Текст книги "Страх во тьме (СИ)"
Автор книги: Максим Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Страх во тьме
Часть 1
ГЛАВА 1
... барабанит по стёклам дождь, как будто живой...
Жизнь идёт где-то за стеною,
А ты в плену пустоты.
О, как жаль, но всему виною
Мечты, мечты, мечты...
Ария «Мечты»
Кажется, я маленько задремал. Впрочем, я привык любую свободную минутку урывать для сна. А в движущемся транспорте меня всегда укачивало. Поэтому не мудрено, что я задал знатного храпака. Просыпаюсь я всегда быстро и без лишней раскачки. Вот и сейчас, распахнув глаза, я не принялся зевать во всю пасть, тупо пытаясь сообразить, где я вообще нахожусь, а сразу включился в суть происходящего вокруг меня... Благо, происходило не так уж и много, а с того момента, как я отправился на боковую, не произошло совсем ничего нового. Наш автобус, блестящий перламутрово-зелёный красавец «Неоплан», всё так же уверенно и неотвратимо покорял метр за метром бесконечную ленту асфальта, двигатель автобуса работал исправно, своим мерным баюкающим гулом укачивая не только меня, но и других пассажиров.
В салоне царил приятный полумрак, прорезаемый приглушенным шёпотом тех, кто не отлёживал бока, видя десятые сны, наподобие меня. Я отодвинул занавеску и глянул в окно. Темнеет, однако. Вроде и времени всего ничего, пятый час пополудни, а всё ж таки темновато уже. Осень, как никак, да и погода, вернее, непогода, вносит свои коррективы. За слегка тонированным стеклом проносился унылый и однообразный ландшафт типичной средней полосы Англии. Ровные, распаханные лоскуты полей, покрытые жухлой травой нескончаемые луга, ряды стройных деревьев, мачтами высящиеся вдоль дороги и защищающие собой поля от снежных и пыльных бурь... Я не выдержал и всё-таки зевнул. М – да, тоска зелёная. Я посмотрел на небо, затянутое сплошным одеялом угрюмых, угрожающе надутых чёрно-серых туч, и покачал головой. Только ещё дождя не хватало для полного счастья. А дождь, скорее всего, будет. Сквозь свинцовый полог, закрывший всё небо, не проникал ни один лучик заходящего солнца, зато то тут, то там яростно посверкивали пока ещё едва заметные, тонкие веточки молний. К дождю, без вариантов.
Я провёл ладонью по коротко стриженым волосам и, положив руку на подлокотник крайне удобного и мягкого кресла, подпёр подбородок сжатым кулаком, продолжая смотреть в окно. Я рассчитывал застать тот момент, когда начнётся дождь. Сколько себя помню, мне всегда, ещё с детства нравилась такая погода, нравилась эта сумрачная палитра тяжёлых грозовых туч, эта непередаваемая атмосфера зарождения чего-то первобытного и ... опасного. Нравился разлитый в воздухе освежающий и волнующий запах озона. Я любил смотреть на срывающиеся с небес капли и мечтать под шёпот дождя. Романтик? Нет, конечно! Просто нравится и всё тут. У каждого свои тараканы в голове. А у меня их более чем предостаточно, и необъяснимая страсть к дождю один из них.
Я ещё не представился и не рассказал о себе? Что ж, спешу исправить это упущение. Зовут меня Алексей Болотин. Мне двадцать шесть лет, далеко не мальчик, но и до зрелого возраста мне так же не близко. Рост у меня чуть выше среднего, телосложение среднее, самомнение... хм, гораздо выше среднего. И, на мой скромный взгляд, я довольно тяжёлый и сложный во взаимопонимании человек. Кое– кто вообще считает, что я козёл. Ну, и чего-нибудь там ещё похлеще, о чём писать не прилично. Глаза у меня серые, нос прямой, губы твердо очерченные, резкие скулы и совсем не кэмпбеловский подбородок. Помните незабвенного Эша? Волосы я имею жёсткие, короткие и тёмно-русые, и на раннее облысение не жалуюсь.
