Текст книги "То, что мы оставили позади (ЛП)"

Автор книги: Люси Скор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Тем временем, моя мама дважды навещала маму Люсьена с тех пор, как та выписалась из больницы с парой сломанных рёбер. Оба раза женщина отказывалась говорить о Люсьене или о том, что на самом деле произошло той ночью. Она также отклонила предложение мамы позволить ей пожить у нас, «пока всё не наладится».

Ансель Роллинс, казалось, пока что вёл себя прилично.

Накануне вечером я подслушала разговор родителей на крыльце. Папа завёл с мамой разговор о том, чтобы взять кредит под залог недвижимости и внести залог за Люсьена.

– Дорогой, конечно, мы это сделаем. Мы не можем оставить его за решёткой.

В тот момент я поняла, какая это привилегия – расти с хорошими родителями. Я прижалась заплаканным лицом к внутренней стороне оконной решётки и напугала их до полусмерти, закричав:

– Ещё вы можете забрать мои деньги на обучение!

Я происходила из семьи героев и не собиралась оставаться в стороне. Особенно после того, как моя ошибка привела к нынешней ситуации.

У меня имелся план.

За прошедший год я провела достаточно исследований об абьюзивных отношениях, и библиотекарша начала бросать на меня странные взгляды каждую неделю, когда я брала новую партию книг.

Я знала, что не должна винить миссис Роллинс. Она стала жертвой домашнего насилия. Я достаточно сообразительна, чтобы понимать, что систематическое насилие оказывает такое воздействие на психику, о котором другие люди и не подозревают. Однако, даже учитывая это, очень большая, очень громкая часть меня хотела высказать всё, что я думаю о ней, раз она выбрала своего подонка и неудачника мужа, а не её сына.

У меня кружилась голова каждый раз, когда я думала о мальчике, которого я обожала, и который сидел за решёткой за то, что защищал свою мать.

Итак, в то время как мои родители решили внести залог, я решила, что исправлю весь этот чёртов бардак. Я покажу всем, включая слепого как летучая мышь шефа Огдена, что не Люсьен Роллинс был самым опасным членом семьи.

Мне просто нужна подходящая возможность.

Я подумывала о том, чтобы обратиться за помощью к друзьям Люсьена, Ноксу и Нэшу Морганам. Но я не знала, как много им известно о ситуации Люсьена, и они же были мальчиками. Они, скорее всего, поспешат и всё испортят. Разумнее держать всё при себе.

Что мне было нужно, так это неопровержимое доказательство статуса злодея Анселя Роллинса. Для меня, шестнадцатилетней, это означало видео. Дважды проверив, что по юрисдикции Вирджинии требуется лишь одностороннее согласие на запись разговоров, я запрятала родительскую видеокамеру под кровать вместе с мини-магнитофоном, который позаимствовала у своей подруги Шерри.

Каждую ночь я допоздна не ложилась спать, растянувшись на подоконнике с открытым настежь окном, и прислушивалась.

Ждала с тошнотворной смесью предвкушения и страха в животе.

Я уронила книгу, которую до этого игнорировала, на подушку и задрала ноги кверху. Ногти на ногах у меня были фиолетовыми, а на обоих мизинцах уже появились сколы. Я покрасила их за день до ареста Люсьена, и с тех пор всё остальное казалось мне таким легкомысленным.

Лето перед выпускным классом должно было пройти совсем не так. Предполагалось, что я с нетерпением буду ждать летней лиги по софтболу, которая начиналась через неделю. На которой я должна была попасть в один из колледжей моей мечты. Предполагалось, что я буду принимать приглашения на Третью Базу и целоваться. Возможно, даже потеряю девственность. Предполагалось, что я буду убеждать Люсьена, что для него безопасно выходить в мир и жить своей жизнью.

Вместо этого я оказалась той, кто разрушил все шансы на это будущее.

Я села и мрачно уставилась в окно. Выражение его лица, когда он увидел, что я стою там, когда его вели к полицейской машине… когда он понял, что я совершила то единственное, чего он заставил меня пообещать не делать…

Я умоляла, чтобы мне разрешили навестить его в окружной тюрьме. Папа дипломатично сказал мне, что это не очень хорошая идея, но по его бегающему взгляду за стёклами очков я поняла, что Люсьен не хочет меня видеть. Потому что, в первую очередь, это моя вина, что он оказался там. Потому что я предала его доверие.

