Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Никому, – согласился грызь, – Но некоторым менее, чем другим. Так что, думай головой.

– Да чего тут думать? Без корабля тоже не особо в пух будет, чай не пару километров до своих пробежать.

– Ладно, гусей топчут по мере поступления, – цокнул мудрость Прулвек, и пошёл дальше проверять уровни.

Проверять их ему предстояло долго и нудно, потому как затопление следовало делать контрлируемым, а не как пух на уши пошлёт. А для этого необходимо следить за тем, чтобы поступающая вода не нарушала размассовку судна – тобишь, регулировать её поступление в разные отсеки. Тем временем Кешель, почесав тыковку и заставив сработать смекалку, загодя поставил на уши своих морячков, чтобы вытащить на палубу, в близкий доступ, все имеющиеся запасы электрокабелей – а на здоровенном судне эти запасы измерялись километрами, даже по штату. На самом же деле, в технических загашниках лежало гораздо больше, потому как корабль всё ещё считался "опытным", и нельзя было исключать надобности в ремонте. Оглядываясь на оранжевый закат, морячки выкатывали полутораметровые катушки с проводом, и часть оных сразу же перебрасывали на катера.

– А накрюка столько провода? – уточнил Шрот, пырючись на кипучую деятельность.

– А если головой? – хмыкнул Кешель.

– А если в голову? – продолжил накидывать йумор лис, – Устроил тут викторину, этот, как его... пух в ушах, вот.

– Короче, смотри, – крякнул Кешель, – От НП на острове до корабля – почти километр. Ты как думаешь наводку передавать, флажками?

– Я думал, по радио, – почесал седые уши Шрот.

– По фиградио! Мы засаду делаем, сечёшь? Никаких передатчиков не должно быть. Проложим провод прямо по днищу...

– Нутк, по днищу это вы умеете! – показал лапами клешни Шрот.

– А потом, передатчик на другом берегу пролива, – продолжил Кешель, пнув ногой катушку кабеля, – Его надо поднять на гору, а переть туда же генератор с мотором будет весьма трудоёмко, сечёшь?

– Ага... Ладно, кой-чего в голову пришло, пойду эт-самое...

На управление кораблём был оставлен старший помощник Пул с дежурной сменой, остальные же стали готовиться... ко сну. Влезать в такую авантюру на уставшую голову – вообще мимо пуха, так что и. Понимая, что самый аврал начнётся к утру ближе, Хемма не стала бегать по всему судну, а проверяла только самые критичные моменты, которые точно повлияют на исход операции. Тем не менее, у команды складывалось впечатление, что грызуниха одновременно присутствует просто везде, а пушной рыжий хвост мотыляется по переходам с огромной скоростью. Когда солнце уже закатывалось со смеху, высвечивая яркую оранжевую дорожку на воде, Хемма добралась до "гаража", как называли мастерскую в задней части надстройки – сейчас там радарщики во взмыленном режиме собирали имитатор. У входа в отсек даже стояли солдаты из внутреней охраны – так, на всякий пожарный случай. Грызуниха прошуршала туда тихо, чтобы не сбивать зверей с мыслей, и поймала за уши Кусена, когда тот отвлёкся испить чаю.

– Всё более-менее, – сообщил лис, – Но есть косяк с лампами. Запасные работают из лап вон плохо, какие-то косячные попались.

– Мы можем снять их с радара? – уточнила Хемма.

– Да, но...

– Тогда снимайте, – фыркнула грызуниха, – Радар нам не поможет, а вот имитатор – поможет.

– Есть, – кивнул ушами рыжий.

– И пить, – хихикнула Хемма, – Как только ваша радиошарманка будет готова, грузите на "Шпель". Возьми с собой всех, кто может понадобится. Пул вам тявкнет, когда будет пора спускать на воду катер. Чисто цокнуто?

– Чисто, – Кусен внимательно посмотрел на белку, – Товарищ Хемма, а много наших останется на корабле?

– Минимально возможное количество, – ответила она тоже самое, что и сто раз до этого, – Давайте, а мы пока дрыхнуть.

