Текст книги "Вольные стрелки (СИ)"
Автор книги: Максим Макеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
– Эх, Буревой, братик мой названный. Нет, не пора. И никогда остановиться не получится. Сам понимаешь. И время на это выделять постоянно придется, и постоянно проводить такие вот опыты. Но сейчас, с нашими знаниями теперь, мы реально горы свернуть можем!
– Как? И когда? Мы же только пишем, пишем и пишем, пишем и пишем... Если это твой научный подход – то лучше как раньше делать, по-старинке, – дед вздохнул, – давай уже заканчивать.
– Хм, заканчивать, говоришь... А давай лучше мы с нашим научным подходом сделаем что-нибудь из того, что у нас уже есть, и сравним. Как тебе мысль?
– Ну давай, на пробу. Но если не получится – давай лучше камнем да кирпичом заниматься, все равно строиться хотели.
– Договорились. Делаем трактор.
– Трактор? Третий? У нас же те два вроде еще целые, зачем?
– А сравним. Мы сейчас размеры его зафиксируем, и спроектируем по-новому, с использованием новых знаний. Потом сделаем, и сравним.
– Ну..., – дед почесал бороду, – а давай. Больше не меньше, найдем куда его засунуть. Только это, надо что-то с зависимыми делать.
Ребята перешли на четвертый уровень вольности, заслужили. Теперь они под присмотром могли сидеть до десяти вечера в общем зале, а в воскресенье – так вообще целый день. Мы даже разрешали на улице им время проводить, при условии наличия "конвоя". Конвой, правда, был номинальный, Обеслав, Кукша, Веселина или барышни, и непонятно, охраняли они их или вместе просто время проводили. Обеслав даже винтовку свою один раз оставил, за что поплатился "отработкой" – нечего оружие бросать где попало. Следующий уровень предполагал возможность их выпускать на работы за пределы крепости, с конвоем. И вот тут была реальная проблема – нам могло тупо не хватить "конвоиров". А если их выпускать толпой – то один конвоир бы точно не справился. Дилемма, как любил повторять Кукша.
– Закон нарушать мы не будем, – я медленно в голове проворачивал ситуацию, – но и делать что, не пойму. Надо совет собирать, да их потом поспрашивать, как они вообще к нам относятся и где себя видят.
– Поспрашивать – можно. А лучше – клятву с них взять, что не убегут.
– Взять-то мы можем, только по местным понятиям они рабы, и сбежать из такого состояния – милое дело, следовательно, пойти против клятвы, данной их богам – они спокойно могут, нашим – тем более. Может не сработать.
– Надо их к Перуну отвести, на поле, пусть посмотрят, там и следующий уровень им сделаем. Может, под его очами смиреннее будут.
– Да не надо, чтобы смиреннее, надо чтобы нам поверили да тут остались. Нам покорные не нужны – нам товарищи нужны в делах.
– Ну, я то и имел ввиду, – сказал дед, – смиреннее – спокойнее. Чтобы пока не рыпались, а там и сами не захотят.
Собрали совет родственников, у нас было несколько объявлений. Первое, мы переходили к практическому использованию накопленных знаний. Второе, достижение пленными нового уровня, и что с этим делать. Третье, скоро появиться новый трактор. Первый и третий вопрос не вызвали споров, все уже тоже хотели увидеть результат наших трудов. По второму вопросу было сложнее.
– А чего там думать? Закон поменять, и все дела, – выдал Кукша.
– Ага, а потом еще раз поменять, и еще раз. И когда там у них воля выйдет? К пенсии? Ну, к старости? Ты бы верил таким людям, которые собственный закон нарушают да меняют как Перун на душу положит? Вот и я бы не верил. А мы от них доверия ждем, доверия и поддержки.
– Ты думаешь, они не доверяют? Убегут? – Зоря задумчиво поглаживала уже большой живот, – вроде не совсем дурни, понимают, что бежать некуда.
– Неа, не понимают, думают, село рядом есть, – это Обеслав, – в их местах села чаще стояли, думают, и тут так. Мне Толик рассказывал.
– А там вообще заводило кто? Есть кто-нибудь, кто идею побега поддерживает?
