Текст книги "Кстати о любви (СИ)"
Автор книги: Марина Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Как минимум – значительно меньше общего количества.
– Точно… – она снова зависла, взгляд ее переместился с Егора обратно на забор, а потом по забору же заскользил к ближайшему электростолбу. Через мгновение она выдергивала из кармана телефон, запускала на нем Гугл-карты и пыталась от них чего-то добиться. Терпения надолго не хватило, минуты через полторы Росомаха с досадой бросила трубку за спину, не особо озаботившись тем, куда она попадет, и изрекла: – Сдаюсь! Эта Ульяновка с цивилизацией несовместима. Нам нужно найти место с нормальным интернетом, кроватью и душем. На трассе ничего не видел, пока я дрыхла?
– То, что я видел, вряд ли имеет интернет и горячую воду, – Егор подумал недолго и добавил: – Давай вернемся в Одессу.
– Да, там шансов больше… Слушай, ты прости меня, что я так… ну тупанула!
– Зато покатались.
Когда въезжали в Одессу, было уже темно – добирались дольше, чем предполагали. То навигатор завел к закрытой на ремонт дороге, то жевали очередные сэндвичи на очередной заправке.
И потому заселились в первую попавшуюся гостиницу, вывеску которой заметила Руслана. Приключений на сегодня оказалось достаточно для обоих. Администратор – весьма приятная дама средних лет, видимо, все же в положение путешественников не вошла, потому сходу озадачила:
– К сожалению, поселить вас отдельно не выйдет, – сообщила она самым любезным тоном. – Можем предложить единственный твин рум. Зато с отличным видом из окна.
– Не терпится увидеть, – буркнул Егор и взял ключ.
Уставшая Руська со своим неизменным рюкзаком, ни слова не говоря, потопала за ним и администраторшей, на ходу объяснявшей, в котором часу закрывают вход в гостиницу, и как набрать горничную в случае, если им вздумается где-то бродить среди ночи.
Номер под крышей с наклонным потолком и правда оказался вполне приличным. Блага цивилизации в виде телевизора, холодильника и даже кондиционера присутствовали.
– Пароль от вай-фая найдете на прикроватной тумбочке, если вам что-нибудь будет нужно, позвоните – номер возле телефона. Есть ресторан и бар, но ужин можно заказать в комнату. В котором часу вы выезжаете?
– С утра, не позднее девяти? Десяти? – отозвалась Руслана и вопросительно взглянула на Лукина, будто спрашивала: «Подойдет?»
– Завтра разберемся, – сказал он, закрыл за администраторшей дверь и повернулся к Росомахе. – Иди в душ, а я пока ужин закажу.
– Ты первый, я закажу, – отмахнулась она, вытаскивая из рюкзака макбук и усаживаясь на кровать, которую, судя по всему, определила как свою.
– Девочек надо пропускать.
– Шутка про то, что я не девочка, а Росомаха, второй раз будет звучать сильно плоско?
– Как знаешь, – сказал Егор и скрылся в душе.
Плескался недолго. Вышел довольный, бритый и, широко улыбаясь, сообщил:
– Твоя очередь получать сюрприз.
Руслана, сидевшая теперь не на кровати, а где-то в углу комнаты, возле роутера, рявкнула в ответ:
– Да тут и так сюрприз на сюрпризе! Интернет еле пашет!
– Этот тебе тоже понравится.
– Прямо не терпится, – усмехнулась она, легко поднялась и всучила ему свой девайс: – Дерзай! Гугл Мапс почти загрузились, но не вполне.
После чего, порывшись в рюкзаке, вынула оттуда законную сменную футболку, мрачно посетовала про себя, что не захватила спортивки, и поплелась в душ.
Примерно через полторы минуты из ванной комнаты до Егора Лукина донесся рык Росомахи:
– А где холодная?!!
Глава 2
За окном валил снег. Она это точно знала – еще до того, как проснулась. Он пошел ночью, едва они улеглись, – в свете фонарей Руслана видела порхающих серебристых мотыльков и думала о том, что не хватает только орхидей для полного счастья – тоже серебристых, но разве такие бывают? Впрочем, если мотыльки есть, почему не может быть цветов? Чтобы увидеть их, не нужно лететь на Майнау. Все здесь. Все внутри, стоит только заглянуть. С тем и засыпала – заглядывая в себя под тихое сопение Лукина на соседней кровати. Последнее, о чем успела подумать, это о том, что уже очень давно не чувствовала себя так спокойно и хорошо, как в этот день. И удивлялась своим чувствам – ведь он верно подметил: она была одиночкой.
