Текст книги "Вольные стрелки (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
– Там немного поменять, для транспорта сойдет, – вступил Кнут, – шире будет, глубже посадка, палуба, оснастка в зависимости от использования – под рыбу есть да под перевозки. Две мачты будет, чтобы людей не пугать, да два двигателя, мне их Обеслав как раз делать начал.
– А сами лодки когда и где делать будете?
– Не хотел я, – вздохнул Кнут, – хотел дождаться верфи нормальной, но придется По-старинке делать. Наша лодка для большего количества народу не подойдет...
– Что за народ? – я не совсем понимал, кого он там возить собрался.
– Это я попросил, – Лис вступил в разговор, – мы в тот раз не правильно поехали, уже на обратном пути поняли. Надо не девок искать, вон сколько от них вою...
Народ заулыбался, даже сейчас девицы выли, правда, на репетиции хора.
– Так вот, надо вдов с детьми собирать, таких много, и живут из последних сил. Таких вот семей, без отцов да родичей, нам по селищам штук тридцать попадалось. Но места нет, их-то не выкупать, а по их воле брать будем. Негоже таких связывать, да силком тащить. Но хоть выть не будут. Вот под это дело и надо лодку.
– Мысль правильная, дельная. Каюты там надо сделать, ну, места для пассажиров, кухню малую, сортир нормальный, гальюн зовут, это предусмотрели? – народ только сокрушенно пожал плечами, до такого не додумались мои морские, хотя нет, озерные, волки, – Мы же людей повезем, причем добровольно, надо им сразу показать наше отношение. По верфи – сделаем проще, после стены начнем ее делать. По стене у нас как, Святослав?
– Если все нормально пойдет, то к концу зимы сделаем полностью, но мы тут прикинули с Ториром и Кукшей, – Станислав показал мне свои записи, – надо вот так загнуть, чтобы часть стены была вдоль берега. Тогда полкилометра будет вход в гавань, да тут две башенки, берег чуть изменить, срыть, чтобы неудобно высаживаться было. Получится защита неплохая, потом насыпь сделаем, от штормов, и можно рыть гавань. А потом только верфь.
Я задумался, действительно, как без воды верфь строить? Хотя...
– Меняем опять план. Стену закругляете, как ты показал, потом делаем вот что. Вот тут у нас по плану будет верфь, в глубине. Пока зима, сделайте временную перегородку для заводи. Делайте прямо посредине, да такую, чтобы еще и десять метров шириной. Потом ройте канал, тоже по центру. Канал загибайте к будущей верфи, по стенкам ее – лейте первый кусок набережной...
Народ смотрел за моими каракулями. От озера был нарисован канал, который загибался вдоль будущей набережной, и втыкался в будущую верфь, что притаилась во внутреннем углу будущей крепости, на северо-востоке от центра будущей гавани.
– Тут вот два пирса, на них, Обеслав, обрати внимание, кран стоять будет. Вот тут – фундамент, основание, на нем тоже кран. Стены деревянные пока, потом поменяем, А вот это отверстие в фундаменте и будет наш сухой док.
На рисунке канал входил в каменный короб, с перегородкой. Народ начал себе перерисовывать мои эскизы.
– Перегородку как сделать, чтобы ее поднять можно было? И на озере и в этом доке? – первым критиком выступил Кнут, он больше себе представлял, насколько сильна и разрушительна вода.
– Обеслав, мысли есть? Нет... Плохо, очень плохо. Делаем ее заливаемой, с погружным насосом, – на рисунке добавилась вторая стенка, – подберите груз в основании, надо закрыть, затопили, надо открыть – откачали воду, она всплыла, из пазов вот этих нижних выходить начинает, вода док заполняет. Потом, когда окончательно выйдет, ее надо просто завалить и убрать. Это пока мы чего повеселее не придумали.
– Ишь ты! Сама, считай выйдет! – решение было достаточно элегантным, чтобы удивить моих спутников.