– Юра. Он в основном воду мутит. Говорит, что рыбаком станет, как отец, когда по нашему закону вольная ему выйдет. Да Ладу в жены возьмет, – Кукша посмотрел на нас, – с этим, кстати, как быть?
– Ему восемнадцать в этом году, может по закону, – подал голос Влас.
– А Ладе – семнадцать, не может по Закону, – вступилась за подопечную Зоря, – хотя я так и не понимаю, зачем мы так написали.
– За здоровье переживаем, есть определенный период, когда детей лучше рожать, в мое время его определили как восемнадцать лет. Вот и не хочется, чтобы девчонки молодые гибли, детей на свет рожая. Потерпят – хуже не будет. Значит, Юру надо как-то тут оставить, подманить чем-нибудь. Так? Рыбаком, говорит, стать хочет, как отец. Желание, кстати, похвальное, и нам тоже нужное. А потому, друзья мои, сделаем мы так...
На следующий день в торжественной обстановке мы вручили новые значки и внесли изменение в паспорта нашим зависимым. Пятый уровень – это уже серьезно, дальше и работать больше надо будут, и учиться. Если честно, у нас не все взрослые формальным параметрам соответствовали, например, шестого уровня свободы для зависимых. Ибо учебники по физике я только-только делать начал, а она наравне с химией, биологией, природоведением входили в курс обучения для зависимых. Вместе всем им учиться придется.
После вручения Юра было намылился на выход, за пределы крепости. Но мы воспользовались лазейкой в законе, там ведь сказано могут с конвоем, но не сказано, что конвой по первому требованию их водить туда должен. Ребята чуть поскучнели, но мы пообещали им завтра выход в "поля". Подопечных распределили так, что у каждого был куратор и еще один сопровождающий. В крепости оставались только Зоряна, и совсем мелкие дети. Правда, опасности не было, мы все предполагали быть недалеко друг от друга.
С Буревоем устроили Юрке оговоренный заранее спектакль, на тему "научи нас, сирых и убогих, юноша грамотный, как правильно рыбу ловить, а то сами мы косорукие, пескарями да килькой побираемся". Юрец надулся, начал важно вещать про лодки, сети, повадки рыб. Эффект нужный был достигнут, дед пошел к своему подопечному, Толику, а я с Юрой пошел в ткацкие мастерские, где сети были развешаны. Мы до этого их в мастерские не пускали, от греха подальше. Не то чтобы секреты берегли, скорее, за здоровье их переживали, а то сунут руку в кислоту, или спиртом надышатся древесным – и поминай как звали.
Пацан с интересов осматривал непонятные громоздкие машины, перешли к сетям.
– Такая большая сильно, ее только пять лодок, или больше тянут, если рыбы много идет, – он с умным видом комментировал увиденное.
– Да у нас только одна и есть, – я "горестно" развел руками, – пошли, покажу, расскажешь, как правильно делать.
– Ну так а зачем такую сеть делали? Глупо это, неправильно, – Юра пошел за мной с видом приглашенного эксперта.
Пафоса и понтов у него хватило только до момента выхода за пределы крепости. Там, на берегу заводи, стояли вытащенные на берег три лодки. Одна дановская, мурманы ее тут оставили, на своей умчались, одна – наш тримаран, и сейнер. Сейнер, в отличии от других лодок, был толстый, громоздкий, явно не скоростной. Юрец смотрел на это все, и ловил руками падающую челюсть. На больших стапелях из суровых бревен стояли накрытые брезентом лодки, под снегом.
– Чьи лодки? Где люди? Где весла?
– Наши лодки, вот эту в прошлом году построили, эту у данов забрали, а вот на этой рыбу ловим.
– А на веслах кто? Парус где? Как на воду спускаете? – пацан плечом пробовал ее вес.
– Да трактором и спускаем, машиной той, пар из которой идет. А ходим на такой же машине. Экипаж, ну, людей на лодке, – два человека, в той, которая для рыбы.
– И зачем такая большая лодка, если вдвоем сеть крупную не вытянешь?
– Так мы не сами тянем, машина тянет, а мы только дрова подкладываем, да управляем ей, – я наслаждался обламыванием понтов у малолетнего подростка, – чего там тянуть-то? Мы за раз всего по сорок-пятьдесят пудов достаем...
