Текст книги "То, что мы оставили позади (ЛП)"

Автор книги: Люси Скор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Это было восхитительно. В моём влагалище полыхал фейерверк, вызванный таким услужливым пенисом такого упрямого мужчины.

Люсьен рухнул на меня, придавив к оттоманке. Он всё ещё оставался внутри меня, всё ещё был сверху, всё ещё кончал. Я не хотела, чтобы это когда-нибудь прекращалось.

– Ты вызываешь у меня такое чувство, будто у меня не осталось контроля, – прорычал Люсьен, продолжая двигаться во мне. Это прозвучало как обвинение.

Я восприняла это как комплимент.

***

– Это нелепо, – сказал Люсьен, когда я натянула бейсболку пониже ему на лицо. – Мы взрослые люди, а не подростки. Мы не должны прятаться.

Я застегнула молнию на своей куртке до самого подбородка и накинула капюшон на волосы.

– Я голодна, а у тебя дома есть только замороженные питательные блюда от шеф-повара. Кроме того, ты действительно хочешь, чтобы Нокемаут сплетничал о нас, будто мы какая-то история любви между ворчуном и солнышком?

– В этом сценарии я – солнышко, – уверенно заявил Люсьен.

– Ты заблуждающийся ворчун, который никогда не хочет остепеняться, особенно с красивой, обаятельной любительницей книг по соседству. А я веселая, солнечная героиня, которая верит в настоящую любовь. Только не с тобой, потому что я использую тебя исключительно для получения оргазмов.

Люсьен покачал головой.

– Тебе будет не хватать этих оргазмов, когда ты встретишь мистера Правильного. Есть некоторые вещи, которые может подарить только мистер Неправильный.

– Это мы ещё посмотрим.

Мы вышли на улицу, пересекли его подъездную дорожку и полоску заснеженной травы и направились ко мне домой.

На противоположной стороне улицы горели фонари, но не было видно ни случайных собачников, ни пар, вышедших на романтическую арктическую прогулку.

Я вздохнула с облегчением и побежала по дорожке к своему крыльцу, таща Люсьена за собой.

– Кажется, у меня в кладовке есть немного шоколадной крошки, – сказала я.

Внезапно Люсьен обхватил меня за талию и притянул к себе.

– Я так понимаю, шоколадная крошка тебя возбуждает?

Но он встал между мной и входной дверью.

– Возвращайся в мой дом, – произнёс он холодным голосом.

– Что? Почему? Что происходит?

Я попыталась выглянуть из-за его широкой спины, но он развернулся и схватил меня за плечи.

– Делай, как я говорю.

И тут я увидела это – отвратительную кучу спутанного меха и длинные мясистые хвосты.

– О боже мой.

Люсьен, выругавшись, подхватил меня на руки и зашагал прочь с крыльца. Затем поставил меня на дорожку, откуда мне уже не было видно дверь.

– Не думаю, что это обычное поведение для крыс, – сказала я, борясь с подступающей тошнотой.

– Нет, не обычное, – сурово произнёс он.

– Проклятье. Тебе лучше вернуться. Мне надо поговорить с кем-нибудь о куче замороженных крыс.

– Нет, ты возвращаешься ко мне домой, а я звоню Нэшу.

– Если ты позвонишь Нэшу, шеф полиции узнает, что мы были вместе этой ночью. Следовательно, к утру об этом узнает весь город. И они будут строить предположения об этих угрозах. И ты здесь больше не живёшь, а я живу. Это мне придётся терпеть всеобщее внимание.

– Угрозах? – голос Люсьена был убийственно спокойным.

– Я всё равно думаю, что первая была шуткой. Явно слишком много шумихи из-за какой-то неясной записки, – я несла несвязный бред. Очевидно, именно такой эффект произвела на меня куча дохлых крыс.

Он не сказал больше ни слова. Нет, Люсьен Роллинс просто перекинул меня через плечо и понёс обратно к своему дому, параллельно совершая звонок.

– Почему я только сейчас узнаю, что ей угрожают? – прорычал он в трубку.

– Отпусти меня, ты, большой, великолепный засранец!

Люсьен проигнорировал меня.

– Ты, наверное, захочешь посмотреть, что кто-то оставил для неё на крыльце. Принеси самые большие пакеты для улик, которые у тебя есть.

