Текст книги "То, что мы оставили позади (ЛП)"

Автор книги: Люси Скор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

– Во мне? И что же я такого сделала? – поинтересовалась я, стараясь не смотреть на капли воды, стекавшие по его груди.

– Я освободил тебе место в ящиках и шкафу. Я освободил тебе место на туалетном столике, – объявил он, рывком открывая один из пустых ящиков рядом с раковиной, которую он определил как мою. – Я освободил для тебя место в моём душе, в моём доме.

– А я сказала тебе, что мне ничего из этого не нужно.

Он ткнул пальцем мне в лицо.

– Вот это моя проблема. Как мы будем жить вместе, если ты даже не распаковываешь свои вещи, Слоан?

– Серьёзно? – усмехнулась я. – Ты злишься, потому что я занимаю мало места в твоих шкафах?

– Ты отказываешься распаковывать вещи здесь. Ты не освободила для меня место в своём доме. Мне пришлось нанять органайзера гардероба, чтобы освободить место для себя. Ты не принимаешь нас как пару.

– Люсьен, мы даже не говорили о том, чтобы быть «парой», если не считать того, что ты упрямо заявляешь, что мы пара.

Он нахмурился ещё сильнее.

– Ты хочешь поговорить? Отлично. Мы поговорим.

***

– Ты мог бы, по крайней мере, дать мне высушить волосы, – проворчала я, когда Люсьен нажал кнопку звонка на шикарном трёхэтажном кирпичном доме на обсаженной деревьями улице в Джорджтауне. Каждый автомобиль у обочины выглядел так, словно стоил где-то шестизначную сумму.

Дверь открылась, и на нас уставился седобородый мужчина в очках.

– Ты рано, – объявил он. На нём был белый фартук поверх кардигана в чёрную, оранжевую и неоново-жёлтую крапинку.

– Эмри, познакомься со Слоан. Слоан, это Эмри, – сказал Люсьен, ведя меня через порог в статный кабинет.

– Прошу прощения за Люцифера. Думаю, он злой от голода, – объяснила я через плечо.

– Что ж, это должно быть весело, – объявил Эмри, потирая ладони и следуя за нами внутрь.

Это был кабинет человека со средствами, интеллектом и отличным вкусом, решила я, просматривая названия на книжных полках из тёмного красного дерева.

– Воспользуйся своей психотерапевтической магией и исправь её, – объявил Люсьен, занимая позицию у камина.

– Я думала, мы собирались поужинать у твоего друга? – уточнила я.

– Мы друзья. Время от времени он забывает об этом, – добавил Эмри, подходя к шкафу и доставая бутылку вина. Он указал на одно из двух кожаных кресел, стоявших перед книжными полками. Я села.

– Мне не нужны твои дружеские советы. Мне нужен психотерапевт, который вразумит эту женщину, – заявил Люсьен, скрестив руки на груди и свирепо глядя на меня.

Я ответила ему таким же взглядом.

– Серьёзно?

– Это очень необычно. Даже для тебя, – сказал Эмри Люсьену.

– Не смотри на меня так, – сказала я, пожав плечами. – Только что я наслаждалась божественным душем, а в следующую секунду он уже кричит о месте в ящиках и органайзерах для шкафов.

Люсьен оттолкнулся от камина и принялся расхаживать по комнате.

– Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело?

Эмри выглядел удивлённым.

– Я так понимаю, дело не в ящиках? Хотя, если это так, я с радостью позвоню Саше. Она эксперт по организации дома. Ты бы видел её кладовку.

– Она не собирается связывать себя обязательствами, – объявил Люсьен, затем поморщился. – Слоан, не Саша. Но тебе следует сжечь этот кардиган, пока Саша его не увидела.

– Я думаю, это прекрасный кардиган, – настаивала я.

– Я пытаюсь наладить нашу жизнь и здесь, и в Нокемауте, а Слоан отказывается участвовать. Эта женщина после каждого душа заново упаковывает свои туалетные принадлежности! – проревел Люсьен.

Эмри выглядел так, словно изо всех сил старался не рассмеяться, пока наливал три бокала вина.

– Понятно.

Я встала со стула и направилась к Люсьену, прервав его расхаживание по комнате.

– А я уже говорила тебе, что ты не можешь просто приказать мне завязать отношения. Пара ящиков не позволит мне чувствовать себя достаточно безопасно, чтобы хоть подумать о том, чтобы встречаться с с тобой.