А вот что снилось, Росомаха уже не помнила. Должно быть, что-то привычное, росомашье. Только снег в холодном воздухе между домов и деревьев ощущала так, будто бы видела его, хотя глаз раскрывать совсем не хотелось. Наверное, навалило, теперь таять будет.
Руслана потянулась на кровати и перевернулась со спины на бок, перебирая в голове события прошлого вечера. Карту они все же загрузили. И пару-тройку Ульяновок себе наметили, а если повезет, то и ехать далеко не придется. С натяжкой, но на Е95 был подходящий пост полиции, находившийся немного дальше по трассе от Ульяновки в Кировоградской области. Настолько незначительно, что… чем черт не шутит!
Ужин прошел в приподнятом настроении, боевом состоянии духа и в беседе «ни оБ чем». Потом пощелкали телевизор – на интернет с его выпадениями нервов не хватило. Закончилось все за чашкой чаю в ресторане при гостинице – ресторан, кстати, оказался даже вполне приличным. Руслана что-то трындела про свои приключения в Африке до тех пор, пока батарейка в ней не издохла. Чай ее разморил окончательно, и к тому моменту, когда Лукин надумал повторить – очень уж хорошо шло, и боевой дух, и энергия иссякли. Пока он подходил к бармену справиться о «добавке» – в ночное время официанта уже не наблюдалось, Руслана позорно задремала и проснулась только тогда, когда перед ней поставили вторую чашку, которую она так и не осилила, хотя сама же просила. Как поднялась в номер, помнила с трудом. А вот снег почему-то в память врезался.
Серебряные бабочки. Серебряные бабочки, отражающиеся на мутно-сизом жемчуге ночного неба.
Руслана зевнула, еще раз потянулась и раскрыла глаза. Рассеянный свет из окна реальности происходящему не добавлял. Приподняв голову с подушки, она посмотрела за изголовье кровати и удовлетворенно улыбнулась – за занавеской угадывались хлопья снега. Потом ее взгляд скользнул на соседнюю постель, от которой ее отделяло каких-то полтора метра. Лукин спал богатырским сном, лежа на спине, но тихо, не храпел. От такого большого мужчины – неожиданный сюрприз.
Путешествовать с мужиками ей приходилось и раньше – с Колькой Гуржием, когда дипломный проект снимали на пятом курсе, с Шаповаловым – чуть-чуть позже несколько дней проторчали в Карпатах, делали сюжет про мольфаров для журнала, Руська тогда еще пробовала сидеть на стуле в редакции. Не усидела. Потом опять с Колькой в Африку рванули, когда стало невмоготу.
Но все это было не то и не так. В те времена были работа, сотрудничество, дружба.
Здесь изначально вопрос стоял иначе. Вопрос, ответа на который Руслана не знала. Что Лукин здесь делает? Ну, кроме того, что спит, естественно. Почему он с ней возится? Из чувства вины за Тоху? Бред! Не так уж по зрелом размышлении и провинился. Скучно стало? Возможно, но с его-то замашками и привычками вшивая гостишка на въезде в город по Южной дороге? Росомаха невольно попробовала представить себе Егора Лукина где-нибудь в Монровии, посреди палящего солнца. Непременно в шортах и панаме, как ходил Гуржий. От этой мысли стало смешно, но смех она заглушила, уткнувшись в подушку.
Потом достала телефон – часы показывали 6:30, поднялась и почти бесшумно, сверкая голыми ногами, торчащими из длинной мужской футболки с AC/DC, достающей ей до середины бедра, подошла к окну. Охнула. В сумерках не разглядишь, а сейчас… вид, и правда, впечатлял – гостиница была в непосредственной близости от какого-то неведомого безымянного сквера, теперь укрытого снегом.
– Море зимой, – пробормотала себе под нос Руслана и задернула занавеску.
