Текст книги "Вольные стрелки (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Машинка третья, для копирования данных со стальной ленты, получилась из упрощенной типографской, на один барабан. Две ленты синхронно шли параллельно друг другу, по ним скользили "грабельки", на этот раз в виде буквы "П". На одной ножке этой буквы "П" были зафиксированы восьмибитные коды символов, на другой – хитрый механизм, включающий как рычаг для пневмоклапана, так и подпружиненный дырокол для стальной ленты. Нашлась буква, провалились "грабельки", пневматика бьет по подпружиненному дыроколу, далее возврат на пружине, и все заново. Скорость копирования откровенно радовала, не радовал только грандиозный шум, который при этом создавался. Он был такой, что дед модернизировал машинку для набора символов на ленту, теперь можно было сразу две пробивать, чтобы шуметь пореже. Я же из новшеств добавил новый лентопротяг, через зацепы на краю ленты, как в фотопленке в мое время, да еще и нумерацию символов, десятками и сотнями на ленте, неудобно было ошибки исправлять иначе.
Пока мы предполагали хранить по два экземпляра каждого текста на лентах. При необходимости создать кучу копий на бумаге, брали один, копировали на свежие ленты, и с них уже начинали формировать свинцовые шрифты. Ибо прохождение ленты через копировальный или типографский аппарат, за счет механического считывания символов, частенько приводило к ее порче. Делали сразу две копии, одна в работу, другая – в архив. Ленты, прошедшие через наших механических монстров при этом чаще всего уходили в переплавку.
Кроме того летом я решил упорядочить наши научные и метрические изыскания. Чтобы не всем подряд заниматься, а только тем, что нам более актуально. Пришлось разрабатывать программы для исследований, и реализовывать их руками моих родственников – зависимым не хватало еще ума и понимания. Я теперь занимался лабораторными приборами, дед – свойствами материалов для строительства, еще выделились группы для аграрных экспериментов, испытывали у нас все в качестве удобрений, группа по животноводству, пытались представить требования к содержанию, кормежке и уходу за скотиной. Группа социальных наук, законодательство и бюрократия, была представлена моей супругой, ей с мелким только этим сейчас и заниматься. По части исследований местности были также две группы – условные геологи и условные ботаники. Первые таскали камни, землю, глину, песок, вторые – собирали гербарии, и делали их описание.
Ну и традиционно, никуда от этого не деться, занимались ремеслом и учебой. Настал момент, которого я всегда боялся – надо начинать преподавать науки, не просто арифметику из двух-четырех действий и письмо, а именно науку. Физика, химия, природоведение, заменявшее нам географию, биологий с медициной как один предмет – я вычленял из памяти все, что мог вспомнить. Формулы и константы, законы и принципы, научные анекдоты и механические устройства, задачи. Кипа бумаги с конспектами росла, ширилась, и я понял, что утону в ней гораздо быстрее, чем смогу что-то преподать. После долгих раздумий, решил привлечь родственников. Дал им данные о расчете скорости, пути, расстояния, да и заставил написать конспекты, своими словами. Не поняли сперва, пришлось три раза одну и ту же тему читать. Приноровились, выдали мне материал. Провел экзамен по теме, с решением задач, разбил по его результатам людей на три группы. Одни хорошо поняли теорию и написали приличные конспекты. Вторые – практику, и решили задачи. Третьи разобрались полностью в теме, осознав и то, и другое, и правильно применив знания на практике. Перетасовал их в несколько кучек, чтобы один понимающий был, один теоретик, один практик, и подкинул еще одну тему – ускорение.
В этот раз читал всего два раза, да надавал домашних заданий. Пошло дело! Мои родственники лихо отработав между собой, практически одновременно освоили достаточно сложную тему, да еще и новых конспектов понаписали, для себя, чтобы не забыть. Конспекты, составленные "на троих" отличались хорошим качеством, и были понятны даже идиоту. Это мы тоже проверили, на зависимых.