Неспеша шлёндая до своей каюты, Хемма нюхала морской воздух, в котором явственно угадывался близкий берег с тропическим лесом, поглядывала на небо, и слегка вспушалась, хотя холода не имелось и в помине. Темнота сгущалась слишком медленно. След на воде от огромного корабля будет отлично виден, и скорее всего, виден всю ночь. Если гурпанские набюдатели не уберутся, план будет сорван... А убираться они явно не собирались, гидроплан неспеша баражировал зигзагом, пока ещё видимый на фоне закатного зарева. Всё не слава пуху, подумала грызуниха, но сразу поправилась, что почти всё, а небольшие частности – это только для того, чтобы не расслабляться.

– Что, расслабилась, грызуниха? – хихикнул Макузь, подкравшись и сцапав её за хвост.

– Посиди на хвосте, Мак, – вздохнула она, – Есть ещё мешки.

– Ещё мешки? Омойпух...

– Отвойпух. Пошли вместе, если не хочешь меня ждать.

Само собой, что увязаться за своей согрызяйкой для Макузя было отличной идеей, так что грызи пошли напару, постоянно хихикая и пихая друг друга в пух, благо, куда ни пихни, и не промахнёшься. Хемма обошла надстройку, прошуршала в изогнутый проход между толщенных броневых плит, и ввалилась на КП противовоздушной обороны. Как она и подозревала, Флак дремал прямо тут, накрыв морду газетой "Трудъ", как это ни каламбурно звучит.

– Набегался, – шепнул Макузь.

– Нам всем предстоит ещё так набегаться, что омойпух, – цокнула Хемма, – Флак!

– А, чо?! – выскочил из-под газеты енот, тараща глаза, но пришёл в годность примерно за полторы секунды. – Товарищ капитан?

– Ищ, – подтвердила белка, – Такое дело, если гурпанский аэроплан будет продолжать нас пасти, ничего не получится. Если он не уберётся, когда наступит полная темнота, надо его убрать.

– У-убрать? – икнул Флак.

– Убрать. Делайте что хотите, хоть из гэ-ка пальните, но от пасуна надо избавиться. Мы можем на вас рассчитывать?

– Сделаем всё возможное, – склонил уши енот.

– Нет, не всё возможное, а уберите пасуна, – поправила Хемма, – Нам надо мальца расплющить морды, чтобы к утру быть в годности, сечёшь?

– Задачу понял, товарищ капитан, – вытянулся Флак.

–

В то время как почти весь командный состав экипажа, а также артиллеристы в полном сборе, забились себе в норы и дрыхли, как январские сурки, на корабле заработал кран по правому борту. Привычными операциями подцепив катер с крыши надстройки, кран поставил его на воду, отпуская в свободное плавание. По мере того, как происходили эти действия, на судне всё более включалась светомаскировка, так что ни единой полоски в окнах не светилось. Поскольку Кусен со товарищи таки выкрутили лампы из радара, теперь за аэропланом можно было следить только посредством акустической станции, которая ловила звук и определяла примерно, в какой стороне цель и насколько далеко. Глазом в чёрном звёздном небе не различалось вообще ничего, но если прислушаться, то доносился гул двигателей.

Пул, сидючи в одном из комадных пунктов на башне, посматривал на стрелку хронометра. Помещение с наглухо задраенными окнами освещалось тусклыми зелёными лампами у приборов, что придавало ему странный вид. С непривычки можно отвлечься, но непривычных тут не имелось, Хемма и Рисхор гоняли экипаж, как мышей по амбару – причём, заранее, а не когда уже стало поздно.

– Дай "Шпель", – тявкнул Пул связисту, – Гурцы не смогут подслушать?

– Крайне маловероятно, направленная передача, – ответил лис, – Даю "Шпель".

– Кус, как у вас? – осведомился Пул, взявши в лапы телефонную трубку и пялясь на подсвеченную зелёным карту.

– Готовы включать, – просто тявкнул Кусен.

– Включайте. Импульсы по минуте через три, и не выключайте до команды.

– Есть.

– Машина! – тявкнул Пул в другую трубку, – Переход на полный реверс, как можно быстрее! Самый полный назад до отбоя!