– Мы не встречаемся, – сказал Люсьен. – Мы живём вместе. Мы занимаемся сексом. Мы собираемся пожениться.

– Если это твоё предложение руки и сердца, то его нужно доработать, – парировала я.

Я услышала хруст и обнаружила, что Эмри устроился на кресле, которое я освободила, перекусывая фисташками и увлечённо наблюдая за нами.

– Почему ты не можешь просто принять, что я говорю серьёзно? – потребовал Люсьен. Он запустил обе руки в волосы. Его движения были резкими и неистовыми, и это так не походило на его обычную животную грацию.

– Потому что прошлый опыт подсказывает, что я должна с криком сбежать в ночь! Ты уже дважды вычёркивал меня из своей жизни – один раз на два десятилетия – и ты просто ожидаешь, что я забуду об этом? Доверюсь тебе? – теперь я тоже кричала. Я определённо не получу награду «Гость года на ужине».

– Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам тебе это, – сказал Люсьен, и в его голосе слышалось раздражение.

– Я хочу всё то, что ты обещаешь, но не верю, что ты это выполнишь! Теперь ты доволен?

Между нами повисла тишина, пока мы смотрели друг на друга. Эмри прочистил горло и стряхнул с рук фисташковые крошки.

– Всё звучит так, как будто у вас двоих никогда не было возможности по-настоящему разобраться с проблемами, которые изначально рассорили вас.

– Я всегда думал, что должен простить тебя, – внезапно сказал Люсьен. Он перевёл дыхание и посмотрел на меня сверху вниз, в его серых глазах бушевала ярость. – Ты обманула моё доверие. Ты намеренно ослушалась меня, и из-за тебя я попал в тюрьму. Из-за тебя моя мать осталась совершенно беззащитной перед ним. Я пропустил свой восемнадцатый день рождения, выпускной в старшей школе. Из-за тебя моё прошлое укрепило моё будущее.

Я вздрогнула, когда правда, которую он держал в себе все эти годы, ранила прямо в цель. Эта рана так и не зажила полностью ни у одного из нас.

– Но… – подсказал Эмри, потянувшись за ещё одной горстью фисташек.

– Но ты встала между моими матерью и отцом, чтобы защитить её, защитить меня. Ты снова сделала это на этой неделе. Пыталась встать между мной и сумасшедшим, угрожающим нам обоим, а потом защитила меня от моей собственной матери, – прохрипел он.

– Если ты злишься из-за этого, то зря тратишь время, потому что я не собираюсь извиняться. Энтони Хьюго – бездарный слизняк, и твоя мать никогда не поднимет на тебя руку, – сказала я ему дрожащим от эмоций голосом.

Он протянул руку и взял меня за запястья, а его большой палец скользнул по старому шраму.

– Я не хочу извинений. Они мне не нужны. Я никогда в них не нуждался. Ты единственный человек в мире, который когда-либо вот так вступался за меня.

Я открыла рот, но он покачал головой.

– Да, Нокс и Нэш сделали бы это, если бы у них был шанс. Но я никогда не просил. Тебя мне тоже не приходилось просить. Ты просто сделала это. Потому что ты такой человек. Глупый храбрец. Опасно упрямый.

– Твои предложения и комплименты действительно отстойные, – сказала я.

Но Люсьен не улыбнулся. Вместо этого он снова сжал мои запястья.

– Сломанные мужчины ломают женщин, Слоан.

Я замерла.

– Люсьен, – прошептала я.

– Мой отец сломал мою мать до такой степени, что даже спустя годы она всё ещё остаётся жертвой, – продолжил он. – Возможно, из-за него она никогда не будет цельной и здоровой. Я не хотел подвергать тебя такому риску. Я не хотел, чтобы ты была со мной, где такие люди, как мой отец или Энтони Хьюго, могли бы причинить боль тебе, а потом и мне.

Я схватила его за предплечья, не зная, что сказать. У меня закружилась голова, и я чувствовала себя выбитой из колеи, как будто его слов оказалось достаточно, чтобы пошатнуть сами основы, на которых я выстроила свою жизнь.

