Текст книги "Страх во тьме (СИ)"
Автор книги: Максим Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Прогнувшись в спине, оборотень вонзил было в меня когти и... зашёлся в надрывном полувое-полукашле, беспомощно уронив руки. С его клыков хлопьями падала пена, челюсти бессильно клацали в опасной близости от моих пальцев, глаза вервольфа плавились оранжевой лавой. Серебро не пришлось ему по вкусу.
Уяснив всю бесплодность попыток скинуть меня со спины, задыхающийся, шатающийся оборотень неуклюже подпрыгнул и всей тушей завалился навзничь. Вот гад! Не ожидающий такой подлой выходки, я здорово ушибся, наполовину оглушенный силой удара и тяжёлой статью монстра, но продолжал инстинктивно сжимать спасительный кусок зеркальной рамы...
Трудно сказать, как дальше бы развивались события, если бы на поле битвы с кавалерийской пикой наперевес не примчался Дон Рейнолдс, истошно ругаясь на чём свет стоит и вопя во всю глотку! Не снижая набранной скорости, гид вонзил пику в беззащитный живот оборотня и навалился всем весом на древко. Представляете, каково было мне ощутить возросший более чем наполовину придавивший меня суммарный вес! А если бы вошедший в раж Рейнолдс проширнул монстра насквозь и приколол меня заодно, как бабочку, к полу? Рехнуться можно!
Оборотень пронзительно завыл на одной высокой ноте. Затем… Тварь свечой взмыла в воздух, скуля от боли и сокрушая ударом лапы древко пики! Я облегчённо выдохнул... Не выпустив из рук обломок копья, Дон прочертил над головой подбегающего Ральфа кривую и заскользил по мрамору, остановившись у ведущих в прихожую дверей.
Я на четвереньках поспешно отползал от грызущего торчащий в животе остаток пики вервольфа. Монстр довольно быстро вырвал из плоти увенчанный стальным наконечником обломок древка, но... Но вытянуть застрявший в ране серебряный столовый нож был уже не в состоянии.
– Ай да сукин сын! – восхищённо прошептал Ральф, прижимая к плечу приклад перезаряженной винтовки. Гид привязал нож к лезвию пики обычным шнурком! Шнурок порвался, и серебряный клинок остался торчать в волчьем брюхе.
Оборотень уже не был похож на сильного, яростного, грозного зверя. Чёрный монстр, слегка вздрагивая, бездвижно лежал на полу. Шерсть вервольфа слиплась от выбегающей бурным потоком крови, бока тяжело вздымались. Кровь никак не хотела останавливаться: спасительному процессу регенерации мешал засевший в теле обыкновенный столовый нож... Но стоит вытянуть ножик – и тогда косматая тварь вернётся к жизни во всей своей ужасающей мощи.
Алые глаза оборотня постепенно гасли, из распахнувшейся в безмолвном крике пасти выпал багровый язык, от внутреннего кровотечения клыки окрасились кровью. Всё заканчивалось. Вервольф умирал. Умирал тихо и спокойно. Вместе с кровью из него уходила жизнь.
Подволакивая ногу, я приблизился к замершему с опущенной винтовкой немцу.
– Приятель, мы с тобой недооценили этого прохиндея. Ишь, чего удумал, прикрутить столовый нож к копью... Пацан молодец, не растерялся. А я-то подумал было, что он решил сачкануть!..
– Да... Если бы не Дон, то еще неизвестно, чем бы всё закончилось, – пробормотал Ральф. – По-моему, зверюга уже доходит... Точно! Смотри...
Подрагивающее тело оборотня вновь пронзила судорога и он начал меняться. Метаморфоза превращения теперь носила обратный характер. Чёрная шерсть словно всасывалась под кожу, трещали от деформаций кости, ломались суставы и рёбра, укорачивались клыки... Через пару минут на полу, в луже крови лежал полностью голый, тощий лорд Герберт Уэнрайт. Из впалого живота торчала рукоятка ножа, кровь сочилась, не переставая, но у неподвижного Герберта уже не осталось мочи вырвать убивающее его оружие. Уэнрайт трубно, с всхрипами дышал, в уголках тонкогубого рта пузырилась кровь. Из-под полуприкрытых глаз бежали слёзы. Клянусь вам, на один, краткий миг мне стало жаль это порождение тёмных сил... Виноват ли он в том, что ему не повезло стать ТАКИМ?..