– Да, только для начала нам надо будет сделать буксир, небольшой паровой катерок, с мешками по бортам, но сильный. Он будет лодку тянуть из канала да и заводить туда. Причем будет толкать, поэтому сразу в корабле, Кнут, борта посильнее делай. Да канаты предусмотри, и места для них. Потом подумаем по остальному, отдельно, там еще много предстоит сделать.
Кнут впал в задумчивость, таких лодок он не строил. Борта главное чтобы воду не пропускали, а усилия на них никакого нет, только весла.
–Ты Кнут сильно то не переживай, тоже вместе прикинем. Там и технологию сборки еще надо отработать, чтобы легче было собирать, и материалы подобрать, и двигатели может переделать придется. Так что там у нас дальше, Обеслав, а то мы отвлеклись?
– По железной дороге – нужны рельсы. Без них, без понимания какие они, размера, прочности, длины ничего не ясно. Надо определиться.
– Форму ты знаешь, надо объем посчитать, да на одну плавку рельс четыре штуки на отливку закладывать. Отсюда – длина. По качеству – после первого металла поймем, меня больше сама концепция, ну, подход твой интересует. Да и подвижный состав – вагоны, паровозы...
– Я нарисовал несколько вариантов, они, в основном, удобством да затратами различаются. Но все зависит от нагрузки на ось и длины тележки, – Обеслав открыл страницу с рисунками.
Час изучали наши теории в части подвижного транспорта. Да список оборудования для его производства. Там листа три, одни рельсогибы чего стоят. А как иначе поворот сделать? Тем более там интересно получается, по схеме Обеслава, чем шире колеса, тем меньше минимальный радиус поворота. Но больше масса колеса и вагона. Надо искать наиболее удачный вариант. Второе, разворот паровоза. Делать тяни-толкай не хочется, там на трансмиссии умрем, а значит надо паровозы разворачивать. Куча еще работы...
–По военной части, что там у нас, мужики?
– Подготовка ополчения идет своим ходом, наша – хромает, времени нет, – говорил Торир, Кукша пока слушал, – если стену доделаем – нас отсюда не выковырять.
– По защите завода и пути к нему, надо бы нам четыре башенки сделать, вдоль дороги, да часовых там поставить. Им ракеты сигнальные, и такую же башню на заводе. Друг за другом если пускать будут – как раз и увидим. Смена на троих будет, башня, соответственно, тоже, – Кукша, как начальник штаба, строил планы, – потом надо продумать, как мы будем туда добираться. Паровоз этот ваш еще не скоро будет, нужно что-то быстрое, легкое, человек на десять...
– И с пулеметом, – добавил я, – транспортер тебе нужен. Из трактора сделаем, требования только выстави, скорость, запас хода, вместимость, что за оружие будет, сколько человек, кто управлять будет, время на подготовку к движению. Ведь транспортер этот под парами не всегда стоять будет? Значит, надо и на заводе так все сделать, чтобы они продержались до подхода подкрепления. Надо по зиме прогуляться, посмотреть, что там у нас вообще твориться, да оценить, сколько там нападающих может прийти.
– Понял, сделаем, – Кукша внес пометки в записи.
– Если все закончили, я доложусь по остальному. Год этот прошел у нас очень результативно. И я не стройку имею ввиду, и не заводы. Это тоже важно, но не главное. Главное, как у нас в Конституции записано, если кто забыл – это люди. Так вот по людям. За год мужики наши стали более самостоятельными, да и образованными. Подход наш оправдался, практически все улучшения, которые вы наблюдаете в технике – это их заслуга...
Вот тут народ действительно удивился. Особенно Торир и Кукша – они как-то меньше вникали в жизнь города.
– Да-да, именно их. Молоток отбойный видели новый? Их работа. А через два дня мужик пришел, с чертежом уплотнителя для грунта, из того же самого отбойника. А потом – вообще как насадки это стало. И всего-то за неделю.
– Такими темпами и мы им скоро не нужны будем, – мрачно подметил Святослав.
