Текст книги "Страх во тьме (СИ)"
Автор книги: Максим Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
– А может этот кто-то держит неподалёку дрессированного пса, натасканного на убийства, и ночью потихоньку запустил его в замок? – выдал очередную идею Колин. Плодотворный, однако, юноша! Шерлок Холмс хренов. – Ну... Чтобы свести счёты с Хэтфилдом по только ему известной причине? А?
На него уставились как на пророка. Что ни говори, а версия мальца выглядела самой правдоподобной из всего звучащего в холле бреда. Рейнолдс нервно хохотнул:
– Ага! А я даже знаю, кто это! Это сторож, который не поделил с поваром очередную бутылку виски!
– Заткнитесь, мистер Рейнолдс, – сквозь зубы прошипел Коннор. Дон сконфуженно умолк, окончательно сникнув.
– Что скажешь, Ральф? – обратился я к немцу. – Ты у нас единственный специалист подобного плана. Имеет ли версия Колина под собой основание?
– Волки не поддаются дрессировке! – сказал, как отрезал, задетый за живое Шнитке. – А я видел в лесу следы именно волка. И находил именно волчью шерсть. Не собаки, не енота и не скунса, а матёрого старого волка! Да вы что, свихнулись тут все, что ли? Какой дрессированный пёс? Какой убийца...
– Вот именно! – поддакнул Стокман.
–... на хрен! Это волк и точка.
Я почесал макушку.
– Дружище, а как же он тогда всё-таки оказался в Стиллхолле?
– Не знаю, – вынужден был признаться охотник.
– А следы?
Ральф выпустил облачко дыма и переместил сигару в уголок рта. Он упрямо молчал некоторое время, все мы так же замерли в ожидании...
– Да нет тут никаких следов. Я сам ничего не пойму... Он действовал, словно... Словно понимал, что следов оставлять нельзя. Один лишь запах. Запах зверя.
Воцарилось напряжённое, обострённое молчание.
Я не знаю, что роилось в голове моих товарищей, но лично мне происходящее нравилось всё меньше и меньше. Слава Богу, Ральф не умудрился ляпнуть, что выслеживаемая им зверюга чикиляет на двух лапках! Иначе его все без исключения сочли бы полным дураком и кретином. А кто будет прислушиваться к заклеймённому придурку?
– Ладно, – хлопнул я в ладоши. – Ральф, не обижайся, но, исходя из обстоятельств этого дела, я соглашусь с мистером Стокманом (Бенни просиял как медный тазик). Пусть разбираются полисмены. Мы с нашим напором, горячностью и поспешными выводами такого можем нагородить, что самим страшно станет. Этак до утра сами друг друга поубиваем, обвиняя во всех смертных грехах. Посему предлагаю разойтись по комнатам, дождаться утра, а потом... Ну, не знаю, как вы, а я линяю отсюда.
Радость на лице Стокмана сменилась выражением жесточайшей зубной боли. И я, кажется, знал, почему. Но об этом попозже. Ральф опустил ствол винтовки и, помявшись, обречённо прогудел.
– Хорошо, Алекс, ты прав. Дождёмся утра. Но я никуда отсюда не уеду, пока не разберусь во всём этом дерьме.
– Я не могу тебя отговаривать... Ты уже мальчик большой, и волен сам решать, как быть. Но я больше тут не останусь.
Я был твёрдо уверен в том, что говорю. Откуда-то во мне поселилась надежда, что, если вовремя покинуть злополучный замок, то всё образуется. Правда, я не мог сказать, что мною движет, но ощущение неотвратимо накатывающей беды гнало меня прочь, как лесной пожар гонит зверей. Но некий маленький гложущий червячок сомнения услужливо мне подсказывал, что на самую капельку, но я уже опоздал... Крайне неприятное ощущение.
Тем временем рыжеволосая Грейс пришла в себя и смущённо поправляла очки на милом носу. Блейк мужественно приобнял её за плечико, помогая встать. Да, вот так ведут себя настоящие Казановы. Всегда готовы и всегда рядом.
– И, ради Бога, растолкайте кто-нибудь Роберта и Уэнрайта! – устало попросил я.