– К-как же это... больно... Как БОЛЬНО... – прошептал Герберт, свернувшись калачиком. – Я н-никогда не думал-л, что умир-рать так больно и... мерзко.
Я криво усмехнулся, не испытывая никакой радости от вроде бы победы и свершившейся мести, и присел около истекающего кровью Уэнрайта на корточки.
– Тебе не кажется, что ты нисколько не лучше и не выше жалких слабых людишек, которые закололи тебя, такого могучего и сильного, как простую свинью?
– Т-ты не понимаешь... Вы н-не понимаете... – лорд надрывно закашлялся, выплёвывая сгустки крови. – Вы меня п-победили, но вам в-всё равно... не сдобровать... вы проживёте не м-многим больше моего-о...
– У тебя, что, начался предсмертный бред? – насупился неумолимый немец.
– Дурак! – Герберт не выдержал и захихикал, хоть смех и причинял ему сильнейшую боль. – Вы, люди, п-плохо слушаете... Я же говорил, ч-что не трогал телефон в кабинете С-сток-кмана... Вы до сих пор н-не поняли?.. Не п-поняли, что д-для вас игра только н-начинается?
Я положил ладонь на плечо лорда. Тот насмешливо следил за мной. Лицо Уэнрайта покрыл грязный пот, глаза лихорадочно блестели.
– Что ты имеешь в виду, Герберт? Кто разбил телефон? Кто-то из нас, верно?
– В т -точку, милый... Я не единствен-ное с-существо в з-замке с ТОЙ стороны... Тебя ж-же п – пред-дупреждали... Берегись ТЬМЫ! Но... т -ты уже увяз в ней п-по уши... Но, п-прежде, чем я уйду, я назову тебе имя т-того, кто г-гораздо с-страшней меня... Он НЕ ХОЧЕТ в... вас выпускать из з-замка!..
– И кто это? – рявкнул Шнитке. Мой друг был само нетерпение. – Назови имя!
– Барон Кролл... – слабеющим голосом прохрипел лорд. – Он н-не умер. Он с-слишком хитёр, чтобы ум-мереть... Он способен обмануть саму см-мерть. И... он убьёт вас всех!..
Уэнрайт конвульсивно дёрнулся, изо рта его хлынула река крови и... Лорд умер. Мы, потрясённые, обменялись полными недоверчивого изумления взглядами.
– Ты понял, дружище? – немец медленно вернул курки на винтовке в исходное положение. – Что же это получается? Если Уэнрайт не соврал, а лгать ему совершенно было не к чему, то что выходит?.. Кто такой этот Кролл и с чем его едят? И почему он не хочет нас выпускать? Зачем мы ему? Откуда Уэнрайту о нём известно? Алекс, смерть оборотня отнюдь не избавила нас от многих вопросов, а, наоборот, создала сонмище новых... И я не знаю, что с ними делать! У меня голова идёт кругом.
– Аналогично.
– И, м-м... И, если этот таинственный барон хотя бы наполовину так крут, как расписал Герберт, то...
– То мы по уши в дерьме, – резюмировал я. – К тому же я более чем уверен, что Герби не солгал. Он мог что-либо утаить, недоговорить, умолчать... Мог! И, меня не покидает уверенность, что он сказал далеко не всё, что знает. Но в остальном он не соврал. Я верю его последним словам... После всего, что мы пережили, я и не очень-то удивлён! И кстати, ты не заметил один подозрительный нюансик?
– Угу, этот недомерок вроде как намекнул, что человек, сломавший телефон, находится среди нас. Как тайный резидент.
– Засланный казачок, мать бы его так. Что ж, если нам удастся как можно быстрее выбраться из замка, то все устрашающие слова Герберта так и останутся словами. Пустыми и не имеющими под собой почвы. Поэтому молчок, никому ни говори о посмертных предостережениях оборотня. Положеньице весьма шаткое. Не хотелось бы ещё больше будоражить людей...
– Да и провоцировать этого шпика на поспешные превентивные действия, – усмехнулся в усы Шнитке. – Ты же в первую очередь об этом подумал?
Я виновато пожал плечами и поморщился от боли. Начался отходняк: все кости ломили так, словно меня в течение суток лупцевали дубинами.
– Ну да ладно! Что с трупом-то?.. Сбросим со стены в ров? Ибо я несколько сомневаюсь в том, что ОН достаточно мёртв, хм.
