Текст книги "Вольные стрелки (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Надо пробовать, особенно по железу-то, но и без этого. Сколько у нас дров город потребляет? Отопление? Паровики? Надо у Леды узнать...
Леда дала цифру. Потребление леса шло на три неравных категории – железо, пятая часть, спирт-ткань, десятая часть, дрова – все остальное.
– Значит, можно не рубить почти четыре пятых леса, – заключил Буревой.
– А с железом – надо подумать, может тоже как уголь древесный его делать, греть с крышкой, да остаток собирать. Надо брать, – я подвел итог нашим посиделкам.
– Дороги туда сколько?
– Два дня пути. Мы так далеко не забирались. Но это по лесу. Если путь проложить, то легче будет.
– Да на тракторе, – дед рассматривал карту, – пяток ручьев, три речки мелких, овраги... Справимся! Тем более, что рядом он железо нашел, в болоте.
Дед ткнул в значок, нанесенный Горшком. Торфяник, по крайней мере та его часть, которую отметил Горшок, граничила с болотом, в начале которого мы брали железную руду. Граница та проходила через скальный выход, вода из болота перетекала на торфяные поля. Вот на стыке Горшок и нашел болотную руду.
– А если мы там и топливо имеем, и железо, надо комбинат ставить, железный, ну, завод большой для выплавки. Если с торфом все получится,
– И как мы его охранять да защищать будем?
– А там есть вообще люди? Горшок не видел?
Мы достали карту, которую я срисовал с форзаца записной книжки, которая с городами была.
– Значит, это треть пути на другое озеро, Святослава спросить надо, он в тех местах крутился...
План в целом созрел. После Нового года отправим людей, дадим им нивелиры, пусть дорогу наметят. Плюс поэкспериментируют с торфом как сырьем для металлургии. Плюс глубину слоя определят. Потом будем окончательное решение принимать. А пока у нас Новый Год.
Вывели вечером тридцать первого числа полевую кухню, столы на улице накрыли, зажгли факелы по периметру. Я держал речь:
– Все вы знаете про Мороза, дед такой в лесу живет, холод напускает. Так вот, в Москве он не бедокурит, а наоборот, подарки раздает, тем кто его не боится. А бояться его нечего, тот дед нам как родной. Встречайте!
– О-хо-хо! – из-за елки Новогодней вышел Буревой и Смеяна в нарядах соответствующих, – Долго мы к вам с внучкой шли, да подарки несли. Внучка моя, Снегурочка, все поторапливала, чтобы к Новому году успеть!
– А что, Новый год сейчас разве? – народ напрягся от вида деда, но держался, послышались крики.
– Новый год у нас сейчас, я лес снегом укутал, речки все заморозил, самое время праздновать. А то дальше теплее будет, и я к вам не дойду, по грязи-то.
– А ты дед, на тракторе попробуй! – народ узнал Буревоя, понеслись шуточки.
– Трактор мне еще никто не подарил, – загрустил дед, – пока так, на своих двоих.
– А подарки когда будут? – детский голос из толпы.
– А тогда ты деду моему песенку, или стишок прочтешь, тогда и подарки будут, – это уже Смеяна.
– Я только про пулемет знаю! – из толпы показался бойкий мелкий.
– И про это пойдет! А мы вам новую споем, да вместе разучим. Дети! Вставайте в хоровод...
Хорошо прошел Новый год, весело. В полночь я подвел итоги уходящего года:
– Мы с вами только в этом году жить вместе начали, но уже много всего сделали. Были у нас и радости, – Лис приобнял Леду, Кукша свою Сигни – и печали.
Веселина погрустнела, народ тоже чуть помрачнел, забыли уже про прошлогоднюю зиму.
– Но жизнь продолжается! И мы с вами многое еще должны сделать, чтобы жизнь наша стала еще краше, лучше, и дети наши росли хорошо, – Вовка мой сновал между ног у мамки, тоже хотел к Елке, как другие дети, – все были здоровы и счастливы в Новом году!
Бо-о-ом! Бо-о-ом! Кукша по моей просьбе по отметкам наручных часов бил в котел железным молотком.