А затем снова покосилась на кровать Лукина, и словно бы что-то толкнуло ее в спину. Так же бесшумно она подошла к нему и вгляделась в его лицо. Уже почти привычное, не сбивающее с ног неподготовленную дурочку. Потому что дурочка подготовилась. Его темные волосы растрепались и торчали во все стороны, челка упала на лоб. А вот на переносице четкой линии не было, разгладилась во сне. За ночь на щеках и подбородке снова появилась знакомая рыжеватая щетина – должен же быть в человеке какой-то изъян хотя бы затем, чтобы простые смертные понимали, что он с этой планеты.
«Егор Лукин, ты с этой планеты?» – мысленно уточнила Руслана, склонившись чуть ниже к кровати.
В ответ на ее непроизнесенный вслух вопрос Лукин открыл глаза и смотрел на нее своим серым, ясным, хоть и со сна, взглядом.
– Все нормально? – спросил он. Голос оказался хриплым. Уж точно со сна.
Руслана резко выровнялась, улыбнулась и, уперев руки в боки, сказала, надеясь исключительно на то, что замешательства в интонации не слышно:
– Нормально! Седьмой час, собиралась тебя будить.
– Подходящий видок, – усмехнулся Егор, крепко потер глаза и сел на кровати. – Вода холодная появилась, или и горячая пропала?
– У тебя есть возможность проверить прямо сейчас. Я еще там не была, – Руслана, безуспешно пытаясь скрыть смущение, отошла к своей постели и достала телефон: – Вот интернет точно так и не раздуплился.
– Еще немного и я подумаю, что ты не росомаха, а кошка, – сказал Лукин. Он разглядывал ее некоторое время – очень сосредоточенно и внимательно. Оценивающе. Потом поднялся и ушел в душ.
Им повезло. Горячая вода не пропала, холодная появилась. На завтрак спустились в ресторан, где веселый, не иначе с ночи, повар от души сделал им двойные порции овсянки и яичницы с сосисками на сале. Сам же и накрыл на стол – официантка в надежде, что в такую рань никто не явится, потому что суббота, умчалась по личным и, несомненно, важным делам.
Ровно в 9:07 они сдали ключ администраторше и вышли на парковку. Под ногами, как и предполагалось, влажно хлюпало то, что должно было выглядеть красиво. Лукин сощурился, подставив лицо резким порывам ветра.
– Кто поведет? – спросил он, глядя то ли в небо, то ли в будущее.
– Моя очередь, – ответила Руслана, открывая дверцу со стороны водителя и забрасывая рюкзак в салон. – Я тебя и так эксплуатирую.
– Эксплуатируешь ты свою машину.
– А ее положено. Между прочим, первый настоящий выгул. До этого мы с ней только примерялись друг к другу, а теперь у нас типа отношения.
– Не ревнуй. Я не стану вмешиваться в ваши с ней отношения, – заверил Лукин.
– Ну, ты ей тоже уже почти родственник. Не что чтобы я была в восторге, но… – Руслана резко замолчала, заставляя себя не продолжать. Обычная болтовня становилась странно ориентированной. Причем в ту сторону, которая ей совсем-совсем не нравилась. Будто бы она снова двадцатилетняя, и мозга у нее нет.
Однако, запихнув себя в машину, она решительно заявила:
– Предупреждаю сразу: в дороге я всегда пою. Позавчера слишком сонным, чтобы оценить, был ты, а вчера – я, чтобы исполнять. Но сегодня, боюсь, тебе придется послушать.
– Может, потерпишь еще один день? – с надеждой в голосе спросил Егор.
– Мочи нет терпеть, граф, – хохотнула Руська, заводя машину, – в следующий раз захвати беруши!
– Креатив хорош в нашей работе, а вопли под музыку в замкнутом пространстве… – Лукин на мгновение задумался и закончил: – … это что-то из области садизма.
– То есть ты заранее уверен, что это будет ужас-ужас?
– Нет.
– Мне говорили, что у меня тембр голоса, почти как у Дженис Джоплин!
– Хорошо, что только тембр… Слушай, я же не предлагаю тебе вообще никогда не петь. Всего лишь прошу – не сегодня. Вернемся в Киев, избавишься от меня – делай что хочешь.
– О как! – Руслана на мгновение отвлеклась от дороги и взглянула на него. – Ты со всеми так или только со мной?