Ральф молча отстегнул от пояса охотничий нож и, встав на одно колено, три или четыре раза рубанул по шее Уэнрайта. С чавкающим звуком тесак отделил голову лорда от туловища. Как и следовало ожидать, покойник не издал ни звука, хотя, признаюсь, я ожидал чего угодно...
Руки немца были заляпаны кровью, с остановкой дыхания исчезла и чудесная способность оборотня к регенерации. Шнитке поднял за волосы отчекрыженную голову Уэнрайта и сурово посмотрел на меня.
– Так будет надёжней.
Я так же молча, с одобрением кивнул. В свою бытность я видывал картины и похлеще... Но, похоже, что подкрадывающаяся ко мне со спины Трейси ничего подобного отродясь не видела, и враз позеленевшую девочку шумно стошнило прямо на... мою спину, затянутую в насквозь пропитавшуюся кровью и потом майку!
– Ой, – Трейси поспешно зажала рот обеими ладошками.
Я, побагровев, резко обернулся, намериваясь садануть осмелившегося заблевать меня «подонка» по наглой роже и... На меня уставились огромные зелёные глаза взъерошенной, непроизвольно подрагивающей Трейси.
– Извини, что я перенесла ужин из желудка на тебя... Я немедленно всё отстираю, клянусь!
Я облегчённо, не скрывая, выдохнул.
– Ты не сердишься на меня, а?
Вместо ответа я притянул девочку к себе и крепко обнял. Затем чмокнул в черноволосую макушку и сказал:
– Надрать тебе задницу, конечно, не помешало бы... Но оставим экзекуцию до лучших времён, договорились?
– Заметано, – широко, подозрительно блестя влажными глазами, ухмыльнулась Трейси.
– Ты цела, он тебя не цапнул? Укус оборотня, насколько мне не изменяет память, чреват неприятными последствиями...
Стюарт с кислой миной продемонстрировала разодранный в лоскуты правый рукав «косухи» от кисти до плеча, и кровоточащие, глубокие царапины через всю руку.
– Не беспокойся... Но жжётся, как будто кислотой полили! Да и куртку жалко... Но каждое полнолуние мне брить ноги не придётся. Он не успел меня укусить.
– Ну, слава Богу... Ранами займёмся чуть позже, мне тоже есть, что заштопать и перевязать, – я болезненно сморщился. Она права – жжёт, словно под кожу залили жидкий огонь. Оборотень чурался элементарной гигиены или просто по натуре настолько заразен? – Как там все остальные? Где Герти?
«Все остальные» тем временем начали потихонечку стягиваться к полю брани. Один Коннор, ничем себя во время неравного побоища так и не проявивший, бросился приводить в чувство сомлевшую Кристи.
Кряхтя и причитая, Дон кое-как отклеился от входной двери. Гид периодически кривился, скрывая боль, но лицо его ежесекундно озарялось гордой счастливой улыбкой. Улыбкой победителя. Герти, радостно повизгивая, уткнулась мне в живот, обхватывая тонюсенькими ручками за талию. С трудом сдержав болезненный стон, я нежно взлохматил чёрную (прям как у Трейси...) головку девочки.
– Круто, чувак, круто! – Артур ухмылялся во всю ивановскую, как будто это он самолично уложил страшного монстра. – Я, кажется, с перепугу обмочился, но всё равно дьявольски рад, что ты остался жив и здоров! Ну, положим, на счёт последнего я погорячился...
– А то! Я такого даже в кино не видел, – затараторил Мартин. – Страшно было – жуть! Честно говоря, я думал, что нам будут кранты... Но то, как вы расправились с этой тварью – просто высший класс!
Вернувшая мне «Беретту» Трейси, не утерпев, съязвила:
– Да, высший класс, парень. Но вот что-то вас я рядом и не заметила. Странно... Или вы мысленно были с нами и именно ваша моральная и духовная поддержка помогли НАМ одолеть оборотня?
Артур неловко потупился и виновато пробурчал:
– Да ладно тебе... Нам же никто не выдал по «маузеру» на брата! Что ж нам, с голыми руками было кидаться на это порождение хаоса? Ты ЕГО хорошо разглядела?
– Другие кидались... Бабы вы в штанах, вот кто.
Вспыхнувшие юноши, однако, не нашлись, что возразить. Подошли остальные студенты и Роберт Мастерс, непонятно когда успевший существенно опустошить спиртные запасы вожделенного бара.