– Осталось всего ничего до Нового года! И... – двенадцатый удар, – Вот он наступил! С Новым годом! С новым счастьем!
Из-за моей спины в небо понеслись огненные стрелы. Обеслав с Добрушем пускали салют. Народ зачарованно смотрел, как в небе догорают куски горящей материи. Красиво получилось.
– А теперь – подарки!
Дарили мы опять сказки. Народ радовался нехитрым книжкам, да благодарил, что для них тоже сказку устроили, зимнюю. То ли еще будет...
8. Москва. Год 863
Праздники прошли весело. Катались с горки, сделанной тут же, в крепости, играли в снежки, развлекались как могли, погода позволяла. А на второе января случилось массовое побоище. Я занимался семьей, услышал крики со стороны заводи. Схватил винтовку, выбежал на улицу – кругом тишина. Все спокойно ходят, разве что Святослав с Ториром стоят в воротах и руками что-то друг другу показываю. Подошел:
– Что за шум, а драки нет?
– Как нет! Вон, смотри!
На льду заводи шел конкретный мощный бой. Битва происходила между двумя большими группами мужиков, без оружия, но махач был яростный.
– А чего вы их не разнимаете? Перебьют ведь друг дружку!
– А зачем? И с чего перебьют-то? – искренне удивился Торир, – Они ж на кулачках развлекаются...
– Мы так воинов в поход искали, – Святослав показал рукой на молодого парня, который отбивался от троих наседающих на него, – вон из того славный воин бы вышел.
– А по какому поводу дерутся-то?
– А без повода. Скучно.
Я присмотрелся к махачу. И действительно, народ бился хоть и яростно, но с соблюдением неких правил. Лежачих не били, ногами не дрались, да еще и помогали друг дружке, если совсем плохо человеку. Вон двоих сцепившихся, и упавших на лед, выводят. Все по честному, кулачный вроде как бой.
– Надо им капы сделать, да перчатки. Да шлемы специальные, чтобы не побились, – я наблюдал за дракой, – и ринг оформить.
– Зачем? – хором выдали Торир и Святослав.
– Капа – в рот такая штука, чтобы зубы не повыбивали, перчатки – чтобы пальцы не поразбивали да глаза не повыкалывали, шлем – при падении голову беречь. На еще правила надо, а то ведь поломаются мужики. Ринг – чтобы на льду не скользить.
На меня посмотрели с пониманием. Зубы тут берегли, как и глаза с пальцами. Привлек Торира и Станислава, вместе попробовали новое спортивное снаряжение. Вроде нормально, пусть только Торир в себя придет, крепко его приложил Святослав, вон, на мешке мурман лежит, отдыхает. Ринг сделали из канатов, капы – из дерева, перчатки сшили, гульфик, от всякого рода случайностей, да шлемы толстые. Получился боксерский ринг. Но масштабный – концепцию индивидуального спорта мало кто понял, ринг у нас большой, там толпа на толпу мужики друг дружку месят, выигрываю те, кто на ногах остался. Добавили пару правил, для безопасности, назначили Станислава судьей, дали ему свисток, да и уселись на наспех сделанных трибунах, наблюдать. Тоже развлечение, особенно когда безопасное. Мужики довольны – адреналин накопившийся сбросили, мы тоже, у нас команды болельщиков образовались. А вообще надо баб где-то взять, а то у нас треть мужиков груши околачивают, а должны бы жен.
Поле праздников народ в работу впрягся с новой силой. К концу января отправили партию к торфяному болоту, во главе с Добрушем. Выдали ему нивелир, без оптики правда, просто хорошо отглаженная трубка с отверстиями на конце и гирьками для установки в правильное положение. Рейки еще сделали полосатые, смотришь в трубочку на рейку, и определяешь, расстояние. Для определения углов транспортиры на нем, можно угол отмечать. Первый километр с ними шел, мерить учил, дальше сами пошли, на лыжах. Взяли с собой оборудование лабораторное, для экспериментов, лопаты, топоры, продовольствие. Вел всех Горшок, его мы весь месяц натаскивали на грамоту и счет в индивидуальном порядке. Теперь он читать по слогам мог, да считать немного. Остальное Добрушу поручили, в походе пусть его учит. Горшок к учебы относился нормально, увидел уже пробелы в своих знаниях. И то хорошо.