– Что – «так»?
– Наглеешь.
– И в чем ты увидела наглость? – Егор тоже посмотрел на нее.
– Ну, вообще-то, это моя машина, моя дорога и мои привычки, – выпалила она и почти прикусила себе язык. Еще не хватало задеть главредовскую тонкую душевную организацию. Потом тряхнула головой и, как ни в чем не бывало, продолжила: – А на самом деле рецепт все тот же, и он очень простой. Ты научил. Я теперь регулярно пользуюсь. Покажи мне выгоду – я оценю перспективы.
– Да не вопрос! – рассмеялся Лукин. – Высаживаешь меня на ближайшей заправке – и остаешься при своих интересах.
– А как же любовь к ближнему?
– Твоей ко мне или моей к тебе?
– Ты свою уже доказал. В «Мандарине» и в одной из Ульяновок вчера.
– То есть ты довезешь меня до Киева? – уточнил Егор.
– Бросать тебя посреди дороги надо было в первый же вечер. Сейчас уже поздновато, не находишь?
– И без твоего пения?
– Пение Эрика Клэптона тебя устроит?
– Настаивать еще и на его молчании – было бы точно наглостью.
– Спасибо. Я могу рассчитывать на то, что ты накормишь меня мороженым за мою исключительную доброту?
– Даже обедом!
В ответ она пожала плечами и все же сосредоточилась на дороге. Или сделала вид, что сосредоточилась. Так они и ехали в составе двух человек, Эрика Клэптона в магнитоле и желтой машинки, с которой у Росомахи были отношения. А бьющая рекорды степень маразма стала заметна даже ей. В голове настойчиво зудело и не давало покоя непонимание происходящего. И проблема была отнюдь не в том, что он то ли в шутку, то ли всерьез торговался с ней насчет музыки.
Что он вообще здесь делает?!
Что. Он. Здесь. Делает?
Ну, кроме явного подтрунивания на грани… чего там? Как оно называется у нормальных людей? Заигрывания? Что за чушь про любовь?! Кто ее за язык тянул?
За окном мелькали села, колеса рассекали по жидкой субстанции, которая еще только под утро называлась снегом. А Росомаха пыталась не смотреть на Лукина, но получалось скверно. Еще худшей, еще более озадачивающей была ее собственная реакция на него.
Ну, мужик. Ну, красивый. Ну, умный. Ну, бывает.
С ней что не так?
«Не у всех бывает, но у всех проходит», – пробурчала свое излюбленное мама в ее голове. А она невольно взглянула на собственное отражение в зеркале заднего вида.
Двадцать восемь лет. Зеленые волосы. Лицо скорее никакое, чем какое-то – чистый лист, серая мышь. Да, родинка над губой. Дебильная родинка, всегда бесившая ее – мерещилось в ней какое-то кокетство, которое в самой Руслане атрофировано напрочь. Впрочем, если и было, она его в себе выкорчевала – давно и навсегда. За плечами – назло себе – Африка. Впереди – никаких планов на жизнь.
Может она нравиться мужчине, вроде Лукина, настолько, чтобы он, сев к ней в машину, провел рядом более суток? Нет, не может. А из дружеского расположения? Они не друзья.
Вывод только один – у него что-то случилось. Что-то, что совершенно выбивает ее из колеи. Что-то, из-за чего она путает его присутствие с интересом. И это уже ее проблема, а не его.
Логическая цепочка выстроена. Оставалось только влезть обратно в шкуру Росомахи. А попробуй это сделай, когда уже потеребили.
Два с лишним часа терзаний завершились на подъезде к Ульяновке. Росомаха включилась сама по себе.
– А теперь внимание, – важно сообщила она. – Надо придумать легенду, нафига мы докапываемся. У тебя удостоверения какого-нибудь из службы безопасности не завалялось случайно?
– Ты пересмотрела фильмов про супергероев, – усмехнулся Егор. – Можем, конечно, сказать, их пресс-служба в курсе, и мы собираем материал про суровые будни наших доблестных силовиков.
– Отличный план! Только тогда давай ты представишься, меня никто не знает, а у тебя… это… журнал.
– Полезная штука, да?
– Ну… Вынуждена признать, что временами – да.
