Текст книги "Кстати о любви (СИ)"
Автор книги: Марина Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
– Я тоже, но это мог быть неплохой аргумент, окажись вы по другую сторону баррикад. Не стоит пренебрегать вероятностями и допущениями.
– Не стоит. Но я там, где я нахожусь, – Егор усмехнулся, включив режим «игрок». – Хотите фору?
– Хочу.
– Покажите мне мою выгоду.
– Ну вам же любопытно, что будет дальше. Как раз удовлетворите свое любопытство. Не прилагая к тому больших усилий, кстати. Ну и, если сильно захочется, ваше имя будет стоять возле моего, когда мы закончим это предприятие готовой статьей.
– Мне не любопытно то, что входит в сферу ваших интересов, госпожа Росохай, – Егор внимательно смотрел на сидевшую перед ним барышню ничего не выражающим взглядом. «Возле моего…» Детский сад, младшая группа. – Я не ищу сенсаций. Ваше «мы» здесь неуместно.
– Ok, вопросов нет, – кивнула она и беззастенчиво продолжила: – В небезызвестном вам клубе вчера проходила встреча, на которой присутствовал один мой… друг. Мне необходимо знать, с кем была эта встреча. Проблема в том, что он не расколется, а мне очень нужно. Но, к сожалению, в VIP-зал меня не пропустили. Да и слушать вряд ли станут. Я в некотором роде… не особо внушаю людям доверие. Вот и решила поискать того, кто внушает. Вы подходите.
Серые холодные глаза Лукина на мгновение блеснули – «игрок» был отключен. Включился «журналист» – идея была сырой, придуманной мгновенно, но именно такое, спонтанное, нередко срабатывало на полную катушку. «Один день из жизни Росомахи»… «Тропа Росомахи»… «Обжора на охоте»… Твою ж дивизию!
А главное – он, оказывается, подходит.
– А что думает по этому поводу Лёня? – сдерживая смех, спросил Егор.
– Лёня? – она на мгновение будто бы растерялась. – Лёня не думает, ему нечем.
– Ну поехали, – Лукин неожиданно поднялся и, не оглядываясь, пошел к выходу из кабинета.
Руслана резко обернулась ему вслед, приподняла брови, будто не верила происходящему, и едва слышно выдохнула, после чего вскочила со стула, подхватила рюкзак и засеменила за ним. Он распахнул перед ней дверь и, когда она проходила мимо, самым будничным тоном спросил:
– Лёня вообще существует?
– Определенно, – кивнула Руслана с улыбкой и, остановившись на мгновение, посмотрела ему в лицо. – В этом я уверена. Где-нибудь на свете есть какой-то Лёня. И, я думаю, в общем, не один.
– Даже не сомневаюсь, – Егор закрыл за ними дверь и повернулся к секретарше. – Тая, передай Вите, пусть ключи мне на парковку принесет. Я поеду сам.
Тая быстро кивнула и бросилась набирать Витин номер. А еще через пять минут, когда они уже устроились в салоне автомобиля, Росомаха, оглядываясь по сторонам с нескрываемым любопытством, едва ли не бо́льшим, чем в его же кабинете, задумчиво изрекла:
– Ну а личный телохранитель у вас имеется?
– Надо?
– Он должен идти в комплекте с личным шофером. Я бы, конечно, намекнула еще на садовника, но не уверена, что у вас есть сад.
– Шаблонно мыслишь, – бросил Лукин, выруливая с парковки и беря курс на Шулявку.
– Мой дипрук так не считал, – деланно надула губы Росомаха. – И речь же о вас, а к вашему образу вполне подходит.
– И делаешь поверхностные выводы.
– Мне лучше заткнуться, или я могу продолжать?
– Не маленькая, сама разберешься, – Егор легко пожал плечами. Происходящее на дороге его занимало больше, чем молчащая или разглагольствующая Росохай. Та, между тем, успокаиваться даже не думала. Настроение у нее было более чем оживленное, а стопкран почему-то выключился. При ходьбе росомаха наступает на всю ступню, поэтому походка у нее такая же, как у медведя, косолапая, что, конечно, некоторым образом сказывается на восприятии ее особы окружающими.
