Текст книги "Страх во тьме (СИ)"
Автор книги: Максим Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Напыжившийся Колин набрался храбрости и приобнял обольстительную шведку за округлое плечо. Кося одним глазом в вырез кофточки Нотенберг, он продолжил развитие темы:
– А эта таинственная буква «М», что написала перед смертью Грейс? А кто может поручиться, что это именно её послание, а не коварная проделка оборотня, дабы сбить нас со следа? А если всё же букву оставила Грейс, то где гарантия, что мы правильно всё поняли?
– Ты, конечно, вовсе не красавец... Образина та ещё, – как нечто само собой разумеющееся сказала Стюарт, вызвав зубовный скрежет Колина и недоумение Кристи. – Но башка не дерьмом набита, признаю. Мне вот что непонятно... Как Грейс запустила неведомо кого в свою комнату средь ночи? Значит ли это, что она не боялась ночного гостя? Была уверена в том, что он не причинит ей вреда? И почему именно она пала второй жертвой чудовища?.. Что двигало монстром? Чем его привлекла одинокая, робкая девушка?
Герти завозилась под боком Трейси.
– Может, они знали друг друга, были хорошо знакомы?
– Подождите... – Колин с азартом в глазах выпрямился в кресле. – Точно! Ты права, Трейси...
– Я всегда права, малыш.
Рэнделл пропустил очередную колкость мимо ушей и торопливо застрочил, словно боясь упустить из рук пойманную за кончик хвоста идею.
– Почему Грейс? Да потому, что она проживала в замке ОДНА! Ясно вам? Оборотень не стал нападать на тех, кто расположился в комнатах парами. Он выбрал того, кто был совершенно один и, кроме как на себя, больше ни на кого не мог рассчитывать. Скажу больше, оборотнем так же должен быть кто-то из тех, кто жил в номере один! Иначе его ночные вылазки непременно бы заметились соседом. Понимаете? Круг подозреваемых сузился до определённого количества людей! Из которых при логическом подходе можно попытаться вычислить монстра!
Кристи положила ручку на колено вдохновлённого озарением Рэнделла и страдальчески вздохнула.
– Зайчик мой, ты кое о чём забыл.
– О чём же? – насторожился Колин.
– Меня поселили в одной комнате с несчастной Грейс, – шведка стыдливо опустила глаза.
Артур хлопнул себя по лбу.
– Верняк, приятель, что ты на это скажешь?
– А где же ты была всё это время? И ни тебе ли доверчиво открыла дверь мисс Брайен? – Колин в упор посмотрел на Кристи, проявляя недюжинную силу воли и не спеша выпрыгивать из кресла. Приятное соседство грозило обернуться ОЧЕНЬ крупными проблемами.
Ральф от такого поворота вторично поперхнулся. Но рука охотника в ту же секунду клещом вцепилась в винтовку.
– Простите, что сразу не прояснила всё, – Кристи виновато улыбнулась, не замечая сгустившихся над златоволосой головой мрачных туч. – Я ни одной ночи не провела в выделенном нам с Грейс номере. Да, это правда. Она и впрямь жила одна. А я прыгала из одной постели в другую! От Блейка к Рейнолдсу и обратно...
Шведка окончательно сникла, Колин сделал жест Ральфу поставить винтовку на место. Тинэйджеры с облегчением выдохнули. Шальная мысль, что жуткий оборотень находится буквально бок о бок с ними не понравилась никому!
Колин недоумённо нахмурился.
– Это... Что же у нас получается?.. Предполагаемый список тает с каждой секундой?! Остаются...
Юноша не успел «огласить весь список», поскольку на парадной лестнице появились Алекс и... абсолютно целый, хоть и не совсем невредимый Роберт Мастерс. Разговоры в холле стихли сами собой. Вновь натянулась, ослабшая было, струна тишины.
Вороненые пистолеты Болотина мирно покоились в кобурах. Но одну руку, правую, молодой человек почему-то держал за спиной. За ним маячил Роберт. На лице старика виднелись непонятные кровавые разводы, а голова была обвязана рваной куском чистой синей тряпки. Что ж, круг подозреваемых сократился ещё на одного человека, уныло подумал про себя Колин.
– Таки рубанул старого козла, – с удовлетворением отметила Трейси. – Но, поскольку Мастерс всё ещё жив, значит, он не оборотень. Наверняка Алекс разобрался, что к чему и пришёл к выводу, что старик невиновен... Но кто тогда?