– Минуточку! Это похищение, – сказала я, колотя его по спине руками в перчатках.

– Если ты не прекратишь визжать, все соседи выйдут на улицу и станут свидетелями этого, – сказал Люсьен.

Я была почти уверена, что он обращается ко мне.

– Это не имеет отношения к делу, и это никого не касается, кроме меня, – продолжил он.

Это определённо предназначалось Нэшу.

– Встретимся у меня дома. Мне придётся привязать её к стулу, – сказал Люсьен.

– Отличная работа, Люцифер. Теперь Нэш расскажет Лине, а Лина расскажет Наоми, а Уэйлей подслушает и расскажет Хлое, а моя племянница не может держать рот на замке, даже когда плавает под водой.

– Кто-то оставил кучу дохлых крыс на твоём крыльце, а тебя больше всего беспокоит, что твоя племянница расскажет всем, что мы встречаемся?

Он открыл входную дверь и перенёс меня через порог.

– Мы не встречаемся. Мы видим друг друга обнажёнными.

***

– Я могу всё объяснить, – сказала я группе, прежде чем кто-либо ещё успел заговорить. – Это просто секс.

Люсьен закрыл мне рот рукой в перчатке.

– Заткнись, пока ты не разозлила меня ещё сильнее.

– Платите, – сказала Лина, протягивая Нэшу руку. Шеф полиции приехал на вызов со своей невестой, братом и женой брата.

Мы вшестером стояли на подъездной дорожке, дожидаясь, когда появится сержант Грейв Хоппер с таким пакетом для улик, в который поместится целая куча грызунов.

Нэш и Нокс обменялись раздражёнными взглядами и оба потянулись за своими бумажниками. Наоми и Лина улыбнулись, получив хрустящие двадцатки.

– Приятно иметь с вами дело, – сказала Лина. – Никогда больше не сомневайтесь в нас.

– И не забывайте, что вы также должны Стефу, – сказала Наоми Ноксу.

– Что происходит? – спросила я, отлепив от себя руку Люсьена.

– Мы знали, – объяснила Лина. – Нолан сказал, что они с Люсьеном видели тебя в баре отеля на прошлых выходных, и что босс пошёл «разобраться с тобой». Затем вы оба пришли на работу с явно посторгазменными лицами.

– Мы с Ноксом были настроены скептически до вечера в Хонки Тонк, – признался Нэш.

Я треснула Лину по плечу.

– Почему ты ничего не сказала?

– Почему ты ничего не сказала? – парировала она.

– Я ничего не сказал, потому что не думал, что кто-то из вас будет настолько глуп, чтобы начать трахаться, – вставил Нокс.

– Лина сказала, это всё равно, что приближаться к пугливой собаке. Не стоит делать резких движений, иначе спугнёшь, – вставила Наоми.

– Это глупо. Могу я, пожалуйста, вернуться к себе домой? – спросила я.

– Нет, пока мы не убедимся, что внутри тебя не ждут другие сюрпризы, – сказал Нэш.

Я вздрогнула.

– Сегодня она останется со мной, – объявил Люсьен.

– Послушай, Люцифер. Если мы несколько раз занялись сексом, это ещё не даёт тебе права указывать мне, что делать.

В этот момент на подъездной дорожке позади грузовика Нэша остановилась полицейская машина. Из неё вышли Грейв и офицер Бертл..

– Я оставлю вас наедине с вашими пререканиями, – сказал Нэш и направился к своим подчинённым.

Люсьен воспользовался моментом, чтобы оттащить меня на несколько метров. Лина и Наоми обменялись самодовольными взглядами.

– Что ты делаешь? – прошипела я.

– Ты должна была сказать мне, – холодно произнёс он.

– Сказать тебе что? Что кто-то оставил для меня дурацкую анонимную записку в корзине для возврата книг? Ты знаешь, сколько странных вещей мы находим там каждую неделю?

– Кто-то угрожает тебе, и ты будешь относиться к этому серьёзно, – заявил он.

– Уф. Даже после секса ты приводишь меня в бешенство.

– А ты всё ещё заноза в моей заднице, которая никуда не девается, – парировал он.

Мы обменялись яростными взглядами. Но я сдалась первой.

– Посмотри на нас. Наш друг предпочитает собирать дохлых крыс, лишь бы не находиться рядом с нами.