До отправки партии занимались только новым строительством. У нас теперь вся вторая крепость в бараках типовых. Без автоматики отопления, правда, и стекол, под склады и другие надобности. Стекла Буревой делал, но мы их потом вставим, когда отопление будет, а то холодно в помещениях. Отоплением занимался я с вольными мужиками, плавили металл, делали железо для крыш, печки, трубы. Хотелось чтобы все мои вольные жители по уровню развития приблизились к нам, чтобы было кому технологии поддерживать да развивать.
Мурманы внесли новую лепту в производство, дали несколько дельных советов. Известняк, например, добавить при плавке. Доброе железо получилось. Кнут с Лисом в целом закончили дорабатывать порт, решили мы оставить дамбу вдоль озера. Нам-то весь створ не нужен, только проходы для кораблей. Причем один был независимый, для боевых, если понадобится. Ополчение тренировалось, мы тоже не отставали. Веселина начала отходить от трагедии своей, и назначили на февраль свадьбу Кукши и Сигни. Они не хотели жениться, чувствовали оба некоторую вину перед Веселиной из-за Ярослава. Племянница уже когда сама поинтересовалась, когда, мол, под венец, тогда и назначили. Молодцы ребята, хоть и молодые. Назначили на 23 февраля, я идею подал. Теперь день свадьбы нашего почти главного военного, объединение кровное воинственных мурманов с не менее воинственными словенами будем праздновать как День защитника отечества. Мол, были мы разные, но Отечество одно, и защищать его плечом к плечу будем, если что. Потому и праздник, а свадьба – как скрепление того решения, что Отечество одно на всех сделать. Кривая отмазка, конечно, но иметь праздник в привычный день хотелось. Восьмое марта мы тоже выделяли, но пока не сильно, будет повод – и его официально назначу.
Планируемый День Защитника отечества заиграл новыми красками буква через три дня после ухода партии на торяфники. Кукша на коне с Ториром традиционно объезжали местность, выявляли следы и просто картографированием занимались. По их следам к нам и пришли гости.
Я стоял на водонапорной башне, народ суетился на стройке бараков. Я это место любил, видно все, и поруководить можно в рупор. Стоял с Обеславом, тот по периметру прогуливался, опасность высматривал. Из леса, что шел вдоль полей, показалась небольшая группа всадников. Направил на них трубу подзорную, думал, Торир и Кукша. Но они же вроде дома. Странно. Всадники увидели крепость, малость посовещались и направились потихоньку к нам.
– Обеслав! Тревогу играй, гости у нас!
– Всех подымать? – племянник тоже направил трубу на то место, куда я показывал.
– Да давай пока только наших, остальные пусть готовятся. Я пойду поспрашиваю, чего им тут надо.
Перешел на стену, мы мостик организовали от водокачки, ворота крепости были закрыты, все, кроме партии геологов-торфяников были внутри.
Всадников было шесть человек. Один был чуть богаче наряжен, остальные в обычном для этого времени и места облачении. Меч на поясе, топор за поясом, копье, щит на спине, на конях – сумки с провизией. Я заволновался. А ну как передовой отряд более крупных сил?
– Чего надо, люди добрые? – я в рупор спросил подъезжающих.
В крепости народ затих, всадники остановились, не решаясь двигаться дальше.
– Полюдье! – крикнул тот, который был одет побогаче.
– Чего? С хрена ли гости понаехали? Какое полюдье?
– На Ладожской земле кто живет – по белке с дыма, Рюрику! – надрывался мужик.
Так, стало быть налоговая инспекция пожаловала.
– Мы на упрощенке! Без НДС работаем! В особой экономической зоне! – вот вечно мне, когда нервничаю, дурь всякая лезет в голову.
– Чего? – чуть не хором проорали всадники.
– Чего надрываешься? – ко мне подошли Торир, Кукша и Лис, в полном облачении.
– Налоговая пожаловала, инспектор и отряд физподдержки "Коричневые штаны".
– Чего? – это Торир с Лисом, Кукша ржет, – И почему коричневые?
