Текст книги "Рыжее море (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Как дела, товарищ кот?

– Так себе, – подумав, признался тот, – Надо менять уплотнители в пневмопроводе, они сдохли. Без этого не сможем привести в боеготовность аппарат.

– Щё! – фыркнула Кселиса, – Почему они решили сдохнуть именно сейчас?

– Обычное дело, – пожал плечами кот, – Особенно на этих аппаратах, которыми редко пользуются. Резинки рассыхаются, вот и весь секрет.

– Тебе надо кого-нибудь в помощь, а то будешь возиться неделю, – тявкнула лиса.

– О не-не-не! – поднял лапы Триня. – Рес со своими сделал бы и сам, но их отвлекать негоже. А этих остолопов я на торпедный выстрел сюда не подпущу.

– Мы всё слышали! – донеслось из-за перегородки.

– Я затем и мявкаю, чтоб вы слышали! – резонно мявкнул кот.

– Давай я помогу, – немедленно предложила Кселиса, – У тебя явно дури не хватит.

– Ксел, это... – зачесал уши серый.

– Тринь, не тряси, а? – попросила лиса, – Давай быстро починим долбаную трубу и забудем об этом.

По всему было видно, что его так и подмывает трясти, однако дури действительно было мало, и махнув лапой, кот отдал ей разводной ключ, после чего показал, что им откручивать и всё такое. При этом Кселиса вовсе не собиралась возиться тут до состояния выжатого лимона, потому как у неё были другие дела, возможно даже поважнее торпедного аппарата. Если бы лиса почувствовала реальную запарку, она тут же отложила бы ключи в сторону – но всё оказалось лучше, чем ожидалось. Соединения на трубе открутились без проблем, что далеко не норма, а там и замена уплотнителей – не так уж долго. Под занавес операции таки припахали медведя, чтобы он обеспечил должный момент затяжки, налегая на ключ.

– Ну, теперь другое дело, – проворчал Триня, пырючись на стрелку давлениеметра, – Аппарат готов, капитан!

– Пфу, ну и в пух, как кое-кто цокнет, – отряхнула уши Кселиса, – Капитан пойдёт почистит шерсть, а то пылищи тут выше ушей.

"Баклан" продолжал двигаться почти точно на восток, удерживая экономический ход, тобишь, максимально экономя горючку. "Хохолок" воздухозаборника всё также волочился по поверхности воды вслед за лодкой, высовывая наверх тонкие трубки, через которые и закачивалась атмосфера. Уменьшив глубину погружения до перископной, Кселиса подняла оптику над волнами и убедилась, что сверху присутствует минимум два балла волнения. Небо оставалось тёмным от туч, моросил дождь, так что, имелись все основания надеяться на хорошую... тоесть, хорошую плохую, погоду. Если ещё подгадать время прохода основных сил флота на ночь – вообще отлично. Но, это как получится, потому как главное – проскочить раньше, чем гурцы сумеют собрать достаточное количество кораблей для установки сплошного минного заслона.

–

Как раз в то время, когда "баклан" неспеша приближался к Тадскому проливу, а на несколько сот километров западнее флот шёл полным ходом туда же, в гурпанских портах по берегам Лабтийского моря поднималась натуральная паника, вызванная категорическими указаниями не пропустить советский флот обратно к базам. Это было далеко не характерно для гурпанской военной машины, но сейчас градус неадеквата возрос просто феерически. В море выгоняли и торпедные катера, которые не имели никаких шансов повредить подводным кораблям, и утлые баркасы, кое-как оборудованные для сброса глубинных бомб, и вообще всё, что хоть как-то могло плавать. Собственно, в приказе так и было написано – всё что может плавать, пятое-десятое и всё такое. Дословно выполняя этот приказ, исполнительные дураки нанесли гурпанскому флоту едва не больше ущерба, чем уничтожение двух линкоров.

