Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Ну, с гусём пополам, приступим, – крякнул Макузь, и пошуршал по лестнице вниз.

– Вот же выпушень, – хихикнула под нос грызуниха, да и полезла следом.

Здесь как раз сработал "тидерк", который загодя сделал Кешель со своими такелажниками: как только было цокнуто "а подать тросы!" – тросы были поданы. Котёл весом в полторашку тысяч тонн – это не та штука, которую можно просто подцепить за любой выступ. Готовить изделие к подъёму пришлось пару часов, пропуская тросы снизу, затем закрепляя, чтобы не слетели; в итоге получалась целая авоська! Зато, из неё железяка уже точно никуда не денется.

– Вира!

– Чиво??

– Поднимай грю, пух в ушах!

Редукторы подъёмников загудели с полной нагрузкой, и подвес всё более натягивался, пока наконец не была выбрана вся слабина. На этом месте операторы ещё раз проверили, правильно ли всё поставлено, и только после этого продолжили подъём. Ронять котёл было категорически нельзя! Хотя он и стальной с толщенными стенками, закалённый металл может дать трещину, а стоимость этой штуки очень высокая. Кроме того, навернись эта бочка на днище корабля, наверняка пробьёт его. Вслуху таких опций, Хемма наблюдала за операцией, будучи предельно близко к месту приложения силы, тобишь – стояла прямо на самом котле, вместе с Кешелем и грызем из инженерки, которые на ходу проверяли состояние "авоськи" из такелажа. Все невольно вжимали головы в плечи, когда раздавалось очередное "ПАУМ!", стальные конструкции кранов выгибались под нагрузкой, но, если всё верно рассчитано, это не должно им повредить. Под натужный гул механизмов груз оторвался от опоры, и пошёл в сторону... В трюме все выдохнули, когда котёл остановился и качнулся обратно, а не вдарил по стенке. Такелажники всё сделали правильно, так что, подвешеный груз оставался в стабильном положении.

Солнце уже подумывало о закате за горизонт, когда длинная тушка котла показалась над уровнем палубы – поднимали медленно, в час по чайной ложке. Когда груз оказался выше палубы, крановщики приступили к следующему этапу – следовало поставить его на крышку трюма, которая сейчас опиралась на силовые элементы палубы, и оттого могла выдержать такой вес. Ясен пух, что просто поставить котёл куда попало нельзя, приходится сначала подставлять на нужное место подпорки и настил, распределяющий огромную нагрузку, воизбежание. Десятки морячков тягали тросы, подтаскивали такелаж и вязали узлы, как ни странно. Может показаться, что они просто толпились на крышке, как стая воробьёв, но на самом деле, слаженные действия являлись результатом отнюдь не быстрых тренировок.

Когда солнце закатилось со смеху, и очень быстро освещённость упала до минимальной, на надстройке судна зажглись мощные прожекторы, выхватывая из темноты место работы. На эти фонари тут же слетелись тучи насекомых, так что тем, кто отвечал за освещение, приходилось периодически сгонять плотную массу мотылей со стёкол, потому как она натурально закрывала свет. Как и предполагали, возиться ночью оказалось даже удобнее, потому как днём тут всегда стоит жара, которая выбивает силы и замыливает глаза – как всмысле не совсем трезвого ума, так и просто заливает их потом. Морячки быстро сошлись во мнении, что нужно будет ночью потихоньку разгружать вагоны, днём перекурить, а к котлам снова приступать вечером.

После переноса груза на крышку трюма наступала вторая фаза операции – перекантовка при помощи одного крана, потому как второй находится на другой стороне и не достаёт. Самая акробатическая часть номера происходит тогда, когда котёл одной стороной стоит на причале, а другой на палубе корабля. Мало какое судно в мире могло осуществить такой трюк, потому как для этого нужно иметь огромное водоизмещение и массу, по сравнению с которыми вес груза незначителен – иначе корабль поднимется и вывалит котёл на причал.

