Текст книги "Элли"
Автор книги: Мария Баррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 36
Ник Боуен нервно постукивал пальцами по столу, дожидаясь ответа. Вот уже два часа он пытался дозвониться до Робертса. Он звонил и в кабинет, и его секретарше.
– Хелло! Это Ник Боуен. Дэвид уже вернулся?
Она была удивлена:
– Да, мистер Боуен, он здесь. Сейчас соединю вас.
Робертс мгновенно взял трубку:
– Ник! Извини, я весь день был на совещании. Мне сказали, что у тебя что-то важное.
– Да, это так, Дэвид. Только что мне звонил Эдвард Гамильтон. Он мой корпоративный адвокат. Но сейчас он находится в Лондоне и участвует в одной операции по захвату. Это касается «Трайтиш». Он работает на «Хэдли Тейлор Йорк» – они покупают акции «Трайтиш».
Робертс свистнул:
– Это неприятно. Ты говоришь, Гамильтон?
– Да, он.
– Хорошо, но какого черта! У меня записано два сообщения: позвонить сегодня в Лондон Эдварду Гамильтону. Какого дьявола ему от нас надо? – Робертс почувствовал сигнал опасности.
– Он ничего не знает, Дэвид. Это просто случайность, поэтому не волнуйся. Он вспомнил о телефонном разговоре, когда ты звонил мне. И, к несчастью, это ему врезалось в память. Он прямо спросил о тебе и «Трайтиш», и я сказал, кто владелец акций.
Робертс удивился:
– Разве это умно?
– Я только был честен и рассказал ему, как их получил.
– Против моего предложения.
Они уже обсуждали факты. И у Ника были свои соображения по этой покупке.
– Да.
Но Робертс не хотел сдаваться:
– Это очень хорошее предложение, Ник. Даже если тебе не очень нравится…
Ник прервал его:
– Это мое, Дэвид.
Робертс взял записи:
– Тогда, может быть, ты хочешь, чтобы я позвонил Эдварду Гамильтону?
– Нет, он уже по дороге сюда. Я хочу, чтобы ты держал эту сделку в секрете. Я не желаю терять «Трайтиш».
Робертс был недоволен беседой. Впервые за многие годы он чувствовал, что Ник был с ним неоткровенен.
– Как скажешь, я постараюсь все сохранить в тайне.
– Хорошо. – Нику стало лучше, он знал, что Робертсу можно доверять. Тогда я все оставляю в твоих руках, Дэвид.
– Прекрасно, Ник. Еще все обсудим.
– Да, ты прав. Дэвид?
– Ну?
– Спасибо тебе.
Робертс улыбнулся. Ник Боуен всегда был очень вежлив.
Такси остановилось рядом с отелем «Регент». Эдвард расплатился с водителем, и они вошли в вестибюль. Подойдя к стойке, Эдвард обратился к юной, хорошенькой девушке:
– Мистер Гамильтон и миссис Тейлор. – Девушка одарила их улыбкой.
– Добро пожаловать в «Регент», мистер Гамильтон. – Она кокетливо похлопала ресницами. – Очень приятно вновь увидеть вас.
– Спасибо, – улыбнулся Эдвард, поймав взгляд Элли прежде, чем она отвернулась, и с трудом сдержал смех.
– Для вас по заказу «Боуен корпорэйшн» приготовлены два люкса в пентхаузе. Если я еще могу что-нибудь для вас сделать, то, пожалуйста, дайте мне знать.
Эдвард взял ключи и взглянул на ее именной значок.
– Спасибо, Марлен, буду иметь в виду. – Он улыбнулся и подошел к Элли.
– Мы можем что-нибудь выпить? – спросила она, прищурившись.
– Да, – удивился Эдвард. Как будто слишком дружественно для ее нынешней манеры.
– Если я еще могу что-нибудь для вас сделать… пооо-жааа-луйста, дайте мне знать, – передразнила Элли, пока они шли по вестибюлю.
Эдвард засмеялся.
– Правда, похоже? – спросила она, когда они подошли к бару. – Я слышала об австралийских женщинах, но… это уж слишком!
Эдвард удивленно наблюдал за ней. Взобравшись на высокий табурет у стойки, Элли уютно устроилась и по-девчоночьи болтала ногами.
– Что мы будем пить?
– Пива, пожалуйста.