В частности, в порту военно-морской базы Биль, откуда выходили в основном подлодки, начали грузить мины на... пассажирский теплоход "Хольцгельм Мигустов". Соль в том, что из всех имеющихся кораблей лайнер имел самое большое водоизмещение и грузоподъёмность, если точнее – превосходил всю остальную мелочь, вместе взятую. Идея напихать морских мин на палубы, предназначенные для автомобилей, откуда их теоретически можно сбросить за борт, сама по себе довольно спорная. Однако театр абсурда дополнялся тем, что до этого теплоход грузился пассажирами, и теперь никто не собирался их выгружать. "Мигустов" должен был доставить в Вегнорию экипажи подлодок, а до кучи – эвакуировать несколько тысяч раненых. Восточная гурпания, где и находился порт Биль, уже находилась под явной угрозой советского наступления, и гурцы считали, что отправляют живую силу в более безопасное место.

Перекрашеный после начала войны в тёмный маскирующий цвет, лайнер возвышался у причала, как целый плавучий утёс. Стоящие рядом эсминцы казались совсем маленькими, так что, особого смысла тратить краску не было, не заметить такую тушу можно только в полной темноте. Из чётырёх скошеных назад труб вяло брыляло чёрным дымом, потому как судно уже прогревало котлы, имея приказ выйти в море точно в указанный срок. По пандусам, поднятым к палубам лайнера, потоком валили мины. Сейчас даже не обращали внимания, если какая срывалась и падала в воду – её оттаскивали буксиром, не останавливая работу ни на минуту. Перевешиваясь через перила, с верхних палуб на это дело с некоторым скепсисом смотрели пассажиры, которым под ноги нагружали всё больше взрывчатки.

– Стандартенфюрер, вы понимаете, что мы творим? – далеко не в первый раз задал вопрос пёс, обливаючись ручьями пота из-под капитанской фуражки.

– Понимаю, – покачался на каблуках стандартенфюрер, – Выполняем приказ, херр капитан.

– Где в этом приказе было сказано про самоубийство? – не удержался собак, – А это именно то, что мы делаем. Тадский пролив давно уже не внутренние воды империи, здесь полно советских подлодок! Да что там лодок, будет достаточно одной ракеты с самолёта, чтобы мы взлетели на воздух!

– Всё будет хорошо, херр капитан, – фыркнул стандартенфюрер, – В пролив сейчас выйдет столько кораблей, что у красных в жизни не хватит ни лодок, ни самолётов.

– И сколько из этих кораблей сравняются тоннажем с "Мигустовым"?

– Ноль! – рыкнул длинномордый собак, зыркнув на капитана, – Хватит разводить панику! Мы выйдем ночью, сбросим мины, и засветло будем уже достаточно далеко от места действий.

– Да... – дальше последовала непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений.

Пока всякие фюреры и капитаны переливали из пустого в порожнее, пароход продолжал принимать мины, которые плотно набивали на места для автомобилей. Расстояние от ватерлинии до поверхности воды всё более сокращалось, но судя по всему, рассчётное количество влезет.

– Краснопузые знают, что у нас нет кораблей для сброса такого количества мин, – сказал стандартенфюрер больше для себя, чем для капитана, – Поэтому они не предусмотрят такого варианта. Мы должны показать им, что тоже умеем импровизировать.

Со стороны погрузочных стапелей донесся звук очередного "буултых!", и массовый выдох воздуха оттого, что и эта мина попала в воду, а не куда-нибудь на твёрдое.

–

– Реально никого?? – переспросил Гудель, скосив морду в недоверии.

– Никого, реально, – хмыкнула Кселиса, складывая лапки перископа.

– Так это же просто праздник какой-то! – взблеял козёл, – Даём самый полный вперёд?

– Нет, – мотнула ухом лиса, – Подходим к берегу и ложимся на грунт.

– Чооо???

– Огузок в харчо! – рыкнула бежевая лисица, уже переводя рычаги управления, – Опять забыл, что мы здесь не в одну морду?

– Да, но...

– Огузок в гумно!... Кхм. Всмысле, главная задача – провести на восток основные силы флота. Если мы сейчас просто пройдём тут, через пол-часа ситуация может измениться. А так хотя бы отсигналим, если что, – Кселиса включила внутреннюю связь, – Паф,Тред, появитесь на мостике!

