Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Херр капитан! – озабоченно гавкнул офицер, – Аварийная партия сообщает, сильный пожар в третьем отсеке!

– Святые зубы императора!! – рыкнул Готфрид, – Я не слепой! Насколько там плохо дело?

– Совсем плохо, – дёргая глазом, сообщил собак, – Горит масло, стекает вниз... Вероятен взрыв в погребе.

– Затопить третий отсек! – распорядился капитан.

– Яволь!

Затопление одного отсека ничем не угрожает всему кораблю, рассудил лев, и это куда лучше, чем взрыв погреба. Учитывая то, что линкор отстрелял лишь несколько залпов по берегу, там сейчас почти полный запас пороховых зарядов, тобишь многие тонны крайне мощной взрывчатки. Согласно отданой команде, аварийные партии открыли шлюзы, и в отсек хлынула забортная вода. Однако, затопление происходило слишком медленно, и по сути, пока только на дне набралась лужа, если сравнивать с общим объёмом. А сверху дела шли фиговенько, огромная температура пожара плавила металл, который лился вниз, распространяя возгорание. Сам погреб под второй башней пока ещё был закрыт в бронированном стакане, но вокруг него полыхало пламя, постепенно подогревая содержимое. Попытки гурпанцев заливать огонь из пожарных рукавов выглядели крайне убого и практически не дали никакого результата.

На их неудачу, в четвёртом отсеке, прямо под цитаделью, находились цистерны с мазутом, использующимся как топливо. Расплавленные материалы из третьего отсека очень быстро прожгли двери в переборках, и добрались до мазута. Из вентиляционных шахт повалил густой удушливый дым, окончательно окутывая переднюю часть корабля. На этом месте кто-то из аварийной партии сделал ошибку, скомандовав закрывать вентиляцию для уменьшения притока воздуха. В результате горение в четвёртом отсеке прекратилось, но никуда не делась температура, принесённая льющимся расплавом. Мазут занялся разложением, причём не моральным, а химическим, с выделением массы горючих газов. Пока линкор продолжал вести бой, засыпая залив градом снарядов и получая ответные плюхи, в задымлённом отсеке постепенно скапливались газы.

– Цель прекратила огонь! – не скрывая радости, сообщил офицер.

– Мы его достали, – согласился Готфрид, таращась в оптику.

Вышка с радаром едва различалась среди клубов чёрного дыма, поднимаюшихся к небу. То, что цель прекратила огонь, могло означать только поражение её башни главного калибра – по крайней мере, так подумал гурпанский капитан. Он упустил из виду ту простую возможность, что там просто закончились снаряды, как оно и было в натуре.

– Мы его накрыли? – осторожно высунулся адмирал, аки крыса из норы.

– Да, – сухо бросил лев, – Но расслабляться рано, у нас...

Всех в рубке швырнуло вперёд, когда корабль потрясли два взрыва, несоразмерно более мощные, чем от попаданий снарядов. Сначала воспламенилась воздушно-газовая смесь, а ударная волна достаточно встряхнула прогретый стакан погреба, чтобы тот сдетонировал. Первоначально наглийские инженеры хотели сделать стакан погреба достаточно прочным, чтобы взрыв в нём не привёл к большим разрушениям – потому как это логично. Но пока проект прожевали все ведомства империи, про это уже давным давно забыли, как о "второстепенном", и сейчас это вышло боком. Огромный стальной цилиндр разнесло в клочья, и эти клочья наделали немало дел, прошибая переборки и борта. Не выдержав удара, лопнули заклёпки, соединявшие части корпуса, и в образовавшийся зазор хлынула вода. Из передней части корабля вырвалось облако пара, потому как водичка смешивалась с горящим мазутом. По крайней мере, теперь не столь ярко полыхало, но гурцы вряд ли этому обрадовались.

– Затопление в отсеках два, три и четыре!

Готфрид сглотнул и увидел, как медленно сдвигается стрелка уровня. Корабль зарывался носом, а это означало, что затопление там основательное.

– Прекратить огонь! – рыкнул капитан, – Задействовать все резервы для локализации аварии!

– Все аварийные партии уже задействованы, капитан, – сообщил пёс.