Перевести винты на реверс было отнюдь не просто, чтобы только остановить многотонные валы, требовалось несколько секунд и усилия мощнейших тормозов. Но, как-грится, кому нынче легко?

– Рулевая! – не успокаивался Пул, – Сейчас буду тормозить рулём, не паникуйте!

Лис взялся за рычаг и перевёл его до упора влево. Отсчитав на хронометре пятнадцать секунд, перевёл в другую сторону. Руль ТВТК – громадное стальное весло, и когда оно становится под углом к потоку, создаётся большое сопротивление движению. Нагрузка на механизмы будет большая, но куда деваться... Лис снова перевёл руль в обратную сторону, чтобы не разворачивать судно. К его удовольствию, указатель скорости заметно полз к нулю.

Смысл этого балета состоял в том, чтобы заманить гурпанский самолёт близко к кораблю. Наблюдая за его следом с большой высоты и расстояния, гурцы едва различали свою цель, на это был основной рассчёт. Теперь след внезапно исчезал в ночи, и всё, что оставалось разведчику – попробовать снова зацепить его, пользуясь наводкой на радар. Только вот радар уже не работал, а в эфир посылал импульсы имитатор, установленый прямо на палубе катера. На всех шести установках ПВО рассчёты вглядывались в чёрное небо, и держали наготове прожекторы. Стоило только гурцу сделать ошибку и оказаться непозволительно близко – и его сразу же поймали бы в засвет, а потом нафаршировали металлом. Как выяснилось, рассчёт оказался не совсем правильным, потому как разведчик так и не стал приближаться. Напротив, спустя несколько минут он развернулся и ушёл в сторону своего носителя.

– "Шпель", выключить передатчик! – скомандовал Пул, – Слухачи! Он точно ушёл, а не сел на воду?

– Сто процентов, – ответил оператор, – Высота более километра, не перепутаешь.

– Хотелось бы верить, – пробормотал лис, и всё-таки выдохнул с облегчением, – Флак, давай отбой.

– Фигня война, главное маневры, – хмыкнул Флак.

Тут было не поспорить, потому как ПВО уже второй раз выполняла боевую задачу без единого выстрела! Первый раз, когда аэростаты заграждения сорвали атаку в порту, и сейчас, когда разведчик просто побоялся летать вслепую, резонно опасаясь нарваться на шквальный огонь. Как только акустическая станция перестала фиксировать удаляющийся звук, корабль перешёл на самый полный вперёд, выжимая максимум возможной скорости. Максимум этот сейчас упирался в большую осадку, но всё же, ТВТК мог разогнаться раза в два быстрее, чем до этого. Вспенивая воду винтами, "Лисоветский Союз" сначала повернул на север, а когда Пул выждал десять минут и ничего не обнаружилось, то и на запад, навстречу врагу.

Пырючись на показания компаса и прочих приборов, Пул ощущал явную жару, причём отнюдь не из-за температуры. Ночь уже достаточно охладила воздух, а вентиляция в башне работала отлично, так что, в пот бросало от внутренних причин. Прикидывая, что сейчас он идёт навстречу двум тяжёлым боевым кораблям, лис испытывал озабоченность этим фактом, сухо тявкая. Когда план операции обсуждали в узком кругу ограниченных морд, как-грится, поступали предложения сныкаться в залив, просто пропустить гурцев мимо, а потом дать ходу в обратную сторону. Однако, головой Пул прекрасно понимал, что такими шутками гурпанских моряков не пронять, они всё равно обнаружат корабль с воздуха, а выигрыш во времени будет совсем небольшой.

В гузку, подумал лис, я в этом учавствовать не буду. Да, по идее для него это не должно быть новостью, однако, как оказалось, идти в безнадёжный бой – это через край. Такое на учениях не отработаешь, хоть как приближай обстановку к боевой. Да и кроме того, предстоит ещё довольно муторная возня с маневрами в заливе, при полной темноте, а после этого дежурная смена точно не останется в полной годности. А там потребуется выкладываться на сто сорок процентов, как кое-кто цокнет... Да, Хемма точно останется на корабле, но она всё-таки грызуниха! А белок понять – это проще об стену убиться... Пул выдохнул, приняв окончательное решение, и его слегка отпустило. Однако, нервозности добавляло то, что как раз сейчас, по рассчётам, наблюдатели возле Дейры должны были засечь прохождение вражеских кораблей.

В этом месте имелся ресурс на косяки, нефиговый притом. Наблюдателям с баркаса, если они ещё сумели нанять этот баркас, предстояло разглядеть цели ночью. Помогало то, что они будут идти по проливу, а рядом имеется город с каким-никаким освещением, так что, в ясную погоду огромные туши будет возможно заметить даже глубокой ночью. Однако, и это отнюдь не гарантировало успеха, потому как неизвестно, добьёт ли полевая радиостанция с баркаса до ТВТК. Пул исчесал себе все уши, бегая туда-сюда по тесному отсеку, и мучаться так ему пришлось ажно до трёх часов ночи. Лис уже всерьёз подумывал о том, чтобы разбудить Рисхора и спросить, чё делать, когда наконец в дверь просунул морду радист.

В передаче сообщалось о времени, когда гурпанский линкор прошёл мимо Дейры – к облегчению Пула, время укладывалось в рассчётное, а значит, следовало продолжать отработку плана. Только подумав совсем как следует, он понял, что в радиограмме говорится об одном корабле, а не о двух. Это заставляло ломать голову – толи наблюдатели не увидели крейсер, толи его и правда не было? Толи песок, как кое-кто цокнет. Тупо похихикав, Пул в очередной раз вызвал "Цыгель". Катер, оборудованный средствами разведки, ушёл на позицию вперёд носителя, чтобы на месте убедиться в исполнимости замыслов. "Шпель", который использовали как носитель для радио-имитатора, тоже шёл впереди и должен был уже приближаться к заданному месту. В это же время краны снимали с насиженых мест оставшиеся два катера, потому как надо будет перевозить большую часть команды на сушу. Вся эта возня осложнялась тем, что работать приходилось в полной темноте, подсвечивали только зелёными фонарями, которые недалеко видно. Отдельные команды морячков занимались тем, что готовили к эвакуации наиболее ценное имущество... в частности, на корме стоял истошный крик куриц, которых брали за лапы, и целыми снопами переносили в катер. Оставлять сельхозптицу под обстрелом грызи отказались напрочь, да и вывезти её на берег не представляло большой проблемы.

В одном из отсеков башни Лусен, дрыхнувший под собственым хвостом, ощутил, что кто-то пихает его в пух, и в этом случае снам можно было верить, потому как его действительно пихали в пух. На не особо трезвую после хлопотного дня голову, очнувшись в полутёмном помещении, где светили только лампочки у приборной панели, лис схватил полного непонимания, почему он видит перед собой симпатичную рыженькую лисёну. Вроде не пил, была первая мысль Лусена, и только потом он вспомнил, что к чему.

– Лусен! – трясла его за плечо Леста, – Товарищ Лу, ну!

– Йоо, Леста... – кое-как продрав один глаз, лис скосился на часы, – Не рановато?

– Не в этом дело, – тявкнула лисица, мотнув хвостом, – Я слушала местный эфир...

– А какого шиша ты слушала эфир, вместо того, чтобы спать? – сварливо осведомился Лу.

– Да неважно, – фыркнула Леста, – Главное, что метеостанция в Пзундуфе передаёт данные о сильном шторме.

– Опа, – Лусен продемонстрировал фокус, когда сонный сурок за секунду превращается в моряка на посту, – Когда было, сила, направление?

Пзундуф находился на другом, южном берегу большого острова, к северу от коего сейчас шёл корабль. Если по прямой – совсем недалеко, но на пути шторма будут горы, так что, ещё не факт, что зацепит. Лусен занимался рассчётами со слегка трясущимися лапами, потому как сейчас от погоды зависело очень многое. Снаружи задувал всё тот же сквознячок, не предвещавший никаких перемен погоды, и на чистом небе сияли яркие южные звёзды.