– Как изволите это понимать? – Стокман перебегал взглядом с загадочно улыбающегося Алекса на непроницаемого Роберта. – Не подумайте, что я не рад вновь вас видеть, но, судя по всему, инсинуации в адрес мистера Мастерса оказались необоснованными...
– Вы сами прозрели или снизошла благодать господня? – негодующе фыркнул Роберт. – Я же говорил, что я не оборотень, но хоть одна живая душа прислушалась ко мне? Поверила? Некоторые из вас, в том числе и вы, сэр, были бы вполне удовлетворены доказательством вины никчёмного спившегося старика, и уж точно не оплакивали бы мою безвременную кончину! Нет старого пьяницы – нет проблемы под названием «вервольф». Но поскольку старый пьяница оказался чист, то проблема возрастает в геометрической прогрессии! Кто же за всё ответит? Кто монстр? И не окажется ли этот перевёртыш гораздо опаснее слабого старикашки? Вон оно как всё неудачно вышло!
Кое-кто, проникнувшись горькой речью Мастерса, совестливо опускал глаза. Чего уж греха таить, было подобное в мыслях, было...
– Ну и как же мы разоблачим оборотня? – Блейк повернулся к Алексу. – Друг, ты видимо каким-то хитрым способом сумел разрешить эту задачку. Так не поделишься ли секретом? В наших общих интересах не затягивать...
– О, нет ничего проще, мистер Блейк, – лучезарно улыбаясь (скулы свело до судороги!), я пятился спиной к камину. – Есть одно средство, верное и безотказное. Сам себе диву даюсь, как я раньше об этом не подумал. Всё гениальное – просто!
Окромя Герти, Кристи, Ральфа и студентов никто не мог видеть, что именно я прячу за спиной. Я оглянулся и заговорщицки подмигнул. Брови Шнитке непроизвольно поползли на лоб. В правой руке я сжимал увесистую металлическую полосу шириной сантиметров пять и длиной все пятьдесят. Металл имел тускло-серебристый оттенок. И тут до них дошло, ЧТО это за металл! Немец вполголоса чертыхнулся. Колин что есть мочи хлопнул по подлокотнику кресла. Да ребята, всё не просто, а очень просто, элементарно до неприличия.
Все легенды твердят в один голос, что самое действенное и надёжное оружие против оборотней – это серебро. Не сильны в народном фольклоре, вспомните Кинга, Грина, Полотту... Не любите читать? Что ж, бывает... Но вы же наверняка смотрели такие фильмы, как «Серебряная пуля», «Вой», «Оборотни», и иже с ними! Правда, исходя из тех же легенд, и осиновый кол не придется волколаку по вкусу. С другой стороны, осина как-то более применяема к вампирам... М-да, легенды, одним словом. Вот мы сейчас и проверим право на жизнь одной из них.
– Ральф, пожалуйста, будь паинькой и подними ружьё, – попросил я. – Целиться будешь в того, на кого я укажу...
– Постойте, что значит «целиться»? В кого это вы собрались целиться? – гневно насупился Бенни. – Учтите, я не позволю...
– Не волнуйтесь, сэр, никакого самосуда, – я поспешил успокоить бизнесмена. – Суть в том, что я проведу над каждым из вас небольшой опыт, эксперимент, который позволит нам со стопроцентной гарантией выявить монстра. А мистер Шнитке будет меня страховать. Не бойтесь, мистер Стокман, ежели вы не вервольф, то беспокоиться вам абсолютно не о чем. Ничто не будет вам угрожать.
Немец, закусив сигару, приготовил «экспресс» к стрельбе, держа тяжёлую винтовку с расслабленной небрежностью истинного профессионала.
– Что ещё за опыты? – проблеял Герби. – Это больно?
– Кому как, – я невольно усмехнулся. – Трейси, вытяни из моей заплечной кобуры «Беретту» ... Да, да, вот этот самый пистолет. Осторожней, он снят с предохранителя и переведён на стрельбу одиночными патронами. Держи пистолет обеими руками. Без привычки, при стрельбе, от отдачи ствол будет задираться вверх...
Трейси, вскочив с дивана, в точности с моими словами, выполнила все указания. Артур что-то пробурчал невразумительное, похожее на выражение несогласия с распределением запасов оружия стратегического назначения.