На самом деле Готфрид отлично понимал, что ремонтникам не под силу справиться с такими повреждениями, самое большее, на что стоит рассчитывать, это удержать от затопления соседние отсеки. Но и с этим были проблемы. Когда передняя часть линкора достаточно опустилась, оконечность носа ушла под воду. Первый отсек начало затапливать через люки и пробоину от того снаряда, который сбил якорь. Пока на командном мостике, не слишком скрывая панические настроения, пытались взять ситуацию под контроль, силовая установка линкора продолжала маслать в прежнем режиме, тобишь на самом полном ходу. Учитывая усилившийся ветер и течение, даже увеличение осадки из-за затопления не слишком повлияло на скорость, и корабль нёсся вперёд, оставляя за собой густой дымный шлеф. Лишь через пару минут капитан, которому опять начал капать на мозги Джиленон, вспомнил об этом, и дал команду остановить машины. Из-за повреждений в линиях связи, причинённых попаданиями, команда не прошла по обычному каналу, и кому-то пришлось бежать лично. Гурпанские офицеры потратили ещё две минуты на разборки, кто именно побежит, и в итоге побежал отнюдь не самый быстрый.

В результате, когда гребные винты наконец остановились, они уже более чем наполовину торчали из воды. Дифферент на нос сделал своё дело, корма поднялась, и теперь винты стали практически бесполезны, как и руль. Поглощённый докладами, которые сыпались потоком, Готфрид слишком поздно обратил внимание, что скорость падает очень медленно. А ведь с момента начала боя прошло уже более получаса, следовательно...

– Шайсе... – пробормотал лев, отвесив челюсть.

В дождливой дымке прямо по курсу проступали очертания берега. Капитан уставился на указатель рулевой машины, который показывал, что руль вывернут до предела. Результатов не наблюдалось, курс если и менялся, то слишком медленно. Готфрид тяжело сглотнул, но потом успокоился – сесть носом на мель далеко не так плохо в сложившейся ситуации. Правда, скорость такая, что тяжёлый линкор может вылететь на пляж, как кит на брюхе, и тогда будет очень тяжело вернуть его обратно.

– Отдать якоря по правому борту! – рыкнул капитан.

– Первый отсек затоплен, – напомнил офицер.

– Шайсе. Тогда – команде приготовиться к столкновению! И... – Готфрид помедлил, – Готовиться покинуть корабль.

– Штоо?!! – взвился Джиленон, – Покинуть корабль, херр!? Я запрещаю!!!

Пока на мостике снова случилась бюрократическая лингвистика, корабль преодолел последний километр до берега, но до песчаного пляжа он не добрался. Затопленный нос линкора со всего маху влетел в подводные скалы, кроша в щебёнку камень и сминая сталь громадной силой инерции. Гурпанцы даже не сразу поняли, в чём дело, потому как большой корабль не остановился моментально, даже врезавшись в скалу. Нос поднялся над волнами, и с него слились обратно в море тысячи тонн воды. Потом до мостика дошёл страшенный скрежет, издаваемый конструкциями. Гурцев швырнуло в сторону носа, потому как скорость резко пошла вниз вплоть до полной остановки. В наступившей относительной тишине стало отчётливо слышно, как клацают зубы. Потом Готфрид соизволил заметить, что стрелка уровня, который показывал крен, стронулась с нулевой отметки, и угол медленно, но стабильно увеличивается.

В последующие несколько минут гурпанцы попытались выправить положение, но безуспешно. Пока машину запускали на задний ход, носовая часть корабля окончательно ушла в воду, и винты снова закрутились более в воздухе, чем в воде. На левый борт линкора со всей мощью наваливались ветер и течение, неуклонно увеличивая крен и разворачивая посудину поперёк пролива. Если бы не затопленные отсеки, корабль легко выдержал бы этот напор, но когда внутри бултыхаются тысячи тонн воды, отстойчивость резко уменьшилась. Гурцы на мостике с вытянутыми мордами смотрели, как всё быстрее заваливается горизонт в окнах – в это действительно было трудно поверить!

– Покинуть корабль! – гаркнул Готфрид.