–

Когда небо на востоке начало задумываться про восход, в серых сумерках стал кое-как различим ландшафт по берегам залива, что сильно помогало с маневрами. За час ранее "Цыгель", укомплектованый акустическим локатором, прошарил фарватер, убедившись в том, что здесь более-менее ровное песчаное дно, без неожиданных сюрпризов. Сейчас катер уже пришвартовался к кораблю, и принимал отряд, сформированый для обеспечения работы артиллерийской наводки. Волевым решением Рисхор отправил туда Шрота и всех специалистов по баллистике. Управлять огнём эффективнее с замаскированного НП, а не из башни, в которую в любой момент может прилететь подарок. Артиллеристы рычали, но не могли не признать, что так будет разумнее. В итоге, система управления огнём ТВТК погрузилась на "Цыгель", и катер неспеша пошёл к острову, отделявшему залив от основной акватории – неспеша, потому как с него разматывали сразу несколько проводов для связи.

Сам же корабль, работая винтами, медленно развернулся почти на одном месте, встав курсом на север, и дал полный назад. По крайней мере, хрен кто ещё такое делал, подумал Пул, пырючись на еле различимые в сумерках очертания корпуса судна. Как он и предполагал, никакого удара об дно не было, днище корабля просто притёрлось к песку, огромное судно, двигавшееся по инерции, плавно остановилось, превратившись из корабля в непотопляемую артбатарею. По ранее изобретённому плану, морячки тут же побежали по бортам с лагами, убедиться, что корпус надёжно сидит на грунте, и через десять минут отсигналили, что всё по шерсти. "Лисоветский Союз" встал на позицию в засаде... Ясен пух, что спрятать трёхсотметровый корабль невозможно, и с воздуха он был виден отлично. Однако, задувающий с юго-запада влажный свежак, переходящий в порывистый ветер, давал надежду на закрытое небо. Со стороны суши слышался далёкий гром и облака озарялись зарницами, шторм переваливал через горный хребет и начинал накрывать эту часть Молокского пролива. Вслед за ветром, как оно и бывает, начало усиливаться волнение моря, так что катера уже заметно раскачивало.

"Шпель", качая тупым носом на волнах, на полном ходу пошёл на берег заливчика, и воткнулся передней частью в песок. Будучи десантным катером, для посудины это была обычная практика, сейчас весьма полезная. Даже при таком раскладе до полосы прибоя оставалось ещё метров двести, а будь это обычный баркас – пришлось бы перевозить груз на лодках, что совсем мимо пуха. Нынче же морячки просто откинули крышку десантного отсека, и смогли сразу спрыгнуть по пояс в воду. Перетявкиваясь, ради приличия, они дружно подняли раму с имитатором радара, и поволокли к берегу; следующие сразу же тащили на себе припасы и разматывали электрический кабель для питания оборудования. Едва существующие сумерки не были особой помехой для лис, каковых тут было большинство, потому как эти звери обладали неплохим ночным зрением. Куда больше помешали волны, достигшие уже полутора метров, и шквальный ветер с зарядами дождя. Солнце уже скоро должно было взойти, но плотная облачность, затянувшая небо, резко снижала освещённость.

Далее отряду пришлось поработать пехотой в том плане, чтобы вывозиться в грязи по уши. Начавшийся дождь сделал склоны прибрежных холмов крайне скользскими. Двигаться вверх по намокшей глине и старой листве, когда сверху хлещут потоки воды, оказалось затруднительно, мягко тявкая... Правда, никто мягко не тявкал, поминая трёхэтажными пухенями все тропики и Куклунезию в частности. В общем, подъём имитатора на высоту в полста метров отнюдь не был лёгким, и с приведением его в боеготовность из графика всё же выбились, хотя и не критично. Два инженера-радарщика разместились на узком уступе глиняного склона, где закрепили генератор импульсов и передающую антенну – отсюда и стали "вещать". Благо, экстремальные условия не давали времени подумать о том, что сейчас они наводят на себя гурпанский линкор со всей его артиллерией.

– Долбаный Клуст! – тявкнул Кусен, смахивая с морды избыток дождевой влаги.