– Что дальше? – Колин был белее мела. – Оборотень мёртв, но... Нам надо срочно со всех ног бежать из замка. Нельзя нам здесь задерживаться, ох, нельзя. Можете смеяться, но предчувствие у меня какое-то нехорошее... Как будто ещё не всё закончилось.
Так, Колина одолевают те же демоны, что и меня. Не всё закончилось, да. «Ты увяз во тьме по уши...» Чтобы это всё значило, хотел бы я знать?! Что за тьма? Или ТЬМА? Одно время я думал, что Чокнутая Баньши предупреждала на счёт оборотня, Герберта, но всё вышло совсем иначе. Уэнрайт дал понять, что я ошибался. Элис имела в виду нечто другое... Тьма. А что, если ОНА кроится в самом замке, в Стиллхолле? Что, если древний, полный «странного» (опять-таки слова умирающего оборотня!) замок и есть Тьма? Уф, ещё немножко, и я окончательно свихнусь. Сил моих уже нет!
Джессика с трудом отвела взгляд от продолжавшего держать за волосы отрезанную голову лорда Ральфа Шнитке. Немец морщил лоб и явно не знал, куда пристроить сей жуткий предмет. Веласкес с огромным трудом проглотила что-то в горле, смуглые щёки испанки приобрели мягкий салатовый оттенок.
– Мне кажется, что нам всем надо послушать Колина. Он уже не раз доказал, что часто бывает прав по всем статьям, – с нажимом сказала Саша. – Помнится, Алекс говорил, что у него есть некий курьёзный план, как выбраться из замка, и мы должны незамедлительно им воспользоваться.
– Совершенно правильно, родимая, – поддержал я девушку. – У нас есть ВСЕ основания как можно быстрее оказаться подальше отсюда. Потом я всё объясню и растолкую.
Распихивая юных студентов, ко мне пробился Бенджамен Стокман. Бизнесмен, видимо решив, что опасность миновала, сиял, как начищенный медный пятак. Забрызганный пинтой свежей подсохшей крови...
– Спасители! Благодетели вы мои!.. – заливался соловьём Бенни. – Даже и не знаю, ка мне вас отблагодарить. Вы совершили героический подвиг! Мало того, вы спасли мою репутацию, мою карьеру... Вы очистили мой дом от дьявольского отродья, от скверны! Мистер Болотин, мистер Шнитке, огромное вам человеческое спасибо...
Гибкий хорёк, подумал я. Стокман в корне поменял политику, расхваливая нас на все лады. Бизнесмену до зарезу важно, чтобы о Стиллхолле не пошли гулять сплетни и пугающие слухи. Он будет всеми силами стараться замять ситуацию. Более того, я уверен, что он станет предлагать нам деньги за молчание. Никто не должен узнать, что именно произошло в замке. Стокману не с руки отпускать нас... Хм, Бенни – агент таинственного барона? Нет, вряд ли. У Стокмана свои причины заткнуть нам рты и зашорить глаза.
– Дон, мальчик мой, вот уж от кого не ожидал проявления такой отчаянной храбрости, так это от тебя! Ты вырос в моих глазах...
Бенни чуть не со слезами (крокодильими!) кинулся обнимать несколько смущённого гида.
– Всё закончилось не так уж и гладко... – я, покачав головой, указал на тело Эдварда Блейка. – Бедный парень... Оборотень собрал перед смертью обильную жатву. Он убил трёх человек. Трёх! А, включая сторожа со стоянки, и всех четырёх. Это более чем достаточно для одних неполных суток.
– Мы не всесильные боги, и не способны вернуть их к жизни, – рассудительно сказал Ральф и наконец-то, к всеобщему облегчению пристроил голову Герберта рядом с его же трупом. – Как только смоемся из замка, сразу, не откладывая, вызовем полицию и службу спасения... Работы им хватит.
Стокман сделал круглые глаза, прикидывая, какой резонанс в обществе вызовет участие в этом деле стольких служб сразу. Чёрт, я начинал бояться его! Как бы бизнесмен не решил разыграть свою карту. Всё, срочно валить из замка и точка.
Мастерс засунул руки в карманы и, дыша на нас перегаром, резонно спросил, почти не ломая язык:
– А что мы сообщим инспектору? Сомнительно, что он поверит, что тут немного пошалил оборотень, даже если мы все будем свидетельствовать под присягой!