Адмирал уже не возражал, а в первых рядах вылетел из помещения, почуяв жаренное.

– С.ка, – вздохнул капитан, и обведя взглядом офицеров, махнул на дверь, – Не задерживайтесь, господа.

Господа не стали задерживаться, хотя мало кому это помогло. Адмирал Джиленон, в частности, в поте морды помогал спускать шлюпку и даже успел забраться в неё... Шакал упустил только то, что шлюпка была с правого борта, на который и заваливался корабль. Гурцы только и успели, что поднять морды кверху и увидеть, как массивная надстройка, равная девятиэтажному дому, рушится прямо на них. Высокие мачты и трубы врезались в волны на очень хорошей скорости, подняв высоченные фонтаны брызг. Из недр линкора донёсся грохот, когда начали срываться с мест агрегаты, не предназначенные для таких кульбитов, и очень скоро вода добралась до топок. Из-под громадной стальной лохани, которая таращила в небо киль, во все стороны садануло паром, не давая больших шансов на спасение тем, кто барахтался рядом. Лишь три шлюпки сумели вовремя отойти на безопасное расстояние, и теперь гурцам предстояло как следует прополоскаться в волнах, чтобы выбраться на берег. Линкор даже не затонул, однако, заполненный дымом и паром, сделался полностью необитаемым. Повреждения же, полученные им, полностью списывали его со счетов как боевую единицу.

–

– А ну-ка попробуй ещё раз, – с явным скепсисом мявкнула Кета, сидевшая на радио в лагере-два.

– Я грю, цель уничтожена! – повторил Кусен, – Линкор врезался в прибрежные скалы и перевернулся!

– Ни барабули себе... Ещё что-нибудь?

– Тебе этого мало? – захихикал лис, – Больше ничего не видно, из корабля прёт пар.

– "Север", тебя поняла, – вернулась в годность пума, – Подожди... Так. Снимайтесь и дуйте к базе как можно быстрее, здесь пожар.

– Понял, отбой, – Кусен стащил наушники и шустро стал сворачивать провод, – Лисята, на базу!

На самом деле, добраться сейчас до базы было не так-то просто. Катер уже не мог подойти к самому берегу, потому как волны, размахнувшиеся в высоту более чем на два метра, сразу выбросят его на мель. Единственный способ перебраться на плавсредство – это с помощью лодки, привязанной на длинный трос. А ведь морячкам пришлось ещё снять с горы генератор, который имитировал радар. Бросать дорогостоящее оборудование ни у кого желания не было, так что, пришлось попотеть.

– Долбаные финики! – только и тявкали лисы, когда лодка козлила на гребнях волн.

– Не щёлкайте клювами, языки откусите! – предупредил опытный морячок.

Самый атракцион начинался, когда приходилось перебираться на палубу, при том что лодку колотит о борт, и она прыгает вверх-вниз, норовя уйти из-под ног. Благо, на "Лисоветский Союз" набирали только натасканных зверей, которые хотя бы не первый раз увидят волны, и не растеряются.

Вот те звери, которые выбрались из башни ГК, были довольно близки к тому, чтобы растеряться. Выглядело так, что полыхали ярким пламенем все трюмы – и спереди от надстройки, и сзади. Чёрный дым с языками пламени валил из огромных пробоин в палубе, проделанных снарядами гурпанского линкора, и смешивался с низкими облаками, стремительно летящими по небу. Ещё пару минут назад все присутствовавшие валились с ног от усталости после артиллерийского боя, но известие принесло очень сильное повышение бодрости! Теперь, когда не было угрозы от врага, потушить пожар становилось более чем целесообразно. Вдобавок, рассчёт башни штатно пользовался спецзащитой, точнее – толщенными костюмами, похожими на скафандры, а они очень даже подходили против огня. Скучившись в безопасном месте, морячки приоткрыли шлемы, чтобы можно было говорить и слышать. В нос сразу шибануло резким запахом гари, так что, дыхприборы за спиной ещё пригодятся.

– Короче так, морячьё, – цокнул Макузь, водя носом, – Затушить такое дело можно только паром из котла. Хорошая новость – на этот случай есть проводка во все отсеки. Плохая – открывать её придётся влапную, причём с обеих концов. Все видели синие трубы с жёлтыми вентилями? Вот это они и есть.

