческо и сказала ему, что устроила мальчика в приют, выдав его за сына своей умершей дочери.

– Теперь он будет носить мою фамилию, потому что я и впрямь люблю его как сына.

Мариана не лгала. Она действительно всё так и сделала, только свидетельство о рождении Франческо Мальяно Нету припрятала на всякий случай, о чём сейчас предпочла умолчать.

– Мне нужно найти работу, чтобы я могла содержать мальчика. Вы не знаете такой семьи, которой нужна экономка? – спросила она у Франческо.

– Я бы сам взял тебя в свой дом, – ответил он, – но к нам переехали жить родители Паолы. Она вот-вот должна родить, и помощь матери ей сейчас очень кстати.

– Я рада за вас, сеньор Франческо, и от всей души желаю, чтобы роды у вашей жены прошли нормально.

– Спасибо, Мариана. Я знаю, ты всегда искренне желала мне добра, – произнёс растроганно Франческо. – Но моя нынешняя жена молодая, надеюсь, она легко родит. Это у сеньора Гумерсинду – отца Розаны – супруга уже в солидном возрасте, а тоже на сносях. Вот ей, надо полагать, придётся гораздо труднее… Кстати, им как раз нужна экономка! Я могу тебя порекомендовать.

– Я была бы рада. Но туда же ходят в гости Розана, Марко Антонио и – дона Жанет. Как бы там не возникли осложнения.

– Не беспокойся, Мариана, я всё устрою, – заверил её Франческо. – Сеньор Гумерсинду и его жена – очень хорошие, порядочные люди. Ты с ними уживёшься. А дона Жанет теперь тебе не хозяйка, на неё вообще не стоит обращать внимания.

Так Мариана попала в дом Гумерсинду. Франческо же для неё сделал ещё одно доброе дело – перечислил внушительную сумму денег в тот приют, где воспитывался его тёзка Франческо Мальяно Нету, с которым Мариана могла теперь видеться только по выходным.

***

А вот Жулиана, получив, наконец, возможность тешиться со своим сыночком хоть круглые сутки, всё никак не могла поверить свалившемуся на неё счастью.

– Я твой папа! Ты понял, сынок? Скажи: «Папа!»

Мальчик нараспев повторял это слово, не слишком, впрочем, понимая, какой смысл в нём заключён, и тем приводил в неописуемый восторг своих родителей.

Но чем больше Матео возился с Хуаниту, тем чаще он с затаённой грустью вспоминал Маринью. Ему хотелось так же нежно, ласково прижать к себе и другого сына, которого он уже давно не видел и по которому очень скучал. Почему Марко Антонио может навещать здесь свою дочку, а Матео заказана дорога в дом Гумерсинду? Это несправедливо, так не должно быть! Надо изменить такое положение и отстоять своё право на свидания с сыном! Но к кому обратиться? Ни Розана, ни Гумерсинду с Матео даже говорить не станут, это ясно. Тут нужен какой-то влиятельный посредник. Может, сеньор Франческо? Да, с такой непростой миссией, пожалуй, способен справиться только он!

И однажды, набравшись храбрости, Матео отправился в банк Франческо.

А там как раз было торжество: служащие банка чествовали своего хозяина, поздравляя его с рождением дочери.

Франческо был на седьмом небе от счастья и, принимая поздравления, рассказывал всем, каким сокровищем одарила его Паола:

– Малышка похожа на мать, и, значит, будет красавицей! Я назвал её Ауророй!

Матео подумал, что не самое подходящее время выбрал он для визита к Франческо, однако тот, увидев его, обрадовался:

– Матео! Ты тоже здесь? Спасибо. А я так и не удосужился заехать к вам. Хотел поздравить тебя и Жулиану с возвращением вашего сына.

– Я передам это Жулиане, – растрогался Матео. – А вы примите наши поздравления!

Потом они поговорили о детях – Анинье, Хуаниту, новорождённой Ауроре, и Матео, несколько осмелев, завёл-таки речь о Маринью. Франческо, заново познавший радость отцовства, принял близко к сердцу просьбу Матео и пообещал ему помочь.