– Появиться не получается, – сообщил осёл, протискиваясь в дверь, – Можно просто прийти?

– Это кто там белок пережрал на ночь? – пихнул его в бок хорь.

– А теперь без уток, – тявкнула Кселиса, – Я собираюсь посадить лодку на грунт, и мне нужны ваши слова по поводу того, как к этому отнесётся заплатка.

– Пум-пум-пум... – постучал когтями по стенке Тред, раздумывая, – Да по идее, ничего ей не должно быть.

– Если только не скрести пузом по дну, – добавил Пафнутий, – Так можно снести хомуты. Если осторожно, то действительно ничего страшного. А кстати, зачем нам это?

– Работа такая, – хмыкнула лиса, – Думаю, будет лучше, если вы проследите за заплаткой во время маневра.

Наверху почти полностью стемнело, так что различать берег оказалось весьма непросто. Ориентируясь скорее по глубине, чем по визуальным ориентирам, Кселиса вывела подлодку достаточно близко к береговой линии иразвернула "баклана" носом к проливу. Затем, хлебнув ещё немного воды в балласт, лодка медленно опустилась на песчаное дно, до которого оставалось не более трёх метров. Когда стало ясно, что посадка прошла успешно, Кселиса подумала о том, а не зря ли она это. На "баклане" основные приёмники гидрофона находились на днище, и сейчас они слышали только песок. Правда, имелся ещё и приёмник на рубке, но бытовало мнение, что толку от него крайне мало. С другой стороны, подумала лисица, щёлкая тумблерами, конструкторы "баклана" отнюдь не бакланы, как уже было подтверждено несчётное количество раз, и не стали бы ставить бесполезное оборудование. Верхний приёмник плохо работает на ходу, но это не значит, что он будет плохо работать, когда лодка лежит на грунте.

– Фуууф, ваще в пух! – цокнул Респрей, впервые за пару суток сняв шлем, и тряся примятыми ушами.

– Нам потребуется держать машину в готовности к пуску, – сообщила лиса грызю, – Сколько времени можно обеспечить подогрев на батареях?

– Прям так? – удивился тот, – Ну, если на батареях – около суток.

– Хорошо, больше и не потребуется, – кивнула Кселиса, – Начинайте греть в... пять часов, если ничего не изменится. И оставьте одну батарею на сам пуск, а то мало ли что.

– Бу сделано, – цокнул Рес.

В наступившей ночной темноте была подтверждена та мысль, что верхний приёмник гидрофона нормально работает, когда лодка стоит на месте. Дежурившие на ушах регулярно фиксировали прохождение целей, которые нетрудно определить как эсминцы, судя по характеру звука. В течении ночи, пока "баклан" лежал на песке, как камбала, и производил столько же шума, акустика поймала минимум пять кораблей, прошедших через пролив различными курсами. Команду, особенно Гуделя, это сильно нервировало, а Кселиса только принимала данные к сведению, раздумывала, и пока что – сидела тихо. Причём, "сидеть тихо" тут следовало понимать почти в прямом смысле, на лодке никто не орал и не работал кувалдой, воизбежание лишнего шума. В пустых трюмах гулко отдавался звук от волн, бултыхающихся сверху, и этот шум радовал, потому как непогодь сейчас была крайне полезна. Нельзя сказать, чтобы случилась какая-то буря, но обычное для этих мест волнение и так достаточно затрудняло действия мелким судам и авиации.

Ближе к утру случилось временное прояснение в облачности, и над морем высунула щачло полная луна, давая возможность оглядеть горизонт в оптическом спектре, сухо цокая. К процессу таращенья в перископ был привлечён Триня, как обладающий самым чувствительным ночным зрением – вдвоём с лисой они периодически совершали осмотры, и как оказалось, не зря.

– Ещё часа два, – пробормотала Кселиса себе под нос, стуча карандашом по карте, – Потом...

– Суп с котом, – фыркнул кот, оторвавшись от перископа, – Глянь-ка.

Лисица глянула и для начала не увидела ничего, но это неудивительно, глаза привыкали к низкой освещённости не сразу. Правда и потом ей потребовалось немало времени, чтобы опознать контуры корабля, едва подсвеченные луной среди туманной дымки. Опознав же, лиса поперхнулась воздухом.