– Пасёт звездец как, – заметил Цабек, прикрывая нос.

– Верное замечание, – кивнул грызь, – Если сядут фильтры в дыхприборах, возвращайтесь в башню за новыми, тут сейчас в воздух выделяется допушнины всего неполезного. Кто задохнётся – убью, как-грится. У кого Дури больше всех?

– Ну вроде есть ещё, – хмыкнул Рисхор.

– Тогда – в отсек ЧБЗ. Берите там все защитки, какие есть, и тащите к причалу. Сейчас прибудет подкрепление с берега, но у них нет защиток.

– Понял, – коротко тявкнул капитан, и вместе с тремя лисами в темпе убежал.

– Впух! – чихнула Хемма, – А на НП кого-нибудь направили?

– Да, я слышал, – ответил Флак, – "Тыпь" сначала высадит зверей к нам, потом пойдёт туда.

– В пух, – кивнул Макузь, – Тогда начинаем, медведи и цикломены. Вы первый отсек, вы второй, мы в машинное.

По палубе затопали тяжёлые сапоги от спецкостюмов, когда морячки действительно разбежались в разные стороны. Бегать в скафандре было очень тяжело, но никто не жаловался. Из горящих трюмов то и дело вылетали огненные шары, когда пыхала очередная порция газов. Без защиты эти факелы изжарили бы любое животное в пять секунд, а спецкостюм позволял поплёвывать на огонь, по крайней мере, какое-то время. А идти приходилось прямо через пламя, потому как другого пути уже не осталось. Выброшенная взрывами смесь из сажи и каучука обильно полила чуть не весь корабль, и она же полыхала – примерно такая же картина получается, если на крыше горит гудрон. Помогал дождь, который перешёл уже в конкретный ливень. Там где слой горючего оказался тонким, вода брала верх, и пламя затухало, но с основными кострами никакой дождь ничего не мог сделать. Вместе с осадками шторм принёс и шквальный ветер, и это уже было мимо пуха, наддув резко ускорял горение и увеличивал температуру.

К удаче, на судне не выключилось освещение, и ориентироваться в отсеках было куда как проще. Конечно, те помещения, в которые влетели снаряды, уже не освещались, потому как там вышибло лампы, как и всё остальное. Поскольку обычно там не имелось много горючего, пожаров не случилось, но отсеки чернели выбитыми окнами и дверями, а внутри вяло дымились остатки всего содержимого. Хемма и Макузь, шлёндая мимо, только порадовались этой картине, ведь там могли быть остатки команды! Идея убрать всех лишних была в пух, как никогда. К тому же, теперь эти лишние оказались не лишними при тушении пожара. Сунувшись в машинное отделение, грызи ещё раз утвердились в этой мысли. Отсек был заполнен густым паром, полностью несовместимым с дыханием. Луч фонаря пробивал завесу от силы на шаг! Макузь покачал головой и показал налево, к своему посту управления.

Как он и предполагал, прорвавшийся откуда-то из повреждённых агрегатов пар не дошёл досюда, и на посту можно было даже стянуть шлемы. Грызь, по мере возможности вспушившись внутри скафа, уселся на своё обычное место, и машинально отхлебнул из кружки, которая так и осталась стоять в подставке... Увидев это, Хемма скатилась в смех. Макузь же, покрутив лапки на приборной панели, подождал, пока стрелки покажут ему реальные значения.

– Так, пробит один котёл, – сообщил он, – И это плохая новость. Хорошая – в остальных достаточно давления.

– Пробит, котёл? – икнула Хемма, – И машинное не взлетело на воздух?

– Неа, – хмыкнул грызь, – Перед уходом мы стравили давление до минимума. А совсем спускать не стали, потому как предполагали пожар.

– Те уши не жмут? – хихикнула белка, – Теперь – что?

– Надо открыть вентили в пожарные магистрали, – цокнул Макузь, – Но они прямо возле котлов, на втором уровне.

– Там сейчас полнейшая скороварка, – поёжилась грызуниха.