– Насколько мне известно, сеньор Гумерсинду с супругой отправились на свою фазенду. Но может, это и к лучшему, что их сейчас нет дома. Я попрошу Марко Антонио поговорить с Розаной, и, надеюсь, она позволит тебе повидать сына.

Однако Франческо ошибся: Розана была категорически против свидания Матео с сыном.

– Извини, пока я не смог тебе помочь, – развёл руками Франческо. – Возможно, когда вернётся Гумерсинду…

Матео же не стал дожидаться возвращения тестя, а, наоборот, решил воспользоваться его отсутствием и увидеть собственного сына без чьего-либо на то разрешения.

Мариана не без опаски впустила Матео в дом и проводила в детскую, строго предупредив его:

– Я позволю вам увидеть мальчика, только не пытайтесь забрать его отсюда! Иначе я лишусь работы.

– Нет, не волнуйтесь, я только поиграю немного с ним и уйду, – пообещал Матео.

Но ему не повезло: Маринью в это время спал. Тихо постояв у кроватки сына, Матео поправил сползшее одеяльце и попросил Мариану шёпотом:

– Можно, я подожду в гостиной, пока он проснётся?

Мариана не возражала.

Но войдя в гостиную, Матео столкнулся там с Розаной, тоже приехавшей к своему ребёнку.

– Как ты посмел сюда прийти?! – возмутилась она. – Кто тебе позволил?

– Никто. Я сам пришёл, потому что соскучился по сыну.

– У тебя здесь нет никакого сына! – отрезала Розана.

– Есть! Он спит в своей комнате, наверху. Я там уже был.

– Ты воспользовался тем, что моего отца нет дома…

– Да, воспользовался, – не стал отрицать Матео. – Потому что у меня нет желания ругаться с ним. Так же, впрочем, как и с тобой. Я всего лишь пришёл повидаться с Маринью.

– У тебя нет на это права – после того, как ты бросил своего сына в ту ночь на фазенде!

– Я не бросил сына, Розана! Я бросил тебя! – вышел из терпения Матео.

Ответный взрыв эмоций последовал незамедлительно.

– Вон отсюда! – закрнчала на весь дом Розана – Катись к своему сыну, которого родила тебе та мерзавка!

– Розана, я должен видеться с Маринью! – подступил к ней Матео. – И тебе придётся с этим смириться.

– Никогда! Ни за что на свете! Убирайся вон! – повторила она, глядя на него с такой ненавистью, что у Матео кровь закипела в жилах.

Не владея собой, он уже занёс руку для удара, но вместо этого почему-то грубо привлёк к себе Розану и… поцеловал её в губы с такой же гневной необузданной страстью, какую впервые испытал к ней там, на фазенде, среди кофейных деревьев.

Терпкий вкус того первого поцелуя тотчас же проступил на их губах, и точно так же, как тогда, Матео это отрезвило, а Розану – опьянило. Чувство блаженства разом переполнило её, она была близка к обмороку. Но Матео резко оттолкнул её от себя. Потеряв равновесие, Розана неловко опустилась на диван.

А Матео, прежде чем уйти, счёл необходимым объяснить своё странное поведение – возможно, не столько ей, сколько себе самому:

– Прости и не обольщайся. Я хотел ударить тебя. Это был поцелуй ненависти.

Домой он пришёл сам не свой и в ответ на расспросы Жулианы выложил её всё, не умолчав и о том дерзком, безумном поцелуе.

– Жулиана пришла в ужас:

– Ты изменил мне?!

– О чём ты говоришь, Жулиана? – раздосадовался на себя, а не на неё Матео. – Эта была не измена, а ненависть! В тот момент я почувствовал страшную, неодолимую ненависть!

– И при этом захотел поцеловать свою жену? – с горькой насмешкой спросила Жулиана.

– Моя жена – ты! – рассердился Матео. – А тот поцелуй был равносилен пощёчине. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Теперь ненависть испытываю я! К тебе! – заявила Жулиана.

Больше она в тот вечер с ним не разговаривала. А Матео проклинал себя за то, что был с ней чересчур откровенным.