Стоя на покатом стальном боку, Хемма буквально хвостом ощущала напряжение, которое испытывали тросы и стрела крана. Сталь поскрипывала и похрюкивала, а также издавала ещё допушнины сколько всяких звуков. И если все просто прижимали уши от очередного громкого звука, то Кешель слушал с полным пониманием, как гидроакустики слушают свои приборы. Опытный лис давно знал, что может скрипеть и трещать, а что – не должно. Котёл медленно "перешагивал" с корабля на берег одной стороной, в то время как другая просто поворачивалась на опоре. По слою смазки металл по металлу давал очень слабое трение в сравнении с массой груза, так что, шло нормально. Внизу проплывало ограждение борта и узкая полоса воды у причала...

– Ложись!! – рявкнул со своей стороны котла Кешель.

Новичков тут не имелось, так что через секунду все уже прижались к стальному боку, а над ушами с шуршанием разрезал воздух оторвавшийся трос. При таком натяжении он отлетал с огромной скоростью; учитывая, что на конце имелся массивный крюк – пробьёт и броневик, не то что шкуру.

– Пестрить твою рать!! – выцокнулся Ратыш, – Откуда?!

– Поперечная растяжка! – тявкнул Кешель, одновременно махая красным фонарём, чтобы остановить перемещение груза.

– Есть запаска! – тут же цокнул Ратыш, – Похоже, крюк обломился!

– Данунапух! – фыркнула Хемма, но тут же вернулась к оперативным задачам, – Что делать?

– Хватай вон тот! – показал грызь, – Кеш, следи за обвязкой!

– Шишово дело, – крякнул лис.

Обвязка начала помаленьку расползаться, тросы заскользили по поверхности котла, издавая противный скрежет. Опора под ногами всё ещё была надёжной, но когда процесс дойдёт до логического завершения... Морячкам вовсе не улыбалось летать, особенно вниз, так что они забегали крайне шустро. Благо, осторожный как тысяча крыс Ратыш не только взял запасной крюк, но и привязал к грузу лишний трос, который наверху, на крыше надстройки, наматывался на ворот лебёдки. Это было незаменимо для того, чтобы подтянуть что-либо, потому как лапами тут ничего не сделать. Грызь как раз схватил этот самый трос, пропустил в нужное место в обвязке...

– Грызаный грибоцирк! Надо достать тот конец! – Ратыш ткнул в обломаный крюк, который всё ещё болтался сверху.

Толстый трос свивался в кольца, когда не был под нагрузкой, так что теперь крюк оказался метрах в трёх выше бока котла, откуда его могли достать. Прихватить с собой багор как-то никто не удосужился. Быстро окинув ухом тросы, Хемма мотнула ухом:

– Держите пока снизу!

Кто другой мог бы и поинтересоваться, а не с дуба ли она рухнула, подержать обвязку, которая держит полторы тысячи тонн. Однако, Кешель и Ратыш дружили с физикой, так что им потребовалось две секунды на соображение, и дальше оба рыжих бросились обматывать трос вокруг крюков. Соль в том, что если обмотать трос вокруг чего-либо много раз, то сила трения возрастает многократно, и можно удержать лапой целый корабль, привязаный к причалу, например. Сейчас морячки намеревались воспользоваться этим, чтобы придержать съезжающие в сторону силовые тросы обвязки. Хемма же, которая таки удосужилась взять с собой хоть и не багор, но по крайней мере лаповицы из толщенного брезента, просто сиганула на трос, и полезла по нему вверх, как белка по ёлке. Только рыжий хвост мотылялся в свете прожекторов, в то время как грызуниха с удивительной скоростью поднялась метров на пять... всмысле, удивительной для каких-либо других зверей кроме грызей, потому как способность лазить по ёлке отнюдь не была талантом отдельно взятой белки. Одинадцать белок из десяти могли лазать также – правда, здесь ещё нужно было сообразить, куда лезть. И проигнорировать приличную высоту, которая с этой точки достигала метров тридцать.