– А чё? – уточнил радарщик, кутаясь в плащ.

– Да этот отморозок хотел тащить сюда дизель-генератор! – пояснил лис, – Мало того, что хрен его сюда затащишь, так его сейчас залило бы водой, и досвидос!

– Ну, как-грится, за инициаторов, – поднял фляжку рыжий, хихикаючи.

Теперь небольшая антенна, похожая на пару металлических балок, посылала в эфир точно те же импульсы, что и локатор "Лисоветского Союза" – просто посылать их, не принимая и не анализируя, гораздо проще. Высовываясь из-за валунов, лисы убеждались в том, что установка работает – по крайней мере, мерно светились через стекло здоровенные радиолампы. А прятаться за валун следовало для того, чтобы генератор излучения не скипятил мозги, ибо близко к антенне мощность слишком велика. Теперь локаторы гурпанского корабля должны были поймать этот мощный сигнал, даже если он находился в десятках километров – и уж точно, гурцы не смогут оставить этот финт ушами без внимания.

Что касается Хеммы, так она проснулась безо всякого сигнала, имея давно выработанную привычку заводить внутренний будильник белки. В глубине отсеков вся возня снаружи, поднявшееся волнение моря и ветер никак не ощущались, здесь оставалось всё также спокойно и местами уютно. В частности, под боком посапывал Макузь, подложив под голову пушной хвост. Грызуниха вспомнила, по какой причине она проснулась, и прыснула со смеху, само собой. Просто вспоминать о том, что предстоит идти в последний бой – довольно смешно... правда, как утверждали некоторые, белке клок пуха покажи, и уже есть повод уржаться.

– Эй сонная сурчина! – пихнула Хемма в пух согрызяя, – Вывод!

– На массу? – машинально цокнул тот, произведя ещё ржи.

Грызи прекратили ржать и крепко обняли друг друга, потому как больше возможностей может не представиться никогда. Кому другому это могло доставлять диссонанс, но грызи считали, что это даже удобно – когда знаешь, чем должна закончиться твоя жизнь. Пырючись на согрызяя в сумраке отсека, оба грызя понимали, что им нисколько не жаль того, как они протрясли эту самую жизнь, и уж точно не стыдно. Подумав это, они продолжили хихикать, потому как двадцать секунд без ржи для белки это многовато, образно цокая.

– Наши задачи, капитан? – без особых шуток осведомился Макузь.

– Заряжать, стрелять, – ответила Хемма, шустро упаковываясь в комбез.

Грызь не совсем вгрыз, но пожал плечами и последовал за согрызяйкой, которая пошуршала по знакомым корридорам. Сейчас тут стояла тишина, никогда ранее не слыханная, потому как почти вся команда эвакуировалась на берег. Снаружи, на палубе перед бронированной передней стеной надстройки, стояли рассчёты ПВО и башни ГК. Морячки и не думали прятаться от интенсивного дождя, поливавшего их – они понимали, что непогода сильно повышает шансы на успех затеи. Всё более светлело, и если бы не шторм, гидропланы уже паслись бы в воздухе. Оглянувшись назад, Макузь отметил, что небо с южной стороны совсем чёрное, с постоянно полыхающими там разрядами молний – слышимо, шторм обещал быть реально нефиговый.

– Короче так, – тявкнул Рисхор, оглядывая экипаж, – Я за дровами, остальным разойтись... Шутка, чо.

– Можно записать? – отозвался кто-то, и морячки заржали.

– Нельзя! – отрезал лис, мотнув ушами, отчего с них полетели брызги, – Теперь – работаем! У кого из башенных хвост жмакает, только честно? Здесь вам не экзамен, снаряды будут нишиша не учебные!

Из неровных рядов рассчёта башни кое-как выползли трое, стараясь при этом раствориться в дожде.

– Огурцы, – на полном серьёзе похвалил Рисхор, – Теперь трое добровольцев из пэ-вэ-о... Так. Остальным – марш в катер и в лагерь-два!

– Точно? – осторожно уточнил Флак.