– У нас ещё не использованы кислородные патроны, – показал на ранцы грызь, – Должно хватить. По температуре не сваримся... вроде бы.

– Тогда пошли!

– Нипушнины подобного, – фыркнул Макузь, – Я пойду, а ты стой наверху и страхуй через верёвку.

– Смысл? – коротко осведомилась Хемма.

– Вентили я открою и в одну морду, потому как знаю отсек на ощупь, в отличие от тебя, – пояснил грызь, – А вот выбраться обратно на пять этажей может быть затруднительно, сечёшь?

– Секу. Где взять верёвку?

Ясен пух, грызь прекрасно знал, где взять верёвку, так что через минуту он уже привязал её к скобе на ранце скафа, и полез в парилку. Поскольку даже с фонарём видно было чуть хуже чем никак, грызь вообще выключил свет и двинулся наощупь. У него, как и у многих грызей, была вполне хорошая пространственная память, позволявшая запоминать трёхмерную картину, так что, Макузь чуть не бегом скатился по лестницам. Можно было ещё быстрее, для спуска рабочие машинного отделения использовали гладкий столб, как это бывает в пожарных частях. Но сейчас лететь вниз с большой скоростью означало рисковать надеться на какой-нибудь обломок, поэтому грызь пошёл по лестницам. Без труда ориентируясь, он добрался до бока котла, повернул, слез ещё на один уровень. Верёвка, которую Хемма разматывала сверху, начинала уже мешать, но цель уже была близка.

Включив фонарь, Макузь в мутном белом свете нашёл нужную трубу, прошёл вдоль неё до вентиля, и открутил оный. Позырив на манометр рядом, грызь помянул пух, и закрыл задвижку обратно – эта магистраль не держала давления, значит, где-то её перебило. Он уже прилично взмок внутри скафа, потому как температура снаружи была явно выше того, что можно терпеть. Стараясь действовать чётко, без лишних движений, грызь в очередной раз очистил запотевшее стекло шлема, и двинулся ко второму котлу, искать следующую задвижку. Слава гусаку, вентиль крутился свободно, и уже очень быстро Макузь увидел, как растёт давление в магистрали. Он ещё раз позырил на трубу – эта большая, должно хватить на все отсеки.

Как он и подозревал, к моменту возвращения к лестнице сил практически не оставалось, а сидеть отдыхать нельзя, потому как растёт температура и заканчивается действие химического генератора кислорода в ранце. Тут-то и пригодилась Хемма, которая потащила за верёвку с такой силой, что грызь захихикал. Вне всякого сомнения, хитрая грызуниха не тщилась поднять толстого сурка в скафе при помощи одних только лап, она наматывала верёвку на кусок трубы, используя его как колодезный ворот. Учитывая то, что Макузь не висел мешком, а двигал лапами, операция по подъёму прошла в сжатые сроки и с позитивным результатом, сухо цокая. Отковыляв на левый борт, где было гораздо меньше дыма, грызи открыли шлемы и свалились к стенке, хватая воздух.

– Ну грызуниха... – крякнул Макузь, отдуваясь, – Этот твой кораблик, гуся ему в печёнку...

Грызуниха только захихикала и чокнулась с ним шлемами, потому как достать до белки сейчас было никак невозможно. Макузь даже не сразу одуплился, когда его подхватили два морячка и быстро поволокли вниз, в инженерку. Этот отсек не пострадал, и сюда не попадало ни дыма, ни пара, так что, плацдарм устроили здесь. Грызей шустро вытряхнули из скафов, потому как защита ещё пригодится другим, которые полезут близко к огню.

А лезть пришлось, потому как вентили пожарной системы оказались отрезаны огнём. Рисхор таки лично сыграл в огненого лиса, пробежав через горящий участок, и открыв магистраль. Едва он выпрыгнул на палубу и откатился подальше, из люка попёр густой пар, смешаный с дымом. Даже при относительно низком давлении корабельный котёл, кастрюля огромной ёмкости, мог выдать тонны пара, и сейчас они валили в трюмы, вытесняя горючие газы и воздух, резко повышая влажность и задувая огонь. Морячкам из той группы, что оставалась в башне ГК, удалось открыть магистрали во все отсеки. Подкреплению, которое с трудом высадилось на корабль при сильном волнении, оставалось только оттащить в безопасное место тех, кто уже с трудом стоял на ногах. В течении пяти минут трюмы заполнились паром, и теперь из открытых люков и пробоин валили белые клубы, а не чёрные. Проливной дождь, не собиравшийся прекращаться, гасил последние огоньки на лужах разлитого каучука.