Она заказала два пива и повернулась к нему. Глаза ее были чистые и блестящие, несмотря на усталость. Лицо смягчилось, напряжение ушло. Он поймал себя на том, что не сводит с нее глаз, и быстро отвел взгляд. Его смущало и злило, что она все еще притягивает его.
– Эдвард? Во сколько назначена наша встреча?
– В три.
Она нахмурилась и, глотнув пива, сказала, как разочарованный ребенок:
– Я думала, у нас будет больше времени. Не знаю почему, но у меня нет настроения заниматься бизнесом.
Эдвард улыбнулся:
– Возможно, тебе кажется, что у тебя каникулы.
– Может быть.
Она действительно странно себя чувствовала: миллионы миль отделяли ее от всего того, чего она добивалась. Она взглянула на Эдварда: конечно, кроме… Одним глотком она допила пиво и встала, расстроенная.
– Я хочу уйти. Встретимся в фойе через сорок минут?
Эдвард кивнул и протянул ключ от ее люкса.
Он проследил, как она уходила, и заказал еще пива. Когда он доставал из кармана деньги, то ощутил, что руки его влажны от волнения. Это обеспокоило его. Он должен быть осторожным, он не хотел больше страдать. Не хотел.
Элли поднялась в свой номер и вышла на балкон, вдыхая летний воздух. Глядя на блестящую воду в гавани, она протянула руки. «Новый мир, – подумала она, – мир Эдварда». Ей было хорошо в нем.
Элли вернулась в комнату и открыла сумку. Через распахнутые стеклянные двери струился теплый воздух. Она вынула молочного цвета костюм: юбку в форме тюльпана и приталенный жакет. А потом, тихо мурлыча, пошла в ванную, сбрасывая по дороге одежду.
Через двадцать минут, освеженная и одетая, она стояла перед большим зеркалом. Она надела тяжелый серебряный браслет, серьги, откинула назад волосы и взяла сумочку. Итак, она готова.
Выйдя в коридор, она глубоко вздохнула. Ей предстояла самая важная встреча, от которой зависела вся сделка. Она ощущала какое-то странное спокойствие, зная, что добьется своего – эта сделка была для нее дороже собственной жизни.
Эдвард ждал ее в вестибюле, просматривая австралийские газеты.
Он увидел, что она направляется к нему, и не отрывал глаз от ее грациозной походки. Когда она двигалась, разрезанные полосы юбки обвивались вокруг ее ног, открывая гладкие, покрытые легким загаром обнаженные бедра. Эдвард с трудом сглотнул.
– Привет. – Она встала перед ним, держа сумку с бумагами.
Он вдохнул тонкий запах духов и растерянно улыбнулся.
– Привет.
Привыкнув видеть ее в нарядах классического стиля, он был очарован чувственным шедевром от Донны Каран.
– Ты выглядишь, мм… очень элегантно.
Она легко рассмеялась, взяла его под руку, и они направились к выходу.
– Я выгляжу слишком неофициально? Но кто оценит?
Они вышли наружу, сели в такси и уже через несколько минут подъехали к «Боуен корпорэйшн». Элли высунула голову из окна машины, чтобы полностью увидеть высотное здание.
– Не может быть? Это все здание корпорации?
– Да!
– Это меня несколько нервирует.
Он улыбнулся:
– Не волнуйся.
Они вышли из такси. Стоя на тротуаре, Элли еще раз взглянула на четырнадцатиэтажный сверкающий стеклянный небоскреб и вся сжалась от страха. Эдвард дотронулся до ее руки:
– Готова?
Она кивнула.
– Это или победа, или неудача, Лоренцо, – сказала она очень тихо, однако Эдвард услышал. Удивленный, он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Глаза ее на бледном лице ярко горели, а руки были стиснуты в кулаки.
– С тобой все в порядке, Элли? – спросил он.
Она затрясла головой, как бы избавляясь от непрошеных мыслей.
– Да, со мной все прекрасно!
– Тогда пойдем и попробуем победить. – Он взял ее руку и крепко сжал.
В ожидании Эдварда и Элли Тейлор Ник Боуен стоял и смотрел в окно, пытаясь расслабиться. Его очень тревожила эта встреча, а также сделки «Хэдли Тейлор Йорк». Он хотел свести беседу к минимуму Ник не думал продавать акции. На протяжении многих лет он скупал их очень осторожно, выжидая своего часа.
Легкий стук прервал цепь его размышлений.
