Текст книги "Земля любви"

Автор книги: Мария Соареш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Я хочу, чтобы мой сын жил со мной! – повторил Матео.

У Жулианы оставалась надежда на то, что Гумерсинду не отдаст внука Матео, но тот был слишком зол на Розану, и осуществил свою угрозу.

– У меня теперь только одиа дочь – Анжелика, – сказал он, выслушав Матео. – А мой внук остался без матери. Поэтому я считаю справедливым отдать его родному отцу. Забирай своего сына, Матео! Надеюсь, ты сумеешь о нём позаботиться…

Глава 40

Поступок Гумерсинду в семье Мальяно сочли жестоким, а Франческо даже сказал:

Кто не уважает моего сына, тот не может быть мне другом. Клянусь, как только мой банк чуть-чуть окрепнет, я верну Гумерсинду все его деньги, и дело с концом!

Слуги тоже, как водится, были в курсе тех проблем, которыми жили хозяева, и так же возбуждённо их обсуждали.

Всё-таки сеньор Гумерсинду чересчур круто обошёлся с Розаной, – высказал отцу своё мнение Тизиу. – А представляешь, как бы он повёл себя, если бы узнал, что Жозе Алсеу – его сын?

– Нет, я даже не берусь гадать, – сказал Дамиао. – И тебе не стоит распространяться на эту тему, а то ещё Жозе Алсеу, не дай Бог, услышит!

– А мне кажется, тётя не зря боится сеньора Гумерсинду, – не унимался Тизиу. – Если он отобрал ребёнка у собственной дочери, то уж нашу Нану точно бы не пожалел!

– Ты говоришь глупости, – помимо воли втянулся в разговор Дамиао. – Зачем ему теперь Жозе Алсеу, если у него есть свой законный, да ещё и белокожий сын!

Они разговаривали в комнате Дамиао, не догадываясь, что Жозе Алсеу в это время стоял за дверью и всё слышал.

– Я больше не могу считать тебя своим другом, – сказал он Тизиу, когда тот вышел из комнаты отца. – Ты знал, кто мой отец, и молчал. Это подло!

Тизиу попытался отшутиться, говорил, что и сам когда-то выдавал себя за сына Гумерсинду, но Жозе Алсеу пригрозил ему:

– Если ты не расскажешь мне всей правды, я потребую, чтобы это сделала мама или же – сеньор Гумерсинду!

– Твоя мама ничего не должна знать о нашем разговоре! – испугался Тизиу. – Иначе она сразу же бросит этот дом, свою работу и увезёт тебя на край света!

– Значит, всё это – правда?

– Сначала ты должен пообещать мне, что ни о чём не скажешь тёте Нане!

– Клянусь, я буду нем как рыба!

– Ну, тогда слушай…

И Тизиу рассказал брату печальную историю его рождения и всей последующей жизни.

– Так вот почему мы много раз переезжали с места на место! – понял, наконец, Жозе Алсеу. – А сейчас не уезжаем только потому, что Антенор обманул сеньора Гумерсинду?

– Да.

– А если бы он узнал, что я его сын, то захотел бы отобрать меня у мамы?

– Может, и захотел бы, но у него нет на тебя никаких прав: ведь рабство отменено законом! И к тому же он никогда не узнает, что ты его сын.

Жозе Алсеу вздохнул.

– А мне бы захотел посмотреть, как бы он повёл себя, если бы я назвал его отцом!

– Ты не вздумай этого делать! – одёрнул его Тизиу.

– Но почему? Ты же сам это делал не однажды!

– Я дурачился, дразнил сеньора Гумерсинду, и он не принимал меня всерьёз. А у тебя так не получится. Ты наверняка выдашь себя с головой!

– И всё-таки мне очень хочется поговорить с моим настоящим отцом!

С той поры Жозе Алсеу постоянно вертелся возле дома Гумерсинду и даже несколько раз поздоровался со своим отцом и с Марией.

– У моего отца очень приятный голос, – поделился он впечатлениями с Тизиу. – Только сам он какой-то хмурый. Наверное, переживает из-за дочери. И дона Мария тоже показалась мне грустной. Но всё равно она добрая, приветливая! Помнишь, как она принесла нам подарки в рождественскую ночь, когда мы с тобой были на фазенде?