– Щё три раза! Что это за калоша?!

– Вариантов не имею, – покачал головой Триня, – Но габариты примерно как у тех линкоров.

– Ииц! – цокнуло из акустической, – Контакт с целью!

Морячки слегка обалдело переглянулись, чеша затылки.

– Без разницы, – спокойно тявкнула Кселиса, – Такой таз мог появиться тут только затем, чтобы набросать мин. Триня, торпедный аппарат к бою! Радио, готовь шифрульку! Рес, заводи!

Ещё до того, как приятную тишину вдребезги растоптал гул движков, лиса натянула наушники и успела убедиться, что слышит периодические бултыхи со стороны цели – с палуб скидывали мины, поставленные на тележки, и они просто падали в воду. Теперь главное было – передать своим, где находится линия заграждения. Впрочем, это довольно просто и только пол-дела. Следует не дать этому засранцу перекрыть весь пролив, потому как в этом случае пройти тут будет практически невозможно.

Подняв со дна тучу песка винтами, подлодка оторвалась от грунта, и двинулась в сторону цели – сначала медленно, но постепенно наращивая ход до весьма приличного. Судя по тому, что было видно в перископ – огромное судно не меняло курса, медленно двигаясь поперёк пролива и продолжая сброс мин. Либо плеск заглушает все звуки, либо там вообще нет гидрофона, потому как на приближение "баклана" реакция отсутствовала. Кселиса вращала перископ туда-сюда и пристально вглядывалась в туманную темень, но так ничего и не увидела, а ведь где-то должны быть корабли эскорта, хотя бы минботы! Просто это судно настолько сильно торчит из дымки, что с такого расстояния минботов рядом не видно вообще. Эти выкладки подтвердились спустя минуту, когда Елька расслушала присутствие ещё минимум двух целей рядом с основной.

– Торпедный, проверка, – тявкнула Кселиса, – Прямой ход, глубина три, угол ноль.

– Есть прямой ход, глубина три, угол ноль, – отозвался Триня со своего поста.

Диспозиция так себе, и если бы цель не была столь огромной, лиса не стала бы затевать атаку. Но промазать в объект размером с линкор, который ещё и еле движется, это довольно сложно, так что...

– ПЛИ! – зажмурившись, тявкнула лиса.

Как оказалось, зажмуривалась она не зря, потому как после команды не произошло ровным счётом ничего! Спустя несколько секунд проклюнулся кот:

– Торпеда не вышла!

– Вижу! – рыкнула Кселиса, – Что с ней?

– Понятия не имею! – честно ответил Триня, – Попытка перезарядки займёт минут десять. Сделать?

– Нет. – подумав слегка, ответила лиса, и снова прильнула к окуляру перископа.

– Эээ Ксел, – нервно взблеял Гудель, – Может, стоит отвернуть?

Бежевая лисица посмотрела на козла таким образом, что того буквально отодвинуло на метр назад.

– Гудель, – тявкнула она, – У нас в прицеле судно, которое перекрывает проход нашему флоту. Как думаешь, может, отвернуть?

Козёл округлил глаза, а Кселиса сомневалась, не взять ли в лапу пистолет, для полной уверенности. Однако, видимо, за некоторое время в компании лисы Гудель свыкся с тем, что отворачивать никуда она не собирается. Тяжело сглотнув, старпом кивнул рогами. Ободряюще похлопав козла по плечу, лиса снова включила связь.

– Команда! Мы преследуем огромное вражеское судно, с которого сбрасывают мины, чтобы перекрыть нашему флоту дорогу домой. Носовой торпедный аппарат не сработал, и... и я приняла решение идти на таран! – выпалила лиса, едва не срываясь на скулёж, – Вы должны понимать, что у нас нет выбора.

– Да мы понимаем, капитан, – спокойно отозвался Гырба.