– Слушай внимательно, Пикси. Пока мой член в тебе, как бы ты это ни называла, это делает тебя моей. И пока ты моя, я должен знать, когда кто-то тебя пугает.

– Я не пугаюсь. Я раздражена. Мне очень нравился этот коврик перед дверью.

– Ты не воспринимаешь это всерьёз. И это ещё одна причина, по которой я беспокоюсь.

– Это почти так же плохо, как змеи мэра, – пожаловался офицер Бертл, подавляя рвотный позыв и запихивая крысу в пакет с помощью щипцов.

– Люси, – позвал Нэш.

– Отведи её внутрь, – приказал Люсьен, направляя меня к Ноксу.

Глава 31. Фестиваль потрахушек окончен

Люсьен

– Ну? Что ты выяснил? – спросил я, поднимаясь на ноги, когда Нэш вошёл в свой кабинет.

– Боже, Люси, – сказал он, включая свет. – Сейчас 7:00 утра, четверг. Дай мне хотя бы выпить чашечку кофе, прежде чем пугать меня до полусмерти, как притаившийся в засаде злодей.

– Кто-то угрожает одному из людей, которых ты должен защищать и которым должен служить, а ты хочешь хорошенько выспаться?

Я почти не спал. Мы провели ночь у меня дома, и пусть Слоан уютно прильнула к моему боку и отключилась через несколько секунд, я тем временем перебирал в уме все вероятности и возможные исходы. Когда я остановился на самом очевидном ответе, я выскользнул из постели, трижды проверил будильник и попытался выгнать весь гнев через пот в спортзале с песней Шании Твейн в ушах.

Я всё ещё потел и всё ещё был в ярости.

Слоан вела себя так, словно это был просто неудачный розыгрыш. Очевидно, её способность серьёзно относиться к опасным ситуациям не улучшилась с тех пор, как она была подростком.

Плохие вещи случались. Хорошие люди страдали от этого. Она знала об этом не понаслышке. Но, похоже, я единственный, кто относился к этому серьёзно.

Нэш вздохнул, снимая куртку.

– Я не буду тратить время на обычную тираду «это дела полиции», потому что ты никогда не слушаешь, и если бы какой-то мудак угрожал Лине, я бы тоже пожелал сунуть нос не в своё дело.

Я проигнорировал сравнение. Слоан и я трахались. Наши отношения сводились исключительно к этому.

– Расскажи мне, что ты уже сделал.

Нэш сунул кружку под кофеварку и раздражённо нажал на кнопки.

– Это были крысы для кормления. В зоомагазинах их покупают замороженными, чтобы кормить змей. Пока нет никаких сведений о том, где они были приобретены. Баннерджи сегодня будет ходить по домам в вашем районе, чтобы узнать, не видел ли кто чего подозрительного. Хочешь кофе? – спросил он, оглядывая меня с ног до головы.

У меня в крови было достаточно адреналина. Мне не нужна доза кофеина.

– Я хочу получить ответы.

Уголок рта моего друга приподнялся.

– Если тебе захочется что-то сделать, уговори Слоан подключить к двери один из этих дверных звонков с видео. Может быть, пару камер. Это удержит любого от повторения подобных попыток.

(Если вы не представляете себе дверной звонок с видео, можете представить это как современный домофон для частного дома – там есть и камера, и микрофон, чтобы видеть пришедшего и поговорить с ним, но дверь придётся открывать вручную, – прим. пер)

– У неё будет целая система безопасности, и я не собираюсь тратить время на обсуждение этого с ней. Что ещё у тебя есть?

В его глазах вспыхнуло веселье, когда он неспешно устроился за своим столом.

– Судя по всему, есть две версии. Во-первых, наша маленькая библиотекарша разозлила кого-то, и он/она решил сообщить ей об этом. Сначала записка, теперь это. Это предупреждения. Расплывчатые. Никто же не заталкивал её в багажник машины и не стрелял в неё.

Я знал Нэша достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не намекал на отсутствие реальной угрозы. Он лучше любого из нас знал, какие тёмные силы могут таиться под поверхностью.

– А вторая твоя теория? – спросил я.

Нэш окинул меня холодным взглядом.

– Вы двое начинаете проводить время вместе, и вдруг у кого-то возникают претензии к Слоан. Возможно, это совпадение. Возможно, это как-то связано.