Хоть подростки и дошли до того уровня свободы при котором должны были сидеть над наукой, за отсутствием учебных материалов они были на каникулах. Это, конечно, отодвигало их полное освобождение, но пока я их не хотел сильно посвящать в тайны науки, не до конца доверял. Педагогический же опыт надо было на ком-нибудь испытать. Вот и засадил Ладу и Юру за конспекты по скорости, ускорению, расстоянию, банальным расчетам. Ребята за пару дней освоили теорию, за пару дней – научились решать задачи в одно действие по шаблону, еще за неделю – задачи в несколько действий. Можно сказать, что теперь я нашел способ доносить безболезненно свои знания до людей. Педагогический процесс состоял теперь из последовательных этапов. Первым делом я давал некий примитив, вроде скорости той же и ускорения, все писали конспекты, потом – решения задач. Затем на экзамене выявлял три группы учеников, в зависимости от освоения материала, делил всех на кучки, давал еще задачи. Результат четвертого этапа – новый конспект от каждого, да набор решенных задач, да еще и парочка своих, новых, придуманных. На пятом этапе вносил усложнение в тему, и все начиналось заново, но только с уже поделенными на кучки учениками. И еще добавлял усложнения, и еще. Пять-семь "добавок сложности" в изучаемую тему, и ее можно считать закрытой, народ нормально ориентировался.
Потом пришлось добавить лабораторные работы. Просто мне не все верили, когда я рассказывал о некоторых физических законах. Началось все с давления воды. Эту тему мы пока еще не проходили. Ну я и ляпнул кое-что не подумав, чуть не на перемене.
– Как так, зависит только от высоты столба!? А если это море? А если – озеро? Или ложка – что, все едино!? Не верю! – Кукша отыграл по-cтаниславскому, а мы с дедом пошли делать трубу.
Повторили широко известный в мое время опыт, труба в пять метров, тонкая, не больше сантиметра отверстие в диаметре, с толстыми стенками, была прикручена к сосне, и опущена в бочку. В трубе, на расстоянии полметра от самой высокой точки была заслонка, а сверху приделан расширительный бак. Собрались все на этот эксперимент, как на представление в цирке. Еще бы, глава государства карабкается с ведром на сосну, Петросян отдыхает. Народ снизу помогал как мог, шутками, прибаутками, дельными советами, типа, "Ты его в зубы возьми", никакого уважения к официальным лицам!
Добрался, залил воду в бак, раз пять пришлось подыматься. Отпустил задвижку, вода весело побежала по трубке, наполнила ее... и разорвала бочку на куски! Доской прилетело Кукше, наука не любит скептиков, да и месть за издевки над главой государства получилась знатная. Синяк на лбу еще неделю держался у него. Я слез с дерева с видом победителя. Вот вам и пара ведер воды! Народ одобрительно зашумел, кроме Кукши, естественно. Дальше уже было проще – лабораторные работы и опыты, которыми мы сдобрили сухую теорию, привнесли даже некоторый эффект развлечения. А я ввел новый этап в работе – придумывать опыты, которые мы все вместе будем проводить, полезная оказалась задумка.
История с бочкой получила продолжение, в виде мыслей о гидравлике. По сути, труба, заполненная водой являлась неплохом передатчиком сигналов. А они мне были нужны, очень нужны. Так проект села мне говорил, тот, в камне который. Устроил с дедом совещание:
– Буревой, мы тут с тобой неплохо продумали все, только вот не дает мне покоя мысль. Смотри, что мы с тобой в части животноводства сделали?
– Знамо дело, – солидно погладил бороду дед, – коровник, овчарню, птичника два, для кур и гусей, гусят по весне натаскали, а кур потом с Ладоги привезем, свинарник и крольчатник. Богато задумали.
– Ага, а теперь посмотри, что девочки наши, которые скотиной занимаются, изучают ее, Смеяна с Розой, подготовили.
– Так, "мыть почаще, навоз убирать, теплое помещение...". Ну а что, скотина уход любит, все правильно.