– Ну, красная рубаха, чтобы крови в бою видно не было. Коричневые штаны – соответственно...
Со стены раздался ржач, мужикам шутка понравилась. Всадникам – нет.
– Не будет белки с дыма – Рюрик селище ваше разорит! – надрывался "богатый".
– Чего он хочет-то? – я обратился к более опытным товарищам.
– Да шкурку беличью, или по цене что-то такое же с дома, – Лис рассматривал всадников в трубу.
– Значит, четыре шкурки, – заключил Кукша.
– А чего так мало? – изумился Лис.
– Ну, три барка, да еще дом наш многоквартирный, вот и выходит четыре шкурки..
Опять ржач со стены.
– Кто главный! Выходи, да дань неси! – опять надрывался "богатый".
– Так, и что дальше будет? Лис, ты же сам в полюдье ходил, небось, чего ждать?
– Так далеко мы не забирались. Если дань не дадим – могут людей привести еще, да напасть. Или по лету лодками придут. Хотя это вроде не Ладожская земля. Чего они так далеко забрались?
– Значит, надо их отвадить, – заключил я, налоги платить мне совершенно не улыбалось.
– Да отвадить-то можно, только убивать их не надо. Тогда точно еще придут. Они же не только с нас взять хотят, набрали уже, небось, с других селищ. Рюрик за своих людей может и осерчать, войско пригонит.
– Так значит переговоры?
– Значит переговоры, – кивнул Лис.
– Мужик! Погоди, я сейчас выйду – это уже в рупор, всадникам.
Переговоры решили провести с соблюдением местного торгового и делового этикета. Тут как, захотел ты, например, два вагона меди. Село нашел, где ту медь делают. Собираешь братву, идешь и навешиваешь тому селу по самые помидоры. И медь себе забираешь. Или тебе навешивают, и ты с половиной братвы обратно идешь, думу думать. Это, так сказать, базовая позиция на переговорах. А потом те, из села к тебе идут, и тоже навешивают. Позиция противоположной стороны. В зависимости от результатов таких вот "переговоров" кто-то на дань попасть может, или скидку получить, и ценник так определяют. Глядишь, лет через десять таких вот походов неплохая торговля получается. Это мне местные рассказали.
Всадники стали подмерзать. Мороз, хоть и небольшой, но все таки холодно. Раздался глухой звук, с крепости посыпался застрявший на ней снежок. Ворота открылись. Из ворот, со знаменами вышли три колонны. Первая начал строиться в линию щитов, это наше ополчение. Вторая устроилась за ними, и по зычному крику Брунгильды выставила на плечи копейщиков арбалеты со штыками. Третья колонна разделилась на две части – одна по правому флангу встала, стрелки с винтовками, на левом фланге занял позицию Гуннар Максимов, с пулеметом. Мы фамилии когда викингам искали, давали все в соответствии с их пристрастиями, местами расселения, или родовыми прозвищами. Кнут стал Кораблевым, Торир – Мудрым, Ивар – Скандинавским. Атли фамилию подобрать не могли. Но смотря как ласково и нежно Гуннар заботится о пулемете, дали фамилию Максимовы, для Атли, Гуннара, Брунгильды. Тогда же и песню вспомнил.
Строй занял позицию, по свистку копья устремились в направлении всадников, арбалетчицы взвели тетиву, стрелки заняли позицию для стрельбы с колена. Пулеметчик пару раз крутанул тяжеленную машину, и навел ствол на прибывших. Мы с Ториром, Лисом и Кукшей на конях вышли из ворот и встали рядом со строем. Все это – показуха, наше ополчение не готово к бою, но смотрится внушительно. А теперь главное с коня не свалиться – у меня навык езды нулевой. Мы вышли перед строем, встали между ним и всадниками.
Те посовещались маленько, "богатый" слез с коня, снял шапку, обозначил маленький поклон:
– Поздорову вам, люди добрые! Князь Ладожский Рюрик шлет вам пожелания здоровья и приветствует на своей земле, – вот так бы сразу, Диалог переходил в конструктивное русло.
– И тебе не хворать, инспектор! Только с чего вдруг земля тут Ладожская? Далеко до Ладоги-то. У меня договор есть...