– Ну, во-первых, ваше поведение на МедиаНе… Заметно, что вы привыкли к вниманию. И что оно вам нравится. Наверное, это заслуженно, хотя ваш журнал я как-то не имею привычки читать. Во-вторых, ваши регалии. Тоже, несомненно, заслуженные. Это статус, он обязывает. В-третьих, ваш офис… это… дорого. Не чересчур, но чувствуется… некая… степень превосходства над другими. Наличие шофера – весьма удачный штрих к портрету. Кстати, он мне нравится… портрет. Просто при всех составляющих предположительны телохранитель, экономка, кухарка и даже садовник, если у вас есть сад. Знаете, как картинка идеальной жизни.
– Ты про росомаху сама придумала или в детстве дразнили? – оставив без ответа ее тираду, спросил Лукин.
На мгновение Руслана зависла, повернув к нему в голову и вперившись в очень и очень привлекательный профиль. Потом улыбнулась и ответила:
– Вот сейчас слегка вышли из шаблона. Дразнили. У меня фамилия похожая… а уж после марвеловского блокбастера это стало даже солидно.
– Зря оставила…
– Мне тоже это приходило в голову, – рассмеялась Руся и повернулась к окошку. На губах ее остаток пути все еще оставалась тень смеха в виде легкой улыбки. Но если бы Лукин мог заглянуть в ее мысли, то, несомненно, был бы несколько удивлен тем, что в них в этот момент творилось. Он ее… смутил. Именно потому, что ей действительно приходило в голову, что ее прозвище – это какие-то остатки детства. И правда, как можно «росомаху» в клуб пустить?
Только когда они уже подъезжали к «Мандарину», она наконец нарушила молчание:
– Я думаю, нам лучше сразу к управляющему обратиться. Или кто у них там…
– Ты хотя бы в общих чертах представляешь, что тебе нужно? – Лукин припарковал машину недалеко от входа – им повезло, белый «Хаммер» с розовым плюшевым мишкой во весь капот выбрался из тесной берлоги и неуклюже втиснулся в поток проезжавших мимо машин.
– В идеале видео с камеры наблюдения, да кто мне его даст? Но если клиенты – VIP, должен быть какой-то… учет… или что там… карты какие-нибудь золотые-изумрудные… или хотя бы инфа, кто приходил накануне. Меня интересует конкретная кабинка на втором этаже, я показать могу.
– Африка Гавилан, – фыркнул Егор и вышел из машины.
– Вы импровизировать умеете? – высунулась следом Росомаха.
– Я быстро учусь.
– Ну, я уже поняла, что вы не без способностей.
– Я полон сюрпризов, – усмехнулся Лукин и пропустил Руслану перед собой в двери, широко распахнутые услужливым швейцаром.
Та на удивление притихла.
– Мы к Семену Гедеоновичу, – кивнул Егор охраннику, вертевшемуся у гардероба, и со знанием дела свернул к боковой лестнице, которая уводила в сторону от входа в зал, откуда еще вчера он выводил нетвердо ступающую Росомаху.
Они поднялись на второй этаж, прошли по ярко освещенному коридору, два раза повернули и почему-то спустились на несколько ступеней вниз. Егор толкнул огромную, оранжевого цвета дверь, и они оказались в самой обыкновенной приемной. За огромным компьютерным столом сидела девица неопределенного возраста, в белоснежной блузке и бордовом атласном жилете. Она подняла на вошедших глаза, расплылась в приветственной улыбке и промурлыкала:
– Егоооор, не верю своим глазам. Где пропадал? Мы с Сенечкой беспокоились.
– Можете больше не беспокоиться, – улыбнулся в ответ Лукин. – Мы к Сене. У нас дело.
– Вечная песня, – вздохнула девица. – Проходи, все равно тебя по назначению не используешь…
– Забудь, – коротко хохотнул Егор, и через полминуты Руслана сидела в глубоком мягком и до безобразия удобном кресле в кабинете управляющего клуба «Мандарин», озираясь по сторонам – день оказался чрезвычайно щедрым на впечатления и новые места. Этот кабинет, как и Лукинский, впечатление производил…. Нет, не то, чтобы Росомаха была дикой и кабинетов не видела. Видела. И не такие, если подумать. Но мир шикарных кабинетов всегда был ей чужд.