Спать они легли порознь, а утром, когда Матео сделал робкий шаг к примирению, Жулиана взорвалась:

– Оставь меня в покое! После всего, что случилось, мне больно видеть тебя. Если хочешь, можешь возвращаться к своей Розане!

Удручённый Матео, понурив голову, поплёлся на работу, а там его уже ждала… Розана!

– Прости меня, пожалуйста, Матео! – повинилась она. – Я вчера была не права. И приехала сказать тебе, что ты можешь навещать сына в любое время… Разумеется, когда папы не будет дома.

– Неужели это правда? – изумился он.

– Правда!

– Но что же произошло? С чего такая неожиданная перемена?

– Я вдруг поняла, что никогда не испытывала к тебе ненависти. Это была всего лишь боль, страшная боль! А ещё – обида и отчаяние. Но с ними я как-нибудь справлюсь. До свидания, любимый! Не держи на меня зла и приходи к сыну, пока мои родители в отъезде. А то они уже скоро вернутся.

О поездке в свой деревенский дом Мария заговорила лишь на последнем месяце беременности.

– Что-то я заскучала по нашей фазенде, Гумерсинду. Ты бы отвёз меня туда!

– А не опасно ли сейчас пускаться в такую дорогу? Трястись в экипаже, в поезде… Может, съездим потом, когда всё благополучно разрешится? – проявил осторожность Гумерсинду.

– Ещё неизвестно, как я перенесу роды, – тяжело вздохнула Мария, и её затаённый страх болыо отозвался в сердце Гумерсинду.

Разумеется, он стал успокаивать её, говорить, что в Сан-Паулу много хороших врачей-акушеров, они помогут в случае каких-то осложнений. А Мария, слушая мужа, думала о том, что на фазенде ей было бы рожать и привычнее, и сподручнее. Тем более, когда рядом с ней Леонора, готовая в любой момент прийти на помошь. Она принимала роды у Анжелики и Розаны, ей можно довериться со спокойной душой.

Размышляя, таким образом, Мария твёрдо решила рожать на фазенде, но мужу об этом не сказала, поскольку он отдавал предпочтение городским врачам.

Эта маленькая хитрость позволила Марии уговорить мужа. Гумерсинду поверил, что поездка на фазенду успокоит её, избавит от естественного страха перед родами.

– Мы побудем там недельку и вернёмся, – сказал он провожавшим их Розане и Марко Антонио, не догадываясь, что как раз на этой неделе Мария и должна родить.

Однако и сама Мария, видимо, ошиблась в расчётах, неверно определив сроки, потому что схватки у неё начались прямо в поезде.

Превозмогая боль, она терпела, надеялась как-то дотянуть до фазенды. Но от железнодорожной станции надо было ещё ехать на лошадях, и уже в экипаже Мария почувствовала себя совсем плохо.

– Господи! – взмолилась она. – Помоги мне доехать до дома! Не допусти, чтобы я родила здесь – в лесу, ночью, в кромешной тьме!

– Потерпи, дорогая, осталось совсем немножко! – поддерживал её Гумерсинду, но в какой-то момент она попросила слабым голосом:

– Прикажи остановить экипаж, Гумерсинду!… Твой сын хочет увидеть свет!

– Господи, что же делать? – растерялся Гумерсинду, но тут уже Леонора взяла командование на себя и принялась отдавать чёткие распоряжения:

– Сеньора, в коляске тесно, вам придётся лечь на землю! Сеньор, возьмите фонарь, снимите с сиденья покрывало и постелите его под деревом! Только найдите хорошее местечко, где нет коряг!…

Далее всё произошло так быстро, что Гумерсинду и опомниться не успел. Сначала он услышал истошный крик Марии, а потом до него донёсся как сквозь пелену слабый писк младенца.

– Это мальчик! У вас родился сын! – объявила Леонора.

Ещё полчаса понадобилось на то, чтобы доехать до фазенды. И пока Леонора обмывала младенца и Марию в ванной, Гумерсинду вышел на крыльцо. Ясное звёздное небо простиралось над его головой, а прохладный ночной воздух был пропитан пряным ароматом трав и кофе.