– Вот-вот, а я о чём? – торжествующе завопил Стокман, покровительственно похлопывая старика по плечу. Роберт пошатнулся, но равновесие удержал. – В сказки о потусторонних монстрах не поверит НИКТО! Я бы вообще посоветовал...
Я плюнул и в сердцах рявкнул на засуетившегося бизнесмена:
– Бенджамен, прекращайте страдать фигнёй, вам не удастся, как бы вы не пытались, скрыть факт смертоубийства без малого четырёх человек!
Стокман стушевался и отвалил в сторону, что-то нервно бормоча под нос. Ох, не к добру это всё...
– Скажем, что лорд оказался извращённым, спятившим маньяком-убийцей! В принципе, мы не покривим против правды. Ведь Уэнрайт и есть неуловимый Потрошитель! – предложила Джессика. – Мы только умолчим о его сверхъестественной способности превращаться в чудовище. По-моему, очень подходящая и дельная версия.
– И даже ничего не надо притягивать за уши, – кивая, высказался Колин. – А если мы будем настаивать на истине, то нам припишут массовый психоз на почве нервного срыва и отправят в дурдом.
– Кстати, Алекс, – Трейси сморщила носик. – У меня сложилось такое впечатление, что ты догадался, что Уэнрайт – вервольф ещё до того, как шандарахнул его по кумполу, верно? Иначе с чего бы ты стал ТАК бить человека, чья вина не доказана!
Я поддел ногой согнутую достопримечательную серебряную полосу и задал неожиданный для всех вопрос:
– Девчонки, у кого-нибудь имеется с собой тушь или там помада?
Джесс и Трейси отрицательно покачали головами, Герти зевнула, мол, рано ей ещё краситься, а Саша, порывшись в задних карманах джинсов, протянула мне маркер.
– На, ума не приложу, как он там оказался...
– ГДЕ именно он оказался? – с ядовито-пошлой улыбочкой поинтересовался Мартин.
– В заднице, придурок, – отрезала Зверева.
Трейси весело хохотнула, а Скотт сконфуженно надулся. Я приклонил колени и размашисто начертил на мраморной плите букву «М».
– Вот, смотрите, что вы видите?
– Так это... – помялся Дон, изображая глубокий мыслительный процесс. – «М» это и есть... А что, мы должны ещё что-то увидеть?
Усмехнувшись, я переступил на другую плиту.
– А теперь посмотрите с этого ракурса.
Ральф и Артур немедля встали рядом со мной и опустили глаза.
– Эй! – невольно выкрикнул МакДжонс. – Да это же... Это же «W». Точно, «W»!
– Фамилия Герберта! – поняла Трейси. – Грейс всё правильно написала, это мы неверно истолковали её послание, её подсказку. Ну конечно! Уэнрайт начинается с буквы «W», всё очень просто!
– Угу, просекли бы мы это раньше, глядишь, и Блейк остался бы в живых, – я приложил ладонь к ноющему боку. – Я догадался, что «М» это на самом деле «W», когда увидел своё перевёрнутое отражение в разбитом зеркале... И сразу вспомнил, что во время наших трапез лорд в основном налегал на фрукты и напитки. Он избегал касаться серебряных столовых приборов... Да и с самого начала мне не давала покоя мысль, ну ЧТО может заставить аристократа путешествовать общественным транспортом? Любовь к простым человеческим отношениям?.. Ну ладно я – я аж когда допёр, что фамилия лорда пишется с «W», я, признаться, по-английски и пишу то с трудом... С произношением у меня отлично, а вот правописание всегда хромало. Но вы, грамотеи учёные, не могли до всего этого сами дойти?
– Точно, – Саша вздёрнула подбородок. – Это мы иностранцы и у нас нет таких дурацких фамилий! Но оборотень всё же говорил на вашем родном языке.
Артур мгновенно встал на дыбы.
– Да я что, вундеркинд, по-твоему? Или Эркюль Пуаро грёбанный? Откуда я мог знать, что... Да и не АНГЛИЧАНИН я! Я шот...
– Хватит, проехали, – оборвала юношу Трейси. – Все мы хороши... Слава Богу, что всё закончилось, и теперь мы можем благополучно свалить отсюда.