К такому же выводу я пришёл примерно в 5:00 утра.

– Ты наживаешь врагов быстрее, чем друзей. Кто-нибудь мог обратить внимание и увидеть вас вместе. Бывшая любовница, старый деловой партнёр, криминальный авторитет, с которым ты затеял противостояние. И, судя по выражению твоего лица, ты уже подумал об этом.

Возможно, я был неосторожен и привлёк внимание Энтони Хьюго к Слоан.

Я сидел совершенно неподвижно, не обращая внимания на то, что мой разум требовал встать и действовать. Когда-то я сидел неподвижно, чтобы оставаться невидимым. Теперь я делал это, потому что неподвижность ничего не выдает врагам.

Я недооценил Хьюго. Пока я забавлялся с его устройством слежения и «хвостами», я сыграл ему на руку, создав идеальный стимул, который он мог использовать против меня.

– Ты делаешь это каменное лицо, – заметил Нэш.

– Что за каменное лицо? – огрызнулся я.

– Когда у тебя такой вид, будто ты страдаешь запором и очень злишься из-за этого. Ты делаешь такое каменное лицо, когда испытываешь чувства, которых не хочешь испытывать.

– У меня нет никаких чувств, – настаивал я слишком громко.

Он отставил кружку с кофе.

– Послушай, дружище. Если уж на то пошло, я не думаю, что Энтони Хьюго приехал бы сюда на машине и подбросил бы кучу крысиных трупиков к порогу Слоан. Он не действует деликатными методами.

– Мы оба знаем, что у него есть армия преступников, готовых выполнять его приказы.

– Мы не знаем, имеет ли Хьюго к этому какое-либо отношение. С таким же успехом это могла быть Марджори Ронсанто, которая еженедельно не даёт библиотеке покоя. Или какой-нибудь идиот-подросток, у которого взыграли гормоны и который не хотел платить штраф за просроченную книгу.

– Или это мог быть Энтони бл*дский Хьюго. Я ожидал, что ты как никто другой отнесёшься к этому серьёзно.

Никто, казалось, по-настоящему не расстроился из-за этого. Когда я встал с кровати, Слоан перевернулась на другой бок, уткнулась лицом в мою подушку и попросила принести ей пончик. А теперь Нэш успокаивал меня, как будто я был чрезмерно взволнованным гражданином.

– Послушай, Люси, я понимаю. Тебе не всё равно, и ты волнуешься. Мы позаботимся об её безопасности. Учитывая тебя, меня и остальной участок полиции, никто к ней и близко не подойдет.

Я покачал головой.

– Я возвращаюсь в город, – решил я.

Если я был тем, кто привлёк внимание Энтони Хьюго к Слоан, то именно я должен был его отвлечь.

– Ты уверен в этом? – спросил мой друг.

– Тебе не нужно, чтобы я вмешивался в твоё расследование, – сказал я категорично.

– Как будто это когда-либо останавливало тебя раньше.

– Возможно, на этот раз я решил прислушаться к голосу разума.

Его глаза сузились.

– Или, может быть, ты превращаешься в трусливого обосравшегося зайчишку прямо в моём кабинете.

– Мы не состоим в отношениях. Мы трахаемся, – даже произнесение этого вслух заставило мои мышцы напрячься.

– Я люблю тебя как брата, так что послушай меня, не морочь голову Слоан, – предупредил Нэш.

– Она знает, что к чему, – сказал я.

Он покачал головой.

– Ты идиот.

– Почему люди постоянно повторяют мне это?

– Потому что даже я, эмоционально отсталый Морган, вижу, что у тебя к ней есть чувства. Всегда были. И теперь, когда ты близок к тому, чтобы найти с ней что-то настоящее, ты собираешься удрать обратно в город и притвориться, будто тебя не пугает до усрачки тот факт, что она в опасности. Если бы Лина попала в беду, ничто не помешало бы мне встать между ней и этой бедой.

– Если бы Лина попала в беду, она бы пнула эту беду по яйцам и поточила ногти об её глазницы.

– Слоан не такая, как Лина. Она накручивает себя и действует необдуманно, – напомнил он мне без необходимости.

– Это не моя проблема, – жгучая кислота разъедала мой пищевод.