Все, сейчас его инфаркт хватит. Выдавил Юрка только свое традиционное:
– Заливаешь?
– Не, не вру. Вот как вода встанет, хочу тебя с собой взять, за свежим уловом. Третьим будешь, поможешь да профессию обретешь. Ну, дело освоишь. А там глядишь, и сам на ней ходить будешь...
Это и был наш коварный план – привлечь на свою сторону подростков обещаниями разных бонусов от жизни у нас. Роза шла места выбирать под аптекарский огород, Толик с дедом поля осматривали, Лада с Сати искали крапиву после зимы на семена, по части ткачества, значит. Вера, которая больше к творчеству тянулась, с Веселиной была, та ей должна уши прожужжать на момент живописи, макетов, рисунков и прочего. Заманивали подростков по проявленным интересам.
– Вот только ты же как вольную получишь, уйдешь сразу, – я "горько" вздохнул, – да и досидишь до вольной-то? Ты парень сильный, смелый, рванешь в лес – и поминай как звали. Опять самому придется в лодку эту лезть, да за рыбой идти.
– Это чего это я уйду вдруг? – взвился Юра, – я пока никуда не собираюсь. Буду эти, прох-врес-нию брать, ну, делу учиться. Потом поглядим...
Я про себя улыбался, независимо от времени подростки одинаковы. Самое для подростка обидное что? Что к нему не относятся как к взрослому. Они же все сами хотят, самые умные во всем, шишки бьют, но свои. А пообещай некую свободу действий, да дело серьезное – схватятся не глядя на свои навыки, умений, знания. Просто чтобы показать что все, взрослые уже, и никто им не указ. Вот хотел пацан рыбаком стать, лодку свою завести. А ему бац, предлагают стать капитаном целого сейнера. Понятно, что шанс на такое мал, он до сих пор не верит мне, по глазам виду, но шанс-то есть! И не надо год себе снасть искать, готовую дадут, и идти никуда не надо – все прямо тут на блюдце с голубой каемкой лежит. Значит, подумает Юра, я на это надеюсь, надо дождаться, правду ли говорят. Ждать, благо, не долго, весна уже начинала вступать в свои права. На пару месяцев он тут точно задержится, а дальше видно будет.
– Пойдем под брезент, это ткань вот эта, непромокаемая. Да, да, непромокаемая, я тебе лодку внутри покажу, да надо будет план работ по выходу на рыбалку сделать. Поможешь? А то я ни ухо ни рылом, как тут что паклей заделывать, как смолой обрабатывать.
Врал, конечно, Кнут научил, но пацану приятно, а мне не жалко. По лодке ползали пока не стемнело. Юрец ушел в приятном возбуждении в свой дом-казарму, остальные тоже на перебой рассказывали про свои похождения в этот день. Только Вера с Веселиной макет разглядывали, да ворковали в углу, время посидеть у них еще было.
Решив на какое-то время вопрос с подростками, занялись проектом трактора. На новых инструментах, да на ладно сделанном кульмане, рисовали с дедом узлы и агрегаты. Рисовал в основном я, дед искал по нашим записям материал по заявляемым мной свойствам. Ну там сплавы, дерево, и прочее. Опыт постройки тракторов дал о себе знать. Мы по сути перевели на новую ресурсную базу отработанный проект. От расчетов дед малость впал в экстаз. По металлу выигрыш в три раза, по массе – в два, мощность – двенадцать лошадей при тех же габаритах. Вот только котел подводил – слишком быстро запас дров и воды уходил бы из трактора, надо чаще пополнять. Теперь дело за строительством.