– Не, мы нужны еще долго будем. Сейчас условно я могу разбить всех наших рабочих на три категории. Головастые, глазастые и рукастые. Соотношение между ними, в процентах, шестьдесят, тридцать и десять. Рукастые – это те, которые инструментом полученным наиболее плодотворно работают, по указанной технологии. Глазастые они видят много, подмечают, где можно сэкономить или выиграть, но на это время уходит у них, поэтому и выработка чуть меньше. А головастые это те, которые с подачи глазастых новое что-то измыслить могут. Вот так вот. У женщин это менее заметно, там работы однотипная больше, а у мужиков – прямо сильно выделяется. И вот приходим мы к странному выводу – План наш надо делать гибче.
– Как, ведь План – закон? – ахнул народ.
– Ага, только рассчитан он на самого слабого, получается. Мы тут с Ледой смотрели, считали. У рукастых выработка без дополнительной нагрузки на оборудование может на пятую часть больше быть, у глазастых – по плану, а вот у головастых – иногда меньше. Они вдумчивее работают, что ли, много продумать пытаются. Вот и предлагаю я установить возможность премий за перевыполнение плана. Причем план тот снизить на десятую часть.
– Получится, что руками, если руки из нужного места растут, чуть не на треть зарабатывать больше можно будет. Глазами – столько же, плюс премия за рацпредложение, а вот если головой, то как?
– А для них сделаем премию, но такую, которая от всего эффекта зависит от внедрения. Но так, чтобы при добросовестной работе все могли получать также добросовестно. То есть, от качества работ. Рацпредложения-то сыплются у нас как из рога изобилия, мелкие, но много. А вот более-менее продуманные решения, как новый отбойный молоток, те реже. Но и эффект-то какой! Вот и будем премировать, согласно наиболее сильным сторонам отдельных людей.
– Это получается, если изобрел, например, новый трактор, посильнее, то и получил премию как за все трактора? Ну, если их новыми сделать? – Лис прикидывал деньги.
– Что-то вроде. Только ведь разработки-то долго живут, вот и будем премировать исходя из года использования нового устройства. Например, сейчас мне один товарищ, он на лесе в основном работает, по плотницкой части, толкает идею про забивалку для гвоздей по типу отбойного молотка. Поставил гвоздь, и бей с малой силой по нему, но часто. Я ему предложил гвозди приделать впереди, чтобы их не держать, да бить так, чтобы сразу забивать. Ничего не напоминает?
– Винтовку! Да он винтовку изобрел! – Кукша даже подпрыгнул
– Это что же получается, взял ту машинку, да стол или шкаф за пять минут и сколотил – Буревой почесал репу.
– Вот бы такую еще чтобы дырки для кораблей вертела, – задумчиво произнес Кнут.
– А можно! Там не сложно, вот так получится, – Обеслав открыл новый лист.
Я засмеялся. Народ посмотрел на меня:
– Вот вам рукастый, глазастый и головастый!
Засмеялись теперь все. Все, кроме Власа:
– Надо бы мужика того под замок, чтобы не утек секрет...
– А вот и госбезопасность подтянулась! – я хлопнул парня по плечу, – Правильно мыслишь, надо сделать так, чтобы секреты не ушли. Но при этом знаниями внутри меняться можно чтобы было, а то если каждый на своей задумке сидеть будет, так и в мракобесие скатиться не долго. Я думаю, надо тебя Влас на это дело поставить. С Зоряной продумайте, как, чего, документы, чем привлечь, как сделать, чтобы не ушли да не растрепали.
– Подумаю. Завод на кого оставить? – просто сказал младший пасынок.
– А вот с завода и начни. Там к людям присмотрись, с Лисом побеседуй, с Ладимиром, но только так, чтобы не раскрывать намерений. Понял?
– Научим, дело нужное, – Лис с ухмылкой посмотрел на пасынка.
– Это хорошо. Теперь дальше. У нас нехватка людей...
– Опять!? – хором высказались мужики.