Морячкам здорово помогло то, что корабль стоял в заливе, и волнение там оказалось гораздо меньше, чем в остальной акватории. Благодаря этому свежие резервы смогли высадиться на судно, а затем катер "Тыпь" подошёл к скалистой гряде, насколько это было возможно, и высадил десант туда. Наблюдательный пункт, а точнее пункт управления огнём, который и наводил артиллерию на врага, перестал отвечать, и все прекрасно понимали, что есть поводы опасаться. Гурпанский линкор почти сразу открыл шквальный огонь из всех орудий правого борта, и островок неизбежно получил немало попаданий крупнокалиберных зениток. Вдобавок, эти снаряды были осколочно-фугасными, а не бронебойными, и прямого попадания в НП не требовалось. Пробравшиеся по камням моряки обнаружили, что углубление, в котором располагались наблюдатели, густо засыпано обломками породы. Из-под щебёнки едва торчали побитые стереотрубы и край палатки радистов.

– Пестрить твою рать... – выразился один из лисов.

Морячки непроизвольно сняли головные уборы, за неимением ничего другого – капюшоны плащей. Кселиса, присутствовавшая вместе с отрядом, закусила губу, таращась на завал. Для молодой лисёны, попавшей в первый настоящий поход, такие повороты были слишком крутыми. Тем не менее, большеухая лиса тут же уловила, что эти рыжие лентяи, судя по всему, очень легко записали всех наводчиков в потери, и не собираются шевелиться.

– Эй, вы! – рявкнула Кселиса, – Вы оборзели, чтоли?!

– В каком смысле? – вытаращился рыжий.

– Всмысле, начинайте копать, комки меха! – заорала коричневая, – Там вполне могут быть живые!

– Слышь, деточка... – оскалился лис, но его тут же пихнули в бочандры.

– Девчонка права, нехрена в хвост дудеть! А ну пшли!

Неожиданная импровизация Кселисы действительно могла спасти жизнь нескольких артиллеристов, потому как десант бросился разгребать камни, выкидывая их в воду. Уже через пять минут интенсивных раскопок они освободили палатку и вытащили двоих радистов, которым повезло больше всего, потому как толстый тент кое-как прикрыл их. Остальным пришлось гораздо хуже, лавина камней, выброшенная взрывом, причиняла тушке серьёзные повреждения. Здесь уже Кселисе пришлось работать за санитарку, устраивая пострадавших на носилках; в основном в ход шли палки, в качестве средства зафиксировать сломанные кости, но и перебинтовать открытые раны тоже не лишнее. Вывозившаяся в грязи и крови, мокрая по уши, лисица истратила весь запас Дури и вряд ли смогла бы сообразить, что делать дальше, но к удаче, за дело взялся командир десантного катера.

Даже не будучи знаком с медициной, он сообразил, что попытки перевозить раненых при сложившихся обстоятельствах наверняка окончатся плачевно. К тому же, раненые были только на гряде, следовательно, рациональнее разместить полевой госпиталь там, а не пытаться перебросить на корабль пострадавших с возможными переломами позвоночника, которым это, мягко тявкая, не полезно. В итоге с "Тыпи" сгрузили три большие палатки, которые кое-как сумели втиснуть на узкие каменные площадки, и закрепить там. Поисково-спасательная группа, таким образом, обнаружила пятерых раненых и два неживых тела. Ещё двое, в том числе командир башни ГК Шрот, так и остались ненайденными. Скорее всего, их сбросило в море взрывной волной, и поиски затянулись бы слишком надолго.

– Грёбаные ракушки, – вяло тявкнул Рисхор, привалившийся к стенке.