Коннор ободряюще улыбнулся и заверил, что сию же минуту позаботится об этих господах. Дон со скоростью метеорита кинулся приводить в чувство Мастерса, предоставив дворецкому сомнительное удовольствие возродить к жизни наследного лорда. Хитёр, стервец!
Мы с Колином двинулись к нашей комнате. Юноша задумчиво молчал, а потом окончательно испортил мне настроение, напугав до дрожи в пятках. Он долго кряхтел, мычал, я уже начал подумывать, что ему плохо, когда, наконец, он разродился.
– Слушай, Алекс... Ральф сказал, что не обнаружил никаких следов... И это понятно. Пол каменный, холл освещается неважно, без команды экспертов-криминалистов и впрямь тяжеловато найти какую-нибудь не заметную обычным глазом мелочь, не спорю. Но...
– Но что? Не тяни резину, – мы прошли ещё несколько метров.
– На улице туман и повышенная влажность... Сам воздух сочится водой. Я, например, долго оттирал свои ботинки от грязи! А ночью ещё более сыро. Если этот зверь пришёл в замок с улицы, то почему у него чистые лапы?
После этих таких простых и логически обоснованных слов мне стало плохо. А Колин продолжал:
– Днём дикий зверь не мог войти в замок. Кто-то да увидел бы его. Или обратил внимание на следы. Понимаешь? Похоже на то, что ОН вообще не покидал пределов замка и всё время находился здесь, в Стиллхолле! И почему он не стал пожирать труп, если голоден? Получается, что зверем двигало исключительно желание убить! Поведение, характерное для человека, но не для животного, согласись.
Я внимательно вгляделся в честные глаза юноши, который искренне недоумевал над этими вопиющими, кричащими фактами.
– Колин. Ты задал правильный вопрос.
_______________________________________________
Сложившаяся ситуация отчётливо отдавала некой хитроумной, грамотно спланированной мистификацией. А что прикажете думать? Ни на один вопрос, заданный мне Колином, я не мог дать ни одного вразумительного ответа... Меня так и подмывало извлечь содержимое спрятанной под кроватью дорожной сумки. Мне то и дело приходилось напоминать себе, что поспешные действия ещё ни к чему хорошему ни приводили.
Скрупулёзно цедя из граненого стакана сильно разбавленный виски, я, полностью одетый, развалился в кресле. На моих наручных часах натикало два часа ночи, но спать мне совершенно не хотелось. Я периодически подкидывал в приглушено урчащий зев камина дровишки, потягивал знаменитое английское пойло и размышлял о смысле жизни. Герти мило посапывала в кровати, заложив ладонь под щёчку и никак не реагируя на внешние раздражители. Измученного ребёнка не разбудили даже истошные вопли, носящиеся под высоким потолком холла чуть более часа назад. Колин до сих пор не вернулся. У студентов средь ночи нарисовалась внеплановая стачка. Рэнделл взял на себя обязанность оповестить тинэйджеров о произошедшем убийстве. Да, я буду называть смерть Хэтфилда именно убийством, и никак иначе, пока никто не докажет обратное. Во что выльется коллективное голосование моих юных друзей, оставалось только гадать...
Под рукой у меня лежала снятая со стены обнаженная дага. На всякий случай. Случаи-то разные бывают. Кто знает, чем теперь грозят бесконечные сумрачные коридоры Стиллхолла? Или, точнее, кем... Я хорошо помнил слова Шнитке, уверяющего, что волчьи следы обрывались возле рва, а потом начинались совсем в другом месте. Что же получается? Что волчара не нырял в ров, а каким-то невероятным образом ПЕРЕПРЫГИВАЛ добрых десять метров? А в свете последних событий плюс ещё и лихо штурмовал стены? На двух-то ногах?! Почему я так спокойно говорю о нелепице вроде вертикального передвижения серого хищника? Да наверно потому, что мой зрелый разум современного человека отказывался верить в подобную чушь! Да, я верил Ральфу, но и... Нет, не могу сказать. Но против фактов тоже, как известно, не попрёшь. Так что я должен был думать, в конце-то концов?