– Ага. Только вот нехватка та странная. На основные направления хватает, а вот на мелочевку всякую, иголки там для шитья, наперстки всякие, канцтовары, мелочь вообще, отвлекаться нам постоянно приходится. Даже вон туалетную бумагу не знаю когда делать сяду!
Народ понятливо закивал, проблема была известна. И вот странное дело, раньше лопухом пользовались, а теперь и бумага серая не устраивает!
– Я предлагаю на такое посадить школьников. Буревой, ты с ними по химии контакт наладил, надо остальных привлечь для создания мелочевки. Можно даже парового привода не делать, чай, руками карандаши-то накатают?
– Это можно, – дед прикинул в уме, – только как мы их привлекать будем? На оклад?
– Не, на окладе мужики у нас работают. А этих как предпринимателей будем оформлять. Артелями. Направления придумать, инструмент им в аренду от государства, помещение в бараке, госзаказ, сырье со склада. Цены им поставим, с возможностью чуть больше-меньше их делать, да и лавку откроем, где продавать все это будем. Прибыль, что останется, пусть на доли делят, между людьми в артели. Ушел из артели – доля потерялась. Тарифную сетку, заработок, в долях, надо продумать...
– Да мысль понятна, сяду, сделаем, – дед спрятал блокнот, – игрушки бы еще, а то народу прибавляется, а дети чуть не молотками играют.
– Это, о прибавлении, – Обеслав отвлекся от записей и покраснел, – я тут, дядя Сережа, думаю... вообщем, свадьба будет у меня... И у Толика... И у Отара... Спросить хотели мы тебя, разрешишь ли...
– И кто у нас счастливые невесты? – только и смог я выдавить из себя.
– Да Вера, да Роза с Сати, – Обеслав помялся, – мы тут это... давно уже... вот так вот.
– Племянничек, да я только за! Что ж ты о таком разрешения просишь! Радость-то какая! – я обнял парня, мужики тоже одобрительно зашумели, – Только вот с жильем, в бараки то вроде как вас не хочется...
– Так, мужики! – дед повысил голос, – Думаю, придется нам тряхнуть стариной. Народ брать со стройки не будем, но надо еще домов поставить. По стеклу у нас запасец небольшой есть, да если что еще наделаем. Надо нам дома поднять для нового поколения.
– Это правильно, – Торир поддержал сразу, за ним и остальные.
– Значит, после праздников и начнем, – подытожил я.
– Тут только вот еще какое дело, – замялся уже дед, – Веселинка наша. Ну, я думаю, тоже скоро под венец...
– Хм... – девочка после смерти Ярослава занималась большей частью картографированием, да патрулем, мы ее не трогали, сильно зацепила потеря первой любви, – и есть кандидат?
– Да тут такое дело... – дед почесал бороду, – Одним словом, Горшок наш. Я так понял, они где то в лесу спелись, да так и пошло. Он вроде парень неплохой, да и она к нему хорошо.
– А чего не подошла? И я чего не в курсе?
– Да с Ярославом-то, как-то нехорошо получится. Вроде как память предала... – дед развел руками, – А ты с ним в друзьях был...
– Так, Буревой, ну ты-то взрослый человек, понимаешь, что жизнь продолжается. И вечно думать о Славике тоже не получится. Он ушел – но мы-то остались! Он для того и старался, чтобы мы жили, и Веселина особенно. Поэтому пусть по подворотням не прячутся, я свое благословение, как глава рода, даю. Свадьбу только... Вообщем, на Восьмое марта назначайте. Праздник будет. Праздник жизни.
– И то ладно, – дед заулыбался, – а то бабы шепчутся...
– Ну что, граждане, вроде все. Пойдемте, завтра день длинный будет, – я начал сворачиваться, и спутники мои со мной.
Этот Новый Год действительно был немного другой. Во-первых, в клубе было аж несколько представлений. Традиционное детсадовское представление, потом школьное выступление, да новая комедия Держислава, первая. Зато в нескольких актах.