Семен Гедеонович несомненно предпочитал оттенки красного на белом. Потому что в его обители все было бело-красным. И это так не вязалось с кругленьким и маленьким мужиком, подскочившим им навстречу, едва они вошли, что даже удивляло.
– Лукин! Какими судьбами! – между тем, громыхал Сенечка.
– Разными, – уклончиво отозвался Егор. – Поможешь нуждающимся?
– Кто нуждается?
– Я нуждаюсь! – подала голос Руслана с самой обаятельной улыбкой, на какую была способна.
Сеня некоторое время озадаченно рассматривал барышню перед собой, потом перевел взгляд на Егора и хмыкнул:
– Ну, оно заметно, конечно… Кто это?
– Это? – Лукин не менее озадаченно помолчал и пояснил: – Юное дарование, наступающее мне на пятки. Так поможешь?
– Наступать на пятки?
– Вообще-то, кое в чем я вас уже обскакала!
– С этим, Сеня, как видишь, она успешно справляется без тебя.
– Ясно, – рассмеялся господин Либерман, уселся за свой стол, сложил ладони домиком на столешнице и, воззрившись на юное дарование, проговорил: – Ну-с?
– Руслана Росохай! – протянула она ему руку для приветствия. И тон ее резко изменился, сделавшись из задиристого деловым и увлеченным. Следующие десять минут кабинет был заполнен звуками ее голоса, поведывающего о том, как здесь, в ночном клубе «Мандарин», был последний раз замечен друг ее семьи, некий господин Загнитко. Дескать, в последний раз видели его на втором этаже, в VIP-зале, с очаровательной особой, чьего имени Руслана не знала.
– А у него жена, трое детей! – возмущалась Росомаха, размахивая руками. – Но видите ли, в чем штука… Он чиновник. Я не исключаю того, что все это имеет несколько иную подоплеку, чем ту, которая очевидна. Мне просто необходимо выяснить, с кем он встречался в тот день в клубе… Вы же должны… как-то… фиксировать? Кроме него и этой дамы, было еще два человека. Я могу показать кабинку, в которой они находились, если это необходимо… Кто резервировал, хотелось бы знать тоже.
– А губа не треснет? – усмехнулся Сеня в ответ на ее запальчивость.
– Да нет, – мотнула она головой, – в самый раз. В котором часу они разошлись, мне засечь не удалось. Пришлось покинуть ваше заведение несколько… хм… раньше. Но если бы вы… посодействовали… это бы очень мне помогло.
– Да я бы и рад оказать содействие! Да только, боюсь, что это невозможно.
– Технически или принципиально?
– Принципиально. Даже если допустить, что просить у меня эти сведения вы имеете основания, которых, по сути, у вас нет, то есть еще такая штука как этика. Конфиденциальная информация, касающаяся наших клиентов, не разглашается, если нет ордера, к примеру.
– Он мой ордер, – напористо кивнула Росомаха на Лукина. – Не подходит?
Сеня рассмеялся и обернулся к Егору.
– Ты согласен быть ордером?
– Если уж я сюда приехал…
– Ну, мало ли… может, тебя взяли в плен.
Лукин расхохотался и кивнул в сторону Русланы.
– Она? Она скорее съест.
– Съем, – подтвердила Росохай, не поведя бровью, хотя весь этот снисходительный тон уже порядком ей поднадоел. Впрочем, от добра добра не ищут. Лишь бы работало на результат. – Так что там с моим делом? На вашу-то помощь я могу рассчитывать?
Семен Гедеонович только руками развел.
В самые краткие сроки администратор клуба предоставил им информацию ресепшионистки. Третья кабинка от входа на второй этаж с левой стороны была забронирована на четыре человека по клубной VIP-карте, принадлежавшей некой Алине Соловьевой. Другой информации на данный момент не имелось. Камер видеонаблюдения в местах проведения досуга любителей эксклюзива также не было.
Вопросы охранникам только запутали дело. Сначала визитеров было трое, и прошли в зал они не через центральный вход, а через вход для «особых» клиентов, которым не обязательно проходить фейсконтроль. Четвертого забрали уже из зала на первом этаже.
Никаких конкретных имен не называлось.