Временный командный пункт развернули в столовке, потому как дотуда близко тянуть провода. Помещение изрядно постарадало, вылетели все окна и двери, скамейки побило о стены и опалило огнём, но это было куда лучше, чем на центральном посту, в который было прямое попадание. Броня этого отсека не рассчитывалась на ГК линкора, так что, снаряд разнёс там всё в пыль, оставив обгоревшую пробоину рядом с вышкой. Участники боя, которые потом вдобавок потушили пожар, сидели с отсутствующими мордами и слегка остекленелыми взглядами, потому как требовалось время хотя бы минимально прийти в себя. Мимо шуршали работники ремонтных бригад, хрустя битым стеклом под сапогами – тянули временные линии связи, чтобы восстановить управление кораблём.

– Нет, – твёрдо цокнула Хемма.

– Что нет? – повернул ухо Рисхор.

– Не грёбанные ракушки, Рис. Шрот был бы доволен, как всё получилось, ты сам это знаешь. Он сделал бы это ещё и ещё раз, если бы потребовалось.

– Да, знаю, – согласился лис, вздохнув, – Всё равно гадко.

– Было бы гадко, если бы мы не стояли на грунте, – хмыкнула грызуниха, – Как некоторые предлагали. Насколько я видела, три хорошие дыры в корпусе существуют. Вполне могли бы кувырнуться, как это сделали гурцы.

– Политбюро подери, какая жадная белка! – закрыл лапами морду Рисхор, но не удержался захихикать, – Так, ладно... Радио есть? Тогда – экипаж на борт! Лагерь на гряде и лагерь-два пока не сворачивать. Остальным приступать к ликвидации повреждений...

На этом лис просто клюнул носом и вырубился. Хемма и Макузь, переслухнувшись, втихоря похихикали, привалились к пушным бокам друг друга, и предпочли тоже подремать, потому как лапы не слушались и даже дойти до каюты не получится.

–

Мощный шторм, обрушившийся на пролив столь стремительно, быстро потерял силу. К вечеру небо уже стало расчищаться от туч, а на следующий день мало что напоминало о прошедшей непогоде. При достаточно ярком свете, без пелены дождя и дыма, морячки смогли полностью осмотреть получившуюся картину. Передняя бронестенка надстройки выглядела довольно плохо, чернея пробоинами как зенитных, так и от крупнокалиберных снарядов. Вдобавок она, как и большая часть находящегося выше уровня воды, была закопчённой из-за пожара. Вышка сильно выгорела и лишилась всех стёкол, но практически самый ценный отсек, с радаром, не пострадал вообще. Разлапистая решётка и антенны всё также торчали над вышкой, а ещё выше, на стальном шесте, полоскались по ветру флаги Союза и ВМФ. Пырючись из-под лапы на это дело, морячки довольно шурились и вспоминали, что очень легко отделались, в возникшей обстановке.

Множество оплавленных борозд наблюдались на лобовой броне башни главного калибра, и приличных размеров пробоина зияла сверху, как раз результат последнего попадания. Кран по левой стороне оказался сворочен и частично упал за борт, уткнувшись стрелой в дно; правый оказался сильно погнут, но устоял. По следу глубоких царапин и обломков можно было проследить путь зенитной установки, которую снесло снарядом и вышвырнуло в воду – теперь на её месте темнел пустой колодец. Сильно пострадала крышка кормового трюма, которую выбило взрывом, остальные же отделались несколькими сквозными пробоинами. Палуба по большей части оказалась залеплена продуктами горения, но это большой проблемы не представляло. Что более всего не понравилось морячкам при первом осмотре – это пробоины в бортах, оставленные взрывами, здоровенные, с рваными краями выгнутого наружу толщенного металла.

И всё же, корабль выжил, хотя и почернел, как сгоревший танк. Возня в его отсеках, грохот работающих инструментов и сыплющаяся во все стороны рожь подтверждала это. Собственно, для посудины после боя с линкором, "Лисоветский Союз" просто держался огурцом! Дарси, увидевшая корабль с баркаса, когда тот обошёл скальный остров, в прямом смысле отвесила челюсть. Ясен пух, что после передачи разведданных наблюдателям ничего не оставалось, кроме как плыть вслед своей базе – они и плыли, но ввиду нерасторопности плавсредства на это ушло часов тридцать. Енотка и лисы уже были полностью готовы искать на берегу выживших и увидеть обломки корабля, поэтому открывшийся вид привёл их в шок. На обгоревшей палубе шла активная движуха, а из трубы неспеша тянулся дым, свидетельствуя о работе топок.