Его, правда, прервало радостное событие в моей жизни. Как раз на день рождение Владимира Ильича, у меня родился сын. Зоряна вечером стала плохо себя чувствовать, потом у нее отошли воды. Я сидел, как на иголках, дед меня успокаивал. Обошлось, к четырем утра раздался крик, первый крик нашего нового гражданина и моей кровинушки. Барышни помогли принять роды, закутали маленького в одеяло из крапивы, и принесли нам. Тот уже сладко спал, намаялся при появлении на свет. Я бросился к супруге, та лежала без кровинки на лице, тоже намаялась. Взял у госсовета нашего себе недельку отпуска по семейным обстоятельствам, и провел ее с моим Володькой, в честь отца сына назвал, и Зоряной. Роды у той прошли тяжело, уже все-таки не девочка, долго приходила в себя. Но на третий день, зараза моя любимая, ломанулась заниматься домашними делами. Еле уложил обратно, пусть отдыхает. Перенес кульман в дом, там и занимался проектированием не отходя от семьи. Дед наделал мелкому деревянных игрушек, люльку, Веселина с Верой сшили всяких зверушек, человечков, я делал погремушки, Володька еще больше сплотил наш род. А у меня появилось заодно время подробнее проработать проект трактора. Мелкий спит или кричит, супруга под боком, я с кульманом посреди кухни – идиллия...
Новый трактор успели сделать как раз к посевной. Легкий, удобный, мощный – дед в него влюбился. А когда я доработал его, и добавил по еще одному цилиндру на существующие, двойного расширения машина получилась, да радиатор приделал для пара, причем делал это согласно проекту, проработал в нем такую возможность, деда от машинки было не оттащить. Нам даже балансировку делать практически не пришлось, так и осталась небольшая выемка вдоль всего трактора для камней-балансиров. Этот двигатель стал нашим типовым, на пятнадцать лошадей и с радиатором. Дров жрал меньше, вода почти не выходила за пределы системы, преодолеваемый подъем составлял градусов десять безбоязненно, и еще сверху столько же – с некоторой опаской. Дед придумал приделать седлушки в выемке для балансиров, на четверых, и теперь мог возить народ на работы, но только четное количество, иначе таки перекашивало машину. Научный подход начал свое шествие по нашей деревне.
Юра тем временем под руководством меня, деда, Кушки готовил лодку, да передавал знания нам. Знаний тех было совсем мало, но некоторые вещи были полезные. Мы сознательно помогали ему, не руководили и направляли, а только помогали. Ну, иногда подсказывали еще, ссылаясь на мурмана-корабела, который нам эти знания оставил.
Старт всех процессов пошел одновременно. Началась посевная, Буревой с Толиком пахали на тракторе, Кукша с Добрушем им помогали на втором тракторе. Девушек напрягли на посадку рассады. Работать в теплом помещении, с кучей всяких мелких нужных железных инструментов, накопленных за эти годы, было в удовольствие, особенно когда всем раздали перчатки для работы. Знай себе, пересаживай тонюсенькие стебли, да перебирай семена. Мы же с Обеславом и Юрой вышли на озеро.
Первый выход Юры на пароходе еще долго будет поводом для баек и шуток. Когда мы тянули через блоки трактором сейнер, он терпел. Когда мы задом (!) вышли из заводи, он держался, но когда дали пару, да и пошли с грандиозной скоростью, километров три-пять в час, он не вытерпел. На коленочках, подальше от шумящей машины, вцепившись в борт пялился на воду, на нас, на пар, выходящий из трубы, и что-то шептал вроде молитвы. Пока мы их сюда везли, они ничего не видели да и плохо понимали происходящее. Народу куча, а что там шумит – непонятно. Когда ему Обеслав рассказывал про наш способ рыбной ловли – он тоже пропускал мимо ушей, мол, мало что говорят там люди эти непонятные. А когда дрожание палубы своими ногами ощутил, когда лодка понеслась, по местным меркам, за горизонт, да еще и под управлением Обеслава, он через себя пропустил все шумы и вибрации, и ему стало страшно.
Но когда мы таки нашли небольшой косяк, Обеслав застопорил винт, и передал крутящий момент на вал отбора мощности, а тот вынул сеть, и серебряная река рыбы потекла через наши ноги, захлестывая нашего пришлого горе-рыбака, Юрец нашел в себе силы встать. Встать, и поучаствовать в процессе возвращения в специальное место выпрыгивающей рыбы. Ведь что для рыбака здесь рыба? Рыба это все. За рыбу ты и зерно наменяешь, и железо, и скотину. А если у тебя эта рыба потоком в лодку идет? А если ты практически ногами по ней ходишь, еще не сонной, бойкой, скользкой?