– Потому что это правило, – ответил Семен на немой вопрос Росомахи. – Нам известны только постоянные клиенты, проще говоря – те, кто бывают на втором этаже. Но, разумеется, никакая информация не разглашается.
– Разумеется, – кивнула Руська. – И никакой возможности узнать, кем были те двое гостей, конечно, нет?
– Конечно, нет. И, чтобы вам было понятнее, мы вообще никогда не общаемся с журналистами. Мы их к себе даже стараемся не пропускать, если они где-то были засвечены.
– Я не была.
– Желаю вам того же и впредь.
– Сомнительное пожелание, но спасибо.
Разумеется, управляющим ночных клубов едва ли известна Руслана Росохай. И, уж тем более, то, чем она занимается. Вряд ли он читал ее африканскую эпопею. А вот как скрыть свое разочарование, она, к сожалению, не представляла. Единственная зацепка в лице какой-то Алины Соловьевой… Алин Соловьевых, пожалуй, никак не меньше, чем Ульяновок. А, может, даже и больше. Разве что сторожить каждый вечер под входом в клуб.
– Карту не подарите? – наконец выдала она.
– Контурную, – хмыкнул Семен. – Егор, ты где это откопал?
– Тебе зачем? – спросил Лукин, отвлекаясь от экрана телефона, в котором он бродил по страницам сети, пока Росомаха импровизировала в поисках нужной ей информации.
– Чтобы обходить стороной подобные места.
– Вот где тебя, Сеня, манерам обучали? – Егор глянул на Руслану. – Ты все? Или еще чего?
– Ну, больше я из него точно ничего не выжму, – улыбнулась она. – Или выжму, Сень?
– Уводи ее уже, – усмехнулся тот, снова повернувшись к Лукину.
– Тогда уходим, – сказал Егор обоим сразу и поднялся. – Спасибо, Сень!
Руслана со своим рюкзаком снова засеменила следом. Мыслительный процесс уже на полную катушку отражался на ее лице. Причем, судя по всему, не особенно радостный.
Только оказавшись на улице, она снова заговорила:
– Если бы я знала, что с вами все будет настолько просто, то вчера вы бы меня в такси так быстро не запихнули.
– Если бы вчера ты не запихнулась в такси, то охранники запихнули бы тебя в другую машину.
– Я всегда выкручиваюсь, со мной никогда ничего не случается.
– С чем тебя и поздравляю. На этом будем считать дружественную встречу оконченной. Машина точно здесь?
– Здесь, – улыбнулась Руслана, – чуть дальше стоит. Спасибо вам! Трижды должна!
– О долгах не думай, – Лукин подошел к своей машине и оглянулся на нее. – Счастливо.
– Удачи! – махнула рукой Росомаха и, развернувшись, пошла в другую сторону, на ходу надевая рюкзак.
Глава 4
Лукин неспешно продвигался в потоке машин, в том же темпе двигались и его мысли, неторопливо переползая с одного на другое.
Он возвращался в редакцию, чтобы забрать Ольгу – день клонился к вечеру, вокруг зажигались рекламы магазинов и кафе. Егор механически отмечал каждую вспыхнувшую вывеску, как и цвета светофоров, отмеряющих его путь, людей, нахохлившихся на остановках, весело гоняющих листву собак.
Думал о том, как засядет за компьютер. В голове начинала принимать объем история о Руслане Росохай – блогерше с кличкой из детства, бродящей по минному полю внезапных идей. Вся ее видимая жизнь – сплошная импровизация. И это главная ее пища. Как она оживилась, когда пытала Сеню. Бедный Либерман! Зеленый цвет в его красно-белом мире – бесконечный простор для когнитивного диссонанса.
Добравшись до офиса, Егор сразу заглянул к жене. Бездельничать оказалось заразительно.
– Поехали домой, – заявил он с порога.
Оля отвлеклась от пудреницы, в зеркальце которой перед этим внимательно изучала качество «прокраски» кожи. Ослепительно улыбнулась мужу, по всей видимости, все еще пребывая в неге прошедшей ночи и этого утра. И проворковала:
– Только если признаешься, куда ты пропал на весь день.
– Идею одну обдумывал.
– Перспективную или мыльный пузырь?
– Пока не знаю. Домой едем?