– Однажды это было твоей проблемой. Вчера вечером, после ужина, я просмотрел старые материалы по делу Огдена. Слоан была той неназванной несовершеннолетней, на которую напал Ансель Роллинс, не так ли? Именно так она сломала себе запястье.

– Она, чёрт возьми, его не ломала. Это сделал он, – сказал я, поднимаясь на ноги. – И если тебе нужны подробности, тебе придётся спросить кого-нибудь другого, потому что меня там не было, бл*дь. Я сидел в тюрьме.

– Но тебя освободили на следующее же утро, не так ли? – не унимался он. – Интересное совпадение, не так ли? То, что она выступает в защиту несправедливо осуждённой женщины.

– Позаботься о её безопасности, – холодно сказал я и направился к двери.

– Я говорил серьёзно, – крикнул Нэш мне вслед. – Не морочь ей голову.

– Не буду, – пробормотал я себе под нос, стремительно покидая полицейский участок и на ходу набирая номер.

***

– Где мой пончик? – надулась Слоан.

На ней была моя футболка, она разливала кофе на моей кухне и выглядела восхитительно растрёпанной. У меня в груди что-то неловко сжалось. Волна собственничества выбила меня из равновесия. Я хотел этого. Её. И я не мог этого получить. Не тогда, когда близость ко мне делала её мишенью.

– Я не принёс его, – сказал я категорично.

– Злюка. Что сказал Нэш? Кто-нибудь сообщал о массовой краже крыс?

Я забрал кружку у неё из рук.

– Тебе лучше уйти.

– Почему? Что не так? У тебя такое странное лицо. О Боже. Что-то случилось с Мяу-Мяу?

У Слоан была только одна кнопка, на которую я мог нажать, чтобы заставить её уйти.

– С твоей кошкой всё в порядке. Я просто не хочу, чтобы ты была здесь.

– Прошлой ночью ты говорил совсем другое, – самодовольно сказала она.

– Можешь оставить футболку себе, – сказал я, оглядывая её с головы до ног и стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.

– О нет, Люцифер. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, почему всего несколько часов назад ты умолял меня заставить тебя кончить, а теперь ты мистер Мороз.

– Я вспомнил все причины, по которым ты мне не нравишься.

Слоан фыркнула.

– Хорошая попытка. Ты о них изначально никогда не забывал.

– Я поговорил с Нэшем. Он покопался в материалах дела об аресте моего отца и сопоставил некоторые факты.

Она промолчала.

– Ты добровольно полезла в опасную ситуацию.

– Ты поступал так каждый раз, когда твои родители ссорились, – отметила она.

– Это другое. Это была моя ответственность. Ты не должна была находиться там. Я не должен был говорить тебе о том, что происходит. Достаточно того, что он разрушил твои планы. Он мог оборвать твою жизнь. И ты пошла туда добровольно.

Слоан скрестила руки на груди.

– Потому что ты любил её. Потому что ты хотел, чтобы она была в безопасности. И потому что я не могла больше вынести ни минуты того, что ты сидел за решёткой за преступление, которое совершил он, – она говорила мягко, но твёрдо.

– Он сломал тебе запястье в трёх местах. Тебе пришлось перенести операцию. Все твои планы, мечты – всё пошло прахом, потому что ты не могла послушать меня и поступить правильно.

Треск.

Моя свобода этого не стоила. Моя жизнь этого не стоила.

Треск.

– Люсьен, – осторожно произнесла она.

– Что? – я понял, что кричу. Я не повышал голос, как он. В этом не было необходимости. – Что? – повторил я тихо.

– Прости, что не я послушала тебя, когда ты просил меня не звонить в полицию. Я понятия не имела, что так получится. Но я не сожалею о том, что сделала, чтобы вытащить тебя.

Я повернулся к ней спиной, чтобы не поддаться искушению встряхнуть её и внушить немного здравого смысла. Многолетняя паника и гнев поднимали свои уродливые головы.

– Меня всё ещё тошнит от того, что произошло той ночью, от того, что я увидела, от того, с чем ты, должно быть, жил так долго, – продолжала она. – Я знаю, как мне повезло, что всё не закончилось по-другому. За последние несколько лет я потратила много времени, размышляя о всяких «что, если». Что, если бы я пришла туда слишком поздно? Что, если он бы навредил моему отцу? Что, если бы ему это сошло с рук? Но я ни разу не пожалела о том, как всё сложилось. Он сел в тюрьму, а ты вышел. Справедливость восторжествовала.