– Войдите!
Когда открылась дверь, он отвернулся от окна и, зажмурившись после яркого света, ничего не видел.
Элли вошла в комнату.
Увидев ее, Ник вздрогнул и снова закрыл глаза, совершенно спокойно подумав, что сходит с ума. Через несколько секунд он вновь открыл их, чтобы взглянуть на Эдварда.
Вместо Эдварда к нему приближалась та же женщина, и резкая боль резанула его по сердцу. «Я умираю, – подумал Ник, – и она пришла, чтобы забрать меня с собой».
– Кати? – слабо позвал он.
Смутившись, Элли с испугом наблюдала за ним, а затем, видя его состояние, закричала:
– Эдвард! Ради Бога, Эдвард!.. Быстро!
Он подбежал и подхватил друга.
– Господи! Ник! Что с тобой?..
Когти боли продолжали свирепо терзать грудь Ника и не давали ему вздохнуть.
– Элли, дай стул! Быстрее! – поддерживая его, крикнул Эдвард.
Сдерживая крик, Элли подтащила стул. Ник упал на него, прерывисто дыша. Вспотевший от волнения Эдвард дрожащими руками схватился за телефон.
Ник сделал протестующий жест:
– Нет! Эдвард! Пожалуйста! Всего лишь потрясение, вызванное случайным сходством… Всего-навсего. Все в порядке. Это не сердечный приступ.
Ник опустил голову и попытался нормализовать дыхание. Его трясло.
– Извините. Сейчас все будет в порядке.
Он глубоко вздохнул, медленно встал и подошел к столу. Попросил секретаря принести холодной воды и, взглянув на Эдварда, предложил всем сесть.
Эдвард обернулся к Элли. Она побелела и никак не могла справиться с испугом.
Он обнял ее за плечи и усадил на стул.
Ник всматривался в ее лицо: тот же правильный овал, бледная, почти светящаяся кожа и такие же чистые, бездонные фиалковые глаза. Он заметил, что она все еще дрожит от страха, и у него защемило сердце.
– Извините, я напугал вас, – мягко, без всяких эмоций заговорил он.
И она отозвалась на этот голос. Его мягкость как-то странно успокаивала ее.
– Не волнуйтесь, вам лучше?
И тотчас Ник отметил, что прежде слышал этот голос миллион раз.
– Со мной все прекрасно, но… Я предпочитаю перенести встречу. Как ты считаешь, Эдвард?
Эдвард согласился, и Элли быстро встала. Ею владели воспоминания о Чарльзе. Поскорее бы выйти на воздух.
– Вы уверены, что вам лучше? Мы не можем чем-нибудь помочь? – спросила она, не желая показаться грубой.
Ник покачал головой и протянул руку, Элли подала свою. Ее пальцы были такими же, какими он их помнил: длинными, элегантными, прохладными, но не ледяными. Сходство? Случайное сходство?
– Я попрошу своего секретаря связаться с вами и условиться о новой встрече.
Ему было очень трудно сосредоточиться, воспоминания яростно захватили его.
– Прошу извинить за беспокойство.
Эдвард пожал плечами.
– Все нормально, Ник. – Ему не хотелось оставлять его, но он знал, что Ник не потерпит излишней опеки. – Если ты уверен…
– Да, спасибо.
– Ладно. Увидимся завтра, – сказал Эдвард и взял Элли за руку. Она быстро улыбнулась Нику, и тот едва успел схватиться за стол, чтобы не упасть, ему показалось, что его Кати, живая, сошла с фотографии.
– До свидания. До встречи, – выдавил Ник, прежде чем рухнул на стул. Уронив голову, он отдался во власть воспоминаний, которые вот уже двадцать два года разрывали его сердце.
Прошло несколько часов, прежде чем он поднял голову. Солнце уже потеряло блеск, уступая свои права вечеру. Ник подошел к бару и плеснул себе большую порцию скотча. Почувствовав, как тепло разливается в желудке, он стал приходить в себя.
Возможно, когда становишься старым и усталым, в твоем воображении возникает то, о чем ты так долго мечтаешь, подумал он, глядя на старый снимок. Это мираж, к которому нельзя прикоснуться. Мираж, который не отпускает и мучает тебя, и ты опять вспоминаешь, что потерял и что сотворил с собственной жизнью.