– То со мной договор, силы в нем теперь нет, – прошептал мне на ухо Лис.
– Учту, – прошептал я в ответ, и громко обратился к всаднику, – Звать-то тебя как?
– Я Златобор, мытник Рюрика, это люди мои, – богатый представился, – вы кто такие будете?
– Вон того, с краю, я знаю, он раньше в дружине Ладожской был, – опять прошептал Лис.
– Нормальный мужик? – я ему тоже шепотом.
– Да нормальный, собраться мне помогал.
– Так, сейчас угостим гостей дорогих, да поспрашивай его, что там вообще творится, – я шепотом отдал указание министру иностранных дел, и повернулся к Златобору – Сами мы русские, страна наша тут, Россия зовется, это столица ее – Москва. Я Сергей, главный, это мои люди. Если с добрым словом к нам пришли, мы завсегда гостям рады. Так что предлагаю не мерзнуть, да железяками друг в друга не тыкать, а выпить... меду вместе, да... покалякать, про дела наши скорбные.
Во! Опять дурь полезла!
– Вы это, располагайтесь тут, дров принесем, палатку, если надо, покормим. В крепость хода вам пока нет, сам понимаешь.
– Да ясно, чего уж тут, не дети, – Златобор дал знак своим людям, те слезли с коней.
Я поднял руку – по сигналу с крепости взлетела ракета, ополчение стройными рядами направилось обратно. Остался десяток, из бывших вояк и наиболее подготовленных мужиков, в оцеплении будут, потом их сменят. Да стрелки с винтовками наши втроем остались, и Веселина оптикой на стене отблескивает. По команде она выстрелила в точку около Златобора. Тот отскочил от фонтанчика снега, захотел было меч выхватить, люди его напряглись.
– То чтобы мыслей у тебя дурных не было, предупреждение. Наш стрелок комару хозяйство на лету отстрелит, да его в живых оставит, даже на таком расстоянии.
Как подтверждение моих слов, по плану, выстрел Веселины ударил метрах в двадцати за всадниками. Прибывшие посмотрели уважительно, с таких позиций можно начинать переговоры.
К нам присоединились Атли и Кнут, немало удививший железной рукой прибывших, мы вывезли полевую кухню, развели костер, накормили мужиков, ну и налили, не без того. Те отогрелись, языки развязались. В основном говорил со мной Златобор, остальные или с земляками разговаривали, половина скандинавы оказались, или с Лисом, те кто ладожский был.
Я думал бепредельщики налоговые заявились, оказалось – нет. Мытник дань собирал вдоль Свири, речке на юге, дани было мало. Разбежался народ от путей торговых, когда мор шел. В одном из сел остановились, дань взяли, да пошли на встречу местным жителям. Их стая волков терроризировала, переходила через замерзшую речку, и убивала скот, да и людей бывало. Вот мытник и собрал летучий отряд, пустился по следу, защитить местных жителей. Ведь дань-то не просто так собирает – защиту гарантирует, и от волков в том числе. Пять дней лесом налегке, натолкнулись на следы патруля, и по ним дошли до нас. Стая через поля наши ушла, на восток. По полям тем определили, что люди тут живут, да и решили наехать, может, прокатит. Не прокатило – значит, можно и поговорить.
С налогами в это году плохо. После мора налогооблагаемая база упала, население разбежалось, малый и средний бизнес в загоне, олигархи уводят активы в оффшоры, собираемость низкая. Это я так жалобы его на свой язык перевел. А так ребята вроде неплохие, вон, с волками населению помогают, да и в целом не рыпаются, поползновений нет в сторону конфликта. Пообщались, про урожай, про погоду, про путь их с Ладоги, спросили про дальнейшие планы. Стаю они уже потеряли, считай, отвлеклись на более интересное, на нас. Так что теперь пойдут в то село, откуда выезжали, да и до дому – Рюрик очень ждет налоги собранные, я так по мелким оговоркам понял. Спросили как там вообще в мире, в Новгороде чего. Отделались общими фразами – высокая политика явно не конек наших гостей. Замятня в Новгороде продолжается, на юге хазары шалят, викинги да варяги на Балтике крупный поход готовят, все по старому.