Опять установили елку, нарядили ее всякими игрушками. Под вечер началось представление. В клуб набились чуть не все, еле влезли. Детский сад давал сегодня "Колобка", школьники – "Снегурочку". Вышел наш хор воспитанниц. Лица красные, кокошники синие, сарафаны – зеленые. Платочки в руках. Половина воспринимала хор как суровое испытание в плену, но глядя на Ладу и Брунгильду, затихали, и печально несли творческую нагрузку. Пели все, даже те кто языка не знал, петь на чужом языке было проще, чем говорить на нем. Спели для разогрева "В тот день когда ты мне приснился", жалостливо получилось, но красиво. Я аж захлопал. Народ посмотрел на меня – тоже повторил. Про "Всегда быть рядом не могут люди" пошла еще лучше. "Потолок ледяной, дверь скрипучая" – так вообще классно вышло! Народ неистовствовал, требовал еще! Закончили про "Три белых коня" – два раза на бис спели. Ушли девчонки гордые, куда только стеснительность делась, да присоединились к нам в зале. Брунгильда их, как цыплят из-за сцены вывела, да посадила толпой на лавку.
И тут началось. Вышли мелкие – несли плакат "Приключения иноземных пленниц в России", пронесли, народ чуть потерялся, такого еще не было. Потом на сцене – школьники, изображают покупку толпы пленниц, два пацана в бумажных доспехах меняются серебром, ударяют по рукам... И тут из одного конца сцены в другой несется толпа обвязанных одной веревкой девчонок. В кокошниках и с истошным визгом. Образ после выступления хора более чем узнаваемый, народ покатился со смеху. Воспитанницы опять покраснели.
Потом другие сцены. В бане, все та же толпа, обвязанная веревкой, воет. Веселина, уговорили-таки, изображает Брунгильду. Причем наряжена она не как жена Атли, а вычурно, как в мультиках жен варваров рисовали. Грудь чуть не седьмого размера, шлем с рогами, один обломан наполовину, косички рыжие из под шлема. Народ катается по полу, Брунгильда с деланным возмущением смотрит на меня, понимает, откуда ноги растут. Воспитанницы хрюкают на лавках, не в силах сдерживать смех. Еще бы, такую грозную воспитательницу – и в таком виде.
Третья сцена – драка возле зеркала, с воем и прочими атрибутами. Пара "пленниц" на сцене обзавелась фингалами нарисованными, народ опять ржет. Итог сцены – увод под "закадровый" голос все также связанных толпой пленниц в "пещеру темную" – дверь барака с надписью "Институт дурных девиц". Воспитанницы ничего не понимают, читать не могут, а народ плачет от смеха. Большие часы на сцены показывают ход луны и солнца – из двери барака на сцене доносится вой по утрам и вечерам, на вой выходит Веселина в наряде Брунгильды. Заходит, вой смолкает, только выходит – опять начинается. Надпись на бараке меняется на "Институт дурных (зачеркнуто) воющих девиц". Зрители ползают по деревянному полу, смеха нет, вместо него – стон. Сил у народа больше нет. Воспитанницы выглядят недоуменно – смеются, но понимают, что про них.
На третий "сценический" день выходит народ на сцену "народ". Народ начинает толкать идеи, под непрекращающийся вой. Кто-то достает пачку кляпов, кто-то предлагает бросить им "чесночную" гранату, кто-то – бежать отсюда, куда глаза глядят. Надпись над дверью меняется на "Институт дурных (зачеркнуто) воющих (зачеркнуто) девиц (зачеркнуто) завывалок, всех доставших". Опять ход солнца и луны, утро, вой, и с криком "Да вашу ж мать!" в барак двигается Лада! Только Лада – это Смеяна, у нее все как у сценической "Брунгильды", только еще и пузо! "Лада" выводит воспитанниц, у тех – разводы на щеках нарисованы, да по ведру в руках, для слез. Лада с видом прапорщика Дыгало из "Девятой роты" ходит вдоль девиц и толкает речь:
– Вы все – Дуры!...