Я услышала шуршание шин, визг тормозов и вскочила на колени. Пикап мистера Роллинса резко остановился на подъездной дорожке. Он припарковался неправильно и споткнулся, когда выходил из-за руля. Он захлопнул дверь, та снова распахнулась, но он не заметил.

Я слезла с подоконника и нырнула за коробкой под кроватью. Я запихнула камеру и диктофон в матерчатую сумку, сунула ноги в кроссовки и вышла в коридор. Затаив дыхание, я на цыпочках прокралась к лестнице, прислушиваясь к любым звукам, доносящимся из комнаты моих родителей в противоположной части дома.

Они будут в бешенстве. Посадят меня под домашний арест до тридцати лет. Но цель оправдывала средства. Если я смогу предъявить полиции неопровержимые доказательства, которые засадят мистера Роллинса за решётку, а Люсьену дадут свободу, то всё стоило того.

Я зашла в кабинет отца и схватила беспроводной телефон с его стола. Я не была уверена, что сигнал дойдёт до соседнего дома, но, по крайней мере, я смогу отбежать и набрать 911, если понадобится. Положив телефон в сумку вместе с остальным снаряжением, я открыла входную дверь и выскользнула в ночь.

В спешке я дважды споткнулась, и чем ближе я подходила, тем громче колотилось моё сердце.

Наверху и внизу горел свет.

– Пожалуйста, будьте внизу, – пробормотала я себе под нос, вздрогнув, когда поняла, что на самом деле надеялась, что на женщину вот-вот нападут. Я почувствовала тошноту, пока пробиралась к окну, пригибаясь.

Это должно сработать. Это должно сработать.

Я услышала голоса, один тихий и умоляющий, другой повышенный. За стеклом промелькнула тень, и я пригнулась к заросшей клумбе. Что-то с шипами впилось мне в предплечье. Каждый хруст ветки, каждый вздох, каждый удар моего сердца звучали так, словно умножались какими-то динамиками.

Внутри послышался глухой стук и сердитое ворчание. Я осторожно полезла в сумку и достала диктофон. Я не знала, достаточно ли он чувствителен, чтобы уловить, что происходит внутри, но попробовать стоило. Я включила запись и поставила камеру на узкий подоконник.

Я вытащила камеру, сняла крышку с объектива и включила её.

Прерывисто дыша, я встала на клумбу и посмотрела в объектив камеры.

Они были на кухне, мистер Роллинс расхаживал взад-вперёд.

– Я же говорил тебе, что жду ужин на столе, когда вернусь домой, – рявкнул он достаточно громко, чтобы я услышала.

– Уже почти полночь, придурок, – пробормотала я себе под нос.

Я заметила миссис Роллинс в ночной рубашке, когда она, ссутулившись, пробежала мимо кухонной двери.

Он схватил её за локоть и с грохотом выбил тарелку у неё из рук.

В соседнем доме залаяла собака, один из сенбернаров миссис и мистера Клемсонов, и напугала меня до чёртиков.

Мистер и миссис Роллинс скрылись из виду, и я воспользовалась случаем, чтобы вытащить радиотелефон. Но гудки не шли. Я была слишком далеко от базы.

Он снова кричал внутри, но я ничего не могла разглядеть. Дерьмо. Мне нужно рассмотреть всё получше. Камера продолжала снимать, а я перекинула сумку через плечо и побежала вокруг дома. В темноте я ударилась бёдром о ржавый гриль. Но эта боль была ничто по сравнению с тем, что причинял сейчас Ансель Роллинс, напомнила я себе.

Я похромала на задний двор к шаткой, прогнившей веранде позади дома и там, через раздвижную стеклянную дверь, увидела их. Он ударил её по лицу тыльной стороной ладони с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Его грубая хватка не позволила миссис Роллинс рухнуть на пол.

– Ты вызываешь у меня отвращение, женщина, – сказал он и швырнул её на кухонный стол. – Меня от тебя тошнит, бл*дь.

Этого должно быть достаточно, решила я, сама испытывая тошноту.