Чем я занимаюсь? Да ничем! Пока, во всяком случае. У меня высшее образование, правда, проку от него никакого. Хотя нет, вру, английским я владею свободно, и на том спасибо. Служил в армии, в спецвойсках (где научился множеству крайне интересных и любопытных вещей) сначала по призыву, потом подписал контракт на пять лет. Дорос до старшего лейтенанта. На большее у меня не хватило ума. А, может, связей и денег? Кто знает. Как бы там ни было, контракт мой закончился пару месяцев назад, и продлевать его у меня не было ни грамма желания. На то есть свои, весьма серьёзные причины, о которых я ни в малейшей степени ни хочу говорить. Зарабатывал я неплохо, да и затраты у меня на жизнь мизерные, так что за прошедшие годы я поднакопил деньжат и решил немножко попутешествовать. А Британские острова я всегда хотел посетить. Средневековая эстетика, коей старая добрая Англия обильно пропитана, меня издавна привлекала. Ещё один таракан из моего персонального стада, вот.
Поэтому я сейчас нахожусь здесь, в этом автобусе и еду в Манчестер. Благо в Лондоне я уже насмотрелся на всё, на что только можно. Да и, если честно, хоть я и люблю дождливую погоду, но в случае со старушкой Англией это ЧЕРЕСЧУР! Такое ощущение, что здесь постоянно осень. А меня чёрт дёрнул прилететь сюда ещё и настоящей календарной осенью! Лондон впечатляет, спору нет, но... Надоело, одним словом. Захотелось сменить место дислокации. И вдобавок, доложу я вам, хорошо там, где нас нет. Честно. Попробуйте и узнаете, каково это. Если вы, правда, не окажетесь заядлым путешественником. Хотя, конечно, сомневаюсь, что Манчестер будет так уж сильно отличаться от дождливой столицы, но взглянуть охота. В юности я одно время болел за Объединённый Юнайтед, знаете ли.
Из философских раздумий «за жисть» меня самым наглым образом выдернул приглушенный неистовый вопль, раздавшийся за моей спиной и переросший в скоростной бег электрогитар, при поддержке мощной ритм – секции. Признаюсь, ребята, нервами я слаб, и сердце у меня сейчас подскочило прямо под горло. Салон пронзающего надвигающийся вечер автобуса был полупустой и рядом со мной никто ни сидел. А вот сзади кто-то обосновался с явным намерением довести меня до инфаркта. Видит Бог, я ничего ни имею против тяжёлого металла, но иметь совесть тоже надо! Поэтому я решительно развернулся назад и грозно посмотрел между спинками кресел на своего излишне шумливого соседа, готовясь сказать ему пару добрых и отеческих слов... Ей. Ей сказать. Ибо позади меня сидела девушка?! и так же внимательно смотрела на меня.
С этого момента буду писать поподробнее, такое зрелище не каждый день увидишь. На вид ей было лет... Шестнадцать? Семнадцать? Да хрен его знает. Агрессивная косметика, даже, вернее грим, превращали, в общем– то симпатичную мордашку в вызывающую броскую маску. Огромные зелёные глазищи, обведённые чёрной тушью, ярко алые, кривящиеся в сардонической усмешке пухлые губы, тонкое серебряное колечко в левой ноздре – тот ещё видок, доложу я вам. Прибавьте к этому кожаные штаны, чёрную проклёпанную «косуху» и кожаные перчатки с обрезанными пальцами, и вы получите полное представление об этой воинствующей пропаганде стиля «хэви метал». Девчонка сидела в кресле с ногами, подтянув колени до подбородка и попирая сиденье тяжёлыми «казаками», отягощенными стальными цепочками. У малолетней гарпии были всклокоченные чёрные, отливающие синевой волосы и бледная кожа. Потрясающе!
Она сжимала цифровой плеер и не спеша разматывала проводки наушников. Музыка из внешнего динамика гаджета продолжала орать. Я постучал по правому уху и жестом указал на плеер. Девчонка оказалась из понятливых. Увенчанный массивным перстнем-черепом палец с чёрным лакированным ногтём мягко нажал на кнопку и плеер замолк. Я вымученно улыбнулся, не зная, как вести себя дальше. Она, похоже, знала. Продолжая меня бесцеремонно рассматривать, как гиббона в зоопарке, она брякнула:
– Чё надо?
