Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Квотчер Марамак
Рыжее море

Летят белокрылые чайки -

Привет от родимой земли.

И ночью, и днем в просторе морском

Стальные идут корабли.

– изъ песни

–

. Вдоль Жабьей лапы

–

– Расстояние до цели? – рыжий лис, сдвинув фуражку на уши, внимательно пырился на схему, нарисованную на планшете.

– Четырнадцать пятьсот, кэп, – отозвалась пума, сидящая у приборов.

– Лево на борт! Машине средний вперёд!

– Есть лево на борт, машине средний вперёд! – оттявкал серо-рыжий лис, угнездившийся возле машинного телеграфа.

Из-за туч, летящих над морем, выглянуло солнце, залив ярким светом рубку корабля, так что морячкам пришлось слегка щуриться. Здесь, на самой высоте башни, окна были как новые и всегда чистые, так что, поток солнечного света фигарил от души. Если подойти поближе к окнам – видна широченная палуба судна, уходящая далеко вперёд, потому как надстройка находится ближе к корме. Если же сидеть на хвосте и в кресле, то открывается отличный вид на море. Отсюда кажется, что корабль движется сам по себе, потому как не слышно шума машин и не видно приличного шлейфа дыма, валящего из огромной трубы. Качки, несмотря на высоту, практически не ощущается, ибо раскачать такую посудину способны лишь весьма сильный ветер и волны.

– Башня гэ-ка? – осведомился рыжий, – Башня!

– А! Башня готова!

– По цели номер один, бронебойным!...

Все сидящие в рубке в прямом смысле подпрыгнули, когда по ушам грохнул взрыв – самый натуральный! Из тамбура, который находился за перегородкой, потянуло вонючим пороховым дымом. Два лиса и пума ошалело переглянулись, но когда рыжий докумекал вскочить и броситься к огнетушителю, было уже поздно.

– Да вашу рыжую матерь!! – оглушительно цокнуло из дыма.

Вслед за звуковой волной появилась и белка. В своём простом тёмно-зелёном платье она выглядела куда менее официально, чем морячки в спецовках, однако именно Хемма Прутькина являлась гражданским капитаном корабля.

– Как играться в морской бой на вахте, это они пожалуйста, с.ка! А как вспомнить, что надо делать при взрыве в отсеке, так сразу рыбья память! – без обиняков заорала грызуниха, – Это каким куском меха надо быть?! Это вот как?!

– Эээ товарищ Хемма... – осторожно протянул лис, не делая резких движений.

В лапе у Хеммы был пистолет, и трудно тявкнуть сразу, заряженый ли. Точнее, зная грызуниху – точно заряженый, вопрос только в том, собралась ли она им воспользоваться по назначению. Произведя достаточно эффекта, Хемма захихикала и убрала волыну.

– Короче так, будете бегать по башне, как кузькины мыши, пока не научитесь, – вполне спокойно цокнула белка, открывая окно, чтобы проветрить помещение от дыма.

– А что рвануло-то? – тупо осведомился Парчвес, тот который серо-рыжий.

– Взрывпакет, – показала остатки оного Хемма, – Это как пакет, только со взрывом.

– Хемма-пуууушшш... – надулась Кета, которая пума, – А я-то тут причём?

– Ещё раз, – мотнула ухом белка.

Бежевая кошка пораскинула мыслью и пришла к выводу, что если она со скуки учавствовала в хулиганстве, затеяном лисами, то она ещё как причём. Кета повесила уши и недовольно зыркнула на лисов жёлтыми глазами. Рыжий Фрус только пожал плечами, мол, с кем не бывает.

– Вы понимаете, что вас и Дарси могла поймать? – хмыкнула грызуниха.

Навигаторы тяжело сглотнули, представив себе такой вариант – тогда бегом по башне не ограничишься, мягко говоря. Дарси Грим, представлявшая службу безопасности на корабле, отличалась очень крепкой хваткой, и если бы не вмешательство Хеммы, пересажала бы половину экипажа. Всмысле, ту половину, которая осталась бы не расстреляной.

– Мы всё поняли, – разыграл большое раскаяние Фрус, – Этого больше не повторится.