Вновь подкатил Стокман и со значением присовокупил:
– И вправду, господа, время не ждёт. Надо выбираться из замка, мне предстоит ещё уладить чёртову уйму дел. Так поспешим же.
Я недоверчиво покосился на него. Темнит, сволочь.
Часть 4
ГЛАВА 14
Разум не в силах понять, сотни осколков ранят сердце,
Но смысла нет бежать, всё уже решено.
Себя не сумеешь простить, если забудешь это имя,
Образ стремишься разбить, но создан он слишком давно...
Catharsis «Взорви мои сны»
Кто ты – наказанье или милость?
Кто ты – отрекаться не спеши...
Может, за душой моей явилась?
Только нет души.
Артерия «Кто ты?»
С очевидным энтузиазмом, весомо подкреплённым желанием как можно быстрее покинуть замок, постояльцы плотно занялись осуществлением моего плана под кодовым названием «Побег из Стиллхолла». Я имел слабость к фильмам Карпентера и особо не церемонился с выбором ярлыка для предстоящей операции.
Мой нехитрый план состоял в следующем: выбраться на стены замка, сбросить вниз надёжные верёвки и, страхуя друг друга, опуститься вниз, в засыпанный мусором и всяческим хламом ров. Что может быть проще?! Ров неглубокий, за столетия его основательно занесло разной хренью, и засыпало обвалившейся землёй, и преодолеть его было плёвым делом. Грязным, конечно, но решаемым без особых проблем.
К слову сказать, никто не выразил чрезмерной радости, сочтя мой план несколько м-м-м... экстремальным. Дескать, альпинисты из них никудышные. Да и рискованно всё выглядит... Я не лез за словом в карман, а посоветовал всем сомневающимся остаться в замке и следовать стопами Да Винчи, изобретая крылья или катапульту. Я другого выхода не видел и в прямом и в переносном смыслах, так что дело хозяйское. Аргументы подействовали.
Но, прежде чем претворять план в жизнь, следовало кое о чём позаботиться. Так, не теряя времени, мы принялись помаленьку хлопотать. Коннор, мобилизовав Рейнолдса, отправился на поиски достаточно прочной и длинной верёвки. Мы с Ральфом аккуратно завернули тело Эдварда в простыню, и, обливаясь потом, отнесли в холодный кухонный подвал. Там же покоились тела Грейс и Хэтфилда... Набожный Бенни, сопровождающий нас, безостановочно шептал молитвы. Мастерс, скрепя сердце, подзавязал с бухлом и на пару с оправившейся от последствий обморока Кристи и примкнувшей к ним Герти занялся рекогносцировкой крепостных стен, выбирая наиболее удобный для спуска участок. Студенты со всей отдачей занимались тем же, рассыпавшись по замковым башням. Надеюсь, никто из этой братии не шмякнется вниз...
Телу Герберта Уэнрайта никаких особых почестей воздано не было. Я взял труп лорда за ноги, выволок в прихожую, бросил вслед голову и захлопнул двери, заложив створки мощным железным засовом. У полиции, несомненно, возникнут вопросы по поводу отрезанной башки Герберта, ну да хрен с ним. Отбрешемся.
Про себя, болезного, я тоже не забыл. Выкупавшись до блеска изрядно попорченной кожи, я сам обработал свои раны, две из них заштопал, вколол прививки от столбняка и бешенства и перетянул торс бинтом. Оборотень здорово подрал мне спину, левый бок и ноги. Ничего серьёзного, но крайне болезненно и неприятно. В искусстве врачевания и оказания первой медпомощи у меня имелись кое-какие навыки, и руки мои не дрожали. Ну и не последнюю роль сыграла запасливость и предусмотрительность Стокмана. В замковых аптечках имелись практически все необходимые препараты и медикаменты.
Увечьями до поры стоически терпевшей Стюарт я уделил особое внимание. Трейси выбирать не приходилось, и она безропотно позволила отвести себя в мой номер. Приготовив аптечку, я начал сеанс исцеления.
Украсившие правую руку глубокие царапины я промыл, продезинфицировал йодом и бережно перевязал бинтом. Трейси шипела индийской коброй, подпрыгивая, как будто стояла босиком на горящих углях.
– Куртку-то как жалко, – сокрушалась девочка. – Рукав придётся полностью отрезать... Вот дерьмо-то, а, Алекс?
– Ага, м-м... – неопределённо промычал я, доставая из аптечки два шприца. – Задирай майку, будем тебе пузо прокалывать.