Я повернулся к ней лицом, хотя и не хотел на неё смотреть.

– Справедливости не существует, – выплюнул я.

– Это звучит как разговор, на который у нас обоих нет времени.

– Тебе кто-то активно угрожает. Ты не только не подумала сказать мне об этом, но и не воспринимаешь это всерьёз. Это снова пи**ец как эгоистично.

Слоан ахнула, и в её глазах вспыхнула непокорность.

– Эгоистично? Ты думаешь, что отправить твоего отца в тюрьму, чтобы все знали, кто настоящий монстр, было эгоистично?

– Ты считаешь, что знаешь, как будет лучше для всех, и это эгоистично. Ты снова отказываешься соблюдать минимальные меры предосторожности – это эгоистично. Ты подвергаешь себя опасности – это эгоистично.

Она шагнула ко мне и упёрлась ладонями в мою грудь.

– Ты начинаешь по-настоящему выводить меня из себя, а я не люблю злиться по четвергам, потому что по четвергам у нас день «Меняемся Ланчами», и я люблю четверговые ланчи. Итак, я скажу вот что. Я сожалею о своём участии во всём этом. Я сожалею, что не сделала того, чего ты от меня хотел, или не была той, кем ты хотел, чтобы я была. Я сожалею, что создала впечатление, будто не воспринимаю эти угрозы всерьёз, потому что это не так. Я пи**ец как волнуюсь из-за того, что кто-то решил подбросить кучу дохлых крыс на моё крыльцо! Теперь мы можем поговорить обо всем как взрослые люди, или ты собираешься снова засунуть голову в задницу?

К концу своей тирады Слоан уже кричала. Её подбородок выпятился, пока она смотрела на меня снизу вверх. Мне захотелось поцеловать её. Запереть её в спальне и уберечь. Мне хотелось трясти её до тех пор, пока у неё не застучат зубы и она не образумится. Не поймёт, что ей не следовало вмешиваться. Что, в очередной раз, находясь рядом со мной, она столкнулась с опасностью.

Но на этот раз я мог что-то с этим поделать.

– Мне нужно возвращаться в город, а тебе нужно идти домой, – объявил я. – Этот маленький фестиваль потрахушек закончен.

– Я смотрю, ты стоишь на своём, – съязвила она. – Хорошо.

Она ухватилась за край футболки, которая была на ней, и стянула её через голову. Слоан Уолтон была обнажённой на моей кухне. Я не знал точно, сколько моих фантазий начиналось так, но их определённо было не меньше тысячи.

– Оставь футболку себе, – настаивал я.

– Да я скорее пойду домой голышом, – рявкнула она.

Мы тратили на это слишком много времени. Ссорились, потом возвращались друг к другу, чтобы снова поссориться. В один момент мы были словно магниты, притягиваемые друг к другу, а в следующий наоборот отталкивали друг друга. Но на этот раз это должно быть навсегда. На этот раз мне нужно похерить всё навсегда.

Я последовал за ней к вешалке. Слоан сняла с крючка свою парку и быстрыми, резкими движениями просунула руки в рукава.

– Бедный мрачный мальчик с его большим членом и всем этим эмоциональным багажом.

Она попрыгала на одной ноге, натягивая на другую зимний сапог.

– Ты могла бы, по крайней мере, одеться, – сухо сказал я.

– Спасибо, но я скорее сожгу всё это, чем буду смотреть на это снова и думать о тебе.

Она играла с огнём. Я был зол, а она нажимала на мои кнопки, как ребёнок в лифте. Она либо не замечала моего гнева, либо была самоуверенна в своих несуществующих способностях защитить себя.

– Я провёл достаточно времени с женщиной, у которой не было чувства самосохранения. Я не собираюсь делать это снова. Только не тогда, когда на этот раз у меня есть выбор.

Слоан перестала прыгать на одной ноге и сердито посмотрела на меня. Ярость вспыхнула в ней, как искры в костре.

– Никогда не смей сравнивать меня со своей матерью. И если уж на то пошло, развлекайся тем, что проведёшь остаток своей жизни в одиночестве, потому что ты слишком упрям, чтобы научиться быть лучше, бл*дь.