– Точнее не бывает, – хмыкнул лис, – Видишь, что делается? Самолётов сегодня не будет. А подставлять своих под гурские пушки – это пусть кто другой этим занимается.

– Разрешите хотя бы мне, – попросил енот, – Я умею, честно!

– Верю! – заржал Рисхор, хлопнув его по спине, – Зачислен! Все по местам, куриная немощь, шевелите хвостами!!

Кое-как не падая на скользской от дождя палубе, около двадцати морячков забились в узкие двери башни, а все остальные организованно дали ходу к катеру, который должен был отвезти их в сторону от линии огня. Помимо башни ГК, на корабле оставались только несколько операторов в машинном и два наблюдателя на башне надстройки – в остальном, все ушли. Через несколько минут после того, как отчалил катер, машинисты перекрыли поток балластной воды, потому как уже хватит – впрочем, это было скорее по привычке, потому как судно и так село на грунт, и более вниз не провалится, сколько ни наливай.

– И-и э-это что, пирожки? – сделал удивлённую морду Макузь, когда ему показали штатную форму артрассчёта, – Да ладно, это утки шэ.

Комбез из толщенного клоха имел герметичный шлем и скорее являлся скафандром, нежели комбезом, только что воду не держал. В весьма массивном ранце за спиной располагался дыхательный прибор, позволявший дышать воздухом, а не продуктами сгорания пороха, и вдобавок – маломощная радиостанция. Без этого докричаться до кого-нибудь будет невозможно. Соль в том, что выстрел орудия создавал ударную волну даже в воздухе внутри самой башни, и без защиты рассчёт мог протянуть всего пару залпов, потом эффекты контузии давали о себе знать. Толщенные спецкостюмы создавали аммортизацию и защищали уши, хотя, далеко не на сто процентов.

Упаковавшиеся в полускафы могли видеть через толстые стёкла шлемов довольно ярко освещённые внутренности башни, крашенные в белое. Обычная практика на бронетехнике, пусть и морской. Во время боя будет допушнины дыма, и надо, чтобы хоть что-то осталось видимым.

– С первого! По два заряда, учебным! За-аряжай!! – гаркнул в микрофон Цабек, оставшийся старшим после Шрота.

– Грызаный грибоцирк, уже?? – хихикнул Макузь, бросаясь к транспортёру зарядов.

– НП фиксирует излучение радара, – добавил командир, – Так что да, уже.

Слегка сглотнув от таких новостей, морячки бросились заряжать. Да и собственно, сидеть тут сутки никто не мечтал, раньше сядем – раньше выйдем, как-грится. Напару с собственной согрызяйкой Макузь просто цепанул лапами круглый тюк с порохом, и направил его по лоткам в затвор. Через два стекла шлемов можно было убедиться, что грызуниха не прекращает хихикать, только микрофон прикрыла, чтоб эфир не засорять. Тяжёлый кругляк, обёрнутый плотным клохом навроде брезента, занял своё место; вслед за ним скатили второй, поднявшийся на лифте из погреба. На упряжку из двух зарядов садился уже сам снаряд, неподъёмная лапами чушка ростом с пол-грызя. Конкретно на этом было написано "учебный!", тобишь, начинка там не взрывчатая, а просто эквивалент по массе. Вполне ясно, что Шрот, который сейчас командовал стрельбой с НП, решил сделать первый залп небоевыми, потому как это будет пристрелка, шансов попасть минимум, а запас снарядов отнюдь негустой.

Убедившись, что всё в пух, Хемма с натуги опустила рычаг, и электрический привод закрыл затвор, приведя орудие в боевое положение. Хотя грызи и действовали быстро, лисы из рассчёта справились ещё быстрее, так что их стволы были готовы на несколько секунд раньше.

– Азимут – триста сорок два! Возвышение!... – повторил услышанное Цабек.

Пол под ногами еле заметно дрогнул, когда огромная башня, весившая одна как целый эсминец, повернулась влево по курсу корабля. Четыре ствола орудий неспеша поднялись к штормовому небу. Макузь успел помянуть добрым словом того, кто поставил продуманные пламягасители на эти пушки – без них сейчас в стволы нахлестало бы дождём, что далеко не подарок.