Благо, следившие за операцией на надстройке не топтали гусей, и остановили движение кранов сразу же, как только лопнул крюк. Сейчас нашёлся сообразительный морячок, который отвёл прожектор от того места, по которому лезла Хемма, чтобы яркий свет не пухячил ей прямо в глаза. Ну, уже в пух, уже в пух, цокнула про себя грызуниха, отдуваясь от напряжения в лапах – всё же, подниматься почти вертикально, вцепившись в стальной трос, отнюдь не лёгкая прогулка. Подниматься при этом пришлось метров десять, до скобы, которая связывала тросы в пучок, и уже оттуда перебираться на оторванную нитку. Несколько раз Хемма ощущала, как опора проскальзывает под лапами, и подавляла сильное желание вжаться в трос и никуда не двигаться – но она понимала, что от этого шансы навернуться только увеличатся. Кроме того, если котёл сорвётся с подвеса, вряд ли обойдётся без пострадавших. По крайней мере, хвосты заполыхают у многих... так, не ржать, одёрнула себя грызуниха. Главное, что ей удалось медленно спуститься по тросу – если начать скользить, будет очень кисло, потому как на большой скорости опора моментально протрёт лаповицы, а там и сами лапы. Под весом целой белки трос растянулся, так что она смогла встать на бок котла, держа его в лапах.

– Огурец, Хемма! – цокнул Ратыш, – Кеш, держишь? Сейчас, минуту, и будет сделано!

– Вот что Жадность-матушка делает! – подняла палец белка, и чуть не упустила трос, но вовремя схватила его.

– Да уж, Жадность такая, что дай пух всякому! – хмыкнул грызь, орудуя кувалдой, – Аааатхоод!!!

Это он сообщил для тех, кто может стоять снизу, потому как туда со звоном полетели толстые стальные шплинты, а за ними и сломаный крюк. Дальше – по отлаженой схеме, Ратыш прикрепил запасной крюк, подцепил трос от лебёдки, дал отмашку, чтоб его натягивали, и обвязка быстро вернулась в исходное положение. Дело завершилось ударом кувалды по крюку, чтобы тот сел на место – теперь подвес снова держал котёл как следует. С палубы раздались обобрительные крики, потому как морячки прекрасно видели, что творится, и теперь тешились, что всё обошлось. Послышалось троекратное "курА!", а также бугогашечки грызей, которых орехами не корми, а дай повод поржать.

Как только котёл оказался на берегу, и такелажники слезли с него, Хемму поймал в лапы согрызяй. Обычно он удерживался от того, чтобы у всех на виду хватать лапами капитана, но тут уж как-грится, сама виновата. Ясен пух, грызуниха лизнула Макузя в нос и захихикала, как распоследняя белка. За поднявшимся смехом никто не заметил, как на причал прошла группа лисов в форме, и судя по знакам различия – офицеров из штаба. Хемма слегка вздрогнула, когда внезапно столкнулась с ними нос к носу.

– Товарищ Прутькина, – тявкнул сероватый лис, – Я адмирал Копров из...

Товарищ Прутькина всё-таки поперхнулась воздухом и заржала, как и все, кто слышал.

– Из штаба флота в Инпеке, – продолжил адмирал, – Я отстраняю вас от командования кораблём!

Хемма удивилась такому повороту и позырила на Рисхора, который маячил позади офицеров. Тот пожал плечами, в том плане, что сам ни шиша не понимает, но адмирал, скорее всего, не липовый. Скорее всего, учитывая то, что белка сама видела его в том самом штабе.

– К нам поступили сигналы о грубых нарушениях, которые вы допускаете на ввереном вам судне, – с изрядным пафосом сообщил Копров, – Сход мордного состава с корабля во время движения! Опасные маневры вблизи военного корабля иностранного государства! Неподчинение местным...

– Срааать, – протянула себе под нос грызуниха.

– Что??

– Я цокаю, что последний день был весьма утомительным, – цокнула Хемма, – Поэтому, разберёмся завтра. Пока что у этой посудины есть капитан?

– Да, это...

– Ну и в пух, – кивнула грызуниха, и ухитрилась сшуршать за спины морячков раньше, чем адмирал успел открыть пасть.

– Докерша, – отнюдь не тихо пробормотал Копров, чтоб все слышали.

Тем более, на причале столпилось много зверей, прибежавших позырить на несостоявшуюся аварию, а освещение, хоть и с прожекторами, не отличалось особой яркостью. Неслушая на скученность, к Хемме тут же протиснулись Макузь и Дарси. Грызь хотел было что-нибудь цокнуть, но подумал, и только похихикал, гладя белку по хвостищу. Говорить ей, чтобы она не волновалась, было глупо, потому как она и не собирается.

– Так... – собралась с мыслями Хемма, – Дарси, крюк у тебя?

– Да, – без тени удивления ответила енотиха.

– Я тя обожаю, – пихнула её в бок белка, – А когда нарисовались эти, с копром?

Звери покатились в смех. Для самого адмирала каламбур был непонятен, но на языках северо-западной части Союза "копро" означало не иначе как фекалии.

– Не знаю, они видимо уже торчали в Дейре, – пожала плечами Дарси.

– Это ты настучала? – прямо спросила Хемма.

– Хемма! – фыркнула полосатая, – Как ты могла такое подумать? Как ты могла подумать, что это не я?... Шутка, чо.

– А девчонка делает успехи, – захихикал Макузь.

– Я бы не стала этого делать, даже если считала бы, что нужно, – продолжила Дарси.

– Бобродарствую, – пристально посмотрела на подругу белка.

– Сдаётся мне, этот копродмирал сейчас же распорядится выселить тебя из капитанской каюты.

– Да ладно? – захихикала Хемма, – А кто у нас в капитанской каюте?

– Никого, – вспомнила Дарси, и тоже захихикала.

Грызуниха сгребла за шеи енотиху и согрызяя, счастливо улыбаясь, и завернула к столовке. По правому борту продолжали шипеть паром и гудеть механизмы крана, который уже возвращался в исходное положение для транспортировки следующего котла. Сверху, над освещённым огнями города заливом, раскинулось южное звёздное небо с незнакомыми созвездиями.

–

И если опять над морями

Взовьется сражения дым,

Мы знаем, что Родина, Родина с нами,

А с ней мы всегда победим.

– изъ песни

–

. Линкор в кустах

–

Яркое утреннее солнце, которое должно было бы заливать землю светом, в это утро оказалось в значительной степени закрыто тучами дыма. Серые и чёрные облака поднимались к небу вдоль всей приграничной полосы, насколько хватало взгляда. Обычное в летнее время чириканье птиц напрочь заглушалось тяжёлым гулом авиационных моторов, целые клинья чёрных точек тянули с запада на восток. Земля вздрагивала от взрывов, хотя они уже и укатились за складки местности. От любой мало-мальской дороги исходил постоянный рёв моторов, потому как по ним катились бесконечные колонны грузовиков и всевозможная бронетехника, меченая чёрными крестями на бортах.

Угловатый гурпанский танк, крашеный в обычное для них серое камуфло, с хрустом проложил себе дорогу через посадки плодовых деревьев, подминая тыблони и груши рифлёными траками гусениц. В воздухе стоял густой бензиновый дым и резкий, непривычный для этих мест звук двигателя на больших оборотах. Проломившись через сады, бронемашина вывернула на грунтовку, и копая грязь, поползла дальше. На пологом холме возле дороги вяло дымились развалины большого дома, рядом копошились гурпанские солдаты в серых форменых спецовках – в основном, грузили в машины раненых и убитых, каковых набралось немало. Ещё поблёскивали на солнце лужи крови возле пехотного орудия, которое гурцы попытались выкатить на прямую наводку – теперь оно, скособоченное, торчало в кювете напротив разбитого строения. Санитары, привычно засучив рукава, вытаскивали дохлые тушки из подбитого бронетранспортёра "нагогам", так и не доехавшего до вершины холма.

Тощий серый волк в не менее серой офицерской форме неспеша прохаживался по линии бывшего забора, теперь полностью раздавленного танками, и с крайне хмурым видом оглядывал творящийся вокруг дестрой. Мозги его, не до конца заменённые уставом, сильно напрягались. Может быть, не стоило вообще рассматривать всё это и знать?... Только вот, теперь уже поздно, у гурпанца до конца жизни перед глазами будет стоять картина, которую он увидел здесь, через три часа после начала войны.

Грохоча на бегу барахлом, как тележка старьёвщика, из-за уцелевшего угла здания подбежал бурый пёс с обвислыми ушами и щенячьим восторгом на морде.

– Херр йамйор! Херр йамйор! – затараторил Фриц, – Я нашёл их флаг!

И замахал какой-то красной тряпкой, которая вполне могла бы быть подштанниками, или ещё чем-нибудь, с равным успехом. Будь на месте волка кто-либо с менее стальными нервами, инициативный пёс сейчас нашёл бы и кулак в морду.

– Ну и дурак же ты, люйтенант, – только и произнёс волк, скрипнув зубами.

– Что-то не так, херр йамйор? – сделал гениальное предположение Фриц.

Дурацкая лыба убралась с его морды, потому как даже пса пронял мрачный вид волка. А пошёл ты в задницу, подумал в это время йамйор Пас, думаешь, портупею надел, так думать уже не надо? Что всё как по дядюшке Херингу, убивайте мол, за всех вас отвечать буду я? Разбежался, щенок. Сейчас я тебе...

– Ну-ка пошли, – махнул лапой волк, и двинулся мимо развалин, хрустя под сапогами крошевом из кирпича, дерева и стекла, – Как думаешь люйтенант, что здесь находилось?

– Эээ... Застава? Разве нет?... – заморгал зенками пёс.

– Нет. Это правление колхоза... сельхозпредприятия, тоесть. А теперь вон туда посмотри.

Офицер показал на грузную бурую тушу медведя. Только хмурый вид начальства заставил Фрица присмотреться подробнее, и тогда до псины начало доходить, что здесь что-то не сходится. Для начала, на медведе не было советской формы, а точнее, просто обычные портки. Кроме того, это был не "гусский медведь" с агитплакатов, который поперёк себя шире, а сухощавый дедок с сильно поседевшей от прожитых лет шерстью. Ну и вдобавок, у него вместо одной ноги была деревяшка. А рядом валялось старое противотанковое ружьё, из которого этот пенсионер недавно подстрелил бронетранспортёр. Сопоставив факты, Фриц отвесил челюсть и моргал глазными яблоками. Волк же оскалился и показал пальцем дальше. В измятой траве лежала небольшая тушка, при ближайшем рассмотрении – совсем молодая волчиха, очень симпатичная, раскинув светло-серые лапки, смотрела в небо невидящими глазами.

– Понял, с кем мы тут воевали? – хрипло осведомился Пас, – С шестью гражданскими, из которых три старика и одна девчонка.

Даже до такого заслуженого носителя портупеи, как Фриц, быстро дошла суть дела.

– Нам звездец.

–

– Нам звездец! – не скрывая паники в голосе, тявкнул адмирал Копров.

Рисхор только хмыкнул и отпил ещё чаю. Гражданские типы из штаба, которых адмирал припёр с собой, вообще сидели с каменными мордами, и думать явно не будут. Как будто не знали, что делается в мире... впрочем, могли и не знать. Причиной такого аврала стали два сообщения, пришедшие с разницей в три часа. Сначала экипаж корабля узнал, что началась война с гурпанской империей, что само по себе повод для шерсти дыбом. Затем разведка флота сообщила, что с запада к Куклунезии движется группа тяжёлых гурпанских кораблей, и единственная причина, зачем они решили сейчас прогулятся на несколько тысяч километров – это перехват "Лисоветского Союза".

В то время как адмирал тёр вспотевшие уши и бегал по отсеку туда-сюда, как пойманная мышь, капитан корабля Рисхор обдумывал поступающие данные во вполне рабочем режиме. В отличие от некоторых, он давно уверился, что война с гурпанией неизбежна, так что, шока не испытывал. Лис даже мальца взбодрился от того, что ему досталась недвусмысленная боевая задача... правда, пока дело виделось довольно кислым. Та самая группа гурпанских кораблей состояла из двух штук, но каждая из этих штук имела длину метров в двести и водоизмещение, сравнимое с советским судном. В отличие от ТВТК – Тяжёлого Воен-Транспортного Корабля, гурские корабли были просто боевыми и несли гораздо больше вооружения. Рисхор задумчиво попырился на страницы справочника, где были напечатаны схемы предполагаемого противника.

На перехват ТВТК вышли тяжёлый крейсер "Ринц Пойген" и линкор "Катирена". С крейсером ещё вполне можно было пободаться в прямом столкновении, водоизмещение у него меньше, запас прочности тоже, так что... Но вот линкор, один из новейших, построенных на наглийских верфях, это так себе подарок. Десять орудий главного калибра в трёх башнях, причём большего калибра, чем четыре ствола "Союза". Даже ТВТК не сможет проглотить такие повреждения, когда начнут прилетать полутонные снаряды – по крайней мере, в этом Рисхор был уверен.

– И вы, вы что собираетесь делать?! – оторвал его от мыслей скулёж Копрова.

– Провести собрание командного состава, – спокойно отозвался рыжий, сверившись с часами, – Уже должны собраться.

– Капитан, я не думаю, что это хорошая идея, – тявкнул адмирал.

– Ключевое слово – "капитан", – оскалился Рисхор, и нацепив брезентовую шляпу от солнца, пошёл на палубу.

За прошедшую неделю, пока экипаж в поте морд разгружал судно, а затем его же загружал, этот копродмирал успел засесть в печёнках, причём более всего у капитана, потому как его уши были ближе всего, чтобы грузить туда пафос и бессмыслицу. И если раньше лис подумывал о том, чтобы "случайно" сбросить на Копрова наковальню, кпримеру, то теперь, когда было введено военное положение, наковальню можно было бросать официально, образно тявкая.

Даже после отсека, далеко не тёмного, солнечный свет бахнул по глазам. Даром что раннее утро, но пекло уже вполне прилично, и от ночной прохлады остались одни воспоминания. На крыше надстройки за башней уже собрались все, кому следовало, в соответствии с данным заранее сигналом. Грызи, даром что зашуганные новостями и уставшие от погрузочных работ ночью, всё равно хихикали, животные. Рисхор кивнул ушами присутствующим, отметив полосатую морду Дарси, командира башни ГК Шрота, Хемму, которая и не подумала снять рабочий комбез после того, как вместе со всеми распихивала бочки с каучуком по трюму.

– Все в курсе последней радиограммы? – громко тявкнул лис.

– Не тявкайте "последней"! – прошипел сзади Копров, – Крайней, щёрт подери!

Морячки покивали, при этом даже не поднялся ржач, как это бывало всегда ранее.

– Тогда начинаем работать, медведи и цикломены, – продолжил Рисхор, и тут уже грызи заржали, – Сначала – организационные моменты.

Лис подошёл к Хемме и склонил голову.

– Прошу прощения, Хемма-пуш, за произошедшее скотство. Как уполномоченный советской властью, назначаю тебя гражданским капитаном корабля "Лисоветский Союз". Ты согласна?

Рыжий чуть не сорвался на скулёж, потому как очень опасался, что грызуниха будет не согласна. Хемма едва не цокнула именно это, но подумав, быстро решила.

– Согласна.

– Эй, ты! Ты чё творишь! – выкрикнул Копров, схватив Рисхора за лапу.

Через секунду он уже дрожал, как осиновый лист, потому как ему в башку был направлен табельный пистолет.

– Пошёл. Вон. С корабля, – удержавшись прибавить ещё много чего, произнёс капитан, и ткнул стволом в сопровождавших Копрова гражданских лисов, – Вы кстати тоже. Извиняйте, разбираться некогда. Охрана, проводите этих... на берег.

Охрану дважды упрашивать не требовалось, копродмирала со товарищи взяли в "клещи" автоматчики, и шустро вытолкали по лестницам в направлении сходней. Собрание ощутимо выдохнуло с облегчением. Во-первых оттого, что избавились от вонючки, а во вторых повезло, что тот не стал возникать – иначе Рисхор точно нажал бы спуск.

– Слушай Рис, – хмыкнул Шрот, – Я полностью "за"... Да что там, все "за"! Но всё-таки, это...

– Полный придурок, – отмахнулся Рисхор, – Мы не можем себе позволить держать его на борту. Всмысле, вообще, а в сложившихся обстоятельствах – особенно. Что у нас с приведением судна в боеготовность? Всмысле, насколько быстро мы сможем закруглить погрузку?

– Там последние тонн сто, – кивнула на причал Хемма, – Причём быстрее будет догрузить их.

– Это как такое может быть? – хмыкнул лис.

– Мы вынули контейнеры с углём, чтобы они оказались поверх груза, – пояснил Кешель, – И сейчас они стоят за поддонами с каучуком.

– Понял, – кивнул Рисхор, – Время?

– Время – деньги, – хмыкнул такелажник, – Полтора часа. Кое-кто прошуршал, чтобы погрузка происходила с максимально возможной скоростью, так что, единственный минус – ускоряться некуда.

– Я даже знаю, кто прошуршал, – показал на грызуниху капитан, – Далее... Мак, вы растопите котлы за полтора часа?

– Полностью – нет, – покачал ушами Макузь, – Но мы начали предварительный прогрев ещё ночью, так что, часа за два будет давление.

– Значит, предварительно – через два часа снимаемся с якоря, товарищи.

– А какой план? – осведомился Шрот.

– Никакого, – спокойно ответил Рисхор, – Но подготовить корабль к ходу надо в любом случае, правильно? У кого есть дела до отплытия из порта – приступайте. Остальные – в столовку, ломать мозги.

Морячки зашевелились вполне бодро, потому как привыкли к работе; по доскам настила только и зашлёндали ботинки, да зашуршали хвосты по перилам лестниц. Ну и слышалось хихиканье грызей, ясен пух. Рисхор, задрав голову, убедился, что из трубы валит дым – машинное отделение не топтало гусей, как некоторые. На мачте, которая торчала выше дымовой трубы и радарной решётки, развивались по ветру два флага – алый Союза, и бело-голубой флаг ВМФ. "Фигня война, главное маневры" – пробормотал лис себе под нос, и пошёл вслед за всеми в столовку. Сейчас там стояла почти тишина, в отличие от обычного дня или даже ночи, когда не прекращался ржач и болтовня. Теперь же многие достали карадаши и черкали на столах схемы, прикидывая то и это. Глядя на встревоженные, но вполне адекватные морды, Рисхор сильно порадовался – команда не рассчитывала, что он один всё разрулит, потому как это невозможно.

– Таким образом, – сразу перешёл к делу рыжий, даже не налив себе чаю, – Помимо самого факта начала войны, у нас есть ещё два уточняющих сообщения. Одно – про гурпанские корабли, идущие с запада. Второе это приказ из Инпека немедленно вернуться в порт приписки. Лично я думаю вот такие мысли... Если мы тупо пойдём на север в открытом океане, гурцы наверняка нас перехватят. Корабль загружен на сорок с хвостом килотонн, выбросить груз за вменяемое время мы не сможем, поэтому ход у нас будет в районе тридцати пяти, верно?

– Да, – подтвердил Кешель, – Это с перерасходом топлива. Экономический будет двадцать пять.

– Во вражеской группе менее быстроходное судно – крейсер "Ринц Пойген", – показал страницу справочника Рисхор, – Пятьдесят восемь кэмэчэ. "Катирена" может ходит на шестидесяти пяти, это без форсажа и всего такого.

– Допустим, если они нас просто не обнаружат? – предположил Пул.

– На этих двух кораблях суммарно дюжина гидросамолётов.

– Вопросов больше не имею, – резонно тявкнул первый помощник.

– Таким образом, – почесал уши Рисхор, – Смысла пытаться уйти не вижу ввиду полной невозможности.

– А приказ штаба? – пожал плечами Шрот.

– Выполняется конечная цель приказа, – хмыкнул капитан, – А не словарное значение его содержания, конец цитаты. Цель – прибыть в порт приписки, и если нас макнут посередь океана, это не будет хорошо ни с какой стороны.

– Предлагаешь принять бой? – спокойно уточнил Шрот.

Если некоторые и сглотнули при этих словах, прекрасно понимая, чем такие бои заканчиваются, то командир башни фиг испугался. Напротив, в глазах пожилого лиса загорались огоньки, когда он тявкал об этом.

– Нет, – уточнил Рисхор, – Я предлагаю из шкур вылезти, но избавиться от этих гурцев.

По столовке пробежало волнение пуха. Из лисов многие подумали, а не спятил ли капитан, а вот грызи явно тешились.

– Чего мы точно делать не будем – так это выходить в открытый бой, – продолжил капитан, – Потому что в данных обстоятельствах это тупо. Тем не менее, шансы на выживание пока что оцениваются как... неудовлетворительные, сухо тявкая. Поэтому, из гражданской команды учавствовать будут только добровольцы. Это ясно? Теперь – у кого какие идеи?

Собрание притихло, скрипя мозгами. Хемма, так и не дождавшись никого, фыркнула и подняла лапу.

– Прутькина, к доске, – хихикнул Рисхор.

Грызуниха только усмехнулась, а не укатилась под стол, как это было бы раньше. Само собой, ни к какой доске она не пошла, только отставила кружку с чаем.

– Учитывая обстоятельства, – цокнула белка, – А именно то, что у гурцев наверняка есть приказ уничтожить наш корабль, предпочтительно занять оборонительную позицию. В идеале – устроить засаду.

– Дюююю... – затянули морячки, но капитан поднял лапу, и они замолчали.

– Каким именно образом? – уточнил Рисхор.

– Молокский пролив это только самое узкое место между двумя грядами больших островов, – кивнула на карту на стене грызуниха, – Дальше ширина пролива от двадцати до сорока километров.

– И чо? – не удержался кто-то с задних рядов, пользуясь тем, что его не видно.

– Наши орудия бьют на тридцать кило, – потёр нос Рисхор, – Здесь прямая выгода. В условиях ограниченного маневра мы имеем шанс подойти к противнику достаточно близко, прежде чем он нас вообще обнаружит. В противном случае гурцы могут воспользоваться преимуществом в дальности.

– Сразу уточняю, – сразу уточнила Хемма, – В любом случае, рассчитывать на полную победу нельзя. Скорее всего, нам крышка.

– А смысл тогда в этом балете?

– Смысл? В том, что вы на службе в советском флоте, – напомнил капитан, – Хемма имеет ввиду, что скорее всего, гурцам удастся уничтожить корабль. Но если пошевелить мозгами, при этом им тоже достанется так, что мало не покажется. Раздуплились?

– Вопросов больше не имею.

– Авиагруппа, – напомнил Рисхор.

– Да, – кивнула грызуниха, – Поэтому нам следует идти на север полным ходом, пока они нас видят, а когда стемнеет, развернуться, и к утру оказаться в неожиданном для них месте.

– Нельзя это делать, не зная о противнике, – заметил Пул, – Стоит высадить где-нибудь наблюдателей с радио, чтобы они дали нам хотя бы одну наводку.

– Верно, – кивнул Рисхор, и повернулся к метеорологу, – Лу, как погода?

– Так себе, – покачал головой Лусен, – Ближайшие три дня не ожидается осадков и облачности.

– Ну хоть туман с утра может быть?

– Туман с утра, возможно, но не обязательно, – не стал врать лис, – Если завтрашнее утро, то тут можно почти наверняка тявкать о плотности и продолжительности тумана.

– И то хлеб, – фыркнул Рисхор, – Теперь, где именно предполагается позиция?

– В воде, – цокнула Хемма, – К сожалению. Мы тут уже слегка прикинули песок, и нашли вот этот залив, вон, где пятно от сала. Он нам понравился не сам по себе, а по некоторым причинам.

– Озвучьте причины, – был вынужден тявкнуть Рисхор, потому как грызуниха и не подумала продолжить.

– На берегу, насколько известно, нет проездных дорог, а значит, никто не будет зырить с суши. Залив достаточно закрытый, так что, если гурцы полетят искать нас на другой стороне пролива, есть все шансы, что они не заметят даже ТВТК. Кроме того, между заливом и основной акваторией находится длинный скальный островок, который закрывает прямую видимость.

– Закрывает прямую, но снаряды летят по кривой, – усмехнулся Шрот, одобряя.

– Именно так, – цокнула Хемма, – Конфигурация получается такая, что гурцы вполне могут оказаться у нас на прицеле, и пока они не раздуплятся, что происходит, мы успеем сделать несколько залпов. Кроме того, мы считаем, что нам необходимо посадить корабль на грунт.