Подлодка продолжала идти вперёд полным ходом, разогнавшись уже чуть не до максималки, и чёрная туша вражеского судна начинала надвигаться всё быстрее, закрывая весь обзор в перископе. Кажется, даже уже различались фонтаны воды от сброшеных мин. Кселиса всей лисой ощущала, как утекают последние секунды, отделяющие лодку от взрыва, и вцепилась лапами в стойку перископа.

– Для меня было большой честью служить с вами, лисярыня, – сказал Тред, сунувшись в дверь главного поста.

– Да иди ты, – улыбнулась лиса сквозь невольно выступившие слёзы.

Она была готова выть от ужаса и звать на помощь, а сама, утирая глаза, смотрела в оптику и подправляла курс, так чтобы он упирался точно в цель. Ей как наяву вспомнилось, что она обещала вернуться, и лису передёрнуло.

– Простите, – прошептала она, и перевела регулятор хода на форсаж.

В то время, как команда "Плюхановца" уже полностью осознала мысль, что жизнь подошла к логическому завершению, по лодке прокатился характерный звук вырывающегося за борт воздуха. Спустя секунду Триня гаркнул

– Торпеда вышла!!

Подумав много непечатных слов, Кселиса моментально перекинула рычаг управления в крайнее положение, и втопила кнопку управления двигателем. Теперь лодку начал поворачивать не только руль, но и разница тяги с двух бортов, что значительно быстрее. Подводный корабль отчётливо заскрипел от таких фортелей и накренился, но это куда лучше, чем работать тараном. Прикинув траекторию движения, лиса вернула руль обратно и отключила разность тяги – быстрее будет уйти по прямой, чем разворачиваться.

– Всем держаться!! – тявкнула Кселиса, не забывая самой схватиться за надёжные железки.

Лодку поддало упругой ударной волной от взрыва торпеды, так что в голове слегка загудело, а пол на секунду вылетел из-под ног. Это ещё только самые цветочки, подумала лиса, призажмуриваясь. С каждой секундой "баклан" удалялся от цели, а взрыва так и не последовало.

– Есть? – осторожно поинтересовался Гудель.

Хлопнув себя по морде, лиса повернула перископ назад и увидела, что ещё как есть. На здоровенном пароходе вспыхнула иллюминация, и в этом свете отчётливо различался столб дыма, валящий с дальнего борта. "Хольцгельм Мигустов" – прочитала Кселиса на носу судна, кое-как разбирая гурпанские каракули. Даже с приличного расстояния было видно, как по палубам мечется толпа зверей, испытывающих, сухо говоря, некоторую озабоченность в связи с ситуацией. Поводы для этого у них были – гражданский пароход это не боевой корабль, и даже одна торпеда разворотила его корпус достаточно, чтобы пустить на дно в кратчайшие сроки. Кроме того, тяжёлый груз мин, наваленых на палубы, заставил судно быстро заваливаться на борт. Всё это лиса отметила в течении пяти секунд, потом она дёрнула рычаги, опуская перископ.

– Цель уничтожена, теперь – максимальная тяга, товарищи.

Оставалось надеяться, что минботам из эскорта будет не до погони за лодкой, скорее, они всё же постараются снять как можно больше пассажиров с тонущего судна. "Баклан" лопатил вперёд самым полным ходом в течении десяти минут, пока наконец не стало ясно, что преследования не будет. Снова подняв перископ, Кселиса едва различила силуэт корабля, но торчащий вверх нос явно указывал на то, что бульбулевский не за горами.

– Фуууф твоюж за хвост... – отвалилась в кресло лисица, – Зиса, радиограмму на флот! Машина, двигатели в маршевый режим. Как у нас там?

– Всё в пушнину, – отозвался Лыба, – Машина в порядке.

– Были косяки с заплаткой, когда был удар, – сообщил хорь, – Теперь затянуло.

– Угу. – Кселиса хихикнула, – Ну что, хорёчий хвост, берёшь свои слова обратно, раз так вышло?

– Не, – усмехнулся Тред, – Могу даже повторить.