– Я всё помню, – ответил Тизиу. – Только тебе надо держаться подальше от дома сеньора Гумерсинду, а не околачиваться там целыми днями!

Жозе Алсеу верно подметил, что Гумерсинду был хмур и подавлен. Он и впрямь переживал не лучшие дни в своей жизни. Мария, Анжелика и даже Аугусту дружно ополчились на него за то, что он выгнал из дома Розану, и ещё больше – за то, что отдал своего внука Матео без ведома его матери.

Мария не рисковала ездить к Розане, боясь гневной реакции Гумерсинду, а Анжелика навещала сестру каждый день и не скрывала этого от отца.

Новости, которые она привозила от Розаны, были сплошь печальными.

Попытка отобрать мальчика у Матео кончилась для Розаны ничем. Она сама съездила в пансион и узнала, что Матео сидит нянькой при Маринью, а Жулиана одна зарабатывает на прокорм всей семьи.

Но когда Розана попробовала сыграть на этом, Матео разозлился и едва не вытолкал её за порог.

– Ты бросила своего сына и теперь тебя не должно волновать, в каких условиях он живёт! Я сам о нём позабочусь!

Потом он, правда, сжалился над ней и разрешил иногда навещать Маринью.

И-за того, что мальчик жил у Матео, Розана стала ссориться с Марко Антонио.

– Мне становится дурно, как только я представлю, что эта ужасная итальянка дотрагивается до моего ребёнка! – говорила она, а Марко Антонио сразу же вставал на защиту Жулианы:

– Тебе не следует говорить о ней в таком тоне. Жулиана воспитывает мою дочь, и Маринью она тоже не обидит.

– А ты забери у неё дочь! Может, тогда она вернёт мне сына?

– Во-первых, Жулиана не отбирала у тебя сына, она здесь вообще ни при чём. А во-вторых, я не хочу уподобляться ни Матео, ни твоему отцу. Уж ты-то сейчас на себе испытала, каково матери остаться без своего ребёнка!

– Но что-то же надо делать!

– Я сам поговорю с Матео, и, если мне не удастся с ним договориться по-хорошему, мы обратимся в суд.

Когда Гумерсинду услышал от Анжклики, что ему, вполне вероятно. Придётся давать показания в суде, он расшумелся на весь дом.

– Я проклинаю тот день, когда мне вздумалось перебраться в город! Здесь я живу среди врагов! Никому из вас нет дела до того, что творится у меня в душе!…

Всю ночь он провёл без сна, а утром заявил, что едет на фазенду, и строго-настрого приказал Марии не впускать в дом розану.

Когда он садился в экипаж, ему уже в который раз попался на глаза Жозе Алсеу.

– Что ты здесь делаешь в такую рань? – спросил его Гумерсинду.

– Иду в школу, – ответил тот. – Мне надо прийти пораньше, я сегодня дежурный. А вы едете на фазенду?

– Почему ты так решил? – буркнул Гумерсинду, раздражённый чрезмерной прозорливостью этого странноватого негритёнка.

– Не знаю. Просто я был когда-то у вас на фазенде, и мне там очень понравилось. Вот я и подумал, не туда ли вы едете?

– А тебе не кажется, что ты излишне любопытен? – поставил его на место Гумерсинду.

– Простите, сеньор, я не хотел вас огорчить, – совершенно искренне повинился Жозе Алсеу, и Гумерсинду сразу же оттаял:

– Ты вовсе не огорчил меня, а удивил. Я ведь и в самом деле еду на фазенду. Так что прощай, братец! Теперь мы с тобой не скоро увидимся.

Весь день Жозе Алсеу вспоминал эти слова прощания, сказанные его отцом. Почему он сказал именно «прощай», а не «до свидания»? Может, он уехал навсегда? Ведь он выглядел таким расстроенным… А потом вдруг улыбнулся, хотя это была и грустная улыбка…

На обратном пути из школы Жозе Алсеу вновь проходил мимо дома Гумерсинду и почувствовал такую неодолимую тоску, какой прежде не знал. Этот огромный красивый особняк показался ему пустым, мёртвым.

Дома он поделился своими переживаниями с Тизиу, и то попытался приободрить его:

– Не понимаю, какой смысл всё время думать об этом? Забудь!