– Господи, благодарю тебя! – произнёс взволнованно Гумерсинду. Ты послал мне сына, и Мария родила его здесь, на этой благословенной земле!…

***

Несмотря на то, что Марии пришлось рожать в лесу, под деревом, это никак не отразилось на её здоровье. Она быстро поправлялась, кормила малыша грудью. Да и Гумерсинду-младший оказался крепеньким, охочим до материнского молока.

Гумерсинду-старший не мог нарадоваться, глядя на жену и сына, неустанно благодарил Марию и клялся ей в любви. А уж каким гордым он ходил по посёлку, говоря с самодовольной усмешкой:

– Мой сын только так и мог родиться – как рожлаются жеребята! На воле, под открытым небом, посреди этих необъятных просторов!

Здесь же, на фазенде, новорождённый был и крещён. Службу правил падре Олаву, крестивший в своё время Розану и Анжелику. А кумовьями Гумерсинду и Марии стали Бартоло, специально вызваный по такому случаю на фазенду, и Леонора.

Между тем в большом семействе Гумерсинду произошло ещё одно важное событие: Аугусту был избран депутатом. Правда, Гумерсинду это не обрадовало. И хотя он ради приличия поздравил зятя с избранием, оставшись наедине с Марией, проворчал сердито:

– Если раньше мы называли Анжелику соломенной вдовой, то теперь можно сказать, что она полностью овдовела!

– Да, не повезло нашей дочери с мужем, – согласилась Мария. – На её долю выпал тяжкий крест!

В отличие от родителей Анжелика поздравила мужа искренне, обняла его и поцеловала.

А он так же искренне и взволнованно высказал ей свою благодарность:

– Я преклоняю перед тобой голову, любимая! Ты замечательная, необыкновенная жена! Я вечно в разъездах, а ты одна занимаешься огромным хозяйством и при этом не ропщешь, не упрекаешь меня. Только благодаря твоей поддержке, твоему пониманию, терпению я добился этой победы и теперь смогу заняться тем, к чему чувствую призвание!

– Что ж, я готова и впредь поддерживать тебя, сеньор депутат! – с нежностью произнесла Анжелика. – А сейчас обними меня покрепче! Мы должны отпраздновать твой сегодняшний успех.

На следующий день она вышла к завтраку с сияющими глазами, и удивлённый Гумерсинду шепнул Марии:

– Похоже, она счастлива! А мы с тобой ничего не понимаем в жизни.

Мария мечтательно улыбнулась:

– Дай-то Бог! Я рада за Анжелику. Может, и у Розаны всё сладится с Марко Антонио, как ты думаешь?

Гумерсинду ничего не ответил, потому что изначально не верил в этот скорополительный союз.

И, в общем, он не ошибался: Розана доживала последние дни с Марко Антонио, который лишь дожидался приезда Гумерсинду, чтобы извиниться перед ним и вернуть ему непутёвую дочь.

Глава 29

О том, что Розана тайком встречается со своим бывшим мужем, Марко Антонио узнал от Жулианы, когда приехал навестить дочку.

Обычно ему разрешали видеться с Аниньей в гостиной пансиона (это было требование Матео), но на сей раз Жулиана пригласила его в свою комнату.

– Нет, не стоит. Я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с мужем, – замялся Марко Антонио и услышал в ответ:

– У меня больше нет мужа! Идём!

– Как? Почему?! Он куда-то уехал?

– Нет, он пока живёт здесь, но это не меняет сути.

Марко Антонио понял, что супруги просто поссорились, и не стал больше задавать вопросов, переключив своё внимание на и Хуаниту.

Затем, поиграв с детьми, он протянул Жулиане деньги на содержание дочери. Жулиана поначалу отмахнулась от них, но потом передумала и взяла, вспомнив, что теперь придётся одной содержать двоих детей.

– Спасибо, Марко Антонио, – произнесла она смущённо. – Эти деньги мне пригодятся. Ситуация изменилась…

– Но что же всё-таки произошло? – не улержался он от вопроса. – Ты больше не хочешь жить с итальянцем, которого так любила?

– Не спрашивай меня, ладно? Мне трудно говорить об этом.

– Хорошо, не буду.