Кселиса, ещё раз окинув мыслью все опции, закрыла глаза и слегка расслабилась, потому как всё что можно, было уже сделано. За хвостом лодки погружался в тёмные волны здоровенный лайнер, с которого на мотыляющиеся рядом минботы валил поток спасающихся. К удаче для всех сразу, мины находились на палубе значительно выше ватерлинии, поэтому взрыв торпеды не вызвал детонации всего запаса. "Мигустову" это однако не помогло, и спустя всего двадцать минут корабль исчез с поверхности моря, утаскивая за собой несколько тысяч жизней.

–

Хитрый план, который по большей части заключался в отсутствии плана, полностью сработал. В Тадском проливе развернулось натуральное морское сражение, хотя это и не было особо заметно. Взрывы торпед и глубинных бомб мутили воду от самого севера и до южного берега, в воздухе то и дело происходили стычки между советской и гурпанской авиацией, и вниз летели россыпи стреляных гильз и обломки самолётов. Командование Лабтийским флотом действовало по принципу "буду бить аккуратно, но сильно", не вваливая в потасовку сразу все имеющиеся силы, а используя их более рационально. В частности, на последнем этапе операции были задействованы четыре лёгких авианесущих корабля, запустивших истребители в непосредственной близости от пролива. Эти авиагруппы обеспечили отсутствие вражеских противолодочников, а также засветили на карте все надводные корабли противника, что сильно помогло.

В частности, истребители сообщили, что к месту затопления "Мигустова" идёт до тридцати разных гурпанских кораблей – по этой причине подводный флот, возвращающийся из Неюжного моря, прошёл через другой пролив. Тем не менее, атака "Плюхановца" сыграла значительную роль в благополучном возвращении флота в базы. Потопление столь крупного транспорта, как "Мигустов", само по себе принесло большой ущерб противнику, так что Кселиса могла с полной уверенностью тявкнуть, что сделала всё совершенно правильно. Не менее правильно всё сделали механики, поэтому двигательная установка "баклана" продолжала бесперебойно работать ещё несколько суток, до того времени, когда подлодка достигла входа в гавань Мртыевска. Хотя реально угрозы от гурцев не было на значительно большем расстоянии на запад, осторожные морячки и не подумали переходить в надводное положение, тянули под водой до последней возможности.

Кселиса подпрыгнула как ужаленая, когда двигатель вдруг взял и замолчал! Однако, судя по довольным мордам грызей, ничего страшного не случилось.

– Горючка, – подробно сообщил о положении дел Респрей.

Из-за того, что лодка долго ходила с превышением экономического хода, а также из-за "оглобли" на корпусе, весь запас топлива оказался сожжён до последнего литра, и "баклану" предстояло заходить в родную базу на буксире. Скрипя корпусом, подводное судно неспеша всплыло на поверхность; с изрядно побитых ржавчиной боков сливались потоки воды, создавая кайму из пены вокруг лодки. Слегка трясущимися лапами Кселиса открутила задвижку люка, и вышла на свежий воздух. Как она ни старалась держаться, в глазах с непривычки залетали искорки, и пришлось привалиться к рубке. Обычный солнечный свет, даже слегка притушеный облачной дымкой, казался ослепительным, валил сверху потоком, создавая ощущение, что давит на уши. Лёгкие начинали болеть от воздуха, так что некоторые подводники даже не сразу вылезали из лодки, давая организму привыкнуть к столь резкой смене условий.

Когда глаза стали видеть не только белый свет, Кселиса с невероятной радостью разглядела панораму родного города. Она никак не могла поверить, что удалось вернуться из такого похода! В таком состоянии было совсем нетрудно представить, что всё это только сон, и стоит проснуться – окажется, что всё только начинается. Однако, развеивая эти сомнения, невдалеке от "Плюхановца" из воды начали подниматься рубки носителей мортанков. Разрезая воду острыми носами, на поверхности одна за другой появлялись подлодки – теперь уже можно, не опасаясь, собираться в кучу. На палубы вываливали морячки, мотая ушами и хвостами, и поскольку там большая часть оных являлась грызями, даже с приличного расстояния слышался хоровой ржач.