Голос у неё был необычный. Низкий, грудной, с придыханием, но приятный. И что самое главное, она меня нисколько не боялась, хотя бесспорно и понимала, что в корне не права. А ведь я, не хвастаюсь, смог бы одним ударом выбить из неё всю дурь. Фу-у, сморщитесь вы, бить женщин это нонсенс! Согласен, и никогда этого ни делал. Хотя знавал я пару стерв, которые этого явно заслуживали... Но девчонка то не могла знать, что я таким не страдаю. У меня же на морде не написано, что я джентльмен!
Я миролюбиво улыбнулся. Она сморщила носик, и моя улыбка мигом стёрлась.
– Вы что-то хотели?
– В общем-то, да,– я решил, что с этой фурией надо быть помягче.
– Вам мешает моя музыка? – обвинительным тоном продолжила девчонка, нагло глядя куда-то мимо меня. – Или вам мешаю ИМЕННО я?
Я уже говорил, что не знаю, как вести себя с особами подобного рода? Теперь уже я и сам поверил своим словам. Я растерянно захлопал глазами, всё моё раздражение куда-то улетучилось. Я прочистил горло.
– Эй, милая моя, я разве хоть слово сказал против того, что ты слушаешь? «Judas Priest» – хорошая группа. Более того, одна из моих самых любимых.
Она сфокусировала на мне свои глазищи. Из полупрезрительного её взгляд превратился в недоверчивый.
– Да ну... Что вы можете знать о ТАКОЙ команде?.. «Хэви метал» нынче не в моде!
– Я что, похож на модного человека? – деланно оскорбился я. Тут автобус заложил излишне резкий поворот, и я впечатался физиономией в спинку кресла. Чертыхнувшись, я поднялся и облокотился о подголовник, уставившись на собеседницу сверху вниз. Она улыбнулась самыми краешками губ, должным образом реагируя на мой казус. Пусть, я никогда не боялся смеяться над самим собой. Похоже, наш диалог начинает налаживаться.
– А ты слышала такие их композиции, как «Love bites», «Sentinel», «Hell patrol»? А? Да и сама «Ram it Dawn» вещь весьма забойная.
Девчонка просто обалдела, доложу я вам. Она откинулась на спинку кресла и широко развела по-прежнему согнутые в коленках ноги. Движение достаточно откровенное и фривольное.
– Дядя, а вы меня не клеите часом? Предупреждаю сразу – по яйцам я бью без промаха!
От подобного заявления я впал в ступор. Ну, ни хрена ж себе!
– Ты чего, офигела? Согласен, что на металлиста я не похож, но и на маньяка-насильника тоже не потяну, иначе мне дадут ровно столько, сколько тебе! И в камере у меня будет очень много по-настоящему близких и хороших друзей, которые и слыхом не слыхивали о рок-музыке.
И вот тут её наконец-то проняло. Она запрокинула лохматую головку и засмеялась. Я опять поразился. Не смотря на низкий тембр голоса, смех у неё напоминал звонкий перелив хрустальных колокольчиков. Банальщина, да, но мне больше не с чем сравнить такой смех!
– А ты нормальный чувак. Меня зовут Трейси Стюарт,– она решительно протянула мне свою ладошку для рукопожатия. – Извини, что помешала тебе. Я как-то сразу не въехала, что ты парень в доску свой. Ничего, что я на «ты»?
Впечатлённый частотой смены её настроения, я аккуратно принял девичью ладонь в свою десницу, опасливо покосившись на остроносые «казаки».
– Ну а я Алекс Болотин,– представился я, называясь именем, которое говорил всем иностранцам. – Я-то сразу понял, что ты ТА ещё язвочка....
Она опять засмеялась. Слушать её смех было сплошным удовольствием. Я поймал себя на том, что скалюсь, как дурак, во всю рожу. И тут до неё дошло. Трейси изумлённо вылупилась на меня, оборвав сыплющиеся изо рта смешинки.
– О, так ты что... Русский, что ли?!
– Он самый, – набычился я. – А ты что, выросла на предрассудках к нашему народу?
Трейси передёрнула затянутыми в кожу плечиками.
– Да нет.... Просто у меня ещё не было в друзьях никого из ваших. Теперь есть!