– Без этой процедуры нельзя обойтись? – жалобно проскулила Трейси.
– Не бойся. Мне приходилось делать уколы, и никто от этого не умер... А прививка тебе нужна обязательно. Чёрт его знает, что за грязь и бациллы скопились у покойного вервольфа под когтями!
– Ну, если этого не избежать...
Трейси покорно взялась за нижний край чёрной майки и потянула вверх, обнажая плоский, эластичный живот с золотым колечком в пупке. Я лёгким движением протёр смоченной в спирте ватой кожу и осторожно ввёл иглу в живот девушки. Стюарт вонзила покрытые чёрным лаком обломанные ногти в ладони: операция была вовсе не приятной, но не издала ни звука.
– А... Ты не забыл выдавить из шприца воздух? Мне бы не хотелось, чтобы у меня забурлила кровь. Я, конечно, девочка горячая, но не до такой же степени!
– Не переживай, – я похлопал Трейси по животу. – Твоему прекрасному пузику ничего не грозит. Опускай майку. Только учти, что как только доберёмся до цивилизации, уколы придётся повторить. Одним не отделаешься. Скажи спасибо, что современный препараты далеко шагнули, раньше тебе бы уколов сорок пришлось всмалить…
Оправившись, Трейси неожиданно кокетливо поинтересовалась:
– Ты и вправду считаешь, что у меня красивый живот?
– Что? А, да. Да, конечно.
Недоумённо скорчив рожу, я взялся за второй шприц и... начал запинаться:
– Э-э... Трейси. Ум-м... Тут такое дело, что... Ну, в общем, тебе надо вкатить ещё одну инъекцию.
– Ладно, истязай меня по полной программе, – смилостивилась юная металлистка. – Уколом больше, уколом меньше...
– Так-то оно так, но... на сей раз должно пострадать твоё мягкое место. Вот.
Трейси подозрительно сощурилась.
– КАКОЕ место? Это куда ещё, в задницу что ли?..
Я, покраснев как застуканный за просмотром порнофильмов подросток, сбивчиво залепетал:
– Пойми, это необходимо... Ты же не хочешь подхватить столбняк или чего похлеще?
– Не хочу.
– Значит, снимай штаны, крошка.
– Хорошо... Но не вздумай распускать руки, развратник. Я тебя знаю, тебе только дай волю полапать голых девчонок...
Я хотел было оскорбиться, но невольно расплылся в щенячьей улыбке. Что поделаешь, в этом вся Трейси.
В гробовом молчании Стюарт расстегнула ремень, пуговицы, молнию... И чёрные кожаные брюки соскользнули к девичьим коленкам.
– Мне снимать трусики? – игриво прощебетала Трейси, повизгивая от распирающих её смешинок. Вот зараза, а!
– Не надо!!!
Шприц в моих стальных пальцах нервно завибрировал. И было от чего! Разумеется, на девочке были надеты трусики, но... Наверняка на конкурсе самого миниатюрного нижнего белья они бы с существенным отрывом заняли первое место! Настолько микроскопических и узеньких «стрингов» вызывающе красного цвета я ещё не видел. Я с трудом проглотил комок в горле.
– Эй, ты там не заснул? – подтрунивала Трейси. В её зелёных глазищах заплясали озорные бесенята. Мне стало нехорошо... – Может, мне нагнуться, чтобы тебе удобнее было?
Хвала небесам, что нас никто не слышит! Я покрылся испариной и постарался взять себя в руки. Нежно протерев ватой розовую ягодицу девушки, я брызнул из шприца струёй и, стараясь не дышать, вонзил иглу в покрывшуюся мурашками попку.
– Ой!
– Всё – всё – всё! – затарахтел я и, поднявшись на ноги, торопливо отвернулся, упёршись вспотевшими ладонями в спинку кресла. – Одевайся, пожалуйста,
– Ты хочешь меня трахнуть?
У меня едва не подкосились ноги! Мне показалось, что я ослышался. С выражением крайнего изумления на небритой морде я осмелился оглянуться. Трейси и не думала одеваться. Наоборот, мягко поведя бёдрами, она выскользнула из упавших на ковёр штанов, разулась и пристально посмотрела на меня.
– Это... Видимо на старости лет у меня со слухом совсем плохо стало, – насилу выдавил я. – Будь добра, повтори, что ты сказала?