Ник провел пальцем по лицу Кати, как делал это всегда, и вдруг ощутил легкое покалывание. Он замер. Затем приложил к фотографии весь палец – покалывание явно усилилось. Это было сверхъестественно, но он почувствовал, как маленькая искорка жизни продвигается по его ладони, неся тепло и утешение. Он отложил фотографию и сел. Искорка продолжала пульсировать в его руке, как будто подталкивая к действию.
Ник наклонился и написал на бумаге имя своей дочери. Потом укоротил его, добавил второе «л» и вдруг резко перечеркнул лист. Не может быть! Этого не может быть!
Но Кати с фотографии упорно смотрела на него, и опять началось покалывание, хотя теперь оно переместилось на спину, заставляя его дрожать.
– Ты пытаешься мне что-то подсказать, Кати, – прошептал он.
Впервые за многие-многие годы он испугался. Затем медленно направился к сейфу, и покалывание прекратилось.
Прежде чем открыть его, он запер свой кабинет и предупредил секретаря, чтобы его не беспокоили. Потом набрал код, вынул гору папок и отнес их на стол. Он постоянно платил за собранную информацию, но никогда не пользовался ею. Прежде он не хотел знать, что было в папках.
Теперь он выбрал одну из них, ту, на которой стояло имя «Розенбург Д.», раскрыл ее и, просмотрев, взялся за телефон. Несколько секунд спустя линия Англии ответила ему. Было четыре утра по лондонскому времени.
Дэниел Розенбург спал чутко. Поэтому, когда зазвонил телефон, он мгновенно проснулся и потянулся к тумбочке у кровати.
– Подождите, я перейду в кабинет, – тихо сказал он в трубку и осторожно встал с постели, боясь потревожить Руфь. Прихватив шелковый халат, он спустился по лестнице в свой кабинет, включил свет и прошел к столу.
– Слушаю. Розенбург, – прижал он телефонную трубку головой к плечу, пока прикуривал сигарету. – Кто это?
– Привет, Дэниел.
Он узнал голос, и пальцы его затряслись, выронив горящую спичку на халат. Капли пота выступили на лбу.
– Ник! Я не могу поверить. – Он старался быть предельно сердечным.
– Оставь, Дэниел. Это не звонок вежливости.
Пульс Розенбурга участился, и ладони приклеились к трубке. Двадцать два года прошло с тех пор, как он слышал этот голос, и сейчас здорово струсил.
– Что ты хочешь, Ник?
– Я хочу знать правду, Дэниел. О Кати и о моей дочери.
Розенбург закрыл глаза. Он был суеверным человеком, и ему показалось, что тяжелая рука возмездия легла на его плечи. Он вздрогнул. «Я могу солгать», – подумал он, жадно затянувшись сигаретой.
– Какую правду? – пробормотал он, желая потянуть время.
– Ты знаешь, какую, Дэниел.
Он снова проглотил комок. Рот его пересох.
– Послушай, Ник, я сделал это для тебя…
– Оставь, Дэн. Она была жива?
Голос на другом конце линии был ледяным и жестким. Розенбург задрожал.
– Да.
Наступила болезненная тишина, и минута показалась вечностью.
– Ты заплатишь мне за это, – спокойно произнес Ник. И через несколько секунд добавил: – Даже если мне придется убивать тебя самому.
Ник Боуен очень долго сидел за столом и не сводил с фотографии взгляда.
Постепенно жизнь в здании замерла; на смену вечеру пришла ночь. Она накрыла город плотным черным покрывалом, вытканным серебряными звездами. Ник посмотрел на небо, и впервые с тех пор, как прибыл в Сидней, ему захотелось домой. Внезапно все сомнения отступили.
Он бережно спрятал фотографию в бумажник и потянулся к телефону. Набрав лондонский номер, он дождался соединения.
– Алло, Джек? Это Ник Боуен. Извини, что разбудил тебя, но я хочу предложить тебе срочную работу. Да, в том же роде, что и предыдущая. – Он подождал, пока человек в Лондоне возьмет ручку. – Могу продолжать? Хорошо. Мне нужно все, что ты сможешь узнать о молодой женщине, Элли Тейлор. Начни с полицейских отчетов в Лондоне за 1965 год. Посмотри, там должны быть сведения об убийстве молодой женщины и ребенка четырех лет.
Он остановился, чтобы перевести дыхание.
– Сейчас Элли Тейлор генеральный директор «Хэдли Тейлор Йорк». Я думаю, ты постараешься узнать, как и откуда она пришла к этому. Что? Да, да. Мне нужны эти сведения через двадцать четыре часа. Как ты думаешь, справишься?
Он выслушал ответ, продиктовал номер своего личного факса и посмотрел на часы.
– Ты, наверное, начнешь прямо сейчас. Это очень важно для меня, Джек. Да, да, конечно, цена будет много выше, чем за предыдущую работу. Я надеюсь на тебя.
Закончив разговор, Ник повесил трубку.
И в последний раз взглянул на листок бумаги, где было написано имя Элеонора, Элли. Он не был бы удивлен, если бы сошел с ума. Схватив листок бумаги, он скомкал его в тугой маленький шар. Скоро все выяснится. Джек был самым лучшим специалистом по таким расследованиям. И если все это окажется… Ник заставил себя дальше не думать. Сейчас он не должен возвращаться к этим мыслям, ибо они причиняли ему сильнейшую боль и страдания.
ГЛАВА 37
Элли проснулась рано и выскользнула из-под одеяла, чтобы раздвинуть занавески. Яркие солнечные лучи ворвались в комнату. Это было прекрасное утро, и ей захотелось разделить его с кем-нибудь. Она чувствовала себя свободной и бодрой. Накинув легкий шелковый пеньюар, она присела на край кровати и набрала номер портье.
– Соедините с люксом Эдварда Гамильтона.
Через секунду он что-то пробурчал хриплым, сонным голосом.
– Привет, Эдвард! Это я!
Ее голос звонко ворвался в сонную тишину. Он кинул взгляд на часы:
– О Господи, Элли! Сейчас только семь.
Устало вздохнув, он лег на спину, положив трубку на подушку.
– Я знаю. – Она казалась чрезмерно оживленной. – Ты не хочешь присоединиться ко мне и позавтракать на балконе?
Вопреки всему он улыбнулся. Она вела себя, как непоседливый ребенок, это было заразительно.
– Есть очень невежливые слова для подобных тебе людей, – проворчал он, затем сел, протирая глаза руками.
– Это значит «да» или «нет»?
– Это значит, что я не хочу бриться.
Она улыбнулась:
– Да? Растрепа! Увидимся через пять минут!
Закончив разговор, Элли стала заказывать завтрак, а Эдвард сполз с постели.
Когда он появился, она сидела на балконе и читала. Официант сервировал завтрак в номере. Она встретила Эдварда улыбкой.
– Доброе утро, – произнесла она, наблюдая за ним, когда он подошел к перилам балкона и огляделся.
– Доброе. Славный будет денек. – Он посмотрел на нее через плечо. – Хотя я совсем не собирался начинать его таким образом. Этот завтрак должен быть очень хорош, раз из-за него меня подняли в такой ужасный час!
– Будет, будет! Лучше сядь и успокойся. – Она встала, направляясь в гостиную. – Что ты хочешь, кофе или чай?
– Кофе, пожалуйста.
Несколько минут спустя она поставила на столик поднос и стала разливать кофе. Передавая ему чашку, она уловила изучающий взгляд.
– Почему ты так странно смотришь?
Он пожал плечами.
– Не знаю… Я думаю, из-за того, что прошло слишком много времени с тех пор, как я видел тебя в шортах и майке, – улыбнулся он. – Ты выглядишь немного странно.
– Премного вам благодарна, – скорчила она рожицу, и они расхохотались.
– Но ты действительно кажешься другой, Элли. С тех пор как мы прибыли сюда, ты абсолютно переменилась.
– Я и чувствую себя другой. – Она оглянулась на сливающийся с небом океан, и улыбка ее угасла. – Это потому, что я отдыхаю только второй раз.
– Ты говоришь о выходных днях? – удивился Эдвард.
Она посмотрела на него.
– Мой медовый месяц был единственным отдыхом. Я ездила в Париж, в Мадрид по делам, но… – Она вздрогнула. – У меня никогда не было выходных.
И тогда Эдвард подумал, как мало по-настоящему знает о ней.
– Я изменилась, потому что отдыхаю, и это восхитительно!
Так ли это? Только ли в этом дело?
Она взяла чашку:
– Мы позавтракаем в номере, или принести все сюда?
– Давай останемся здесь, – ответил он вставая, чтобы помочь ей. – Потом я позвоню в «Боуен корпорэйшн» и договорюсь о сегодняшней встрече. А потом, если ты не против, мы проведем ленч у Дойлис в Вэтсон Бэй. Как тебе мои предложения?
– Твои планы замечательны! – одобрила она. Два дня назад это показалось бы ей невозможным. Но сейчас она была спокойна и удивлялась себе?
– Хорошо! – Эдвард взял вазу с клубникой и понес на балкон. – А насчет обеда… – он замолчал и, обернувшись, наткнулся на ее смущенные и грустные глаза. Тогда он пожал плечами и спокойно произнес: – Ладно, обсудим это позже.
Эдварда насторожило ее смущение, он почувствовал, насколько все хрупко. Надо быть очень осторожным, сказал он себе уже второй раз в течение суток. Хотя сердцем знал, что в любой момент готов выбросить всю свою осторожность к чертовой бабушке.
Войдя в кабинет, Ник Боуен остановился и осмотрел свой костюм. Он наклонился, уничтожая крошечное пятно на левой туфле шелковым носовым платком, затем выпрямился и одернул пиджак.
Когда его секретарь сообщила по интеркому, что Эдвард Гамильтон и Элли Тейлор находятся в приемной на верхнем этаже, Ник попросил принести кофе, чай, бисквиты, а сам отправился встречать гостей.
– Ник! – Эдвард шагнул ему навстречу, и они пожали друг другу руки. – Ты выглядишь намного лучше! Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно! – ответил Ник, поворачиваясь к Элли и протягивая ей руку.
Она спокойно ответила на его рукопожатие. Однако он не был уверен, что она на самом деле спокойна.
– Элли.
– Хелло. Мне приятно слышать, что сегодня с вами все хорошо. – Опустив глаза, она заметила, какие прохладные и длинные у него пальцы. Его руки были очень похожи на ее.
– Благодарю. Пойдемте. – Ник взял у Элли кейс и повел их в свой кабинет. – Надеюсь, Эдвард уже показал вам Сидней?
– Да.
Ник обернулся к Эдварду и улыбнулся:
– Думаю, что это первое знакомство с городом не только для вас, но и для него! Я не уверен, что он выходил из кабинета все четыре года, пока был здесь!
– Не обращай внимания, Элли! Он шутит!
Ник остановился у своего кабинета и, открыв дверь, пропустил их вперед.
– А не выпить ли нам сначала по чашке кофе или чаю? А потом поговорим о бизнесе. Вы согласны?
– Абсолютно. – Эдвард улыбнулся и пододвинул стул для Элли. Она удивилась тому, как свободно себя чувствует. Страх и напряжение, владевшие ею перед встречей, исчезли. Зато на смену пришло странное ощущение, что все уже позади и она победила. Элли расстегнула жакет и наклонилась, чтобы достать документы из кейса, но поняла, что они вряд ли понадобятся. Когда она выпрямилась, раздался легкий стук в дверь и вошла секретарь Ника с подносом.
– Что вы будете пить, Элли?
– Чай, пожалуйста.
– Эдвард?
– То же самое. Спасибо.
Разливая по чашкам чай, Ник попросил:
– Может быть, прежде чем говорить о захвате и объединении, Элли, вы расскажете немного о себе и о «Хэдли Тейлор Йорк». – Хотя он уже все знал об этом, так как прочитал документы, представленные Джеком, ему хотелось слышать ее голос, просто смотреть на нее.
– Я – старый чудак бизнесмен!
Она рассмеялась, и он увидел лицо Кати более четко, чем мог себе представить.
– Надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу, что вы кажетесь мне слишком юной для Генерального директора «Хэдли Тейлор Йорк».
– Ну что вы, я и не собираюсь возражать. Большинство людей думают то же самое. – Тепло улыбнулась она. Ей было легко говорить с ним. – Скажите только поточнее, что вы хотите знать.
– Расскажите о вашем бизнесе. Я слышал, что одно время вы руководили дизайнерской компанией от «Хэдли Тейлор Йорк». – Элли кивнула. – Тогда начнем с вашего начала.
Ник старался придерживаться разговора о делах, бизнесе, хотя его интересовало о ней все.
Элли поставила чашку и прокашлялась. Обычно она мало говорила о себе, но сегодня ей было так хорошо и спокойно. Может быть, с ней происходило такое оттого, что ставка была очень велика. Она посмотрела на Ника и начала:
– Я пришла в «Хэдли Тейлор Йорк» в 1982 году прямо из Оксфорда…
Пока она говорила, Ник откинулся на спинку стула и слушал. «Какой у нее теплый, нежный голос», – радовался он, довольный, что смотрит на нее. Ему представилась хорошая возможность познакомиться с ней поближе. Всякий раз, когда она поворачивала голову, улыбалась, приглаживала волосы, она так напоминала Кати, что он снова чувствовал сердцем связывающие их узы. К нему пришла радость, которой он долго был лишен.
Близился вечер, когда они стали обсуждать разные детали из предполагаемого «захвата». Во всем плане этой сделки Ник увидел талантливую руку Эдварда. Но также заметил интуицию Элли, ее проницательность, ясное понимание дела – и был поражен этим.
Он задавал ей вопросы, касающиеся бизнеса и был удивлен краткими, уверенными ответами. Она точно знала, что делала, планировала каждый свой шаг, здраво мыслила и была очень осторожна. Однако, наблюдая за ней в течение разговора, он интуитивно ощутил, что за этой сделкой скрывается что-то большее, и это изумило его.
Наконец, когда они обсудили все детали «захвата», наступило время сказать о своем решении Нику. Он хотел быть уверенным и иметь все доказательства относительно того, что Элли его дочь. Хотя сердце подсказало ему об этом в тот же миг, как только он увидел ее. Он наклонился вперед, уперся ладонями в стол и, глядя Элли в глаза, спросил:
– Итак, вы думаете, что сможете победить?
– Победа будет за мной! – не колеблясь, произнесла она. И сила ее снова удивила Ника. – Но без вашего голоса это будет нелегко, – добавила она.
Ее прямота понравилась Нику.
– Скажите мне, Элли, что получите вы от этого лично для себя?
Глаза ее загорелись темным пламенем.
– Лично очень мало, – солгала она, опустив глаза. – Я думаю, радость победы. Вот и все. – Элли замолчала, ибо только одна знала, что стоит за этими словами. – Остальное – интересы «Хэдли Тейлор Йорк».
Ник на минуту заколебался. Он не хотел открывать, как долго и осторожно все эти годы подбирался к «Трайтиш». Это была его личная месть.
– Я владею акциями «Трайтиш», которые составляют восемь процентов, – весомо произнес он.
Это был оглушающий факт, перевес в игре. Элли застыла.
Эдвард пришел в себя первым:
– Это гораздо больше, чем мы предполагали.
Она бросила на Эдварда косой взгляд и увидела, как судорожно он стиснул зубы.
– Без вашей поддержки, Ник, все, что мы обсуждали, становится бессмысленным.
Ник хранил молчание, и Эдварда стали одолевать сомнения.
– Мы можем сказать немного больше…
Ник поднял руку, останавливая Эдварда.
– Я знаю, Эдвард, я уже принял решение во время нашей короткой встречи.
Эдвард насторожился. И тогда Ник весело улыбнулся.
– Я решил отдать свой голос, чтобы «Хэдли Тейлор Йорк» захватила «Трайтиш». – Он сразу почувствовал, как спало болезненное напряжение между ними. – Это было так просто сделать, – добавил он, вставая. – Поздравляю и удачи вам. – Он протянул руку Элли.
Та с благодарностью пожала ее. Она была так ошеломлена, что не находила слов. Эдвард встал и тоже пожал Нику руку.
– Спасибо, Ник. Вы не пожалеете о своем решении, – сказал он бесцветным голосом.
Ник улыбнулся:
– Я не слишком надеюсь на это, Эдвард.
Эдвард с удовольствием бы рассмеялся такому ответу, если бы не был так измочален. Тем временем Ник прошел к бару, открыл скрытую под деревом дверцу морозильника и достал бутылку шампанского.
– Я сейчас предлагаю выпить за это. – Он отнес бутылку вместе с высокими хрустальными бокалами к столу. Потом взглянул на часы. – И, если вы согласны, буду рад пригласить вас на обед.
Эдвард посмотрел на Элли – она кивнула. Ее облегчение стало медленно сменяться болезненной радостью.
Хлопнула пробка. Ник разлил по бокалам шампанское и передал один бокал Элли. Ему так много хотелось сказать ей, но прошло еще слишком мало времени. Он растерял все слова и не знал, с чего начать. Поэтому Элли опередила его.
– Тост за новую деловую дружбу! – провозгласила она, и их бокалы зазвенели. – За новую дружбу, – повторила она и вдруг улыбнулась.
– Да, за новую дружбу, – с радостью согласился Ник, отпив глоток шампанского и почувствовав себя помолодевшим.
Было уже за полночь, когда Эдвард и Элли вернулись в «Регент». Он открыл перед ней дверь в прохладный от кондиционеров вестибюль отеля. Их каблуки громко стучали по мраморному полу.
– Хочешь что-нибудь выпить в моем номере? – спросила Элли, не глядя на него. Она провоцировала Эдварда, не желая расставаться с ним.
Он заколебался, стараясь оставаться равнодушным.
– Вообще-то можно, – пробормотал он через несколько секунд.
Когда лифт поднял их, они молча подошли к люксу. Элли отперла дверь. Эдвард вдруг занервничал и почувствовал раздражение.
Она подошла к мини-бару, сбросив на ходу жакет. Элли и представить себе не могла, каким чувственным было это движение. Наклонившись, она открыла морозильник и заглянула в него.
– Что ты будешь пить? Бренди? Виски? Здесь есть бутылка австралийского вина! Давай я открою его?
– Прекрасно, – согласился он, выходя на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха. Посмотрев вниз на полночно-синюю гладь океана, он успокоился.
– Вот! – Элли стояла в дверях и протягивала ему вино. Лицо ее было едва различимо.
Эдвард взял бокал и вновь повернулся к океану. Догадываясь о его волнении, Элли потихоньку обошла его и прислонилась к стене.
– Эдвард!
Он продолжал смотреть вниз.
– Эдвард, я хочу тебе что-то сказать. – Голос ее звучал мягко, завораживающе. Элли порывисто придвинулась к нему.
И он мгновенно обернулся:
– Нет, Элли, не надо. Ничего не говори.
– Но я хочу. – Она отступила в тень, и лицо ее таинственно засветилось. Чувства его начали закипать.
– Эдвард… Я…
Он стоял, глядя на нее, и вдруг его бросило в дрожь. Тогда он протянул руку, прижал ее к себе и, обнимая, стал гладить блестящую копну волос. Он слышал, как; она что-то шептала ему в грудь, но слова терялись.
Нежно отстранив ее от себя, он расстегнул ей блузку и спустил с плеч. Затем наклонился и поцеловал ложбинку у шеи. Все это время Элли казалось, что она смотрит на себя со стороны.
Под его руками шелк нижнего белья соскользнул. Холодный воздух, касаясь кожи, заставлял ее дрожать. Не отрывая от нее взгляда, Эдвард отошел. И тогда, расстегнув застежку, она сбросила на пол юбку, нижнее белье и осталась обнаженной.
Приблизившись, он стал медленно исследовать пальцами все изгибы ее тела: коснулся соска ее пышной груди, затем погладил спину. Она не смущалась – обнаженность делала ее сильнее, радостнее и могущественнее. Он собрал ее волосы и, обмотав вокруг своей руки, откинул голову назад, заставив ее тело изогнуться дугой, а потом сильно прижал к себе ее бедра. Наклонившись, он стал целовать ее губы.
Сила страсти Элли разрушила все его самообладание. Он потихоньку прижал ее к стене и, не прекращая поцелуя, расстегнул брюки. Затем легко раздвинул ей ноги и, слегка приподняв и притянув к себе, оказался глубоко внутри нее. Она закричала.
Медленно двигаясь, он крепко держал ее за бедра. Прерывисто дыша, она смотрела на него дикими потемневшими глазами, и он чувствовал, как страсть и возбуждение полыхают внутри ее тела. Он еще сильнее прижал ее к себе, а она обвила его ногами. Движения его убыстрились. И хотя спина чувствовала шероховатость стены, она не могла сдержать стонов наслаждения. Наконец разгоревшийся в ней огонь достиг своего пика, и тогда Эдвард дал себе волю. Интенсивность его взрыва была столь сильна, что он закричал.
Потом они стояли, обнявшись, в холодной ночной тишине. Он гладил ее волосы и слышал тихое всхлипывание. Наконец она успокоилась. Взяв за подбородок, он повернул к себе ее лицо и поцелуями стал убирать слезы, чувствуя теплую соль на своих губах. Потом бережно накинул на нее пиджак, поднял на руки и понес в спальню.