Улыбалась она тоже очень мило. Да и вообще, Трейси была очень симпатичной девочкой. Общее впечатление портил только несколько широковатый нос. А небольшая косинка в зелёных глазах, наоборот, только придавала ей некий шарм, что ли... Уф, куда это меня понесло? Я в ответ по-свойски подмигнул и опустился на сидение. Так, а что у нас «за бортом»?
«За бортом» погода, что называется, окончательно скурвилась. Вот так вот, да! Я давно обратил внимание, что к привычному гулу автобусного салона примешивается какой-то посторонний шум. Это был ветер. Не на шутку разгулявшийся ветер. Я расплющил нос о стекло, наблюдая за тем, как набирающие силу духи воздушной стихии начинают планомерный захват всей округи. Ветер подгонял свинцовые громады туч, гнул деревья, играючи стелил по земле отживающую своё траву и ломал редкие придорожные кустарники. Ого, прямо ураган какой-то! Неужели дождь отменяется? При таком то ветре! Наш «Неоплан» начал ощутимо содрогаться, ветер, неумолимо завывая, набрасывался на автобус, пробуя на нём всю свою мощь. Мне стало как-то не по себе, жутко, короче говоря. Только представьте: мы совсем одни на пустынном шоссе, кроме нас нет никого, темнеет очень быстро, скоро будет не видно ни зги, над нами мрачным угрюмым куполом опрокинулся серый небосвод, сверкают молнии, доносятся приглушенные громовые раскаты и дикие неукротимые завывания сумасшедшего ветра....
Та ещё обстановочка. «День независимости» какой-то! А ведь нам ещё ехать и ехать. Надежда только на то, что мы минуем этот безлюдный и захолустный участок пути как можно быстрее. Нет, не подумайте, я не то, что бы там совсем уж трус закостенелый. Но только не по себе мне стало, очень сильно не по себе. А своим чувствам я привык доверять. Я задёрнул занавеску. Но от усиливающегося за окном рёва стихии я закрыться по понятным причинам всё равно не мог. Я поёжился, хотя в салоне холодно не было. Что-то не то... Как у Бредбери. «Чую, что-то страшное грядёт». Я это ЧУВСТВОВАЛ спинным мозгом.
Я оглянулся назад. Моя новоявленная подружка, похоже, ничем таким себе не напрягала. Трейси, с наушниками в ушах, прикрыла глаза, дрыгая в такт ногой и явно получая от происходящего большой кайф. Что ж, в незнании – великое спокойствие, сумничал я про себя и обвёл прищуренными глазами погрузившийся в мягкий сумрак салон автобуса. Водитель, целиком сосредоточенный на вождении, не спешил включать свет, за что я был ему искренне благодарен. Темнота – друг молодёжи, в темноте не видно рожи... Хотя в автобусе находилась отнюдь не одна только молодёжь.
У меня неплохая память на лица. И я мог спокойно, излишне не утруждаясь, перечислить и описать более – менее подробно если не всех, то большую часть пассажиров нашего рейса уж точно. Помимо того, я вполне сносно разбираюсь в людях, в человеческой психологии, и могу достаточно много сказать о человеке, даже если вижу его впервые в жизни. Выражаясь проще – всяких отморозков и уродов вижу насквозь. Бывает, что ошибаюсь в своих суждениях, но это исключение из правил, нежели само правило.
Напротив меня, через проход, сидел испитого вида старикан в мятом офисном костюме неопределённого цвета, с перекрученным галстучным узлом, но дорогими часами на левой руке. Видимо, он переживал не лучшие времена, о чём свидетельствовал не только помятый вид, но и плоская фляжка с недвусмысленным содержимым, к которой старик то и дело прикладывался. Я осуждающе скорчил гримасу. Никогда не понимал тех, кто закладывает лишку. Да, бывает так, что проблемы ложатся неподъёмным грузом. Но от них не спрячешься в пьяном угаре. Проблемы не решатся, от них не убежишь. От СЕБЯ уйти невозможно. Но это я так, брюзжу на злобу дня.
Выпивоха заметил, что за ним наблюдают, и отсалютовал мне булькающей фляжкой. Редкие, седые волосы его стояли дыбом, а по осоловевшим глазам было ясно, что ему уже и море по колено. Шутник хренов. Вот уж кого точно не волнует набирающий за пределами автобуса силу ветер.