– Едем, – легко сказала Оля, встала из-за стола и подхватила сумку. На ней уже было надето легкое черное пальто, которое в сочетании со шпильками делало ее похожей на модель. – Если, конечно, ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь на ужин.
– Хочу, но мне надо поработать, – подхватив ее под руку, ответил Лукин.
– Я так и знала, что Щербицкого ты любишь больше меня!
– А ты Озерецкого.
– Вот такая неправильная у нас семья, – улыбнулась Оля, приблизив свои губы к его. – Но тебе же нравится?
– Нравится, – Егор поцеловал ее, скользнув рукой под пальто, и скомандовал: – До-мой!
Семейная жизнь действительно нравилась обоим. Им было хорошо друг с другом, чего уж скрывать. С самого первого дня, как Ольга Залужная переступила порог офиса журнала «À propos», стало очевидно, что вместе им быть. Очевидно не только Лукину и Залужной, но и всему персоналу. Ведь незачем сопротивляться идеальному стечению обстоятельств, если оно идеальное?
Они подходили друг другу как два фрагмента одного пазла.
Обладали яркой привлекательной внешностью – и умели этим пользоваться, когда нужно.
Мозгами наделены были не последними – а это делало обоих весьма неплохими собеседниками. Обсуждая идеи, они сутками могли не вылезать из офиса. И в неких параллелях общения это делало их еще более интересными друг для друга.
Темпераментами сошлись тоже. У обоих имелись в наличии стадии, когда накрывало. Олю чаще, чем его. Но ей было можно. Она – девочка. И она – принцесса. Дочь французского дипломата и олимпийской чемпионки по фигурному катанию, Ольга Залужная не могла не быть принцессой по жизни, чему потакали и родители, и друзья, и впоследствии супруг – до разумных пределов. Но это никогда не приобретало характера драмы. В дела друг друга не лезли, умея предоставлять личную свободу, что было весомым плюсом не только в семейной жизни, но даже в конфетно-букетный период, который, ввиду загруженности на работе, затянулся у них почти на два года. Реже – но качественнее.
Взаимного сексуального влечения никто не отменял, что, конечно, в определенный момент их знакомства встало на первый план, а конфетно-букетному периоду лишь добавляло остроты и прелести. Правда, розоволепестковая эпоха отношений имеет тенденцию к окончанию, но в браке это оказалось весьма кстати, когда дома они стали пересекаться исключительно вечером в кровати.
Егор и Оля не мешали друг другу жить, составив прекрасный семейно-партнерский тандем.
И это устраивало обоих.
До одного ноябрьского промозглого утра, когда Залужная вздумала проявить свои «принцессины» качества, что послужило началом длительных и основательных мучений ее супруга. Нет, тогда еще Лукин не догадывался, чем все может обернуться – предпосылок не было. Но если бы знал…
За окном сыпали редкие снежинки. Градусник замер на отметке +1. Листья с деревьев два дня назад сорвало бешеными порывами такого ветра, какого в Киеве не бывает. Впрочем, тот до сих пор еще не утих. И это утро от прочих отличалось лишь тем, что было выходным. В остальном – все та же работа, хоть и дома.
Оля засела со своим ноутбуком у окна спальни. Егор обосновался в кресле – глубоком, мягком и невероятно удобном как для дизайнерского предмета интерьера. Обед был заказан из ресторана – домработница на выходные чаще всего отпрашивалась. А сейчас, снабдив и себя, и Егора чашками с крепким горячим кофе, Оля листала новостную ленту соцсети, параллельно поглядывая на улицу. Пока, наконец, не изрекла с самым задумчивым видом:
– Ветер этот дурацкий пройдет или нет?
Егор помедлил с ответом, допечатал абзац и, не поднимая головы, отозвался:
– Обязательно пройдет.
– И не выйдешь никуда толком. Снесет.
– Ты, вроде, работаешь.
– Вроде, – ответила она и замолчала, снова уткнувшись в ноутбук. Но хватило ее ненадолго. Допила свой кофе, отставила чашку на подоконник и снова обратилась к занятому мужу: – Вообще-то мы с тобой закисли совсем, заметил?
– Да как-то нет, – сказал Лукин, но от экрана отвлекся в ожидании продолжения.