– На взвооод!

Хемма чокнулась с согрызяем шлемом, чтоб он зырил, и показала на небольшие рычаги, которые и были повёрнуты. Теперь оставалось только пнуть ногой педаль, и механизм спуска подожжёт запал, а от него сдетонируют заряды в затворе. Чтобы не засорять эфир словами о готовности орудий, эти механизмы соединялись с главным постом, так что командир башни сам видел, когда они приведены в готовность к выстрелу. Собственно, он мог и спуск дать, но обычно так не делали, чтоб не зашибить кого откатом. На несколько секунд, которые показались на редкость долгими, повисла тишина.

– Первое, огонь!!

Все уже заблаговременно крепко держались за стенки, поэтому их не сбило с ног. Было ощущение невесомости, по большей части оттого, что ноги слегка немели после удара по ним снизу. В глазах наступали сумерки, а в ушах появлялся гул.

– Второе, огонь!!

И понеслась... Третье, четвёртое, пятое!... А нет, показалось. После того, как башня отстреляла залп, открывались затворы и начиналась перезарядка – если раньше, это может повлиять на точность. Тут стало понятно, что тяжёлый дыхприбор за спиной это просто счастье! Несмотря на мощный поток воздуха, созданный вентиляцией, из затвора прямо в морды рассчёту вылетали раскалённые газы, а отбежать и подождать – нельзя. Стёкла шлемов тут же покрывало толстым слоем пороховой гари, так что приходилось сначала стереть её, а потом брать шланг от пневматики и сдувать остатки вещества из затвора. На всю эту пантомиму отводилось несколько секунд, потом только успевай убрать лапы из-под катящегося тюка-заряда.

– Огурцы, – тявкнул Цабек, когда все орудия оказались заряжены, причём уже боевыми, – Перекур, это была пристрелка.

Практически все пожалели, что не видят происходящего снаружи. С берега выстрелы главного калибра смотрелись куда как занимательнее, когда орудия выплёвывали тучи огня и дыма, а ударная волна расходилась по воде, быстро затухая. Звук оказывался достаточным, чтобы слегка заложило уши у морячков в лагере-два, на расстоянии в три километра. Вспышки от выстрелов явственно подсвечивали берега залива и низкую облачность.

Шрот, пырящийся в окуляр стереотрубы, и ухом не вёл от выстрелов, и уж тем более, не любовался на серые трассы от снарядов, оставленные в дождливой дымке. Как и все остальные артиллеристы, он внимательно следил за акваторией, чтобы отметить места попаданий. При поднявшейся непогоде они были на границе видимости, однако опытный глаз сумел различить белые столбы вспененой воды, выбитые упавшими в волны учебными снарядами. Лис тут же навёл на один перекрестие прицела, остальные запомнил на память. Спрыгнув с каменного уступа, на котором поставили трубу, Шрот сныкался в палатку – с моря не видно, зато есть сухое место, что сейчас очень кстати. Достав из-под плаща блокнот, он посчитал цифры, позырил на них, и усмехнулся. Цифры цифрами, но в этом деле и головой думать надо, иначе ничего не выйдет.

– Товарищ Шрот, сигнал радара ослаб на порядок! – взволнованно тявкнул радист из глубин палатки.

– Так это по шерсти, – ответил тот, отхлёбывая из фляжки.

– По шерсти?...

– Да, вот так, – показал по шерсти Шрот, – Это значит, что они нацелили основной радар на нашу обманку, поэтому он нас и не задевает.

Надеюсь, добавил он не вслух. Также был некоторый риск с пристрелкой, палили слишком поздно, когда враг уже находился в пределах слышимости, и его акустические станции могли принять звук выстрелов. Но, поскольку прямой видимости не было из-за рельефа, гурцы могут поймать только эхо, а это им вряд ли поможет.

– Командир! – крикнул артиллерист с наблюдательной позиции, – Боимся пропустить!

– А вы гусей не топчите, вот и весь сказ, – сварливо отозвался Шрот, с кряхтением взбираясь на камни.