Зрители срывают сцену, аплодисменты не смолкают минут двадцать, Смеяна ждет. Речь ее срывает еще одни аплодисменты, появляется Брунгильда, все уходят. Из-за сцены появляется уже колонна в кокошниках, во главе – "Лада", в конце – "Брунгильда", с гигантским бумажным топором. У Лады в руках знамя, на нем – надпись, дублирующая ту, что на двери. Первый проход как попало, под "Моя милая мам я тебя не ругаю, что меня ты так быстро под закон отдала". Это из фольклора тюремного, что для Святослава пел я. Обратный проход – надпись на знамени меняется на "Институт девиц", без уточнения. Песня – на "Во поле березка стояла". Третий проход – знамя красное, посредине серп и молот, обрамленные кокошником, и уже "Институт благородных девиц". Колонна останавливается, и исполняет песню: -Говорят, что с каждым годом
Этот мир стареет.
-Солнце прячется за тучи
И слабее греет;
Говорят, что всё когда-то
Было лучше, чем теперь...
-Говорят, а ты не слушай,
-Говорят, а ты не слушай,
Говорят, а ты не верь!
Разноцветный, огромный, весёлый,
Неподвластный ни дням, ни годам
Этот мир ослепительно молод,-
Столько лет ему, сколько и нам!..
Занавес. Все, Новый год можно отменять – праздновать некому. Все валяются на лавках и по полу, ржут как кони, причем воспитанницы – тоже. Им переводить начали надписи, зрелище стало более полным. Держислав с видом именинника выходит на сцену, тут уже даже я не выдерживаю:
– Качай его, ребята! – все хватают режиссера и сценариста, качают, чуть не убили об потолок, вынесли на улицу.
Там стоит наряженный Буревой и Новожея, под самый конец они из клуба вышли Деда Мороза изображать со Снегурочкой. Народ орет, радостно всем, даже часовой на вышке, бедолага Добруш, и тот поддался всеобщему веселью. Четыре фото только сделать смогли, да и то непонятно, получатся ли – при свете скипидарных светильников может не проявиться. Праздник продолжился моей речью, и закончился традиционным салютом. Воспитанницы тоже радостные, даже Дед Мороза не испугались. Подарки традиционные, книжки да сказки с историями. Такой вот получился праздник, хороший...
10. Москва. Год 865
После Нового года начали строительство новой линии домов для командного состава. У крепостных наших и так работы завались – строили сами. Линий планировалась напротив уже существующей, также на десять "квартир". Материал был, трактор запасной взяли, и пошли греть землю да бить сваи. Толпой, да еще и с помощью техники получалось достаточно быстро. Если будем по выходным работать, то как раз успеем к весне. Однако планам нашим сбыться было не суждено.
В первое воскресенье после праздников я начал на нашей стройплощадке замечать заметное оживление. Вышел, узнал в чем дело. Крепостные наши узнали прознали про стройку, и начали потихоньку включаться в процесс! Рабочие дни не стали трогать свои, решили на выходных помочь. Я позвал Ладимира, устроил ему допрос. Зная, какими примерно методами в мое время организовывали "энтузиазм трудящихся", боялся что и тут крепостные, а точнее самые активные из них, во главе с Ладимиром решили так вот "прогнуться" перед начальством. Ошибся. Ладимир моим догадкам посмеялся:
– Ты, государь, людей-то своих не ценишь. Да не доверяешь, а зря. Мужики наши как узнали, что вы тут чуть не друг у друга на голове спите, как в бараке, а то и хуже, думу всю неделю думали. Чего их-то на стройку не привлекаете? Непонятно это, да и обидно...
– Да мы отвлекать не хотели, – я только развел руками, – да и вроде как они не от меня же деньги получают, а от всего нашего государства. За кой хрен я их привлекать буду? Опять же, я тут распинаюсь, чтобы из людей жилы не рвали, а потом мне их звать на стройку? Да еще и дома для себя? Нехорошо как-то получается...