– Если мне не придётся иметь с тобой дело каждый день, я буду с нетерпением ждать этого. Мне жаль твоего будущего мужа.

Смех Слоан был резким и безрадостным.

– На твоём месте я бы не тратила время на размышления обо мне или моём будущем муже. Потому что я собираюсь забыть о твоём существовании.

– Удачи тебе в этом.

Но она меня не услышала, потому что уже захлопнула за собой входную дверь.

Я распахнул её и вышел на улицу.

– Сегодня днем к тебе приедет охранная компания, чтобы установить камеры видеонаблюдения, – крикнул я, пока Слоан стремительно направлялась к своему дому.

– Если они имеют к тебе какое-то отношение, то они и близко не подойдут к моей собственности.

– Не будь упрямым идиотом.

– Это монопольное право принадлежит тебе!

Слоан добралась до подъездной дорожки к своему дому и уже направилась к крыльцу, но тут передумала и направилась к двери гаража.

– Если ты заметишь что-то, что покажется тебе странным, позвони Нэшу. Немедленно.

– Продай свой чёртов дом, мудила!

***

Эмри: В этом костюме я выгляжу так, будто мне следовало отказаться от печенья несколько десятилетий назад?

Глава 32. Мёртв для меня

Слоан

Мудила: Просто предупреждаю, команда по установке будет у тебя дома в час.

Мудила: По крайней мере, признай, что ты будешь там, чтобы впустить их.

Мудила: Игнор. Очень по-взрослому.

Мудила: С меня станется пойти по пути закона.

Мудила: Я не знаю, что, по-твоему, ты доказываешь, натравливая копов на мою команду, когда они просто пытаются обезопасить тебя.

Мудила: То, что мы больше не занимаемся сексом, не значит, что мне всё равно.

Мудила: Я нашёл твоё нижнее бельё за тумбочкой. Ты хочешь получить его обратно?

***

Расцвет здания суда в Лоулервилле, похоже, пришёлся на 1970-е годы, судя по его ныне пятнистым плиточным полам, заплесневелым деревянным панелям и потолочной плитке, пожелтевшей от многолетнего табачного дыма.

Я поёрзала на слишком низкой и слишком жёсткой скамье и уставилась на дверь напротив меня.

Металлическая табличка на стене гласила: «Судья Дирк Аткинс». За этой дверью находились три человека, которые, как я надеялась, воплощали в жизнь мечты Мэри Луизы. А я торчала здесь, стараясь не обгрызть ногти до костей.

И стараясь не думать о Том, о Ком Не Следует Думать.

Как по команде, на скамейке рядом со мной пиликнул мой телефон.

Мудила: Лина говорит, ты сейчас в здании суда. Удачи.

Я сердито уставилась на сообщение. Прошло полторы недели с тех пор, как Люсьен выгнал меня из своего дома. С тех пор он не возвращался в Нокемаут. Я была занята библиотекой, своей семьёй, делом Мэри Луизы и моими друзьями, которые пытались как бы невзначай вытянуть из меня информацию о Люсьене. Но не настолько занята, чтобы забыть о существовании этого придурка.

Я уже дважды попадалась в его ловушку. Если попадусь в третий раз, то заслужу, чтобы меня растерзали стальные зубы извращённых прихотей Люсьена. Он заботился обо мне. Он ненавидел меня. Он хотел меня. Он не желал иметь со мной ничего общего.

Это были американские горки, на которые мне не хотелось снова садиться. Я хотела стабильности, а не непостоянства. Отношений, а не приятеля для перепиха. Будущего, а не прошлого.

Я открыла приложение для знакомств и, сделав глубокий вдох, начала листать.

Дверь зала суда открылась, и я вскочила на ноги. Мой телефон отлетел в сторону.

Фрэн вышла в коридор, свирепо глядя на окружного прокурора, мужчину с редкими седеющими волосами и в очках с толстыми стеклами. Он выглядел старше своих сорока семи лет, о которых сообщал мой поиск в интернете. Но я предположила, что именно такой эффект со временем производит на человека система уголовного правосудия.

– Классно ты поддержал меня, Ллойд, – огрызнулась Фрэн.

Плечи адвоката ссутулились.

– Судья, сокращающий собственные сроки, выглядит не очень.

– Этот срок выходит за рамки приличий, и ты это знаешь, – возразила она, и её розовые туфли на шпильках стояли нос к носу с потёртыми мокасинами мужчины.

– Какие-то проблемы, дамы? – донёсся с порога медоточивый южный сарказм.

Судья Дирк Аткинс был привлекательным мужчиной лет под шестьдесят. У него была копна густых седых волос и величественная осанка, а галстук под его чёрной мантией выглядел так, словно был дорогим на уровне Люсьена Роллинса.

За полсекунды выражение ярости на лице Фрэн сменилось на бесстрастное. Окружной прокурор, напротив, выглядел так, словно хотел, чтобы пол его поглотил.

– Никаких проблем, ваша честь, – спокойно ответила Фрэн.

Судья Аткинс наклонился и поднял с пола мой телефон. Он взглянул на экран.

– Это, э-э, моё. Сэр. Я имею в виду, ваша честь, – произнесла я, протягивая руку.

Он посмотрел на меня своими бледно-голубыми глазами и вернул мне телефон.

– А вы кто?

– Это моя коллега, мисс Уолтон, – представила Фрэн.

– Что ж, мисс Уолтон, я бы не стал свайпать вправо на этого типа, – сказал судья, кивая на мой экран. – У него хитрый взгляд. Такая юная леди, как вы, в наши дни должна быть осторожной.

– Эм, спасибо?

– Мы больше не будем отнимать у вас время, – объявила Фрэн, беря меня под руку.

– Я так понимаю, всё прошло не очень хорошо, – сказала я уголком рта, когда она повела нас к лифтам.

– Судья не увидел ничего плохого в первоначальном приговоре. Судя по всему, он сделал карьеру на том, чтобы «делать пример» из обвиняемых, которые проходят через его зал суда.

– Значит, он просто стоит на своём.

Фрэн агрессивно нажала на кнопку вызова лифта.

– О, не просто. Он видел те интервью, и ему не нравится «одностороннее повествование», – сказала она, изобразив пальцами кавычки. – Он предложил нам найти лучшее применение нашему времени и не подвергать сомнению его суждения.

Двери лифта открылись, и мы вошли внутрь. Я прислонилась к задней стенке.

– Итак, что мы теперь делаем?

– Теперь мы начинаем процесс обжалования. Если у Мэри Луизы и будет шанс выйти на свободу, то не в этом суде.

Я побарабанила пальцами по поручням.

– Знаете, мне хочется дать ещё несколько интервью, просто чтобы позлить его.

Улыбка Фрэн была немного пугающей.

– Я надеялась, что вы это скажете.

***

– Жаль, что у меня нет новостей получше, Мэри Луиза, – сказала я экрану своего компьютера, испытывая неприятную смесь разочарования и злости.

– Дорогие, вы и так сделали для меня больше, чем кто-либо другой. Мне не нужны извинения, – ответила она. Её бежевый комбинезон мрачно смотрелся на фоне серых бетонных блоков.

– Не теряйте надежды, – сказала Фрэн, стоявшая рядом со мной. – Это всегда было рискованным делом. Теперь мы можем сосредоточить наши ресурсы на следующих шагах.

– Я просто хочу, чтобы вы обе знали, как я благодарна вам за то, что вы вообще проявляете интерес. Это очень много значит для меня и для Аллена, – произнесла Мэри Луиза со слезами на глазах.

– Мы скоро снова выйдем на связь, – пообещала Фрэн.

– Сохраняйте позитивный настрой, Мэри Луиза, – сказала я, жалея, что мы не дали ей повода для оптимизма.

Видеотрансляция прервалась, и я откинулась на спинку стула.

– Ну, я чувствую себя дерьмово, – объявила я.

– Не позволяйте этому вогнать вас в уныние, – посоветовала Фрэн, поднимаясь на ноги. – В противном случае вы будете лежать на полу в позе эмбриона и не сможете радоваться миллиметровому продвижению вперёд.

Учитывая моего отца, последнюю катастрофу с Люсьеном, а теперь ещё и разочарование, которое Мэри Луиза изо всех сил пыталась скрыть, поза эмбриона показалась мне чертовски привлекательной.

***

Я кисла в унынии, хотя, по крайней мере, не в позе эмбриона, когда Наоми вбежала в мой кабинет как энергичный золотистый ретривер.