– Ага, – захихикала белка, – А теперь посмотрите, куда вписали судно, умники.

Трое в ужасе бросились к окнам, а когда обернулись – из-за двери только доносился беличий смех. Что характерно, грызуниха успела слинять до того, как в отсек нагрянули морячки из радарного поста, которые слышали взрыв и теперь прибежали проверить, что это было. Пырючись из-за угла, Хемма довольно прихрюкнула, достала блокнот и записала, что радарный отсек – зачёт по аварийной подготовке сдал. Все как один замеченные звери были в огнеупорных спецовках и с дыхприборами на мордах, как оно и положено. Распухяи из навигационного наверняка не помнят, где вообще лежат эти дыхприборы! Ничего, теперь им придётся поднапрячь память.

Выйдя на открытую площадку снаружи башни, грызуниха в очередной раз оглядела панораму – крысотища! Огромный корабль скользил по практически гладкой воде, а вокруг до самого горизонта – океан, окрашеный во все оттенки сине-зелёного. Вынув из очередного кармана оптику... да, карманов на платье у белки было не меньше, чем на рабочем комбезе! – так вот, взяв в лапу бинокуляр, Хемма рассмотрела точку на горизонте, которая оказалась приземистым сухогрузом, вяло брылявшим дымом из трубы. Вот если кто оттуда смотрит, у него будет больше поводов для интереса, потому как "Лисоветский Союз" – посудина длиной триста метров, с высокой массивной надстройкой ближе к корме и торчащей ещё выше башней. Для морячков не было неожиданностью, когда встречные суда меняли курс и сваливали за горизонт, на всякий случай. Причём, только встречные, потому как удрать от посудины не слишком просто, вся эта громадина имеет только экономический ход в тридцать километров в час, а на полном ходу выдаёт больше пятидесяти.

Хемма вытряхнула из пушистых рыжих ушей остатки взрывного грохота, и ещё раз похихикала – идея оказалась стоящая, теперь бакланы наверняка запомнят всё, что следует. Грызуниха повела носом по ветру, ощущая, как с южной стороны несёт тёплотой – сейчас нос судна был направлен почти точно на юг, и с каждым часом теплота приближалась. Потоки воздуха, пропитанные запахом моря, мотыляли пушную рыжую гриву и наушные кисточки, приятно гладили пушнину на хвосте, так что белка могла просидеть на башне долго, как распоследняя белочь на сосне в лесу. Впрочем, как давно известно, нежиться летом на солнышке белка не склонна, поэтому Хемма вспушилась, и пошуршала дальше.

Башня, возвышающаяся над надстройкой, имела высоту метров сорок над водой, так что "бегать по башне" – это означало реально напрягаться! Здесь имелся небольшой подъёмник, но его использовали только для тяжёлых вещей, потому как поднимал он очень медленно, а главное – имелась установка на то, чтобы не превращаться в ленивых сурков. Никогда не напрягаться и делать всё так, чтобы было удобно жопе – прямая дорога в неё самую. Поэтому, морячки лазали по крутым стальным лестницам, когда нужно было попасть в один из отсеков на башне. На самом деле, большую часть занимала барахолка, где лежало Разное, потребное в хозяйстве большого корабля. При качке сидеть в башне было крайне неудобно, вплоть до полной потери работоспособности, потому как её мотыляло туда-сюда с гораздо большей амплитудой, нежели помещения внизу. На самом верху имелся "рог", выступ, который торчал вперёд как натуральный рог, и уже на нём сидела решётка радара: таким образом её отодвигали от дымовой трубы, которая находилась сразу за башней. Таким образом, самый высокий этаж занимал отсек оборудования радара и радиосвязи, и только под ним находилась рубка навигаторов. Рулевые посты так вообще располагались на всех этажах, потому как в зависимости от метеоусловий, смотреть лучше с разной высоты. Сейчас, например, можно забраться на самую верхотуру, а бывает так, что башня уже уходит в густой туман, и лучше зырить с уровня палубы.

Обойдя башню по площадке, Хемма окинула ухом кормовую часть судна – ту самую трубу, из которой валил густой серый дым, стоящие на крыше надстройки катера, краны, установленные в походное положение. То здесь то там мотылялись пятна меха, в основном рыжие, потому как большая часть команды состояла из лис. Грызуниха втихоря высунулась из-за угла и осмотрела площадки снизу, нет ли там очередных любителей покурить, а то взрывпакетов ещё много, захихикала она. Ходить с огнём в зубах на судне категорически запрещалось, потому как чревато. Под надстройкой находилось машинное отделение, и хотя там пытались поддерживать чистоту и порядок, всё равно по полу и стенам налипало изрядно угольной пыли, сдобренной сажей. Эти наросты, даже в небольшом количестве упущенные из виду, если их поджечь, вырабатывали бешенную температуру и могли стать причиной серьёзного пожара, так что, лучше перебздеть.

На самой корме, выстроенные в линию по правому борту, торчали три зенитные башни, похожие на круглые серые грибы. Сейчас в них трудно было опознать вооружение, потому как счетверённые стволы орудий закрывали бесформенные брезентовые чехлы. Такая же батарея находилась на носу, только с левого борта, а кривость в расположении огневых точек обеспечивала им больший сектор обстрела, чем если бы они стояли ровно. Если посмотреть в сторону носа, то видны в основном огромные крышки грузовых трюмов, и, примерно в центре корабля, башня главного калибра. Из-за этой башни судно постоянно погоняли "линкором", хотя официально оно считалось военным транспортом, или же ТВТК – Тяжёлый Военно-Транспортный Корабль. Транспорта тут было выше ушей, хотя и орудия калибром триста пять миллиметров никуда не девались и могли стабильно посылать подарки на расстояние более двадцати километров. Башню ГК брезентом не затягивали, потому как слишком долго, бандура очень большая. Так она и таращила вперёд по курсу четыре огромных ствола, закрытых заглушками.

– Пойду покормлюсь, – цокнула Хемма сама себе, заворачивая к столовке.

Столовок на судне имелось две штуки, но обе – в "гузке", как это называли морячки. "Гузкой" погоняли заднюю часть надстройки, потому как она была "мягкая" – всмысле, небронированная, в отличие от передней части. Спереди надстройка была очень похожа на цитадель линкора – глухая стальная стена с узкими амбразурами, которые ещё и закрывались в боевой обстановке. Эта броня предназначалась не столько против вражеских снарядов, сколько против своих собственных, как ни странно. Соль в том, что при выстреле 305-мм орудия возникала мощнейшая ударная волна, которая сразу высадит все окна и покорёжит стенки. По этой же причине отсеки башни, обращённые вперёд, имели в три раза меньше остекления, а окна закрывались специальными толщенными стёклами, которые выдерживали удары. "Гусей топтать такими стёклами" – цокали обычно грызи, и хихикали.

"Гузка" напоминала обычную надстройку любого парохода, за широкими окнами, которые сейчас были распахнуты настижь, как раз и находились жральни. Оттуда призывно несло щами и пельменями, и доносился характерный перезвон тарелок по столам. Всё-таки на судне более трёх сотен хвостов, так что кормить весь этот набор пушнины нужно организованно и чётко, воизбежание. Не успела грызуниха подойти поближе к заветной двери, как её отявкнул жирноватый лис Чирс из персонала столовки.

– Хемма-пуш, там некоторое затруднение, – сообщил рыжий, – Протухли консервы, а Вииса не хочет их списывать.

– Пщу, – фыркнула белка, мотнув ухом, – Сколько?

– Двадцать ящиков.

– Омойпух! – Хемма лапой разжала хватку Жабы у себя шее, – Как так вышло, что протухли двадцать ящиков?

– Брак производства, – пожал плечами лис, – Лежали вместе со всем остальным, и ничего больше не стухло, значит, дело не в условиях хранения, так?

– Приду посмотрю на них, – цокнула белка.

– Эээ... – забегал глазами туда-сюда Чирс, – Мы их уже выбросили.

– Если вы их выбросили, – усмехнулась Хемма, – До того, как товар был списан, то поздравляю с приобретением партии консервов.

Чирс клацнул челюстью, соображая, что бы тявкнуть. Ясное дело, что эти что-то мутят, скорее всего решили стырить ящики, вздохнула грызуниха. Такая ерундистика уже успела надоесть ей хуже горькой редьки. Лиса спасло только появление енотки, которая немедленно схватила белку под локоть и...

– Сразу – нет! – хихикнула Хемма, вывернувшись из цепкого захвата, – Ты в столовку?

– Ну пошли, – буркнула Дарси, – Только ты реально должна это видеть.

– Сомнений слова, – сказала белка.

Енотка была на целые уши выше грызунихи, и, как и Хемма, не заморачивалась формой одежды – как ходила в гражданском, так и продолжала. От этого самцовая часть команды, которая всё же преобладала, могла бы и поднять хохолки на пушистую полосатую тушку, но зная нрав этой тушки, лисы старались держаться от неё подальше.

Взяв с раздачи изряднейшую миску салата, хлеб и чай, грызуниха принялась методично наедаться, напихивая салат между ломтями. Краем уха она слушала енотку и косилась на какие-то бумажки, которые та ей показывала. Как и предполагалось, это самое, что она "реально должна видеть", имело стоимость ломанного гроша, поделённого на выеденное яйцо. Хемма фыркнула, понимая, что никак не получится цокнуть этого напрямую, потому как реакция будет неадекватная.

– Дарси, – цокнула она, пихнув енотку в пушной бок, – Тут такая история, что есть подозрения на подлог по хозяйственной части, сечёшь?

– Даа? – казалось, даже хохолок на голове поднялся, хотя и его и не было.

– Да. Двадцать ящиков консервов, как раз из этой столовки...

– Хемма! – возмутилась енотка, – Ты хочешь, чтобы я занималась какими-то кормами?!

– Ага, – усмехнулась белка, качаясь на скамейке, – Кто ещё этим будет заниматься?

– Да у меня вот это! – потрясла папкой Дарси.

– Папка? – захихикала грызуниха, – Она маленькая! А там двадцать ящиков, они больше... Короче, давай-ка завязывай играть в шпиёнов, и разберись, что там мутят эти рыжие.

– Ну ваще... – фыркнула енотка.

– Ваще ну, – кивнула Хемма, – Тебе неоднократно цокали, что корм – это важно. Если сейчас они будут сливать налево консервы, то потом что, уголь тысячами тонн? Или снаряды? В любом случае, это мимо пуха.

– Ладно, – подумав, нехотя буркнула Дарси, хлебая чай из гранёного стакана.

– Я знала, что ты умница, – хихикнула белка, – Кстати, литературу читаешь?

– Какую литературу? – удивилась полосатая.

– Это как мукулатура, только посвежее, – просветила Хемма, – Буквами по бумаге, хехе... Кхм! Короче, мы будем разгружаться в Дейре, если ты в курсе. Или у тебя есть дела поважнее, чем следить за маршрутом? Так вот, там далеко не гладкая криминальная обстановка.

– И чо? – не вкурила енотка.

Грызуниха таки покатилась по смеху на это "и чо". Соль в том, что Дарси не далее как десять лет назад приехала в Союз из листовских штатов, и тогда же начала учить гусский, как наиболее распространённый здесь язык. И если в словарном запасе и были пробелы, то всяких "и чо", "огузок в харчо" она нахваталась куда как быстрее.

– Объясняю. Если в столовке мутят с консервами, то другие могут мутить с чем-нибудь похлеще, сечёшь? Мне вовсе не улыбается, если какой-нибудь дуралей притащит на борт наркоту или ещё что подобное.

– Ну это понятно, – кивнула Дарси, – А при чём тут литература?

– При том, что стоило бы знать, какая там обстановка. К тому же, у нас всё-таки не вырезки из "Правды", а отчёты внешней разведки. И изучить их стоит именно тебе, по понятным причинам.

– А. Ааа... – енотка даже хихикнула, когда до неё дошло наконец, – Пожалуй, это будет не лишнее.

– Ещё бы, – хмыкнула Хемма, – Знаешь, что у них каждый день религиозная пауза в работе?

– Пауза на сон?

– Быстро схватываешь.

За соседними столами ржали прочие морячки из команды, но Хемма и ухом не вела, что они всё услышат. Пусть слышат, что за ними будет присматривать Грим, меньше тупых идей придёт в головы. Как обычно, в столовке кормились все подряд – и грызи из инженерки, и военные спецы, и артиллеристы. Отличить можно было только по нашивкам на спецовках, но это в случае, если морячок потрудился эту спецовку напялить на себя. Вне боевой готовности номер один не было надобности, так никто и не заморачивался. Например, в поле зрения грызунихи ковырялся в рыбном супе лис Шрот, командир башни ГК. Это навело её на следующую мысль, которую белка мусолила в голове уже несколько дней.

– Дарси, есть ещё важное дело, – цокнула Хемма уже потише, чтобы не распространяться, – Знаешь, сколько у нас загружено снарядов ГК? Восемьдесят штук. А знаешь, какова вероятность начала войны с гурцами?... В общем, я собираюсь всячески саботировать учебные стрельбы, которые запланированы после разгрузки. Если мы рассодим боезапас, не будет иметь никакого значения, как точно мы стреляем.

– Саботировать? – скривила морду енотка, – Но это приказ штаба флота из Инпека!

– Попуху, – спокойно цокнула белка, – Если потребуется, Макузь со своими что-нибудь подкрутит в приводах, чтобы башня перестала работать. Мы не можем рисковать, Дарси. Страна доверила нам этот корабль, и мы не имеем права просрать его только потому, что боимся за свои хвосты. Но это всё в том случае, если не удастся договориться с военами.

– Не с военами, а с воЙнами, – заржала енотка.

Благо, столовка и так напоминала зерновой элеватор количеством ржи на квадратный метр, и две гогочущие в голос зверьки никого не могли удивить.

–

Как раз в это время Макузь Прутькин, согрызяй Хеммы, просиживал на посту управления силовой установкой; этот отсек находился ближе к центру надстройки, спрятаный за переднюю броневую стену. Благодаря тому, что между помещением с приборами и собственно машинным отделением было много переборок, здесь не ощущалось вибрации и грохота, лишь чувствовался мощный гул снизу. Как оно обычно бывает, если в отсеке заводятся белки, по стенам выросли шкафы с Вещами, поверх которых колосились растюхи в земляных ящиках. Поскольку это был корабль, добавлялись аквариумы с водорослями и улитками, и зачастую освещение исходило оттуда, через зеленоватую воду и щачла моллюсков.

– Ну вот и чё? – хрюкнул Листень, лопая жареную картошку полными горстями, – Пуха ли тут сидеть и таращиться на эти циферблаты? Врубил ход и дальше в пух не дуй!

– Ну само собой, мудрец пухов, а мы-то зазря столько времени усандалили! – фыркнул Макузь, – Ну-ка смотри внимательно глазами, грызун-хвост.

Грызь перевёл рычаг машинного телеграфа на три деления вперёд. Пневматические линии передали команду на управляющие механизмы внизу, и мощные задвижки слегка повернулись, увеличивая поток пара, поступающий на турбины. Соответственно мощность, передаваемая на три гребных винта, увеличилась.

– А теперь смотри на скорость, – Макузь ткнул когтем в фанерный ящик, в который установили новые приборы, – Этот электрический измеритель даёт точность в десятую долю от километра в час.

Тонкая стрелка на шкале поколебалась секунд десять, а потом поползла вверх.

– О великая пушнина! – закатил глаза Листень, – При увеличении мощности растёт скорость! Заявку на открытие когда думаешь подавать?

– Ты дальше, дальше смотри, гусиная немощь, – хмыкнул грызь.

Он вернул телеграф в прежнее положение. Показатели скорости начали снижаться, но делали это настолько медленно, что за минуту стрелка едва сдвинулась с места.

– Улавливаешь соль, или один пух в ушах?

– Хм, кажется, один пух, – заржал Листень, – Кхм! Всмысле да, улавливаю. Точнее, не совсем.

– Мы тоже не совсем, – кивнул Макузь, – Факт такой, что если увеличивать скорость периодически, ход по инерции получается больше, чем рассчётный.

– Насколько больше?

– Раза эдак в три. На такой акробатике, чтоб ты знал, можно выжать до трёх процентов топлива.

– Опа-па, – провёл лапой по шее Листень.

Кому может показаться, что три процента это совсем немного, но если речь идёт о тяжеленном судне – три процента это десятки тонн угля, а это уже не шутки, и даже не анекдоты.

– И что, вы это влапную делаете? – осведомился грызь.

– Пока – да, – кивнул Макузь. – Надо ведь понять, как оно работает, а там уже можно и вкручивать автоматику. Видимо соль в том, что на меньших посудинах эффект настолько мал, что его не удавалось зафиксировать.

Грызи поводили ушами, обдумывая этот песок. Внизу, на самом днище корабля, имелись мощные опорные балки, составлявшие фундамент силовой установки. На них сидели собственно агрегаты: шесть штук паровых котлов, каждый из которых сгодился бы для отопления небольшого городка, и три турбины, где энергия пара преобразовывалась в крутящий момент. Винтовые транспортёры, приводимые в движение от отдельных цилиндров, постоянно крошили уголь из бункеров и пропихивали его в топки котлов, обеспечивая там высокую температуру. Регулировать котлы в узких рамках не получится, там действительно – врубил, и сиди цокай. А вот регулировать расход пара можно было достаточно точно, чем и воспользовались жадные грызи.

– Вот послушай ушами, – показал бумажку с числами Макузь, – Получается, если продолжать эту практику – восемьдесят тонн к концу маршрута у нас в кармане.

– Это ещё как с погодой подвалит, – заметил Листень.

– С погодой обычно подваливает в обе стороны, – хрюкнул грызь, – В статистическом плане погода вообще не действует.

Он имел вслуху, что если сначала ветер дует в морду – то потом неизбежно будет дуть в хвост, так что, суммарно получается ноль. У корабля была довольно большая парусность из-за высокой стены надстройки, но вслуху огромной массы на ход это влияло незначительно.

– В общем, пойду и цокну об этом Хемме, – потянулся Макузь, шкрябая когтями по пульту, – Надо подумать, как сжадить сэкономленное!

– А кто будет топтать этого гуся? – кивнул на приборы Листень.

– Ты и будешь, само собой.

Ясен пух, что вслуху жадности процесса, Листень таки застрял у приборной панели надолго. Макузь же, поржавши, не забыл вспушиться, и пошёл проверить непосредственно машинное отделение. Как ни удивительно, таковое напоминало заводской цех, потому как под высоким потолком громоздились здоровенные агрегаты, тусклое освещение только слегка выхватывало из темени нагромождение коммуникаций, и стоял устойчивый запах котельной. Несмотря на все ухищрения с вентиляцией и очисткой воздуха, возле топок лучше работать в противогазе, как минимум. Это весьма проблематично, потому как и без того жарко, а в плотной резиновой маске можно и кони двинуть. Для этого делали специальные скафы из двух слоёв, между которыми заливалась вода общим количеством литров двадцать – ходить тяжелее, зато, пока вода не прогреется, внутри вполне комфортно. Благо, такие топки никак не загрузишь влапную, и подходить к ним требовалось только для прочистки и регулировки. Макузь и сам этим занимался, так что знал, какое это погрызище.

Сейчас, слава пуху, все крышки топок были закрыты, и слышалось только мерное фырчание пара в цилиндрах, гул огня и скрежет винтов, которые мололи каменный уголь по принципу мясорубки, и пропихивали дальше в топки. За площадкой с котлами, через "рощу" разводящих паровых труб, стояли агрегаты турбин, уже присоединённые к валам винтов. Каждый такой вал по весу превосходил иные суда, а уж взять в голову, как всё это вращается... проще пользоваться сухими числами, потому как надёжнее. Что было не совсем в пух, так это потенциальная энергия, закачанная в эти шесть котлов, ибо они работали при весьма высоком давлении. Случись где утечка пара, и получалось очень кисло. Однако, приходилось регулярно проверять трубопроводы своими глазами, ничего тут пока не придумаешь. Макузь, спустившись по лестнице этажей на пять, прошёлся вдоль паропровода от второго котла, попинал здоровенную трубу ногами, убеждаясь, что она на месте, как-грится.

– Ну и в пух, – рассудил грызь, контрольно вспушился, и пошёл таки искать согрызяйку.

Хемма была отловлена на площадке у задней стены надстройки, когда она как раз собиралась куда-то сшуршать. Какое другое животное этого не заметит, но белка сразу видит, если другая белка собирается сшуршать.

– А не собираешься ли ты куда-то сшуршать? – цокнул грызь, придерживая белку за хвост.

– Если и собираюсь, то уж не буду спрашивать всякие комки пуха! – захихикала Хемма.

Дальше она просто обняла согрызяя, отчего получалось обоюдопушное урчание.

– Как у вас? – осведомилась грызуниха, на всякий случай привспушившись.

– Да я как раз за этим, – хмыкнул Макузь, – Похоже, Гуз таки сумел сжадить топливо.

– А, вон оно что, – повела ушами Хемма, и взяв грызя под лапу, потащила за собой, – Сжадить, это лучше обсудить в узком кругу ограниченых морд, если понятно, о чём цоцо.

– Вполне понятно, погрызушка.

Таким образом, белки таки сшуршали, но уже на две морды. С палубы они спустились в корридор, который проходил через весь корабль – "тракт", как его называли морячки. "Желудочно-кишечный" – добавляли грызи, катясь в смех. Поскольку посередь корпуса находились крышки трюмов и броневой стакан под башней, корридор раздваивался и шёл вдоль бортов, как раз между опорными балками, на которых держались рельсы кранов, проходящие по палубе. В общем-то, этот туннель среди стальных конструкций оказывался довольно узким и тёмным, потому как поскупились на лампочки, однако иногда было весьма уютно забиться туда, спрятавшись от непогоды наверху. Грызи прижались к стенке и подождали, пока несколько морячков-лисов прокатят тележки с каким-то барахлом, после чего пошли по отсекам, как белочь по ёлкам в лесу.

– Это здорово, Мак, – цокнула Хемма, выслушав про уголь, скорость и инерцию, – Но если честно, у меня голова сейчас забита более значимыми вещами.

– Это пугает, Хе, – нервно хихикнул грызь, мотнув ухом, – Если что-то более значимое, чем экономия угля.

– Вот именно, – вполне серьёзно продолжила белка, – Думаю ты знаешь, что мы получили приказ из штаба флота в Инпеке о проведении учебных стрельб. Также я надеюсь, что ты знаешь об обстановке в мире. Улавливаешь, где косяк?

Макузь пораскинул мыслями, припоминая. Да, обстановка была далеко не спокойная, Гурпанская империя покончила с Вепорой и теперь замахивалась на листовцев, а заодно и на всех остальных, включая Союз. По всему получалось, что у глупых животных случился очередной период, когда создавалась иллюзия, что все проблемы можно решить военной силой. Грызи понимали, что сделать с Союзом тоже самое, что гурцы сделали с Вепорой – не получится ни по каким параметрам, однако кровавая каша могла быть заварена такая, что мало не покажется.

– Ты действительно думаешь, что гурцы могут напасть? – почесал ухи грызь, – Это ведь будет медленное самоубийство!

– Они этого не понимают, Мак, – покачала головой Хемма, – Новости из гурпании самые фиговые, они там совсем перестали дружить с головой. Вдобавок ещё Тыкония... В любое время может начаться большая война.

– Ладно, допустим... Лезет белочка в окно, мы её пропустим... Кхм! Всмысле, что там с учебными стрельбами?

– То, что это просто бюрократический помёт. Всем известно, что башни ГК у нас в полной боеготовности. Если мы будем тупо следовать инструкциям, то выпустим в никуда половину имеющегося боезапаса. Остаток будет совсем никакущий, тобишь – корабль лишается боеспособности в критичный момент. Вывод?

– Напрашивается, – согласился Макузь, – А что Шрот и Рисхор?

– Пока не знаю, – призналась Хемма, – Будет прекрасно, если эти мышееды согласятся с нашими доводами. Если нет... Придётся слегка попридержать их за хвосты, образно цокая. Ваши ребята могут сделать так, чтобы, кпримеру, приводы башни на какое-то время отказали?

– Это не так просто, Хемми, – покачал ушами грызь, – Башня автономна, как ты знаешь, а лезть ломать что-то там внутри будет мимо пуха. Кроме того, это может быть слишком уж инициативно... и наказуемо, прямо цокая. Хотя, само собой, нас это не остановит.

– В запятую, – хихикнула белка, оглядываясь, чтобы вокруг не было слишком много лишних ушей.

В некоторых местах стенка корридора отсутствовала, и можно было пыриться во внутренние объёмы трюмов. С непривычки огромный стальной ящик казался просто нереальным, потому как нигде более нельзя увидеть что-либо подобное. Тем более, сейчас трюмы корабля оказались практически пустыми, так что между высоченными бортами гуляло гулкое эхо. Соль в том, что "Лисоветский Союз" должен был доставить партию тяжёлой машинерии в порт города Дейра, а уж там нагружаться под завязку сырьём, закупленным на вырученные средства. Поскольку большие паровые котлы для кораблей и котельных стоили гораздо больше, чем сырьё, то и получалось, что в одну сторону судно шло с малой нагрузкой. Впрочем, даже эта малая нагрузка составляла тысячи тонн. На стапелях, распределяющих вес по днищу, сейчас отлёживали бока четыре котла, каждый из которых тянул на полторы тысячи тонн. Для Куклунезии это было важное стратегическое приобретение, потому как соорудить нечто подобное их промышленность не смогла бы ещё сотни лет. Котлы, достаточно длинные стальные цилиндры с колпаками по торцам, лежали рядышком в трюме номер два, а в первом находилась дюжина паровозов и штук сто рам для вагонов, уложеных штабелями.

Макузь и Хемма соображали, что уложено это всё далеко не как попало. Если валить столь тяжёлые вещи как пух на уши положит, они непременно разбалансируют судно, и оно будет цеплять бортом воду. Вдобавок, закрепить тысячетонную ерундовину так, чтобы она не двигалась от качки – тоже задача далеко не простая. Также грызи полностью осознавали, какая это возня – вынуть груз из трюма, и набить туда другой. Впрочем, здесь это была возня, но этот корабль один из очень немногих, которые вообще способны перевозить такие штуки. Недалече как месяц назад одна листовская фирма попробовала переправить подобный котёл на понтонах, и как закономерный результат, тот отправился на дно.

– Ну как, есть идеи? – пихнула согрызяя в пушнину Хемма.

– Само собой! Смотри, если поставить на трактор электродвигатель... А, идеи про учебку! – захихикал Макузь, – С этим слегка сложнее. Ну, как ты понимаешь головой, лучше всего убедить рыжих, что расстреливать сейчас сорок "пулек" не стоит. Если уж не получится... Можем заблочить башню кранами, например. Там мы найдём, что подкрутить.

– Во, это самое то! – щёлкнула когтями грызуниха, – Послушаете подробно, что именно подкрутить?

– Придётся, – пожал ушами грызь.

По мере движения грызи оказались уже на самом носу судна, и вышли на уровень палубы. Здесь, помимо трёх зенитных башен, громоздились катушки с якорными цепями, по калибру соответствовавшие кораблику. Тобишь, каждое звено этих цепей представляло из себя огромную "сушку" из стали, поднять которую влапную не было никакой возможности. Цепи уходили в колодцы в палубе и шли к четырём якорям, висевшим по бортам.

– Вот послушай ухом, – показала на катушки Хемма, – Эти штуки включали последний раз на приёмочных испытаниях! Лучше бы их проверили, чем тратить снаряды.

– Ды а чё с ними будет, – хихикнул Макузь, пиная ногой "цепочку".

Якорные механизмы действительно задействовали редко, потому как судно мотылялось между портами, а там просто швартовалось к причалам при помощи канатов. Однако, абы возникнет необходимость остановить корабль вне порта, никакого другого способа нету.