Пока вынимали трал, я одним глазом наблюдал за Юркой. У того прямо на лбу читались мысли. Мысли разные – от сбросить нас за борт и уплыть на этой чудо-лодке, до принесения жертв Озерному Хозяину, который его в это место направил. И если вторая мысль меня вполне устраивала, то от первой надо избавляться. После вытаскивания сети шепнул Обеславу:
– Глуши мотор, только тихо...
Гул прекратился, нагруженная лодка закачалась на волнах.
– Ну все, приплыли. Поломка, Юрка, мотор, что лодку тащил, сломался. А до берега еще плыть и плыть...
Пацан перепугался, причем сильно. Кинулся к борту, глянул на воду, потом поискал глазами весла, не нашел и сник.
– Вплавь можно доплыть, если сил хватит, – я ему подсказал решение, – только тогда лодку придется бросить. Видишь, какая она капризная! Чуть что не так, если без знаний к делу подошел, и сиди, баклуши бей.
– А она сама не выздоровеет, мотора ваша эта?
– Не, там человек нужен со знаниями, с навыками. Запчасти, опять же. Обеслав! Что там у нас, получится отремонтировать?
– Да тут клапан поменять надо! – племянник мне подыгрывал как умел.
– Ну так меняй, есть же запасные?
– Да я не знаю, смогу ли? А то вдруг еще хуже сделаю...
– Учись, родной, учись, а то когда на море пойдем – кто тебе помогать будет? Или в земли заокеанские, ну, океан – огромное море, тысячи морей вместе, за ним тоже земля есть...
– Океан... А мы о таком не знали, – Юрка с тоской посмотрел на меня, – а если не сможем поплыть, что, действительно бросать придется?
– А что? Лодку-то ты забраковал, сказал, на таких вы не ловили, неправильно значит это.
– Ну... я не то имел ввиду, большая она у вас, думал – народу много надо, – Юра огорченно развел руками, – а мы втроем справились... Улов жалко, добрый получился... Да и лодка такая ладная...
– Да какой там добрый улов! – Обеслав вылез из двигателя, протирая руки тряпкой машинным от смазки, – так, баловство одно. Вот помню...
Дальше пошли рыбацкие байки. Как, чего, сколько, Юрец только кивал, разинув рот, и в разговор не вмешивался. Я его подначил, мол, ты же всю жизнь рыбаком быть хотел, неужто и похвастаться нечем? Тот махнул рукой, и уставился на озеро, процедил шепотом:
– Была бы у меня такая лодка...
– Была бы такая лодка – погиб бы. Причем в первый же выход, это тебе не на бревне долбленном да струганном плавать. Тут ум нужен, знания, да товарищи, которые тебе запчасти сделают, да машину к походу подготовят, – я кивнул Обеславу, мол, заводи, – видишь как оно получается, если ты один или просто с семьей только своей рыбу тянешь – так и будешь побираться да требы Хозяину Озерному класть, чтобы рыбу послал большую. Одну. А если все, как пальцы на руке, в кулак соберутся, то и лодку знатную сделают, и рыбы наловят, на всех, и еще много чего смогут. Главное – не в одиночку, главное – с товарищами своими держаться крепко, да не предавать их. Понял?
– Понял, – серьезно кивнул пацан, и лодка загудела, пошел пар из трубы.
– Понял – это хорошо. Мы тут, как ты заметил, вообще много думаем. Вот и ты подумай, где твои товарищи настоящие да как для них жизнь лучше сделать... Обеслав! Что там на компасе? Правь к берегу...
Домой вернулись затемно, Володька у меня дома уже посапывал. Поцеловал жену, облился водой, да давай ее допрашивать, как там остальные наши зависимые.
– Притерлись ребята. Буревой с Толиком уже два поля вспахали, под зерно. Теперь под рассаду пахать да под овощи будут. Девочки с нами весь день, то с Вовкой играли, я просила, то рассадой занимались да семенами. Удивляются всему, как дети малые. У них же с железом туго, а тут даже ящики под рассаду гвоздями сколочены, да еще и отапливается помещение-то, ну, теплица которая.
Был у нас сарай с небольшой печкой и фанерными трубами, мы там рассаду делали. Я его теплицей назвал, она с подогревом лучше всходила, крыша у сарая того съемная была.
– Не, родная моя, настоящая теплица будет, когда мы крышу стеклянную сделаем, да весь год со свежими овощами будем. А это пока так, чуть больше помидоров да огурцов собрать.
– Сказочник! Как есть сказочник! Стеклом крышу крыть – кто ж так делает?
– Эх-х-х, – я схватил супругу, та только пискнула, повалил на кровать, – а вот веришь, у нас так и делали. Всю зиму огурцы, грибы да помидоры с перцем. Да еще и лимоны, да еще и розы, да еще и ... Эх, и мы так сделаем, заживем! Веришь мне?
Зоряна погладила мне щеку, поцеловала, и сказала:
– Верю, во всем верю. Будут у нас и огурцы круглый год, и помидоры. Да только вот уже мы зажили так, как и не мечталось мне. Спасибо тебе, за все...
Дальнейшее было уже не для чужих глаз и ушей.
До конца весны мы успели все посадить, удивили ребят не раз. Траву – сажаем, крапиву – сажаем, овощи странные – тоже в землю. Роза прикипела к своему аптекарскому огороду, с ней там Смеяна постоянно крутилась. Толик пару раз успел прокатиться на тракторе, да еще и перевернуться. Думал – бить будем, а мы только за него переживали, не убился ли? Все обошлось, вместе с ним и посмеялись над тем, как он рыбкой в кусты с заваливающегося трактора сиганул. Вера с Веселиной и Кукшей ходили бить гусей, решили доверить временно оружие самой безобидной и тихой, посмотреть на реакцию. У нас появилась копия Веселины – из старого нашего арбалета даже гуся подбить не каждый сможет, снайпер. Интересно, все, у кого рисовать хорошо получается стреляют хорошо? Глазомер развит, что ли? Лада ворвалась в ткачество, особенно когда ей станок показали, да выход готовой продукции. Сати больше Вовку нянчила, добрая она очень да детей любит, мы ей шитья всякого надавали, пусть игрушки ему шьет. Тоже удивлялась, иголкам ровным, да ниткам крепким.
Больше всех порадовал Юра, пришел ко мне по утру, дождался, пока все уйдут, да и давай лбом об пол биться.
– Прости меня, Сергей, если не верил я тебе раньше. Теперь вижу, что не врал ты, – пафосно и смешно звучала речь подростка, но он говорил серьезно, как мог, – да прошу тебя, если разрешишь, у вас тут учиться крепко, да помогать вам во всем, чтобы ума-разума набраться. Позволишь ли? Я рабом и дальше готов...
– Не раб ты. Зависимый – так то потому, что пользы пока от тебя было мало, а так – не раб, и слово то забудь. Мы все сделаем по Закону, и если ты читал его?...
Юрка кивнул, Законы он штудировал часто, чтения навык отрабатывал, а других книг не было.
– Так вот, обратил ты наверное внимание, что разницы у нас по Закону нет никакой, между нами и вами, разве что в нашей жизни вы пока соображаете плохо, вот и держат вас строго, чтобы не убились и не покалечились, для вашей же пользы. И теперь ты сам ко мне пришел, чего мы собственно и ждали все.
У Юрки вытянулось лицо, я усмехнулся:
– Ты правда думал, что мы себя так ведем из злобы какой или чтобы рабов свои не упустить? Да ты просто подумай, теперь-то в курсе поди, что нам лучше было – вас охранять, двух человек на это каждую ночь держать, или самим, без вас жить? Неужто думаешь, что те работы, на которые мы вас поставили, мы бы сами трактором да механизмами своими не сделали? Наивный! То для вас делали, чтобы ты вот так пришел сюда когда осознаешь, жизнь когда другую узнаешь, да решение сам примешь. Так что – добро пожаловать на шестой уровень вольности! Вот теперь ты товарищ нам, и теперь тебя к клятве можно подводить. Молодец, не пожалеешь!
Я пожал ему руку, пришлось самому взять – тот жеста не знал такого. Так и стоял с очумевшим видом, и тряс рукой. Самое главное мы с пленными сделали – авторитета их, Юрку, на свою сторону переманили. Я по глазам его видел, что не затаил он ничего худого, не умеет еще врать профессионально он. Теперь и остальные подтянутся, тем более что шестой уровень уже они заслужили. Дальше дело за мной – книжки делать да уроки вести, пусть учатся.
Но это – по осени, а сейчас все-таки День Защиты детей. А значит праздник у детей, даже у таких великовозрастных.
4. Деревня на Ладожском озере. Лето-осень 860 года
Постепенно к присяге-клятве привели всех пленных. Шестой уровень предполагал относительную свободу действий, поэтому и потребовалось обратиться к высшим силам, чтобы связать их обещания мистическими узами. Все делали по воскресеньям, в торжественной обстановке. Начали с Юрки, привели его на Перуново поле, рассказали что это за идол, и почему он так важен для нас. Там и принес он присягу-клятву, предками клялся, Перуном и Озерным Хозяином, его богом главным. Мы вручили новые значки, сделали необходимые отметки.
Идол наш смотрелся внушительно. Внушительно, и красиво – девушки разбили палисадники вокруг, дед сделал небольшой постоянный стол для подношений и таких вот торжественных церемоний. После нее пленные ходили, читали надписи на памятных табличках. Прочитали, прониклись:
– А нашим родичам даже никто столбик не поставил, – чуть не заплакала Лада, – горько им там, без нас будет, без памяти нашей...
– Хм, тоже верно. Ладно, Кузнечикова, ты не горюй, придумаем что-нибудь, – я кивнул деду, приобнял супругу, которая несла Вовку, и мы пошли на праздничный ужин.
После ужина уже с Веселиной наедине продумали как и что сделать, деда подключили, для решения вопросов мистических, да и пленных незаметно поспрашивали. Так что к моменту моего и Перунового Дня Рождения пленные застали на поле еще одну конструкцию. Метрах в десяти от идола Перуну, лицом к нему, из дуба был вырезан суровый старик, точнее – его изображение на дубовом бревне. Старик правил лодку, в ногах у него плескалась рыба. И табличка своя имелась. На табличке той было небольшое сообщение о набеге данов на деревню, описание событий пленения и вызволения наших подростков, и смерти разорителей той деревни. В конце, традиционно уже, был призыв к живым не забывать памяти павших.
– Вот, для вас делали, это Хозяин ваш Озерный, это место для треб, это для помина. Что на табличке – сами прочитаете, чай, не первый уровень вольности, – подростки чуть ухмыльнулись.
Вернулись они чуть опечаленные, но с благодарностью в глазах. Девочки даже по-моему чуть поплакать успели. Толик спросил про место на табличке, его очень много пустого было. Объяснили ему, что это для имен погибших, чтобы помнили. Еще больше прониклись, стали вспоминать, как кого звали. Сказал, чтобы не парились, а список на бумаге сделали и мне или деду передали, мы его в летопись засунем, да и на табличке вытравим, она пока съемная. На том и порешили.
Лето было теплое, дождей было достаточно для посевов, солнца тоже было много. Видать земля за три года плохой погоды отошла, что позволяет рассчитывать на прибавку в сельхозпродукции. Подростки окончательно вписались в коллектив, их статус теперь определяло только отсутствие оружия, да и то дело наживное. То ли идол свою роль сыграл, то ли просто они поняли, что с нами лучше, но работали добросовестно, а отдыхали – радостно. Юрка подошел даже насчет женитьбы на Ладе, но мы его ткнули носом в закон, мол, мала еще невеста, подождать надо. Юрка расстроился, а Лада – так наоборот! Не то, что замуж не хотела, просто приятно ей было осознавать, что будет она первой законной невестой. Это ей наши барышни с моей подачи на уши напели, мол, все так, по обычаю – а она первой Законной будет! И запись о том через многие лета протянется, что была такая первая невеста Лада, и муж ее Юрка. И сошлись они не просто, как обычай говорил, ну как мы с Зорей например, а по Закону! Кому ж такого не захочется? Это ж как первый космонавт – будут еще тысячи, но первый-то на веки-вечные один, что не делай. А теперь представьте себе такое вот, только натянутое на невесту в возрасте бурления гормонов? Представили? Во-о-от, и нам хорошо, рано ей еще детей иметь, и ей радость – она под это дело таку-у-ую свадьбу себе закатит, что все вокруг обзавидуются. Правда, вокруг кроме нас никого – но летопись-то есть! Пусть сквозь века завидуют!