– Готова, Алекс, что дальше? – Трейси с неподдельным обожанием смотрела на меня. Надеюсь, потому, что я единственно ей доверил пушку, а ни по каким-либо ещё скрытым соображениям... Ох, не о том я думаю, совсем не о том!
– Делай то же, что и Ральф – следи и целься. Извини, что взваливаю на тебя такую ответственность, но у нас нынче каждые умелые руки на счету. А ты девчонка бойкая, так что не обессудь, ладно?
– Да хватит тебе! Я что, маленькая, что ли? – чуть не обиделась Трейси. – Я тебя не подведу, не трусь.
– Это я и хотел услышать, – Не скрою от вас – я маленько лукавил. Просто хотелось, чтобы у девочки в случае чего для защиты было нечто посерьёзней, чем каминная кочерга. Произойти-то могло всё, что угодно.
Стокман с дрожью в голосе запротестовал:
– А не слишком ли опрометчиво давать в руки несовершеннолетней девчонке с неуравновешенной психикой столь опасную игрушку? Вы тут бойню устроить собираетесь?
– Чего?! Сам ты псих, понял, коз...
– Если понадобиться, то устроим, – пообещал я, закрывая свободной рукой ротик осерчавшей и горящей жаждой мести Трейси. – Игры и шутки давно закончились. Пощады не будет, предупреждаю. Это я говорю одному из вас. Потому что, нравится вам или нет, но кто-то в любом случае окажется оборотнем. И это буду не я и не мои друзья. И не Роберт. Выбор у нас не так уж и велик, так что сами смекайте. Повторюсь, что невиновным бояться нечего.
– И... Всё же, почему вы так уверены, что сможете обнаружить чудовище? – запальчиво выкрикнул Бенни. – Чем подкреплена ваша фанатичная уверенность?
– Вот этим, – я медленно убрал руку из-за спины, демонстрируя почтенной публике зажатую в кулаке серебряную полосу.
– Где вы это взяли? – прищурился Стокман. – Что-то очень знакомое, где-то я эту железяку уже видел...
В отличие от хозяина, Коннор практически мгновенно опознал в «железяке» оторванный от зеркальной рамы кусок окантовки. Старого дворецкого чуть не хапнул Кондратий!
– Вы... вы... да это же... Да как вы посмели... – кипящие от возмущения слова давались Коннору с превеликим трудом. – Да вы же покусились на реликвию, на редчайшую ценность... На святое! Мистер Стокман, да они же...
– Я всё оплачу, – широким жестом соврал я. – Но это потом, у нас на повестке дня совсем другая задача. Так давайте не затягивать. Правильно я говорю, Эд?
– В яблочко.
Роберт несколько виновато выглядывал из-за плеча коренастого немца. Коннору оставалось беззвучно открывать и закрывать рот, словно рыбине, пойманной в сачок.
– Господа, прошу вас, станьте в один ряд. Я буду по очереди касаться каждого из вас этим замечательным отрезком серебра... Оборотни довольно болезненно переносят сей благородный металл, чем мы и не преминем воспользоваться.
Я с трудом подавил зевок. А то. Бессонная ночь давала о себе знать. Да и подустал я... Но надо собраться, нельзя открыто демонстрировать монстру свои слабости. У него и так неоспоримое преимущество в силе, скорости и живучести. А это ой как не мало!
– А вы уверенны, что этот способ подействует? – пропищал Уэнрайт.
– Нет, особой уверенности у меня нет, – не стал темнить я.– Но на примете есть ещё пара фокусов, которые позволят нам докопаться до истины. Итак, приступим.
Я приблизился к льнущей к смущённому Колину Кристи.
– Милашка, ты уж извини, но правила одинаковы для всех.
Не успела шведка вымолвить и слова, как я легонько шлёпнул её по обнажённой лодыжке серебряной полосой.
– Ух, холодная!
– Поздравляю, – хмыкнул я. – Ты определённо человек. Впрочем, так я и думал.
С самым зловещим выражением на физиономии я подошёл к замершим подобно мышам, учуявшим кота, обитателям замка Стиллхолл. Я поднял импровизированный снаряд, раздумывая, с кого начать. Коннор, Бенни, Эдвард Блейк, лорд Уэнрайт, замыкал шеренгу явно нервничающий Дон Рейнолдс.