– В данном случае не факт, что сработает. Но попробовать можно.
В общем-то, они и попробовали.
В будке на посту встретили их довольно спокойно, хотя и без излишнего ажиотажа. Лукин как руководитель журнала, который нет-нет, да и на слуху, впечатление произвел. Капитан полиции, возомнивший себя, видимо, тоже большим начальником, важно крутил в руках шариковую ручку и сверлил вошедших незваных гостей взглядом.
– И за что удостоены чести такой? – спрашивал он.
– У нас в журнале выйдет серия очерков, – неторопливо заговорил Егор, устраиваясь на стуле перед хозяином кабинета. – С некоторыми сравнительными штрихами о работе полицейских в столице, в областях и на периферии. Я считаю, что в провинции это больше энтузиазм, чем в центре. А вы?
– Этак сразу? Может, кофе?
– Можно и кофе, – согласился Лукин, достал из внутреннего кармана куртки фляжку и поставил между собой и капитаном.
– И к кофе, – усмехнулся тот, включая чайник. Потом подхватился с кресла, достал чашки и высыпал в блюдце жменю конфет из ящика в столе.
Руська, приподняв бровь, наблюдала за обоими. Потом негромко проворчала:
– Ясно, за рулем весь день я.
– Женщины! – фыркнул Лукин и многозначительно посмотрел на полицейского. – Так как? Расскажете что-нибудь интересное?
– А вы спро́сите что-нибудь интересное? – рассмеялся капитан. – Потому как я против энтузиазма, я за профессионализм. Особенно в нашем деле.
– А я тоже! Но там, где профессионализм не вознаграждается в полном объеме, начинается энтузиазм.
Лицо капитана на мгновение застыло – как было, с улыбкой на губах. Потом он деловито достал кофе, насыпал в чашки и проговорил:
– Если вас интересует тема коррупции в органах, то, боюсь, ничем помочь не могу. Не там рыскаете.
– Не интересует! – торопливо заверила Руська.
– Ваши намеки об энтузиазме – это не по адресу!
– Тема коррупции давно избита и малопривлекательна с точки зрения аналитики, – начал новый виток убалтывания Егор. – Но вот что-то… из настоящего… рабочего процесса. Например, задержание. Чем вы руководствуетесь – только ориентировками или интуиция тоже имеет значение?
В этот момент без стука приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова.
– Товарищ капитан, – заговорила она человеческим голосом.
– Что там еще?
Парень с погонами младшего лейтенанта замялся, продолжая торчать в дверном проеме, посмотрел на чужаков и выдал:
– Вам бы это… самому… там, на улице…
– Срочно?
– Да! Там это… Ерофеев. За вами послал.
– Да твою ж мать! – рявкнул капитан и быстро глянул на Лукина: – Ну вы видите? Обождете?
– Конечно, – кивнул Егор. – Мы не торопимся. А поговорить ведь есть о чем, верно?
– Значит, ждите. Андрей, тут посиди, кофе им налей! – и с этими словами капитан пулей вылетел из кабинета.
Младший лейтенант по имени Андрей уставился на гостей. Неловко улыбнулся, пробормотал что-то вроде: «Сейчас кофе». И ломанулся к чайнику, успевшему к тому времени отключиться. Через полминуты чашки стояли перед Лукиным и Росомахой.
– Я не знаю, где у него сахар, – виновато оправдывался он.
– Обойдемся, – рассмеялась Руслана, – конфеты есть, да, Егор Андреевич?
Лукин снова кивнул и уткнулся носом в блюдце.
– Тебе «Коровку» или «Южную ночь»?
– «Коровку». А вы к нам не присоединитесь? – она глянула на младшего лейтенанта и подмигнула ему.
– Не положено, – усмехнулся он и отошел к двери, став у порога, совсем как часовой на посту.
Руська только пожала плечами, развернула конфету, протянутую Лукиным, и сунула ее в рот. Поерзала на стуле, отпила горячий кофе, чуть присёрбнув. И снова повернулась к служивому, видимо, собираясь вцепиться в него мертвой хваткой. Росомаха может убить добычу, которая превышает ее размеры в 5 раз, но при условии достаточно глубокого снежного покрова. Хищник охотится на северных оленей, косуль, маралов и даже лосей. Правда, атакует она чаще молодых, больных или ослабленных голодом зверей. Младший лейтенант вполне тянул на «молодое» животное, потому, как она верно про себя отметила, большой проблемы из себя не должен был представлять.