Я опустил стакан на пол, прикрывая глаза. И тут меня буквально ошпарил горячий пот. Погодите-ка, если мы не в состоянии понять, как волк очутился в замке, то кто может поручиться, что ОН его покинул? Я судорожно распахнул глаза. Мать моя женщина... Вот это уже действительно страшно. Замок чересчур велик, а зверь выходит ну прямо-таки по-человечески умён. Такому Эйнштейну животного мира спрятаться в громадном Стиллхолле раз плюнуть! А вдруг он уже подкрадывается к чьей-нибудь двери, как в сказке о Сером волке и трёх поросятах? Хищник у нас имеется, а поросята – это мы все. От таких мыслей мне совсем поплохело...
И, будто прочитав мои невесёлые мысли, кто-то сильно постучал в дверь. Мои пальцы автоматически сомкнулись на обмотанной шершавой кожей рукояти даги. Я чертыхнулся. Нервишки пошаливают, да? Так вроде не на войне уже... Я прикусил язык. Даже наедине с собой я редко позволял себе вспоминать о прошлом. Прошлое осталось где-то ТАМ.
Я неспеша подошёл к двери и провернул оставленный в замочной скважине ключ. Спрашивать дрожащим голоском вполне закономерное «кто там?» я не захотел. Вряд ли дикие звери научились культурно стучать в дверь, да и не ответят они ни хрена всё равно. Спустя секунды на ошеломлённого меня уставилось двенадцать пар глаз, ожидающе блестевших на шести юношеских лицах. Я потерял дар речи и строго посмотрел на Колина. Австралиец виновато пожал плечами. Мол, я-то причём?
– Э – э... чувак, здорово, – помявшись больше для вида, брякнул Артур. Обведя рукой замерших товарищей, он выдал неожиданные для меня слова: – Мы тут посовещались маленько и пришли к выводу, что в твоей компании нам будет... э – э – э... несколько безопасней, чем поодиночке.
Хрюкнув под нос, я сложил руки на груди. Что-то моя комната, так или иначе, становится детским садом, приютом для обездоленных. На меня молитвенно-просяще таращились Саша, Джесс, Артур, Мартин, Колин (правда, по иной, чем другие, причине) и в некоторой степени Трейси. Маленькая металлистка старательно делала вид, что она здесь мимоходом и с этими ханыгами не имеет ничего общего.
– Ладно, оглоеды, заходите. Только тихо, без криков и шума. Герти спит.
Ломанувшая толпа малолетних чадушек едва не сбила меня с ног. Закрыв дверь, я вернулся в кресло и, примерив важное, сосредоточенное выражение на физиономию, произнёс:
– Рассаживайтесь, чего стоите, как столбы... И рассказывайте, что вы там конкретно порешили на своём школьном собрании.
Трейси вальяжно развалилась во втором кресле на правах моей лучшей подруги и выкатила зелёные глазищи.
– У – у – у!.. Все детишки намочили штанишки. Голодный волк – это тебе не шутка!
Занявший место на прикаминном коврике Артур перекосился от негодования. Колин, Мартин, Саша и Джесс кое-как, тихонечко, стараясь по-честному не шуметь и не разбудить посапывающую Герти, разместились на кровати. Интимный полумрак, негромкий, приятный на слух треск жаркого камина, глубокая ночь, группа молодых людей обоих полов в одной комнате... Романтика, одним словом!
– А тебе, небось, и мочить-то нечего, Стальная Крыса, – Артур всё же не выдержал. – Трусы всё равно не носишь... Или хочешь сказать, что ничуть не боишься, героиня ты наша?
– С чего ты взял, что я не ношу нижнего белья? – без дураков удивилась Трейси.
– С того, с чего ещё! Сколько раз я не смотрел на твою задницу, что-то не замечал наличия хоть каких-нибудь трусиков. Ха.
– М-да, ты сегодня на редкость красноречив, дружок. Нервы сдают? Смотреть надо лучше. Просто я ношу настолько узкие стринги, что их практически незаметно.
– Хотел бы я на это посмотреть, крошка!
– Сначала член отрасти, малыш.
– Чего – о – о...
У меня сами собой закатились глаза, и лопнуло и так далеко не ангельское терпение.
– Вы, огрызки, а ну заткнитесь. Все! Трейси, тебя это касается в первую очередь, иначе ты вылетишь отсюда вместе со всеми, как пробка. Слово даю!