– Ну, ты хочешь меня? Со слухом у тебя всё в порядке, тебе не послышалось. Не увиливай.
Я, не выдержав, упал в кресло, и с некоторым ужасом вытаращился на Трейси, умопомрачительно смотревшуюся в одних майке и трусиках. Ножки, ровные и стройные, приковывали к себе взгляд.
– Постой, постой, милая, не спеши. Ты чего такое вообще несёшь-то, а? С чего бы это Я собирался тебя насиловать?!
– А кто говорит о насилии? – удивилась Стюарт. – Я просто предлагаю тебе заняться со мной сексом. Ни о каком насилии речи и не идёт.
– О.
– Вижу, ты никак не можешь поверить подвалившему тебе счастью!
– И не говори. Но... Но я же мужик, чёрт возьми! – мне, наивному, показалось, что я нашёл выход из положения.
– Да уж не баба, конечно, – хихикнула Трейси. – А-а-а... Понятно. Намекаешь на мою нетрадиционную сексуальную ориентацию, окрашенную в розовый цвет. И сейчас спрашиваешь себя, как это ты разрешил мне спать с Герти в одной постели. Я угадала?
– Ну-у... – я вжался в кресло. – Слушай, Трейси, мне абсолютно наплевать, какой ты там ориентации: нормальной, би, лесбийской, мазохистской... Понимаешь, мне всё равно! Ты по любому останешься моим другом, поскольку в духовном плане я вижу тебя насквозь. И то, что я вижу, мне очень нравится. Ты чистая, честная, отважная, умная, чуткая и добрая девушка. Так какая мне разница, кого ты предпочитаешь любить – девочек или мальчиков?
Трейси слегка запунцовела и лукаво улыбнулась.
– Представляю, что обо мне говорят другие. Мол, такая-сякая, нелюдимая, грубая, девчонок щупает, на парней не смотрит, слушает какой-то бред... Лесбиянка там... Что ж, Алекс, от тебя я ничего не хочу скрывать, и не буду. Саша с Джессикой говорили тебе правду. Я не перевариваю мальчиков, и, за редким исключением, отношусь к мужчинам пренебрежительно и презрительно. Такая я вот стерва.
– Тогда зачем ты предлагаешь мне... хм... того?
– Я же уже говорила, что ты попадаешь в категорию счастливчиков мужского рода, к которым я не питаю негативных эмоций, – улыбнулась Трейси. – Ты мне сильно нравишься, Алекс... Честно. Ещё в автобусе я поняла, что ты отличаешься от других, что ты не такой, как все. Не ТАКОЙ! И ради тебя я согласна на всё...
Я запихнул в рот кулак, затравленным зверем глядя на неё.
– Или я всё же настолько противна, что внушаю тебе отвращение?
– Нет, что ты! Ты мне вовсе не противна, но...
– Вот видишь?! – обрадовалась Стюарт. – Мы друг другу вполне нравимся, так почему бы нам не заняться КОЕ-ЧЕМ?
– Да я гораздо старше тебя! – я искал все выходы к достойному отступлению. Мне до боли в сердце не хотелось её обижать...
– Не ври, – пожурила меня Трейси. – Ты старше меня всего лет на десять. Мне уже исполнилось шестнадцать. Ты то и сам, в принципе, сопляк ещё. Да и тело у меня отнюдь не детское, согласись. Грудь... маловата, не спорю. Но зато всё остальное на месте.
– И я не спорю.
Голос Трейси упал до грудного проникновенного шёпота. Она стала медленно приближаться ко мне.
– Через несколько часов мы покинем замок и разъедимся в разные стороны. И больше никогда не увидим друг друга, больше никогда не встретимся... А я... я так ХОЧУ получить от ЭТОГО удовольствие и наслаждение... Я хочу узнать, каково это – заниматься сексом с мужчиной без боли и страданий, без страха и отвращения. Я хочу заняться с тобой ЛЮБОВЬЮ. Я хочу, чтобы ты показал мне, как это может быть приятно. Пока мы ещё вместе... Я прошу тебя, Алекс, возьми меня. Ну пожалуйста.
В изумрудных глазах юной студентки заблестели озерца слёз. Поражённый, я подавленно молчал. Сердце моё разрывалось от тоски и боли, пронизывающих каждое сказанное девочкой слово. А душа моя стонала от захлестнувших меня воспоминаний... Прошлое возвращалось.