Я закрыл глаза и, приноравливаясь к приглушенному гомону редких голосов, проникающему внутрь шуму ветра, решил ещё малость вздремнуть. Оно ведь страшно, пока не заснёшь. Чтобы быстрее закемарить, я стал перебирать в уме своих соседей по автобусу. Я не собирался никому перемывать косточки, просто по себе знаю, что от такой методы я быстрее провалюсь к Морфею.
Итак, помимо меня, сопящей позади меня Трейси Стюарт, и прикорнувшего напротив всё того же меня явно изрядно набравшегося старикана, в «Неоплане» находилось немало интересных и заслуживающих внимания личностей. Одна банда разномастных подростков в количестве пяти или шести человек чего стоила. Тинэйджеры разместились кто где горазд парами и, не умолкая, бубнили всю дорогу о чём-то своём. Ещё достаточно незаурядной личностью мне показался крепко сбитый, поперёк себя шире мужик лет сорока, с густыми усами и одетый по-походному. Он сидел в самом начале салона и с моего места был не виден. Уверенный в себе, невозмутимый и спокойный. Спокойный от осознания собственной силы. Тёртый калач не дать не взять. Такие люди могут быть опасными противниками. А вот здоровенный детина, не иначе как спортсмен какой, расположившийся на два ряда впереди меня, такого впечатления не производил. Хотя здоров был, как буйвол. Ничего, большой шкаф громче падает. К этому амбалу ещё на вокзале вовсю липла сногсшибательная блондинка, с роскошной фигурой, кукольным личиком и большим процентом свободного места в златокудрой головке. Она тоже села в наш автобус и наверняка уже забросала громилу плотоядными взглядами изголодавшейся кошки. Остаётся ему только позавидовать! На меня, например, никто и никогда ТАК не смотрел. Да и эффекта я особого не произвожу, если честно.
Ну кто ещё? Из общей массы, на мой взгляд, выделялось ещё парочка пассажиров. В самом последнем ряду сидела оче-е-нь я вам скажу привлекательная девушка с гривой шикарных огненно рыжих волос и очками в тонкой оправе. Внешне она напоминала учительницу или кого-то в этом роде. Вся из себя чинная, благородная и скромная. Наверняка неимоверно начитанная и образованная. Но... В тихом омуте черти водятся, не правда ли?
Последним из заинтриговавших меня пассажиров выступал крайне странный тип. Он занял место сразу за водительским отсеком и вызывал весьма противоречивые чувства. В хмыре лет примерно тридцати пяти-сорока невооружённым глазом просматривалась порода. Не исключено, что прямой потомок какой-нибудь известной фамилии. А то и наследный дворянин. Вот только что дворяне делают в общественном транспорте, хотел бы я знать? Короче, чувак сей был голубых кровей и точка. И если б только кровей! А то ещё и ориентации! Да-да, ребята, вы всё правильно прочитали. И если вы считаете, что мужик, выщипывающий брови, подводящий глаза тушью и красящий губы нормален, значит, вы ошиблись чтивом! За наряд этого создания я вообще молчу. Только и успел заметить женские сапоги на высоком каблуке, придающие недомерку пару лишних сантиметров роста, аляповато вычурный брючный костюм и газовый шарфик, намотанный вокруг шеи. Как я только увидел этого представителя секс меньшинств, у меня сразу появилось стойкое желание эту самую шею свернуть. А остальные вроде ничего, особой реакции не проявили. Хрен их поймёшь, этих толерантных англосаксов....
Я стоически зевнул. Кажись, засыпаю. Вроде всё спокойно, наш автобус размеренно следует по маршруту, непогода бессильно бесится снаружи, водитель уверенно крутит баранку... Поэтому резкий, раздирающий барабанные перепонки скрежет и тошнотворный вой тормозов я воспринял, как кару небесную.
Вот же, мать твою, накаркал, только и успел подумать я.
ГЛАВА 2
Дрожит земля, дрожит горячий воздух,
Стрела летит туда, где рухнул мост.
Не жди других, пока ещё не поздно,
Разбей окно и прыгай под откос.