– Ну что же... – я дотронулся концом полосы до щеки Коннора. Дворецкий сам схватился за обломок старинной рамы, намереваясь отнять частицу реликвии из осквернивших её рук, моих, если кто не понял. Я погрозил Энтони пальцем:
–Э-э-э, нет, приятель, так не пойдёт! Эта штучка мне ещё пригодится. Мистер Стокман, вы готовы?
Я приложил полоску серебра к шее Бенджамена. Тот с вызовом смотрел в сторону, никак не реагируя.
– Радуйтесь, сэр, вы чисты.
Пред огромным культуристом я замешкался. Блейк огромной монолитной глыбой возвышался надо мной. Ральф и Трейси не сводили с Эдварда нацеленного оружия, готовые по моему сигналу открыть огонь. Блейк это понимал, и потому не рыпался, позволив холодному серебру войти в контакт с упрямо выдвинутым подбородком.
И для Эдварда испытание прошло успешно. Культурист даже слегка иронично улыбнулся.
– Ваша светлость, позволите?
– Ну конечно, милый.
Краем глаза я заметил, как выдержавшие эксперимент люди стали быстренько оттягиваться в сторонку. Ещё бы! Теоретически, один из двух оставшихся без проверки может оказаться оборотнем. Теоретически. Если моя затея в целом верна.
А в том, что она верна, я на самом деле не сомневался ни на йоту. Перехватив серебряную полосу обеими руками, я неуловимо быстро для посторонних глаз размахнулся и со всей дури огрел лорда Герберта Уэнрайта по голове!
Из десятка глоток вырвался удивлённо-возмущённый вопль, а затем... Резко раздалось противное шипение, и тошнотворный запах горелого мяса ударил в ноздри. В первые секунды никто ни – че – го не понял. Но стоило мне отнять обломок зеркальной рамы от головы даже не пошатнувшегося Уэнрайта, как все увидели вздувшийся на лбу Герби багровый шрам, в точности повторяющий форму серебряной полосы.
– А, дьявол! – в ужасе взвыл Дон, проворно отскакивая подальше от лорда...
– Головку не ушиб, Герби? – участливо осведомился я. Мой рот превратился в тонко сжатую строчку, пальцы до побеления костяшек сжимали серебряную дубинку. – Вот ты и попался, ублюдок.
К всеобщему ужасу Герберт белозубо улыбнулся... Жуткой такой улыбочкой, и мне показалось, что зубы у лорда довольно таки внушительные и острые...
Маслянистые глазки Уэнрайта окаменели, запылав жестоким непримиримым алым огнём. Заглянув в эти страшные глаза, я почувствовал, как противная, липкая струйка пота побежала по взмокшей спине.
– А ты не дурак, – неожиданно низким голосом пророкотал Герберт Уэнрайт. – Браво, браво... Я аплодирую тебе, МИЛЫЙ, правда... Задумка твоя, безусловно, увенчалась успехом. Ты всё правильно просчитал.
Под напряжёнными до критической массы взглядами дюжины людей и смертельными глазницами оружейных стволов Уэнрайт вёл себя весьма невозмутимо, словно это он был хозяином положения и в любой момент мог обратить ситуацию себе на пользу. Возможно, его уверенность подкреплялась не пустыми словами.
– Ах... – трагично вздохнул лорд. – Главный бич нашего племени – это, как не прискорбно звучит, повышенная чувствительность к проклятому серебру... Сколько хлопот и проблем создаёт этот презренный белый металл!
– СМЕРТЕЛЬНЫЙ для вашего брата металл, – процедил я, занося кусок рамы на уровне плеч.
– Не спорю, ха-ха! Единственное, что может остановить нас. Ранить. Убить. Причинить невыносимую боль. О-о-о... Вы даже не представляете, насколько мучительна и проникновенна эта боль! Но... так уж заведено и ничего с этим не поделаешь. Плюс ко всему эти крайне неудобные фазы луны!.. Если бы не мои неуёмные аппетиты, ваша скоропалительная спешка в стремлении покинуть замок, и сегодняшнее разоблачение, то послезавтра, в полнолуние, я в любом случае проявил бы своё внутреннее Я. Своё настоящее, подлинное Я. Свою суть. Суть зверя...
– Ты что, решил поплакаться нам в жилетку? – набравшись храбрости, воинственно пискнул Мартин.