Поцеловав на прошение дочь, Марко Антонио направился к выходу, и тут Жулиана не выдержала – окликнула его.

– Постой! Кое-что я всё-таки должна тебе сказать! Думаю, ты не заслужил, чтобы тебя обманывали.

– Обманывали?!

– Да. Нас обоих обманывают, Марко Антонио!

– Кто? Розана и Матео? – упавшим голосом спросил он.

– Да. Они целовались в доме сеньора Гумерсинду, а потом она приезжала к Матео на работу.

– Откуда ты знаешь? Может, это сплетни?

– Увы, нет! О поцелуе мне рассказал сам Матео, а на следующий день Ортенсия видела Розану у него в конторе.

– Что ж, Розана сделала свой выбор, – мрачно произнёс Марко Антонио. – Спасибо, Жулиана, что открыла мне глаза!

– Я теперь уже не уверена, правильно ли поступила.

– Не казни себя. Всё равно это когда-нибудь должно было всплыть на поверхность.

– Да, ты прав… А теперь иди! – попросила Жулиана, боясь, что сейчас расплачется и Марко Антонио придётся её утешать.

– Уже иду, – послушно произнёс он. – А ты держись. И знай, что я по-прежнему люблю тебя!

Из пансиона Марко Антонио поехал в банк и сказал отцу, что больше не намерен жить с Розаной.

– Объясни подробнее, что случилось, – потребовал Франческо и, выслушав сына, поставил своё условие: – Прежде чем выгнать Розану из дома, ты должен поговорить с её отцом! Не забывай, он теперь наш компаньон.

– Хорошо, я наберусь терпения, и подожду сеньора Гумерсинду. Он вернётся с фазенды в ближайшие дни.

– Да уж, подожди, не пори горячку. Подумай, как следует. Может, и не стоит ничего менять. Ты же, наверное, понимал, когда сходился с Розаной, что она не сможет забыть Матео в одночасье! Так же как ты и по сей день не смог выбросить из сердца Жулиану.

– Да, понимал. Но не догадывался, насколько это трудно – жить с нелюбимым человеком!

– Но Розана, вроде бы тебе нравилась, ты сам говорил мне.

– Она мне и сейчас нравится, – не стал возражать Марко Антонио. – Но люблю я Жулнану! А Розана любит своего итальянца. Поэтому наш брак с ней обречён, и незачем его продолжать.

– И всё же я советую тебе хорошенько подумать! – напутствовал его Франческо.

Возможно, Марко Антонио и впрямь не решился бы так скоро порвать отношения с Розаной, но тут на его пути случайно встретился Аугусту, который большую часть времени проводил в Сан-Паулу, исполняя депутатские обязанности.

Приятели зашли в ресторан, выпили, разговорились. Марко Антонио рассказал, что собирается расстаться с Розаной, и аугусту не стал его отговаривать.

– Этого следовало ожидать, – грустно покачал он головой. – Розана ни перед тем не остановится, чтобы получить обратно итальянца. Стоит только вспомнить, как она его на себе женила!

– Что ты имеешь в виду? – не понял Марко Антонио.

– Как? Ты разве этого не знаешь? – удивился Аугусту. – Ну, тогда слушай!

И он изложил ту давнюю историю во всех подробностях, включая испачканную простыню, которую Матео швырнул к ногам Гумерсинду после своей первой брачной ночи.

– Господи! Какая же она дрянь! – схватился за голову Марко Антонио. – Почему ты раньше не рассказал мне этого? Я бы ни за что с ней не связался. Склонность к обману, похоже, у неё в крови! А какой цинизм! Какое вероломство!…

В те несколько дней, остававшихся до приезда Гумерсинду, Марко Антонио практически не виделся с Розаной – домой приходил поздно и, сославшись на усталость, засыпал. А узнав, что Гумерсинду, наконец, вернулся в Сан-Паулу, набрался мужества и объявил ему о своём разрыве с Розаной.

Гумерсинду, конечно же, пришёл в ярость. Ему хотелось пинками вытолкать за дверь Марко Антонио, но он сдержался и обрушил весь свой гнев на Матео.