– Хорошо. А теперь представь себе наш рабочий день со всем этим хозяйством, с учетом того, что все звериные дела у нас будут в строениях по десять метров шириной и пятьдесят длинной.
– Значит так, корма заложить поутру, как корова отелиться – ее доить, теперь значит если зима – натопить надо... в шести местах, – дед начал впадать в задумчивость, – коров помыть, не меньше раза в неделю, как девоньки написали, кроликов и птиц – уборка не реже двух раз в неделю, свинарник – через день, дрова, вода, корм заготовить...
Дед почесал бороду, от солидности и следа не осталось.
– Только на скотину считай и придется работать, – подытожил дед, – дела-а-а...
– Ага, вот и я об этом подумал. А еще зимой постоянно печку протапливать надо, не только с утра.
– Дык наши-то печки сами греют, чего у них по-другому будет?
– А наше отопление им не подойдет. У нас оно под полом, да из фанеры, а теперь представь свинарник, где десяток-другой поросят. Много там от той фанеры останется под полом, если они гадят прямо под себя? Вот и я думаю немного. Значит, отопление надо с водяными трубами делать, а у него эффективность может меньше быть, ну, дров больше надо для того же тепла, а значит – или печку больше, чтобы закладка была на день, или подбрасывать постоянно. Печка больше – тепла за раз больше, может и пар пойти вместо воды горячей, трубы значит больше делать, толще и крепче... Представил? А это мы вроде как временно делать собирались, потом в камень переводить. Не охренеем мы такие "времяночки" городить?
– Охренеем, так и есть, – дед уже не чесал, теребил бороду, – надо или людей больше, или другое что придумать...
– Ну вот и я о том же. Людей больше – нам бы рыбаков переварить, не вариант. Надо нам предусмотреть автоматику.
– Чего!?
– Автоматику, говорю, чтобы само делалось все, без нас. Особенно отопление, на нем мы окочуримся при таких масштабах. Вот смотри, я тут разные варианты думал, даже про электричество...
– Перунова сила? – дед подался вперед, – Сделаем?
Я приготовился к серьезному разговору.
– Нет. И делать пока не будем.
– Почему так?
– Да потому, что сейчас мы для всех – внуки Перуновы, и есть тому доказательство, силу мы его приручили, – я достал амулет из стекла от молнии, – а прикинь что будет, если каждый идиот в нашем селе, включая пришлых и гостей, сможет выключателем щелкнуть, и силу ту Перунову сам приручить? Прикинул? А теперь еще тебе задачка. Чтобы ее использовать, надо ее где-то брать. Причем, практически постоянно. То есть, надо большую печку строить, и дровами ее кормить, с большим паровиком, у нас их электростанциями звали. И тоже как-то так сделать, чтобы э-э-э... качество той силы держать постоянным, она капризная. Нам даже на скотину не останется времени, только и будем электростанцию кормить. Вот.
– Ну хоть чуть-чуть сможем, для себя? – дед глазами кота из "Шрека" смотрел на меня.
– Чуть-чуть – сможем, аккумулятор только нужен. Его из свинца и кислоты вроде делали, надо пробовать. Но для серьезных дел пока ее использовать рано – надо изучить ее хорошо. Вот потому я тебе сейчас и предлагаю заняться автоматикой на гидравлике.
Фраза отправила деда в прострацию. Слова длинные, непонятные, незнакомые, да еще и вместе – как тут не впасть в уныние. Пришлось объяснять:
– Смотри, вот у нас бочка с водой, в ней дырочка малюсенькая. Что вода будет делать?
– Капать, знамо дело.
– Ага, мы так эталон времени сделали. Вот капает она, капает, капает, капает, и капает... в трубу, в которой поршень стоит плотно, и пружина снизу его подпирает. Что будет, когда много накапает?
– Пружина сожмется...
– ... И еще к поршню колено приделаем от коленчатого вала, что тогда?