– У меня в голове до сих пор раздаётся хруст твоих ломающихся костей, – признался Люсьен. – Меня там даже не было, но этот звук всё равно отдается эхом. Это первое, что я слышу, когда просыпаюсь утром. Это то, что я слышу каждый раз, когда ты выходишь из комнаты, и я хочу пойти за тобой. Это было моим напоминанием о том, что нужно оставить тебя в покое. Он мог убить тебя, а я не смог защитить тебя, потому что был за решёткой. Я не смог защитить её. Я не смог защитить тебя.

Мои глаза наполнились слезами. Я потянулась и обхватила его лицо ладонями. Его борода была грубой на ощупь.

– Люсьен, дорогой. В твои обязанности никогда не входило защищать свою маму. В твои обязанности никогда не входило защищать мир от своего отца.

– Между прочим, именно это я и говорил годами, – вмешался Эмри.

– Иди, приготовь запеканку, – огрызнулся Люсьен без всякого запала в голосе.

Эмри усмехнулся.

– Я предала твоё доверие. Я признаю это, – сказала я. – Я была молода и импульсивна, и мне была невыносима мысль о том, что он причиняет тебе боль. Ты слышишь, как ломается моё запястье? Я слышу, как он кричит и бьёт тебя той ночью. Это до сих пор преследует меня.

Люсьен закрыл глаза.

– Слоан…

– Нет. Теперь моя очередь. Я была напугана. Слишком напугана, чтобы выйти на улицу и остановить его. И слишком боялась, что он причинит боль моему отцу, если я расскажу ему. Возможно, если бы я ему рассказала, всё было бы по-другому. Но мы никогда не узнаем, потому что я позвонила в 911, хотя ты и просил меня не делать этого. И я наблюдала, как Уили Огден выводил тебя в наручниках, как ты и предполагал. И я никогда, никогда этого не забуду. Если бы в тот день я приняла другое решение, ты бы не узнал, как выглядит камера изнутри.

– Я бы узнал. В конце концов. Потому что был лишь один сценарий, при котором он остановился бы.

– Вот почему я позвонила. Потому что ты бы не оправился от этого. Ты бы всю жизнь думал, что ты такой же, как он. И между прочим, этот факт означает, что ты совсем на него не похож.

Люсьен втянул прерывистый вдох. его глаза прожигали мои.

– Но думать обо всех этих «что, если» – пустая трата времени, которое, как мы оба знаем, является драгоценным, – продолжила я. – Мне так жаль, что ты всю жизнь считал себя запятнанным. Думал, что не заслуживаешь счастья. Это разбивает мне сердце, Люсьен, потому что ты самый абсурдно щедрый человек, которого я когда-либо встречала. Ты видишь потребность и по-тихому её удовлетворяешь. Тебе не нужны зрители или похвалы. Ты посвятил свою жизнь исправлению ошибок на самом высоком уровне. И это героизм. Ты герой.

– Я так не думаю, – его слова были тихими, но его руки переместились на мои бёдра и нежно держали меня.

– Я знаю. И мне так жаль, что тебе пришлось бороться с этим в одиночку. Ты не виноват ни в чём, что когда-либо делал твой отец.

– По его словам, я был виноват во всём. В моей комнате было недостаточно чисто. Мои оценки были недостаточно хорошими. Я недостаточно громко называл его «сэр». Всё, что я делал, было неправильным.

Теперь моё сердце не просто разрывалось на части. Оно разбивалось на миллион осколков.

Я крепче прильнула к нему.

– Ты не сделал ничего плохого, Люсьен. Это всё из-за него. Он был сломанным человеком, который пытался сломить тебя, но потерпел неудачу. Даже в лучшие свои дни он не смог бы сравниться с тобой. Я так горжусь тем мальчиком, которым ты был, и тем мужчиной, которым ты стал. Ты вернул себе свою фамилию и придал ей хороший смысл. В тебе нет его. Я вижу в тебе больше от моего отца, чем от твоего.

– У меня вспыльчивый характер. Но я работаю над этим. Давно уже работаю, – он указал на Эмри, который всё ещё трескал фисташки как бурундук.

Я неделикатно фыркнула.

– А у кого нет характера? Важно то, что мы решаем с ним делать. Твоё самообладание впечатляет. И это говорит та, кто посвятила большую часть своей взрослой жизни попыткам вывести тебя из себя.

Люсьен покачал головой.

– Всё это время я думал, что должен простить тебя за то, что ты сделала.

– Как насчёт того, чтобы сделать это сейчас? – подсказала я.

– Ты никогда не должна была сражаться в этой битве, и ты точно так же никогда не должна просить прощения за это.

– У меня такое чувство, что ты готовишься извиниться передо мной. Ты голоден или у тебя обезвоживание? – спросила я.

Люсьен провёл костяшками пальцев по моей щеке.

– Тебе не нужно извиняться передо мной, Пикси. Потому что мне не нужно тебя прощать.

– Хочешь, типа, Сникерс или что-то в этом роде?

Он покачал головой.

– Прости меня, Слоан. Прости, что я винил тебя. Прости, что поставил тебя в положение, в котором, как тебе казалось, у тебя не было выбора. Прости, что до сих пор я никогда не говорил о том, чего на самом деле хотел или в чём нуждался.

– Что тебе нужно сейчас? – спросила я с придыханием.

– Ты. Только ты. Всегда ты.

Вот теперь я была по-настоящему напугана.

Люсьен сокращал расстояние между нами. Его горячее дыхание обдавало моё лицо, и я уже предвкушала ощущение его губ на своих.

– Я думаю, вы оба отлично поработали сегодня вечером, – сказал Эмри, разрушив этот момент, как человеческое воплощение слетевшей музыкальной пластинки. – Я бы хотел предложить вам дать себе время на то, чтобы узнать друг друга получше, и только потом принимать какие-либо решения.

– Время? – повторил Люсьен, словно это слово было горьким на вкус.

– Многое ещё предстоит исправить. Это реальная жизнь. Это не похоже на фильмы, где один широкий жест может убедить Слоан, что ты не собираешься снова закрываться и бросать её, – объяснил Эмри.

Я уже видела это выражение на красивом лице Люсьена. Ему брошен вызов, и он готов был принять его.

– Итак, кто хочет выпить вина? – спросил Эмри.

– Я, – воскликнула я с ноткой отчаяния в голосе.

***

Наоми: Как дела с Люсьеном?

Лина: Он уже выпустил тебя из своей спальни /поля зрения?

Я: Всё… сложно. Ну, не в спальне, а в любом другом месте. Он говорит, что предан нашим отношениям. Что не собирается менять своего решения. Он говорит все правильные вещи. Всё то, что я годами мечтала от него услышать. Но я всё равно чувствую, что буду полной идиоткой, если с радостью поверю, что он останется со мной и создаст семью.

Лина: А что, если он купит тебе замок или что-то подобное в знак того, что вы будете жить долго и счастливо?

Я: Я бы не отказалась.

Наоми: Или, может быть, его великим поступком будет прислушиваться к психотерапевту и постепенно доказывать тебе свою приверженность?

Я: Супер. Мы будем играть в «знакомство друг с другом», пока мои яйцеклетки превращаются в изюм. Я просто не думаю, что он сможет сделать что-то, что отменит двадцать с лишним лет недоверия. По крайней мере, не раньше, чем я превращусь в бесплодную пустошь.

Наоми: Есть и другие способы стать родителем.

Лина: Да. Тебе просто нужно дождаться, когда твой злой близнец бросит ребёнка, о котором ты не знала.

Наоми: Я скорее думала об усыновлении. Но могу подтвердить, что идея со злыми близнецами работает!

Лина: Эй, ребята, не хочу привлекать к себе внимание, но на следующей неделе я выхожу замуж!

Я: Нэш уже закатил моргановскую истерику из-за гипсофилы?

Наоми: Никаких истерик не будет. Только свадебное совершенство!

Глава 45. Чик-чик-расчик

Люсьен

Нэш: Удачи тебе сегодня. Убедись, что на следующей неделе ты сможешь пойти к алтарю.

Нокс: О, чёрт. Сегодня наш мальчик становится мужчиной?

Я: Пошли вы оба нах*й.

Нэш: Я чувствую себя нелюбимым и использованным.

Нокс: Да. Может, нам не стоит выполнять нашу часть сделки, пока Люси не научится вести себя прилично.

Я: Я ненавижу вас обоих и планирую надрать вам задницы при первой же возможности.

***

Я сделал глубокий вдох и поправил галстук перед зеркалом. Внешне я выглядел невозмутимым, даже, возможно, слегка раздражённым. Внутри я представлял собой бушующую бездну… чего-то. Я прищурился, глядя на своё отражение.

Я был Люсьеном Чёртовым Роллинсом. Никакое дерьмо меня не беспокоило. Я заставлял дерьмо беспокоиться обо мне.

Я в последний раз поправил манжеты, кивнул зеркалу и направился из комнаты, чтобы начать строить своё будущее.

Моё будущее сидело за барной стойкой и уплетало омлет, выглядя одновременно очаровательно и сексуально в обтягивающих джинсах и красном свитере с клубничными нашивками на локтях.

– Поехали, – сказал я, крутя ключи от Ягуара на указательном пальце.

Слоан подняла глаза, и я поймал её мимолётную улыбку. Долгие годы её первой реакцией при виде меня было хмурое выражение лица. Я не собирался принимать эту улыбку как должное.

– Ты не завтракал, – заметила она, взглянув на часы. – А сейчас ещё даже не 7:30 утра.

Я поцеловал её в нахмуренный лоб.

– Сегодня утром мы не собираемся в офис.

– Куда мы едем? – спросила она, обвивая руками мою шею.

– Это сюрприз.

Она нахмурилась.

– Ты ведь не купил замок, не так ли?

– Замок? – переспросил я, подталкивая её к двери. – Нет. Хочешь?

– Я не уверена.

Пятнадцать минут спустя Слоан выглядела ещё более обеспокоенной.

– Уролог? Слушай, здоровяк, я исправно писаю после секса. Клянусь, у меня нет ИМП, – сказала она, глядя на здание перед нами, пока я запирал машину.

– Мы здесь из-за меня, а не из-за тебя, – сухо сказал я.

– О Боже. Я что, сломала тебе пенис этим вращением бёдер?

– Пока нет. Но я уверен, что это только вопрос времени, – сказал я, протягивая ей ключи.

– Ты заболел? Что-то не так? – её глаза за стеклами очков были широко раскрытыми и встревоженными.

– Я в порядке, – заверил я, придерживая перед ней стеклянную дверь. Зал ожидания был отделан мрамором, кожей и хромом. Там было с полдюжины мужчин моего возраста, большинство из которых нервно поглядывали в сторону выхода, держа на коленях непрочитанные журналы.

Слоан проводила меня до стойки регистрации, где я назвал медсестре своё имя и взял протянутый ею бланк.

– Люсьен, какого чёрта мы здесь делаем? – прошипела Слоан.

Я повернулся к ней лицом.

– Я собираюсь отменить свою вазэктомию.

То, что слетело с её губ, не было предложением. Это даже не слова. Это какой-то искажённый язык древней цивилизации.

– Не та реакция, которую я ожидал. Это даже не похоже на английский.

– Боже мой. Ты готов сделать операцию на половом члене, только чтобы завести со мной детей? – объявила Слоан на всю приёмную. Она выглядела так, словно вот-вот упадёт в обморок.

Я взял её за руку, решительно настроившись удержать её в вертикальном положении.

– Это скорее в яичках, – подсказал незнакомец в футболке для гольфа, указывая на услужливо размещённую поблизости 3D-модель мошонки.

Я помахал рукой перед лицом Слоан.

– Пикс? Ты здесь?

– Я думаю, она в шоке, – заметила жена парня, вставая со стула. – Иди сюда, милая. Давай принесём тебе водички.

– Вазэктомия. Дети, – пробормотала Слоан. – Он собирается сшить всё, что они разрезали, только потому, что я хочу иметь семью.

Женщина отвела её к столу с напитками и вложила бумажный стаканчик с водой в трясущиеся руки Слоан.

– Дорогая, некоторые мужчины удивляют своих жен драгоценностями. Другие мужчины удивляют их хирургическим вмешательством в гениталии.

– Не бойся, приятель, – сказал мне её муж. – Там дел раз плюнуть, бам и готово. Остаток дня ты будешь сидеть на диване и морозить свои кокошки льдом. Ничего страшного.

– Поверь ему на слово. Это его вторая вазэктомия. Чик-чик-расчик, – заверила его жена, возвращая Слоан ко мне. – Он профессионал.

– Скажи что-нибудь, Слоан, – приказал я.

Она смотрела на меня остекленевшими глазами и с ошеломлённым выражением лица. Я никогда в жизни не видел, чтобы у неё было такое лицо.

– Если ты не скажешь что-нибудь в следующие десять секунд, я оттащу ближайшего медицинского работника от ближайшего комплекта яичек, чтобы он осмотрел тебя.

Слоан согнулась в талии и драматично втянула вдох.

– Ну блин, Люсьен. Я не знала, что ты настроен серьёзно. Я не знаю, как с этим справиться, – она выпрямилась и сморщила носик, глядя на меня. – А что, если я не хочу иметь от тебя детей?

– Ты хочешь, – самодовольно заверил я её.

– Справедливо. Но если у нас будут дети, нам придётся пожениться. Не то чтобы жениться было обязательно, но я этого хочу. Мне нужен партнёр. Я не хочу быть матерью-одиночкой, которой отец ребёнка присылает чек.

– Судя по костюму, это был бы чертовски крупный чек, – размышляла жена другого пациента почти шёпотом.

– Мы собираемся пожениться, Слоан. Я уже говорил тебе об этом.

– Хех. Он думает, что может вот так указывать ей всякое, – весело просипел муж.

– Я… я… я просто не понимаю, что сейчас происходит, – сказала Слоан, отходя от меня на два шага, потом вернулась и ущипнула меня. – Ты кажешься настоящим. Ты выглядишь настоящим. Я настоящая? Я попала в какое-то альтернативное измерение? Боже мой, неужели я главная героиня «Полночной библиотеки»?

– Ты не умираешь, – сказал я.

– Ты читал «Полночную библиотеку»? – её голос повысился на целую октаву.

– Я прочёл всё, что ты выбирала для своего книжного клуба, – сказал я ей.

– Но почему?

– Почему? Господи, Слоан. Как ты думаешь, почему? Потому что я люблю тебя. Я влюблён в тебя. Последние двадцать с лишним лет я был одержим тобой издалека.

Жена толкнула мужа локтем.

– Ты никогда не был одержим мной издалека.

– Это потому, что самое далёкое, куда ты уходишь – это встречи книжного клуба своей сестры. Возможно, если бы ты уходила подальше, у меня было бы больше возможностей для одержимости, – парировал он.

Слоан закрыла лицо руками.

– Чёрт. Я не знаю, что делать или говорить. Прошлой ночью Эмри сказал нам не торопиться. Сейчас не время. Ещё и дня не прошло! Не то чтобы мне нужно было время, потому что моя фертильность, вероятно, снижается с каждой секундой. Но я была так уверена, что ты ничем не сможешь доказать мне, что говорил всё всерьёз. А теперь… – она замолчала и указала на мою промежность.

– Пикси.

– Не смейся надо мной. Мне позволено волноваться из-за этого. Проклятье, – пробормотала она, потирая лоб. – Я бы лучше справилась с замком.

– В следующий раз буду иметь в виду.

***

– Я всё ещё не понимаю, почему ты не мог восстанавливаться дома, – сказала Слоан, провожая меня по дорожке к своему крыльцу.

– Я подумал, что тебе понравится водить Ягуар, и я буду восстанавливаться дома, – сказал я. Это правда. Дом Уолтонов был единственным настоящим домом, который я когда-либо знал.

– Отдых. И лёд. Так сказал доктор, – напомнила мне Слоан.

– Мне сделали небольшую амбулаторную операцию. Я в порядке, – настаивал я, пока она поднималась по ступенькам крыльца, придерживая меня за бицепсы. У меня всё болело, хотелось есть, но в основном я чертовски нервничал из-за следующей части.

Слоан была так увлечена тем, что помогала мне подняться по ступенькам крыльца, что по щиколотку увязла в цветах вишни и только потом потрудилась посмотреть вниз.

– Что за…

Я мысленно отметил, что надо надрать задницы Ноксу и Нэшу. Братья Морганы превзошли самих себя до точки безумия. Всё переднее крыльцо было погребено под десятисантиметровым слоем вишнёвого цвета. Это выглядело так, словно тут взорвался цветочный магазин.

– Слоан… – начал я.

– Ладно. Это страннее, чем куча дохлых крыс, – решила она, всё ещё держась за меня и хмуро глядя на своё цветущее вишнёвое дерево. – Откуда это взялось?

– От двух, возможно, хотевших как лучше идиотов, которые вот-вот встретятся со своим создателем. Иди сюда, – мы пошли вброд сквозь лавину розовых лепестков к качелям на веранде. Там, хотя бы на столе, стояло шампанское, которое я заказал. Рядом стояла бутылка бурбона, которую я не заказывал, а перед обеими бутылками лежала жирная коробка от Дино пиццы.

Я знал, что надо было звать Стефа, а не Нокса и Нэша. Но Стеф был занят своим собственным грандиозным жестом.

– Люсьен, что, чёрт возьми, происходит? – вопрошала Слоан, с подозрением открывая коробку с пиццей.

Моё внимание привлекло шевеление в кустах. Нокс Морган, одетый в камуфляж и с зелёной краской на лице, поднялся из-за рододендрона с телефоном в руках. Он показал мне поднятый большой палец.

– Да. Какого. Х*я? – спросил я одними губами.

– Видео, придурок, – одними губами произнёс он в ответ, указывая на свой телефон.

Я перегнулся через перила и затолкал его обратно в кусты.

– Люсьен? – повторила Слоан.

– Я кое о чём хочу с тобой поговорить, – сказал я, возвращаясь к ней.

Мое сердце подскочило где-то к горлу. Я чувствовал, как мой пульс отдается в голове, пока сокращал расстояние между нами.

Я почти дошёл до неё, когда с развесистой ели на противоположной стороне крыльца зазвучали первые такты песни Шании Твейн «You’re Still the One» («Ты всё ещё та самая/единственная», – прим). Я заметил, как из-за вечнозелёного растения выглядывает торс Нэша в униформе. Он поднёс динамик своего телефона к мегафону.

Вот почему люди нанимали профессионалов.

– Почему у меня на крыльце выпивка, пицца и полтонны вишнёвого цвета? – нервно спросила Слоан.

Я глубоко вдохнул.

– Больше половины моей жизни любовь к тебе была для меня мерилом всего. Но быть любимым тобой? Это бл*дское чудо. Ты, Пикси, моё бл*дское чудо.

Слоан судорожно вздохнула и покачала головой.

– Я морально не готова к этому, Люсьен, – прошептала она.

– Нет, ты готова. И я тоже. Выходи за меня замуж, Слоан.

Она поднесла руки к глазам, всё ещё качая головой.

– Что? – прохрипела она.

– Ты меня слышал. Я бы опустился на одно колено, но не уверен, что сейчас смогу подняться обратно. Выходи за меня. Будь моей женой. Напоминай мне каждый день, что я лучше, чем мне самому кажется. Покажи мне, каково это – быть любимым тобой. Потому что это всё, чего я когда-либо хотел. Быть достаточно хорошим для тебя.

Я провёл рукой по её щеке, затем запустил пальцы в её волосы.

Она сдавленно всхлипнула.

– Не плачь, Пикси, – взмолился я, касаясь губами её лба. – Меня убивает, когда ты плачешь.

– Не будь таким милым, – обвиняюще заявила она.

– Потерпи ещё немного, и мы сможем вернуться к оскорблениям, – пообещал я.

– Хорошо, – сказала она, слегка вздохнув и икнув.

– Слоан Уолтон, я любил тебя так долго, что не помню, какой была моя жизнь, когда моё сердце не принадлежало тебе. С годами всё изменилось. Но я любил тебя как друга, врага, возлюбленную. Для меня было бы величайшей честью в этой жизни, если бы ты позволила мне любить тебя как мою жену.

Слёзы одна за другой покатились по её щекам.

– Выходи за меня замуж, Слоан. Будь моей женой. Позволь мне разделить с тобой твою жизнь. Позволь мне защищать тебя и любить так, как я готов.

Я отпустил её, чтобы достать из кармана коробочку. Она открылась с тихим щелчком.

Звук, который вырвался изо рта Слоан, был хриплым, пронзительным стоном, похожим на звук волынки, стремительно переходящей в аккордеон.

Секунду спустя она бросилась в мои объятия, заставив меня попятиться на шаг под ее натиском.

– Я так понимаю, это означает «да»? – пробормотал я между поцелуями, которые она запечатлевала на моих щеках и губах.

Слоан отстранилась и обхватила моё лицо ладонями.

– Да! – крикнула она.

Я тихо засмеялся.

– Дай я надену на тебя кольцо, Пикс.

– Боже, как бы я хотела, чтобы ты сейчас не восстанавливался от пенисэктомии, – сказала она, протягивая дрожащую руку.

(Слова «пенисэктомия» не существует, но поскольку «эктомия» означает полное удаление органа или части тела, Слоан по факту окрестила Люсьена кастратом: D, – прим)

«Мы вырежем это из видео о помолвке», – решил я, надевая ей на палец прохладное, гладкое кольцо.

– Господи. Оно весит, типа, два килограмма, – сказала Слоан, благоговейно поднимая руку, чтобы бриллиант мог блеснуть на весеннем солнце.

– Я куплю тебе ещё одно, чтобы носить на другой руке, так что равновесие будет соблюдено, – пообещал я, и радость, которой я никогда не испытывал, расцветала в моей груди.

– Люсьен? – спросила Слоан прерывающимся голосом.

– Надеюсь, ты ещё не передумала? Я думал, что вся эта история с отменой вазэктомии поможет мне продержаться по крайней мере до завтрашнего дня, прежде чем ты начнёшь паниковать.

Она покачала головой, и по её щекам снова потекли слёзы.

– Есть кое-что, что тебе нужно знать.

Я держал её за плечи.

– Что? Я исправлю это, или куплю, или уничтожу.

– Я люблю тебя.

От её слов, от искренности, стоящей за ними, у меня внутри всё оборвалось.

– Скажи это ещё раз, – грубо приказал я.

Её улыбка была солнечным лучом, который согрел самые тёмные уголки моего сердца.

– Я люблю тебя, Люсьен Чёртов Роллинз. И всегда любила. И всегда буду любить.

Я поцеловал её. Крепко. Я смял её губы своими, крепко прижимая её к себе.

– Шеф, у нас снова петушиное 10—91A в Поп-энд-Стоп, – объявление по рации заглушило Шанию.

(10—91A – полицейский код, обозначающий сбежавшее животное; то есть, в данном случае Нэша вызывают ловить сбежавшего петуха, – прим. пер)

– Чёрт, извини, Люси, – сказал Нэш в мегафон.

Слоан улыбнулась мне, и я снова почувствовал себя героем, а не злодеем.

– Твоя улыбка заставляет меня любить тебя ещё больше, – признался я.

– Взаимно, здоровяк.

– Мне уже не терпится проснуться завтра и вспомнить об этом, – добавил я.

– Я люблю тебя, Люсьен. Даже если ты ложишься спать в костюмах и придирчиво относишься к маркам арахисового масла.

– И я люблю тебя, Слоан. Даже если ты будешь сводить меня с ума двадцать четыре часа в сутки до конца моей жизни.

– Я бы очень хотела, чтобы мы занялись сексом прямо сейчас, – сказала она. – Но я ценю игру на перспективу.

– Я всё компенсирую, как только доктор или Google дадут добро. В зависимости от того, кто даст добро первым.

Я поцеловал её снова, долго и крепко.

– Наоми надерёт мне задницу за то, что я не рассказал ей об этом, – услышал я отдалённое бормотание Нокса.

– Просто скажи ей, что это был мужской кодекс, – посоветовал Нэш.

– Моя мама слетит с катушек, – предсказала Слоан.

***

Карен: Добро пожаловать в семью, мой любимый будущий зять!

Мэйв: Не порть всё на хрен.

Хлоя: Дядя Люсьен, будучи младшей подружкой невесты, присылаю несколько дизайнерских платьев, в которых, на мой взгляд, я бы лучше всего смотрелась на церемонии и приёме.

Глава 46. Книги спасают жизни

Слоан

– Перестань дёргать ногой, – приказал Джеремайя Лине, которая выглядела так, словно вот-вот выпрыгнет из кресла в его салоне.

Стоял прекрасный весенний день, и мы были в «Виски Клиппере», модном барбершопе-салоне Нокемаута, готовились к репетиции свадьбы Лины и Нэша сегодня вечером. В пятницу днём в крутом барбершопе-салоне царило оживление. Бассет-хаунд Нокса, Уэйлон, распластался на полу, обгладывая косточку, пока Нокс подравнивал блестящие усы Вернона Квигга. Наоми охала и ахала по поводу элегантной причёски, которую делала стилист Анастейша.

Бизнес-менеджер Нокса и сестра Джеремайи, Фи, сидела за компьютером на стойке регистрации вместе с Уэйлей, пока двенадцатилетняя девочка учила её пользоваться новым программным обеспечением для составления расписания смен.

Мы со Стефом сидели на кожаном диване под окном, наблюдая за хаосом. Мои волосы были собраны в высокий кокетливый хвост, и я с радостью знала, что мой жених, Люсьен Чёртов Роллинс, намотает этот хвост на кулак ещё до конца вечера.