Поскольку баркас подходил дюже медленно, на корабле успели узнать, кто вернулся, и собрались у "причала", встретить пушных зверей. Не успела Дарси перепрыгнуть на площадку, как её сгребла в лапы Хемма, катаясь по смеху и цокая, как распоследняя белочь. Собственно, енотка тоже была рада видеть грызуниху, так что, ничуть не возражала.

– Вы огурцы, Дарси! – цокала Хемма, мотая ушами, – Всё правильно сделали, вы нам очень помогли! Я так рада, что с вами всё в порядке!

– Акхм, да. Взаимно, – пригладила шерсть Дарси, заметив, что тут и Рисхор со своей рыжей мордой.

– Подтверждаю, – хмыкнул лис, кивнул ей, и пожал лапу.

Дарси, припомнив кое-что, с опаской огляделась, и уставилась на Флака, которого только сейчас заметила. Енот, слегка катая по морде лыбу, смотрел на неё... Дальше морячки стали свидетелями невиданного, когда Дарси Грим бросилась на енота, причём не для того, чтобы вцепиться в горло, а чтобы крепко прижаться и расцеловать в морду.

– Собака ты полосатая, – со свойственной ей любезностью прошептала Дарси на ухо еноту.

– От собаки полосатой слышу, – с нежностью произнёс Флак, прижимая к себе пушную тушку.

Рисхор, стараясь не заржать в голос, подождал немного, качаясь на лапах, потом гаркнул

– Так, всё, сопли окончены, расходимся! Корабль сам себя не починит!

Морячки, по уши довольные, повалили по лестницам наверх.

– Кстати, что всё-таки с линкором? – осведомился Ресен, шлёндая рядом с капитаном.

– А, этот, – зевнул Рисхор, – Макнули его, и все дела... Да ладно, это было не так просто. Потом расскажут, сейчас и правда нельзя терять времени. И да, ещё раз благодарю за службу, моряк.

– Служу Советскому Союзу! – тявкнул лис с лыбой на морде.

Поскольку никто не рассиживался на хвостах, к этому времени учёт повреждений уже был окончен, и команда занималась непосредственно восстановительными работами. Перекуривая, Макузь в очередной раз просматривал список, ухитряясь одновременно опушневать над тем, как много и как мало. По вооружению – из шести зенитных установок одна выведена из строя, ещё одна уничтожена начисто. Эту башню, кстати, следовало поднять со дна и увезти с собой, воизбежание её изучения противниками, настоящими и вероятными. В башне ГК одно из орудий вышло из строя по внутренним причинам, монтировку второго погнул удар снаряда, пробивший крышу. К удовольствию инженеров, всё остальное работало даже после прямого попадания. Насчёт орудий ГК никто не расстроился, потому как всё равно в запасе имелось ноль целых ноль десятых снарядов. Таким образом, ремонт вооружения сводился к восстановлению одной зенитки и подъёме остатков другой, но это отложили на потом.

Главная задача заключалась в восстановлении мобильности, а для этого следовало закрыть пробоины в корпусе. Макузь уже имел "удовольствие" мордозреть выгнутый взрывом металл – ни погнуть его обратно, ни обрезать не было пока никакой возможности. Резать толстые листы стали можно только специальным оборудованием, какое с собой "в бардачке" не повозишь. Силовая установка отделалась легко, всю силу удара принял на себя котёл, он один и вышел из строя, не считая мелочей типа порваных трубопроводов. На "Лисоветском Союзе" стояли шесть таких котлов, питавших паром три турбины, и следовательно, потеря мощности составит лишь шестую часть. Короче цокая, за машину можно было не волноваться, возни много, но никаких принципиальных проблем с её запуском не предвидится. С кранами дела обстояли тоже неплохо, инженерка уже начала восстанавливать повреждённый, и если будет работать хотя бы один, это уже успех. Вот как заделывать пробоины, это вопросительный знак, подумал грызь.