– Чтоб ноги его больше не было в моём доме! Ты слышишь это, Мария? Клянусь, я убью его, если он здесь появится!

Марко Антонио тем временем вышел и поехал обьясниться с Розаной.

Объяснение это вышло коротким. Розана не стала отпираться и с вызовом подтвердила, что ездила к Матео на работу после того, как он поцеловал её в доме Гумерсинду.

– В таком случае собирай вещи! – сказал Марко Антонио. – Я отвезу тебя к отцу!

Розана легко могла представитъ, какой гневной тирадой встретит её отец, поэтому прибегла к упреждающему маневру.

– Ты можешь думать обо мне что хочешь, а я люблю Матео! И он будет видеться с сыном! – бросила она Гумерсинду с порога и молнией устремилась в детскую, где заперлась на ключ, справедливо полагая, что дед пощадит своего внука и не станет вымалывать дверь.

– Я убью твоего итальянца! – в бессильной злобе крикнул Гумерсинду и разом сник. – Ну, что мне с ней делать? – обратился он к Марии. – Большего позора, чем этот, я не испытал ни разу в жизни! Представляешь, мне вернули её, как недоброкачественную вещь!

Мария попыталась успокоить мужа:

– Не сгущай краски, Гумерсинду. В твоей жизни бывали моменты и похуже этого.

Гумерсинду сразу вспомнил ту злосчастную простыню и вновь повысил голос:

– Да, бывали! Но все они связаны именно с Розаной! Сначала она выставила меня идиотом, перед ничтожным итальяшкой, а потом прыгнула в постель к едва знакомому человеку – Марко Антонио! А теперь ещё раз осрамила меня!…

Он долго не унимался, а Мария терпеливо слушала, давая ему возможность хоть немного разрядиться.

Марко Антонио тоже пришлось выслушать упрёк матери, которая всячески поощряла его брак с Розаной и теперь чувствовала себя оскорблённой. Но Марко Антонио нашёл для неё убедительный аргумент:

– Ты хочешь, чтобы твой сын был рогоносцем?

– Нет, конечно! Упаси Бог!

– Тогда перестань упрекать меня. Я всего лишь исправил свою ошибку, мама!

Жанет промолчала, но мысленно помянула недобрым словом Жулиану, поскольку не сомневалась, что именно из-за неё Марко Антонио порвал с Розаной.

Не сомневался в этом и Франческо, прямо спросивший сына:

– Что ты теперь собираешься делать? Увиваться за Жулианой?

– Нет. Но Жулиана, кажется, поняла, что её большая любовь на деле оказалась не такой уж и прекрасной. А со временем, возможно, поймёт и кое-что другое…

– Что её самая большая любовь – это ты?

– Да, я надеюсь! Очень надеюсь, папа!

– Ладно, – тяжело вздохнув, сказал Франческо. – Думаю, мне надо проведать свою внучку.

В тот же вечер он отправился в пансион, не догадываясь, что выбрал не самое удачное время для визита. Незадолго до его сто приезда Матео пришёл домой пьяным и устроил скандал. Ему стало известно, что Жулиана принимала Марко Антонио не в гостиной, а у себя в комнате. Это взбесило Матео, кровь ударила ему в виски, и он готов был избить Жулиану.

А она, никогда не видевшая его в таком чудовищном состоянии, растерялась, принялась неумело защищаться и ненароком подлила масла в огонь, сказав, что Марко Антонио привёз ей деньги.

Матео воспринял это как пощёчину.

– Деньги?! – закричал он в ярости. – Где они? Я швырну их в рожу твоему Марко Антонио! Я убью этого негодяя! Он везде поспевает!

– Ах, вот, что тебе не даёт покоя! – тоже перешла на крик Жулиана. – Ты не можешь смириться с тем, что Розана спит в его постели!

– Это тебя задевает, что он спит не с тобой! – тотчас же подхватил Матео.

Их ссора стремительно набирала обороты, рискуя перерасти в драку. Оба кричали, срывая голос, дети в испуге стали громко плакать, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не вмешалась Долорес и не увела Матео в другую комнату.

Жулиана, оставшись одна, успокоила детей и горько заплакала.

А тут как раз и приехал Франческо.

Увидев её с покрасневшими от слёз глазами, он сразу понял, что здесь пронеслась гроза, и предложил свою помощь.

– Дочка, тебе плохо, я вижу. Может, мне стоит забрать тебя отсюда? Не забывай, что ты носишь мою фамилию и воспитываешь мою внучку! Я всё сделаю для вас, только скажи!

– Мне действительно плохо, – не стала скрывать Жулиана. – Наши отношения с Матео совсем разладились, мы больше не понимаем друг друга. Я хотела бы уйти от него и жить своей жизнью.

– Ты собираешься вернуться к мужу? К моему сыну?

– Нет, мне надо научиться жить одной. Я очень уважаю Марко Антонио, но…

– Не любишь его? – подсказал Франческо и – не угадал.

– Я уже и не знаю, что такое любовь, – печально произнесла Жулиана. – Просто не хочу сделать очередную ошибку.

– И чем же ты намерена заняться?

– Найти работу, чтобы содержать себя и детей, чтобы ни от кого не зависеть.

– Да, я тебя понимаю. Возможно, сейчас это единственно разумное решение, – поддержал её Франческо. – А с работой я тебе помогу.

– Правда? – обрадовалась Жулиана. – Я буду очень вам благодарна!

– Я надеюсь, Паола найдёт для тебя подходящее место на своей макаронной фабрике. Она уже ходит на работу и берёт с собой нашу дочку, чтобы кормить её грудью. Там же мы поставим ещё одну колыбельку – для Аниньи. А за Хуаниту пусть пока присмотрит дона Долорес. Попроси её от моего имени.

На следующий день Жулиана отправилась на макаронную фабрику и там узнала от Паолы, что Марко Антонио больше не живёт с Розаной.

– Что ж, теперь для не  осталось никаких препятствий, чтобы сойтись с Матео! – заключила Жулиана.

Точно так же оценила эту ситуацию и Анжелика, узнав из письма Аугусту о том, что случилось с Розаной.

– Я должна помочь ей воссоединиться с мужем! – сказала себе Анжелика и, отложив все дела, тотчас же выехала в Сан-Паулу.

Но прежде чем приступить к активным действиям, она осторожно выспросила у сестры, чего бы та сама для себя желала.

– Возможно, ты страдаешь из-за Марко Антонио? Тоскуешь по нему?

– Нет, – ответила Розана, не задумываясь. – Мне было хорошо с ним, но это, не идёт ни в какое сравнение с теми чувствами, что вызывает у меня Матео. Знаешь, как он недавно поцеловал меня? Точно так же, как раньше, когда мы ещё любили друг друга! Да, сестричка, не удивляйся, Матео всё-таки полюбил меня! Даже несмотря на ту подлость, которую я сделала, оговорив его перед свадьбой.

– Но любит ли он тебя сейчас? Вот в чём вопрос!

– А как ты объяснишь тот поцелуй? У меня даже голова закружилась! Да и Матео не совладал со своими чувствами. Хотя потом вроде и раскаялся… Не знаю, что мне делать. Подскажи, сестричка!

Анжелика, слушавшая Розану с нескрываемой завистью, на мгновение растерялась.

– А вправе ли я тебе советовать? – произнесла она со свойственной ей честностью и прямотой. – Я, которая никогда не испытывала такой страстной любви, как твоя… Мне пришлось смириться с тем, что у меня есть: муж, дочка… Я не требую любви от Аугусту. Мне нужна только его преданность! Другой Паолы на своём пути я бы не потерпела!

– Значит, ты несчастлива, сестра? – сочувственно промолвила Розана, но Анжелика уже успела взять себя в руки и ответила с улыбкой:

– Может быть. Хотя и не настолько, как ты сейчас. В моей жизни бывают моменты, когда я чувствую себя вполне счастливой с Аугусту!

После этого разговора она убедилась, что Розане нужен только Матео, и принялась усиленно обрабатывать отца.

– Мы должны спасти брак Розаны, папа! И я хочу, чтобы ты содействовал этому, а не препятствовал. Разреши Матео бывать у вас в доме, видеться с сыном, а заодно и с женой.