– Ну, когда столб воды, – дед улыбнулся, вспомнив про бочку, – большой будет, она его провернет, если чуть подсобить.
– Провернет, это правильно. И от разных дырок она его по-разному, с разной скоростью проворачивать будет, если ее еще и сливать вовремя. Так?
– А на вал посадить податчик для дров, тот, первый, который как шестерня гигантская выглядел! Вот и будет дрова подбрасывать! – дед мыслил в нужном мне направлении, – только вот воду ту тоже часто таскать придется, и дрова часто укладывать... А если сильно холодно будет – дырку побольше делать? А теплее станет – как управляться тогда?
– Вот, верно мыслишь. Для начала мы не просто шестерню большую для подачи поставим, а целую ленту сделаем. Нашьем бруски на ткань, я думаю, метров двести ее понадобится, между брусками будем дрова класть, да короб сделаем змейкой, и валы протяжные. Вот теперь вал наш будет эту ленту крутить, да дрова-то сыпаться и будут. А чтобы отверстие то не делать в бочке заново постоянно, нужно его регулируемым сделать, поворотный кран туда поставим. А к нему – трубку с водой, а с другого конца – термометр наш с поршнем для трубки той. Термометр будет показывать температуру низкую, двинет поршень...
– ... Кран-то и приоткроется, быстрее водица побежит, и быстрее дрова в печку пойдут! Сергей, этот ты здорово придумал! Вот как есть здорово! Только кто воду таскать будет? И заслонку воздушную открывать посильнее надо будет... тоже термометром! Она же легкая, справится, если большой термометр сделать!
– Буревой, да ты гений! А воду таскать мы не будем. Мы водопровод сделаем. С него и начнем стройку. Первый сделаем тестовый, испытаем строительные материалы, их выдержку и качество, автоматику для отопления, кирпичи всякие... Только вот надо будет как-то воду наверх закачивать, в бочку. Как думаешь, чем делать это будем?
– Надо паровик так сделать, чтобы как ты с печкой придумал... Чтобы сам запускался, когда воды мало.
– Хм, я, признаться об этом не подумал, Надо думать, как такой сделать. Я уверен – можно, только вот как...
Мы зависли над бумагой. Не доделали еще типографию, кирпичей ее даже не натаскали для водокачки, скважину не пробурили, а опять начали новое дело. А куда деваться? И животины много хочется, и времени свободного. Получилась еще одна научная группа – группа автоматики, со мной и дедом в составе.
Все лето провели в делах и раздумьях. Опять таскали кирпичи от болота, как дед и говорил, их было реально много. Руды натаскали, еще той, что мурманы намыли по лету. Наши типографские машинки показали достойный результат, начали сооружать большую, для лентопечатания. Плюс дед опять доделал лентопробивочную машину, она теперь по свинцу тоже могла бить, на случай если быстро что-то и много напечатать придется. Причем модернизации подверглись и наши машинки для оттисков. Чуть изменив форму свинцовых букв, мы получили аппарат для роторной печати. Теперь при желании и наличии бумаги мы могла отпечатать за час под тысячу копий одного и того же текста. Тренировались на медкартах, завели такую всем, на бланках для сборщиков растений и минералов, даже для животины наделали бланков осмотра. Девчонки зверей да птиц коримили-поили да ухаживали по-разному, вот и отмечали вес, размер, да болячки всякие. А то у нас зайцы-кролики периодически умирали массово. Мы их даже разделили на несколько кучек, чтобы не всех потерять.
Запуск большой машины и окончание ее постройки отложили на зиму, там как раз чуть поспокойней будет. Зато наделали разных приспособлений для тестирования кирпичей. Нагрузки всякие на них давали, цемент из глины по-разному замешивали, даже в воде держали. Для кирпичей тоже пришлось разрабатывать технологии получения, состав, режим сушки и закалки. Зато получались они теперь звонкие, крепкие, и влагоустойчивые.