Одиноким айсбергом возвышаясь в центре холла, лорд бросил на юношу плотоядный взгляд. Глаза Герберта на мгновение вспыхнули ярче звёзд.
– Несносный, противный мальчишка... Шалун. Тобой я займусь в последнюю очередь, когда разберусь с остальными. Нам будет очень хорошо вдвоём... Обещаю.
Мартин, пошатнувшись, вцепился в рубашку Артура, ему стало плохо. Всё изменилось, чудаковатый Герби стал представлять реальную опасность. И лорд не бросал слов на ветер.
Сложив тоненькие руки на впалой груди, Уэнрайт задумчиво изрёк:
– Интересно, что вы будете теперь делать, когда все карты открыты и нет дороги назад, к отступлению? Ну, что же вы все притихли? Не стесняйтесь, дамы и господа... Вот он я, перед вами! И я не собираюсь бежать!
Лорд глумливо захихикал. Он и впрямь был хозяином положения... Ведь он не жалкий беспомощный человечек, он нечто большее. Он оборотень. Существо из страшных легенд и кошмарных снов, таящееся за внешней хилой человеческой оболочкой.
Я дёрнул щекой, искоса оглядев окружающих. Н-да, войско, прямо скажем, так себе... Стокман уже успел спрятаться за диваном, и только торчащая голова выдавала его местонахождение. Рейнолдс, трясясь мелкой дрожью, судя по всему, был готов последовать за непосредственным начальником. Кристи, каким-то чудом не упавшая в обморок, повисла на шее Колина, Мартин норовил запрыгнуть Артуру на руки, а Саша и Джессика, прижав к себе Герти, отступали к камину. У Блейка на лице застыло неподдельное детское изумление. Здоровенный двухметровый амбал напоминал растерянного ребёнка. И этот выпадает из игры...
Оставались несокрушимый Ральф, наплевательски относящаяся к опасности сорвиголова Трейси и, как ни странно, Коннор. Дворецкий не на шутку разошёлся, злодейски уставившись на лорда. Герберт достаточно напортачил и повредил замок, чтобы записать Коннора в самые лютые враги. Да и Мастерса я не спешил списывать со счетов. Старик не проявлял малодушия и трусости, вызывающе сдвинув брови, хотя и видно было, что он ещё полностью не оправился от лобового столкновения с зеркалом.
Ну что ж, придётся обходиться теми, кто есть.
– Наверно, тяжело жить, подчиняясь нечеловеческим, звериным инстинктам и постоянно скрывать от окружающих, что ты монстр, – предположил Шнитке, держа Герберта на мушке. – Сомнения, противоречия, борьба с самим собой, годы вынужденного, затаённого где-то внутри страха... Страха, что кто-то узнает твою тайну!
Охотник тянет время? Молодец, конечно, но что в итоге это нам даст? На помощь извне и нечего надеяться!
– О, нет, что вы! – беззаботно отмахнулся Уэнрайт. – Я нашёл самый действенный способ победить все сомнения и терзания – надо просто покориться... Смириться с тем, кем ты стал, и постараться извлечь из новоприобретенных способностей наибольшую выгоду. Не надо бояться, пытаться что-то изменить, нужно сосредоточиться на новых, невероятных возможностях. Вы... Вы даже не представляете себе, каково это – ощущать себя всесильным, непобедимым, стоящим превыше любой морали и любого общества. Выше людей!
К дьяволу сомнения! Когда обретаешь подобное могущество, начинаешь по-другому воспринимать остальной мир. Вот уже целый год, как я стал почитать и проклинать луну. Год я ЖИВУ. И я наслаждаюсь вкусом вашего мяса и моей новой силы... Чуть менее года миновало с той поры, как я обратился!
– Кто тебя укусил, Герберт? – тихо спросил Ральф.
Лорд Уэнрайт вновь рассмеялся, сверкая белоснежными зубами.
– Это абсолютно не важно, мой грозный друг. Вам это знать не обязательно.
– Сломанный механизм моста, разбитый телефон, авария нашего автобуса, хм, твоих лап дело? – я и сам не мог сказать, что меня подвигло задать сей вполне риторический вопрос.
Лорд с хитрецой зыркнул на меня, расплываясь в добрейшей улыбке.