– Раньше всегда ходили куда-нибудь… Ну, помнишь… Каждую субботу почти… выставки, кино, театр… закрытые показы, столько возможностей с кем-то нужным познакомиться, договоренности какие-то заключить, общение наладить… ну помнишь же? А теперь сидим с тобой, как два дундука, на месте. Стареем?
– Тебе чего не хватает, Оль? Нужных людей, показов кино или показов себя?
Она отложила ноутбук в сторону и пересела поближе к Егору.
– А всего сразу, Лукин, – улыбнулась она, примостившись за его спиной, и обхватила руками плечи. – Наверное, прежней жизни. Помнишь, как мы с тобой за два дня в Нью-Йорк собрались и слетали? Какую ты потом статью сбацал про каникулы, а?
– Куда ты хочешь на этот раз? – Егор снова уткнулся в текст, который набирал с утра, и стал вносить правки.
– В Румынию, – беззастенчиво сообщила Ольга. В конце концов, если предлагают… – Там у Озерецкого съемки. Очередной проект про Дракулу.
Лукин закатил глаза, пользуясь тем, что жена не видит его лица.
– Не припоминаю, чтобы он дал добро на встречу.
– А он с нами познакомится и не устоит. Ты знаешь хоть одного мужчину, который мог бы мне отказать?
– Мне исключительно для полноты информации: тебе сказать правду или то, что ты хочешь услышать?
– Фу, Егош, фу! – фыркнула Оля и отстранилась.
– То есть возможность того, что я ревную, не рассматривается?
– Ну ты же знаешь, что я люблю только тебя. А тут для дела и ничего большего, чем легкий флирт. Мммм?
– Если для дела, то не считается? – Егор повернулся к ней всем телом и теперь уже сам посмотрел ей прямо в глаза.
– Если для дела, то считается ненастоящим.
– Ты сейчас серьезно?
– Я сейчас серьезно раскручиваю тебя на Румынию. Или хоть куда-нибудь.
– Извини, Оль, мне действительно надо работать, – сказал Егор, не без усилий скрывая ворчание в голосе.
– Фу, Егоша! – в заключение проворковала Оля, потерлась носом о его ухо и вернулась в исходную позицию – к креслу у окна.
Ноутбук был водворен на место – на колени, и она вновь обратилась к новостной ленте. Ее новоявленным излюбленным занятием было изучение фанатской группы, посвященной творчеству Энтони Озерецкого. Эдакий витиеватый мазохизм. И сказать бы, что актер ей нравился, – так ничего подобного! Очередное смазливое лицо, о котором, правда, критики поговаривали, что это новый Леонардо ди Каприо. Залужная не особо верила. Куда сильнее ее зацепил отказ. А она ненавидела, когда ей отказывали. Естественно, кому же понравится, но Оля была принцессой. А принцесс положено слушаться.
На стене группы мелькнули фотографии из чьего-то инстаграма… В последнее время почти все, выкладываемое об Энтони, так или иначе было связано с новым «Дракулой». Кого в этом проекте будет играть молодая звезда, пока держали в тайне. То, что не графа, – очевидно по костюмам. Но кто тогда оставался? Джонатан Харкер? Типаж не тот. Рэнфилд? Забавно!
Оля прищелкнула языком и прокрутила ленту вниз, минуя фанатские коллажи. Пока не наткнулась на кадры теперь уже, видимо, авторства либо папарацци, либо зевак на улице – качество было похуже. И снова хмыкнула. Патлатый, в джинсах неизвестно из какого секонда. Без куртки – в толстовке на пару размеров больше, будто с чужого плеча. Юноша явно чувством стиля не обладал. Только и радости – мордашка. В руках пластиковый стаканчик, судя по всему, с кофе. И за плечи обнимает нечто себе подобное, только женского полу.
Залужная нажала на фотографию, чтобы посмотреть в полном размере. И едва не уронила ноутбук на пол в следующее же мгновение, подскакивая от неожиданности.
– Лукин! – вскрикнула она. – Быстро сюда!
– Что еще стряслось? – не двигаясь с места, спросил Егор и принялся разминать затекшую шею. Потом пробухтел себе под нос: – Черт, надо абонемент в тренажерке продлить.
– Да какая тренажерка! – возопила дражайшая вторая половинка. – Смотри, с кем у Озерецкого роман!
– Мне-то какая разница!