– Смысл в том, что я теперь знаю: сеньор Гумерсинду – мой отец! И я не могу о нём не думать!

Мальчики были так сосредоточены на беседе, что не заметили вошедшей Наны. А она услышала, о чём тут идёт речь, и у неё сердце оборвалось.

– Повтори, что ты сказал! – подступила она к сыну.

– Жозе Алсеу шутит, как я когда-то шуттл, – попробовал исправить положение Тизиу, но его брат был настроен иначе.

 – Я всё знаю, мама, и не надо меня больше обманывать.

– Кто тебе сказал?

– Я сам узнал.

– Ладно, это не важно. Собирай свои вещи, мы отсюда уходим! – распорядилась Нана.

– Не делайте этого, тётя Нана! – ухватил её за рукав Тизиу, а Жозе Алсеу твёрдо произнёс:

– Я никуда отсюда не пойду!

– Собирай вещи! – снова повторила Нана. – У нас нет времени!

– Я сделаю всё, как она велела, только поеду на фазенду, к моему отцу! – заявил Жозе Алсеу.

– Ты должен сначала поговорить с матерью!

– Она уже всё сказала, Тизиу. А я больше не хочу бегать вместе с ней от своего отца. И если ты меня сейчас предашь, я тебя никогда не прошу!

Он ушёл, а спустя несколько минут Тизиу заглянул в комнату Наны и сказал:

– Вам уже не надо никуда бежать, тётя Нана, потому что Жозе алсеу сам убежал к своему отцу!

Нана поначалу бросилась вдогонку за сыном, но её остановил Дамиао. Потом домой пришёл Антенор, и Нана попросила его съездить на фазенду за мальчиком. Тогда в их разговор вмешался Тизиу:

– На фазенду поеду я! Меня Жозе Алсеу точно послушается. Не плачьте, тётя Нана, я привезу вам вашего сына!

– На том они и порешили.

А Жозе Алсеу, тем временем ехал в поезде и представлял, как он скажет Гумерсинду:

– Здравствуй, отец! Не удивляйся, я знаю, как вы с моей матерью зачали меня в гамаке. Я – твой родной сын. Просто не унаследовал от тебя цвета кожи…

Ему было несложно вести такой разговор в воо6ражении, однако, приехав на фазенду, Жозе Алсеу понял, что не сможет вот так просто открыться Гумерсинду.

Он вообше побоялся показываться ему на глаза и, возможно, так и уехал бы оттуда, не поговорив с Гумерсинду, если бы его случайно не увидела Леонора.

– Ты что здесь делаешь, сорванец? – спросила она. – Я тебя знаю. Ты – друг нашего Тизиу, не так ли?

– Да, меня зовут Жозе Алсеу…

Леонора привела его в дом, накормила, и тут как раз вернулись с плантации Гумерсинду и Бартоло.

Они только что продлили договор с итальянцами, и Гумерсинду сказал Бартоло:

– Кум, ты, наверное, уже истосковался по своим виноградникам? Если хочешь, можешь теперь уехать. Ты очень помог мне в самое трудное время, и я больше не смею тебя задерживать.

– А кто же останется на фазенде? – спросил Бартоло.

– Я сам буду проводить здесь большую часть времени. А в помощники себе возьму Винолио. По-моему, он толковый парень, и твои земляки его слушаются.

– Спасибо, кум! – растроганно произнёс Бартоло. – У меня и правда неспокойно на душе из-за моего виноградника. Пойдём к Леоноре, я скажу ей, что мы можем собираться в дорогу.

Они вошли на кухню и увидели там Жозе Алсеу.

– Этот проказник говорит, что сбежал из дома, – доложила за него Леонора.

– А почему ты сбежал именно сюда? – спросил Гумерсинду.

– Не знаю… Просто, вспомнил о вашей фазенде. Может, вы найдёте для меня какую-то работу? В лавке, например.

– Я отправлю тебя домой!

– Ннкто не сможет отправить меня обратно! – заявил Жозе Алсеу.

– Ладно, оставайся пока здесь. А потом решим, что с тобой делать дальше, – махнул рукой Гумерсинду.