– Нет, ты определённо мне нравишься, красавчик! У тебя светлая голова и правильные мысли, мне будет даже жаль убивать тебя. Поскольку вы всё равно уже практически покойники, то поделюсь с вами кое-чем на последок... Изолью душу, ха-ха! Когда мы ехали в Стиллхолл, ты читал в газете статью о Безумном Потрошителе, маньяке, наводящим ужас на дальние провинции Англии, вспомнил? Полиция недоумевает, как можно связать эти зверские убийства в единую логическую схему! Что движет маньяком? А нет никакой схемы! Есть только луна. И полнолуние. Когда я уже не могу себя контролировать, и моя жажда становиться неуправляемой...
Я чуть не выронил из мокрых ладоней серебряную полоску. Мать вашу... Да этот неуловимый маньяк и оборотень Герберт одно и тоже лицо! Охренеть можно!
– Да, да, милые мои, позвольте представиться, – продолжая разыгрывать представление и, нескрываемо получая от оного огромный кайф, лорд пафосно раскинул руки в стороны и отвесил глубокий поклон. Тонкие, напомаженные губы Уэнрайта извивались как змеи. Этому ублюдку было офигенно смешно! – Потрошитель – это я! Во время полнолуния я превращаюсь в охотника, а выбранная мною добыча в жертву. Я исколесил всю страну и ни разу не попался. Ни разу тень подозрений не упала на любящего путешествовать лорда Герберта Уэнрайта, известного своим закидонами и более чем странным поведением в обществе! Очень удобно, скажу я вам, когда все вокруг воспринимают тебя, как безобидного, слабого, изнеженного аристократа с «голубыми» замашками. Но в последнее время мне стало скучно... Всё приедается, а страсть к убийству только возрастает! Она сводит с ума, грызёт, точит изнутри, как червь... Это цепляет прочнее любого наркотика. И я решил устроить массовую охоту. Загнать добычу в одну ловушку и там уже вволю порезвиться. Вы совершенно случайно попали в списки моих жертв, на вашем месте мог быть кто угодно! Вам не повезло в том, что вы сели в автобус, которому было суждено разбиться, и в котором ехал я. Я повредил ось, я тщательно спланировал аварию... Я знал, что курс этого рейса будет пролегать по малонаселённым пунктам. В принципе, я мог начать резню ещё тогда, на дороге!
– И что тебя остановило? – спросил Шнитке ровным, бесцветным голосом.
– Азарт! Мне стало интересно, что вы будете делать дальше! Я решил растянуть удовольствие. И эта буря, как вы понимаете, мне была только на руку. Ну а когда мы пришли в Гринсвуд... Здесь чудесный лес, вы не находите? Я понял, что лучшей охоты в моей жизни ещё не было! Ну а наше размещение в этом благословенном замке – это как милость божья. Здесь столько всего интересного и странного, что вы очень удивились бы... Хм, в общем, я держался несколько дней, но прошедшей ночью я не вытерпел! Да и дальше тянуть было опасно, в любую минуту мои птички могли разлететься из клетки в разные стороны!
– Герберт, – я не мог отделаться от мысли, что этот вопрос жизненно важен! – Герберт, это ты сломал рычаг и телефон?
Оборотень обвёл нас каким-то странным, с промелькнувшими искорками непонятного сомнения и недосказанности взглядом.
– Мост – моя работа, скрывать не буду. Я не мог допустить, чтобы вы смылись раньше времени. Уж не знаю, на что или на кого списали бы столь массовое убийство, но думаю, что и полиция, и пресса поверила бы чудом спасшемуся лорду Уэнрайту, что в замок проник (неплохая всё же идейка) бешеный волк-людоед и устроил бойню. Но телефон... Если честно, я забыл о нём. Успокоившись, что сотовая связь в здешней глухомани не берёт, я совершенно забыл о сетевом телефоне! И сегодня поутру, нагрянь сюда полиция и прочие службы, меня бы ждало горькое разочарование. А вам бы выпал шанс начать вторую жизнь! Я не собираюсь крошить всех направо налево. Я был бы вынужден обойтись уже убитыми мною людьми. Мне не к чему поднимать на уши всю округу, чтобы на меня устроили массированную облаву! Но кое-кто исправил мою оплошность за меня...
– Кто это был? Кто проник в кабинет Стокмана? – ухватился я за откровения Уэнрайта. – Если не ты, то КТО, чёрт тебя возьми?!