Впрочем, хихикнула лиса, ржач идёт по стереоканалу, потому как грызи с "Плюхановца" вовсе не собирались смотреть на возвращение домой с серьёзными мордами. Остальные звери из команды выглядели скорее донельзя офигевшими и усталыми. Прыгать от радости и палить в воздух точно ни у кого Дури не оставалось, морячки просто хавали свежий воздух, рассевшись у стенок рубки, и ждали, пока кто-нибудь кинет на "баклана" буксировочный трос.

– Буш? – протянул медведь изрядного размера фляжку.

– Буш, – кивнула Кселиса, как следует отхлебнула, и пихнула Гырбу в бок, хихикая.

Во фляжке, вопреки всем ожиданиям, был чай – хороший такой, с травами, но не с наркотическими, и без грамма спирта. Да мне просто звездец как повезло с командой, подумала лиса, оглядывая развалившихся на палубе морячков. Услышав сверху хлопанье, Кселиса подняла нос и обнаружила флаг ВМФ Союза, плескающийся на выдвинутой стойке перископа – кто-то успел уже повесить, на всякий случай. Никогда ещё вид этого бело-синего полотнища не вызывал столько искренней радости! Вспушившись, лиса посмотрела налево, где мимо "баклана" проходили несушки – "Цыплота", "Объ", "Гиря"; подальше оставляли на воде длинные белые следы "Буки" и лодки типа "Щ". Брыляя серым дымом из выхлопных труб, подлодки шустро двигались в сторону порта.

Кселиса обернулась назад, окидывая мыслью всё то, что осталось за хвостом за прошедшие дни – таран гурпанской лодки, бой с группой эсминцев, пущенные на дно линкоры, и наконец, булькающий вместе с минами огромный транспорт. На глаза лисы навернулись слёзы, когда она вспоминала о том, сколько хороших зверей погибло в море за время этой передряги, а ведь война ещё не окончена. В первую очередь сожаление относилось, конечно, к своим, но Кселиса понимала, что и среди гурцев далеко не все сто процентов законченых негодяев, а ведь экипаж каждого из линкоров составлял тысячи три голов, и "Мигустов" унёс с собой на дно ещё несколько тысяч. Бежевая лисица чуть не расплакалась, несмотря на успешное возвращение домой и то, что с проходящих мимо лодок слышалось троекратное "ура". Впрочем, она вспомнила, что тявкнул бы старина Холоф, и усмехнулась.

– Обидно, досадно, но ладно. Эээй вы там, сонные сурчины, гуся вам в печёнку, канат будете нести, или куда?...

–

Кселиса Утрая за успешные походы на "баклане" получила высшую награду Союза, после уничтожения "Циприта" и "Крамсиба" переведена в технические службы базы Мртыевск с формулировкой "ввиду исчерпания всей мыслимой удачи". Лиса больше никогда не выходила в море на подлодках, и как она сама признавалась, не очень-то и хотелось, фыр-фыр, конец цитаты. Долгое время работала в центре подготовки подводников и внесла значительный вклад в повышение боеготовности подводного флота Союза в послевоенный период.

Старпом Гудель и механик Тред спустя три месяца после вышеописаных событий погибли при бомбёжке в порту Биль, к тому времени занятому советскими войсками. От попавшей в рубку бомбы также пострадали Гырба и Пафнутий, отправившиеся мотыляться по госпиталям и вернувшиеся в строй уже после окончания войны. Специалист по вооружению Триня был переведён на боевую лодку типа "Щ" и успешно дожил до победы. Из команды мотористов "Плюхановца" на лодке остались Хем и Елька, которые плавали на ней до конца войны. Респрей и Лыба переведены на подводный транспорт "Корзина", который подорвался на минах в Неюжном море уже после фактической капитуляции Гурпании.

Енотка Зиса также продолжала плавать на "Плюхановце", ободрённая тем, что её подругу Ренту поместили в дурку на принудительное лечение, а не в яму с пулей в затылке, как можно было ожидать. У Ренты было выявлено раздвоение енота, что и привело к столь неадекватному поведению на борту лодки. После нескольких лет она даже вышла на волю и прожила до старости... хотя спички от неё старались держать подальше, воизбежание.

Подводный транспорт ПТБ-37 "Плюхановецъ" после войны попал под программу модернизации, был отремонтирован и оснащён новым оборудованием, ввиду чего эксплуатировался ещё три года в составе военно-морского флота и затем ещё двадцать лет – в качестве гражданского транспорта. Как нетрудно догадаться, скупердяи загоняли посудину до такой степени, что она затонула посередь океана, но к этому все были готовы, и количество жертв равнялось нулю. Спустя несколько десятилетий "баклан" был поднят с глубины в четыре километра при помощи новой системы "Феникс", отбуксирован в порт Жабом и разобран на металл.

–

Мама, как ты учила -

Я верил, я бился, я шёл до конца.

Мама, мы победили!

Я верил, я знал, что так будет, всегда.

– из песни

–

. Жадный Феникс

–

Ранним утром, когда на востоке только начинало светлеть небо, к доку на базе Эйсщит подошло крупное судно. Причём, в данном случае это не означало, что трюм набит крупой, просто корабль имел весьма внушительные размеры. Не настолько, чтобы соперничать с танкерами или авианосцами, но метров сто пятьдесят в длину там будет, это уж к бабке не ходи... Вирана, чёрная кошка с зелёными глазами, отвесила себе мысленный подзатыльник за такой фольклор – сперва в мыслях, а потом и на языке, а это совсем не в пух, как кое-кто цокает. Кошка вернула на место занавеску на кухне, которую невзначай взялась поправлять, и продолжила нарезать стейки. Фотографировать посудину особого смысла не имелось, Вирана отлично запоминала увиденное, так что, могла потом пересказать своими словами. Будучи изрядно укошачена опытом по военно-морской тематике, кошка однако затруднилась бы сказать, что это за корабль. Довольно высокий, мореходный, раздумывала она, кромсая мясо ножом – так себе информация. Эйсщит это одна из баз на островах Хавай, вокруг на тысячи километров океан, поэтому тут все корабли – с высокими бортами и мореходные.

– Ээй Вир, как там стейки?! – заорала патлатая собака, проходя мимо кухни.

– Уже ставлю! – мявкнула чёрная, моментально включив дурочку.

Точнее, Дурочку. Вирана Хэллкэт, как её знали листовцы, на самом деле была Мурковская, и не первый год работала в советской внешней разведке. Она уже полностью выработала контролируемую шизофрению, когда можно включить отдельную логическую личность. "Дурочка", например, реально была ни бум-бум в кораблях, хоть под наркотой допрашивай. Это было весьма специфическое состояние, когда кошка наблюдала за действиями Дурочки от третьей морды, и при этом могла в любой момент вмешаться. Например, той и в голову не пришло бы выглянуть в окно столовки и опознать судно, заходящее на швартовку в док. А так рраз – и дело сделано. Причём так, что реально не к чему придраться, никаких наблюдений из кустов с биноклями, упаси Политбюро. На островах маловато населения, поэтому даже не слишком рьяные листовские безопасники могут обратить внимание на подозрительного зверя. Тем более, что Вирана специально приехала в Эйсщит как раз за этим судном.

Ещё год назад разведка Союза обратила внимание на этот несерийный корабль, который торговал боками по Глухому океану. С одной стороны, а и хрен бы с ним сорок три раза, мало ли что испытывают листовские научники? Не сильно волновал и тот факт, что судно часто паслось в местах, где на дне лежали потопленные боевые корабли – ну допустим, поднимают они оттуда что-либо, и чо? Дело приобрело серьёзность, когда обнаружились листовские разведчики, обшаривающие место гибели советской подлодки П-921. Атомная подлодка, достаточно большой ракетоносец, затонула в океане пять лет назад при невыясненных обстоятельствах, и лежала на глубине более двух километров. Пока что ни у кого в мире не имелось технических средств, чтобы достать оттуда что-либо... по крайней мере, так считалось. Здоровый корабль неизвестного назначения вполне мог содержать оборудование, пригодное для подъёма – спускаемую платформу, например. Вполне ясно, почему листовцы так заморочились и установили всё внутри корабля, а не на виду – открытая акция вызвала бы слишком резкую реакцию Союза. А закрытая, как они считали, может и прокатить. Они забыли, что для советской разведки нет ничего закрытого.