Ария «Горящая стрела»
Автобус резко затормозил, всех пассажиров в тот же миг единым рывком бросило вперёд. Спустя доли секунды наш транспорт занесло и «Неоплан» заложил крутой вираж, достойный войти в пособия для каскадёров. Кому совсем не повезло, тех со всего маху швырнуло в центральный проход между рядами кресел. Поднявшийся многоголосый ор и истерические вопли едва ли не заглушили треск ломающегося металла и издыхающее шипение подчистую стиравшихся тормозных колодок...
Я ожидаемо оказался в числе самых невезучих, рыбкой нырнув на пол. Не успел я и глазом моргнуть, как сверху на меня шлёпнулся ещё кто-то! Судя по отчаянному лязгу железа и отборным ругательствам – Трейси. Я бессильно расплющился, получив сомнительное удовольствие поближе познакомиться с прорезиненными дорожками. На моё счастье автобус наконец-то прекратил кульбиты свихнувшейся лошади и окончательно остановился. Какое-то время в салоне раздавались лишь приглушенные всхлипывания и судорожные стоны боли, приправленные изрядной толикой страха. Что, чёрт возьми, за выкрутасы, хотел бы я знать? Похоже, подобными мыслями был одержим не я один, и салон многострадального автобуса постепенно наполнился рокотом нарастающих голосов, кипящих от возмущения и пережитого ужаса. Вроде особо серьёзно никто не пострадал, и народ спешил, как в таких случаях бывает, знать правду. Не перевернулись – и то хорошо, все живы – ещё лучше, но какая сволочь всё это устроила?! Так и до самосуда недалеко, человек существо определённо неблагодарное и забывчивое. И скорое на расправу. Укажи только виновного!
Я мученически закряхтел, пытаясь воздеть себя в вертикальное положение, и совсем забыв о копошащейся у меня на закорках Трейси.
– Эй, я смотрю, ты там неплохо устроилась, – пропыхтел я, отжимаясь от пола.
– Угу, у тебя просто шикарная спина! – жизнерадостно отозвалась Стюарт.
Ну и задница эта девчонка, скажу я вам. Однако осознав всю тяжесть моего положения, она смилостивилась и резво скатилась с моего хребта. Я тот час поднялся и протянул ей руку, которую она благодарно приняла.
– Ты в порядке, ничего себе не отбила?
– Были бы нервы, было б сотрясение, – фыркнула Трейси, возбуждённо сверкая зелёными глазищами.
– Вообще-то говорят мозги, – педантично поправил я.
– Неужели ты ещё и зануда?
Нет, всё-таки несокрушимая девчонка! Мы только что попали в самую настоящую автокатастрофу, а ей хоть бы хны. Ещё и острить пытается. Я покачал головой, ну и ну...
Так что же всё-таки произошло? Я решительно двинулся в начало автобуса, пробираясь практически на ощупь. За окнами окончательно стемнело, и ранние осенние сумерки вкупе с неутихающим ветром и хмурящимся небом отнюдь не добавляли мне настроения. Ещё не хватало застрять здесь, где-то у чёрта на рогах, на всю ночь! Так, главное не наступить на кого-нибудь. Вдруг не все успели подняться? Трейси пристроилась позади меня в кильватере и то и дело тыкалась носом в мою спину. М – да, кажется, мне от неё так просто не удастся избавиться...
Моё продвижение было остановлено возникшей в проходе широченной колоритной фигурой. Я пригляделся. Ага, тот самый усатый мужик. Ниже меня сантиметров на десять, но тяжелей килограмм на двадцать будет. На голове у него красовалась шляпа а-ля Индиана Джонс, а толстенные руки были сложены на широченной груди. Такого не собьёшь одним щелчком.
– Если ты решил потолковать с водителем, то я с тобой, парень,– пророкотал мужик.
Вот так, просто, без обиняков, прямолинейно, как танк. И по существу. Сразу видно, что он не привык даром терять время и всегда норовит взять быка за рога. А вот что у него за выговор? Нет, скорее даже акцент. Грубоватая такая, словно камнепад, речь. Неужто немец? Я пожал плечами:
–Да без вопросов, приятель. Вдвоём даже сподручней. Со мной, так со мной.