– На фоне некоторых твоих знакомств – есть разница!
– Какие еще знакомства, – слабо возмутился Лукин. – Слушай, как ты сама не устала от этого Антошки? Озерецкий то, Озерецкий сё. Теперь его романами увлеклась. В женский журнал какой-нибудь переходить не собираешься?
– Издеваешься? – вспыхнула Оля, подхватила ноутбук и бросилась к мужу, сунув монитор ему под нос: – Вот! Узнаешь восходящую звезду журналистики? Женский журнал, блин!
Взглянув на монитор, Лукин понял, что так впечатлило жену. Рядом с Озерецким обнаружилась Руслана Росохай, сверкающая улыбкой от уха до уха.
– И? – Егор перевел взгляд на Ольгу.
– И! – раздался ее победный клич. – Прикинь, у него роман с нашей журналисткой! Я, говорит, интервью не даю! Зато половую жизнь ведет здесь активную!
– Так одно с другим не связано, не находишь? – хмыкнул Лукин. – Рожденный делать давать не может – прописная истина.
– Господи, кто бы мог подумать… такое недоразумение… а поди ж ты – и по Африке скачет, и премии получает, и с голливудскими звездами спит. Вот это жизнь!
– Было б чему завидовать!
– Да я умираю от зависти! Специфические у парня вкусы! – рассмеялась Оля и добавила совсем как Сеня несколько недель назад: – Где он только это откопал?
– Каждому свое, – резюмировал Лукин.
– Ну это да… – кивнула она и вдруг задумалась, усевшись возле мужа и снова водрузив ноутбук к себе на колени. Глаза ее теперь странно блестели. Она снова пощелкала по фотографиям и нашла еще парочку, на которых тоже была Росохай – правда, не так отчетливо. Но зеленая прядка виднелась ярким индикатором. Потом Оля подняла глаза на Лукина и некоторое время рассматривала его, пока наконец не выдала: – А ты же с ней контактировал одно время…
– Я?!
– Ну она к нам в офис приходила, помнишь? Да и на церемонии вы общались. Я так и не спросила, что она хотела, вылетело из головы.
– Ничего особенного.
– Ничего… но вы знакомы… Егош, а как она вообще? На контакт идет?
– Оль, она обыкновенный человек.
– Да? А что если… – Залужная нахмурила свой без малейшего изъяна лоб и внимательно посмотрела на фотографии на экране, – что если подкатить к ней… Ну пусть устроит нам Озерецкого, а? Как думаешь? Проканает?
– Что проканает? – уточнил Лукин.
– Ну если ты с ней поговоришь, попробуешь убедить устроить нам встречу?
Оля преданно глядела ему в глаза с такой надеждой, будто он Санта-Клаус, от которого она ждет самого большого в жизни подарка.
– Оль! Ты о чем вообще?
– Ну о том же, Егош! Ну убудет с нее, что ли? Давай ей место в журнале предложим?
– И зачем оно ей?
– Только идиот не захочет работать в «À propos»!
– Ты всерьез готова ради одного интервью терпеть у себя под боком Росохай? – рассмеялся Егор.
– Во-первых, это не одно интервью, а еще и большой фоторепортаж. Я хочу, чтобы он позволил нам несколько дней наблюдать за собой со стороны и снимать. Я с собой Нефедова возьму, этот гад второй месяц мается. Или даже лучше Шаповалова, у него документальная съемка шикарная! Мы сможем сделать отличную работу, знаешь, такую себе фотоисторию в стиле Золотого Голливуда. А во-вторых, эта звезда четырехлапая все равно долго в редакции не продержится: либо сама сбежит, либо создадим условия, чтоб сбежала, так что… Егош, попробуй, а?
– Нет! Я не готов к такому соседству в офисе.
– Егош, ну ты издеваешься? Ты же знаешь, как много для меня это значит! Озерецкий – это залог успеха!
– Я не стану приглашать Росохай в свой журнал, – голос Лукина прозвучал жестко. – И давай закроем эту тему.