Стюарт обиженно надулась. Студенты вытянулись в струнку, осознав, что я не предрасположен к шуткам.
– М-мы молчим, молчим, – пролепетал Артур, стараясь быть ниже травы, тише воды.
Залпом осушив стакан с виски, я застонал:
– Ну и наказание на мою голову... Что вам всем от меня надо?
Саша робко подняла руку.
– Ты не на уроке, говори.
– Нам страшно, – девушка кусала красиво очерченные губы. – То... что произошло, настолько чудовищно и ужасно... Мы думали, что ты нас защитишь в случае чего...
Коротко хохотнув, я осведомился:
– С чего вы взяли, что я смогу вас защитить? Откуда эта ничем не подкреплённая уверенность?
– Ну ты же крутой тип, – кивнул на дагу Мартин. – Да и к нам ты неплохо относишься. Вроде бы.
Я схватился за голову.
– Да у вас просто железная логика, ребята!
Герти со стоном заворочалась во сне, и я сбавил тон, прошептав:
– И вы прикинули, что у меня под крылышком будет надёжней. Верно?
– Ну, в общем, да, – Артур избегал смотреть мне в глаза. – Нет, я не то, что боюсь, но... Ты же не прогонишь нас прочь?
– А почему бы и нет? В ваших комнатах, за крепкими дверями вам ничего не угрожает. Не высовывайте носа, и всё будет в порядке. А с первыми лучами солнца (если туман позволит) быстренько сваливайте из замка. Вот мой совет. Не хрен тут больше делать.
Саша недоверчиво засопела.
– Земляк называется, соотечественник... Ну всего на эту ночь! С тебя что, убудет?
Я чуть не взвыл.
– Да поймите вы, я не против! Но где, чёрт возьми, я вас всех размещу? И... И что на это скажет общественность? Мне как-то ещё не охота в тюрягу за обвинения в сексуальных преступлениях против несовершеннолетних...
Мартин вылупился на меня:
– Э – э... чувак, в каких преступлениях? Мы, пожалуй, тогда пойдём, пока не поздно...
Все сдавленно, в кулак, захихикали. Смех несколько разрядил напряжённую обстановку.
– Это всё отмазки, сеньор маньяк, – откинула с глаз прядь иссиня-чёрных волос Джессика. А мне почему-то запали в память её слова на счёт маньяков. Хм, а в чём же соль?.. Отшлифовать зародившуюся было идею я не успел...
– Мы не займём много места, – торопливо затарахтел Мартин. – Мы можем завалиться прямо на полу, не посягая на кровать. Кстати, я так и не понял, а с какого это перепугу ты приютил у себя эту замарашку? Чего-то я не въеду...
– А она мне гораздо ближе, чем вы, – позлорадствовал я.
Зверева приоткрыла ротик.
– Это в КАКОМ смысле?
Ответить мне помешала сама Герти. Девочка, не выдержав наших препирательств, всё же проснулась. Откинув тонкое одеяло, она села на кровати. На ней был мой шерстяной свитер достигающий худеньких бёдер... Герти протёрла глазёнки и, заметив непривычную обширную аудиторию, застыла.
– Похоже, я проспала что-то важное, да?..
Артур так и упал на своём коврике, задрав ноги! Трейси как-то уж очень подозрительно покосилась на меня. Право слово, я даже зарделся, как красна девица. Я закряхтел:
– Ну, понимаете... Вот... Герти тоже изъявила желание перебраться ко мне в номер. Не одни вы боитесь... К тому же она совсем одна! Теперь уж точно.
Я понял, что сбивчиво оправдываюсь. Но почему? Что я такого сделал? И почему...
– Эй, негодяи, чего вы на меня ТАК смотрите?
Откашлявшись, Мартин понимающе заухмылялся.
– Ну ты даёшь, кореш! Расписываешь тут из себя самого настоящего сексуального маньяка, а мы и уши развесили. Думали, что ты прикалываешься... А оно, глянь, и вправду! Я понимаю, если бы ты не устоял перед этой прелестью... – юноша развязано хлопнул Джессику по аппетитному бедру. – Но чтобы накинуться на несмышленого ребёнка?