Миссис Роллинс сидела на кухонном стуле, съёжившись как скомканный лист бумаги. Тихие рыдания сотрясали её хрупкие плечи. Я ненавидела его. Я ненавидела Анселя Роллинса за то, что он вообще существовал. За то, что он так обращался со своей женой, за то, что заставлял своего сына вставать между ними. Я ненавидела этого человека всеми фибрами души.

– Если ты не прекратишь реветь, я дам тебе повод пореветь, – произнёс он заплетающимся языком.

«Перестаньте плакать, миссис Роллинс. Пожалуйста, перестаньте плакать».

Внезапно женщина подняла голову. Я видела, как шевелятся её губы, но не могла разобрать, что она говорит.

– Что ты сказала? – прорычал он.

– Я сказала, что у меня ничего нет из-за тебя, – сказала она, поднимаясь на дрожащие ноги. Слёзы всё ещё текли по её щекам.

О Боже. Я снова попробовала дозвониться, но гудков по-прежнему не было.

– Единственная причина, по которой у тебя хоть что-то есть – это я, – он появился в поле зрения, и каждый мускул моего тела напрягся, когда я увидела, что он держит в руках. Он вытирал кухонным полотенцем длинный зазубренный нож.

Я вспомнила окровавленную руку Люсьена. Нападение со смертоносным оружием.

Я оставила видеокамеру на веранде, повернулась к двери и побежала. Через несколько секунд я уже была в своём доме, набирала номер и щёлкала выключателями.

– Мама! Папа! Он снова причиняет ей боль, – закричала я, стоя у подножия лестницы. Наверху зажёгся свет. – Мы должны остановить его!

– 911, что у вас случилось?

– Ансель Роллинс снова напал с ножом на свою жену, и если Уили Огден его не арестует и на этот раз, я подам в суд на всё полицейское управление, – прокричала я в трубку. Я должна вернуться. Я должна остановить его или стать свидетелем.

Я услышала приглушённые голоса моих родителей, доносящиеся сверху.

– Поспешите! – крикнула я, затем уронила телефон на пол и выскочила за дверь.

За окном всё ещё квакали древесные лягушки, но я едва слышала их, когда бежала через нашу подъездную дорожку на задний двор Роллинсов.

Одним прыжком я приземлилась на веранду. Через стеклянную дверь я увидела их. Он прижал её к столу, приставив нож к горлу. На линолеуме была кровь.

Собаки уже неистово лаяли, но в остальном районе было тихо.

У меня не оставалось выбора. Его нужно остановить. Я должна остановить его.

Я схватила старый потрескавшийся глиняный горшок и с диким криком, который вырвался из самой глубины моей души, швырнула его в стекло.

Дверь разлетелась вдребезги, разбросав повсюду осколки стекла и глины.

Кто-то звал меня по имени. Судя по звукам, несколько человек. Но я не могла закричать в ответ. Я не могла пошевелиться. Я приросла к месту, а мистер Роллинс уставился на меня через разбитую дверь.

Мы встретились взглядами, и я вложила в этот взгляд всю ненависть, что была во мне, всю до последней капли.

– Ты заплатишь за это, мелкая бл*дская сучка.

Меня трясло от страха и ярости.

– Иди. Нах*й. Ты тупой, никчёмный кусок дерьма!

Он бросился на меня, и я почувствовала боль, граничащую с яростью. Я боролась с ним, когда крики стали ближе, когда сирены наконец прорезали ночь, когда кваканье древесных лягушек прекратилось.

Хруст.

Глава 23. Я с тобой ещё не закончил

Люсьен

– Придержи своих чёртовых коней. Я иду.

Раздражённый голос по ту сторону двери никак не успокоил меня. Она здесь. С ней всё в порядке. И это означало, что она ускользнула от меня, как от какого-то постыдного перепиха на одну ночь, после которого она не захотела задержаться на завтрак.

Слоан Уолтон предстояло получить очень серьёзный урок.

Входная дверь распахнулась, и я насладился проблеском шока на её милом личике. Она была одета в халат. Её волосы были влажными, а на лице не осталось следов вчерашнего макияжа. Она выглядела молодой и свежей… и нервничающей.

Пыталась ли она забыть о том, что мы сделали, как будто этого никогда не было?

Я вот не забыл. Я проснулся в постели, заваленной подушками, и без Слоан. Пять минут спустя я уже сидел в машине.