Жозе Алсеу не захотел ночевать в доме – попросил Леонору постелить ему в той хижине, где когда-то жили рабы.

Там его утром и нашёл Тизиу.

– Я приехал за тобой! – сказал он. – Ты не должен был так жестоко поступать со своей матерью. Она плачет, места себе не находит. И мой отец тоже переживает, и Антенор. Он даже собирался ехать сюда, но я пообещал ему, что сам тебя привезу.

– Да, я очень обидел маму. И Антенора. Он же был мне как отец.

– Почему был? Он и сейчас остался твоим отцом! А ты говорил с сеньором Гумерсинду?

– Говорил, только не отважился сказать ему самое главное.

– Ну и слава Богу, – рассудил Тизиу. – Пусть всё остаётся по-прежнему. Поедем!

– Я не могу уехать, не попрощавшись с сеньором Гумерсинду.

– Тогда пойдём к нему. И ничего не бойся. Помни, что ты свободный человек!

Слова Тизиу подхлестнули в Жозе Алсеу гордость. Он вспомнил, на какую чудовищную сделку была вынуждена пойти его мать, чтобы освободить свою семью от рабства. А её господин сеньор Гумерсинду без зазрения совести принял эту жертву!

Ненависть к нему – сытому белокожему сеньору – вдруг вскипела в сердце Жозе Алсеу, и он, войдя к Гумерсинду, сказал ему:

– Я пришёл проститься с вами, мой господин!

– Что это на тебя нашло, негодник? – рассердился Гумерсинду. – Я тебе не господин! У меня давно уже нет рабов.

– Но моя мама когда-то вас так называла!

– И что с того? А ты не должен ко мне так обращаться!

– Хорошо, тогда я буду называть вас отцом, своим отцом! – неожиданно для себя выпалил Жозе Алсеу.

– Что?! Что ты сказал? – подступил к нему Гумерсинду.

Жозе Алсеу молчал, хотя и понимал, что отступать уже поздно.

Тизиу тоже это понял и взял всю ответственность на себя:

– Жозе Алсеу – тот самый мальчик, который родился у тёти Наны от вас, сеньор Гумерсинду!

– Это правда? – пристально посмотрел ему в глаза Гумерсинду. – Ты не лжёшь мне, Тизиу?

– Нет.

– Значит, Антенор лгал?

– Он просто защищал тётю Нану и Жозе Алсеу.

– От кого защищал? От меня?

– Да, мой господин! – подал голос Жозе Алсеу. – Моя мама нарушила то ужасное соглашение, к которому вы её склонили. Она не хотела отдавать меня вам, и я сейчас должен вернуться к ней. Прощайте!

– Нет, постой! – ухватил его за руку Гумерсинду. – Мой сын не уйдёт отсюда без моего разрешения! Оставь нас на время, Тизиу!

– Я буду здесь, за дверью, – сказал тот брату, прежде чем выйти.

– Не бойся, ниего с ним не случится, – бросил ему Гумерсинду, а затем обратился к Жозе Алсеу: – Я должен быть уверен, что ты действительно мой сын. А то твой шустрый братец уже не раз морочил мне голову.

– А вы прислушайтесь к своему сердцу, – не по-детски мудро посоветовал ему Жозе Алсеу. – Если оно вам ничего не скажет, то я не обижусь на вас.

– Вон ты какой гордый! – покачал головой Гумерсинду. – Разве ты приехал сюда не затем, чтобы найти своего отца?

– Я хотел вам открыться, но…

– Это оказалось для тебя трудно? Почему?

– Не знаю. Возможно, потому, что боялся потерять маму. Ведь вы собирались отнять меня у неё. Поэтому она и скрывалась от вас всю жизнь и мне не говорила правды о моём отце. Я всё узнал случайно.

– Не бойся, мой мальчик, – обнял его Гумерсинду. – Я не буду разлучать тебя с матерью. Но теперь у меня есть ещё один сын, и я этому очень рад!

Не только Тизиу, но также Леонора и Бартоло с замиранием сердца ждали за дверью, чем закончится этот непростой разговор отца и сына.

И вот, наконец, дверь распахнулась, и Гумерсинду вышел в обнимку со своим темнокожим сыном.