Придарили им палатку четырехместную, от снега, одеял в нее, печку маленькую дали, типа буржуйки, у нас такие были для быстрого обогрева помещений, пока не протопилось, еды оставили, да и часового выставили на стене. Чтобы не провоцировать людей. А так часовой стоит – значит, все на страже, граница под замком, и лезть туда нечего. Такое тут понимают, и уважают. Не охламоны значит какие-то, а серьезные люди. Всадники тоже оставили одного у костра, да и спать завалились. Больше в принципе они сделать ничего не могли – у мытаря прав нет на обсуждение границ да договоров, да и земля тут не их. За себе они не боятся, чувствуют силу за собой, а мы им вроде как не угрожаем, накормили вон да налили по чарке. Территория тут спорная, к Ладоге вроде как не относится, но и к кому-то другому тоже, все вообще думали что тут пусто. Мы выдвинулись в крепость.
– Ну что знакомый твой рассказал там, Лис, – это уже по результатам переговоров мы совещание собрали.
– Дела интере-е-есные, – Лис откинулся на стуле, – Рюрик на место Волка пришел, то вы в курсе. Дружину под себя подмял, старую, своих привел, торговлю наладил. Но хочет в Новгороде сесть. А там свои люди, другого хотят. Теперь вот Рюрик в полюдье людей отправил, меха взять хочет да серебро, в Новгороде людей умаслить. Получится – сядет там. Против него купцы, те, что зерном торгуют, которых мы вели тогда толпой. За него – полоцкие да другие еще. Вот и требует мыта больше сейчас, чтобы сесть, а потом вроде как облегчение будет. По лету в Новгороде сбор будет, кликать будут на княжение кого с дружиной, вот он и готовится. Мытарь этот молодой, из новеньких, Рюрик большую дружину собирает, людей много под себя тянет, чтобы в грязь лицом не ударить в Новгороде. У него варяги в основном, теперь еще и словен куча, так тот знакомый говорил.
Я задумался, попросил всех дать мне чуть времени. Сидел, рисовал на бумаге, вспоминал:
– Буревой, помнишь, я говорил, что в прошлом году сесть должен Рюрик был, позвать его должны? Так вот, мы то дело испортили, – я усмехнулся и откинулся на стуле, – если бы мы тех данов не выбили, торговцы зерном в ущерб бы вошли, и силы не имели. Тогда бы он еще в прошлом году сел в Новгород.
– "Земля наша велика, но порядка в ней нет", так ты вроде говорил его звали? – дед тоже помнил мои рассказы.
– Ага. Так вот. Силы бы торговцы не имели, его бы полоцкие на княжение бы протащили, так бы и пошло все по-старому. А мы данов прищучили, новгородские на зерне поднялись, и против него своего кандидата выдвигают. Рюрик мыто на предвыборную компанию собирает, я тебе рассказывал как у нас было. Ну там подкупить кого, или прирезать, дружиной большой пригрозить...
– Баловство те ваши выборы, – пробурчал дед, я ему много чего рассказывал в свое время.
– Баловство, не баловство, а так и есть. Лис, как думаешь, получится у него? – я посмотрел на Торира, Лиса, Святослава.
Мужики сидели удивленные. Да что там удивленные – они натурально о...ли! Первым пришел в себя Лис:
– Так. Что это сейчас было?
– Они-то не в курсе, – дед толкнул меня локтем.
– Точно. Зарапортовался я. Или может расскажем?
– Да смотри сам, вроде, все свои, родичи, считай, – дед пожал плечами.
Я повернулся к мужикам, которые онемевшие сидели на другой стороне стола:
– Завтра на место одно пойдем, я вам все расскажу. Этих, – я махнул в сторону мини-лагеря мытника, – проводим, и все расскажу. Завтра.
Народ расходился подозрительный. Тут секреты не очень любят.
На утро проведали мытника, его отряд уже собирался. Мы им палатку подарили, печку, в дорогу еды дали, да наказали приходить с миром в следующий раз, без таких вот наездов. А там может и срастется чего-нибудь интересное. Ребята были благодарны, нормальные мужики. Уехали, а я повел на конях троицу новеньких на свое "плато". Мужики были хмурые да подозрительные. Не нравилось им мое поведение.
На плато, где остался только асфальт да кусок домика полуразрушенного от трансформаторной будки, усадил их на деревья поваленные еще в момент переноса, да и рассказал все. Как появился, когда родился, где до этого жил, вернее, когда. Народ от рассказа охренел, но не так сильно как я ожидал – списали все традиционно на волю богов. Обратно шли задумчивые, проворачивали в голове мои рассказы. Лис только переживал сильно:
– Вот ведь как! И что, про нас с братом неведомо никому через столько лет? – Лис размахивал руками, – Живет человек, дело делает, а потомки его и не помнят...
– Ага, ничего на было, насколько я помню. Времена эти, – я обвел рукой зимний лес, – у нас только в былинах есть, да сказках. Про Рюрика знаем, а до него, про Гостомысла того же – ничего, по крайней мере я не слышал. С Рюрика пошла земля наша в том виде, в котором я ее знал, вот и помнят.
– Вот почему Россия, да Москва, – Торир задумался, – а если не встанет Рюрик на княжение, что будет?
– А мне то неведомо, – я пожал плечами, и чуть не упал с коня, – Черт! Может, другой кто сядет, да и по другому все пойдет.
– Выходит мы времени ход повернули, – подал голос Святослав.
– Выходит, так. Только вот не знаю, к лучшему это или к худшему.
– Рюрик сядет, – уверенно произнес Лис после недолгих раздумий, – я другого, которого на его места пророчат, знаю. Тот больше по торговле, а от князя защита нужна, сила воинская. Если Рюрик дружину соберет, а он соберет, судя по словам мытника, то позовут его.
– Только силы той, что в тот раз, – Святослав кивнул в мою сторону, – уже у него не будет. Значит, по другому все пойдет.
– Да и год потерял, в замятне, – добавил Торир.
– Не, если сядет, то сядет крепко, – начал спорить Лис...
Так, в рассуждениях о неопределенности судьбы, мы и провели дорогу к Москве. Мужики под это дело отошли, стали смотреть уже не подозрительно, а скорее с интересом. Теперь нас тайна общая связывает, которую, я надеюсь, и мужикам так сказал, он и с собой унесут в Вальгаллу или в Ирий, кто куда. Ну если только не будет особого распоряжения.
До свадьбы Кукши рассказывал мужикам про будущее, то, что они понять могли. Народ ходил задумчивый, однозначно поддержали работу Буревоя по формированию летописи. Пусть потомки знают свои корни. Перед свадьбой пришел ко мне Лис с Кукшей, что было удивительно
– Серега, дело есть, разговор серьезный, – Лис повел нас в актовый зал, – я думаю, рыть гавань рано.
– Чего так? Вроде договорились же, мы проект почти нарисовали...
– Надо со стены начинать, – встрял Кукша.
– Верно, – поддержал его Лис, – мы гавань ту хотели, пока мытник не пришел. Твои рассказы, про замятни всякие, про усобицы... Сам подумай, Рюрик если не соберет серебра да мехов достаточно, если не позовут его, он дальше пытаться будет, он парень упрямый, я это еще на Ладоге понял. А тут мытник ему про крепость нашу расскажет. Что он сделает?
– Дружину ту на нас пустит, тут не сильно далеко, – я понял ход мыслей Лиса, – только вот почему стены? Заводь защищать надо? Они же на лодках пойдут?
– Ага, но мы-то с заводи отобьемся, корабли потопим... – Лис начал раскрывать мысль.
– Огнеметами да пулеметами... – добавил Кукша,
– ...А вот если с берега атакуют, то крепость нашу возьмут точно. Стены-то низкие, да деревянные. С воды скорее всего они не пойдут, тут места мало, а вот высадиться подальше, да пешком – почему нет? Или того хуже – зимой придут, на конях, сотни три приведет...
– А мы их всех тут и положим, – я рубанул по столу, – ибо нефик! Наша земля!