Я хлопнул ладонью по открытой двери на случай, если она решит закрыть её у меня перед носом.

– Что ты здесь делаешь? Я что-то забыла?

– Я с тобой ещё не закончил, – я трахал её до раннего утра, до тех пор, пока ни один из нас не мог пошевелиться. Потом я заснул, прижав её к себе спиной, уткнувшись лицом в её волосы, и спал как убитый. Когда я проснулся, в моей голове была одна ясная мысль.

Одна ночь не помогла забыть Слоан.

– Прошу прощения? – её возмущённый писк сопровождался опасным прищуром глаз, и она сразу же перешла к оскорблениям.

Мы оба были готовы к ссоре. Однако у наших тел, похоже, были другие планы. В одну секунду я стоял на её коврике с надписью «Наверняка читаю»; в следующую я уже переступал порог и прижимал её к себе, положив одну руку на её маленькую соблазнительную попку. Слоан обхватила ногами мои бёдра и запустила пальцы в мои волосы, притягивая мою голову к себе.

Её губы нашли мой рот, и меня пронзил разряд облегчения.

Она всё ещё хотела меня.

Это всё, что имело значение. Ещё один раз. Вот что нам нужно. И тогда мы забудем друг друга.

Я пинком захлопнул дверь и развернулся, чтобы прижать Слоан к стене. Рамка с фотографией накренилась, а затем с грохотом упала на пол.

– Прости, – пробормотал я ей в губы и развернул нас от стены. Мне нужно найти место, где можно было бы прижать её к себе, удержать неподвижно. Заставить её остаться.

Но Слоан уже лихорадочно расстёгивала пуговицы на моей рубашке, и я понял, что у меня нет ни малейшего шанса подняться наверх, в её спальню. Я распахнул её халат и бросил его на пол. Под халатом на ней оказался один из тех кружевных лифчиков, которые не скрывали выпуклости её сосков от моего жадного взгляда.

Я едва успел заметить маленький фиолетовый синячок прямо над её соском, когда Слоан просунула руку между нами и с торжествующим криком нащупала пряжку моего ремня.

Боже, я хотел её. Я жаждал ощутить её руки на себе, услышать её умоляющие стоны «пожалуйста» и «ещё» мне на ухо. Мне нужно снова оказаться внутри неё.

Я ввалился в гостиную, в спешке задел столик и опрокинул лампу. Абажур слетел и упал на пол.

– Ничего страшного. Ненавижу эту лампу, – прошептала Слоан мне в губы, продолжая расстёгивать мою ширинку.

Я отшвырнул ногой журнальный столик, рассыпав по полу стопку книг в мягких обложках. Мои голени наконец-то наткнулись на подходящую ровную поверхность. Диван.

Мы грохнулись как срубленное дерево, и я едва успел смягчить наше падение. Её руки отпустили ширинку и вцепились в мою рубашку. Что-то зашипело, и серо-белый мех метнулся по подушке на консольный столик за диваном.

Мне было всё равно, кошка это, крыса или опоссум. Не существовало ничего важнее, чем раздеть Слоан догола.

Мой язык ласкал её, пока я стягивал резинку нижнего белья с её ног. Её фигура была такой маленькой и изящной, а изгибы – соблазнительными. Эта гладкая кожа цвета слоновой кости так и просилась в мои руки, чтобы я провёл по ней, погладил, прикусил.

Я запустил одну руку в эти о*уенно красивые волосы, а другую направил ей между ног. Восхитительно влажная. Я прикоснулся к ней шестьдесят секунд назад, и её киска уже готова для меня. Мой член опять конвульсивно дёрнулся, и я почувствовал, как с кончика потекла горячая капелька влаги.

Мы совершали ошибку. Я это знал. Но не мог остановиться.

Слоан всхлипнула мне в губы и схватила меня за волосы одной рукой, другой пытаясь стянуть рубашку с моего плеча.

На этот раз я хотел действовать медленнее. Но гнев и желание смешались в моей крови в коктейль, подпитываемый адреналином.

– Лучше бы у тебя где-нибудь при себе имелся презерватив, – сказала она, прикусывая мою нижнюю губу.

Зарычав, я приподнялся и полез за бумажником в карман брюк.

– О, слава Богу, – выдохнула Слоан, когда я вытащил упаковку из фольги и бросил бумажник в направлении журнального столика.

Она сдёрнула мои штаны до бёдер, пока я рвал фольгу. Я стоял на коленях между её ног, а она распростёрлась подо мной, как жертва.

– Это в последний раз, – сказал я скорее для себя, чем для неё.

– Да, да, да, – повторяла она, когда я взял свой пульсирующий член в руку. Слоан выхватила у меня презерватив и натянула его, раскатывая по моей эрекции.

– Такая нетерпеливая, – простонал я.

У меня потемнело в глазах, когда она схватила меня за основание и сжала.

– В последний раз, – повторила она. – Пора уже покончить с этим.

Я испорчу для неё секс со всеми будущими партнёрами. Это моя новая цель в жизни.

Я схватился за тонкие бретельки её топа и потянул их вниз по плечам, стараясь не порвать тонкие нити. Затем одним быстрым рывком обнажил грудь, которая, как я знал, всегда будет преследовать меня во снах.

– Сейчас, Люсьен. Сейчас! Пожалуйста, детка, – потребовала она.

Я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Особенно после того, как узнал, что ждёт меня между её ног.

Я направил свою набухшую головку к её блестящему входу, надавил и одним сильным толчком погрузился в неё.

Слоан закричала, а я издал гортанный вопль.

Я не подготовил её. Я не смягчил её киску прелюдией и поддразниваниями. Я ворвался в неё силой. И теперь она стиснула меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.

– Дыши, детка, – сказал я сквозь сжатые зубы. – Тебе нужно расслабиться, – если она этого не сделает, я опозорюсь.

Её веки дрогнули, и нефритово-зелёные глаза уставились на меня.

– Не сдерживайся, – сказала она.

Я прижался губами к её шее.

– Ты должна расслабиться. Дай мне свободы двигаться, Пикси.

– Мне ненавистно, что ты ощущаешься так чертовски приятно.

Это почти заставило меня улыбнуться, несмотря на агонию неподвижности.

Я вышел на несколько дюймов, наслаждаясь скользким, влажным прикосновением её плоти к моей.

– Ты возненавидишь это ещё больше, когда получишь меня целиком.

Слоан закинула бёдра выше на мою талию и сжала. Её стон был изысканной пыткой для моих ушей.

– А я-то думала, что Люсьен Роллинс просто берёт всё, что хочет.

– Я не хочу причинять тебе боль, – напомнил я ей.

– Тогда доставь мне удовольствие, – потребовала она. С этими словами Слоан обхватила меня руками и вонзила ногти в мои ягодицы.

– Бл*дь.

Я вошёл в неё, на этот раз глубже, сжимая её бёдра, чтобы она не смогла отодвинуться от меня.

– Боже, да.

– Почти, – прохрипел я.

– Ещё. Весь его. Пожалуйста, – умоляла Слоан.

Я вытащил член почти до самого кончика, а затем резким движением ввёл его обратно. Её напряжённые мышцы на протяжении одного мучительного мгновения боролись с моим вторжением, а затем что-то поддалось, и последний дюйм скользнул внутрь.

Это был экстаз. Я снова протрахал себе дорогу в рай. Слоан держала меня в крепких, влажных тисках, каких я никогда не испытывал. Несмотря на разврат прошлой ночи, мои яйца были такими наполненными, что ныли. Моя задница крепко поджалась, готовая трахать. Всё моё тело напряглось от желания двигаться.

Мне удалось приоткрыть глаза, чтобы насладиться видом.

Я придавил Слоан к дивану. Её ноги беспокойно сжимались вокруг моих бёдер. Я чувствовал, как мягкие бутоны её сосков соприкасаются с волосками на моей груди. Я хотел снова попробовать их на вкус. Я хотел снова попробовать её на вкус. Я хотел погружаться в неё до тех пор, пока не перестану её хотеть.

– Тебе хорошо? – это вырвалось сердитым рычанием.

– Так хорошо. Так чертовски хорошо, – захныкала Слоан.

Это всё, что мне нужно было услышать.

– Тебе не следовало оставлять меня, – сказал я, выскальзывая из неё и стискивая зубы от нежного ощущения её мышц. Её тело сопротивлялось моему проникновению, а теперь боролось за то, чтобы удержать меня внутри.

Я подкрепил это обвинение несколькими резкими толчками. Её полные, округлые груди подпрыгивали каждый раз, когда я входил в неё.

– Мы могли бы заняться этим в постели, – отчитал я её.

– Ты и на диване приемлемо справляешься, – пропыхтела она.

– Ты заставила меня проделать весь этот путь сюда только ради того, чтобы снова взять тебя и твою сладкую киску, – прорычал я.

– Никто не просил тебя тратить бензин впустую, – её внутренние стенки трепетали вокруг меня. Моей маленькой библиотекарше нравилось, когда я говорил непристойности.

Я наклонил голову, чтобы лизнуть сначала один сосок, потом другой. Слоан задрожала подо мной и выгнула спину, подставляя мне свою грудь.

Я трахал её снова и снова, упираясь ногой в пол, чтобы вбиваться с как можно большей силой.

– Да! Ещё. Сильнее, – повторяла она.

Она как будто умоляла сломать её.

– Боже, я ненавижу то, что ты так хорош в этом, – простонала она.

– Заткнись и прими мой член, как хорошая девочка, – приказал я.

Этого оказалось достаточно. Я почувствовал, как оргазм обрушился на неё. Теперь это было мне знакомо. Я знал, что никогда не забуду, каково это – чувствовать, как Слоан Уолтон разлетается на куски на моём члене.

Эти гладкие, тугие внутренние стенки сдавили мою ноющую эрекцию, когда я насадил её на себя. У меня потемнело в глазах, когда её киска принялась выдаивать мой член. Я ненавидел латекс, который нас разделял. Я страстно ненавидел этот последний барьер между нами, как будто он удерживал меня от того, чего я ждал всю свою жизнь.

Я вошёл глубоко, замер и уткнулся лицом в её шею, вцепившись рукой в её волосы, заставляя себя не кончать, даже когда она извивалась подо мной, стискивала меня.

Это последний раз. И мне до сих пор было недостаточно.

– Пожалуйста, не кончай пока что, – всхлипывала Слоан, извиваясь подо мной, бесстыдно используя моё тело, чтобы продлевать свою разрядку.

– Почему? – вопрос прозвучал резко. Мои яйца были такими полными, такими тугими. Я нуждался в разрядке.

– Я хочу ещё, – призналась она.

– Проклятье, – пробормотал я. Капли пота выступили у меня на лбу и спине, пока я пытался взять себя в руки. Я подавлял своё желание. Я замер, находясь в ней по самые яйца, пока её спазмы, наконец, не перешли в нежные лёгкие сокращения.

Слоан льнула ко мне так, словно я был её спасением. Всё её тело вибрировало от оргазма.

– Ты по-прежнему хочешь большего? – зарычал я.

Её глаза распахнулись.

– Да, – ответила она без колебаний.

– Тогда попроси вежливо.

Её ненакрашенные губы изогнулись в понимающей женской ухмылке. Её мышцы рефлекторно сжались вокруг моего пульсирующего члена. Да, Слоан Уолтон любила непристойные разговорчики.

– Пожалуйста, трахни меня так сильно и глубоко, чтобы я думала о тебе и об этом великолепном члене каждый раз, когда буду садиться завтра на работе.

Я закрыл глаза и сжал челюсти. Я хотел этого. Хотел знать, что она думает обо мне, вспоминает, что я заставил её испытывать.

Я вышел из неё, и от того, как Слоан выпятила полную нижнюю губу, у меня заболел член.

– Эй! – пожаловалась она.

Но резко остановилась, когда я усадил её на край подушки. Желая ощутить прикосновение её кожи к своей, я снял рубашку и закинул её ноги себе на плечи.

– О Боже, – это был тихий стон, который перешёл в приглушённый писк, когда я провёл языком по её скользким складочкам. У неё был вкус секретов и правды, и у меня мгновенно развилась зависимость.

Её бёдра задрожали по обе стороны от моих ушей.

– Откройся, – приказал я, дразня её кончиками двух пальцев.

– Люсьен, – умоляла она.

– Детка, откройся для меня. Дай мне попробовать тебя на вкус.

Её покладистое рвение ударило мне прямо в голову, и мой ноющий член напрягся. Она расслабила бёдра, положив колени мне на плечи.

Очевидно, единственный способ заставить Слоан Уолтон делать то, что я хотел – это держать её на грани оргазма.

– Не заставляй меня сожалеть об этом, – прошипела Слоан. Она закрыла глаза руками, так что не видела моей дьявольской улыбки, когда я ввёл в неё пальцы. Её тело отреагировало мгновенно: пятки упёрлись мне в спину, бёдра напряглись, гладкий живот поджался. Эти идеальные, полные груди приподнялись, а ненакрашенные губы образовали соблазнительную букву «О».

– Расслабься, – попросил я, проводя пальцами по её влажному естеству.

У неё вырвался тихий вскрик, и напряжение снова начало медленно покидать её ноги.

Я воспользовался предоставленной возможностью и нырнул между её ног. Мой язык ласкал твёрдый бутон её клитора, пока я погружал пальцы в её драгоценную маленькую киску.

Слоан снова напряглась, но это не имело значения, потому что у меня был доступ ко всему, что мне нужно. Я терзал её своим ртом, поглаживая и дразня, пока мои пальцы входили и выходили из неё. Она извивалась подо мной, её ногти впивались в мои бицепсы, пока я удерживал её неподвижно.

Я не мог насытиться её вкусом. Хотел ощущать её вкус, когда она кончит. Хотел ощутить вкус её капитуляции.

– Кончи для меня, – прорычал я, прижимаясь к её лону.

Она застонала и заёрзала в моей хватке.

– Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Она не понимала, что говорит. Она не это имела в виду, сказал я себе. Я просто довёл её до такого состояния, когда она не могла спокойно оскорблять меня, пока я трахал её. Я слишком сильно довёл нас обоих.

– Что ты хочешь сказать? – спросил я, не замедляя движения пальцев.

– Ч-что, если я не хочу, чтобы это было в последний раз?

Нечто большое и яркое зародилось у меня в груди.

– Тогда я просто заставлю тебя кончать, пока мы не устанем от этого, – я не знал, было ли это обещанием или угрозой, но я не шутил.

– Ты просто так это говоришь? Ты сейчас трахаешь мне мозг?

– Я не трахаю тебе мозг. Я трахаю тебя, – напомнил я.

Её руки сжали подушку в кулаках.

– О Боже, я не могу сдержаться.

– Даже не смей сдерживаться, бл*дь, – чтобы удостовериться в этом, я ввёл третий палец в её тугое влагалище и раздвинул половые губки другой рукой. Мой язык с точностью лазера нашёл её набухший клитор.

Она выкрикнула моё имя, и её тело напряглось. Мои яйца поджались, а член вздыбился, когда давление достигло болезненных высот. А затем Слоан кончила, её прекрасное тело использовало мой рот и пальцы, чтобы получить каждую унцию удовольствия, которого она жаждала. Она кончила прямо на меня, и я смог ощутить всю прелесть её наслаждения.

Я хотел, чтобы она снова произнесла мое имя. Я хотел услышать эту надломленную нотку в её хриплом голосе.

Но она обмякла подо мной, как будто её тело состояло из расплавленного воска.

– Ты в порядке? – спросил я, нависая над ней.

– Нет. Никогда больше не буду в порядке.

– Детка, – я слегка встряхнул её.

Она приоткрыла один озорной зелёный глаз и приподняла бровь.

– Моя очередь.

Надо отдать ей должное за то, что она застала меня врасплох. Слоан положила руку на мою эрекцию, прежде чем я понял, что она не собирается падать в обморок.

Это было так неожиданно, что я чуть не кончил ей в руку.

Я схватил её за запястье и почувствовал пульсацию собственного члена.

– Нет, – сказал я.

– Ты уже дважды делал мне куни. Теперь моя очередь отсосать тебе, – настаивала она.

– Нет, – повторил я.

– Почему нет? – её рука коварно сжалась на моём члене.

Чтобы отвлечь Слоан и дать себе то, в чём я нуждался, я развернул её и поставил на колени на пол перед диваном.

– Потому что я буду слишком занят, трахая тебя, – сказал я, опуская её голову и плечи на подушку. Я встал на колени позади неё, раздвинул ей ноги и приподнял бёдра, пока головка моего члена не оказалась на одном уровне с её изнывающей от желания промежностью.

Даже лёгкое прикосновение к этому горячему, тесному райскому уголку, ожидавшему меня, заставило меня призвать каждую йоту самоконтроля.

– Пожалуйста, Люсьен!

Вот оно. Моё имя, сорвавшееся с её губ. Слоан умоляла меня о том, что мог дать лишь я один. Я подался вперёд, одним толчком погрузив в неё весь член до основания.

Её крик заглушила подушка. Я провёл руками вверх по её спине, по плечам и вниз по рукам, пока пытался восстановить контроль.

– Держись крепче, детка, – предупредил я.

Я вышел из неё, а затем, используя её бёдра, снова вошёл обратно.

Её киска конвульсивно содрогнулась, когда я коснулся этого тайного местечка. Господи, как это возможно, что она снова готова кончить? Её тело было настоящим грёбаным чудом. Моим грёбаным чудом.

Я скользнул ладонями вверх, чтобы обхватить тяжёлые груди, и использовал их как опору, когда начал совершать толчки. Я сжимал эти полные, идеальные груди, пока трахал её тугую, влажную киску.

– Боже мой, – раз за разом повторяла Слоан.

Она была готова кончить. Всё, что ей требовалось – это немного надавить в нужном месте. Мне чертовски нравилось управлять её удовольствием. Решать, когда и как. Это самое пьянящее достижение за всю мою жизнь.

Я навалился на неё, лёг всем своим весом ей на спину и принялся трахать сильнее, глубже. Я отпустил одну грудь и просунул руку между её ног.

Слоан напряглась подо мной.

– Люсьен, я…

– Такая хорошая девочка, – похвалил я. – Ты такая влажная для моего члена, да?

– Чего я хочу, так это чтобы твой волшебный член оказался у меня во рту, – возразила она с очаровательным недовольством в голосе.

Я нашёл её клитор, одновременно сильно потянул за сосок, и погрузил член по самые яйца, поднимая свои бёдра всё выше, выше, выше. Она могла лишь принимать то, что я ей давал, и это ударило мне в голову, в яйца, в моё грёбаное сердце.

– Кончи для меня, Пикси. Кончи на моём члене так сильно, чтобы это причинило боль.

– Да, Люсьен. Да, – прерывисто выкрикнула она.

Музыка для моих грёбаных ушей. И затем она сделала именно то, что я ей приказал.

Когда Слоан разлетелась на куски в этот раз, содрогаясь в конвульсиях на моём члене, я не стал бороться с непреодолимым желанием отпустить себя. Я позволил её трепещущей киске довести меня до разрядки. Я яростно кончил, и мне хотелось, чтобы она почувствовала эту опаляющую вспышку. Даже когда очередная горячая струйка спермы брызнула наружу, а за ней и следующая, я думал о том, как всё ощущалось бы, если бы между нами не было никаких преград.

– Люсьен! – Слоан извивалась подо мной, кончая снова или до сих пор, как будто моё удовольствие подстёгивало её собственное.

– Вот это моя хорошая девочка, – произнёс я, изливаясь в неё, представляя себе жизнь, в которой она бы принадлежала мне, а я ей.

Глава 24. Мирные переговоры с бутербродами

Слоан

– Я не обнимаюсь с тобой, – пробормотала я Люсьену в шею. – Я просто не могу пошевелить руками или ногами.

Я распростёрлась обнажённой на божественном теле этого мужчины, спустя слишком много часов и оргазмов, слишком вымотавшаяся, чтобы думать о чём-либо, кроме члена Люсьена и бесконечного удовольствия, которое он мне дарил.

Он больно шлёпнул меня по заду.

– Ой.

– Мои конечности всё ещё работают, – самодовольно сказал он.

Его конечности и нечеловеческий член, который до сих пор был наполовину твёрдым и на котором был надет последний презерватив в моём доме.

Я подняла голову и огляделась.

– О, хорошо. Мы наконец-то добрались до спальни.

Люсьен притянул меня обратно, прижимая к своей груди, но не раньше, чем я успела заметить искреннюю улыбку на красивом лице этого мужчины. Я решила, что после семи оргазмов, которые он мне доставил, могу позволить ему насладиться моментом.