Он молча кивнул, видимо и, не рассчитывая на другой ответ. Как будто просто ставил меня в известность. С другой стороны, коли так, зачем тогда меня спрашивать? Хорошо воспитан? Так, вдвоём, а если считать прилипшую словно банный лист до одного места Трейси (называть себя задницей как-то не очень хочется...), то втроём мы протолкались в головную часть автобуса. Никак не привыкну, что у них, у англичан, правый руль. Постоянно, в любом транспорте, будь то обычная машина или тот же автобус, норовлю сесть не с той стороны. А уж сколько раз я ставил в тупик лондонских таксистов...
Наш водитель сидел прямой как свеча, вцепившись мёртвой хваткой в баранку. В сгущающейся темноте было отчётливо видно, что его до сих пор бьёт мелкая и не очень дрожь. Цвет лица рассмотреть было уже невозможно, но, по-моему, определение «мертвенно-бледный» подходило как нельзя кстати. Приборная панель не отсвечивала ни одним огоньком, габариты и фары тоже не подавали признаков жизни. Прочистив горло, я вкрадчиво спросил:
– Приятель, ты как, в порядке? – и на всякий случай добавил: – Ты так не переживай, вроде все целы остались. Наверно...
– Закурить не найдётся? – прохрипел водитель. – Я бросил три года назад.
Я беспомощно оглянулся на своего нового усатого знакомца. На что тот развёл руками и виновато шепнул мне на ухо:
– Я курю только сигары. Дорогие. Кубинские. Сам понимаешь...
Я остолбенело кивнул. На выручку неожиданно пришла Стюарт, сунув мне в руку предмет, на поверку оказавшийся мятой пачкой «Лаки-Страйк», кажется. Я поспешно вставил одну сигарету в рот водителю и чиркнул «зипповской» зажигалкой, так же любезно предоставленной Трейси.
– Спасибо, – кивнул водила и надрывно закашлялся, подавившись ароматным дымом. Я не отказал себе в удовольствии как следует хрястнуть его по спине.
– Да что вы с ним нянчитесь? – внезапно раздался из глубины салона чей-то пронзительный женский голос. Я его моментом опознал. Во время аварии обладательница этого голоса вопила громче всех. – Он нас чуть всех не угробил, а они его обхаживают!.. Сигаретки ему предлагают! Да его убить мало, недоумка! Набрался, не иначе, алкаш...
Ну вот, что я говорил? Началось в колхозе утро. Толпе дай только порвать. Я обернулся. Да, и впрямь толпа. Люди повскакивали со своих мест, с пола и напирали друг на друга, пытаясь подобраться к нам поближе, глухим ропотом одобряя вышесказанное. Ого, только суда Линча ещё не хватало вдобавок ко всем проблемам. Я успокаивающе поднял верх руки, заслоняя собой водительское кресло.
– Господа. Дамы. Да успокойтесь вы ради Бога. Всё позади. Я вас уверяю, что сей джентльмен и в мыслях не имел причинить нам вред. Скажу больше – он спас нас всех! Именно спас, потому что подобные происшествия сами по себе, без определённой причины не случаются…. И наш водитель приложил все усилия, чтобы удержать автобус на ходу. Мы не перевернулись ТОЛЬКО благодаря ЕМУ! Так что прошу вас, держите себя в руках и не давайте кипящим эмоциям возобладать над разумом.
О как я загнул! Премия «Грэмми» должна быть моей...
– Эй, а ты чего вообще раскомандовался тут? – донёсся из толпы нахальный, совсем ещё молодой голосок.
– Это кто там такой смелый? – изогнул я бровь. – Может, покажешься мне во всей красе, дружок?
Родившееся молчание пояснило, что смелых не нашлось. Трейси, воинственно насупленная, и не отходившая от меня ни на шаг, задиристо вякнула:
– Что, кое-то штаны намочил? Ничего, Алекс, я заметила, кто это сказанул. Мы с ним потом разберёмся...
– МЫ? ПОТОМ? – я вперил в наглую девчонку неотразимый взгляд своих серых глаз.
– Ну да! Мы же теперь друзья, – не стушевалась Трейси. – А этого гомика я запомнила...
Кажется, я страдальчески застонал. Ситуацию разрядил забытый всеми шофёр, собственно, главный виновник начавшегося торжества.
– Меня зовут Уильям Спенсер... Если это кого-нибудь ещё здесь интересует, конечно. Так вот что я хочу сказать...