«Минут на десять, успеть бы», – смекнула про себя Росомаха и широко ему улыбнулась.
– Часто у вас здесь такое бывает, чтобы Ерофеев, да чтобы срочно?
– Всяко бывает.
– И часто серьезно?
– Если честно, то не очень, – парень вздохнул. – Вот однажды это… думал, повезло.
– И чего? Не повезло?
– Неа.
– Может, конфету, лейтенант? – подал голос Лукин.
– Я б лучше пирожок. Мне сегодня мама собрала. А я тут…
– Я б тоже лучше пирожок.
– Мужчины! – красноречиво закатила глаза Росомаха. – Лишь бы пожрать!
– А че плохого? – искренне удивился парень. – Не, иногда совсем не до еды. Вот как это… в тот раз.
– Так а что было-то? – Руська отправила в рот следующую конфету и медленно скатала пальцами из фантика шарик.
– А велели нам все грузовики тормозить. Ну мы это… остановили там один. Доки в порядке – памперсов полный фургон. Отпускать решили. А Айгар как взбесился. Это собака у нас, пограничник-пенсионер, – рассмеялся собственной шутке парень, от чего лицо его стало совсем детским.
Росомаха засмеялась тоже и по-дурацки бросила шарик из фантика в Лукина. Тот ударился о его плечо и отскочил обратно на стол.
– В яблочко! Почуял что-то? – спросила она.
– Айгар обучен на пассивные сигналы, – слова младшего лейтенанта сопроводились ответным полетом шарика из фантика с не менее точным попаданием. – А тут ложится и ложится вокруг машины… И не слушает никого. Ванька, кинолог его, зовет-зовет. А Ерофеев так вообще оттащить пытается. А Айгар кааак зарычит. Мы раньше и не знали, что он рычать умеет…
– Ого! Контрабандой попахивает, – хмыкнула Росомаха. – Так… а водила чего?
– Ну… как обычно. Сначала права качал, потом звонить начал.
– А вы хоть открыть машину требовали?
– Требовали, – протянул парень. – Только сейчас все умные. «Не имеете права», – говорят.
– Быкуют! – согласилась Руська. – Отпустили?
Лукин фыркнул, а Андрей утвердительно кивнул.
– И долго мариновались с ним?
Парень задумался.
– Может, около часа. То, сё… Потом капитан явился, велел отпустить.
– Этот ваш? – Руслана кивнула на дверь.
– А какой же ж еще!
– Ясно. А это когда было-то? Давно?
– Ну где-то месяц назад, наверное.
– В десятых числах?
– Угу.
– А номер машины не помнишь? – вцепилась в него всеми клыками и лапами Росомаха, забыв и про конфеты, и про кофе.
– А вам зачем? – вспомнил про бдительность младший лейтенант.
– Ну… – Руська широко улыбнулась, бросила быстрый взгляд, гласящий S.O.S., на Лукина и снова вернулась к мелкому лейтенанту. Контакт терять нельзя: – Понимаете, мы ищем всякие интересные случаи из жизни полиции. Если что-то выгорит, получится целое журналистское расследование. Мы и про вас напишем, верно, Егор Андреевич?
– Обязательно напишем, – подтвердил Лукин. – Вам экземпляр пришлем, с курьером.
– Вам же и самому интересно, что там было, да? – продолжала гнуть свое Росомаха. – А вдруг все-таки вы правы, и вам тогда почти повезло?
– Памперсы там явно вряд ли были, – выдал парень задумчиво. Вынул из кармана блокнот и, написав несколько цифр и букв, протянул Руслане. – Вот.
– Вау! – только и выдохнула она, едва листок оказался у нее в руках. Потом взглянула на лейтенантика и снова улыбнулась: – Вот это память!
Восхищаться ей пришлось недолго. Равно как и чувствовать себя почти что всемогущей. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в кабинете снова появился капитан. Начальство выглядело злым, уставшим и едва ли и на десятую долю таким же гостеприимным, как десятью минутами ранее. Глядя на младшего лейтенанта, неизвестно на каком этапе «схватки» расположившегося в его кресле – и едва ли кто заметил, как это случилось, включая парня, он сердито зыркнул глазами и недовольно спросил:
– Удобно?
Андрей немедленно вскочил и смущенно извинился.
– Разрешите идти?
– К Ерофееву иди, там авария прямо на перекрестке, две тачки в мясо! – рыкнул капитан, а после ухода лейтенанта, уныло взглянул на визитеров: – И вся херь именно в мое дежурство, а!
– Тогда мешать не будем, – поднялся Лукин. – У вас служба, у нас работа. Теперь на Черкассы…
– Да, да, – кивнула Руська, торопливо запихивая особо ценную записку в карман куртки. – Спасибо за кофе.
– Чем богаты, – не без облегчения пожал плечами капитан. – Если чего, заглядывайте.
Они вышли на улицу. С неба снова сыпались снежинки и превращались в слякоть, едва коснувшись земли.
– Куда дальше? – спросил Лукин, запихивая себя в машину. Кажется, он и сам поверил в собственную байку об отпуске. Рефлексировать так рефлексировать.
– До-мой, – медленно произнесла Руслана, глядя прямо перед собой, а потом губы ее расползлись в улыбке. Она повернула голову к Егору и сказала: – Нашли.
– Поздравляю!
– Это точно та машина! – теперь она перешла на восторженный визг. – Время совпадает, обстоятельства совпадают! У меня тогда в общей сложности около часа ушло, когда я у отца сидела и потом ждала на стоянке! Ты же тоже понимаешь, что там какая-то хрень была?
– Не памперсы точно, – рассмеялся Лукин.
– Загнитко военный… может, там оружие или еще что-то в этом роде. Нафига им оружие перевозить не на военном транспорте? Бред же… Если только они не готовят… какую-то заварушку. Но это все равно бред… Обокрали какой-то склад и вывозят оружие из страны? А?
– С учетом того, что собака явно что-то учуяла… На что она натаскана?.. Многое может быть, на самом деле. Взрывчатка, например. Или вообще не имеет отношения к службе твоего Загнитко.
– Но ведь он… он добивался, чтобы пропустили. Ульяновка, примерное время происшествия, он взвинченный был – я его таким не видела раньше.
– Надо попробовать найти машину. Пока это все лишь догадки. Зыбкие догадки.
– Найдем. Это дело техники. Номера есть – владельца установим, – она и сама не заметила, как включила его в собственную команду, обозначив их словом «мы». – И если его потрясти хорошенько, то…
Можно было только представлять себе, каким образом Росомаха собралась трясти владельца грузовой машины.
– Найти-то найдем. Вопрос – во что встрянем, – задумчиво проговорил Егор.
– Я не боюсь.
– Я и не пугаю. Но этот Загнитко может оказаться похуже твоих каннибалов.
– Дядя Паша? – Руська прыснула. – Его жена людоедом называет!
– Высокие отношения, – усмехнулся Лукин.
– Он военный, – сказано было так, будто бы это все объясняло. С этими словами Руслана завела двигатель и вырулила на трассу. За окошком замелькали фонарные столбы. Снежинки стали биться о стекло и тут же таять.
– Я вообще военных не люблю, – снова заговорила Руська. – Иногда кажется, что хуже ментов и военных на земле никого нет. Тот же дядя Паша – вполне себе на людоеда тянет. Лет двадцать назад тащил все, что плохо лежит, с армейских складов.
– Вообще всех из-за одного дяди Паши?
– Я выросла в семье эмвэдэшника. У нас кого только дома не бывало. Папа до сих пор простить не может, что я на юрфак не пошла. Но знаешь, пошла бы – было бы по накатанной, как у всех. Какая-нибудь вошь при министерстве держала бы мне место.
Егор глянул на Руслану и промолчал. У каждого своя правда. У нее, у него, у Ольги. Воспоминание гулко ударило в голове. Не ему, явившемуся на порог ничего не подозревающей девчонки злым и нетрезвым, поучать Росомаху-максималистку.
Он некоторое время смотрел в окно на унылый пейзаж, что-то негромко бормотало в магнитоле. И неожиданно выдал:
– А ты парня определенно впечатлила. Он тебе только номер написал или еще и телефон оставил?
На одно мгновение она отвлеклась от дороги затем, чтобы повернуть к нему лицо. Взгляд ее был быстрым и пристальным. Хватким, цепким. Но мимолетным. Она снова уставилась на трассу перед собой и коротко рассмеялась:
– Увы, только номер машины! – Руслана вынула из кармана блокнотный лист и продемонстрировала его Егору. – Наверное, ждет, когда мы ему журнал пришлем. А то мало ли, вдруг обманули.
– Придется тебе написать. Более того, тебе придется отдать статью в мой журнал. А мне придется подогнать ее под наш формат.
– Черт! Это ж полная жопа будет!
– Боишься?
– С чувством самосохранения у меня большие проблемы. Я ничего не боюсь.
Лукин усмехнулся и промолчал. Он думал о том, что скоро будет дома, и чувствовал огромную усталость от своего недособлазения. Ему казалось, что они едут уже много часов, а дорога никак не закончится. И среди всех странных, рваных раздумий о собственных неверных решениях и ошибочных поступках, слабо мелькало осознание, что он был бы не прочь продолжить их приключение. Куда-то ехать, что-то выискивать, слушать про пса – пенсионера погранвойск. Егор понимал, в чем привлекательность таких движений – он никогда не занимался ничем подобным. Всего лишь острота новизны, возможность почувствовать себя в другом костюме. Но это чужой костюм, и на самом деле ему никогда не нравился этот стиль одежды.
«Вернешься к работе, и желание участвовать в сенсациях от Росохай развеется за ненадобностью», – сочинил витиеватое заклинание Лукин, когда они въезжали в город. А вслух сказал:
– Можешь высадить меня где-нибудь по дороге.
– На войне своих не бросаем, – отмахнулась Росомаха. – Довезу до дома.
– Возвращаться будет долго.
– Лукин! Дай поджентельменствовать! Куда везти?
Он кивнул и назвал адрес.
Добрались быстро – даже с учетом пробок. Руслана казалась немного притихшей. Либо просто уставшей. Впрочем, что удивительного? Ранний подъем, несколько часов пути. И даже почти что смена климатического пояса – в Киеве было тепло и душно, неизвестно, где в тот день оказалось южнее. Свой странно сомкнутый рот Росомаха разомкнула только когда въехала во двор высотки, где жил Егор.
– Подъезд какой? – негромко спросила она.
– Второй, – он махнул рукой в нужную сторону.
На этот взмах Росохай отозвалась кивком и проехала еще несколько метров. Потом заглушила мотор, быстро глянула на своего попутчика. И в это мгновение напряженность в салоне стала почти осязаемой – и исходила от нее.
– Спасибо тебе, – вдруг проговорила Руслана.
– Да не за что, – легко отозвался Егор и открыл дверцу машины. – Обращайся.
– Ловлю на слове. Пока?
– Пока!
А потом случилось то, чего не ожидал ни один из них. И едва ли хотели оба. Руслана моргнула – всего раз, но этого хватило, чтобы скрыть ошалевший взгляд, перегнулась к нему и дотянулась губами до его губ. На мгновение опалила частым дыханием. И поцеловала – быстро, резко, упрямо – будто боялась навязать и навязывала одновременно. Неуклюже и странно.
В следующую секунду она уже сидела в своем кресле, вцепившись в руль так, что костяшки пальцев побелели. А Егор, сочтя за лучшее не вдаваться в тонкости произошедшего прямо сейчас, в недоумении вышел из машины и, не оглядываясь, скрылся в своем подъезде.
Глава 3
Росомаха: вопрос шкурного характера.
Тоха:???
Росомаха: вот допустим…
Тоха: чью шкуру делим?
Росомаха: пока ничью. Пока только допускаем.
Тоха: Млять. У меня проект намечается. Три месяца съемок на Аляске. Медведи там, волки всякие… Шкуры!
Росомаха: Ты заткнешься? Я третий раз пытаюсь задать вопрос!
Тоха: Молчу, молчу… Че там?
Росомаха: допустим(!!!)
Росомаха: Есть девушка, с которой ты знаком краткий промежуток времени. И общение какое-то непонятное, дебильное. И вообще… по большому счету она тебе похер. Но так вышло, что общаетесь.