Джессика, не давая спуску, залепила ойкнувшему Скотту знатную затрещину.
– Не распускай лапы, козёл!
Я же позеленел от гнева, выпрямившись в кресле и сжимая кулаки!
– Мартин, или ты захлопнешь пасть, или я сломаю тебе хребет! Ко всем обращаюсь, учтите. И хватит эдак подленько улыбаться, вы! За кого вы меня принимаете, за извращенца, за растлителя малолетних, что ли? Вы что, окончательно умом тронулись?!
Герти, выбралась из-под одеяла, спрыгнула с кровати, и, ступая босыми ногами по густому ворсу ковра, подбежала ко мне. Обвила мою шею руками, прислонив голову к вздрагивающему от возмущения плечу, и сурово посмотрела на тинэйджеров, сердито кусая губы.
– Да как вы смеете так говорить о нём? Алекс очень хороший, он пообещал заботиться обо мне... Здесь нет места тому, о чём вы подумали. А ты, носатый, ещё поплатишься за свои слова!
Обескураженный Мартин невольно прикоснулся к длинному любознательному носу. Девчонки прыснули со смеху. Артур, скрестив ноги по-турецки, закусил изнутри щёку.
– Да ладно… Я же прикалываюсь! Нормальный у меня, кстати, нос…
– Молодец, наш человек! – восхитилась Трейси. – Устами младенца глаголет истина!
– Надеюсь, вы понимаете, что вам всем будет жутко неудобно в одной комнате, – я сопротивлялся изо всех сил. – Учтите, спать придётся «валетиком».
Саша безжалостно оборвала мои аргументы.
– Не беда, это всего на одну ночь.
– Значит, договорились, – не давая мне опомниться, подытожил горячий шотландский юноша. – Лично я, в тебе, чувак, не сомневался! Я знал, что ты не бросишь нас на произвол судьбы. Правда, я несколько не согласен с распределением вакантных спальных мест. Хотелось бы это обсудить поподробнее...
Я наигранно недоумевающе повёл плечами.
– А что тут обсуждать? Герти продолжает спать на кровати, девчонки – там же, благо места им всем хватит с головой. Ну а мы расположимся кто, где горазд. Я смотрю, ты уже не в силах оторваться от этого замечательного коврика! Или ты предпочитаешь дрыхнуть в ванной комнате? Милости прошу.
– А тебе не кажется, что твоей протеже... будет... э – э... лучше спать одной? Ну чего её, бедняжку стеснять? На кресле ей будет очень даже неплохо, она маленькая, поместится легко...
Герти с неприязнью показала МакДжонсу язык. Артур сделал «морду кирпичом».
– Сэр Коннор МакЛауд, о чём это вы? – холодно осведомился я.
– Эх, ни фига ты не понимаешь, – с укоризной взглянув на меня, протянул Артур. – Я же предлагал разместить на кровати вместо девочки меня! А ты...
В комнате раздались негодующие фырканья. Видимо, не один я был против настойчивых желаний движимого бунтующими гормонами подростка.
– Я всё как раз-таки и понял. Не нравится моё решение – можешь выметаться за дверь, – я растянул губы в добрейшей улыбке. – Девчонки, кто хочет спать на кровати с Герти?
– Я! – едва не выпрыгнула из чёрной проклёпанной кожи Трейси. – Уж со мной она будет в полной безопасности. Я смогу за нас постоять, ты знаешь. Девочки тоже согласны!
– Быть посему, – одобрил я, не обратив внимания на вытянутые лица Джесс и Саши. – Ну что, Герти, принимай новых подружек.
Довольная девочка, не рассусоливая, резво запрыгнула на кровать. Я пронзил каждого из студентов зловещим взглядом. Колин под шумок ретировался в сортир, в этой комнате он и так был своим и законно владел пятьюдесятью процентами акций на занимаемую со мной жилплощадь. Ребята затихли, таращась на меня, как кролики на огромного голодного удава.
– Так, бойцы, я вас не звал и насильно удерживать не собираюсь. Дверь всегда открыта. Образно говоря, не бледней, Джесс. Хм, постарайтесь хоть на эту ночь забыть о грызне и глупых ссорах. Никакого разгильдяйства, выпендрёжа и анархии. Запомнили? Нужно держаться друг друга, прикрывать не только свои тылы, но и чужие.