– Ладно, что-то заболтался я с вами, – внезапно оборвал поток словесных излияний Герберт. – Мальчики и девочки, сахарные мои, ничего личного, клянусь! Просто такова моя натура и я ей полностью подчиняюсь. Мне уже не совладать с собой. С голодом. Да я и не хочу.
Герберт плотно сжал зубы, на его скулах вздулись желваки, а по напудренному лицу побежала судорожная рябь...
Да он же начинает трансформироваться, превращаться в волка, с захлёстывающим с головы до ног страхом понял я. Трейси за моей спиной громко сопела, неимоверным усилием удерживая в вытянутых руках «Беретту», с губ белой как молоко девушки срывались приглушенные ругательства. У стоящего рядом Коннора со скрипом несмазанных ржавых петлей отпала нижняя челюсть. Метаморфозы Герберта вселяли в сердца подлинный, леденящий кровь и остужающий душу страх.
Уэнрайт застонал сквозь стиснутые зубы, тщедушное тело вздрогнуло, как от удара электрическим током высокого напряжения. Лорд оскалился, глаза его закатились, взмокшие кудряшки прилипли к черепу. А затем...
Затем Герберт стал непропорционально увеличиваться в размерах. Обегающее трико лопнуло по швам, сползая лоскутами с обозначившихся чудовищных мышц раздавшегося ввысь и вширь лорда... Со стоном, корчась, Уэнрайт упал на пол. Остолбеневшие, мы молча смотрели на его мучения.
...Кости Герберта начали с противнейшим треском ломаться, перестраивая скелет и изгибаясь под немыслимыми углами. Колени прогнулись в обратную сторону, сместились плечевые суставы, деформировались кисти и стопы, несуразно удлинились руки. Из глотки извивающегося на полу Уэнрайта вырвалось захлёбывающееся рычание. Невиданное зрелище захватывало, притягивало магнитом и не отпускало от себя... И мы смотрели, не в силах шевельнуться или отвести взор.
Лицо Герби резко вытянулось, челюсти с хрустом распахнулись во всю (немалую!) ширь, зубы уподобились загнутым кинжальным клыкам, уши перекочевали на затылок, голова приплюснулась...
В нашей застывшей от шока среде раздался глухой тупой удар. Не выдержав, Кристи грохнулась в обморок.
Лицо... нет, уже морда Герберта и деформированное тело стали быстро зарастать густой чёрной шерстью. На скорчившегося в центре холла существо, лишь отдалённо напоминавшее человека, будто бы набежала тёмная туча... Один миг и на мощные задние лапы вскочил чудовищный матёрый зверюга! По загривку человекоподобного волка лунной дорожкой пробежала полоска серебристой шерсти, а доводящие до нервного срыва жуткие умные глаза налились кровью. Превращение завершилось.
Оборотень издал торжествующий вой, влёт сдувший половину горящих в холле свечей, и припал к земле...
– Стреляйте. Стреляйте же, ... вашу мать, – сглотнув, умудрился сипло прохрипеть я, не узнавая собственный голос.
Вервольф взвился в воздух, прогремели первые выстрелы и вокруг меня начался форменный ад.
Я едва успел пригнуться, и огромная волчья туша перемахнула через меня. Ещё в полёте оборотня встретил веер девятимиллиметровых пуль. Трейси не подкачала, и залп её был весьма прицелен, но не причинил твари ни малейшего вреда. Исторгнув свинцовые наконечники, раны монстра затянулись быстрее, чем я разогнул спину!
Рыча, вервольф накинулся на Стюарт. Только природная ловкость и годы занятий боевыми искусствами спасли девочку. Она с грацией лани увернулась от клацающих челюстей, и монстр приземлился на пустое место. Тут же рявкнули оба ствола винтовки «Экспресс 500». Шнитке, не ударив в грязь лицом репутацией непревзойденного охотника, не промахнулся и на сей раз. Крупнокалиберные пули угодили чудовищу в левый бок, насквозь пробив поджарое мускулистое тело.
Дико заревев от боли, оборотень опрокинулся на пол, суча лапами, и испепеляя немца ненавистью алых глаз. Подскочившая вплотную Трейси практически в упор выпустила в волколака остаток магазина.
– Назад, дура, куда ты прёшь?! – не своим голосом заорал я и рванулся к девочке. Я немножко опоздал. Опять.