– Ничего ты не понимаешь! – Ладимир рассмеялся, – Народ-то не дурнее вас, видит все и чувствует. И про жилы не рвать, и про деньги твои, что государство им платит, и про все остальное. И вот именно по этому сейчас пришли – из уважения! Ты с мытниками да старостами раньше дело не имел? Во-о-от, а они натерпелись. Думаешь, они разницы не видят? Думаешь, не видят как ты себя и государство свое разделяешь? Да о них заботишься? Если бы согнал насильно на стройку, тоже бы слова не сказали, но уважение бы потерял. А так вы для всех дела делаете, да о себе в последнюю очередь думаете, получается, да своими силами работаете. Такого раньше не было. Вот и решили мужики подсобить, из уважения. Да тоже с умом! Они сами пришли, а технику не взяли! Понимают, где свое, а где государственное! Чтобы ресурс, значит, не портить...
– Блин, мужики, – я чуть от такого не прослезился,– спасибо вам! С меня – поляна после стройки!
– Из своих запасов? Или из государственных? – хитро улыбнулся Ладимир.
– Э-э-э-э, а у меня своих... Вот же задал задачку! – я впал в задумчивость.
Действительно, устроил государство, будь добр соответствовать его Законам, да свою шерсть с государственной не путать. Мы-то по умолчанию брали что хотели со складов, но для других-то денежное обращение ввели! И что будет с нашим государством, если его руководящий состав гребет под себя, не взирая ни на что? Задачка...
С помощью мужиков справились быстро, до конца января успели. Работали по выходным, я устранился, да засел с Ледой и Зоряной делать тарифную сетку для руководящего и командного состава. О мыслях своих рассказал своим коллегам, после недолгих пререканий все согласились, что надо бы и нам в нами же придуманную систему мотивации вливаться. Самое веселое, что основные споры разразились не вокруг собственного достатка, а вокруг материалов для исследований и экспериментов! Мол, как теперь их брать, если надо покупать практически со склада? За свой счет покупать, или все таки как госрасходы оформлять?
Дальше – больше. Дома, в которых мы живем, они чьи – наши или государственные? Лес чей? И как считать? Оформлять право собственности на людей? А барак тогда чей? На всех поделить? А сколько стоит тот барак? И трактор? И руда? Переписав все используемые ресурсы, поняли, что утонем в количестве информации. Волевым решением принял закон – пока все государственное. А тогда мы должны платить за аренду у того государства. Да посчитать затраты и их стоимость. Леда схватилась за голову, она главный бухгалтер у нас и учетчик, ей работы много привалило. А потом – новая проблема.
Вот посчитали мы ресурсы, трудозатраты, определили стоимость дома, амортизацию его, расписали график ремонтов и прочего. Получили некую таблицу с уменьшающейся ценой, при том что цены на ресурсы вязли тупо с потолка. Ну, зафиксировали стоимость леса, по трудозатратам на его спил и перевалку. Пересчитали зарплату крепостных, исходя их новых цифр – задумались. А если технический прогресс идет дальше, и лесоруб, который раньше получал, например, пятьдесят копеек в день за спиленные три кубометра леса станет пилить шесть? Ему рубль платить? Денег-то мы еще напечатаем, но прогресс-то идет неравномерно! Лесоруб удвоит производство, у остальных ничего не изменится, выйдет перекос. Сокращать "рабочие места"? Потребление-то у нас не сильно изменится. Бред какой-то. Отдать все на откуп "невидимой руки рынка" – так мы тогда получим сто пятьдесят лесорубов, и через год работы копеечную цену на лес, типа баланс спроса и предложения. А опыт? Нахрена нам куча опытных лесорубов, и ни одного металлурга? Потом переучивать да опыта заново набираться? Не хочется, вроде.
Мучились долго, спорили – еще дольше. По итогу я вывалил на моих товарищей дикую смесь формул и расчетов. Новшеств было много. Во-первых, мы теперь оцениваем стоимость ресурсов с учетом их количества относительно количества населения, вроде как запаса. Схватился за голову Горшок, он у нас тоже как будущий муж Веселины участвует в совещаниях. Второй коэффициент вводился из степени восполнения запасов. То есть, если лес у нас ресурс восполнимый, то у него он один, а невосполнимые ресурсы, такие как руда железная – коэффициент другой. Схватился за голову Буревой, он главный химик-технолог у нас, ему их считать. Дальше – больше. Стоимость технологии. Разработал, например, лесоруб новую технологию. Ну там с криком "ки-я!" и ударом ноги сосны валить. Сели, просчитали потенциальную выгоду, да и оформили ему выплаты за использование технологий, исходя из прироста производительности и фактического применения ее на производстве. И включили эту выплату в стоимость леса! Таким образом, мужик с топором, технологии ноль, остальные показатели фиксированы, рубит лес. Цена того леса складывается исходя из трудозатрат мужика, фиксированы они теперь у нас практически, да коэффициенты разные применяются, амортизации топора, которая таким же манером просчитана, налога на запасы, исходя из доступных запасов леса, налог на возобновляемость, исходя из количества времени, необходимого для выращивания этого леса. А вот если трактором пилить, помимо амортизации трактора добавится еще и налог на технологии! Из них выплаты будут идти тем, кто этот трактор создал, исходя из расчета работы в течении года. Потом – налог снизится, но не уйдет, это будет фонд выплат единовременных по рацпредложениям да на науку, и запас сформируется денежный. Такая вот система получилась.
Исходя из этого попробовали пересчитать наши финансы. Всю жизнь думал, что все эти "считатели денег" дурью маются, и только в девятом веке понял, насколько важное это дело! Пересчитали, опять проблема. Как оценить труд военных? Они-то существуют авансом, до тех пор, пока не будет нападения. Как считать? Ввели оценку вероятности угрозы, ее масштаба, последствий. Добавили "денежный эквивалент" человека – сколько у нас будут потери, если военные не отработают, и мужика или бабу убьют? Собрали в кучу все расчеты, потом подумали, и вообще все свели к труду. Ведь чтобы лес достать, или там нефть добыть, серебро (в девятом веке) или доллары (в двадцать первом) не в землю зарывать надо, а надо эти финансы раздать лесорубам да нефтяникам. А значит, все можно свести к стоимости труда. И следовательно – количеству людей и произведенному ими капиталу! Причем капиталу – тоже в трудозатратах! И следовательно, деньги у нас стали эквивалентом исключительно труда! Вот какая штука получилась. Донес все Кукше и Ториру – те схватились за голову. Как считать ту угрозу? Как определить вероятность ее наступления?
А потом наступил момент, который чуть не вогнал нас всех в тоску. А как посчитать в трудозатратах работу руководящего состава? По эффективности работы подчиненных? Можно и так. А как оценить деструктивные факторы? И что делать, если своим действием или бездействием руководитель нанес ущерб. Например, по пьяной лавочке зарядил иноземному послу в рыло, бах – война! Ущерб, затраты, люди гибнут, капитал, в натуральных показателях, уменьшается. Кто виновен и как его наказывать? Может, заслужил посол тот? Да и отстранять руководителя от работ во время войны – не самое лучшее решение. Зоряна только и успевала записывать идеи и давать им оценку с точки зрения нашего Закона. Леда вторила ей, только с точки зрения финансов. Итог – налог на руководителя. На труд наших мужиков теперь был введен налог на общегосударственные нужды. Причем, введен хитро. Каждый последующий начальник в цепочке управления получал меньше, чем непосредственный руководитель, чем дальше от "земли" работал – тем меньше его доля в том налоге, пусть масштабами берет. За голову схватились Святослав, Агна и Ладимир, им больше всего рассчитывать надо, у них наиболее длинные цепочки управления.
А потом задал вопрос Торир. А что с внешней нашей торговлей? Внутри-то цены определили, а как их соотнести с ценами на Ладоге? Вот сделали мы сталь, наши расходы на нее понятны, в труде считаем, налогах разных. А на Ладоге ее по чем продать? Какой эквивалент обмена? Лис схватился за голову – его участок работы.