Подобные интонации у Егора по отношению к жене прорезались редко, но именно поэтому она хорошо их помнила – они означали, что любые уговоры бесполезны и проще заткнуться. Принцессе это, конечно, не нравилось, но какие, в сущности, у нее были варианты? Чтобы сохранить лицо, ей ничего не оставалось, кроме как захлопнуть крышку ноутбука, вздернуть свой носик и, решительно объявив: «Ну-ну!» – стремительно покинуть супружескую спальню. Именно для того, чтобы продолжить искать варианты в одиночестве.
В конце концов, все, что происходит в жизни человека, происходит в ней не зря. Потому не могло такого быть, чтобы просто так, в качестве сотрясания воздуха, именно сейчас ей на глаза попались фотографии Энтони Озерецкого и Росохай.
Устроившись на кухне, Оля снова открыла ноут. Один из кадров выдавал идиллистическую картинку реальности. Недоразумение с зелеными волосами висит на шее выдающегося голливудского актера, тот придерживает ее за талию и кружит посреди улицы, нисколько не стесняясь ни прохожих, ни папарацци.
Многочисленные комментарии под фото были самыми разномастными. В основном народ вопрошал, ху из ит. И некоторые строили версии, которые, впрочем, сводились к выводам, сделанным самой Залужной.
Какая-то девушка с ником Каравелла_на_волнах в обсуждениях опубликовала другой снимок. Та же парочка, Семен да Одарочка, но на берегу моря, на фоне кораблей. Какой-то порт. «Энтони в Одессе с той же девушкой! говорю вам, они встречаются!»
Действительно. Морвокзал рядом. Значит, этот роман длится минимум с лета. В Одессе Энтони Озерецкий был на ОМКФ, в июле. И даже там… видно же, что знакомство не сиюминутное.
Олины реальности смещались прямо пропорционально тому, как она осознавала мысль, что у того чувака в смокинге с красной дорожки, которого балуют комплиментами ведущие кинокритики, может быть вот такая баба. И вместе с тем заставить себя не думать, не раскручивать мысль дальше она не могла ни по желанию Лукина, ни по мановению волшебной палочки.
Потому раз за разом возвращалась к идее о том, что делать с полученной информацией.
С Егором в тот день она так и не помирилась, хотя едва ли он считал, что они ссорились. Не помирилась и на следующий. Слишком занята была на работе поиском вариантов – а в частности, номера телефона, по которому можно связаться с Росохай.
Результатом этих поисков и не преминула воспользоваться. Во вторник утром, позвонив по номеру, раздобытому Марценюком «под грифом строжайшей секретности».
– У аппарата! – глухо отозвалась трубка после непродолжительных длинных гудков.
– Доброе утро, Руслана! – сладко прошелестела Оля.
– Вы меня знаете, а я вас нет.
– В мире журналистики все друг друга немного знают. Ольга Залужная, журнал «À propos».
В телефоне замолчали, видимо, переваривая информацию. Но молчание длилось недолго.
– У вас в октябре обложка дурацкая была. Карикатура – не ваш жанр.
– Зато привлекла внимание.
– Вам виднее. Вы по какому-то вопросу или просто поболтать?
– Как вы смотрите на то, чтобы стать штатным сотрудником нашего журнала? – спросила Ольга без долгих прелюдий.
– Кем? – голос зазвучал чуть звонче – видимо, барышня опешила.
– Будете вести блог в электронной версии журнала и постоянную рубрику в печатной.
– И нахрена оно вам надо?.. В смысле – это все как-то слишком… неожиданно…
– Нам нравится то, что вы делаете, – без заминки ответила Залужная. – И хотим, чтобы вы продолжали это делать у нас.
– Но я… – девушка на другом конце явно замялась, – видите ли, это идет вразрез с тем, чем я привыкла заниматься… Короче, боюсь, ни я вам не подхожу, ни вы мне.
– Но вы даже не пробовали. Понимаю, у вас свои привычки. Но что-то новое – это всегда интересно. А мне кажется, вам нравится интересное… и неожиданное.
– Это вы меня уговариваете?
– Это я вас уговариваю, – подтвердила Ольга.
– Круто… – теперь она не нашлась, что возразить. – А вы… вас… это господина Лукина предложение?
– Конечно же, он курсе.
Муки совести никогда не входили в зону комфорта Ольги Залужной. На том конце снова помялись. Теперь пауза длилась несколько дольше, чем предыдущие разы. А потом, собравшись с духом, Росохай решительно ответила:
