Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Мог и не выпустить вообще ничего, добавила про себя лиса, но это вряд ли. Если самонаводные – повернут на имитатор, и лодка будет вне сектора их систем наведения, так что, можно и ход дать. Сейчас крайне немаловажно выигрывать время, потому как навстречу полным ходом идёт подводный торпедный катер, а у этого система наведения получше, чем у гурцев.

– Полный ход! – тявкнула Кселиса.

Как раз в это время где-то на пол-пути между лодкой и эсминцем из-за гребня волн вырвался белый столб воды, и прошла ударная волна. Значит, действительно акустическая самонаводка, и первая торпеда попала в буй-имитатор. Есть все основания думать, что остальные, оказавшись близко к месту взрыва, лишатся управления. Десять минут – потрачено. Прильнув к окуляру, лиса видела, что эсминец уже развернулся и прёт следом полным ходом, разрезая волны острым носом. Что ещё могут попробовать эти фофаны? Допустим, выпускать торпеды по одной, чтобы лодка просто истратила все имитаторы. На "баклане" их четыре, так что, вполне вероятный сценарий. Но это всё-таки будет ещё сорок потраченых минут их семидесяти, которые остались.

– Акустика! Внимательно, за торпедными пусками! – крикнула Кселиса в люк.

– Но ведь видно, когда он повернётся, – заметил Гудель.

– Если каждый раз кидать по имитатору, это провал, – хмыкнула лиса, – К тому же, ради такого случая они могут и поставить угол поворота на гирокомпасе, а торпеду пускануть в сторону.

– Аээ... Да, верно, – почесал башку козёл.

– Главное – не пропустить, – поёжилась Кселиса.

Пропустить было довольно легко, потому как среди шума волн "бултых" от входящей в воду торпеды будет весьма слабеньким. К тому же, гурпанские торпеды имели электрические двигатели, питаемые от аккумуляторов, и оттого шли очень тихо. Даже при спокойной воде расслушать звук не так просто, особенно если торпеда идёт прямо на тебя. Но, как и всякое дело, это имело обратную сторону – электроторпеды развивали весьма посредственную скорость чуть больше двадцати узлов, так что едва ли не все боевые корабли могли просто развернуться кормой и уйти, пользуясь большей скоростью. Гружёный "баклан" в подводном положении развивал меньшую скорость, но, стреляя вдогонку, гурцы были вынуждены пускать торпеды с километра, а скорость приближения их к движущейся цели оказывалась черепашьей.

Кселиса снова увидела, как вражеский корабль поворачивается бортом, и вроде даже заметила повёрнутые пусковые установки. Ни шиша там не видно, был ли пуск, не было ли пуска. Елька и Зиса сейчас сидели на ушах и слушали крайне внимательно, однако они так ничего и не услышали. Вероятно, гурец таки собрался делать ложные заходы, чтобы "баклан" вхолостую отстрелял имитаторы. А тем временем стрелка на часах двигалась, и каждый такой заход давал ещё минут пять, приближая к цели мероприятия. Главное – не спешить и не делать глупостей, сказала себе лиса.

– Торпеда сзади по курсу!! – цявкнула грызуниха, заставив подпрыгнуть всех, кто слышал.

– Форсаж! – тявкнула Кселиса.

– Буй? – всхрюкнул Гудель.

– Незачем, слишком близко, – отмахнулась лиса, – Теперь только надеяться на скорость.

Двигатели заревели на полную катушку, включились и элетромоторы, выдавая всё из аккумуляторов, и лодка стала прибавлять ход.

– У нас ход всё равно меньше, – сглотнул козёл.

– Номинально, – хмыкнула Кселиса, – Реально, торпеда сейчас войдёт в наш кавитационный след, и будет бодать встречное течение...

– Совсем близко! – сообщила Елька.

На минуту наступило полное молчание, Гудель только таращился выпученными глазами, остальные, наверное, тоже. Затем морчков сильно качнуло, потому как пол ушёл из-под ног, по корпусу прокатилась ясно ощутимая ударная волна, так что все похватались за стенки, чтоб не упасть.

– Есть! – тявкнула лиса, услышав, что винты всё ещё работают, – Самоликвидация! Лыба, как кормовой отсек?

– Пока осматриваем, значительных повреждений нет, – цокнул грызь по внутренней связи.

На этот балет, пока торпеда догоняла лодку и мотылялась в реактивной струе от винтов, пытаясь пройти через неё, ушло ещё восемь минут драгоценного времени. Благо, гурцы пока что не стали делать того, чего Кселиса сильно опасалась, а именно загонять их в восточную сторону. Видимо, гурцы наоборот считали, что гнать лодку на запад это есть правильное решение. Лиса же, подумав секунд десять, повернула рычаги на другой приборной панели, запуская сразу два "опоссумника". Из контейнеров выбросило всяческий плавучий хлам и масло, чтобы создать у врага заблуждение по поводу того, что лодка затонула. Движки, конечно, продолжали грохотать в воде, но кто знает.

– Торпеда в воде! – цокнула Елька.

– Электрическая? – уточнила Кселиса.

– Да, – подтвердила грызуниха, – Скорее всего.

– Это ещё не смертельно, – рассудила лиса.

Несмотря на кажущуюся глупость подобных действий, гурпанский эсминец продолжал пускать торпеды, причём, судя по всему, по одной штуке. Однако, догнать лодку и врезаться в винты они не могли – слишком мала разница в скорости, и реактивная струя винтов просто отбрасывает торпеду назад. Выработав топливо, торпеды самоликвидировались, и судя по силе ударной волны – не меньше чем в двухста метрах за хвостом. Лыба и Гырба, которые наблюдали за кормовым отсеком, зафиксировали появление мелких течей, когда от ударов теряли герметичность швы, однако, ничего серьёзного.

– Перегрев движков! – сообщил Респрей, – Снижаю мощность до трёх четвертей, минимум на пять минут.

Посмотрев на часы, Кселиса поняла, что уже битый час они почти постоянно идут на полном ходу, то и дело вообще врубая форсаж. Она не смогла бы припомнить всю свистопляску, и только по отметкам в журнале видела, что эсминец выпустил шестнадцать торпед. Все они рванули либо позади лодки, либо врезавшись в буй-имитатор. Скорее всего, больше готовых к пуску торпед на корабле такого класса не будет... но это значит, что предстоит самая рискованная часть. Истратив торпеды, гурпанцы непременно пойдут в атаку с бомбами, потому как уже точно знают, кого преследуют.

– Корма! – тявкнула Кселиса, – Мины к бою!

– Мины готовы! – отозвался Лыба, – Шестеро, как на пуху.

Глядя в перископ, лиса видела, что вражеский эсминец продолжает идти в стороне, то и дело меняя курс, и не торопится сближаться. Гурпанские морячки настолько осторожны, что не рискуют атаковать бомбами, чтобы не получить под днище миной? Возможно и такое, но сомнительно. Скорее, решили пасти транспорт до упора, потому как у них для этого есть все возможности. Точнее, они так думают... стрелка на хронометре неуклонно ползла к заветной отметке, когда ожидался перехват цели подводным катером. Если гурцы собираются ожидать подкреплений...

– Групповая цель, сто шестьдесят, дистанция больше десяти кэмэ, – цокнула Елька.

– Твою за ногу... – прорычала Кселиса, разворачивая перископ.

Само собой, в дождливой дымке над штормовым морем на таком расстоянии можно было увидеть одно большое ничего. Однако, учитывая то, что союзных надводных судов здесь быть не могло, это были гурпанские, и шли они не мимо.

– Уши, уточните, сколько именно целей! – тявкнула лиса, – Рес, пока дай машине отдых.

"Плюхановец" сбавил обороты и теперь вражеский корабль оказался сбоку от него, следуя параллельным курсом. Хотя расстояние было совсем небольшое, менее километра, гурец не спешил бросаться в атаку. Когда бросаешь глубинные бомбы по лодке, находящейся недалеко под тобой, есть хорошие шансы огрести от взрывов. Гурцы соображали, что если под эсминцем сдетонирует "Баклан", набитый боеприпасами, им тоже придётся искупаться. В ожидании было потрачено ещё несколько минут, пока Елька наконец не процокнулась:

– Целей две штуки, по звуку – однотипные эсминцы.

– Фигово... Других вариантов нету? – хихикнула Кселиса.

Как раз в это время сверху раздалась серия громких хлопков, и лиса инстинктивно дёрнула рычаг, убирая вниз перископ. Это было кстати, потому как звук произошёл не сам по себе, с эсминца работали зенитки, поливая воду очередями.

– Какого омуля они творят?! – возмутился Гудель.

– Решили сбить воздухозаборник, – ответила лиса, слегка поёживаясь, – Тред! Убрать хохолок!

– Запаса сжатого воздуха хватит на две минуты, – уточнил козёл.

– Потом будем поднимать трубу и... что-нибудь, – фыркнула Кселиса.

– Радио, импульсом! – сообщила Рента, – ПТК-14 просит повернуть на курс девяносто.

– Понятно! – взбодрилась лиса, ворочая рычаг рулевого управления.

В то время как лодка разворачивалась, Кселиса пару раз приподняла перископ позырить. Эсминец явно занервничал, обнаружив приближающуюся цель, и пару раз кидался из стороны в сторону, потому как долбаный капитан никак не мог решить, куда поворачивать. Гурцы загнали себя в плохую позицию, потому как два подходящих с юга корабля не могли дать торпедного залпа, потому как самонаводка наверняка захватит третий эсминец, находящийся за целью, и торпеды достанутся ему.

– Сейчас если попадёт первым залпом, – произнесла лиса, не отрываясь от перископа, – То считай, дело будет сделано.

Гурпанский корабль начал резко забирать на юг – решил уходить от торпед по курсу, в случае чего прикрыться бомбами, а заодно – объединиться со своими, чтобы не рисковать попасть под дружественный огонь. Получалось, что он лопатил как раз на перехват "баклану".

– Кормовой, мины! – Кселиса слегка дрожащими лапами взялась за управление рулями глубины, – Погружение на двадцать!

– Грёб... – подавился воздухом Гудель, но машинально стал крутить нужные вентили.

"Плюхановец", повернув рули глубины, зарылся носом вниз и довольно резко нырнул. Корпус лодки заскрипел от навалившегося давления, но что делать? Двадцать метров для "баклана" это ещё не смертельно, а вот собственную торпеду в борт – смертельно.

– Азимут на первую цель!

– Двадцать! – цокнула Елька, – Пятнадцать!... Десять!... Пять!...

– Фууф с.ка... – выдохнула Кселиса, подёрнув ушами, – Мины! Интервал три, сброс!

– Есть интервал три, сброс! – ответил Лыба из кормового отсека.

– Азимут ноль!

– Рес, выжми по максималочке! – попросила лиса.

Двигатель немилосердно ревел, хавая скудные запасы сжатого воздуха, пытаясь разогнать лодку ещё хоть немного быстрее. Из кормовых аппаратов сейчас одна за другой всплывали в воде увесистые стальные сферы, утыканные штырями взрывателей. Досчитав до трёх, Лыба давал отмашку медведю, и тот ворочал рычаг, отпуская очередную мину. Им было чем заняться, а вот на главном посту отчётливо слышалось, что сверху прошла торпеда. В отличие от гурпанской электрической, советская издавала куда более громкий гул, зато и шла раза в три быстрее. У ПТК две торпеды, и сейчас он наверняка обе выпустил по эсминцу, так что, можно возвращать глубину. Лодка снова стала крениться, теперь носом вверх. Это было весьма насущным делом, потому как необходимо глотнуть воздуха, чтобы не заглохли движки. Главное – не вылететь на поверхность, сказала себе Кселиса, и...

Пол под ногами снова дёрнулся от прошедшей ударной волны, но лиса была очень рада этому. Первый окучен! Неважно, попала торпеда с ПТК или гурпанец нарвался таки на мину, главное – после встречи с двухстами килограммами взрывчатки эсминец не останется боеспособен.

– Запрос на связь с ПТК-14! – тявкнула Рента.

– Переключай сюда! – ответила лиса, – Эй морячки, гуся вам в свинарник!

– Не задели? – осведомился грызь с ПТК-14, – Сейчас пускаю штурмовики!

– Ясно, поднимаю перископ, чтоб видели! – Кселиса и не думала тявкнуть чего лишнего, потому как сейчас у морячков было, чем заняться. Подняв перископ на полную, она развернула его назад, и на бежевой мордочке появилась весьма таки злорадная лыба. Эсминец обильно дымил из передней части и задирал корму – значит, всё-таки мина.

– Искупайтесь, с.кины дети... – пробормотала Кселиса, на самом деле желая им не только искупаться.

– Торпеды в воде! – цокнула Елька, и потом уточнила, – Наши!

В перископ этого не увидишь, но мимо курса "баклана" и подбитого эсминца стремительно протянулись широкие белые следы, заметные даже в волнах. Два гурпанских корабля отвернули в разные стороны, один даже выбросил дымовую завесу, которая не особо завешивала в условиях сильного ветра. Через минуту по воде разнёсся двойной взрыв. В оптике это выглядело так себе, тусклая вспышка и столбик воды над силуэтом корабля, но все понимали, что это означает ещё одного готового. Спустя ещё пол-минуты наконец прозвучал ещё один взрыв, после которого Кселиса осела на хвост в кресло, хватая пастью воздух. Всё-таки полтора часа напряжения не проходят даром для живого зверя, и теперь у лисы тряслись лапы.

– Гурпанские сигналы бедствия в эфире, – хмыкнула Рента.

– Флаг им в стропу, – фыркнула Кселиса, – Дай мне сюда ПТК-14.

– Отличная стрельба минами, ПТБ-37, – хихикнуло из радио, – Заявка на премию "кактус года".

– На себя посмотри, рыжая морда! – засмеялась лиса, – И да, смотри не слови одну из этих мин! Это кто там такой умный?

– Водитель корабля Пефтень Мрыков, – цокнул грызь.

И Кселиса, убельчённая опытом общения с белками, не стала уточнять, а не капитан ли – у белокъ нет капитанов, только водители кораблей.

– Кселиса Утрая, – представилась лисица, – От себя и команды благодарю за жизнь, грызята.

– Незачто! Треть работы вы вон сами сделали, как на пуху.

– Ага. Вам что-нибудь требуется?

– Ни в разе, – серьёзно цокнул Пефтень, – Продолжайте движение по маршруту, ПТБ-37.

Кселиса соображала, что столь сухо цокнутая фраза есть прямой приказ, возможно переданный свыше. А вот гурцы, если слушают передачи, вряд ли сообразят.

– Кселиса... – грызь явно подбирал слова, чтоб не цокнуть в прямой эфир лишнего, – У вас всё в пух?

– В рамках климатической нормы, – ответила лиса, и грызь захихикал.

– Тогда – до новых встреч!

– Вас туда же! Учти, найду – затискаю.

Кселиса действительно была готова затискать это пушное животное, которое только что спасло "баклана" от уничтожения. Ей чрезвычайно хотелось остановиться и убедиться, что ПТК без проблем примет на борт свои штурмовики, но делать нечего, опять приходилось продолжать поход...

– Кап! – высунулся из корридора весьма встревоженый хорь, – В кормовом отсеке утечка топлива из торпеды! Пришлось закрыть переборку.

– Обидно, досадно, но ладно, – подумав, тявкнула Кселиса, – Всё равно мины мы отстреляли...

– Кап! – высунулся с другой стороны осёл, – Носовой отсек закрыт, торпеду совсем расколбасило.

И торпеды мы тоже отстреляли, в количестве одна штука, – подумала вслух лиса, и не удержалась хихикнуть, – Вот дерьмо...

– Оно, – подтвердил Пафнутий, – Одна искра, и досвиданья.

– Какого хрена там у вас всё полилось?! – взблеял Гудель.

– Ударные волны, – покачал головой осёл, – Повезло, что обошлось только этим. Мина так вообще рванула очень близко.

Кселиса оглядела морячков – морды были очень сильно вытянуты, потому как после всего произошедшего они опять садились на бочку с порохом. Кажется, козёл был на грани истерики, но на грани – не считается, как известно. Лиса пригладила уши и щёлкнула тумблером внутренней связи:

– Хем, дёрни своих, есть серьёзный вопрос. Тред... – она показала на нижние отсеки, имея ввиду, чтобы хорь проследил за енотками, и тот кивнул.

Сама Кселиса прошуршала в машинное отделение... она действительно шуршала, потому как удержать огромный пуховой хвост, чтобы он не касался стенок узких проходов, весьма сложно. У люка, из-за которого грохотал двигатель, она встретилась с грызями. Респрей и Хем ничуть не казались выжатыми, а скорее, и не были выжатыми – им попуху, как-грится.

– У нас два отсека из пяти заполнены горючей смесью, утечка из торпед, – сообщила лиса.

– Можно другой билет, Варь Ливанна?... – пробормотал Хем, – Шишово, чо.

– Другой билет нельзя, отвечать – сейчас, за неправильный ответ...

– Короче, – бросил словоблудие грызь, – Можно попробовать выжечь кислород.

– Это как? – уточнила Кселиса.

– Подключаем к забору движка, он всасывает воздух и сжигает в цилиндрах. Обратно выдаёт тот же воздух, но в нём будет гораздо меньше кислорода.

– Щё! – фыркнула лиса, – А нельзя просто продуть?

– Это ненадёжно, – покачал головой Респрей, – Если на поверхности, то да, а так – проще действительно сжечь кислород в отсеках, чтобы точно не загорелось.

– Перегреем, – цокнул Хем, – Это тоже не в пух.

– Пропустим через нижний контур, – ткнул пальцем вниз Рес, – Охладим.

– Сколько вам потребуется времени? – подёрнула ухом Кселиса.

– Начнём качать через пол-часа, а воздуха в отсеках хватит ещё на столько же, – пожал ушами Респрей, – Но учти, что пока мы будем заниматься этой химией в жизнь, машина будет работать наполовину.

– Главное устранить угрозу взрыва, действуйте!

И что характерно, грызи стали действовать, в очередной раз кидая временные рукава для подачи воздуха и переключая схему трубопроводов. Скорость хода снизилась, по отсекам стало нести горячим воздухом, воняющим выхлопом, но зато содержание кислорода в аварийных отсеках постоянно снижалось, а вместе с ним и опасность взрыва.

– И как ты думаешь выкручиваться? – вопросил Гудель.

– Если удастся удержать ситуацию, – тявкнула Кселиса, хлебая цикорий из кружки, – Тобишь если ничего больше не отвалится... Тогда через двое суток мы будем на месте.

– И чо?

– Огузок в харчо! – фыркнула лиса, – Даже если придётся посадить лодку на мель, главное – доставить топливо и боеприпасы. Там нас должны встречать, если что – помогут. Когда всплывём, будет гораздо проще продуть трюмы и выбросить аварийные торпеды.

– Да поможет нам Политбюро, – пробормотал козёл.

– Да, не помешало бы, – машинально согласилась Кселиса.

"Плюхановец" продолжал идти, постепенно восстанавливая обычную скорость. На поверхности всё также бултыхались волны и задувал свежачок, так что, лучше уж плавучая пороховая бочка, чем купаться в такую погодку вообще без плавсредства.

–

за сутки ранее, некоторый квадрат Неюжного моря

–

Спокойно дремавшего Пефтеня, этого толстобокого грызя, разбудило явственное цоканье над ухом. Мотнув этим самым ухом, белка взял на себя труд проснуться, приоткрыл глаз и обнаружил Ольшу, которая таки поцокивала. Та ещё погрызуха, подумал грызь, и хихикнул.

– Пеф-пуш, есть новости, – сообщила грызуниха, ухитрившись не хихикнуть ни разу, – Я сейчас на вахту, остальные могут продолжать дрыхнуть... шутка. На самом деле, радиограмма с "Цыплоты". Тебе её надо?

– Сообщуху из штаба флота? Да зачем, выбрось! – заржал Пефтень, соскребаясь в подобие бодрого состояния.

– Так и знала, уже выбросила, – покатилась по смеху Ольша.

Однако, смех с мехом, а грызь уже читал, что там написано. Написано же было следующее: "в расположение флота идёт транспорт ПТБ-37, ваша задача – встретить и сопроводить." Далее шли координаты, по которым можно найти этот транспорт... а можно и не найти.

– А можно и не найти, – цокнул Пефтень, плюхнувшись за стол и открыв карту, – Если без пеленгов, слишком широкий район для поисков.

– Он уже прошёл Тад-болото? – уточнила грызуниха, имея вслуху Тадский пролив.

– Вроде да, – почесал за ухом грызь, – Но один пух, море широкое.

– Поперёк не цокнешь, – повела пушными рыжими ушами Ольша, – Что будем делать?

– Чаю выпьем.

– Всмысле, с полученными инструкциями.

– Пойдём на восток, топтать морских гусей, – пожал ушами Пефтень.

– Но какой смысл, если мы всё равно не сможем найти транспорт?

– Какой смысл нападать на Союз? – задал риторический вопрос грызь, – А для нас смысл есть. Если мы будем достаточно близко, сможем прийти на помощь, абы этих на "баклане" припрёт. ПТБ-37, хм... "Плюхановецъ", насколько мне верен склероз.

– Топтаные гуси! – икнула белка, достав списки флота и проверив, – Ты что, все их помнишь?

– "Бакланов" – да. Тряс на заводе, который их строит, – хмыкнул Пеф, – Сейчас не знаю, строят ли новых.

Цокая, грызь влез по лесенке на главный пост, где сидел на вахте Ришт.

– Курс – сто! – с выражением озвучил Пефтень.

– Кур-с? – хихикнул грызь, поворачивая рычаг управления рулём, – Сто кур-с это приличный такой курятник.

– Под ушами у тя курятник, – заржал Пеф, – Кхм! Короче, двигаться этим курсом до следующих команд.

– Или пока в берег не упрёмся?

– Сечёшь, морячок, – вспушился грызь.

– Пеф-пуш, были ещё контакты, – добавил Ришт, – Только с самолётами, толку никакого.

– Да, гурцы тут летают как дома, – серьёзно цокнул Пефтень, и грызи опять заржали.

Неюжное море находилось в самом таки тылу Гурпанской империи, так что гурцы действительно летали тут, как дома. Показываться на поверхности было чрезвычайно рисковано, ибо велик шанс попасться на глаза летунам и огрести бомбами. Сейчас, когда небо затянуто низкой облачностью, ещё не так опасно, а вот при более лётной погоде – самолёты высматривают добычу с большой высоты и затем планируют, иногда даже выключив двигатели. Для кораблей, не имеющих радара, обнаружить тихо снижающийся самолёт довольно сложно. По этой причине подводный торпедный катер – ПТК, как его погоняли – двигался исключительно в подводном положении, выставив длинную трубу воздухозаборника и хватая воздух с поверхности.

По сути ПТК, ясен пух, просто подлодка, но имеющая принципиальные отличия от обычной боевой подлодки. Два торпедных аппарата, заряженные на базе и не имеющие запаса торпед, это только на всякий случай, главное вооружение – два подводных штурмовика "Клык", пристыкованых на палубе корабля, сзади за рубкой. Кроме того, у ПТК приличный надводный ход... правда, не в такую погодку. Эти небольшие корабли были в новинку в советском флоте, строительство активно начали только после начала войны, но уже сейчас ПТК достигали значительных результатов за счёт использования хитрых технических решений. Главное из них – те самые подводные штурмовики; по ходу шерсти, "Клыкъ" представлял из себя управляемую торпеду с экипажем из двух морячков, которая крепилась к двум боевым торпедам. Гурпанцы ещё ранее пытались сделать нечто похожее, однако попытка превратить управляемую торпеду в мини-подлодку успеха не имела, из-за крайне низкой скорости и мизерного запаса хода. "Клыкъ" не тащил торпеды на себе, а только направлял в цель после запуска с носителя – поэтому вся связка двигалась на впечатляющей скорости. Назначение управляемого аппарата состояло в том, чтобы до последней возможности корректировать курс боевых торпед, а затем доставить операторов обратно на носитель.

Пефтень Мрыков, как уже указывалось, отличался изрядным толстобочием внутри обычной беличьей шкуры, и давно гонял по морям всякие посудины, так что испугать его какими-то штурмовиками никак нельзя. Если более молодые грызи и испытывали некоторую дрожь хвоста от всего происходящего, то Пеф просто сыто порыгивал и продолжал сидеть на вахте. "Нет смысла топтать гусей, вот мой девиз" – цокал он, и ржал после этого, само собой. Сидеть же приходилось в довольно тесном помещении – на подлодках вообще редко где разгуляешься, но ПТК отличается скромными размерами, так что, побегать точно негде. Впушись в кресло и квохчи, как клуша на гнезде. Можно ещё воткнуть наушники в разъём сбоку, и послушать собственными ушами, что ловит гидрофон.

Со слухом у ПТК было не столь хорошо, как у большой лодки, и отчасти это могло бы вызвать затруднения. К удаче, сейчас большая часть гурпанских подлодок была брошена против листовцев, так что в Неюжном море они встречались редко. К тому же, шанс поразить подводную цель самонаводящейся торпедой с подлодки был настолько небольшой, что зачастую гурпанские капитаны даже не тратили торпеды – зато отстукивали в эфир координаты, что не менее опасно. На выходе из Тадского пролива ПТК-14 уже обстреливали торпедами, и оказалось достаточно остановить двигатель, чтобы они пролетели совсем мимо.

Подняв перископ, Пефтень оглядел хмурое небо с тучами и тёмные валы воды, валящие один за другим. На горизонте маячило какое-то крупное судно, возможно даже, очень крупное, но задание не предусматривало топить по пути всё встречное, для этого тупо не хватит боезапаса. Поэтому, как ни жаль упускать возможную жирную добычу, грызь только записал факт в журнал, а потом пихнул в пушнину Ольшу, чтобы она записала радиограмму и выбросила в эфир импульсом. Если повезёт, данные примет кто-нибудь из своих, и гурпанскую калошу таки искупают.

Неслушая на то, что вокруг паслось полно вражеских судов, а сверху летали самолёты, Пефтень не проявлял никаких признаков беспокойства – а скорее, и не было его вовсе. Как только в опасном радиусе кто-нибудь появлялся, подлодка сбавляла ход, если надо – прятала под воду воздухозаборники и увеличивала глубину погружения – и молчала, как рыба. Даже светя радаром или активным сонаром, гурпанские эсминцы не могли обнаружить ПТК с дистанции более десяти километров, особенно если он стоял к ним носом или кормой. Кроме того, грызи оставались полностью спокойны, потому как закатать эсминец, если уж он станет наглеть, для них не представляло большой проблемы. Однако, таких встреч следовало всячески избегать, чтобы не палить диспозицию и не тратить боезапас.

– Пеф-пуш, – цокала Мурка, когда грызи в очередной раз рассиживались в столовке, – Не могу только понять, какого пуха мы тут делаем?

– В машинном шумно, поэтому жрём тут, – пояснил её брат Раждак, и белки заржали.

– Нет, я про то, что в Жирном море полно гурпанских подлодок, – цокнула грызуниха, – Почему бы для начала не выловить их все там, у наших собственных берегов? А мы тащимся в невгрызяческую даль и бомбим какой-то Бдрздорф, где стоят утлые баркасы.

– Ты ухом картину окинь, – хмыкнул Пефтень, – Все лодки ты не выловишь, даже если припашешь к этому весь флот. А эти утлые баркасы, как ты изволила выцокнуться, возят из Вегнории минеральное сырьё для гурпанской военной промышленности. Причём они представляют большую опасность, чем большие корабли. Большие можно отследить и уничтожить подлодками, и а эти калоши стоят меньше, чем торпеда.

– Вот оно как, – почесала за ушами Мурка, вспушившись на всякий случай.

– Ага. Цокни благодарность, что мы ещё жуков не возим.

– Жуков? – переспросила грызуниха с церемонной мордой.

– Жуков, – кивнул Пеф, – У меня знакомый погрызун, так они на "Щуке" завозят к южным побережьям Фухянции целые тонны долгоносиков. Когда ветер к берегу, бросают в воду, и те выбираются на пляж... ну а дальше – хрум-хрум, и досвиданья зерно.

– Инсектициды? – предположил Раждак.

– Потрачено, – мотнул ухом Пефтень, – Бедняги потратили химические мощности на более насущные вещи, типа блестящих сапог и краски для самолётов. А какие производства остались – так по ним потопталась слегка дальняя авиация.

– Фущ, какая мерзость! – поёжилась белка, представив себе тонны долгоносиков.

– Это война, детка, – с умным видом цокнул Пеф, – Тут ничего приятного нету.

Тут поперёк цокнуть оказалось нечего, так что грызи просто вспушились. Оставалось только продолжать бдение на вахте, пока корабль бултыхал винтами в воде и двигался в заданном направлении. С главного поста, который на ПТК находился в рубке, можно видеть мутные тени за стёклами, когда наверху прокатываются водяные валы. Если море совсем прозрачное и день ясный, за окнами даже стоит голубая дымка, в которой видно рыбёшек и корпус самой лодки, метров на десять вперёд. Сейчас же там не видно ни зги. Метеосводка говорит о том, что через пять суток будет пауза в штормах, и весьма вероятно снижение волнения до незначительного. Прочитав сие, Пефтень не просто принял это как данность, а сопоставлял с другими событиями. Значит, если флот успеет получить снабжение до наступления хорошей погоды – можно будет провести ещё одну операцию перед возвращением домой. В "баклана" влезает очень изрядно груза, тем более, когда ему не так далеко идти, и не нужно брать дополнительные запасы топлива для собственных машин. Это в свою очередь означает, что упираться надо до последнего... Впрочем, фыркнул грызь, других вариантов и не предусмотрено.

Его подгрызало только то, что рисковать хвостами будут в первую очередь пилоты штурмовиков, а его задача сводится к тому, чтобы доставить их на место. Правда, для этого пришлось очень сильно разбрыливать мозгами и работать лапами, потому как лодка сама не придёт в заданный квадрат. Теперь только следить за движком, чтобы он не выкинул какого фортеля в неподходящий момент, и внимательно слушать гидрофон, не загудит ли гурпанская электроторпеда. На ушах обычно сидели по двое, и это при том, что вся команда ПТК составляла десять хвостов. Один сидел в акустическом отсеке, второй слушал наушники прямо на главном посту. Ночь прошла довольно спокойно, потому как грызи тут подобрались сплошь привычные к походам, и надобность сидеть в стальной банке их не напрягала. Да и Неюжное море – далеко не пруд, так что гурпанские корабли никак не могли встречаться слишком часто.

Следующим днём, когда Пефтень уже намеревался начинать искать указанный транспорт, тот нашёлся сам, только облегчения это не принесло. "ПТБ-37 просит помощи, везём на хвосте эсминец и три минбота, не имеем возможности оторваться." Почесав башку, грызь перевёл машину почти на самый полный вперёд, так чтобы выжимать максимальную скорость – по опыту он уже знал, сколько можно дать, чтобы движок не перегрелся за полтора часа.

– Оль, найди ихний маяк, нужен пеленг! – крикнул грызь, забиваясь уже в люк, как сурчина в нору.

Пробравшись по узким отсекам в машинное отделение, Пефтень открутил два вентиля с красными ручками и подписью "не трогать!". Теперь из ёмкостей в масляную систему двигателя сольются два ведра особо чистого масла, которое обещает повысить мощность процентов на пять. Масло самой высокой марки было в дефиците, и использовать его следовало в крайнем случае – сейчас самое то. Вернувшись на главный пост, Пеф сделал ещё несколько необходимых приготовлений к длительному ходу на полной мощности, в частности – вырубил вентиляцию отсеков, чтобы больше доставалось машине.

– Всем приготовить дыхприборы! – цокнул грызь по внутренней связи, – Если какая скотина задохнётся – убью!

– Пеф-пуш, – захихикала Ольша, – Есть пеленг.

– Час двадцать хода, – посчитал в уме грызь, услышав числа, – Будем плыть, товарищи морячки. Уточняй пеленг хотя бы каждые десять минут, он может и не идти прямым курсом.

– Кстати, почему он идёт туда? – показала по карте грызуниха, – Ему ведь на северо-запад.

– Ветер, – пояснил Пефтень.

– Чего – ветер? – икнула Ольша, не вгрызши в соль.

– Идёт против ветра, чтобы у кораблей наверху упала скорость, – разжевал грызь, – Эсминцу будет труднее заходить для бомбёжки, а минботы, даст пух, вообще отстанут из-за скорости.

– А, теперь чисто, – почесала ухи белка, и вспушилась, – Минботы эти та ещё гадость.