– Ага, только вот потом что будет? Рюрика не будет, что дальше – неведомо, ни тебе, ни мне. А так мы впереди всегда будем, знать будем, хоть чуть-чуть. Рюрик ляжет – с кем договариваться будем?
Лис говорил здравые вещи, надо обмозговать, бывший же "серый кардинал" Ладоги добавил:
– Да и то, торговля нам тут не особо нужна, на Ладоге что надо возьмем. а вот места-то не хватает. Люди еще если будут – опять в бараки селить, да обещалками кормить? По первой неплохо, крепостные ваши рады, я смотрю, а потом? Свой дом кто захочет – чего делать будешь? Неволить?
– То есть, ты предлагаешь строить город, а потом гавань, Когда город будет?
– Да, – отрубил Лис, Кукша тоже кивал, – сначала стену, потом – город, потом – гавань.
Я прикинул в уме наш проект, порядок работ, объем, ухмыльнулся:
– Строиться будем вглубь, получается?
– Как вглубь? – хором удивились Лис и Кукша.
– А вот так. Мы же если стену построим, потом – город, пирсы и набережную-то заранее делать придется, а потом землю вынимать. Так? Так. И значит, разумно будет построить заранее, в земле, пирсы те, набережную, дамбу, а потом вынимать грунт.
Лис и Кукша заулыбались – действительно, вглубь получается.
– А это, кстати, может и проще будет. Надо с Буревоем посовещаться, он уже говорил, что страшно будет жить возле огромного котлована, ну, ямы.
– Мы уже с ним говорили, он к тебе отправил, – заулыбался Лис.
– А про людей ты говорил, еще будут, мысли есть на этот счет? – этот момент меня заинтересовал.
– Да мысли-то есть, – Лис почесал бороду, у деда набрался, – да вот только сработает ли? Да и с Рюриком не будет ли проблем?..
– Он на Ладоге людей набрать хочет, – выдал Кукша за Лиса, – там много оcталось без семей да опоры после мора, вот их к нам и поселить.
– Н-да, мысль, конечно, интересная, только вот вербовать на Новгородской земле... Боком не выйдет?
– Прознать надо, что там да как, да по селам пройтись, к корелам тем же. Может, прирастем населением.
– Только вот делать мы это будем явно не в этом году, – заключил я, – ресурсов не хватит, уровень достойный обеспечить. Лучше меньше, да лучше...
– ... Да продумать надо, как их принимать, и на каких условиях, – добавил Кукша.
– И место подготовить, ты прав, и еду, и железо, – Лис начал в уме прикидывать.
– Баб нам надо, – я задумался о перекосе в половом составе нашей Москвы, – а то мужики друг дружку бьют – это от избытка силы мужицкой. Бабы нужны – тогда та сила в дело пойдет. В потомство.
Мужики заулыбались:
– Тоже верно. Бабы лишними не будут, – слащаво промолвил Лис.
–Ты только Леде не говори, пристрелит, – предупредил его я.
– Знаю, шучу. А про баб подумаю. Есть мысли...
Свадьба Кукши прошла хорошо. Не так весело, как остальные, больше официоза, все-таки роднимся с Ториром, международное дело, хоть и живут все в одном месте. Мы выставили угощение крепостным, рассказали о политических последствиях брака между Игнатьевым и Мудрой, такая у Сигни фамилия. Объявили этот день Днем Защитника отечества, рассказали почему так. Мужикам крепостным подарили по новому ножику булатном – пусть порадуются. Выходной, опять же сделали, праздник все-таки.
Кукша молодец. Вел себя правильно, по-мужски. Принял подарки от всех, мы старались, да и взял ответное слово:
– Мы с Сигни решили, что сына нашего Ярославом назовем. И чтобы помнил он, как на свет появился, да детям своим передал. Да память чтобы о нем крепкая была – не будь его, не видать нам свадьбы этой, – Кукша обнял уже теперь супругу.
– А если девочка будет – Ярославой звать будем, – добавила Сигни.
Народ воспринял это очень хорошо, одобрительно зашумел. Правильные они люди, Сигни и Кукша Игнатьевы-Мудрые. Оба фамилию взяли двойную, чему Торир был бесконечно рад, сына считай доброго получил на старости лет.