Детей ей делать рано по банальной причине – подросткам надо нормально развиться. Последние три года по их рассказам хорошего урожая не было нигде, вот и были они малость рахитичные, недоразвитые. Только у нас наливаться здоровьем начали, да вверх и вширь расти. Особенно по Юрке заметно было – он при появлении тут на полголовы ниже Кукши был, да худой, как жердь. Сейчас и в росте сравнялись, да и плечами догонять стал. Кукша его даже пытался для тренировок с холодным оружием использовать, но Юрку надо было очень сильно натаскивать на это, вообще никакого навыка не имелось. Кроме махания топором, и то в основном по дереву.
Прогресс же в нашей деревне тоже не стоял на месте. Мы закончили первую версию машинки для печати символов на стальных лентах. Точнее, не символов, а дырок, им соответствующим. Да простят меня потомки-программисты, но мы таки сделали таблицу символов на восемь бит (дырка-недырка), и есть у меня мысль, что она не совсем соотносится с привычной мне из будущего. Начинается она с цифр, полного количества нулей нет ни у одного символа, все должны иметь хотя бы одну дырку-"нулевой бит". Машинка получилась – мечта маньяка паропанка.
Она была пневматическая, с закачкой воздуха от паровой машинки. Куча трубок и клапанов, нажатием клавиши открывался затвором, как на наших винтовках, один из клапанов, и бил по определенной букве. Как бы печатная машинка, но только для очень сильных ударов – ленту пробить стальную много силы надо. Потом возврат на пружинке обратно, и можно нажимать следующую клавишу. Главное было следить за баллонами с воздухом, чтобы хватало давления пробить ленту. И вот представьте, 255 символов, сколько трубок надо, сколько клапанов, сколько "молоточков". Оператор этой машины сидел перед кубометром сплетенных трубок, и наяривал, как клавишник на рок-концерте. Одной заправки баллона, его сделали достаточно большим, хватало на несколько тысяч символов, потом надо подкачивать компрессором.
Нарубили первые ленты, сели их дырявить. Продырявили – сели думать, как теперь продырявленное прочитать. Пришлось модернизировать машинку – добавить возможность печатать параллельно на бумаге. Теперь оператор набивал страницу, проверял текст на бумаге. Если все верно – можно начинать следующую. В качестве ленты для печати символов использовали ткань, пропитанную чернилами, с ней тоже повозиться пришлось. Пришлось также додумывать символы перевода каретки, прокручивать валик с бумагой и ставить специальный символ на ленте. Практически текстовый редактор получился, парометаллический. Кроме одного момента – все символы были одной ширины, сложно сделать разной, и поэтому абзац у нас начинался с трех последовательных пробелов, а не с табуляции. Причем замечательность этой машинки заключалась в том, что если вдруг обнаруживалась ошибка, дырок в ленте можно было или новых навертеть, или старые запаять, и тем самым исправить неточность.
Вторым изделием был тестовый механизм печати с ленты на бумагу. Сделали на десять символов – отрабатывали технологии. За основу взяли мою безумную идею с барабанами и "грабельками". Пока что все работало в режиме тестирования – хотелось проверить на прочность пружинки и вообще весь механизм. Вот и сидели все граждане нашей страны по очереди и набивали произвольные цифры на листы. Потом – засовывали ленту в барабаны, и сравнивали что получилось. Если машинка без ремонта напечатает хотя бы сто тысяч символов – будем делать большую. Попробовали мы и свинцовый шрифт на этой тестовой машинке делать. Сначала на весь лист, не очень получилось, неудобно было потом делать страницу на бумаге. Пришлось делать из толстых пластинок из свинца стопку, на гранях тех пластинок и формировали оттиск. Получилось сильно лучше и удобнее.