Артур поднялся с пола, почёсывая живот.
– Думаю, что выражу общие мысли, Алекс. Мы всё понимаем, не безнадёжно же мы тупые... Условия твои вполне справедливы и приемлемы, верно, друзья?
«Друзья» торопливо закивали. Не дай Бог, я ещё передумаю...
Я почувствовал, что кто-то на меня неотрывно смотрит и тут же наткнулся на пристальные серые глаза Саши. Девочка всеми фибрами зримо выражала желание о чём-то потолковать.
– Саша, – вздохнув, попросил я. – Прекрати корчить рожицы и говори прямо, тут все свои.
Саша подошла ко мне и прошептала на ухо по-русски:
– Есть одно дело, не терпящее отлагательств, – она мельком покосилась на насвистывающую под нос Трейси. – Давай говорить по– нашему.
– К чему такая секретность? – я всё же перешёл на родной язык.
Артур, судя по испарине, что было мочи тужился понять, о чём мы беседуем. Зря ты, дружок, изучал в школе никому не нужный французский!
– Напрасно ты позволил Трейси ночевать в одной постели с Герти. Мы-то ладно, а вот ребёнок...
– Что ребёнок? – приглушенное дыхание Саши обжигало мне ухо.
– Понимаешь, у нас с Джессикой есть подозрение, что Трейси... ну – у... что она – «розовая».
– Неужто приболела? – встревожился я.
– Ты что, вчера родился? Когда я говорю «розовая», я подразумеваю, что она лесбиянка.
У меня уже в который раз отвисла челюсть. Твою мать, если так и дальше пойдёт, придётся повязывать через подбородок верёвочку! Настал мой черёд ошеломлённо глазеть на Сашу.
– Не понял. Это что – шутка?
– Какая, на фиг, шутка! – сморщила носик Зверева. – Я серьёзна, как депутат на заседании Госдумы. Буквально накануне вечером Трейси приставала к Джесс, лапала её, пыталась поцеловать! Лесбиянка она, точно тебе говорю.
– Ну... как-то всё это неожиданно. Откуда такая уверенность?
Девушка постучала костяшками пальцев по моей голове.
– А ты не замечаешь её, мягко сказать, сомнительного поведения? Трейси терпеть не может мужчин и засматривается на девчонок. Не переносит ухаживаний и совершенно не интересуется типично женскими темами! Разве тебе мало доказательств? Ты посмотри, как она себя ведёт, как одевается.
– Положим, нормально она одевается, – пробормотал я. – И ко мне Трейси относится весьма положительно...
– Исключение из правил, – Саша была непреклонна. – Тебе не кажется, что Трейси способна э – э... научить Герти всяким гадостям?
– За такой короткий срок?
– Плохому учишься быстро!
– Или того хуже – изнасилует бедного ребёнка, – сурово присовокупил я.
– Именно!
Не единожды услышав своё имя в нашей приватной беседе, Трейси вся извелась, напряжённо гадая, о чём же это мы так задушевно болтаем. И ещё ей явно не нравилось, какими сомнительными взглядами я её закидывал.
– Эй, милая, может, и мне не помешает знать, о чём это ты с такой пылкой страстью шепчешь Алексу на ушко? – низкий голос Трейси буквально сочился ядом.
– Это касается тебя, Трейси! – мои глаза заискрились шкодливым весельем. – У Саши появилось одно стоящее предложение.
Зверева озадаченно нахмурила густые брови.
– Предложение?
– Ага. Саша хочет спать с тобой под одним одеялом, но боится попросить тебя об этом.
– Классная идея! – плотоядно облизнулась Стюарт. – Я не возражаю!
За исключением в доску обалдевшей Саши все надрывно захохотали. Зверева же не могла поверить, что я подложил ей ТАКУЮ свинью!
– Милая, готовься к сладкой ночи, – сладеньким голоском пропела Трейси, пожирая Звереву пламенным взором.
Саша чуть не грохнулась в обморок. Она скорбно поджала губки:
– Засранец ты, Болотин.