И все это не оставляя мысли об автоматизации. Первый прорыв был у деда. Путем экспериментов над паровой машиной, он добился ее пуска с рычага. То есть, оснастил датчиками давления, рычажками, термометрами и добился того, что нажатием рычага, при разведенном костре в топке и машинки для подбрасывания дров, как та, что я рассказывал, паровой двигатель самостоятельно выходил на нужный режим работы. Режим работы Буревой определял по давлению пара в котле. Как только давление позволяло дать приличную мощность, датчик давления нажимал на небольшой рычажок, тот на еще один, тот открывал дополнительный клапан котла на некоторое короткое время, и ставил сцепления вала отбора мощности в рабочее положение. Сцепление было на здоровой пружине, паром вынимался шпенек, который удерживал его вращающийся диск. А если надо было заглушить машинку – шпенек рычагом возвращался на свое место. Тем же рычагом прекращалась подача дров, машинка медленно завершала свою работу.
Дальше я уже начал думать о том, как заставить воду в зависимости от ее количества в расширительном бачке, запустить рычаг, и нажать второй после того, как насосы накачают до нужной отметки живительную влагу. Килограммы порченной бумаги, литры чернил, испорченные нервы – итогом моих работ стала длинная труба с чугунным шариком внутри. При пустом баке она наклонена была условно вправо, шарик удерживал рычаг работы двигателя. Двигатель работал, набирал воду в бак и трубу с поршнем, которая давила на поднятую сторону трубы с шариком. Под действием давления труба медленно поднималась, шарик начинал катиться в другую сторону, после прохождения точки установки шарнира, труба довольно резко наклонялась в условно левую сторону, шарик еще больше разгонялся, и бил по рычагу остановки двигателя. Бил он по рычагам не сам, а через специальные длинные подпружиненные поршни на концах трубы. Такие вот качели получились.
Идея вроде рабочая, расчеты показывали ее осуществимость. Надо только подобрать правильно расположение шарнира, вес шарика, вес трубы, высоту столба воды и следовательно – водонапорной башни, усилие на рычаги и из размеры... продолжать можно до бесконечности. Я даже париться не стал – завел на занятиях тему "Силы" и слил задачу своему научному коллективу. Если повезет, то к концу сентября они с ней справятся. Не все же мне одному тут прогресс двигать!
К слову о прогрессе – опять пришлось делать лесоповал, новый. Дед старательно записывал количество спиленных деревьев, завел себе целую плантацию саженцев и высаживал их по весне в лесу, в разных местах. Пока мотались на плоте на лесоповал, опять почувствовал угрозу с озера. Лодки сновали часто, некоторые – опасной близости от берега. Лесоповал и забота о безопасности привели к единственно ожидаемому результату. Сделал небольшую машинку, поднял записи о марках разработанных нами сталей, да и организовал новое производство.
– "Какая осень в лагерях! Кидает листья на запретку!" – я завывал, работая на стенах нашей крепости, – а вот еще, "Моя мила мама! Я тебя не ругаю. Что меня ты так быстро, под закон отдалаа-а-а-а"...
– Да заткнешься ты когда-нибудь, достал уже завыванием своим... странным! – дед в сердцах замахнулся на меня молотком.
Надо же! Шансон не только моих современников выводит из себя, но и вполне себе туземных жителей девятого века.
– Не, Буревой, ну ты послушай, – я откровенно веселился, – "С одесского кичмана, бежали два уркана...". Или лучше нет, вот эту. Кхе-кхе! "Па-а-а-а тундре, па-а-а-а железной да-ароге. Где мчится курьерский Воркута – Ленингра-а-а-аааад...".
Было от чего завыть. Моим новым изобретением мы укрепляли оборону – крепили колючую проволоку-егозу на верхушки стенок. И теперь мое место жительства напоминало нормальную такую "турму". Егозу крепили в несколько слоев, да делали ее из хорошей, качественной стали. Сначала катали проволоку, потом делали ее овальной, резали напополам, и вставляя штампованный и каленный режущий элемент. Потом закатывали опять ее, добавляли небольшое количество сварного флюса, сильно прогревали, закаливали, и горячей навивали на барабан. Остыв, проволока отказывалась резаться по-человечески, сворачиваясь кольцами вокруг потенциального злоумышленника. И это ножницами по металлу! Удар топором вообще чуть не оставил меня без глаз – благо был одет как саперы в наше время, в толстенную фуфайку, только глаза и остались открыты.
Народ, кстати, на мои причитания о нелегкой судьбе арестантов за колюче проволокой не внял, наоборот, она внушала им чувство безопасности и комфорта. Такая вот разница в восприятии обстановки. Ходили, любовались, а я выл тюремный блатняк и разговаривал "по фене", ну или на том жаргоне, который я за нее принимал.
– Вечер в хату, арестанты! – я вошел в актовый зал.
– Да замолкни ты уже, и впрямь достал, – Зоряна потянулась за скалкой, я умерил свой нездоровый юмор и присел вместе со всеми.
– Ладно, действительно, чего это я. Проволоку мы натянули, вроде хорошо получилось. Мы ее кольцами через друг дружку протянули – теперь даже если нападающие накроют ее чем-нибудь, она порежет их сильно, да и запутаются. С остальным как?
Мы после поездки на лесоповал решили чуть-чуть укрепить оборону, а то расслабились совсем, вон, даже учения и то редко проходят.
– Помосты мы доделали, Кукша на тракторе доски подымал, а мы прибивали, – Юра начал отчитываться о проделанной работе, – места для стрелков подготовили по углам. Только мало будет, если столько данов придет, сколько к нам пришли, не отобьемся...
– Да я думаю отобьемся, чего не отбиться? – дед разливал отвар из травок, что у нас был вместо чая, – Чай, не косорукие, прицел взять сможем.
– Ага, у нас тоже не косорукие были, да никого не осталось. Луком у нас много кто владел, а ваши эти железяки, которые вы с собой таскаете, от них какой прок? Ни тетивы, ни плеч нормальных. И штык этот ваш, короткий да слабый...
Мы с дедом переглянулись. Рыбаки наши не видели боя с данами, далеко лежали связанными. Тут мы им тоже не демонстрировали силу оружия, только пугали скорее. Сейчас они вообще сами внутри ходят, да и наружу частенько без сопровождения бегают, обжились, привыкли. Но закон есть закон, и надо соблюсти все формальности.
– Что, может покажем ему, за какой конец у винтовки браться, чтобы вопросов глупых не задавал? А то ведь если сейчас к нам придут, он с нами в одном строю стоять будет... – дед почесал бороду.
– Да показать-то несложно, не велика наука. Давать мы им сейчас их не будем все равно, эти – я ткнул на винтовку, висящую у меня на плече, – все в переплавку скорее всего пойдут. Лучше сделаем, мощнее, и легче. Я подумал, нам надо еще одну группу научную создать, по безопасности. Пусть вон Кукша с Юркой этим занимаются. Кукша и так у нас парень с головой, а в две головы дело еще быстрее пойдет. Ты игру-стратегию освоил?
– Ну... так, сложно очень, – пацан замялся, после его противостояния с Кукшей по шашкам и шахматам, пасынок мой пытался из него сделать себе партнера по военным играм посложнее. Но там уже думать много надо, да в голове держать кучу всего. Кукша тот не парился, записывал, а у Юрки пока такой привычки нет, вот и проигрывает, не дается ему игра.
– А жизнь еще сложнее, а что делать? – я развел руками, – эту освоишь – мы ее еще сложнее сделаем, чтобы не только развлечение было, но и польза. А по поводу стрельбы, завтра День знаний, откроем вам и это знание.