– Леонора, – произнёс он, широко улыбаясь, – поставь на стол ещё два прибора. Сегодня с нами будут обедать мой сын и… мой племянник!

После обеда Леонора обеспокоенно спросила Гумерсинду:

– Что же теперь будет с кумой? Как вы ей всё это скажете?

– Мне придётся туго, но я сумею уговорить Марию, – ответил Гумерсинду. – Она в конце концов признает в этом негритёнке моего сына!

Пока Гумерсинду размышлял, как он будет объясняться с женой, Мария обо всём узнала и без него.

Произошло это, как часто бывает, случайно: Инес, подслушала разговор Наны и Антенора, всё поняла и… отправилась к Марин из самых благих намерений. Инес было известно от Паолы, как убивается Мария из-за того, что Гумерсинду выгнал из дома дочку и отдал внука бывшему зятю. Вот добросердечная Инес и решила помочь Марии развязать этот узел. Ей казалось, что она даст козырь в руки Марии, рассказав той о внебрачном ребёнке Гумерсинду.

– Как видите, ваш муж сам не без греха, поэтому вы можете потребовать, чтобы он простил дочку, – простодушно закончила свой рассказ Инес.

Мария была ошеломлена таким известием.

– А вы ничего не напутали? – спросила она, ещё надеясь на чудо.

– Нет! Я слышала сама, как они говорили, что Жозе Алсеу поехал к сеньору Гумерсинду на фазенду. А Нана плакала. Она боится, что ваш муж теперь отберёт у неё сына.

– Этого никогда не случится, дона Инес, – твёрдо произнесла Мария. – Иначе я заберу сына и уйду от Гумерсинду!

Глава 41

Жулиана снова и снова умоляла Матео вернуть сына Розане, а он не соглашался.

– Но как же мы будем жить? Ты ищешь работу, Ортенсия присматривает за Маринью, но она скоро переедет в новый дом…

– Я не отдам Маринью никому, даже сеньору Гумерсинду!

– А если ты не найдёшь работы? На какие средства будешь содержать семью?

– Мы можем уехать в Италию.

– О Господи! Я не могу больше слышать эту чушь! – вышла из себя Жулиана. – Забирай своего сына и езжай с ним в Италию! А меня оставь, наконец, в покое!

– Без тебя я никуда не поеду.

– А как же быть с моей дочерью?

– Мы возьмём её с собой!

– Матео, мне иногда кажется, что ты сошёл с ума, – сказала ему Жулиана. – Откуда в тебе взялась эта безответственность? И это… бездушие. Ты готов увезти на край света детей, не подумав о том, что у Маринью есть мать, а у Аниньи – отец!

– Похоже, о нём ты больше всего печёшься! Ты, наверное, не можешь простить себе, что упустила Марко Антонио!

– Это ты бесишься из-за того, что Розана живёт с ним, а не с тобой. Иначе бы ты не стал мучить её и держать в заложниках Маринью!

Такие ссоры случались у них едва ли не каждый день.

Жулиана приходила на работу разбитая и жаловалась Паоле на свою нескладную жизнь.

– Я не знаю, что мне делать, – сказала она однажды. – Ведь я любила Матео до безумия, а теперь иногда просто ненавижу его!

– В этом нет ничего удивительного, – задумчиво произнесла Паола. – Любовь, она как боль в животе. Случается не один раз в жизни. Когда-то я умирала от любви к Аугусту. А потом встретила Франческо и поняла, что не променяю его ни на кого на свете!

– Ты, наверное, просто счастливая, Паола. И везучая.

– Наверное, – улыбнулась та. – Знаешь, я опять жду ребёнка! И может, мне повезёт родить сына моему дорогому Франческо!

– Я тоже хотела родить ребёнка от Матео, после того, как умер наш Хуаниту, – вздохнула Жулиана. – А сейчас уже и не мечтаю об этом.

Она так устала от бесконечных ссор с Матео, что ей не хотелось идти домой. Едва она ступала на порог, как Матео сообщал ей какую-нибудь неприятную новость: то на бирже его опять обозвали анархистом и он подрался с обидчиком, то у Маринью отчего-то разболелся живот и мальчик целый день проплакал, то ещё какая-нибудь напасть приключилась…

Однажды Mатео встретил Жулиану в крайнем возбуждении:

– Твой проклятый Марко Антонио приезжал сюда и сказал, что заберёт Анинью!

– Этого не может быть, – устало ответила Жулиана. – Марко Антонио не станет поступать со мной, как ты с Розаной.

– Он пригрозил, что заберёт свою дочку, если я не отдам сына Розане. А потом ещё стал нести всякую чепуху: будто я ревную Розану и только потому цепляюсь за Маринью.

– То же самое и я тебе говорила. А если это не так – верни ребёнка матери!

– Я не хочу, чтобы его воспитывал Марко Антонио. Вот если Розана вернётся в родительский дом, тогда…

– И ты ещё смеешь говорить, будто я и Марко Антонио несём какую-то чепуху? – возмутилась Жулиана. – Знаешь что, дорогой? Бери сына и отправляйся с ним к своей законной жене! А я возьму дочку и пойду на поклон к своему законному муж! У меня больше нет сил, жить с тобой!

Матео буквально захлебнуться от гнева.

– Прежде чем ты будешь меня, предательница, – закричал он, – я убью тебя, убью его, убью вас обоих! Поняла?

– Тот, кто любит, не убивает, Матео. Я не верю в такую любовь, – тихо промолвила Жулиаиа. – Мне порой бывает страшно жить с тобой.

– Ну да, я неотёсанный крестьянин, а у тебя есть возможность жить с сыном банкира!

– Я не знаю, согласится ли Марко Антонио принять меня обратно, зато готова поспорить, что Розана встретит тебя с распростёртыми объятиями, если ты её позовёшь!

– Ты говоришь глупости. Мне не нужна Розана. Я хочу жить с тобой! Прости меня!

– А ты пойми, наконец, я не могу больше тебя видеть и выслушивать все твои глупости. Возвращайся к жене, поезжай с ней на фазенду. Может, там ты обретёшь себя заново.

– Учти, если я сейчас уйду, то больше никогда не вернусь к тебе! – пригрозил ей Матео, но Жулиана осталась непреклонной:

– Я от всего сердца желаю тебе удачи!

Матео было некуда идти, кроме как к Амадео. Да и перед ним он не очень-то хотел предстать в таком крайне растерянном состоянии. Что он мог сказать приятелю? Что ушёл от Жулианы, оставив ей чужого ребёнка, а она, отработав целый день на фабрике, должна теперь одна мыть, кормить и укладывать спать обоих детишек?…

Так и стоял он у входа в пансион, не зная, куда податься, пока его не окликнул Амадео.

– Что, опять поругался с женой? – спросил он, сразу всё поняв по угрюмому виду Матео.

Тот не стал скрывать, что Жулиана его попросту выгнала.

Амадео сокрушённо покачал головой:

– Ты совсем спятил, Матео. Сколько раз я предлагал тебе вернуться на строительство! Но ты воротишь нос. В таком случае у тебя один выход: вновь сойтись с Розаной и уехать вместе с ней на фазенду её папаши Гумерсинду.

В тот же день крупная ссора произошла также между Розаной и Марко Антонио.

Приехав от Матео, Марко Антонио сказал ей, что тот удерживает у себя Маринью исключительно из ревности.

– Он готов отдать тебе сына только при одном условии: если ты снова будешь жить в отцовском доме!

– Как это понимать? Он хочет, чтобы я ушла от тебя? – изумилась Розана.

– А как ещё можно такое понять? Похоже, он любит тебя.

– Я не могу в это поверить!

– А если бы смогла, то, что было бы?

– Я не хочу больше думать о Матео!

– Не хочешь, но думаешь! Вон как засветились твои глазки, когда я сказал, что он тебя любит!

– А ты, я вижу, готов согласиться с Матео и опять вернуть меня отцу? – перешла в наступление Розана.

– Какому отцу? Разве сеньор Гумерсинду не сказал, что ты ему больше не дочь? – парировал Марко Антонио.

– Да, сказал! – заплакала Розана. – Ради того, чтобы жить с тобой, я пожертвовала своим отцом! И сыном тоже!

– Значит, ты принесла себя в жертву? – ухватился за её слова Марко Антонио. – И теперь горько сожалеешь?

– Прости, я совсем не это имела в виду!

– Ладно, я не намерен сейчас выяснить с тобой отношения, – хмуро произнёс он. – Но такие ссоры нас не доведут до добра.

Впервые за всё время их совместной жизни ночь они провели в разных комнатах.

А утром, когда Марко Антонио отправился на работу, к Розане приехала Жулиана – вместе с Маринью.

– Я считаю несправедливым, что у тебя отняли сына, – сказала она.

Розана прижала к себе малыша, а он, крепко обхватив её ручонками, твердил:

– Мамочка! Мамочка моя!

Жулиана плакала, глядя на них.

У Розаны тоже текли слёзы по щекам. Вспомнив о Жулиане, она стала благодарить её.

– Вот уж не думала, что ты сама привезёшь мне сына!

– А я не думала, что Матео может быть таким жестоким. Я увезла Маринью без его ведома и готова заплатить за это самую высокую цену.

– О чём ты говоришь, Жулиана? Я тебя не понимаю.

– О том, что я теряю своего Матео!

– Теряешь?!

– Да. Вчера я сказала, что больше не хочу с ним жить.

– Почему? Ты его разлюбила?

– Нет!

– Так что же между вами происходит?

– Мне трудно это объяснить, Розана… Одно я знаю точно: с тех пор как мы стали жить вместе, он перестал быть собой. У него повсюду одни неприятности.

– Но Матео так сильно любит тебя!…

– Выходит, этой любви оказалось недостаточно для его счастья, – тяжело вздохнула Жулиана. – Я совершила ошибку. Мне не следовало разлучать вас. Пусть бы он жил и работал на фазенде. Это его стихия! Он был землевладельцам в Италии, у него всё прекрасно получалось на кофейных плантациях твоего отца. А в городе он так и не смог найти своего места… Поэтому я и хочу исправить ошибку. Конечно, я буду страдать, но для Матео так будет лучше.

– Ты уверена в этом, Жулиана?

– Да. Если я уйду от Матео сейчас, если у меня достанет на это сил, то со временем он обязательно вернётся к тебе.

– Ты думаешь, он меня хоть немножко любит?

– Не знаю, Розана, не знаю. Но он наверняка согласится вновь поехать на вашу фазенду. А уж там, я уверена, ты сумеешь позаботиться о моём Матео.

– Вот видишь, ты всё время говоришь: «Мой Матео»! – грустно произнесла Розана. – А я люблю его также сильно, как и ты. И тоже искренне желаю ему счастья.

– Я знаю это.

– Ничего ты не знаешь! – взволнованно произнесла Розана. – Матео никогда не сможет забыть тебя. И никогда не будет счастлив со мной – даже если мы уедем на фазенду. Поэтому прошу тебя: не сдавайся, борись за своего Матео!

– Я не ожидала от тебя это услышать, – растерялась Жулиана.

– Я сама от себя такого не ожидала, – призналась ей Розана. – Но ты своей жертвенностью заставила меня понять, что это я должна раз и навсегда забыть свою любовь к Матео. Я больше не хочу становиться между вами. Ты вернула мне сына – частичку Матео, и этого мне хватит до конца моих дней… – Она заплакала, но решительно вытерла слёзы и продолжила: – Сегодня я поняла, что мы с тобой могли бы стать близкими подругами.

– Я тоже! – воскликнула Жулиана.

– Но нам не повезло: мы полюбили одного и того же мужчину, мы сражались за него не на жизнь, а на смерть. И вот теперь я признаю своё поражение! Будь счастлива, Жулиана, со своим Матео! Он действительно твой, потому что всегда любил только тебя одну!

Так разрешился долгий затяжной конфликт, которому, казалось, не было конца.

Жулиана вернулась к своему Матео, сказала, что любит его и уважает Розану.

– Я отвезла ей сына, и ты не посмеешь меня за это упрекать. Хватит уже использовать бедных детишек в своих корыстных целях. Они нуждаются в защите, а мы сами должны как-то налаживать нашу жизнь.

– И как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? – спросил Матео.

– Не знаю. Но сегодня я поняла, что ты мне очень дорог и что надо научиться принимать тебя таким, какой ты есть.

А Розана пересказала Марко Антонио свой разговор с Жулианой.

– Я была несправедлива к ней. Она проявила благородство, на какое я не способна.

– Но ты же не приняла её жертву! – возразил Марко Антонио.

– Я так поступила лишь потому, что проиграла Жулиане по всем статьям.

– То есть? – не понял Марко Антонио.

– Её любовь к Матео оказалась гораздо сильнее моей. Жулиана действительно без него жить не может. А я поняла, что смогу… Я смогу прожить свою жизнь с тобой, Марко Антонио!

– Значит, мы с тобой оба с самого начала были заведомо проигравшими, – промолвил он печально.

– Да, выходит так, – согласилась Розана. – Но позволь мне всё же попытаться сделать тебя счастливым!…

Марко Антонио согласно кивнул, но сам подумал о том, что должен помочь Жулиане обрести наконец счастье.

По прошествии нескольких дней он обратился с просьбой к отцу:

– Папа, Жулиана не знает, как защитить свою любовь. Но мы можем ей помочь!

– Как? Что ты имеешь в виду? – спросил Франческо.

– Ты всегда относился к Жулиане как к дочери, она воспитывает твою внучку…

– Не тяни, Марко Антонио, – прервал его Франческо. – Говори конкретнее, что ты задумал?

– Папа, Жулиана не сможет быть счастливой со своим итальянцем до тех пор, пока он не станет работать на земле. Поэтому я прошу тебя: подари ей ту фазенду, что ты получил от нашего клиента в счёт оплаты его долга.

– Я тоже не хочу, чтобы Жулиана страдала, – ответил Франческо. – Но как можно помочь тому итальянцу, если он сам о себе не в состоянии позаботиться?

– Папа, я не узнаю тебя! – огорчился Марко Антонио. – Когда ты получил в счёт погашения кредита парфюмерный магазин, то не пожалел отдать его своей бывшей жене и её кучеру. Выходит, о них ты позаботился, а о собственной внучке не хочешь?

– Я отдал тот магазин твоей матери только потому, что она всегда была неравнодушна к французским духам! Ты сам подумай, что бы мы делали с ним, зачем он нам нужен? А сейчас и мадам Жанет при деле, и кучер не сидит на её шее! К тому же ты разве забыл, какое несчастье постигло бедную старушку?

– Отец, не надо говорить о маме в таком тоне. Она любит этого Медейроса, и нет ничего предосудительного в том, что ей захотелось родить от него ребёнка. Ты ведь и сам ещё молодой отец – в твои-то годы!

– Но у меня молодая жена. А мадам Жанет, видимо, переоценила свои силы и не смогла повторить подвиг доны Марии, родившей богатыря на старости лет.

– Я никак не пойму тебя, отец. То ты жалеешь её, даришь ей магазин, а то насмехаешься над ней.

– Может быть, я неловко пошутил, так ты меня прости, – повинился Франческо. – Разумеется, я сочувствую Жанет. Знаешь, что она мне сказала, когда потеряла ребёнка и вышла из больницы? «Это расплата за мой грех, Господь наказал меня в отместку за ребёнка Жулианы, которого я её лишила!»

– Как же она, должно быть, страдает!

– Да, это так. Вот я и решил отвлечь её от страданий. Сейчас, насколько мне известно, она с головой ушла в работу.

– Мама скоро откроет свой магазин. А как нам всё же быть с Жулианой? Ты отдашь ей ту фазенду?

– А ты отпустишь с ней Анинью? – задал встречный вопрос Франческо. – Там же глушь и комары. Помнится, когда-то ты именно из-за этого отобрал у Жулианы дочь! Или то была совсем другая фазенда?

– Какой ты сегодня ядовитый, папа! – усмехнулся Марко Антонио. – Зачем ворошить прошлое? Теперь я живу с Розаной, у нас всё хорошо. Того же я желаю и Жулиане. А если она будет счастлива, то и за дочку свою я буду спокоен.

– Ну ладно, я перепишу фазенду на Жулиану, – сдался Франческо, – только пусть она сначала уговорит своего норовистого итальянца. А то он, говорят, слишком гордый, ещё не захочет ехать на фазенду жены.

– Я думаю, против такого куска земли он не устоит. А если не захочет быть на ней хозяином, то пусть будет управляющим у Жулианы!