Оклемавшийся монстр ударом когтистой лапы отбросил Стюарт прочь и встретил меня оскалом хищных клыков. Я не стал хвататься за «Глок», понимая, что это бесполезно, и с ходу долбанул оборотня обломком серебряной рамы. Удар пришёлся в плечо, с такой силой, что металлическая полоса согнулась как бумеранг! Стиллхолл огласился новым воем, исполненным несусветной, неестественной боли.
– Что, не нравиться, мразь? – Ральф переломил винтовку, загоняя в стволы патроны.
Взревев, оборотень с места, как подброшенный сжатой пружиной, взмыл вверх и перепрыгнул охотника, врезаясь в гущу немых свидетелей кровавой схватки.
Выйдя из ступора, детвора с воплями бросилась в рассыпную. Дон задал знатного стрекача. Кристи и Трейси, валявшиеся на полу, не подавали признаков жизни. Ну, не дай Бог, с моей девочкой хоть что-то случиться, я ему всю шерсть по волоску повыдёргиваю!.. Моей девочкой? Да о ЧЁМ это я?!
Взмах чудовищной лапы – и острые, как бритва, и крепкие, как сталь когти одним движением оторвали съёжившемуся Блейку голову, обдав подвывающего от ужаса Стокмана водопадом дымящейся крови. Тело несчастного культуриста упало на отчаянно завизжавшего бизнесмена, а голова жутким шаром для боулинга подкатилась к ногам Мастерса. Старик попятился и шлёпнулся оземь, его затрясло и шумно вырвало...
Дуплетом бахнула винтовка Шнитке. Тяжёлые пули вторично отбросили монстра, отвлекая от беспомощных людей. Оборотень, яростно взрычав, метнулся к немцу, но на его пути возникло препятствие в лице вашего покорного слуги. Я с огромным трудом поднял над головой тяжеленое кресло, чувствуя, как тянутся и трещат все мои жилы, и обрушил на хребет адской твари. Кресло развалилось на куски, отчётливо хрустнул позвоночник вервольфа. Это его задержало, но не на долго...
Встряхнувшись (а скорость регенерации у него просто поразительная!), волчара буквально смёл меня с дороги. Было больно! Очень! Обливаясь кровью, я отлетел к лестнице и вдрабадан разнёс нижнюю секцию резных перил. Но долго разнеживаться и, стеная, зализывать раны я не мог себе позволить. Настоящая боль придёт потом, после горячки боя, а эту можно вытерпеть и превозмочь. Я знаю. Проверено не раз. Я поднялся на ноги и потряс головой, выгоняя из черепушки колокольный набат, а из глаз наплывающую черноту.
Ральф схватился за охотничий нож, перезаряжать винтовку времени совсем не было. Я подобрал согнутую полоску серебра и взвёл-таки курок «глока». Какое никакое, а оружие.
Как это не патетично и помпезно звучит, но мы готовились встретить свой последний бой. Мягко стелясь по земле, припадая на передние лапы, вервольф метнул все свои поросшие густой войлочной шерстью десятки килограммов стальных мускулов в атаку. Ральф упал на колено, вскидывая руку с ножом и вспарывая острейшим лезвием волчье брюхо. Впустую! Как будто воткнул клинок в мешок, набитый соломой. Ни капли крови не пролилось из секундой позже затянувшейся раны.
С подвыванием хохоча, оборотень чертовски быстро развернулся и попытался ударить немца когтистой лапой, сжатой в чудовищный кулак. Ральф отшатнулся, полоснув блеснувшим в свете люстры ножом оборотня по руке. Разочарованно взвыв, монстр лязгнул пастью, под завязку заполненной белоснежными зубьями клыков.
И тут с залихватским воплем (сам не знаю, что на меня нашло) я запрыгнул вервольфу на загривок, по-казацки оседлав окончательно взбесившуюся тварь. Царапая когтями задних лап мраморные плиты пола, монстр завертелся волчком, пытаясь сбросить такого нахального наездника, как я. Уподобившись ковбою, усмиряющего быка, я пошёл на крайние меры. С трудом сохраняя равновесие, чудом избегая лязгающих клыков, колотя коленками в волчьи бока, намертво вцепившись в широкую лохматую спину, я просунул согнутую серебряную полоску под мощное горло и, взявшись за концы металлической удавки обеими руками, что было сил откинулся назад, напрягая каждую клеточку своего измученного избитого организма...