Этот День знаний праздновали как всегда – торжественно, с флагом, и построением. Немного уровень пафоса снижала моя супруга, с деревянной коляской в которой спал мой сынишка, но общую торжественность момента это не портило, а лишь делал событие милее, что ли, да человечней. Сегодня, помимо прочего, мы переводили наших ребят на следующий уровень вольности – за рвение в труде и под обещание нагнать по знаниям окружающих. Вручили новые, значки, с цифрой семь, исправили документы. Я толкнул речь:
– Этот день у на зовется День знаний. В этот день мы впервые подняли флаг нашего Государства, России. Сейчас вам это слово ничего не говорит, но внуки ваши будут с гордостью говорить, что их деды стояли у истоков нашей страны. В первый раз мы отмечали День знаний, когда узнали, что теперь мы в безопасности, сможем в лес убежать, по крайней мере. В этот день знаний мы точно знаем, что никуда не убежим, а те кто придут нас мучить да грабить – сами полягут под стенами нашей деревни-крепости. С самого первого Дня знаний есть у нас традиция – мы узнаем что-то новое. Вот и хочу я вам сейчас дать то новое знание. Мы прошли уже большой путь, мы не голодаем, одеты-обуты, обучены дать отпор любому врагу. Даже Законы мы с вами сделали, и все им подчиняемся, – и это правда, я сам три дня отпахал по Административному кодексу, не убрал за собой после экспериментов, селом дед заведует, вот он и постановил меня привлечь на работы внеурочные, – Страну мы нашу, государство, назвали мы – Россия. А деревня наша без имени стоит. Вот и дам я вам новое знание. У меня на родине...
Мои понимающе кивнули, зависимые пропустили между ушей, не знают всей истории.
– ... есть страна. Самая большая, самая прекрасная страна. Родилась она в поту и крови тех, кто землю пахал, и защищал ее от врагов. Долгий путь она прошла, стала сильной и богатой. Она звалась тоже Россия. И знаю я, что у России одна может быть только столица. Столица – это самый главный город. Так вот, столица у России может быть только одна – Москва. Вот вам мое новое знание – название нашей деревни. Ура, товарищи!
– Ура!!!– мои дружно закричали.
– Ну, ура, – с некоторым удивлением добавили зависимые.
– А теперь прошу новых наших граждан проследовать на полигон, где мы им дополнительное знание дадим...
Полигон оборудовали во второй крепости, на треть где-то от всей площади. Сделали мишенное поле, небольшой стадион для бега, полосу препятствий. Строений пока нет – мы еще даже не приступали их проектировать.
На полигоне мои родственники четко отработали несколько упражнений – сбор строя со щитами, рассыпной строй, атака в строю и с перебежками, отход в строю и отход в рассыпную, прикрывая друг друга. Мы перешли на стрельбище. Вот тут у наших рыбаков начался разрыв шаблоном.
На строй из шести человек наших мелких, без взрослых, надвигалась путем натягивания веревки толпа фанерных гоповарваров, прикрытых щитами. По команде командира, за него Обеслав был, начался геноцид пиломатериалов. Щиты и фанера падали, летели ошметки от мишеней, ребята грамотно отстреливали сначала тех, кто был обозначен как стрелок, потом – копейщиков, потом и всех остальных. Режим стрельбы был таков, что на наступающих врагов сыпался непрерывный ливень чугунных пуль. Мишени остановились на половине пути к строю, некому было больше атаковать. Ребята заменили магазины, и добили фанерных врагов штыками, прикрывая друг друга.
– Боевая задача выполнена, зачистка завершена, с нашей стороны потерь нет. Расход боеприпасов – два магазина на стрелка. Доклад окончил, – шпарил по Уставу Обеслав, не забывая приложить к шлему руку.
Над полигоном воцарилась тишина. Наши уже привычный, но смотреть на зависимых было любопытно.
– Челюсть подыми, микробов в рот наберешь, – прервал немую сцену Кукша, по-дружески ударив Юрку по плечу, – дорастешь, обучишься – таким же будешь.
– Как вы... это ведь... а чем??!!! – рыбак не мог прийти в себя от увиденного, да и остальные смотрели с искренним удивлением.
– А вот так. Ты думал, мурманы тех данов побили, что вас пленили? Они бы без нас тут бы и остались, на бережку, пару лет назад, – Смеяна, которая тоже была в строю, начищала винтовку.
– А мы думали, мы считали... А-а-а, какая разница, что мы думали, – Лада махнула в сердцах рукой, – было бы у нас такое вот оружие, может, не было нас тут. А теперь мы тут.
Девочка подобралась, гордо вскинула голову:
– Я теперь Кузнечикова, и живу в России, в Москве. Мне теперь никакие даны не страшны, защитят меня в государстве моем! Вот!
Я чуть слезу не пустил от умиления. Посмотрел на других ребят – они согласно кивали словам Лады. Правильно все-таки я сделал, что с собой их взял. Нормальные ребята, чуть еще побудут в зависимости, да и оформим их как вольных граждан. Или нет, пока не как вольных, на десятый уровень переведем, там право голоса только совещательное, пусть освоятся в процессе принятия решений, да и в путь.
– Теперь все в актовый зал, будет у нас открытый урок, – я повел всех жителей своего, нет, нашего, государства за собой.
На открытом уроке я рассказывал про дальние страны. Про зверей диковинных да птиц, про выжженные пустыни да полные опасностей джунгли, про народы разные, которые вспомнить смог, да как они живут, про океаны бескрайние да моря дальние. Народ слушал, раскрыв рты. Своим я тоже периодически такое доносил, но бессистемно, между делом. А тут я подготовился, записал многое на бумагу. С перерывом на обед наш первый урок затянулся до темноты.
– Ты книжку написать не хочешь? Истории у тебя интересные, аж дух захватывает! – дед на лесоповале предлагал мне заняться писательским делом.
– Ну, как на пенсию выйду, внуков нянчить буду, так и сяду за мемуары да детективы, – мне совершенно не хотелось пока заниматься издательской деятельностью, да еще и развлекательной.
– Жаль, жаль... А то у нас только конспекты да Законы, еще сказки до дыр зачитали. Во, я придумал, ты расскажи еще раз, а я давай записывать буду. Потом напечатаем – интересно же.
– Ага, а потом еще и других поспрашиваем, что они в жизни видели. Ну там, Лиса, Торира, рыбаков наших.
– Ага, только Торира что-то не видно давно, не случилось ли чего?
Я тоже переживал за наших мурманов-союзников. Уже почти октябрь, еще пара недель, и они точно не появятся. А я думал по весне заскочат, я им товара дам на обмен, да заказов сделаю, на обратную дорогу. Видно, не судьба.
Но боги или обстоятельства распорядились по-другому. Однажды утром Обеслав, прогуливающийся в дозоре по стенкам крепости, что-то заметил на воде, быстро спустился, и побежал к нам. Мы с дедом как раз занимались очередным экспериментом – перебирали тестовую установку для автоматической закачки воды в бочку. Бочку на дереве разместили, вода у нас ходила по замкнутому циклу, вниз-вверх. Вниз слили – шарик ударил по рычагу, заработал паровик, пошел насос качать ее наверх, поднялась вода до нужного уровня – труба качнулась, шарик проскочил и ударил рычаг стопа, паровик начал стихать. Так водокачка работал уже третий день, с небольшими перерывами на осмотр ее компонентов, искали слабые места. Научный подход давал ощутимый результат, пока никаких серьезных изъянов выявлено не было. Разве что пришлось поршни на концах трубы оснастить дополнительными пружинками и тканевыми пыжами, чтобы не бить сильно по рычагу и не стучать так громко.
– Лодка на озере, – сообщил подросток.
– Ну а чего флаг опасности не вывесил?
– А какая тут опасность? – пожал плечами малец, – они ж просто стоят, да в нашу заводь не зайдут, преграда с деревьями мешает плавающая. Они там тряпки какие-то вывесили и просто стоят.