Он встретился со мной взглядом, тлеющий алый фитилёк сигареты бросал на его лицо причудливые блики. Я навострил уши. Взбунтовавшиеся было пассажиры тоже, как не странно, притихли. Спенсер выпустил через ноздри дым, руки у него больше не тряслись.
– Я хочу сказать, что пятнадцать лет за рулём, всякого насмотрелся... Но такого ещё не видел.
– Не видел чего? – встопорщил усы мой новоявленный союзник.
– Не видел, что бы передняя ось почти нового автобуса, без малейшего перегруза, ломалась, как сухая спичка!
Так вот что это за скрежет такой был, дошло до меня. Если всё обстоит именно так, Спенсеру надо памятник ставить! Мы только каким-то чудом не полетели вверх тормашками. Удержать управление, после такого подарка судьбы, да ещё на приличной скорости... Это дорогого стоит. Я уважительно посмотрел на водителя.
– Так почему же она все-таки сломалась? – недоумевающе кто-то спросил. – Заводской брак?
Спенсер пожал плечами.
– Да хрен его знает. Всё случается в первый раз. Я не думаю, что мы стали жертвами чьей-то диверсии!
Раздался приглушенный нервный смех, быстро, впрочем, оборвавшийся. Уильям сделал последнюю затяжку, бросил окурок на пол и раздавил его каблуком ботинка, как бы подводя итоговую черту под случившимся. В «Неоплане» повисла гнетущая тишина, позволившая отчётливо слышать отголоски неутихающего ветра. Пользуясь случаем, я выразил терзающую, наверно, всех без исключения мысль, вслух:
– И что теперь делать? Я правильно понимаю, что автобус уже никуда без посторонней помощи не поедет?
– Абсолютно, – авторитетно заверил Спенсер. – Такие поломки чинятся только в ремонтных мастерских. Я ничего не смогу сделать при всём желании.
– Надо вызвать службу спасения! – пришла кому-то в голову светлая мысль. – Сотовые телефоны – то у каждого есть!
– Телефоны-то есть, а вот связи нет и в помине, – хмуро поведал уже упоминаемый мной двухметровый громила, подпирающий головой потолок, и кисло смотрящий на экран своего мобильного. Пассажиры засуетились и захлопали по карманам, выуживая телефоны. Я оставался спокойным, у меня сотового попросту и не было. На фиг он мне здесь сдался? Кому мне звонить, королеве Елизавете?
Вырвавшийся общий вздох разочарования и негодования лучше всех слов дал понять, что бугай прав. Чего и следовало ожидать. Мёртвая зона, гроза или просто место такое? Вряд ли в этом медвежьем углу озаботились поставить передающую сигнал мачту сотовой связи. Знать бы ещё, где конкретно этот угол находится... А то куковать тут всю ночь чего-то мне не охота. Как чувствовал, блин, что так и будет! Как бы только ещё хуже не стало. Я прикусил себе язык. Так, хорош, уже накаркал.
– Ой, так это что, и у меня связи не будет? – беспомощно пролепетала грудастая блондинка, бестолково хлопая длиннющими ресницами. Кто-то не выдержал и заржал во всю глотку. Раздались смешки. Трейси обречённо закатила глаза.
– Вот дура, а?!
Меня взял за локоть усатый крепыш. Выразительно посмотрел и протянул свою лапищу.
– Я Ральф. Ральф Шнитке. По-моему, нам надо держаться вместе… Ты как считаешь?
Я кивнул и крепко пожал его «лопату». Что я говорил по поводу акцента? Так и есть, немец. Интересная у нас компания подбирается, своеобразная. Я опять повернулся к водителю.
– Хм, слушай, Билл, а ты не можешь хоть примерно сказать, где мы сейчас находимся? Сидеть здесь и ждать с моря погоды я не вижу никакого смысла. По этой дороге даже самая задрипанная тачка не проехала за последнее время. И помощи нам ждать неоткуда. Надо что-то решать.
Спенсер согласно кивнул, мигом выудил откуда– то дорожный атлас, и водрузил его на панель. Ральф услужливо подсвечивал ему экраном сотового телефона. Хоть какая-то польза от этих побрякушек! Лихорадочно зашуршав страницами, Спенсер пробормотал:
